Именем братвы. Происхождение гангстера от спортсмена, или 30 лет со смерти СССР

© Е. В. Вышенков, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2022

С 1991 года выросло новое поколение. Обсуждая девяностые, молодые люди говорят штампами. Автор и его собеседники были частью того мощнейшего движения советских спортсменов, которое надолго подмяло под себя власть на улицах. Свирепый опыт дает нам право осмыслить те вулканические и кровавые процессы. У выживших есть что предъявить и себе, и времени. Они до сих пор готовы к конфликту.

ЭТИМ ТЕКСТОМ БРАТВА ЗАБИВАЕТ ВАМ СТРЕЛУ.

Краткая периодизация истории братвы Ленинграда-Петербурга

30 лет с рождения новой нации

ПОДНИМИТЕ РУКИ, КОМУ 30 ЛЕТ

Вам принадлежит мир третьего десятилетия ХХI века. В 1991 году многие только родились вместе с буржуазной революцией. А тем, кто стал героями того времени, в тот год как раз исполнилось примерно по тридцать. Когда сегодняшний активный россиянин лишь учился ходить, а бабушка рассказывала ему сказки о драконах, чудища уже кружили над его домом.

К 2000 году подавляющее большинство чудищ догрызли друг друга и торжественно залегли на кладбища. Выжившие легализовались и слились с ландшафтом, а прошлое превратилось в небылицы. И тут к увернувшейся от смерти братве вернулась память.

Братва канонизировала свою славную советскую спортивную юность и искренне встала в строй православного патриотизма. Но между их светлой молодостью и пенсионными накоплениями – пробел. Ветераны мафии свели из своего сознания тот лютый период как наколку, а до вас ревущие 90-е доносятся в жанре фэнтези.

Текст дает моральное право объяснить, как так вышло, что воспитанное коммунистической моралью братство чемпионов незаметно мутировало, а потом внезапно возглавило могущественные кланы серийных убийц. Концептуальным же остается вопрос – почему, имея все конкурентные преимущества, организованная преступность не взяла власть в стране.

Это история о происхождении головореза из мастера спорта и об обратном обращении гангстера в верноподданного трону. Автор ушел от профессионального рвения историков к официальным источникам, но воспоминания сварены в документальной среде. Данное осмысление рождено братвой и очевидным образом отражает ее опыт.

Петербург, 90-е, после стрелы

Мои собеседники, да и я сам, имели прямое отношение к тому извержению темной энергии, что закалила новую нацию. Получился своего рода петербургский бандитский текст, но он не вылезает за рамки улицы. Иначе бы книга так вспухла, что ее просто неудобно стало бы держать в руках.

Братва – ни в коем случае не зеркальное отображение 90-х. Тогда везде, от искусства до политики, шли вулканические процессы. Братва – это воплощение внутренней сущности той эпохи, ее революционный авангард. Пионеры не мыслили категориями о рукоплескании будущих поколений, а по факту достучались до них.

Мир сложен. Отношение к становлению новой России должно быть глубже вульгарного перечисления условностей – «бандит», «беспредел», «лихие 90-е». Мы даем шанс стать судьями по вопросам, находящимся за пределами закона.

Добро пожаловать в усопшее логово драконов. Оттуда до сих пор немного тянет погребом, поэтому спорьте тихо, не размахивайте руками, а то разбудите.

ДАЙТЕ МОЛОКА НАПОЛЕОНАМ

Отбор материала не случаен. Так как в 1991 году братва не на парашютах рухнула на Ленинград, то хронология событий затрагивает ее становление, а уже потом и исчезновение к 1999 году.

При отборе интервью автор склонял своих знакомых и товарищей к искренности, придирчиво отбирая наиболее говорящие ощущения. Добивался объективного осмысления через призывы отойти от прошлых заноз, не позволяющих расслабленно оценить прошедшее. С одним даже довелось, ко всеобщему изумлению, обняться, хотя мы шли на встречу друг с другом не без булыжника за душой. Наконец информация о том, что и зачем я ищу, растеклась по улице, и как-то ко мне домой без спроса заявилась группа в дорогих мужских аксессуарах. Не открыть калитку мне не позволяло воспитание.

