Читать книгу: «В ночи», страница 3

Тень ловко скользнула через окно черного автомобиля из салона на крышу, на секунду замерла, сидя на корточках. Длинные фалды изорванного черного смокинга развивались на ветру. Тварь задрала морду, будто принюхиваясь, и в мгновение ока прыгнула на ближайшую полицейскую машину. Анж даже ахнуть не успел, как кровосос распластался на капоте, двумя ударами выбил лобовое стекло и проворно, подобно змее, юркнул в салон. Несчастные копы скорее всего вообще не ожидали такого поворота дел. Анж готов был поклясться, что сквозь стрельбу и рев машин он расслышал их истошные крики. Полицейская машина сдала ход, пошла по дороге широкими зигзагами, выскочила на тротуар, сбивая мусорные баки и почтовые ящики. Тень снова появилась в окне и одним длинным прыжком вернулась в черный автомобиль, исчезнув в его салоне. Патрульная машина резко свернула в сторону, снесла чей-то забор, пошла боком и перевернулась на лужайке, застыв колесами кверху.

– Черт! – выругался Анж, снова поднимая автомат у амбразуры. – Черт! Черт! Черт!

– Что там? – спросил Джонни от баранки. – Что там, Анж?! Не молчи!

– Жми на газ, Джонни! Я в тебя верю! Если кто-то и способен вытянуть нас, так это только ты!

К счастью Джонни был одним из тех парней, кому не надо было повторять дважды. Несчастный фургон выжимал последние крохи своих возможностей.

– Черт! Твою мать…

Теперь из окон черного автомобиля показались сразу трое. Оставшаяся полицейская машина не отставала, продолжая палить, но сидящие в окнах силуэты даже не двигались, не отвлекаясь на выстрелы, которые были для них не опаснее комаров. Анж видел их горящие в темноте глаза, представлял раскрытые акульи рты, обросшие острыми, загнутыми внутрь зубами, длинные языки нетерпеливо облизывают тонкие бледные губы. Теперь их целью был фургон, в багажнике которого стояли бочки с кровью, сомнений быть не могло. Сейчас машина приблизится и на абордаж пойдут сразу трое, будто опомнившись, почему они не додумались до этого раньше. Анж даже не питал надежды, что сможет отбиться от троих. Да, он прикончил одну тварь на складе, но то во многом было везением. Надо что-то делать, он лихорадочно соображал. Стрелять бесполезно, отдать бочки? Просить о милосердии? Черт, не глупи, Анж!

Под колено попалось что-то твердое. Анж опустил глаза и секунду не мог понять, на что смотрит. Черт побери! По салону перекатывалась взрывчатка! Осколочные немецкие гранаты с длинной ручкой, хорошо знакомые Анжу с окопов и продолговатые цилиндрики динамита с короткими фитилями. Предсмертный подарок от Ричи, дерганного подрывника из команды Испанца. Что ж, надо использовать любую возможность.

Отстав немного в перестрелке с полицией, черный автомобиль снова набирал обороты, расстояние между ними неизбежно сокращалось. В окнах, застыв подобно истуканам, сидели темные силуэты. Казалось, что они поглощали любой свет – уличные фонари, вспышки выстрелов, полицейские мигалки, оставались только горящие глаза. Машина копов, надо отдать им должное, не отставала, сирена ревела в ночи, как вестник апокалипсиса.

Анж взвесил в руке гранату, открутил колпачок на рукоятке и выдернул чеку. Выждал секунду и швырнул боеприпас по направлению к преследователям. В тот же момент Джонни въезжал в поворот, граната звонко отскочила от асфальта и взорвалась на обочине, никому не причинив вреда. Но черный автомобиль вильнул в сторону, будто испугавшись.

– Твою мать! – завопил Джонни, нервы его были на пределе. – Что это! Что это было, Анжело!

Анж не ответил. Вторая граната закатилась куда-то между бочкой и бортом, лезть за ней было долго, а преследователи, чуть отстав, снова нагоняли. Он поднял ближайший цилиндр динамита.

– У тебя есть спички, Джонни!

– А?

– Спички!

– На кой они тебе, Анж?! Закурить вздумал?

– Просто дай мне сраные спички, Джонни!

