Читать книгу: «Предсуществование», страница 3

6

У моего брата была подруга, Чантико, которая и рассказала нам, что ей удалось побывать в том Городе совершенно случайно, и она так до конца и не поняла, как смогла совершить переход. Она вот уже шесть лет жила на Земле, и одним ясным осенним вечером, выйдя из кофейни, и дав волю своим ногам, не заметила, как вдруг оказалась в незнакомом Городе. Его улицы были длинными и тёмными. Громадные чёрные небоскрёбы, верхушки которых тонули где-то в облаках, оказались несколько похожи на надгробия могил великанов. В Городе шёл дождь, и совсем не было прохожих. Чантико даже показалось, будто она – единственная обитательница этого странного места. Её интуиция дала сбой, а телефон с навигатором отключился, поэтому она около часа петляла по тёмным переулкам таинственного Города, вглядываясь в очертания многоэтажек и расплывчатый свет зеленоватых фонарей. И вдруг в какой-то момент, сделав шаг, оказалась в привычной для себя обстановке. Дождя не было и в помине, кругом царило оживление, группы туристов расхаживали по улицам, фотографировались и веселились. Сотни машин сигналили друг другу и зевакам, решившимся перебежать дорогу в недозволенном месте. Чантико поняла, что на целый час переместилась куда-то, будто провалилась в иное измерение, но не могла понять, как ей это удалось.

Признаться, её рассказ нас удивил. Ведь никаких других измерений не существовало. Была одна физическая вселенная, созданная Парабраманом, и внутри неё, как и за её пределами, не могло существовать никаких иных параллельных миров. Но Чантико настаивала на том, что видела один из них.

– Это не было галлюцинацией! – Неожиданно резко ответила она, когда мы с братом позволили себе подшутить. – Город реален! А вы просто не хотите ничего видеть дальше своего носа! Но раз так, я непременно расскажу об этом происшествии Унго. Уж она-то меня поймёт!

С этими словами Чантико демонстративно встала из-за стола и ушла, не попрощавшись.

Мы с Люминесом удивлённо переглянулись.

– Что это с ней? – спросил я.

– Понятия не имею! – ответил мой брат. – Никогда не видел её такой вспыльчивой.

А Унго… Насколько я знал, с ней в прошлом произошла какая-то трагедия. То ли она потеряла возлюбленного на войне, то ли они расстались по другой причине, но факт оставался фактом: вечно мрачная и неразговорчивая Унго до сих пор страдала и тосковала по нему, поэтому не могла в полной мере участвовать в социальной жизни нашего общества, намертво нацепив на себя образ отшельницы, но несмотря на это, она была великой воительницей.

В прошлом, во времена Раскола, когда часть нашего общества противостояла страшной угрозе в лице Хаоса – аса-отступника, осмелившегося бросить вызов официальной власти в лице моего отца, а другая его часть присягнула ему в верности, Унго, не жалея себя, храбро сражалась плечом к плечу со многими асами, в том числе с нами и Чантико, и вместе мы остановили кровожадного преступника, не позволив ему взять власть в свои руки и навредить вселенной.

Прокручивая в голове тот короткий разговор, во время которого Чантико неожиданно резко отреагировала на наши безобидные шутки, я понял, почему она так сделала.

Чантико была влюблена в приёмного сына Люминеса, но так как молодой ас оставался к ней равнодушен, она рассчитывала на то, что её друг как-то повлияет на него, но Люминес предоставил ему самому возможность устраивать свою личную жизнь, и не лез с советами. Конечно, Чантико это взбесило, ведь она надеялась на поддержку.

Но я всё-таки надеялся, что долго беситься она не будет и сможет понять моего брата, а заодно и простить холодного самоуверенного мальчишку, у которого на уме были одни битвы и оружие.

А мне… Мне нравилась Унго. Но куда мне было тягаться с таким противником, как её бывший возлюбленный, ведь он прочно засел в её сердце! Если она не смогла разлюбить его за восемьдесят с лишним лет, то вряд ли у меня имелся шанс обратить её внимание на себя. Но асы влюблялись насмерть, влюблялись на всю жизнь, на всё воплощение. Так что, вряд ли Унго забыла бы его до окончания этой Манвантары.