Отворив, я услышал очень опасное когда-то в своем подтексте: «А мы знали, что ты здесь».

Я предложил что-нибудь выпить, но они умышленно попросили молока.

Пытаюсь гнать прошлое, но оно меня грызет как собаки.

Владимир Кумарин, 2020 год. «Кресты». Из моего с ним долгого разговора

СЧИТАТЬ НАДО ТАК

Берем период с 1991 по 1999 год – надо же ставить исторические рамки. На публицистический взгляд, в Питере стреляли каждый день точно, но убивали не каждый. Убивали по-разному.

Зараз положили из автоматов десятерых из Чечни. Приехавшие с войны таджики угробили зараз семерых из Мордовии. Сводки милиции дают многое, но не всё видят. Там, например, не указывают причин, по которым пропали люди, значащиеся в графе «без вести пропавшие», тем более что о многих бесследно канувших никто никому не докладывал.

Для начала взглянем на порядок этих сгинувших. Компьютеры МВД подсчитали, что с 1991 по 1999 год в Петербурге бесследно ухнуло 852 человека. Но это те, родственники которых заявили, а органы официально зарегистрировали. Если учесть неразбериху в учетах и безразличие милиции к записям в протоколах – «уехал на встречу и не вернулся», то множить надо на два. То есть 1700 человек минимум. И это без обнаружения неопознанных трупов.

Трупов же таких было под тысячу. Как не опознали 90 процентов из них, так до сих пор какие-то бумажки спрессованы в архивах. Так что широкими мазками можно без преувеличения дать среднестатистическое – 2700 тел. Это пропавшие и неопознанные.

Убито же пулями и прочим было 768 человек. В основном, конечно, свинцом. Складываем, выходит, что за 8 лет, с 91-го по 99-й, братвы и дельцов полегло около 3500 человек.

Анализ таблиц чуть помог в уточнении – сюда помещается процентов десять бытовухи. Но огульно все равно – 3000. Умножая годы на 365 дней, открываем занавес: один день – один труп. Но это прямые потери.

На войне есть графа – раненые, многие из которых гибнут по пути в госпиталь и на руках у медиков. В данном случае сумасшедший урон нанесен наркотиками. Смело прибавляем тот же масштаб. Итого: в 90-е годы спортсмены и примкнувшие к ним истребили друг друга числом тысяч в шесть.

Государство же в виде своих органов физически не убило никого. Ну, может быть, парочку зацепило, и то случайно. Особенность петербургской охоты была в том, что той полицейской перестрелки, что мы видим в фильмах, – не было. И даже наоборот.

Большинство тех, кого милиция закрыла по тюрьмам в период с 1992-го по 1997-й, как раз выжили. Они практически находились в плену, пока передовую перекручивало в мясорубке. Разумеется, сажали парней при другой мотивации, но по факту – спасали.

Если по людским понятиям, то те материально состоявшиеся ветераны от братвы, кто провел пусть неуютные, но годы, пока их братья по ремеслу уничтожали друг дружку, должны оперативникам РУБОП, уголовного розыска, прокуратуре, судьям. И ничего нет зазорного в том, если они сообща перечислят интеллигентную сумму в фонд помощи ветеранам правоохранительных органов Санкт-Петербурга и Ленинградской области.

КРЕСТИКИ-НОЛИКИ

Мой знакомый, некоторые еще помнят его как Андрея – Найка, так отреагировал на мою арифметику: «Считать надо? А надо ли считать? У тебя листочков в клеточку не хватит, чтобы на них крестики ставить. Кто-то не хочет и думать об этом, отворачивается с таким выражением лица, будто ему чужое под нос суют, а кто-то до сих пор выговориться от страха не может».