Коробок перелетел через салон, Анж ловко словил его свободной рукой. Фитиль вспыхнул искорками. Дождавшись, пока догорит до середины, Анж бросил динамит, целясь в выбитое лобовое стекло черного автомобиля. Сидящая в окне фигура вышла из ступора, ловко поймала брошенную взрывчатку и отбросила ее прямо под днище наседавшей сзади полицейской машины.

Сирена замолкла, потонув в грохоте взрыва. Патрульная машина ярко вспыхнула, вспышкой осветив дорогу и, подлетев фута на три над асфальтом, разлетелась на кусочки. Теперь убийц в адской машине никто и ничто не отвлекало от их основной жертвы.

– Черт…, – только и смог выговорить Анж, грязно выругавшись в придачу.

– О боже…, – бормотал спереди Джонни, выжимая газ. – О боже…

Только во вспышке взрыва Анж заметил, что они покинули город и теперь несутся где-то по пустынной дороге через лес. С двух сторон мелькали темные громады сосен. Не было ни огонька, если не считать света звезд. Горящая машина копов осталась позади и дорогу поглотила ночь. Местоположение черного автомобиля можно было определить только по реву мотора и по точкам горящих глаз его пассажиров. Не сомневаться можно было только в одном – они догоняли.

Анж выдохнул, собрался с мыслями и все-таки потянулся за откатившейся гранатой.

– Джонни, малыш, ты слышишь меня?

– Да.

– Как ты, приятель?

– Дерьмово, Анж, дерьмово!

– Ты цел?

– Наверное, не знаю.

– Можешь кое-что сделать, дружище?

– Что?

– Слушай меня. Рано или поздно, скорее всего через минуту, а может и пару секунд, эти твари нас догонят и порвут на части, что твой пес любимые ботинки твоего папы. Так что действовать надо быстро. И сейчас ты должен сделать все, что буду говорить тебе я. Ты понял?

– Да.

– Сбавь скорость.

– Что?

– Сбавь скорость, Джонни.

– Ты спятил?

– Я когда-нибудь тебя подводил?

– Что?

– Перестань чтокать, Джонни! Просто ответь, я когда-нибудь тебя подводил?!

– Нет.

– Повтори.

– Нет!

– Повтори еще раз, Джонни!

– Нет, Анж, ты никогда меня не подводил!

– Хорошо, друг. Ты будешь делать все, что я тебе скажу?

– Да, Анж, – Джонни всхлипывал от страха, – я буду…

– Хорошо. Ты славный малый и хороший друг. И самый лучший водитель из всех, что я видел. Если кто-то и спасет нас, то только ты. Ну и я чуть-чуть помогу. Теперь слушай внимательно. Эти твари никогда от нас не отстанут, надеюсь, ты это уже понял. Они догонят нас и убьют. А значит выход есть только один – убить их самих.

– Ты серьезно? Ты вообще видел их? Это какие-то демоны…

– Я видел их, Джонни. Я разговаривал с ними. Я убил одного на складе.

– Что? Ты шутишь?

– Нет, дружище. Все так. Кем бы они ни были, они состоят из плоти и крови, а значит их тоже можно убить. Как бы это ни было сложно и страшно. Ты когда-нибудь бывал в газовой атаке, Джонни?

– Нет.

– А мне приходилось. И это было намного страшнее.

Последнюю фразу Анж сказал больше для себя.

– Ну что, Джонни, ты готов? – Анж открутил колпачок и поднял гранату над головой.

– Д… да!

– Точно?

– Да, Анж, я готов!

– Слушай меня. Как только я говорю тормози – ты тормозишь, говорю жми – ты жмешь. Все понял?

– Понял, Анж. Я не тупой!

– Я никогда этого не говорил, малыш. А теперь дай по тормозам!

Машина резко замедлила ход, Анжа бросило назад на бочки. Морда черного автомобиля ударилась в задний бампер. Бочки опасно накренились, держащие их ремни затрещали, готовые порваться. Анж на секунду разглядел бледные лица преследователей, в горящих глазах читалось изумление, они не ожидали такого маневра. Тогда Анж быстро выдернул чеку и с силой швырнул гранату, почти впечатал ее в нутро машины противника.

– А теперь жми, Джонни, жми!

Машина взревела, снова набирая скорость, Анжа швырнуло обратно. Он высунулся из окна и начал стрелять. Пули выбивали искры из черного автомобиля, который тоже двинулся в погоню, но уже как-то неуверенно. Музыкой для ушей была слышная из него ругань на непонятном языке и громкое шипение, в котором четко чувствовался испуг.

