Читать книгу: «Избранные жития великих святых», страница 4

Однажды в глухую ночь, когда все спали, преподобный стоял в своей келье на молитве. Тот убийца подошел к келье святого, как бы имея к нему дело, держа под рукою обнаженный меч. Без страха он постучал в дверь, говоря:

– Благослови, отче!

Преподобный отец, праведный, как Авель, не зная, что за дверью стоит Каин и вызывает его, чтобы убить, спросил его тихо из кельи:

– Кто ты? – и приотворил немного дверь.

Убийца был смущен голосом преподобного и с трепетом пал на землю. Бог, сохранивший верного раба Своего, поразил убийцу страхом; руки его ослабли, меч упал на землю, и сам он лежал у ног преподобного, как мертвый. При виде этого зрелища преподобный ужаснулся и стал подымать лежавшего. Он, едва придя в себя, сказал умиленным голосом святому:

– Помилуй меня, твоего убийцу. Прости мне эту злобу, которую я возымел на тебя. Прости мне нечестие сердца моего!

Преподобный зажег свечу и увидел лежавший на земле меч, заостренный, как бритва, понял замысел того инока и сказал:

– Не выступил ли ты на меня, как на разбойника, чадо? Но перестань рыдать. Заключи уста твои. Сокрой оружие твое и никому не рассказывай о том, что было. Подойди, я обниму тебя, чадо, и Бог простит твое прегрешение…

Таково было незлобие преподобного.

С тех пор он выказывал тому брату великую любовь. Тот же, всегда вспоминая свой грех и видя незлобие и любовь к себе преподобного, постоянно рыдал и не мог утаить это событие, прославляя добродетель преподобного, и умер с чувством великого успокоения. Преподобный оплакивал его, как никого другого.

Был еще один брат, который ненавидел преподобного и искал истребить его из числа живых. Не знал он, как это сделать, и прибег к бесовскому волхвованию и чарам и напустил на игумена много смертных чар. Но ничто не действовало, и он тому удивлялся. Случилось ему спросить у одного брата, могут ли уморить человека чарования. Брат отвечал, что мужу святому и благочестивому, живущему в Боге, никакие волхвования повредить не могут. Услыхав это, волхв укорял себя и, узнав, как простил преподобный брату, хотевшему убить его, удивился его незлобию и в чувстве умиления и страхе Божием пришел к преподобному, пал к ногам его, с громким рыданием исповедал свой грех и просил прощения, которое и получил от незлобивого отца.

Так относился преподобный Афанасий к людям, провинившимся перед ним. Господь прославил его в пастве, и собралось много братьев из разных стран, из древнего Рима, Калабрии, Амалфии и Иверии, не только простых, но и благородных и богатых, и много монастырских игуменов, сложив свое начальство, приходили под начало преподобного. Архиереи оставляли свои кафедры и присоединялись к пастве святого отца и желали его наставлений. Таковы были патриарх Николай, Харитон, Андрей Хризополит, Акакий, просиявший многолетним постничеством. Также и отшельники, поселившиеся в непроходимых пустынях, по Божьему промышлению приходили к великому отцу и водворялись в его лавре, желая пользоваться примером его добродетельного жития. Святой преподобный Никифор подвижничал со святым Фантином в горах Калаврийских, пока им не было божественное явление с повелением Фантину: «Иди в Солунь с Никифором, на Афон, к преподобному Афанасию». Святые вняли этому повелению, пришли к старцу, долго жили с ним, преставились и были погребены на Афоне. Так искусный учитель узнается через искусных своих учеников и добрый пастырь через добрых овец своих…

Но уже время вкратце вспомнить о некоторых чудесах преп. Афанасия и закончить повесть о нем.

Бог, прославляющий чудесами Своих святых, не лишил и этого великого угодника Своего дара чудотворения. Прежде всего вспомним его прозорливость. Однажды во время великого мороза он призвал к себе одного послушника, именем Феодора, и сказал ему: «Брат, иди скорее в Кесарийское место (так называлось оно на Афоне), и когда будешь против Трохоля, направляясь к морю, то встретишь трех мужей, изнемогающих от голода и мороза и находящихся при смерти. Один из них инок. Подкрепи их хлебом, чтобы вернулись их силы и чтобы они согрелись, и приведи их сюда». Феодор отправился и нашел все так, как сказал преподобный, и удивлялся прозорливости его.