Мир имел циклическую структуру. По сути, вечным было лишь Дыхание непознаваемого Парабрамана – того, кто стал причиной возникновения Вселенной, того, кто являлся великой беспричинной первопричиной всего, что существовало внутри Мироздания. Великое Дыхание, предшествующее всякому существованию, не имело начала и не могло иметь конца. В момент, когда непознаваемый Создатель делал выдох – рождалась Вселенная, чтобы просуществовать триллионы лет нового цикла проявленности – Манвантары. Когда же он делал вдох – Вселенная переходила в состояние сингулярности и переставала существовать такой, какой мы её знаем. Период непроявленности – Пралайи, также длился триллионы лет, чтобы затем его сменила новая Манвантара.

Цивилизация асов зародилась с первыми звёздами и насчитывала уже миллиарды лет своей истории. Мы не знали, сможем ли пережить грядущую Пралайю, но нам удалось разгадать все тайны Мироздания, «приручить звёзды» и практически объять всю Вселенную.

Вселенные не являлись идентичными копиями друг друга. В каждой Манвантаре космическое пространство имело свои особенности, структуру, законы физики и геометрии. Я много раз спрашивал у отца, более сведущего в делах науки, были ли в прошлых Манвантарах люди? Он сказал, что были лишь в предыдущей, но всем им, конечно, не удалось выжить в условиях полного растворения и исчезновения материи и пространства. Та цивилизация, рассказывал он, была великой. Её могущество распространилось на сотни галактик, и если б ей дали больше времени, она бы заселила всю Вселенную, но, увы, срок проявленности Мироздания подходил к концу, Какими бы могущественными и технически развитыми не являлись люди той цивилизации, но обратить процесс распада Вселенной вспять они оказались не в силах, потому как ничто не могло противиться механизму энтропии.

Когда они поняли, что происходит, то полностью перешли на уровень бестелесного существования. С тех пор они представляли собой лишь чистый разум, который хранился в Единой Информационной Структуре космоса. Таким образом, они надеялись избежать собственной гибели. Но прошли ещё миллиарды лет. Взорвались последние звёзды, а чёрные дыры поглотили друг друга, уничтожив сперва всё вещество во вселенной, а затем принялись за поля и излучения. Осталась лишь информация. Но так, как температура в космосе неуклонно продолжала стремиться к абсолютному нулю, выжить человеческой цивилизации даже в том её невообразимом виде, в котором она находилась, всё равно было невозможно. Когда температура всё же упала до критической отметки, движение в пространстве стало невозможным, а само оно начало распадаться. Даже бесплотная нематериальная информация, которая представляла собой оцифрованный разум, уже не могла существовать в таких условиях и просто стёрлась.

– В чём тогда смысл существования жизни во Вселенной, если в конечном итоге она всё равно погибнет, какой бы развитой не была? – спросил я тогда отца.

– Ни в чём, – устало ответил он. – Она просто есть.

Но мне это объяснение не понравилось. Я стал искать этот несуществующий смысл и потратил уйму времени, так и не приблизившись к хоть какому-нибудь логическому заключению.

Жизнь была, как была и беспричинная причина её, – великий Парабраман, который никогда не появлялся, потому как появление подразумевает под собой процесс воплощения из небытия. Появление не может существовать вне времени, ибо время – это движение, а появление – движение во времени.

Парабраман частично воплотился в физической действительности в лице Тонакатекутли. Он пришёл во Вселенную, но сильно ограничил своё всемогущество, чтобы случайно не разрушить своё творение. Он создал людей и асов, и решил лично править империей последних. Мой брат Люминес являлся его первым помощником, но почему-то в последнее время он стал уступать первенство мне. Хотя, я вовсе не жаждал власти. Наш отец практически не вникал в дела людей, а асы были настолько совершенны, что почти не нуждались в его контроле. И к моменту описанных мною далее событий, наш отец Тонакатекутли покинул Йар, погрузившись в трансцендентное состояние. Управление Империей Асов осталось на мне и Люминесе.

