Осколки сфер. Часть I

– …А какова была вероятность, что богини оставят свои сновидения и снизойдут до тебя? – язвительно переспросила Тунглиф. – «Время перемен настало, и путь открыт», – сказали они.

– …Настало время моему народу покинуть подземелья, – поддержал её гном.

– Настало время и эльфам вновь обрести единство, – гордо вымолвила эльфийка.

– …Для этого придётся забыть взаимные обиды, а они ох, как тяжелы, – вздохнул Аликс. – Ты рискуешь, Ночеокая.

– …А это уже моё дело, – зло усмехнулась эльфийка.

– Ты ошибаешься, – покачал головой Журавль. – Мы хотим объединить все Пределы, и любая жизнь – наше дело. Твоя жизнь – моё дело. Ты важна для меня, – он обвёл взглядом друзей. – Крепко запомните, каждый из вас важен…

– Каждый? – вмешалась Дженна. – А что если придётся пожертвовать одним из нас для всеобщего блага? Для благоденствия, скажем, империи… или всего мира?

Аликс долго молчал, глядя в глаза чародейке, и наконец произнёс:

– Я против войн… Я считаю, что ни одна смерть не может стать основой для благоденствия, Демонка. Тем более… всего мира.

– Что ж, – кивнула девушка, – может, в тебе и правда что-то есть, Журавль, – она задумалась. – Единый торговый союз – звучит неплохо.

– Власть подчиняется не только силе оружия, – улыбнулся Аликс.

Ещё не рассвело, когда начались сборы в дорогу. Наскоро позавтракав и умывшись, путники свернули лагерь. Пока Тунглиф и Ельс-Кан занимались своими причёсками, а Дженна разминала одеревеневшие за время сна суставы, Аликс, Брайдур и Скогу-Рин вытащили лодки на сушу и подготовили их к путешествию по земле.

Первая на колёсной лодке в круг портала въехала эльфийка. Махнув товарищам рукой, она исчезла между двумя северными камнями. Огр и клурикон направились на юг. Аликс и Брайдур не торопились «отчаливать». Их путешествие требовало дополнительной подготовки.

Прежде всего каждый из юношей намазал лицо жиром и обмотал голову длинным полотнищем так, чтобы были закрыты рот и нос. На глаза они надели массивные очки с тёмными пластинами из дымчатого кварца, защищённые по бокам плотно прилегающими к лицу кожаными вставками. То же самое пришлось сделать и немало удивлённой Дженне.

Когда повозка въехала в портал, мир, как и обычно, окутал мрак. Только слышно было, как поскрипывают педали, шелестят колёса, да тихо ворчит молодой гном. Затем проявился свист ветра. Он всё нарастал и вскоре сделался громким, даже пугающим, и заглушил все прочие звуки.

Ветер выл, как стая оголодавших демонов. Он неистово врезался в тело, норовил сбить с ног и сорвать одежду. Вскоре мрак растаял, точно изорванный в клочья туман, а в глаза путникам хлынул ослепительный свет и поднятый ветром песок… горячий, точно исторгнутый из самого пекла.

От неожиданности Дженна ахнула и заслонилась рукой. Напрасно, ткань и очки надёжно защищали лицо, а вокруг и без того не было видно ничего кроме пыли. Путники оказались посреди жуткой бури. Чародейка могла только гадать, как Аликс разбирает дорогу и какой силой обладает Брайдур, что продолжает крутить колёса в этом хаосе.

Через некоторое время ветер немного утих, пыль осела, и Дженна смогла оглядеться. Вездеходная повозка катилась среди бескрайних барханов. Повсюду, куда ни посмотри, распростёрлось пустынное море. Лишь волны песка – и ни единого деревца, куста или хотя бы камня, не говоря уже о животных.

Даже небо здесь имело желтоватый оттенок, словно окутанное пылевой завесой. Мельчайшие крупицы реяли в самом воздухе. Проникая сквозь одежду, они попадали в рот и в нос. Подняв глаза, чародейка ахнула: сквозь дымку на неё смотрел не один, но сразу два солнечных диска.

Когда порывы ветра стали спокойнее, Дженна, облачённая в тёмно-лиловые одежды, в полной мере прочувствовала всю иронию слов Аликса.

