Читать книгу: «Прекрасный жасмин и Неукротимый ветер», страница 4

Глава 5

Как только разослали приглашения, началась церемония. Церковь готова, жених тоже. Мирэе помогла надеть и опустить на лицо фату Луиза, внизу ожидал экипаж. Вся округа узнала о свадьбе капитана. Церковные лавки оказались заполнены, прибыло немало людей, в основном англичан, лишь несколько голландцев и ни одного португальца. Жених показал невесте взять его под руку возле церкви, они вместе вошли и подошли к начавшему читать речь священнику. Мирэя надеялась увидеть Эмму, с которой познакомилась на корабле, ей тоже отправляли приглашение, однако пока, среди всех, было трудно разглядеть. Такое скопление народа смущало невесту, казалось, все смотрят с осуждением, ведь мало кто одобрял выбор капитана, благодаря сплетням матери семейства.

– Мирэя берет в законные мужья Джорджа, чтобы быть с ним вместе в горе и в радости, и разделить с ним свою жизнь… – произнес священнослужитель.

Мирэя вдруг задумалась и создала паузу. Джордж сразу заволновался, лицо начало краснеть, голова повернулась к невесте рядом. Она ощущала его взор, как и взгляд священника над ней. Вид его был не особо привлекательный, короткие кучерявые волосы торчали в разные стороны, точно его ударила молния, зубы кривые и почерневшие, из-за чего глядеть в его лицо было неприятно. Джорджу пришлось дернуть согнутой рукой, за которую его держала невеста. Придя в себя, Мирэя ответила «да». После священник спросил жениха, тот резко выдал «согласен», вслед добавил «да» для убеждения. Мать его сидела на первой лавке и всем своим видом выражала недовольство, скуксившись и нахмурившись. Пол вовсе тяжело вздыхал на весь зал то ли от жары, то ли несогласия, и явно желал, чтобы сие мероприятие скорее закончилось. Свою жену он похоронил десять лет назад и с тех пор наслаждается жизнью один, никто не нудит, не возмущается и ничего не требует – благодать. Его засаленные волосы, как обычно, болтались сосульками, он махал головой, убирая их с лица, чем сильно напрягал сидящую позади даму. К тому же от немытых локонов доносился запах. Наконец священник подал лежащие на библии кольца паре, Джордж принялся надевать на палец невесты, неумело и впопыхах пихая украшение.

– Я сама… – вымолвила девушка и помогла своей рукой надеть.

Жених, а отныне муж потряс головой в согласии намерения. Священник улыбнулся отталкивающей улыбочкой, похожей на выражение сластолюбия, и закончил обряд. У церкви стоял местный раджа в головном уборе, вышитым драгоценными камнями, с пером сбоку. Над ним держал зонт слуга. На радже были разноцветные бусы и золотые изделия, на пальцах сверкали перстни. Он лично выразил поздравления молодоженам и пожал руку капитану, как его научили англичане. Раджа очень старался не смотреть на невесту под фатой, но когда она подняла ее, то все же взглянул. У нее были подкрашены черным глаза, что позволил Джордж ради такого события, и слегка красным губы, но Мирэя уже выглядела броско и ярко, краска придала взгляду выразительности и еще больше очарования. Раджа на мгновение прищурился и что-то подумал о ней, возможно, девушка показалась ему чем-то похожей на местных, а вот на англичанку вряд ли. Мирэя же сравнила его браслет из камней с украшением, найденным в разрушенном храме. Он совершил кивок головой в знак уважения, затем молодожены прошли к экипажу. Там озабоченная отсутствием Эммы новоиспечённая жена спросила у мужа:

– Почему никто из ее семьи не приехал? Ей точно отсылали письмо?

– Точно, дорогая, зачем мне тебе лгать… – ответил супруг и открыл ей дверь кареты.

В доме было устроено застолье, пришли интеллигенты Эткинсоны, словно ничего не произошло, и Агнес не желала воткнуться в ягодицу Мирэи пружине. Жене пришлось терпеть их нахождение, да и присутствие свекрови тоже. Дама вела громкие разговоры с подругой о неугодных им соседях в Англии и сплетничала едва ли не о каждом жителе города. Пол здорово набрался виски и, вставая из-за стола, упал. К нему поспешила Тара, но пьяный и без того дурной мужчина выдал ей, что услышали все, в том числе Кэтрин:

– Не прикасайся ко мне, я тебе не Роберт! Ты не в моем вкусе!