Театр начинаем с зарисовки легендарного ленинградского авантюриста Игоря САЛИКОВА

Вся эта бесовщина началась уже в 89-м году. Пошло предреволюционное брожение, как в бочке с брагой. Тогда джиннов из бутылки как раз выпустили, и я, как человек энергичный, оказался в гуще событий. Я сразу понял – это не мое. Я всегда привык жить с собой в согласии и просто физически не мог смотреть, когда заходили в офис, лупили коммерсантов, пыхтели: «Ты нам по гроб жизни должен, коммерсило…»

Я понимал, что меня просто грохнут, ведь не выдержу и все им скажу в рожи. Потому как видел, как этим новым русским достаются деньги. А деньги – это же нежный инструмент. Как говорил мой друг Вранглер: «Неважно, как ты заработал, заработать многие могут. Важно красиво потратить».

Быки не знали, как их потратить, когда с телег пересели на «мерседесы». А им же «шестисотые» подавай. И я вдруг оказался в кругу «шариковых». Ну, не могу сказать, что я профессор Преображенский, но доктор Борменталь точно. А их бритая масса. И пухнет как тесто на дрожжах.

Поговорить с ними не о чем. Рассказать им мои комбинации, так они просто не поймут. Им сподручнее трубой человека по кумполу шарахнуть. Чую – надо бежать за бугор.

Помню Анджей, великолукский приятный парень, лицо у него было умное, ведь по отдельности многие были неплохие ребята, вздыхает: «Счастливый ты. Вот уедешь, а нас всех убьют».

Я ему говорю, так давай подскажу, к кому подойти, кому заплатить, и давай со мной. А он: «Не, перед ребятами неудобно». Его потом убили, конечно. Это когда у них война с «тамбовскими» началась.

ВСЕ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ

Заглядывая вперед, подтвердим предчувствие Игоря Саликова и Анджея парой цитат из лучшего, на мой взгляд, исследования о сицилийском феномене Джона Дикки. Автора, не только осмыслившего нутро «Коза ностра», так еще и написавшего текст великолепным языком.

Пик резни среди петербургской братвы пришелся на 1995 год. Тому есть статистическое подтверждение, аномальное количество информации СМИ по этому поводу, наконец, фокус зрения самих участников той рукопашной схватки. Точности изложены в сотнях уголовных дел, но в практике отечественных следователей не было задачи разгадывать происходящее. Поэтому для постижения масштаба той, в каком-то смысле гражданской, войны удобнее воспользоваться документами итальянской прокуратуры. Тем более что далее мы будем обращать легкое внимание на сходство и различия стереотипов поведения мафии Сицилии и Петербурга.

Так, в 1996 году, в период войны семей острова Сицилия, был арестован человек чести по имени Джованни Бруска. Обыск у него лишь доказывает похожесть образа жизни представителей острова и набережных Невы – 15 тысяч долларов, пистолет, часы от Cartier. Чуть позже он произнес самые устрашающие слова о своем ремесле: «Мы убили гораздо больше сотни, но меньше двухсот человек».

Неопределенность его дальнейших размышлений неожиданно и необыкновенно объясняет бандитско-пушкинское «упоение в бою»: «В тот момент я просто не успел задуматься». Такое впечатление, что это произнес гусар после сабельной атаки.

Это для математиков сравнение – не доказательство, а впечатление – инородное понятие. Для нашей истории – в самый раз.

«Ужас из щелей»

Продолжает САЛИКОВ

А в 1989 году я сел в поезд и уехал из Союза, заплатив за брак со шведкой Марией Агнетой 25 тысяч рублей. По тем временам – две с половиной автомашины «Жигули» точно. Крепкие деньги, если вспомнить, что инженер максимум мог мечтать только о десятилетней колымаге.

Петербург, 90-е, братва

Когда через пять лет я заскочил обратно в Питер – ужас прет из всех щелей. Ну чистый «Вий». В 1994 году я пришел встречать Новый год в гостиницу Профсоюзов на Каменный остров. Они тогда там столовались. Обалдел от контингента.

Ну, матросы железняки. Уровень интеллекта минусовой, похожи друг на друга как хомуты в сельпо, а считают себя хозяевами жизни. А потом, когда пошли застольные речи – братва, смерть ментам, все должны нам платить… – у-у-у, думаю, далеко вы, ребята, заплывете.