Взрыв прогремел, Анж закричал от восторга. У черного автомобиля вырвало двери и снесло крышу, которая подлетела футов на пять и приземлилась позади на дороге. Вспыхнуло пламя, горящая машина вильнула в сторону, съехала с дороги и врезалась в ближайшую сосну, перевернувшись на бок.

– Стой, Джонни, стой! Тормози!

Фургон остановился. Анж перезарядил автомат последним оставшимся диском, сунул в карман пиджака динамитную шашку, открыл заднюю дверь и спрыгнул на асфальт, не сводя глаз с перевернутой пылающей машины. Движения видно не было, только огонь отбрасывал на дорогу длинные уродливые тени деревьев.

Анж медленно пошел к пожару, вгоняя автоматные очереди в сторону горящих останков. Жал на спуск, пока не заболел палец и не онемела рука, пока автомат не захлебнулся пустым диском, обиженно щелкнув бойком. В перевернутом автомобиле что-то хлопнуло и загорелось с новой силой. Анж отбросил автомат в сторону и вернулся к своей машине, там должно было оставаться оружие. Выудил тяжелый дробовик из-под пассажирского сиденья.

– Я сейчас, – сказал он Джонни, который не ответил и даже не пошевелился.

На ходу зажег фитиль шашки и сколько было сил, забросил ее далеко вперед. Новый взрыв разнес остатки машины в щепки. Горящие детали разлетелись в стороны. Анж хотел уничтожить черный автомобиль, отомстить за пережитый страх. Взяв дробовик на изготовку, он пошел на огонь.

Пнул лежащую на дороге длиннопалую руку, перешагнул через деталь подвески. Огонь жарил нестерпимо, Анжа бросило в пот. Вблизи чувствовался явственный смрад горелой плоти, перебиваемый запахом бензина и пороха. Анж постоял с минуту, держа на прицеле горящий остов машины. Ничего.

В кювете что-то зашевелилось. Подойдя на звук, Анж увидел там распластанную тварь, того самого блондина, с кем он разговаривал на складе. Тот лежал на спине почти голый. Костюм сгорел, прилипнув к телу тлеющими лохмотьями. Бледная кожа почернела, покрылась волдырями и ожогами. Белых волос больше не было, только обугленный то костей пузырящийся череп. Прежними остались только горящие глаза и длинные зубы, которые все еще угрожающе поблескивали в темном провале рта. Руками он держался за грудь и хрипел, будто ему было тяжело дышать.

– Шэлофэк, – прошипел он при виде Анжа, – шортоф шалкый шэлофэк. Я добэрус до тэбя. Выпотрошу как шфинью. Шортофа шмэртная тфарь!

Он попытался встать, но Анж снова уложил его на лопатки выстрелом из дробовика в упор. На груди его раскрылась рана, в которой блеснули белые ребра. Упырь булькнул, выплюнул что-то темное на подбородок и застонал, как не без удовольствия показалось Анжу, от боли.

– Все бы ничего, приятель, – спокойно ответил он, – да вот только сами-то вы тоже далеко не бессмертные.

Кровосос протянул руку, когти угрожающе выгнулись, Анж выстрелил. Кисть разлетелась на куски, тварь взвыла, корчась на земле.

– Я конечно не знаю, что вы за уроды такие. Как вас правильно называть и откуда вы вообще взялись.

Упырь поднял здоровую руку, теперь уже защищаясь. Анж ликовал. Он снова выстрелил, лишив раненного последнего набора когтей.

– Но одно я знаю точно. Если вас разорвать на куски, вряд ли вы соберетесь заново.

Он наступил кровососу на горло, тот захрипел и громко щелкнул зубами. От этого звука по коже у Анжа пробежали мурашки, внутри похолодело. Взяв себя в руки, он нацелил дробовик твари в лицо.

– Ну а в чем сомневаться уж точно не приходится, так это в том, что без головы вы не живете.

Выстрел прогремел, отдавшись звоном в ушах. Как будто ставил точку в одном из этапов этой ночи, которая все никак не думала кончаться. Бледное лицо упыря исчезло, на его месте появилась черная дыра, разлетевшись месивом из темной крови и костей. Макушка черепа откатилась в сторону. С чавканьем брызнули на землю мозги, от которых смердело тухлятиной, плесенью и слежавшейся гниющей листвой. Анж отшатнулся от ударившего в ноздри смрада, его чуть не вырвало. Обезглавленное тело дернулось, выгнулось дугой и осело. Затихло.