Он начал вставать и потянул рукой скатерть, приборы поехали к краю, упала ваза с цветами. Мирэе ужасно надоело всё вокруг, и она резко встала для ухода. Джордж был отвлечен на брата и позже заметил отсутствие жены.

Девушка присела на край кровати в своей комнате в том же свадебном платье. Стояла тишина, в окно заглядывала луна. Она вздохнула и без радости на лице стала снимать туфли. Постучал и вошел новоиспеченный муж. В руках он держал по бокалу вина.

– Это поможет расслабиться… – сказал он и подал девушке.

Она приняла, но пить не хотела, поставив на тумбочку у кровати. Джордж достал спички и зажег подсвечник на столе. Что делать дальше, Мирэя не знала, Амира говорила, что тело подскажет, но оно молчало. Природа почему-то не брала своё… А вот Джордж был возбужден и давно жаждал красавицу, правда, оказывался неумел и толком не знал, что делать, как раскрепостить ее и себя самого, как разбудить вожделение. Он снял пиджак, подошел к жене и попросил ее расстегнуть пуговицы рубашки. Мирэя встала и начала не спеша расстегивать. Джордж наблюдал за ее действием и глубоко, но тихо дышал, в штанах его ощущалось изменение… Он был уверен, всё получится. Сняв рубаху, он сам расстегнул брюки и спустил их, будучи в кальсонах. Мирэя взглянула вниз на то самое место и в легком огорчении почти ничего не увидела. Девушка не поняла, это было его возбужденное состояние или все-таки пока спокойное, ибо Амира показывала на примере огурца и говорила, как выглядит мужское достоинство при желании близости. Джордж сначала повернул Мирэю спиной, затем передумал и вновь лицом.

– Я не знаю, как расстегнуть твое платье, сделай сама, – сказал он не приглушенным, чувственным голосом, а громким и даже порывистым.

Руки его потрясывались, ладони были мелкие для мужчины, почти как у Мирэи. Девушка сама сняла платье, оставшись в панталонах и корсете. Джордж был осведомлен о прорехе между ног и сказал жене ложиться на спину. Подобного отношения в брачную ночь она, конечно, не ожидала. Настроение было упавшее, в интимном месте оставалось сухо и спокойно, лишь грудь колыхалась от частого дыхания. Дыша почти хрипом, покрасневший муж полез сверху на жену и случайно придавил ей руку.

– Ой, прости, неловко вышло… – вымолвил он сквозь натянутую от тревоги улыбку.

Джордж хотел бы увидеть ее грудь и приложить ладонь, однако мешал корсет, он попытался его спустить, но корсет был слишком туго завязан.

– Нет, так не получится, нужно снимать, – сказала уже тоже покрасневшая Мирэя, больше от напряжения и неловкости.

– Тогда не вставай, пусть так, – выдал супруг и полез в кальсоны.

Нависая над девушкой, он нащупал там свое достоинство и стал опускаться ниже, чтобы попасть в прореху. Мирэя сама по себе расставила ноги, как подсказало тело; Джордж со своей рукой оказался возле ее интимного места, но что-то всё ничего не происходило. Он теребил и пытался удлинить то самое, что держал, однако это не помогало. Мужчину одолело волнение, по лицу потек пот, присоединялось недовольство из-за того, что никак не получается. Спустя минуты Джордж вовсе и поник, и разом разгневался. Он подскочил с кровати и натянул обратно кальсоны.

– Я сегодня устал… – выдал муж и ринулся из спальни.

Мирэя осталась одна, охватывало странное чувство вроде бы разочарования, но, с другой стороны, безразличия. Вскоре она уснула.