Мы же себя выше власти никогда не ставили, в голову такое прийти не могло. К милиции относились с уважением. Иначе бокс без судьи получится. И что получится?

Там такой филиал они собрали, кого волна выбросила наверх! Что особенно запомнил – на всех черные пальтуганы, шарфы белые на костюмах, не подогнанных по фигуре, у некоторых одинаковые ручки Dupont торчат из нагрудных карманов пиджаков. Правой пишу, левой зачеркиваю. Видно, одну партию грабанули и по карманам горстями распихали. Будто кино смотрю. С ними телки как дворняжки. У них фантазии не хватает в парикмахерскую зайти, волосы красят перекисью водорода в тазу. Ну чистые лохи.

Съемки братвы, банкет, Петербург, 90-е

Если ты претендуешь на место в партере, то физиономию-то хоть протри. Взглянул я на их огромный стол буквой «П», набитый под завязку хрустальными вазами с ананасами, зажмурился от блеска их золотых пуговиц от Versace и перекрестился «Господи, убереги» – и бегом.

Еду и думаю: «Что из моей родины сделали!»

БОК О БОК

Предыдущая эмоция напоминает впечатления аристократа, вернувшегося после 1917 года. Подледный, теневой, да и классический преступный мир Ленинграда категорически не принял правила игры нового класса – новых русских. Между ними трудно отыскать совпадения. Но для того, чтобы их правильно растащить в разные стороны, нужен нестандартный взгляд. С 1917-го по 1991-й на одной шестой части суши планеты Земля бок о бок и достаточно мирно царствовали две мощнейшие противоположные религиозные веры.

До эры братвы

ЧЕРНОЕ РЕЛИГИОЗНОЕ УЧЕНИЕ

Единственный из диктаторов вроде бы безбожного ХХ века, кто признал то, о чем мы сейчас поговорим, – Муссолини. В своей доктрине он открыто заявлял, что его концепция – религиозная. Гитлер официально клялся в обратном. И провозглашенный большевизмом агрессивный атеизм был типичной верой со всеми причитающимися ей атрибутами. От святых до иконостасов Политбюро, от новых божеств до триединства – Маркс, Энгельс, Ленин.

В нашей теме важно то, что хоть и лежит на виду, но до удивления незаметно: при вожде всех народов воровской мир стал огромным, да и единственным антисоветским подпольем. И ему за это ничего контрреволюционного не было. И даже поболее – воров признали социально близкими классу рабочих и крестьян. Власть в ее высшем метафорическом смысле всегда же преступникам доверяет больше, чем художникам и писателям.

На Руси путь от татей – придорожных разбойников – до профессиональной преступности занял лет четыреста.

Пропустим археологию. Взрыв капитализма в России конца ХIХ родил ту преступную субкультуру, от которой мы теперь шагаем. С ней мы перешли в эпоху социалистической революции.

К 20-м годам у жулья уже было крепкое устное право, которое мы до сих пор называем понятиями. Да, это слово несет уголовный флер, но и моральный кодекс строителя коммунизма – тоже понятие. Не ябедничать в школе – понятие, ведь учителя требуют говорить правду, например, про разбитое стекло. Уступать место женщине – это тоже, кстати, понятие, ведь в инструкциях такого не прописано.

Но первое правило воров – ни с какой властью дел не иметь. Их свод законов объемный, во многом требующий толкования, а кратко он выглядит убедительнее в их собственных устах: «С малолетки сидеть, в армии не служить, под хвост не баловаться».

Первая ересь проникла в их ряды еще в СЛОНе – Соловецком лагере особого назначения, куда в 20-х свозили золотопогонных. Чекисты предложили блатным послабления фактически за помощь в истреблении представителей царской элиты. Воры-ортодоксы уверяли свою паству, что грех это, нельзя делать то, что хочет администрация. Но победили чувство самосохранения и желудок.