Анж выдохнул, опустил дробовик и вернулся к машине. Останки черного автомобиля тихо догорали у него за спиной. Фургон стоял притихший, будто устал до изнеможения. В проеме открытого багажника сидел, свесив ноги на асфальт, круглолицый «чистый». Его побледневшая осунувшаяся физиономия тускло белела в темноте. Анж даже удивился, увидев его, потому что считал заложника мертвым. Но подойдя ближе, понял, что тот уже совсем не жилец. Жизнь держалась в нем на волоске. Белая рубашка и перед пиджака были густо залиты кровью, он не мог даже ровно сидеть, его шатало из стороны в сторону. Сколько ценной крови пролито, подумал про себя Анж, кровососам это бы не понравилось.

Но еще больше Анж удивился, когда понял, что круглолицый плачет. Дрожащими руками он размазывал по лицу невидимые слезы, все больше пачкая его кровью и грязью.

– Ах ты ублюдок, – всхлипывал круглолицый. – Что ты наделал?..

– Что и должен был. Убил засранцев, которые перешли мне дорогу.

– Тебя это не спасет… ты труп, как и твой босс Фануччи…

– Что я труп ты говорил мне час назад. Однако я все еще стою перед тобой и труп не я, – Анж махнул в сторону пожара, – а они.

– Ты ответишь… Фануччи ответит… все вы… ответите… грязные макаронники…

– Это я тоже слышал. И еще вот какая у меня возникла мысль – пожалуй не надо больше связывать меня с Фануччи. Старик меня здорово подставил со всем этим дерьмом, и я думаю кардинально пересмотреть условия своего с ним контракта.

– Ты ответишь, – в предсмертном бреду стоял на своем круглолицый, – мои бледные Господа уже идут за тобой… тебе не уйти, они все знают… они чувствуют твой запах… и поверь мне, как бы ты не хорохорился… твой запах тебя выдает… ты весь провонял… страхом… ты и твой приятель…

Анж ухмыльнулся. Улыбка получилась плохой, зловещей. Анж знал это и часто этим пользовался. Эту улыбку часто видели его враги перед смертью.

– Слышишь, Джонни? Наш пассажир говорит, что мы с тобой боимся!

– Угу, – отозвался Джонни, который не выходил из-за руля.

Анж поднял дробовик и ткнул дулом круглолицему под подбородок.

– Ну а раз уж ты завел речь про своих господ или как ты там их называешь, то расскажи-ка мне, где их искать?

Круглолицый харкнул и сплюнул кровью себе на грудь, длинная темная нить свесилась у него из уголка рта.

– Зачем тебе это?

– Ну может я хочу знать, какое место мне стоит обходить стороной. А может быть я захочу вернуть твоим господам их груз, – он кивнул на бочки. – За некоторые преференции для меня и моего кореша.

– Тебя это уже не спасет, ты пролил кровь Господ. Око за око, кровь за кровь. Единственная преференция, на которую вы можете рассчитывать – это то, что вам сразу оторвут головы и вы не увидите своих потрохов, развешанных по стенам.

– У вашего брата какие-то больные фантазии по поводу моих потрохов.

– Вы трупы… вы уже мертвы…

– Как и ты, дружище. Но дай-ка мне кое-что тебе напомнить – я жив и стою перед тобой. А вот ты очень скоро сдохнешь, как и те громилы из черной тачки, кстати. К слову, откуда они, из Европы?

– Пошел… ты…

– Это я тоже слышал много раз, поверь мне. В общем, как посмотрю, не ладится у нас диалог. Но чтобы хотя бы закончить его на позитивной ноте, напоминаю, что ты можешь рассказать мне, где искать твоих господ. Ну же, облегчи душу и ступай с миром в… в ад, наверное. Я конечно не специалист, но вот мой друг Джонни честный католик и вряд ли он согласится с тем, что наш Господь примет тебя, как друга.

Круглолицый уже едва дышал. Он закатил глаза и тяжело облокотился о борт фургона, заваливаясь назад.