Утром почувствовалось прикосновение к голове, в постель залез тихо пришедший Джордж, когда его вдруг охватило утреннее возбуждение. Он явно торопился, пока всё не упало, как вчера. Сонная Мирэя даже не сразу поняла, что происходит. Джордж поднял ее сорочку и свою, в которой спал, длинною ниже колен. Девушка совершенно не была настроена и рада, ее вот так беспардонно разбудили и намеревались взять. Супруг принялся целовать жену, неумело слюнявя ее уста; язык его бегал, точно бешеная мошка, хаотично и непонятно как и куда. Целоваться муж тоже не умел. Он прикрыл себя и ее одеялом до пояса, дабы не было видно стыда, даже невзирая на отсутствие глаз. Пошляк Роберт слышал бег по коридору и смекнул, он хотел подглядеть в замочную скважину, но не вышло – отверстие закрыто вставленным куском ткани. Тогда он стал слушать у стены в своей комнате.

Джорджу удалось проникнуть, а точнее, прорваться в зажмурившуюся Мирэю, она ощутила резкую боль, ей было вовсе неприятно, в отличие от муженька. Девушка желала, дабы это скорее закончилось, минуты показались вечностью. Было похоже, что ее режут ножами и насилуют, присутствовали только болевые ощущения. А вот Джордж пришел в исступление и, получая удовольствие, какого никогда не испытывал, застонал, будто женщина. Это услышал Роберт и захихикал над дядюшкой. Должна стонать супруга, но ее вообще не слышно и издает звуки блаженства только мужчина. Мирэя даже не обнимала мужа, ее руки находились возле его боков и сжались в кулачки в мысленном прошении о завершении пытки. Он ничего не понял и не заметил, что его жене больно и не нравится такое занятие любовью, если это вообще можно так назвать. Устав и вспотев после пары дерганий телом, Джордж упал рядом и снова уснул. Мирэе же было не до сна, внизу чувствовалась остаточная боль и ощущения, будто ее закололи. Амира рассказывала о крови в первый раз, но девушка ничего не увидела у себя. Показалось странным, ведь была такая боль, точно резали по живому.

Она тихо собралась, пока муж задавал храпака, и вышла подышать. Там встретился Азиз и спросил:

– Все ли у вас хорошо?

Он пытался прятать лицо и ухмылку, сложилось впечатление, что он знал, как прошла брачная ночь и какое было неудачное утро.

– Всё замечательно, – слегка нервно ответила Мирэя и прошла дальше.

Азиз сам себе заулыбался ироничной улыбкой и уловил необычную походку новоиспеченной жены, точно она скакала на лошади и у нее болят ноги в районе бедер.

Позже прибежала с костылем маменька и разбудила сына.

– Ну, где на простыни кровь… – сказала она, откинув одеяло и щупая руками.

Сонный Джордж открыл глаза и привстал.

– Матушка, перестань, что ты делаешь…

– А то, что Пол не зря подозревал, что твоя женушка не первой свежести! – выдала старуха. – Ничего нет на простыни, ее сорочка чистая! –беспардонно ощупывала вещь девушки.

Джордж был осведомлен от матери о появлении крови в брачную ночь, однако сейчас не настроен выслушивать и потакать, слишком большое удовольствие он получил с женой ранее.

– Матушка, положи сорочку и, пожалуйста, выйди, – сказал ей сын.

Мать насупилась и была вынуждена уйти.

Рисковая Мирэя снова взяла лошадь и поехала в тот храм. На сей раз эти все фигуры в любовных позах не принесли ей былых ощущений, из глаз покатились слезы. Она понимала, что не любит и не полюбит мужа. У нее не получится. Она присела туда, где когда-то находился раненый, поджала ноги к себе и опустила голову к коленям.

Спустя время ей стало легче, каким-то необъяснимым образом данное место дало ей сил, во всяком случае так показалось. Возникла уверенность и былое бойкое настроение. Мирэя вернулась домой.

За ужином свекровь пялилась на девушку и думала о насущном – о крови. Пол беспардонно спросил у брата, как прошла ночка и справился ли он с трудной задачкой по имени жена… Роберт постоянно хихикал над пошлыми и грубыми шутками отца, Кэтрин держала его под руку и улыбалась, будто кукла. Присутствующие ужасно утомили Мирэю, она вдруг взяла тарелку и вышла из-за стола.

– Ты куда, дорогая? – опешил Джордж.

– Поем у себя, – смело ответила девушка и ушла.