Когда асы иногда приходили на Землю и жили среди людей, то зачастую о них слагали мифы и легенды, принимая их за богов. А мы не были богами, мы были почти такими же существами из плоти и крови, просто находились на другом уровне развития, который человечеству ещё только предстояло достигнуть.

Иногда мифы о нас были настолько абсурдны, что казалось невозможным, чтоб люди выдумали их, находясь в здравом уме. Но мы старались не обращать внимания на их несуразные верования, оторванные от реальности, и не обижались, когда нас превращали то в чертей, то в оборотней, то в ещё какую-нибудь нечисть. Главное, что мы сами знали о том, кто мы есть на самом деле.

Мой брат Люминес, однажды оклевётанный группкой фанатиков, которые вдруг вздумали избрать его козлом отпущения, тоже старался не обращать внимания на свой негативный образ, сложившийся в умах людей, но я знал, что в глубине души его это волновало, и он был обижен.

Чантико тоже почему-то досталось. В человеческих сказках она теперь являлась владычицей демонов, хотя на самом деле, даже если б они существовали, она никогда бы не позволила себе присягнуть злу.

В общем, досталось всем, и я даже в какой-то степени был рад, что наступил современный оцифрованный век, в котором люди позабыли старые верования и легенды. Они остались лишь на страницах справочников Интернета, в которые теперь мало кто заглядывал.

И вот, словно из небытия, возник странный Город, описанный Чантико, который не упоминался ни в одной из легенд. Я верил девушке, но то, что она рассказала, не укладывалось в голове.

Асы не строили никаких городов, подобного тому, который описала Чантико, ни на одной из планет. Мы создали лишь Йар – наше царство в центре вселенной, которое уж точно не было похоже ни на один человеческий город. А Город, который пригрезился Чантико, определённо, был человеческим. Во-первых, наши здания имели весьма разнообразную форму – одни были вытянуты, как стрела, другие представляли собой цилиндр, третьи являлись пирамидами и закрученными спиралями, к тому же они были во много раз выше самых высоких зданий на Земле.

Йар представлял собой искусственную планету, диаметром, примерно, с Юпитер, которую покрывал сплошной одноимённый мегаполис. Там всегда было светло за счёт фосфоресцирующего материала, из которого мы строили свои здания, и искусственного освещения, падающего сверху. Наши дома мерцали жемчужным, нежно-голубым, розовым, сиреневым светом, и уж никак не походили на мрачные мокрые надгробия-небоскрёбы, о которых рассказала Чантико. Поэтому, куда она попала тогда во время своей прогулки, оставалось загадкой.

Легенду об этом невозможном Городе мне удалось услышать случайно. И то, скорее всего, это была вовсе не легенда, а обычная сказка, вовсе оторванная от реальности и выдуманная каким-то особо впечатлительным асом.

Я услышал её в западных землях Йара от одного чудаковатого аса, живущего отшельником. Он рассказал мне уж совсем несуразную вещь. Рассказал, будто бы людям из прошлой Манвантары каким-то образом удалось выжить.

Мишкоатль, так звали того аса, поведал мне о том, что перед самым наступлением апокалипсиса, в то недолгое время, пока температура ещё не опустилась до отметки абсолютного нуля, один гениальный учёный, Адриан, предвидя такой исход, смог построить необычный космический корабль. Материал, из которого он был сделан, мог существовать в условиях абсолютного нуля, что, конечно же, казалось невероятным. Но проверить это, к сожалению, было невозможно, поскольку тогда пришлось бы каким-то образом создать условия для его испытаний, поэтому убедиться в своей правоте, либо же неправоте насчёт изобретения, Адриан смог уже когда апокалипсис наступил.

В легенде говорилось, что корабль прошёл проверку, только спасти ему уже никого не удалось, кроме самого Адриана и его маленького сына Алексиса. В условиях разрушающегося пространства, кораблю, внешнюю обшивку которого покрывал слой антиматерии, удалось выжить и сохранить свой маленький экипаж. Научно объяснить это Мишкоатль даже не попытался, ведь он сам не понимал, как такое возможно.