– Черт с тобой, – он снова сплюнул густым и темным, – клуб «Вавилон» в Саутсайде… на границе Вудланда и Хайдпарка… красная неоновая вывеска с изображением блудницы… голая женщина верхом на крылатом льве, ты не пропустишь…

Он мог не объяснять так подробно. Анж уже бывал там, не в самом клубе, но снаружи, сопровождал Джуза Фануччи на встрече с «деловыми партнерами». Ждал в машине, пока босс решал вопросы с теми, кто, как оказалось, были чудовищами, которые перегоняли в бочках человеческую кровь. Видел он и клуб «Вавилон», и вывеску с блудницей.

– Только знай, здоровяк… таким как ты там не место… это яма, из которой ты не выберешься… это скотобойня, где ты… туша на разделку… это…

– Хватит с меня твоих аллегорий. Ну!

Анж одной рукой схватил его за грудки и вытянул на дорогу.

– Не хочу, чтобы ты еще больше пачкал нашу тачку своей кровью.

Круглолицый не сопротивлялся, только вяло переставлял ноги, как пьяный. Анж поставил его в стороне от машины, на обочине, и отошел на шаг, наведя дробовик ему на живот. Надо отдать круглолицему должное, не смотря на слабость и ранения, он пытался стоять ровно, только чуть шатался. То ли безропотно принял судьбу, то ли уже слабо понимал, что происходит вокруг него.

– Спасибо за совместную поездку, – сказал Анж и выстрелил.

Круглолицему разорвало живот, тело его согнулось пополам и отлетело в кювет, ломая придорожные кусты.

– Сраный ты ублюдок, – добавил Анж, подошел и смачно плюнул на труп, отыгрываясь за все пережитые ужасы.

Забравшись в кабину на пассажирское сиденье, он увидел бледного Джонни, который прижимал ладони к боку. Между дрожащих пальцем сочились тонкие струйки крови.

– Черт, Джонни, как же так!? – с досады он заехал кулаком в панель перед собой, так сильно, что открылся бардачок.

– Прости, Анж…

– Как же так, малыш? – он обнял друга за плечи, притянув к себе.

– Прости, Анж. Я даже не заметил сразу… Когда те… те ублюдки стреляли в нас, меня только как будто… что-то толкнуло в бок. Больно не было, я не обратил внимания.

– Почему ты не сказал?

– Ты был занят. Я был занят… нельзя было отвлекаться.

– Тебе к врачу надо. У нас есть знакомый коновал, который латал наших парней. Помнишь доктора Рота?

– Нет, Анж. Я думаю, если тот урод прав, они… эти твари могут ждать нас где угодно… мы теперь сами по себе…

– Ты истечешь кровью.

– Ничего… я еще могу… могу вести машину… куда едем? Только скажи…

Анж молчал.

– Я не знаю, Джонни. Честно. Впервые в жизни я не знаю, что делать.

– А как думаешь, это правда?

– Что именно?

– Эти чудовища… вампиры или как их называть… они правда теперь будут преследовать нас, пока не поймают.

Анж подумал.

– Знаешь, друг. Будь это обычные головорезы, вроде нас с тобой, парни Лернера, ирландцы или кто-то еще, я сказал бы, что нет, им нас не достать. Можно уехать куда подальше, схорониться на время. Бывало уже всякое, помнишь же? Не в первый раз. Но если бы еще сегодня утром кто-то сказал мне, что мы с тобой окажемся в такой заднице, как сейчас, я бы поднял его на смех, а то и дал бы в морду. Но пару часов назад я видел, как отряд Испанца, лучших бойцов в городе, за пару минут кто-то покромсал голыми руками. Я видел, как парень прыгал с машины на машину, за секунду вырезал копов и одним прыжком вернулся обратно. Я выпустил в них кучу патронов, а они даже ухом не повели. Черт побери, Джонни, у нас в багажнике две бочки, полные человеческой крови!

Он снова помолчал.

– Я скажу тебе вот что. Да, вполне возможно, что твари будут нас преследовать, пока мы с тобой живы. Не знаю, как, но возможно они уже знают, где мы. И видит Бог не хотел бы я оказаться в их руках. Как и ты, я думаю.

Джонни кивнул, соглашаясь. На лбу его выступили крупные капли холодного пота.

– Так что делаем, Анж?

– Ты можешь вести, Джонни?