Бернадетт шлепнула ладонью по столу в знак негодования и принялась осуждать ужасную девицу.

– Ты видел? Какой раз твоя некогда невеста, а теперь и жена унижает твою семью?! – восклицала мать на сына.

– Я смотрю, ты не справляешься, братец, и пора вступить мне… Научить ее уму разуму, – заговорил недовольный Пол. – Методы у меня наверняка, как только получит, то сразу станет шелковая…

Джордж и сам был возмущен поведением Мирэи, но не хотел в очередной раз падать в глазах семьи, он ведь капитан армии, а тут такое. Женщина правит им. Науськанный близкими, он поднялся к жене и стал ругать ее.

– Ты не будешь себя так вести! И точка! Ты обязана найти общий язык с моей матерью, хватит уже плевать ей в лицо, я долго терпел! – повысил тон и негодовал Джордж.

Мирэя стояла со скрещенными руками на груди, затем резво опустила их и указала ладонью в сторону мужа.

– А они не будут насмехаться и унижать меня! Никто не будет! Ты мне совсем не помогаешь, только требуешь! – воскликнула в ответ девушка.

Слово за слово, трясущийся от эмоций Джордж ринулся к ней и замахнулся, но рука задержалась в воздухе и затряслась. Смелая Мирэя не моргнула и глазом, а лишь заявила:

– Только попробуй!

Муж был весь красный, возбуждённый и вдруг, вместо ссоры, схватил ее и толкнул на кровать. Он присел и полез под ее юбку в попытке стянуть панталоны. Мирэя упиралась и отталкивала его.

– Не хочешь меня, значит! – воскликнул Джордж. – Не было крови, правильно матушка говорит, что ты уже не невинна… – выдал он.

– Что?! – возмутилась девушка и подскочила. – Как ты смеешь! Тогда никогда больше ко мне не прикасайся!

– Ну уж нет, я не для того так долго ждал! – выдал взбешенный и разом вожделеющий Джордж и снова толкнул Мирэю на постель.

Он был в мундире и снял с пояса нож. Увидев, девушка слышимо ахнула и испугалась. Муж схватил ее за юбку и второй рукой разрезал ее панталоны, сорвав их. Затем он порезал веревки корсета и наконец обнажил ее свежую грудь со стоящими сосками шоколадного цвета. Джордж улёгся сверху, небрежно щупая ладонью одну грудь, что приносило болевые ощущения, а второй достал свое естество и снова пытался заняться любовью или, грубо сказать, просто пропихнуть и подергаться. У него получилось, радость озарила лицо некогда возмущенного мужа, он вновь стонал, подобно скрипучей двери, и блаженствовал, то сжимая, то разжимая желатинообразные вялые ягодицы. Мирэя тихо выдыхала с кряхтением от неудовольствия, Джордж не мог утолить ее ту жажду, которая посещает в мечтах и снах, он вообще ничего не мог дать того, что ей, как женщине, нужно. Спелый бутон не раскрывался, а наоборот, прятался от непогоды и чах, побитый градом. Как трясся Джордж, так и тряслась, и стучала кровать. Наконец процесс завершился, Мирэя подскочила, прикрывая руками грудь и интимное место, которые не желала ему показывать. На простыни остался кровяной след. Увидев это, супруг загоготал от счастья.

– Вот теперь я точно самый счастливый! Утерли маменьке нос! – выдал он сквозь веселье, вытирая частью пододеяльника пот с лица.

Девушка закрылась в ванной комнате и тихо плакала. Хотелось бежать прямо в густой лес, через горы, но только бы подальше отсюда.

Глава 6

Прошли дни. Гуляя возле дома, Мирэя увидела подъезжающую чернявую девушку с миловидным личиком.

– Какая же сегодня замечательная погода… – сказала на португальском наездница.

Ею оказалась Жулия, о которой говорила Кэтрин, – соседка по дому. Мирэя была невероятно рада видеть и слышать знакомую речь. Жулия слезла с коня и на английском добавила:

– Вы та самая сеньора Мирэя, которая вышла замуж за капитана Лестера, верно?

– Да, это она, – ответила с улыбкой девушка.

– Я еду в церковь, прошу, присоединяйся, – предложила Жулия.