– Неважно, материя, антиматерия – для существования любой её формы нужно пространство, поэтому я не представляю, как Адриану и Алексису удалось выжить.

– Скорее, это выдумки, Мишкоатль. Неужели ты, в самом деле, в это веришь? – спросил я.

– Слушай дальше, – сказал он. – Просуществовав внутри корабля всю Пралайю, они встретили Манвантару, и…

– Подожди! Но ведь Пралайя длилась триллионы лет!

– Она бы длилась триллионы лет в восприятии стороннего наблюдателя, но в условиях, в которых оказались Адриан и его сын, время отсутствовало, поэтому период непроявленности пролетел для них, как один миг.

– Невероятно! – воскликнул я, всё ещё воспринимая всё рассказанное Мишкоатлем, как красивую сказку. – И что же было дальше?

– Говорят, что перенеся Пралайю, Адриан и Алексис изменились. Их ДНК претерпело необратимые мутации и полностью перестало быть человеческим. Они обрели невиданную ранее людской природе силу и возможности, и получили бессмертие. На заре новой Манвантары, когда появилось пространство и время, Адриан и его сын смогли покинуть корабль, и принялись создавать Город из виртуальной материи, которая начала образовываться в новом космосе. Они назвали своё творение Городом Вечных Дождей – Тронд-дауром. Вначале он был совсем маленьким, но вскоре начал сам создавать себя. За миллионы лет Город эволюционировал и обрёл сознание и разум. Адриан устал за миллионы лет своего существования и развоплотился, подобно асам. Алексис остался единственным обитателем своего Города.

– Но как же? Если всё это – правда, как же мы их не заметили? – спросил я.

– Тронд-даур находится за пределами новой Вселенной.

– Но там ведь нет пространства!

– Город сам создал его вокруг себя. И мне кажется, твой отец знает о нём, иначе просто не может быть.

– Знает, и ничего не делает?

– А что он должен делать, Кеци? Город Вечных Дождей никому не мешает, да и…

– Но девушка… Чантико смогла как-то переместиться в него!

– Ты уверен?

– По описаниям, это именно тот Город, о котором ты рассказал!

– Не может этого быть! Ни один квантовый портал, которые мы используем, не сможет туда перенести, ведь их сеть охватывает лишь Вселенную, и то, не всю!

– А вдруг так и есть? Иного объяснения я просто не нахожу!

– В любом случае, мы этого не узнаем, пока Чантико снова не переместится и не сообщит больше сведений. Если, конечно, это произойдёт.

Не сказать, что я прямо так сразу поверил Мишкоатлю. Он в эту странную легенду верил безоговорочно, а я начинал испытывать сомнения. Мне бы хотелось, очень хотелось, чтоб она оказалась правдой, ведь тогда, при наступлении нового периода непроявленности, человеческую цивилизацию можно было бы спасти, используя наработки Адриана! Я загорелся этой идеей. И непременно сообщил о ней Люминесу. Он воспринял её весьма скептически, ответив загадочно:

– Тогда не ты один будешь искать Город Вечных Дождей.

7

Люди незабываемы. Это Унго поняла сразу. Асов она воспринимала, как братьев и сестёр, а вот люди… Люди вызывали в ней доселе неведомые чувства. Любовь к Дмитрию начала пробуждаться в её сердце постепенно, хотя девушке казалось, что она была там всегда. Они полюбили друг друга настолько сильно, что казалось, что даже смерть не сможет их разлучить. Как же Унго была наивна! Смерть, возможно, и не смогла бы. А вот люди…

Девушка старалась не вникать в революционную деятельность Дмитрия. Для неё он оставался любимым мужчиной в любом случае. Она, окрылённая чувствами, не обращала внимания, что творилось в стране, в которой они жили. Она не задавала вопросов и не хотела говорить о политике. Когда Дима начинал о ней беседовать, мысли Унго уносились далеко-далеко. Она представляла, как бы было здорово, если б они с любимым могли жить в Йаре, в том прекрасном чудесном краю, но, к сожалению, людям в мир асов путь был закрыт. И всё равно девушка представляла себе это светлое счастливое будущее, семью, детей и любимого мужчину рядом, образ которого отныне никто не мог затмить.