Однажды по монастырской нужде преподобный с некоторыми братьями отплыл на корабле к одному острову. Попущением Божиим невидимый враг, желая потопить отца и братьев, воздвиг великую бурю. В страшном волнении корабль был опрокинут среди пучины, и все попадали в воду. Но десница Божия, избавившая угодника от стольких бед, и здесь не оставила Своего избранника, и в ту же минуту корабль опять встал, преподобный очутился на корме и начал призывать к себе братьев. И вода, словно некая живая рука, приносила их к кораблю, и преподобный отец, извлекший их из воды, собрал всех живыми. Не нашлось только одного Петра Кипрянина. Преподобный печалился о его гибели и стал громко кричать: «Чадо Петр, где ты?» И вот, как только раздался голос преподобного, глубина морская изрыгнула из себя Петра, волны вынесли его и прибили к кораблю, где он был принят на борт руками преподобного. Таким образом, преподобный был спасен со всей своей братией от потопления и восторжествовал над врагом, который снова был посрамлен. Блаженный отец всюду побеждал врага, прогонял и торжествовал над ним.

Из инока Матфея, сильно мучимого нечистым духом, преподобный изгнал беса. Молитвами его от многих был отгоняем невидимый мучитель, и действием целебной силы он многих врачевал своими руками. Он исцелил прокаженного брата, другого исцелил от язвы в чреве. Нашло на остров монастырский много насекомых, пожиравших плоды, и он изгнал их. Однажды, когда он плыл с братьями по морю, у них не хватило воды, и братья изнемогали от жажды. Он велел тогда зачерпнуть воду из моря, благословил ее, и стала она пресная, и все братья пили ее.

Один брат, по имени Герасим, работая в винограднике, захотел вырвать из земли твердую высокую лозу. Он был человек сильный, но дважды, трижды дергая ее изо всех сил, не мог с нею справиться. От натуги с ним случилась беда: живот у него лопнул, и выпали все внутренности. Но в этом страшном состоянии он молитвами преподобного и знамением святого креста был излечен.

Герасим, ссылаясь на Бога, как на свидетеля, рассказывал следующий случай:

– Однажды, – говорил он, – я был занят разрезанием хлеба для трапезы, и нужно мне было идти к отцу спросить о каком-то деле. Он находился один в храме. Я подошел к оконцу и увидел его молящимся. Лицо его было как горящее пламя. Я ужаснулся и немного отступил назад; потом опять приник к оконцу и увидел, что он блистает лицом, как ангел Божий, и огонь окружает его. Я в страхе вскричал: «Отче, Отче!» Отец, видя меня в таком страхе и поняв, чему я был свидетелем, запретил мне кому-либо говорить об этом.

Но после смерти преподобного Герасим рассказал об этом случае братии.

Один брат был послан преподобным в мирское селение по делу. Там вражеским наветом он поддался плотскому искушению и пал. Сознав всю тягость своего греха, он припал к ногам святого с рыданием и поведал ему свой грех и свое отчаяние. Преподобный, поучив его полезными словами и убедив его не отчаиваться в человеколюбии Божием, повелел ему нести его прежнее монастырское служение. Один старец, по имени Павел, узнав о падении брата и о милосердии к нему преподобного, стал роптать, нападая на брата и на преподобного. Он сильно укорял брата, что тот дерзнул сделать такой тяжкий грех, нарушив обет чистоты, а игумену он говорил в лицо, что нехорошо прощать такого грешника, но надо на него наложить наказание.

Кроткий подвижник, строго посмотрев на ропщущего, сказал:

– Павел, смотри за самим собой, а не за грехами брата ибо писано так: «Тот, который думает, что он стоит, пусть охраняет себя, чтобы не упасть».