«…в восточном Пределе солнца больше чем предостаточно», – предупреждал её самопровозглашённый король Журавль.

– Никогда не видела двух солнц? – заметил он удивление спутницы.

– На Граге только одно солнце, – произнесла Дженна, оттянув ткань и сплюнув в сторону попавший в рот песок.

– Так то на Граге, – кивнул Аликс. – Вот на островах Хима и Хон ночью поочерёдно восходят две луны. Оттого химхонцы называют своё царство Подлунным.

– И никого это не удивляет?

– Да нет. А что тут удивительного?

Все Аликс решил, что пора поднять парус. Его друг получил время на передышку.

– Пески крайне опасны, – как бы нехотя заговорил он с Дженной. – Имей в виду, буря может вернуться.

– Не забывайте пить воду, – напомнил всем Аликс. – Сейчас утро, но вскоре светила поднимутся выше, и станет ещё жарче…

Прогнозы Журавля сбылись. Через некоторое время путники словно въехали в гигантскую печь. Дженне чудилось, что солнечные лучи плавят сами её кости.

Несмотря на недомогание, она, улучая момент, то и дело носила свою флягу их тайному спутнику. Жару, солнце и сухой воздух девушка переносила тяжело, однако на жителя болот они действовали и вовсе пагубно.

Йон-Йон, прятавшийся между мешков с орехами, выглядел измученным. Песок прилип к его ставшей липкой от пота зелёной коже. Мальчишка страдал от непроходящей жажды и тошноты.

К полудню Дженна, сетуя на недомогание, уговорила спутников сделать привал. Аликс уже опускал парус, а Брайдур готовил их скромный обед, когда Йон-Йон, не в силах больше сдерживать рвотные позывы, выскочил из-за мешков и бросился к краю борта.

После облегчения Аликс заставил его съесть щепотку соли, дал вдоволь напиться воды и густо обмазал жиром.

– Великая Матерь! – негодовал Журавль. – Йон-Йон, нужно было рассказать обо всём ещё в начале пути! Клянусь, я ведь был таким, как ты, и я бы взял тебя с собой! – он обернулся к девушке. – Дженна, ты-то почему молчала? Рождённые на болотах тяжело переносят жару, им требуется особая подготовка… Йон-Йон мог погибнуть от перегрева…

– Да за кого ты меня принимаешь? – рассердилась чародейка. – Разумеется, я давала ему свою воду и следила за его жизненной силой…

– …А за своей жизненной силой ты следила? – вмешался Брайдур. – Ты отдавала мальчишке свою порцию воды, а сама вот-вот рассыплешься, как песчаный демон… Я предупреждал, Ал, случайные попутчики осложнят странствие, – обратился он к другу. – Все могут войти в портал и выйти, а вот преодолеть Жёлтую дорогу дано не каждому.

– …Это какие ещё порталы я не могу пройти? – оскорбилась Дженна. – И что за дорога?

– К городу Умбелико ведёт долгий и непростой путь, который называют Жёлтой дорогой, – объяснил Аликс, кивнув на пески.

– Так мы ещё не вышли из портала? – ахнула чародейка.

– И мы должны выйти из него до наступления темноты, – резко добавил гном. – Иначе останемся тут навечно…

– …Дану милостивая, – простонал Йон-Йон, вскакивая на ноги. – Тогда чего мы ждём? Мне уже лучше!

– Не бойся, мы можем немного и подождать, – улыбнулся ему Аликс, протягивая накидку и очки. – Вот, надень это. Мы отдохнём, перекусим и отправимся дальше. Обещаю, всё будет хорошо.

В обед путники угостились тонко нарезанными ломтями засоленного мяса, хлебом и выпили немало травяного настоя, который загодя приготовил гном. Ели без аппетита, но пища была нужна не столько для утоления голода, сколько для поддержания сил.

После трапезы и Дженне стало немного лучше. Похоже, что злой порывистый ветер и зной уже не так сильно беспокоили и Йон-Йона. Былой приключенческий настрой вновь вспыхнул в его глазах.

– Забодай меня Мири, подумать только, как много сухой земли! – восхищался зеленокожий мальчишка. – Должно быть, на всём Граге не сыскать столько суши!