К сожалению, ничего не сбылось. Люди всё отняли у неё. Люди не дали этой светлой сказке воплотиться в жизнь.

Дмитрий был диссидентом. Но даже не его частые аресты стали причиной того, что он не смог построить полноценную семью и сделать Унго счастливой. Началась Вторая Мировая Война. Он отправился на фронт. И… погиб. Сколько Унго не пыталась, но так и не смогла найти его могилу. Страшно представить, в каком девушка находилась состоянии. Она ведь не являлась человеком, а значит, её чувства, умноженные стократно, имели разрушительную природу. Когда она только получила известие о гибели Дмитрия, в её душе всколыхнулся океан боли и гнева такой силы, что она сама не смогла его сдержать. Неосознанно она разрушила целый город, в котором тогда находилась. Она стояла среди руин и обломков после оглушительного крика, который смёл всё на своём пути, и по её лицу стекали слёзы. Потом, правда, она опомнилась и поняла, что натворила, но вернуть назад погибших было уже невозможно. В отчаянии она ушла с Земли и запретила себе отныне пользоваться своей силой. Её сердце сковали вечные льды, а чувства, выжженные дотла, опустошили душу.

Чантико рассказала ей о таинственном Городе-Боге, легенду о котором услышала от меня, и Унго загорелась идеей непременно отыскать Тронд-даур.

– Зачем он тебе? – спросила Чантико.

– Если в его силах оживлять мёртвых, я поклонюсь ему и попрошу об услуге!

– Унго? Ты что? Остановись! – поражённо произнесла её подруга, но девушку было уже не остановить. С того самого времени она начала судорожно искать этот Город, словно обезумевшая. Её состояние вызывало у меня всё больше опасений.

– Унго, это бесполезно! Из мира Посмертия не возвращаются. И даже если сам Парабраман не может оживлять мёртвых, то Тронд-даур, пусть даже и эволюционировавший до уровня бога, этого точно не сможет сделать! – Увещевал её Люминес.

– Если не можете мне помочь с поисками, то хотя бы не мешайте! – отрезала она.

После этого мы не видели её несколько лет.

Чантико тоже искала Город Вечных Дождей, да и я, и мой брат. Но лишь для того, чтобы проследить за Унго, дабы она не наделала глупостей на эмоциях.

Она жила на Земле. Днём работала, ведь асам тоже надо было где-то жить и что-то есть, а по вечерам, накинув на голову тёмно-серый капюшон и вставив в уши наушники с какой-нибудь депрессивной музыкой, отправлялась бродить по улицам, надеясь, что чудо перенесёт её в мифический Город, подобно тому, как перенесло Чантико.

Шло время, а чуда не происходило, но Унго не бросала своих попыток. Она разговаривала с легендарным Городом-Богом, пыталась воззвать к нему и к разуму Алексиса, установить с ними ментальную связь, но на её зов откликался лишь дождь и ветер, вгоняя в ещё большую тоску. Так продолжалось несколько лет. Мы расслабились и перестали за ней следить, полагая, что и Город этот – выдумки, и состояние Унго не так уж и тяжело, по крайней мере, в таком подавленном состоянии она никому ничем навредить не сможет. Но мы просчитались.

***

Необычный чёрный Город, в котором вечно шли дожди, предстал перед девушкой в своей красоте и незабываемом величии. Унго металась по улицам, пробуя мысленно заговорить с новым богом, но он молчал. Тогда она принялась что есть силы кричать:

– Алексис! Прошу, появись! Ответь мне! Я пришла за помощью!

Снова не последовало никакого ответа.

Унго, промокшая и обессиленная, топталась на месте, задирая голову, и подставляя лицо под струи холодного дождя.

И вдруг она услышала совсем недалеко от себя шлепки по воде, будто кто-то шёл по лужам.

Ужас объял её разум, но он был вовсе напрасен, потому как из тьмы выступил человек. Невероятно худой и бледный от отсутствия солнечного света мужчина – единственный обитатель Тронд-даура и его строитель – Алексис.