– Конечно, друг. Это машина и я – одно целое.

Он улыбнулся через силу.

– Отлично, малыш. Потому что пока мы будем ехать, мне надо подумать.

Джонни завел мотор.

– Едем прямиком к Джузу Фануччи, – сказал Анж. – Нужно задать старому ублюдку пару вопросов.

*

Загородный особняк Фануччи тонул в темноте. Ни в одном из окон на двух этажах не было видно ни огонька. Фонари на аллее, ведущей от ворот до входа, не работали. Ни света, ни охраны, ничего.

Машина остановилась у больших кованных ворот, украшенных вензелями Д и Ф. Обычно гостей здесь встречали неразговорчивые молодчики с каменными лицами, но сейчас не было никого. Только створка ворот чуть приоткрыта, словно приглашая войти.

Заглушив мотор, Джонни устало откинулся на сиденье. За время поездки он стал еще бледнее, чем был.

– Как ты, дружище? – спросил его Анж.

– Нормально, – отмахнулся Джонни, – хотя не спорю, бывало и лучше. Что ты думаешь делать?

– Сначала осмотрюсь. Не нравится мне здесь, больно тихо.

– Мне тоже, Анж… Ты иди, а я подожду здесь… Буду наготове, если надо будет быстро уехать.

– Не знаю, Джонни, все может быть. Вот, возьми на всякий случай, – Анж сунул другу в руку револьвер, – может пригодиться, пока меня не будет. Стреляй, не думая, если что – ори. Я услышу, сразу приду.

– Не сомневаюсь, Анжело.

Анж вышел из машины, подождал немного, собираясь с мыслями, втягивая ноздрями прохладный ночной воздух. Взвесил в руках дробовик, догнал в патронник пару патронов для полного комплекта. Выдохнув, пошел к воротам.

– Эй, Анж! – окликнул Джонни, когда он уже стоял на ведущей к дому аллее.

Анж повернулся, Джонни по грудь высунулся из окна машины. Лицо его белело в темноте светлым пятном. Анж хотел подойти поближе, но в последний момент передумал. Возвращаться – плохая примета.

– Безумная нынче ночка, а, Анжело?

– Так точно, малыш, безумнее некуда.

– Славные мы с тобой дела воротили, а?

– Отличные дела, Джонни. А впереди будут еще лучше, помяни мое слово. Вот только выберемся из этой передряги.

– Конечно, выберемся, Анж… конечно…

Он повернулся, чтобы идти и снова его окликнул Джонни.

– Слушай, Анжело, а я говорил тебе, что ты мой лучший друг?

– Если честно, не припомню Джонни, но я это и так знаю. И ты мой лучший друг, малыш, за…

«За очень долгое время» – хотел добавить он, но передумал. Джонни действительно был его лучшим другом со времен войны, когда всех его тогдашних друзей перебили фрицы во Франции. Плохая аналогия, неподходящая и неуместная. Поэтому Анж закончил фразу по-другому:

– За всю жизнь.

– Я люблю тебя, Анж. Если получится, навести потом моих родителей.

– О чем ты, приятель? Ты сам скоро их увидишь.

– Конечно, Анж… конечно. Все, иди, друг. Прощай, Анж…

– Бывай, Джонни. Сиди тут тихо, смотри в оба. Если что – стреляй или кричи. Я скоро!

Он пошел, к дому, оставив Джонни одного, держа перед собой тяжелый дробовик. Гравий на дорожке тихо хрустел под подошвами. Чуть в стороне, в траве на лужайке он заметил, как блестит в свете звезд что-то маленькое. Нагнувшись, Анж поднял гильзу от револьвера тридцать восьмого калибра. Взвесил на ладони, поднес к лицу. Совсем свежая, пахла порохом. Анж на ходу выбросил гильзу и уже через несколько шагов увидел на тропинке еще несколько. Возле маленького декоративного деревца на лужайке лежал, скорчившись, человек в темном костюме. Он свернулся калачиком, будто спал или ему было холодно. Анж знал, что человек мертв.

Второй труп он нашел на высоком крыльце особняка. Уже окоченевшее тело охранника лежала вниз лицом, сжимая в руке пистолет. Головой к двери, будто несчастный от кого-то убегал, надеясь найти спасение в доме. Белоснежные ступени крыльца пачкали темные разводы.