Чародейка с Бельчонком, завернувшись в накидки и надвинув на глаза солнечные очки, сошли с лодки, чтобы размять ноги и оглядеться.

– Это очень уж пересушенная суша, – хмуро пошутила Дженна. – Тут ничего не растёт… Мёртвая земля…

Она сняла одну из перчаток и, опустившись на колени, провела рукой по песку. Он был чрезвычайно мелким, рассыпчатым и на ощупь шелковистым. Дженна погружала в него пальцы, будто запускала руку в собственные локоны.

– И всё же это суша! – не отступал Йон-Йон, восторженно вздыхая. – Может быть, это Золотая земля отдохновения, обещанная самой Дану всем своим детям и внукам…

– Не думаю, что это Дроймур, – вмешался в разговор Аликс.

Он спрыгнул с борта на землю, подняв облачко пыли.

– Что за Золотая земля? – поинтересовалась Дженна, взглянув на юношу.

– Альвы Грага верят, что после смерти их ждёт Дроймур, – ответил он. – Обласканная солнцем бескрайняя суша, дарованная тем, кто всю свою жизнь провёл в тени лесов и по колено в воде.

– Вот оно как… – девушка встала на ноги, оглядев изрезанные ветрами волны песков.

– Интересно, что жители Элибре, напротив, считают благословенными землями Тростниковые поля, напоённые великими водами, – продолжил Аликс.

– Пустыня или болота, – резюмировала Дженна, натягивая перчатку. – К чему такие крайности?

– Ну, они же не грядки возводить там собираются и не руду добывать, – небрежно бросил с лодки Брайдур.

Пользуясь передышкой, он раскурил трубку. Ароматный дымок быстро уносился вместе с ветром в пустынную даль.

– Главная задача души после смерти – отдохнуть и набраться сил для нового воплощения… – кивнул Аликс. – Нельзя отдыхать там, где надрываешь спину. Вот и мечтают – каждый о своём. Подгорные жители грезят о небесах Скиянары, болотники – о суше, пустынники – о воде…

– А во что верят твои соплеменники, Дженна? – обратился к девушке Йон-Йон.

– Жители моего королевства не верят в то, чего не видели, – сухо ответила Дженна. – Они надеются только на себя.

– Но, если ваши души после смерти лишены покоя и отдыха, разве смогут они вновь возродиться в прежней силе?

– Похоже, что нет, – скривила губы чародейка. – Как и я… – еле слышно добавила она, обращаясь скорее к самой себе. – Я не смогла возродиться в прежней силе…

– Пусть твои соплеменники знают лишь себя, – обернулся к девушке Аликс. – Но ты же пришла из-за Пределов и наверняка видела больше них… да и больше всех нас! В кого же после этого верит твоя душа, Демонка?

– Боюсь, я видела слишком многое, – покачала головой Дженна, – больше, чем доступно моему человеческому уму. Я знала мир, где нет волшебства, и могущественных духов, которые отступали перед человеческой волей… Я знала великих богов, которые не смогли уберечь свои миры от разрушения. И знала демонов, которые готовы служить из жажды приключений, – чародейка усмехнулась. – Я верю во всех, но надеюсь только на себя.

– Дженночка, ты должна верить и надеяться на кого-то! – с беспощадным детским упрямством воскликнул Йон-Йон. – Не можешь же ты встретить на Том берегу… саму себя!

– Не могу, – сдалась Дженна. – Может, потому я и не попала на Тот берег… Погоди, – усмехнулась она, – а почему это именно «берег»?

– Да как можно столько знать и быть такой глупой? – рассердился Бельчонок. – Чтобы попасть в Золотые земли, нужно переплыть Реку забвения. И на том берегу тебя встретит Мири, Дану или…

– Или Домну, – вставил Брайдур, многозначительно глянув на Дженну.

– …Одна из Великих матерей встретит тебя, – продолжил Йон-Йон. – Как мать помогает родиться своему дитя, так и Великая мать помогает душе скинуть оковы тела и выйти на Тот берег для новой жизни.

– Извини, дружок, я впервые слышу об этом, – призналась Дженна.