Было ей на вид лет двадцать или побольше. Ее черные прямые волосы собраны в красивую прическу, взгляд показался добрым и открытым, чего так не хватало Мирэе. С ней присутствовал помощник индиец, на всякий случай.

– Тебя отпускают наедине с местным? – удивилась Мирэя.

Жулия похихикала.

– А что тут такого. Каждый думает и воспринимает людей в меру своего воспитания… – поделилась на дружеской нотке она.

– Это верно, – в легкой задумчивости произнесла изумленная Мирэя.

Постигло одухотворение, которое она так давно ждала. Невзирая на отношения между их семьями, девушка захотела поехать и взяла лошадь. На пути вдруг встал Азиз и вежливо напомнил, что в отсутствие капитана и мистера Пола она не может куда-либо уехать одна.

– Я не одна, разве ты не видишь мою подругу и ее помощника… – с иронией ответила Мирэя и вольно вывела коня.

– Мэм сахиб, мне велено следить за вами, я не могу разрешить вам уехать, – добавил Азиз уже настойчивее, с показом скрытного нрава.

Но у Мирэи нрав был тоже не прост, поэтому она повернулась и выдала:

– Будешь препятствовать, скажу, что ты так усердно следил за мной, что даже подглядывал. Ох, как это не понравится капитану…

Вздернув бровью, деловая девушка села верхом и поехала с Жулией. Азиз не мог применить силу, дабы остановить ее, пришлось уступить, однако затаилась злоба, а дерзкие слова вызвали раздражение.

– Признаться, я не религиозна… – сказала по пути Мирэя.

– Ничего. Никогда не поздно найти себя, я протестантка, но здесь католическая церковь, однако это не имеет значения, храмы Господа едины, – ответила Жулия. – Мой отец вовсе атеист, не разделяет моих религиозных взглядов, так что, я привыкла к такому окружению.

Девушка обратилась к помощнику на португальском, который он учит, и указала в сторону деревни.

– Там живут твои родные?

Он ответил положительно.

– Ману из здешних, раньше жил в деревне и работал на твою семью, а когда мы сюда приехали, то перешел к нам… – поведала Жулия, чем удивила.

– Семья Лестер – не моя семья, – вдруг поправила Мирэя, вслед уточнила: – А почему он ушел к вам?

– Говорит, мистер Пол его бил, а он слишком горд, чтобы позволять такое к себе отношение.

Мирэя поняла и теперь не удивлялась, Пол бил бы всех, просто так, ради выпуска пара и своего удовольствия.

– Ману верно поступил, – поддержала она.

Помощник улыбнулся.

Девушки вошли в церковь. Пока Жулия присела на лавку помолиться, Мирэя услышала голоса за открытой дверью и решила подойти заглянуть. Там была комната с письменным столом и стульями, стоял книжный шкаф. Священнослужителя навестил местный мужчина со своей дочерью, которую хотели отдать замуж за зрелого святого отца ради налаживания отношений и с целью сближения с англичанами. Служитель спросил, сколько уже человек готовы по убеждению будущего тестя принять христианство…

– Я убеждать и просить, но народ свято верит в наших богов, очень трудно навязать им нечто иное, неизведанное… – говорил индиец.

– А ты не навязывай, а показывай, что христианство есть истинная религия и воля божья, для того я дал тебе священные писания, чтобы ты поделился с другими. Вот когда наберется хотя бы сотня последователей, тогда я замолвлю за вас словечко, и тебя возьмут англичане на хорошо оплачиваемую работу. Ну а девочка твоя будет под моим надежным крылом, – говорил святой отец.

Юная индианка прикрывала печальное лицо частью накидки от сари, она явно не желала выходить замуж за старого и неприятного мужчину. Но отец ее насильничал во благо семьи, в которой у них семь детей.

– Ты одна спасешь нас всех, этот господин положил глаз именно на тебя, радуйся, что ты самая красивая в деревне, – шептал дочери индиец на своем языке, который поняла Мирэя.

На нем же разговаривала с ней Нила. Девушку очень огорчало поведение отца девочки, вспомнилась близость с мужем, при которой она ощущает лишь боль, а тут еще и старик. «А может, оно и к лучшему, старый да немощный, не будет насиловать бедняжку», – подумала Мирэя. Она поспешила отойти к лавке Жулии, та как раз закончила.