Кстати, в это же время некоторые офицеры и вообще люди с характером из бывших, не сбежавших в Европу или не пожелавших сбежать, влились в преступный мир. Знаменитый вестерн Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих», в принципе, о трех путях русского офицерства – «чекист», «бандит» и «белогвардеец». Причем ротмистр Лемке воевал в дивизии Каппеля, шел бить красных, а примкнул к банальным налетчикам.

К 30-м годам СССР начал поднимать промышленность и осваивать циклопические территории. Никакая экономика тогда бы не выдержала, отсюда Сталин пошёл по пути рабовладельческого строя. Только назвали миллионы каторжан врагами народа. Контролировать архипелаг ГУЛАГ без помощников было затруднительно. Тут и вспомнили мысль времен революции о социально близких блатных, которых можно перековать в советских тружеников, и о неисправимых дворянах.

Если первая немая дореволюционная синема в России – про разбойника Стеньку Разина, то первый звуковой фильм датируется 1931 годом. В «Путевке в жизнь» орудует шайка беспризорников во главе с жиганом, но главный герой перевоспитывается коммуной. И погибает, между прочим, от ножа урки. Который уже и не урка, а вредитель.

Пусть культовая песенка «Марсель» и написана после Великой Отечественной, но большинство считают, что родилась она в тридцатые. Рифма великолепно расставляет идеологические акценты. В ней к грабителям подкатывает подозрительная личность, предлагая «жемчуга стакан» за «советского завода план», но наши преступники «сдают того фраера войскам НКВД».

К тому времени идея власти Советов превратилась в полноценную красную веру. Даже с загробным лозунгом – «Наши дети будут жить при коммунизме». Блатные, они же черные, многое копировали, вплоть до процедур. Так, по уставу в партию рекомендовали двое, а кандидат в воры должен был заручиться положительными отзывами двух законников.

Настоящий партиец показывался на киноэкране только как человек, полностью поглощенный идеей и, безусловно, бессребреник. Это от греческого слова – лик святого. Так же и вор, согласно своему катехизису – бродяга, воспринимающий деньги как грязь. Воры даже в манерах демонстрировали презрение к золоту. Деньги доставали скомканными, а пересчитывать рубли считалось зазорным.

Руководители советского государства всегда подчеркивали свое бедное происхождение. Ушедшая наколка «Не забуду мать родную» – это не про маму, а про ватагу, где принес клятву на верность. Кстати, у самого известного вора Деда Хасана, убитого в 2013 году, это и было нанесено возле колена.

Где должен был быть настоящий большевик? В горячем цеху, на фронте. А вор – в зоне. Там его паства, он там миссионер. И несмотря на то, что воры открыто оглашали предельно антисоветское мировоззрение, никто их контриками не считал. Это жутко удивительно и требует отдельного научного внимания. Империя разделилась, как того воры и захотели. Слоган был провозглашен предельно публично: «На воле закон ментовской, в тюрьме – воровской».

К 1938 году красные так густо поубивали своих главных православных противников, что в Союзе осталось лишь несколько архиепископов. Вроде – четыре, но дело тут не в точности. А к 1939 году Сталин присоединил Бессарабию – часть Молдавии, кусок Польши, Львов, Прибалтику, земли до Выборга. Ввиду того, что там церковников никто не резал, то архиереев стало намного больше. Но они были другие. Христиане, но не очень православные. Начались невидимые верующим разночтения в толковании Писания. Это я к тому, что с тех же пространств хлынула и зарубежная оргпреступность. Тоже со своим уставом. Например, европейская отвергала монашеский принцип русских воров – не иметь семьи, дома. Поползла еще одна незаметная трещина, пришлых прозвали «польскими ворами». Неуловимые для нас штуки. Это как в иудаизме – мать еврейка или только отец еврей. Разница колоссальная.

Заодно и Финская зимняя война сыграла свою роль. Она была первая для рожденных после Октября, появилось новое поколение фронтовиков, но и они в тюрьму попадают. И пришли они за решетку с духом, стойким окопным опытом. Подчиняться блатным им было не по нутру. Они сшивались в отряды. Отсюда произошла масть – «автоматчики». Потом появились «махновцы», отрицающие устои всех и вся. И пошло гулять по лагерям разномастье, вплоть до «один на льдине» – тот, кто живет по своим правилам. Своего рода сектанты. Конкуренция. Хотя канонические воры еще стояли цепко. Но грянул 1941-й.