– Заканчивайте разглагольствовать, – обратился ко всем гном. – Ветер поднимается, пора в путь…

– Я не очень понимаю; если всё так просто, – продолжала Дженна, забираясь в вездеходную повозку по верёвочной лестнице, – откуда на Граге появились драугры?

– Да ну тебя! – разочарованно крикнул Йон-Йон и, надувшись, отошёл к противоположному борту шхуны.

– Это болезненная тема для альвов, – тихо объяснил Дженне Аликс, осматривая вспученный ветром парус. – Считается, что драуграми становятся те, по кому не провели заупокойный обряд. По верованию всех народов нашего мира, мёртвое тело необходимо отдать Реке забвения. Но на вересковом поле было слишком много погибших… Альвы не могли исполнить обряд для всех. С тех пор несчастные души навеки заключены в свои тела, и никто не знает, что происходит с ними… Спят они или одержимы ужасными мучениями.

Дженна вздохнула, отгоняя дурные мысли. Ей, связанной с драуграми, пусть и на короткий срок, как никому было ведомо, что чувствуют мертвецы. И она предпочла сменить тему разговора.

– Погоди, погоди, Журавль, ты хочешь сказать, что Река забвения – не метафора? Не символический обряд, а настоящая река с водой и берегами?

– Разумеется. На вид это – обычная река… Только воды её холодны, как лёд Зимних островов, и имеют белёсый оттенок, отчего некоторые народы именуют их Белыми или Молочными… Через Граг Река забвения протекает по самой южной стороне острова.

– Я не знала…

– И не зря! – сердито вставил Йон-Йон.

– Неужели, живя с альвами, ты ни разу не присутствовала на погребальных обрядах? – удивился Аликс.

– Не довелось как-то… – пожала плечами Дженна, вопросительно покосившись на умолкнувшего Бельчонка. – А чего ты на меня злишься?

– Потому что незачем тебе слушать про реку, – буркнул гоблин.

– И всё же нехорошо не ведать простых вещей, – заметил Аликс. – Каждый ребёнок знает: Молочная река проистекает из пекла Миркира, проходит через все острова, струится по небесам и затем впадает в океан пресветлого Льос.

– Настоящая река течёт по небу? – не удержалась от ехидства Дженна.

– Разумеется, – невозмутимо кивнул Аликс. – Ты наверняка видела её на ночном небе. Даже во мраке она не теряет своего молочного цвета… А искры, собранные в ней, – то отражение душ, плывущих по реке, чтобы достичь Того берега.

– Ах, ну да, – буркнула чародейка, решив всё же не спорить. – Выходит, река соединяет все острова и в неё жители Пределов складывают… своих покойников?

– У каждого народа свои ритуалы, – пояснил Аликс. – В северных Пределах принято сжигать умерших, а воде отдавать лишь пепел. На Оверските их укладывают на ладью, украшенную цветами, и отправляют в дальнее плавание. Но в целом да, любой покойник должен уплыть по Реке забвения.

– С душами – понятно, но что происходит в этой реке с телами? – нахмурилась чародейка.

– И тела, и цветы, и ладьи исчезают.

– Исчезают? Не гниют на дне, не подъедаются падальщиками?

– В Реке забвения никто не живёт. В ней нет даже водорослей и моллюсков.

– А что будет, если в эту реку войдёт живой? – поинтересовалась Дженна.

– Он мгновенно погибнет, – ответил Йон-Йон, встав рядом с чародейкой.

– Мальчуган, видно, переживает за тебя, Демонка, – заметил Брайдур, поправляя парус.

– Увы, но живые тоже попадают в реку, – продолжил Аликс, – несчастные самоубийцы, которым опротивел Этот свет…

– С чего же ты решил, будто мне Свет опротивел? – с удивлением обратилась Дженна к Йон-Йону.

– А с чего ты решила, что этого никто не видит? – мальчик сжал кулачки. – Ты, пришедшая из-за Пределов! Ты столько времени просидела в нашем болоте, вынося ночные горшки, удобряя грядки и перемывая тарелки! А если куда и выбиралась, то в Сухие леса, где водятся самые опасные хищники. Либо, напившись живой водицы, бродила одна по вересковой пустоши…

– …Что? – выдохнула Дженна.