Анж поднял перед собой дробовик и дулом толкнул приоткрытую дверь, проходя внутрь. Петли громко заскрипели, звук разнесся по темной пустоте дома. Анж вздрогнул, боясь, что громкие звуки могут кого-то привлечь. Он постоял в дверях, водя оружием туда-сюда, но ничего. Особняк был тих и пуст.

Просторный холл выглядел так, будто по нему прошелся ураган. Дорогой паркет красного дерева был усыпан перьями из разорванных диванных подушек и черепками от разбитых китайских ваз. Еще один мертвец лежал ничком прямо на персидском ковре в центре холла, прижав к груди автомат. Головы у него не было, та стояла на высоком пьедестале для вазы, подобно скульптуре или жуткому музейному экспонату. Рот удивленно приоткрыт, пустые глазницы глупо уставились на гостя.

Осмотрев место битвы и разгрома, Анж пошел по широкой лестнице на второй этаж, где был рабочий кабинет Фануччи. На ступенях на боку лежала женщина в белом переднике и униформе горничной. Подошвы прилипали к мраморным ступеням из-за пролитой на них подсохшей крови. Чьи-то темные следы вели наверх.

Дверь в кабинет босса была выломана из проема и лежала в центре комнаты, прямо перед рабочим столом. На ней виднелись сквозные следы от пуль. Значит Фануччи пытался забаррикадироваться и отстреливался до последнего. То, что осталось от самого дона сжимало в руке серебристый пистолет. Сам кабинет говорил о том, что здесь случилась уже не буря, а самая настоящая бойня. А произошедшее было не убийством, а казнью. Кровососы мстили Фануччи за обманутые ожидания, сорванную сделку и свой позор. Анж подошел к трупу, сидящему в кресле за столом. Ступать приходилось осторожно, ноги скользили в залившей пол крови.

После всего, что он сегодня узнал, Анж не жалел бывшего босса. Но такой участи он не пожелал бы и врагу. Фануччи выпотрошили и освежевали. Дорогой костюм, превратившийся в окровавленные лохмотья, украшал пустую человеческую оболочку. Страшная вертикальная рана шла от грудины до паха, внутри белел позвоночник и разведенные в стороны, сломанные ребра. Зловонная куча вытянутых из человека кишок громоздилась прямо на столе, наваленная на стопки бумаг. Свернутая на бок голова покоилась на высокой спинке кожаного кресла, соединенная с остальным телом только лоскутом кожи. Вытекший на щеку глаз мутной кляксой поблескивал в темноте. В комнате стоял тяжелый смрад крови, смерти и дерьма. Громко жужжали невидимые, невесть откуда взявшиеся мухи.

– Ну, как тебе бессмертие, урод? – спросил Анж, вскинув дробовик и положив его на плечо.

Ему не ответили, только что-то влажно шлепнулось на пол.

Анж развернулся и вышел на коридор, к лестнице. Его служба семье Фануччи определенно подошла к концу.

*

Вернувшись к машине, Анж залез на пассажирское сидение и устало развалился в кресле.

– Черт побери, эта ночь слишком долгая…

Только усевшись на место, он заметил, что Джонни притих. Надвинул шляпу на лицо и опустил подбородок на грудь, будто уснул.

– Проснись, дружище. Прости, я знаю, ты устал, но еще рано спать.

Анж потряс друга за плечо. Шляпа слетела с его головы и свалилась на колени. Голова качнулась из стороны в сторону, но не поднялась. Анж потрогал холодную шею Джонни, пульса на было.

– Черт, Джонни…

Он врезал кулаком в панель перед собой так, что там что-то треснуло.

– Черт!

Принялся молотить, до крови сбивая костяшки и не чувствуя боли.

– Черт! Черт! Черт! Мать твою!

Утопив в приступе ярости свое горе, Анж долго сидел молча, только утирая льющиеся по лицу слезы.

Что ему теперь делать? Джонни мертв, Фануччи мертв. Впереди маячили только самые мрачные перспективы. Первой и самой очевидной мыслью было сесть за руль и уехать к чертовой матери куда подальше. Добраться до Айовы, где стояла их старая ферма. Отец еще жив, он примет, не смотря на их былые разногласия, братья укроют, помогут. Все они были глубоко верующими итальянцами-католиками и без проблем поверят во все, даже если Анж расскажет им правду. Наверняка, даже наоборот, увидят в этом божий промысел. Кровососущие демоны сели на хвост непутевому сынку и братцу, чтобы тот вернулся обратно в лоно семьи. К тому же Анж не сомневался, отец и так верил в то, что большой город являлся рассадником зла, реального и потустороннего. В этом Антонио Инганнаморте был непреклонен.