Колоссальные потери на фронтах толкнули Кремль в лагеря. Кто хотел искупить кровью, сделал шаг вперед. «Автоматчики» первые, «польские воры» за ними, но потянулись и классические. Большинство сгинули, часть вернулась с медалями на груди. Я лично знал в 80-е вора в законе по прозвищу Толя Москва, он жил в коммуналке на 7-й линии Васильевского острова, каждое 9 Мая надевал орден Красного Знамени и театрально пил пиво возле Андреевского рынка. Умер, как и полагается монаху – всеми забытый, без гроша, в подмосковном доме для престарелых.

После Победы мало кто из них встал на путь исправления. Возвращались в лагеря, где, по Высоцкому, вновь «срока огромные брели в этапы длинные». Воевавшие думали, что в лагерях они вновь займут почетные места, но те, кто не отрекся и не взял винтовку из рук власти, обвинили их в ереси. Так начался великий раскол в воровском мире.

Вернувшихся с фронта объявили суками. Отсюда и исторический код послевоенных времен – «Сучья война». Но это вам не война гангстерских семей – постреляли, новостей наделали, угомонились. Впервые в нашей истории, а может, и человечества, преступный мир лил кровь не за деньги, территории или рынки, а за идею. То, что их собор был без креста, архитектурная накладка. Хотя себе они кололи купола с крестами.

Кишки выдергивали друг у друга и на локоть наматывали. Суки на ходу придумывали новую обрядность, заставляя целовать старых законников нож и тем самым переходить под их знамена. Ортодоксы выкалывали врагам глаза, отрезали уши и при них жарили куски кожи. Суки жгли на листах железа живых воров, воры прибивали сук гвоздями к нарам. Ничего подобного этот мир не знал. Будто вспыхнула ушедшая ненависть Гражданской войны, когда топили сотнями, сдирали кожу и сжигали заживо.

С того былинного времени еще доносится ныне плохо понятное эхо в виде наколок на груди: «Передайте людям – я умираю вором». Заметьте, что ни вы, ни я к людям в данном случае отношения не имеем. Люди – это блатные, то есть верующие в ту доктрину.

Немного раскрашу: лично наблюдал, как человек сорок заводят в лагерь, а кто-то им кричит из-за забора: «Воры есть?» – «Есть!» – «Людей сколько?» – «Четверо!» Так что остальные три десятка не люди. Близко к нелюдям. Мало чем отличается от арийской теории.

Госвласть же всегда тупа при неожиданности. Сперва НКВД потирал ладошки, мол, пусть друг дружку пережуют. Вскоре контроль над лагерями был утерян. Никто не знает, сколько их полегло, взрослые эксперты склоняются к цифре в 40 тысяч душ. Наконец до чекистов дошло, и их начали разбрасывать в разные стороны. На этапных карточках ставили литеры «В» и «С». А религиозная война все густела.

В нее включились тысячи арестованных бандеровцев и лесных братьев из освобожденной Литвы. Эти встали за сук, хотя на воле убивали именно «автоматчиков». Между прочим, от них произошли культовые наколки – звезды на коленях и плечах. Отдельно вели себя сосланные чеченцы. Все перемешалось. Тем временем законники только крепли в непогрешимости своей религии. Они даже смастерили «Страшный суд» на белом свете.

Из дальневосточных портов в Магадан на пароходах по-прежнему гнали зэков. Пока плыли, в трюмах собирался воровской круг. Любой мог выйти и предъявить равному отступничество от «конституции». Судили трое самых авторитетных – высший суд. Читайте: в СССР – тройка, в православии – троица.

Проигравший диспут убивал себя сам – бросался на нож. Охрана сбрасывала тело в ледяное море. И, поверьте, пока плыли, все спорили и самоуничтожались. А пароход тот назывался – «Дзержинский». Кстати, Феликс сам когда-то сидел в Орловском суровом централе с матерыми уголовниками.