– Что-то святого отца не видно, наверно, занят, – сказала подружка.

– Очень… – незаметно съязвила Мирэя.

– Я приглашаю тебя к нам, поехали, – с оживлением позвала Жулия. – Родители будут очень рады видеть. Поболтаем на португальском, поиграем на гитаре.

Сначала Мирэя хотела отказаться, но, услышав о гитаре, не смогла. Девушки приехали в дом сеньора Гумерсиндо, с кем не дружит семья Лестер. Идя по коридору, Жулия громко рассказала, что с ней гостья. В гостиной сидела и вышивала ее матушка. Она была низенького роста, пухлая, с большой, выпирающей грудью, лицо непримечательное, но взгляд дружелюбный. Сеньора Паола громко застучала каблуками по деревянному полу встретить прибывших. Она улыбчиво пригласила за стол и велела служанкам принести им местного чая и выпечку.

– Как неожиданно, а я уже подумала, что вам не выбраться из того дома, – сказала прямолинейная сеньора на приветливой нотке.

– Матушка, не надо так говорить, Мирэя замужем за мистером Лестером, – потихоньку одернула ее дочь.

– Всё в порядке, это ведь правда, к чему скрывать и играть в дружную семью… – откровенно выдала Мирэя.

Паола согласно кивнула и в рассуждении добавила:

– Я вообще не поняла, почему вдруг мы стали им врагами. Мой супруг не относится к португальской армии, у него другой род деятельности, он меценат, помогает местным школам, в том числе тем, где нет иностранцев, а только индийцы.

Мирэя похвально кивала. Сверху спустился сеньор Гумерсиндо. Вид его был серьезный, кустистые брови опущены, выглядел статно, высокий и крепкий для зрелых лет; волосы гладко зачесаны назад, внешность, несмотря на хмурость, была привлекательная. В серьезности присев за стол, он вдруг расправил брови и стал благосклонен. Теперь мужчина выглядел еще приятнее, видимо, хмурость лишь напускная, не черта его характера.

– Olá, – поздоровался он на португальском.

Мирэя ответила тем же. Завелся дружеский разговор об индийцах и их культуре. Девушка поделилась, что ей довелось увидеть один необычайный храм, а семье сеньора Гумерсиндо побывать на местном празднике, когда зажигают свечи и пускают по воде.

– Так мы зажгли сотник свечей и ламп, чтобы привлечь их ту самую богиню богатства. Ну и наглецы же мы, и так всё есть, но хочется еще больше… – весело рассказывал сеньор Гумерсиндо.

– А я чуть не сожгла дом с этими огнями, – смеялась сеньора Паола.

Мирэе тоже было забавно, она с удовольствием беседовала и пила коричневый, напоминающий цвет ее глаз, чай.

– Идем в гостиную, Жулия нам сыграет, – предложила после чаепития сеньора.

Жулия взяла гитару. Мирэя узнала звуки и тоже запела знакомую песню.

– Eu chamo a terra, eu chamo o mar, – пели они хором о том, что обращаются к земле и морю.

Жулия затанцевала с гитарой, к ней присоединились Мирэя и полная, но подвижная сеньора Паола. Сдержанный сеньор Гумерсиндо только наблюдал и похлопывал в ладоши. Женщины взяли часть юбки и поставили руки на бока, застучав каблучками и закружившись. Затем Мирэя подняла руки сбоку и хлопала в такт музыке, не забывая ритмично переступать ногами и постукивать.

Время пролетело незаметно, уже начало темнеть. Выйдя на улицу, Мирэя обнаружила приехавшего мужа и четырех вооруженных солдат. Округлив глаза, она обратилась:

– Ты что, на войну приехал… Пусть они уберут оружие! – велела недовольная поведением девушка.

Джордж сидел на лошади со свернутыми от возмущения в гузку губами.

– Мистер Лестер, какая неожиданность… – появился в дверях Гумерсиндо и сказал. – Решили посетить мой дом, тогда входите, а если норовите показать силу, тогда готовьтесь к тому, что и мы молчать не будем… – дал понять свою позицию сеньор.