С того часа попущением Божиим невидимый искуситель стал уязвлять стрелами сердце Павла. Не имел Павел покоя три дня и три ночи, весь горя жаждой плотского греха, так что отчаивался в своем спасении. Особенно ему было тяжело, что от стыда он не решался признаться в переносимой им борьбе преподобному. Преподобный, зная духом об этой борьбе, призвал к себе Павла, говорил с ним о каких-то монастырских делах, потом повел беседу так, что Павел смог открыться ему. Он пал в ноги преподобному, исповедал ему свою беду и просил разрешения от искушения. Преподобный, наставил его, чтобы не осуждал впредь заблудших братьев, и послал на обычную службу (он был келарем), сам же стал на молитву и прилежно, со слезами, молился о нем Богу. И тотчас страсть стихла в Павле, и он ощутил, как какая-то тонкая прохлада пролилась на его голову, дошла до ног и погасила пламя похоти.

Другой брат, по имени Марк, был сильно обуреваем теми же плотскими искушениями. Он пришел к преподобному, поведал свою страсть и просил молиться о помощи. Через несколько дней он видел преподобного, и Афанасий спросил его:

– Как чувствуешь ты себя, брат?

– Сильно страдаю, отче.

– Ляг ниц на землю, – сказал преподобный и наступил на него.

Тогда, вскочив на ноги, искушаемый почувствовал себя совершенно избавленным от искушения и с того часа наслаждался покоем.

После этого краткого рассказа о чудесах преподобного перейдем к повести о его смерти.

Со всех сторон к преподобному собиралось множество братьев, и поэтому надо было расширить церковь, чтобы она могла вмещать всю братию. И вот стали перестраивать паперть и приделы к стенам церковным. Не была еще окончена постройка одного придела и алтаря, как преподобный собрался ехать в Царьград. Он захотел посмотреть на постройку. Прежде всего он созвал братьев и произнес им поучение из творения Феодора Студийского, приложив и свои собственные увещания. Затем он затворился в келье и долго молился. Потом вышел из кельи, одетый в мантию, нося на главе священный куколь, который обычно надевал на себя только в великие праздники и во время причащения Св. Таин. Что-то необыкновенное было в нем в тот день: лицо было светло, как у ангела Божия. Он взял с собою шесть братьев и пошел с ними на воздвигаемые стены. Когда они были наверху, купол провалился, и они все упали вниз и были засыпаны камнями и мусором.

Пять из них тут же предали души свои Богу, а преподобный Афанасий и строитель Даниил оставались пока живы под камнями. Все слышали голос преподобного, который в течение трех часов молился: «Господи Иисусе Христе, помоги мне. Слава тебе, Боже»! Братья с громкими криками и рыданием быстро разрывали камни и мусор отчасти бывшими тут же орудиями, отчасти руками и обрели преподобного уже скончавшимся с неповрежденным телом, только была рана на правой его ноге. Рядом с ним нашли живым строителя Даниила, сильно раненного, и вынесли его оттуда.

Такова была кончина преподобного отца Афанасия. Угодник Божий этот был сподоблен мученического венца. Духом он предвидел кончину свою, незадолго до того сказав ближайшему ученику Антонию: «Путь, который по монастырским делам надлежит мне совершить в Царь-град, соверши ты, прошу тебя; я не увижу более царя земного, ибо это не угодно Богу».

По кончине своей преподобный лежал три дня непогребенный, пока из всех обителей Святой Горы не собрались отцы для совершения торжественного погребения. Не было перемен в святом его теле, ни отеков, ни темноты в лице. Лицо было, как у живого спящего человека; не слышен был обычный трупный запах. Когда совершали над ним надгробное пение, от раны его правой ноги чудесным образом потекла кровь… Кто когда-либо видел, чтобы язва мертвеца трехдневного источала кровь! Некоторые старцы приняли эту кровь на свои полотенца и мазались ею, как святынею на благословение.

Честное тело преподобного отца опустили в землю. Раньше него схоронили тела пяти погибших братьев. Даниил, спасенный, но опасно раненный, в продолжение нескольких дней еще был жив и передал видение, которое было ему в одну из ночей перед кончиной преподобного.