– Так Дубабушка сказала… – поставил точку Йон-Йон. – Она сказала, что все некроманты заканчивают в Реке мёртвых…

Чародейка мотнула головой, высказав своё негодование лишь приглушённым рыком.

– Даже у демонов в Миркире есть свои гнёзда, – Брайдур дружелюбно подтолкнул девушку плечом. – Я тоже было начал пить, когда меня выгнали из подземелий Гулна. Те, у кого нет дома, кому не за что держаться и не в кого верить – считай что самоубийцы…

– Меня не выгоняли, я сама ушла, – прошипела в ответ чародейка.

От слов мальчишки ей вдруг стало тошно от самой себя. «Ты сама себя ликвидируешь», – вспомнились слова Беловой. Неужели это происходит снова? Или же это никогда не заканчивалось, и некая червоточина гложет её душу?

Сайрон как-то обвинил ученицу в том, что она вечно лезет на рожон. И Дхар Нэваал говорил, что даже для демона боли её боль имеет неприятный привкус. Не об этом ли шла речь?..

Подгоняемая ветром повозка резво неслась по песчаным волнам. Постепенно ветер унёс воцарившееся после разговора напряжение. Солнечные диски начали крениться к горизонту, стало прохладнее. Небо сделалось серым, а тени от холмов приобрели синий оттенок.

– …Какое удивительное место, – вслух размышляла Дженна. – Выходит, это изнанка мира, теневой Сет, однако в нём два солнца, и день сменяет ночь. Даже в Яблоневом саду лигнитлеи был лишь день.

– Изнанка мира? – заинтересовался Аликс.

– Так называл эту часть мира один мой знакомый маг, – пояснила Дженна, глядя вдаль сквозь очки. – Я была уверена, что ваши теневые пути ничем не отличаются от известных мне. По крайней мере врата Грага такими и были. А эта пустыня… – девушка вздохнула. – Она пугает и притягивает.

– Насколько мне известно, прочие порталы ничем не отличаются от грагских, – ответил её собеседник. – Только Элибре окружён не мраком, а песками…

– А как же ты находишь среди них дорогу, определяешь, куда держать курс? – спросила чародейка. – Я не вижу никаких признаков тракта…

– Нет ни карт, ни дороги… – пожал плечами Аликс. – Не важно, куда ехать. Необходимо двигаться и как можно реже делать остановки. Говорят, что Жёлтая дорога одна, куда бы ты ни правил… Главное – расстояние. И его нужно преодолеть, пока ещё на небе солнца…

– А что будет, когда солнца уйдут с неба? – прищурилась Дженна.

– Ничего хорошего, – загадочно ответил юноша. – Сам я не проверял и очевидцев не встречал. Ходят слухи, что ночью пустыня «оживает»…

– Как это?

– Боюсь, как и вересковое поле на Граге… вряд ли здесь протекает река Забвения, как и прочие реки…

– …Только драугры не так опасны, как аху, – вставил гном.

– Аху? – присоединился к беседе любопытный Йон-Йон.

– Говорят, это люди, но не совсем люди, – буркнул Брайдур. – Умершие – и в то же время живые. От одного их вида в жилах кровь стынет, а от голосов останавливается сердце…

– Они не люди, не альвы, не зверолюди и даже не демоны, – мрачно добавил Аликс. – Говорят, они совсем другие…

– Другие, – задумчиво повторила Дженна, глядя в подёрнутую дымкой даль.

В душе её постепенно нарастало странное волнение. Она вдруг в ином свете увидела лишённые жизни бескрайние просторы. Некие воспоминания, похороненные в глубинах сознания, давно уснувшие призраки вновь распахнули глаза. Словно события её снов ожили и обрели плоть.