Его фигуру скрывала чёрная мантия с капюшоном, которая вовсе не промокла, будто он материализовался тут же из воздуха. Глубокие чёрные глаза внимательно смотрели на гостью. Унго поражённо рассматривала человека из прошлой Манвантары и не могла поверить своим глазам.

– Город знает, зачем ты пришла. Унго, – произнёс глубокий низкий баритон.

– Знает? Он… Может читать мысли?

– Твои помыслы не укрылись от него.

И тут Унго, не отдавая отчёта в своих действиях, в безумной истерике рухнула на колени, на мокрый асфальт и сложила руки в молитвенном жесте.

– Прошу, помогите мне! Передайте Городу, если он может помочь… Я умоляю… Я всё сделаю! Всё, что угодно сделаю взамен, если он вернёт мне Дмитрия! Я умоляю вас!

Лицо Алексиса сохраняло бесстрастное выражение. Истерика Унго совсем не трогала его сердца, никогда не знавшего любви в абсолютной тьме, но, возможно, желавшего её познать. Унго же тогда было невдомёк, что и Алексис, и его Город могли преследовать какие-то свои цели, поэтому и открыли девушке путь к себе.

– Встань, Унго! – сдержанно произнёс Алексис.

Девушка, явно стыдясь своего эмоционального порыва, поднялась на ноги, затравленно смотря на человека, в силах которого тогда было вершить её судьбу.

– Помочь тебе будет сложно, но я думаю, Тронд-даур сможет это сделать.

В первое мгновение Унго показалось, что она ослышалась. Она стояла, изумлённо глядя на мужчину, не в силах вымолвить ни слова.

– Возвращайся назад. Как только всё будет готово, мы с тобой свяжемся.

Алексис оказался немногословен. Поражённая девушка смотрела в его удаляющийся силуэт, не в силах поверить в только что услышанное. Тут она опомнилась, и, пробежав несколько шагов за ним следом, окликнула его:

– Подожди, Алексис!

Он медленно обернулся.

– А что я… Что я буду должна взамен?

Лёгкая улыбка тронула его бледное, как бумага, лицо.

– Ничего… – Ответил он. – Совсем ничего, Унго.

Так закончилась их короткая встреча. Видение сказочного Города исчезло, и девушка обнаружила себя стоящей на широкой мостовой. Дождь больше не шёл. Светила яркая полная луна. В сердце Унго зажглась надежда.

***

Когда она рассказала нам о встрече с хозяином Города Вечных Дождей, мы отнеслись к её рассказу скептически.

– Унго, ты в своём уме? Что бы он тебе ни пообещал, ты же должна понимать, что из Посмертия не возвращаются! Тронд-даур не вернёт тебе возлюбленного. Это просто невозможно! – охладила её пыл Чантико.

– Нет! Он сможет! А вы все – и она обвела взглядом присутствующих: свою подругу Чантико, меня и Люминеса – не вздумайте мне мешать, иначе крупно об этом пожалеете!

И что было с ней делать? Заковать в цепи и бросить в темницу? Асы были свободными существами, никто не мог посягать на их свободу, да и, собственно, поводов это делать никто из них не давал, ведь они не совершали никаких преступлений, но наказания для Унго за тот уничтоженный ею город во время войны так и не последовало. Она находилась в состоянии жуткого аффекта, поэтому не отвечала за свои действия. Её не стали наказывать. Она уже была наказана так, как врагу не пожелаешь, ибо потерять любовь всей своей жизни – не это ли самая страшная кара для души?

В тот момент её синие глаза полыхали пламенем. Она готова была растерзать любого, кто встанет у неё на пути. Мы боялись, как бы она не натворила глупостей. Но, скорее всего, было уже поздно. Она связалась с таинственным Городом, и он согласился ей помочь. Процесс был запущен. Мы опоздали. Вернее, упустили тот момент, когда ещё можно было всё переиграть и повернуть вспять. А что было на уме у таинственного Города-Бога и его единственного обитателя, оставалось лишь догадываться.