– Я видел, – говорил он, – как некий светлый посланник пришел звать отца к Царю. Когда преподобный пошел вслед за посланным, пошли и шесть братьев, в числе которых был и я. Когда мы пришли к прекрасным царским палатам и приблизились к дверям, преподобный и все пять братьев прошли к Царю; я же был оставлен и горько рыдал. И услыхал я чудный голос: «Напрасно рыдаешь ты, человек, ибо не можешь войти внутрь, если не даст тебе этого отец, с которым ты пришел». Я услышал эти слова и зарыдал еще горше и стал призывать отца умиленным голосом. Вскоре вышел преподобный, взял меня за правую руку и ввел в палату, где я сподобился увидеть Царя и поклониться Ему…

Передав этот рассказ, Даниил предал душу свою в руки Божии.

Вспомним еще некоторые чудеса преподобного Афанасия, бывшие уже по его кончине.

Однажды ближайший ученик преподобного, вышеупомянутый Антоний, с некоторыми братьями находился по монастырским делам в Горской стране. К вечеру он встретил пастуха овец. Его единственный сын только что был опасно ранен дикими зверями и умирал. С горем рыдал над ним отец. Увидев странствующих иноков, он просил их остановиться у него. Оказывая им гостеприимство, он предложил им, что у него было, – хлеб и молоко. Старец удивился его добродетели, что он в таком великом горе не забыл страннолюбие, и горячо жалел его. Среди них был один брат, по имени Симеон, у которого было при себе полотенце, омоченное в крови преподобного. Симеон этим полотенцем обвязал рану мальчика, тот заснул сладким сном и проспал до утра. Иноки остались там переночевать, и на утро мальчик встал совсем здоровый, с зажившими ранами и просил поесть. Все прославляли Бога.

В другое время некоему брату, посланному по монастырским делам, случилось войти в дом одного христолюбца, где лежала недужная женщина, долгое время страдавшая кровотечением. Домашние скорбели о ней, и брат, узнав о причине их скорби, рассказал им, что у него есть омоченное в святой крови полотенце. «Если хотите, чтоб больная выздоровела, то возьмите это полотенце, помочите его в воде, выжмите его, и эту воду пусть больная выпьет». Недужная женщина, услыхав об этом, поспешила приготовить воду, как сказал ученик преподобного, и выпила, произнеся: «Преподобный Афанасий, помоги мне!» Кровь остановилась, и она стала здорова.

В другой раз к иноку Георгию, посланному по монастырским делам на кораблях, в одной пристани принесли умиравшего корабельщика, который восемь дней не говорил и которого уже оплакивали, как мертвеца. Когда на него положили полотенце, обагренное кровью святого, то он, словно пробудившись от сна, встал здоровый.

И разные еще совершались чудеса: нечистые духи изгонялись из людей, различные недуги исцелялись у приходивших с верою и мазавшихся елеем от лампады, которая теплилась перед гробом преподобного. Добродетельный инок Евстратий от внутреннего повреждения в течение семи лет страдал так, что из него исходила каплями кровь. Много лет лечили его врачи без всякой пользы. Он отказался, наконец, от всякого лечения, возложив попечение свое на Бога и молился преподобному Афанасию. И обратившись к этому целебодательному врачу, он вскоре получил исцеление. Он видел во сне, что находится в трапезе, преподобный сидит на обычном игуменском месте и перед ним стоит сткляница воды и блюдо с виноградом. Взяв немного винограда, преподобный положил его в воду и давал Евстратию пить. Евстратий думал, что это обычное лекарство, и не хотел принять. Тогда преподобный сказал ему: «Не бойся, возьми и испей, это будет тебе во здравие». Евстратий выпил, проснулся и с того времени чувствовал себя здоровым.

Богу, дивному во святых Своих, явившему через преподобного Афанасия чудесную Свою милость и силу, бесконечная слава и честь!

Василий Великий
 святитель, архиепископ Кесарии Каппадокийской

1/14 января

Имя святителя Василия Великого принадлежит к числу заветных церковных сокровищ. Он как-то особенно близко и прочно усвоен верующими. Век христианства, когда названо имя Василия, может быть назван величайшим в истории. При этом имени вспоминается горячее одушевление веры, аскетизм подвижничества, полная отрешенность от миpa со стремлением к небесному, пламя христианской любви. Имя Василия часто произносится в церковных богослужениях наряду с именами неразрывно с ним вспоминаемых Церковью Григория Богослова и Иоанна Златоуста – вселенских великих учителей и святителей.