Дженна обратила свой взор в глубь пустыни, тщетно пытаясь разглядеть в пейзаже останки древнего святилища. Будто наяву она вновь увидела его и движущуюся к колоннам армию мертвецов. Она увидела силуэт мальчика, упавшего на малахитовые плиты храма, тень крыльев, объятый огнём сад и льющееся с небес пламя, пожравшее всё вокруг…

Почему она вспомнила тот сон? Именно здесь и сейчас. Как будто вдруг услышала что-то в вое ветра. Словно бы увидела нечто в вихрях песка. И эти два солнца…

Нет! Ни призраки, ни мертвецы не пугали Дженну так, как те полузабытые видения. Были бы у чародейки прежние силы, она, несомненно, осталась бы здесь на ночь. Она встретилась бы с призраками, взглянула в их глаза, послушала бы рассказы, но…

Гном был прав, Дженна уже повела себя не слишком умно, отказываясь от воды, чтобы поить Йон-Йона. Был прав и мальчишка, она уж слишком часто рисковала своей шкурой. В первую очередь нужно было пережить этот день и добраться до Умбелико.

– Внимание, мы у выхода их портала! – скомандовал Аликс. – Брайдур – за педали! Дженна, помоги мне опустить парус! Йон-Йон – под лавку, и без споров! Переход близко!

Посмотрев вперёд, чародейка тихо охнула. Над горизонтом всё выше и выше поднималась гигантская стена песка. Угрожающе завывал ветер.

Вездеходная шхуна катилась прямиком навстречу новой буре.

5 Ловушка

Мы там, где должна быть. Мы там, где нужны.

Изречение сумеречных лис

Золотом двух близнецов-светил горел полдень. Неспешно и мерно несла свои воды широкая река. Разбитый на её берегу сад наполнял жаркий воздух дурманящим многообразием ароматов. Все виды прекрасных и причудливых растений, которые только знали Благословенные земли, произрастали здесь.

Густые заросли зелени, как море – остров, окружали стены храма. Его четырёхугольная башня, вознёсшаяся над массивной колоннадой, купалась в синеве небес. Её бесчисленные этажи хранили тайные знания мира, легенды предков и научные труды, сказки и величайшие открытия.

Под сводами гипостильного зала, предшествующего башне, царили тишина, полумрак и прохлада. Колонны храма, точно деревья, одетые в змеиную чешую, своими кронами подпирали звёздное небо потолка. Малахитовые полы напоминали о тихих водах. Силу и величие древних владык охраняли гигантские статуи звероподобных созданий, застывшие вдоль стен.

Покой и умиротворение властвовали здесь. Гармонии, мудрости и познанию служили жрецы храма.

Ему казалось, что так было всегда, и так останется вовеки. О Создатель, как он ошибался…

Он и сейчас ощущал это хрупкое, истощённое болезнью тело, лежащее у него на коленях почти невесомой ношей. Он слышал беззвучные рыдания его матери. Он видел слёзы в её полных неописуемой муки глазах… Не он ли своим решением толкнул эту женщину, которая когда-то была для него всем, в круговерть страданий? Что если бы этот ребёнок был не племянником, но его сыном?..

Он считал себя величайшим целителем, магом, мудрецом, почти богом! Но мальчик рассыпался у него на руках, а он ничего не мог сделать. Блиставшие подобно звёздам на синих небесах очи племянника помутнели. Сухая кожа превращалась в песок.

В последний миг целителю почудилось, что он нащупал ответ в пении мёртвой воды. Он нашёл нить, ведущую к разрешению от болезни. И тем мучительнее было вновь и вновь переживать свою беспомощность… миг, когда была пройдена точка невозврата и стало слишком поздно.

Благословенные земли задрожали. Небеса и твердь слились воедино. Жизнь и смерть поменялись местами. Руинами обратились прекрасные города, зачахли сады и поля. Иссохла река, нёсшая свои воды с самого зарождения мира.

Месть властелина страны обрушилась на их головы. И пламенем вспыхнул сад. Тишина, полумрак и прохлада Дворца сменились огненным хаосом.

Он не сумел помочь наследнику, не сумел сохранить свою страну… свой мир. Но он не мог смотреть, как пылают драгоценнейшие рукописи, трактаты по магии, архитектуре, медицине, географии, биологии, физике, геометрии, астрономии, учения об искусствах и ремёслах…

Последние свои силы он направил на борьбу с неудержимым, на грани безумия гневом родного брата. Он потерял семью, но встал на защиту библиотеки. Не думая о цене своей жизни, он принял на себя испепеляющее пламя.