Рядом с Мирэей стояла Жулия, ее напугал приезд солдат.

– Дорогая, ты закончила веселье?.. Тогда поедем домой, – сквозь зубы обратился Джордж к жене.

Ей так не хотелось идти, но пришлось. Они обнялись с Жулией и Паолой, и Мирэя направилась к лошади, которую вёл Ману. Увидев индийца, Джордж выказал пренебрежение, помня, как слуга ушел от них, демонстративно бросив работу. Переведя взор на Гумерсиндо, капитан ответил:

– Если бы я хотел показать силу, то здесь были бы не четверо солдат, а например, мой взвод… – решил похрабриться важный господин.

При своих солдатах он был смел, а когда превосходили по количеству португальцы, то упал от страха на колени, о чем сейчас вспомнила Мирэя. Сеньор Гумерсиндо был не только сдержанным человеком, но и умным, ему была чужда подобная демонстрация и неуместная бравада. Хорохорящийся Джордж поманил рукой жену, словно собачку, и уже недовольнее велел ехать с ним домой.

– Сила есть, ума не надо, – лишь ответил сеньор.

Джордж проигнорировал, Мирэя села верхом, и все поехали. По пути ее разрывало от эмоций, поведение неудачника в постели ужасно задевало, а тут при солдатах прямо само величие, возомнил себя самым главным, смеющим унижать.

– Ты снова нарушила мое слово и требование, Азизу ты нахамила и оскорбила его, это неприемлемо, и мое терпение скоро лопнет, – заявил жене Джордж.

Мирэя смотрела вперед, нарочно выказывая безразличие. Муж ее утомил, как и всё замужество, и подобная семейка.

– Меня не было столько времени, может, скажешь что-нибудь супругу?.. – возмутился молчанием Джордж.

Мирэя метнула четко показывающий отношение к ситуации взор со вскинутыми бровями и сухо ответила:

– Тебя не было меньше половины дня… – после отвернулась вперед, вновь показывая молчаливое несогласие.

Обидчивого Джорджа сильно задело отношение жены, он надул губы и фыркнул, дернув поводья ехать быстрее. Пол уже давно ратовал за наказание непослушной супруге, а сегодняшнее ее поведение с поездкой к недругам вообще взбесило брата. В комнате Джорджа он возглашал, что тот мямля, а его выставляет на посмешище собственная жена.

– Ты даже спишь в другой комнате! – развел руками и заявил ему Пол. – А скоро будешь спать возле ее постели на полу!

– Не буду, я не слабак, я ей покажу… – уверял Джордж, однако Пол не верил и прекрасно знал своего младшего брата.

– Дрянь она у тебя редкостная, сдружилась с португальцами нам назло, это же очевидно. Они тебя чуть не убили, а она по гостям, мать ее так… – негодовал Пол, выпучивая глаза с мешками под ними.

Джордж сначала хотел одернуть брата, дабы не оскорблял Мирэю, но он был слишком обижен и промолчал. Муж весь вечер ждал, что жена придет и покориться, попросит прощение, однако этого не произошло.

Ночью возбужденный и жаждущий близости Джордж пошел на поводу у своих чувств и направился сам в ее спальню. Мирэя еще не спала и сидела у открытого окна, наблюдая небо и колыхающиеся верхушки деревьев. На ее лицо попадал приятный нежный ветерок, даже он был желаннее рук или губ собственного мужа. Джордж вошел без стука, ибо теперь он имеет право, и присел на кровать, начав снимать накинутый пиджак и брюки. Мирэя так сильно его не хотела, что решила сделать то, чему ее научила Амира, как раз на такой случай… Однако в то же время для иного ‒ для любви. Она сама подошла и села на корточки возле Джорджа, он был приятно удивлен. Мирэя полезла рукой в его штаны и начала в них ритмичные движения вверх-вниз. Мужчина пришел в изумление, возбуждение быстро возросло и добралось до пика. Ублажая и вынужденно трогая его помещающееся в ладонь достоинство, будто со снимающейся при движении рукой кожей, Мирэя отвела голову и смотрела в окно на луну. Она с трудом сдерживала слезы и ждала, когда всё закончится.