Нет, к своим нельзя. У тварей отличный нюх и, судя по всему, длинные руки. Они не простили Фануччи сорванную поставку крови, а уж убийство пятерых своих сородичей не простят и подавно, нечего даже думать об этом. К тому же круглолицый говорил, что у кровопийц существует некая организация. Сколько же в ней членов? Сотня, тысяча? Они будут искать принадлежащие им бочки, даже не столько их, а человека, доставившему им столько хлопот. И не успокоятся, пока не найдут. Подставлять отца с братьями Анж не мог. Просто так явиться к ним спустя столько лет и просить о помощи? У братьев свои семьи, дети. Да, Анж был подонком, но не настолько же. Рисковать чужими жизнями он больше не мог.

Тогда просто бежать. Прямо сейчас выбросить в ближайшую канаву чертовы бочки, вдавить педаль газа в пол и ехать, куда глаза глядят. Просто ехать, не разбирая дороги, пока не закончится бензин. Там сменить машину и снова ехать. Весь мир открыт, весь мир, в котором можно скрыться от банды вампиров. Ну, наверное, можно. Даже если Америка для этого окажется слишком тесной, есть Канада. Нет, лучше Мексика и дальше на юг. У Анжа был приличный счет в банке, откладывал на черный день, заботился о будущем. Можно снять наличные, плюнуть на все и рвануть через океан. Европа, Африка, Россия, Китай. Нет, нельзя загадывать так далеко, когда не знаешь, что ждет тебя за следующим поворотом. Сначала лучше просто мчать, не разбирая дороги, пока есть силы. Но что потом? Менять автомобили при первой возможности, ночевать в дешевых мотелях с дробовиком под подушкой, вздрагивая при каждом шорохе. Осесть… где осесть? В Америке полно маленьких городков, которых и на карте-то не найдешь. В них можно раствориться на время, пусть даже навсегда, а при первой опасности двигаться дальше. Неплохой вариант, но что он будет делать в перерывах между бегством? Анж не умел ничего больше, кроме как стрелять, драться и убивать. Черт, как же тяжело.

С нехорошими мыслями Анж сидел в машине рядом с мертвым телом друга. Разум вдруг перекинулся на воспоминания из далекого детства. Ферма в Айове, добрый, но вечно хмурый и уставший отец, ласковая мама, пахнущая травой и свежей выпечкой. Задиристые братья и шумная ватага деревенских ребят, с которыми Анж пропадал в поле, увиливая от домашней работы.

Отец был родом из Каламбрии, бедного сельского региона на юге Италии и, эмигрировав в Америку, спасаясь от нищеты и голода, он твердо решил, в отличие от большинства соотечественников, избегать больших городов, считая их рассадниками зла и порока. Сразу с корабля он двинулся вглубь страны вместе с юной итальянской сиротой, с которой познакомился в плавании. Добравшись до Айовы, они нанялись на работу к старому одинокому фермеру, который быстро оценил упорство и трудолюбие молодых итальянцев, по доброте душевной завещав им ферму после своей смерти. Став хозяевами земли, отец с матерью принялись строгать шумных и драчливых итальянских детей, четвертым из которых и стал Анж. Боксер, солдат, герой войны, гангстер, бутлегер, убийца и беглец.

У Анжа защипало глаза, когда он вспомнил свою маленькую сестренку Розиту. Малышка Рози с соломенными косичками и огромными голубыми глазенками, сорванец и бесенок, которая ни на шаг не отставала от старшего брата. Родителям нравилось, что дети присматривают друг за другом, пока сами они днями гнули спины в поле. Вот только однажды Анж не досмотрел маленькую Рози. Сестра пропала в жаркий июльский день, когда он отвлекся, убежав играть в бейсбол с ребятами. Мальчишки из ближайшего городка потом говорили полицейским, что видели, как маленькая девчонка Инганнаморте садилась в неизвестный ржавый пикап. Машину потом искали по сельским дорогам больше месяца, Рози искали долго, пока последняя надежда не угасла.