Мужчина проснулся от собственного стона. Глаза распахнулись сами собой, как будто больше не могли выносить сновидения. Он резко сел на кровати, прислонив ладони к векам. Шрамы от ожогов на груди и на руках снова пламенели.

Отринув мимолётную слабость, мужчина встал и, переступая босыми ногами через стопки книг и разбросанные по полу свитки, подошёл к окну. На низком широком подоконнике, заменяющем ему стол, стояли графин с водой и бокал. Поодаль от них лежала веточка вереска, за ней – игральная доска, выполненная из синего фаянса, и наборы фигурок.

Не обременяя себя правилами приличия, мужчина поднял графин и мгновенно осушил его почти до дна. Оставшуюся воду он расплескал на своё лицо, плечи и грудь. Отерев капли с потемневших от магии рук, он потряс головой и вздохнул.

Вода, хранящая прохладу ночи, омыла с его тела память об укусах пламени. Вместе с тем истаяли последние отзвуки сна. Заботы нового дня завладели думами мага.

Утреннее солнце, льющееся сквозь зеленоватые стёкла, из которых был собран витраж окна, переливалось изумрудными бликами. Судя по безоблачному небу, новый день обещал быть жарким. Впрочем, таким же был и прошлый день, и позапрошлый – так было уже много веков подряд.

Пред взором мага во всём своём величии распростёрлась столица империи Лалинга. Это был не тот благословенный град, в котором он появился на свет, но, возможно, величайший и прекраснейший из тех, которые он видел после.

Умбелико блистал позолоченными шпилями и куполами храмов. Его широкие проспекты и площади были украшены статуями выдающихся мастеров. Каждую даже самую малую улицу покрывали мозаики орнаментов, созданные лучшими художниками.

Центр города украшали музейоны, обсерватории и библиотеки, в которых трудились величайшие умы. На огромных сценах столичных амфитеатров по вечерам одинаково рьяно сражались и соперничали в мастерстве воины, поэты и актёры.

Городские дворцы высшей знати радовали глаз великолепием архитектуры. Колоннады и башни похвалялись резным мрамором, лепниной и росписью. В цветущих садах, окружённых аркадами сводчатых проходов, переливались на солнце фонтаны и пруды.

Жилища обычных людей, сложенные из жёлтого кирпича, венчали тяжёлые карнизы и орнаментальная отделка. Опрятные и строгие, они сочетали в себе правильность симметрии и гармонии пропорций, дополняя единую досконально выверенную и продуманную геометрию города.

Столица империи Лалинга – любимое детище и истинный шедевр гениального архитектора.

Утро только занималось, но улицы уже полнились народом. Одни шли домой, другие торопились по делам. Торговцы раскладывали ряды всевозможных товаров. На ступенях школ и университетов толпились учащиеся. Продавцы открывали двери магазинов, а пекари доставали из печей первые хлеба.

Ни с чем не сравнимый запах свежеиспечённого хлеба можно было ощутить даже здесь, в одной из самых высоких башен императорского дворца. Глубоко вдохнув аромат утра, маг перевёл взгляд к занавешенной белыми полотнами стене. Повинуясь приказу его воли, драпировка соскользнула на пол, открывая высокое узкое зеркало.

Блестящая поверхность потеряла отражающие свойства и подёрнулась зеленоватым туманом. Спустя миг в нём обозначился силуэт вездеходной шхуны. Оборудованная парусом и четырьмя мощными колёсами, она вмещала немало тюков и мешков с товарами. И подгоняемая попутным ветром, стремительно приближалась к вратам Умбелико.

На борту шхуны можно было разглядеть четыре силуэта. Двое юношей стояли на корме. Зеленокожий мальчишка и светловолосая девушка с густо подведёнными чёрным глазами сидели позади. Улыбнувшись им доброй отцовской улыбкой, маг обратился к игральной доске.

Синий фаянс был расчерчен на множество цветных секций квадратной формы. На их поверхности и рядом застыли фигурки, мастерски сработанные из разнообразных материалов. Четыре из них только что сами собой переместились с зелёной клетки за песчаную.