Она поняла это по оказавшейся в ладони вязкой белой жидкости и быстро встала для ухода в ванную комнату. Издававший в сладком процессе стоны и попискивания Джордж, удовлетворился и не стал больше лезть к девушке, да и не смог бы ‒ не было мужских сил. Он надел обратно пиджак, застегнул штаны и ушел к себе, дабы Пол не подумал, что братец сам прибежал мириться и так быстро простил непутевую жену. Мирэя тщательно щеткой всё смыла и, поняв, что муж ушел, вышла в спальню. Нелюбовь как в целом, так и в постели ее сильно глодала, она страдала, что у нее, чувственной и страстной натуры, брак такой нелепый и бесчувственный.

Утром, вновь завтракая одна во дворе, Мирэя услышала собачий визг и подскочила с места. Оказывается, к домам прибился рослый щенок и несколько дней жил в домике Амрита, а сегодня его увидел Азиз и велел выкинуть, ибо у мистера Пола аллергия на шерсть. Всё бы ничего, слуга ведь заботится о хозяине, вот только он схватил щенка и кинул, как тряпку, отчего собака завизжала. Глаза его покраснели от злости, он следом схватил за шею Амрита и стал что-то угрожающе говорить, но тут подошла Мирэя.

– Сейчас же отпусти его! – потребовала она громким, твердым голосом.

Азизу пришлось послушаться.

– Не смей его или собаку трогать, ты понял? – заявила серьезная миссис Лестер.

Азиз с огромным нежеланием чуть опустил голову и согласился.

– Мистер Пол велел не заводить собак или кошек, мэм сахиб, – поведал Азиз сквозь зубы и бороду, которая дергалась от лицевых мускул.

– А мэм сахиб велит оставить собаку у Амрита и оставить его самого в покое, вряд ли мистер Пол зайдет в дом юноши, оттого ему негде поймать аллергию… – сказала с непоколебимым выражением лица Мирэя.

Азиз вновь совершил замедленный кивок и отошел.

– Амрит, ты должен следить за собачкой, она не должна приближаться к дому, иначе быть беде, – сказала девушка, когда Азиз ушел.

Вроде бы ушел, но стоял за деревом и подслушивал. Мирэя присела и с улыбкой погладила щенка. Он принялся облизывать ее и играть. Это вызвало умиление и радость, девушка засмеялась, что слышал суровый Азиз.

– Чем ты его кормишь? – спросила в хорошем расположении духа Мирэя.

– Чем придется, я и сам не всегда ем, рис да овощи обычно, то же и собаке… Я назвал его Рама, в честь любовной истории Рамы и Ситы, – поделился Амрит.

Мирэя расстроилась, что собака ест рис и овощи, ведь ей нужно мясо, собственно, как и человеку, хотя бы иногда.

– Я поищу что-нибудь на кухне, спрошу у Тары, – обещала она.

Амрит воодушевлённо улыбнулся. Мирэя встала с корточек и поинтересовалась:

– А что за история любви Рама и Сита?

– О, это целая легенда… – начал Амрит, как вдруг из дома выскочил разъяренный Пол с ремнем в руке.

Азиз только что доложил ему о произошедшем и приукрасил, что мэм сахиб снова оскорбила его и слишком близко общается с юношей.

– А ну, иди сюда, щенок! – возгласил Пол не собаке, а Амриту.

Собака же поджала хвост и сразу забежала в домик.

– Не сметь! – воскликнула Мирэя и встала перед юношей, закрывая его собой.

Однако Полу это всё изрядно надоело, что касается девицы, и он вдруг схватил ее за руку и грубо оттолкнул, отчего она пошатнулась и, запутавшись в юбке, упала. Раздавались щелчки по телу Амрита, а он лишь мог подпрыгивать и умолять перестать. Из домика выглядывала Дипти, но и мысли не держала вмешаться, она боялась негодяя Пола, да и своего мужа, больше всего на свете. Возмущенная до нельзя Мирэя быстро встала и с новыми силами ринулась на здорового, по сравнению с ней, тирана. Он буквально зарычал на нее и вдруг щелкнул по ногам. Несколько юбок, из чего состояло платье, помогли смягчить удар, но он был ощутим.

– Мерзавец! – выругалась на него девушка, растрепав прическу.