Фанатики, крестоносцы на черном ходу готовы были освобождать свои святыни – те лагеря, где власть захватили суки. Кстати, еще в 2010 году в колонии «Металлострой» в Петербурге храм был покрыт черным железом.

Но и протестантские войны стихают. И староверы идут на мировую. Семьи разошлись по своим алтарям. Между «патриархами» установились дипломатические отношения, как у нас с папой Римским. И тут пришел Никита Хрущев со своей искренней романтической химерой.

Генсек не только заявил о культе личности, но и додумался до отмирания МВД, переименовав его в Министерство охраны общественного порядка. Сократил довольствие милиционерам, пообещав, что в 1980 году покажет по телевизору последнего преступника. Для достижения утопии быстро создали места, где устроили нечеловеческие условия тем, кто отрицает труд и догмы строительства счастливого будущего. Начались реально тяжкие деньки и для воров, и для сук.

Им стало так тяжко, что воры и суки решили закопать вражду. Объединились, чтобы противостоять. В тех местах, откуда я родом – на Васильевском острове – есть Лютеранское кладбище, а на нем стоит известный всем местным памятник – детям, погибшим в 1942 году под бомбой. На этом месте и произошло примирение ленинградских воров и сук. Точку сбора они выбрали с умом. Вроде как бы про войну, но мертвый ребенок все меняет. В 60-х старший от воров, Варшава, пожал при всех руку старшему от сук, Москве. Толик Москва мне это сам рассказывал. Ведь это уже были легенды.

Тем временем Никиту Сергеевича сняли, а в ЦК про воров подзабыли. Вернее, перестали страшно мучить. Враги объединились и вновь подобрали под себя власть в тюрьмах и колониях. Порой искра пробегала между ними, но это уже были тактические разночтения в толковании своей «торы».

Тогда еще они доживали ветхозаветным способом. Например, если в какой-то колонии не было вора, то договаривались с уголовным розыском и садились за плёвую карманную кражу в той местности. Потом быстро осуждались, и их «случайно» этапировали в нужный лагерь. Все верно – храм без священника быть не может. Иначе паства заразится ненужным, головы набьются хламом.

До девяностых докатились мифы о монахах, тех, кто никогда сам не выходил из лагеря, или тех, кого власть никогда не отпускала из лагеря.

Последнее концептуальное событие произошло в период, официально объявленный как время социализма с человеческим лицом.

К концу 70-х наверху воровской вертикали правили в основном славяне, евреи, ассирийцы, курды, а в Грузии и Средней Азии пошел аномальный рост подпольной промышленности. Термин ему – «цеховики». Теневой рынок рос, а грузин воров было немного. К очередному сбору, читай – к съезду правящей партии, где все решается демократично, голосованием, как мандатами в Верховном Совете, грузины вдруг наехали толпой. Оказалось, что они хитро и скоро короновали пару десятков своих, формально не нарушая церемонии и протокола. Славяне и евреи не смогли им возразить по процедуре и остались в меньшинстве. Отомстили вербально, обозвав «мандаринами». То есть тем, что продавалось на колхозных рынках и с чего воры-грузины получали дань. Но это, как вы понимаете, уже предтеча разложения на ниве теории социалистической политэкономии.

Несмотря на то, что утопия Хрущева была публично высмеяна, в 1981 году в Соликамске выстроили ныне легендарную колонию «Белый лебедь». Там вновь начали ломать воров. Докатилось до инквизиции.

Издевались над стойкими до тех пор, пока покалеченный не выдерживал и не заходил в радиорубку, открыто отрекаясь от воровской веры. Воры таких понимали, но не прощали. Тех, кто шел на голгофу, умирая в мучениях, признавали великомучениками. Рождались святые, как Бриллиант, он же Бабушкин. Его забили за то, что не взял в руки метлу. Выстоявшему праведнику Васе Коржу, кто безвылазно отбыл полвека за колючкой, поставлен удивительно глубокий памятник в Харькове, на кладбище с тонким названием «Лысая гора».