Три высокие женщины в безликих одеяниях немо взирали на путников с дальних синих секций, которые были усыпаны символами звёзд. На лице одной была повязка, закрывающая глаза. Вторая замыкала ладонью свои уста. Третья не имела ушей. Деревянный ящер аванк, которому по воле создателя пришлось лазить по деревьям, лежал в стороне уже без надобности.

Маг протянул руку и подхватил с жёлтой клетки статуэтку, выточенную из чёрного оникса в виде изящной девичьей фигурки.

– Что ж, добро пожаловать в мою игру, странница, – молвил мужчина, задумчиво рассматривая изделие.

Услышав звуки его голоса, женщина, лежащая на кровати, пошевелилась и привстала. Маг обернулся к ней, любуясь и оценивая, как только что он оценивал свой город.

Прелестные светло-синие глаза на красивом кукольном личике контрастировали с гладкой смуглой кожей. Длинные чёрные волосы прикрывали нагую грудь и бёдра. Прелестное, возможно, даже идеальное создание гениального творца… И всё же не та.

– Чего изволите, маэстро? – произнесла женщина сонным, почти лишённым интонации голосом.

– Не знаю, хочу ли я вообще чего-либо, – задумчиво ответил маг, сжав в пальцах статуэтку. – Может быть, её?..

Вернув фигурку на доску, он направился к ложу. Попутно отчитывая себя за небрежность, мужчина сложил разбросанные по полу простыни, пергаменты с донесениями и отчётами.

В его просторных покоях не нашлось места ни письменному столу, ни стеллажам. Большая кровать под лёгким балдахином и камин были единственными предметами интерьера. Комната с высоким округлым потолком представляла из себя скорее не опочивальню, но читальню не слишком опрятного студента.

– …Моей библиотеке нужен новый хранитель, – добавил маг, озираясь. – Как считаешь?

– Как скажете, маэстро… – покорно кивнула женщина.

* * *

Город Умбелико – столица империи Лалинга, что протянула свои загребущие руки ко всем известным Пределам, за исключением нескольких островов, включая Граг – показался Дженне… на удивление невзрачным и унылым.

Девушка брела за повозкой, разглядывая геометрические рисунки у себя под ногами. Череду сложенных друг с другом контрастных треугольников и квадратов, которыми была вымощена улица, покрывал толстый слой песка. В жарком сухом воздухе почти не ощущались запахи, зато отлично задерживалась пыль.

Величественные дворцы, храмы, библиотеки и прочие важные сооружения наверняка были прекрасны, однако больше напоминали крепости. Вся их красота и мудрость пряталась за высокими стенами, маняще выглядывая из-за них рельефными башнями и золочёными шпилями.

Жилые здания – двух-трёхэтажные кирпичные жилища с плоскими крышами – ничем особенным не выделялись и походили одно на другое. Площади и проспекты были украшены многочисленными статуями. И добрая часть горожан мало чем отличалась от изваяний из-за безразличного выражения лиц.

Бывшую сумеречную лису насторожили эти безучастные, сонные взгляды. Но Дженна не могла похвастаться хорошим самочувствием. Тяжёлое путешествие утомило девушку, и её собственный взгляд сейчас наверняка не отличался живостью.

Горожане все, как на подбор, были опрятны и хорошо одеты, а держались как истинные аристократы. Одежды южан с широкими рукавами и пышными юбками украшали многочисленные разрезы, демонстрирующие внутренние слои тонкой дорогой ткани.

Примечательно, что отличить женский костюм от мужского порой было непросто: узкие штаны могли носить и дамы, и господа. Головы горожане обматывали платками или же надевали береты.

Все умбелийцы подводили веки и брови чёрной краской. Как объяснил Аликс, это специальное косметическое средство под названием стэм защищало глаза от пыли и болезней. Некоторые горожане прятали лица под капюшонами коротких плащей, из-под которых то и дело выглядывали вытянутые усатые морды или рога.

Зверо-людей, как и людей, было не так много, а ближе к полудню улицы вовсе опустели. Зато частенько стали встречаться городские стражники. В серо-стальных плащах и масках, закрывающих всю нижнюю часть лица, чеканя шаг с жутковатой синхронностью, они следовали вдоль улиц, как патрули из гигантских игрушечных солдатиков.