Старались изо всех сил, не ведая того, что настоящая опасность лежит не в черном цвете. КГБ – туда же, все выискивали инакомыслящих, разносчиков запрещенной литературы, которую, кроме ничтожного числа интеллигентов, никто в руки не брал. Тем временем спортивное братство начинало наливаться ядовитым соком.

Буржуазная революция 1991 года тупо добила воров финансовым подходом ко всему сущему. В фильме «Антикиллер» вор в законе Крест подъезжает к хоромам другого вора и плюется: «Вор так жить не должен». Но это было до того, как стало потом.

НА ЛУНЕ БРАТВЫ НЕТ

Братва подняла знамя новой этики и эстетики. Если в основе воровской веры было слово, то в бандитской сути – сила. Действительно, трудно языку конкурировать с бицепсом, тем более если все стало дозволено.

Россия, прежде всего, дала текст. К слову у нас всегда относятся более настороженно, чем к делу. Воровской мир интуитивно принял эту традицию. В данном случае речь, конечно, не о жаргоне. Вор – это судья. Он не только применяет свое право к нарушителю устоев, но еще и объясняет, склоняет к раскаянию. А потом уже, на основании его вердикта, применяется насилие. Отсюда и язык правоприменения оттачивался десятилетиями. Законники бережно относились к языку, как сегодня, наверное, чтят литературный русский только на телеканале «Культура». Внимание к этому – удел специального филологического исследования, но для впечатления можно привести короткую фразу. «На Луне водки нет» – порой мог отмахнуться в разговоре истинный блатной. Вроде не поспоришь, но отдает чуть ли не митьками. Этимология же высказывания начинается с поэтического синонима глагола «расстрелять». На их сленге – это «отправить человека на Луну». А на Луне, как известно, постно.

В 80-х власть воров, как и власть истинных большевиков-ленинцев, потихоньку идеологически уклонялась, подтачивалась реалиями брежневского застоя, практически пала под искушениями горбачевской перестройки и издала последний стон при распаде Красной империи. И грянула братва.

ГРИЛЬЯЖ

Мне было лет семь, я побежал в сквер, что до сих пор цветет на 15-й линии Васильевского. Там по воскресеньям на определенных скамейках сидели те, кто уже отсидел по малолетке. А рядом, как правило, был кто-то совсем взрослый. Лет тридцати, из блатных. Они держали кулек с дорогущими конфетами «Грильяж в шоколаде» и демонстративно раздавали их детворе. Гуляющие мамы с колясками это видели, но помалкивали. Так блатные рекламировали свой форс. Я знал, что эти конфеты стоят по 8 рублей за кило – сумма неподъемная для родителей, – и просить об этом я их не мог. Лишь иногда забегал в магазин «Белочка» и смотрел на груды шоколадных сокровищ.

Прибежав к скамейкам, я изо всех сил постарался показать, что я тоже крутой. Начал что-то лепетать, выпихивая невпопад изо рта сплошные ругательства. Тогда старший сказал: «Ну-ка, присядь. Тебя как звать? Почему ты так ругаешься? Ты что, у пивларька? Противно слушать».

Видеосъемки наружного наблюдения: съезд двух бригад, Петербург, 90-е

Я испугался.

– Ты все понял? – спросил он, отсыпал мне несколько конфет и напутствие: «Читай хорошие книжки, не ешь много сладкого – клыки крепче будут».

РУССКИЙ ТЕКСТ

В нашем основном коде – русской литературе – злодеев как уголовников представлено ничтожно мало. У Пушкина в «Капитанской дочке» – Пугачев – про другое, про бунт. Его Дубровский – или благородный разбойник, или даже предтеча экспроприации. Похоже, на нужных нам типажей обращал внимание лишь Горький. Пусть он считается больше писателем советского слова, но жил среди них и создал тех до 1917-го. Поэтому блатных можно увидеть только у него. Это, прежде всего, Васька Пепел из «Дна», Гришка Челкаш – «вор, резкая, босяцкая фигура».