Василий Великий родился на востоке Малой Азии, в провинции Каппадокия, в славившемся своей образованностью городе Кесарии около 330 года, в царствование императора Константина Равноапостольного, в семье благородной и благочестивой.

Отец его, Василий, отличавшийся добротой, был женат на богатой и знатной девушке Эмилии и, как есть основание полагать, принял в последние годы жизни сан священства. Старшая дочь их Макрина, потеряв своего жениха, пожелала провести свою жизнь в девстве и причислена Церковью к лику святых (пам. 19-го июля). Всех детей у них было десять. Кроме Макрины и Василия (старший сын), в лике святых из этой семьи сияют еще сыновья их: Григорий Нисский (10-го января) и Петр Севастийский (9-го января).

Первые зачатки благочестия были вложены в душу св. Василия его матерью и бабкой, Макриной Старшей, а наукам мирским обучал его отец, сам человек чрезвычайно образованный. Василий потерял отца на 14 году и затем провел несколько лет в поместье своей бабки, где впоследствии возник монастырь, откуда он часто навещал родных в Kecapии. По кончине Макрины Василий на 17-ом году вернулся в Кecapию для продолжения своего образования. В короткое время сравнявшись со своими учителями, он отправился в Константинополь, а затем в Афины – город, бывший сосредоточием всей эллинской премудрости.

Вызывая удивление своими способностями, он был уважаем и за чистоту жизни, зная лишь две дороги: в школу и в церковь. Тут он сдружился с Григорием Назианзином, впоследствии великим святителем, названным Богословом. Наука настолько захватила Василия, что за книгами он часто забывал о пище. Но пятилетние занятия в Афинах не насытили его жаждавшей правды души, и он, в погоне за опытным христианским знанием, отправился в Египет, где процветало подвижничество. Здесь он наблюдал жизнь великих аскетов: Пахомия, Макария Старшего и Макария Александрийского, Пафнутия и Павла. Отсюда он отправился в Палестину, но по дороге побывал в Афинах, где обратил в христианство своего прежнего учителя-язычника, знаменитого Эввула, который пожелал никогда не расставаться с Василием. В Иордане Василий и Эввул приняли крещение (христиане первых веков отлагали крещение до зрелого возраста). Во время таинства на крещаемых внезапно спала огненная молния, и вышедший из той молнии голубь погрузился в Иордан, всколыхнул воду и поднялся в небо. Затем они отправились в Антиохию, где Василий был поставлен во диаконы. При возвращении их в Кесарию тамошний архиепископ получил извещение от Бога, что Василий будет сам со временем архиепископом. Дома Василий вел ту жизнь истинного монаха, какой научился в своих путешествиях. Его поставили пресвитером и руководителем иноков в Kecaрии. Более всего он занимался проповедью, иногда даже дважды в день. В поучениях своих он живо и убедительно доказывал величие добродетели и гнусность пороков, призывая всех к совершенству.

Избегая уважения человеческого, Василий скрылся из Kecaрии в бесплодной пустыне Понтийской, в хижине, не имевшей ни крепких дверей, ни настоящего очага, ни кровли, и питался там черствым хлебом. Кроме молитв и ученых трудов, Василий Великий, друг его Григорий и присоединившиеся к ним иноки занимались носкою дров, тесанием камней, уходом за огородными овощами и сами на себе возили огромную телегу с навозом. Местность, где они уединялись, принадлежала его семье, и раньше него там поселились мать его Эмилия и сестра Макрина, которая устроила там монастырь. Неподалеку, у подошвы заросшей лесом горы, по которой струились потоки с холодной прозрачной водой, уединился Василий. Настала пора ему воплотить то, что он видел во время своего паломничества. Он имел лишь одну одежду – сорочку и мантию, – а по ночам надевал власяницу. Хлеб с солью и вода были его единственной пищей. В такой жизни он сильно изменился телом и ослаб. Описывая Григорию счастье пустынной жизни, он склонил приехать его к себе в пустыню. И два друга остались делить вместе жизнь. Отказавшись теперь совсем от мирских книг, которыми они раньше много занимались, Василий и Григорий изучали лишь Священное Писание. Они написали уставы иноческого общежития, считающиеся доныне основой монашества. На телесные труды друзья не жалели сил. Они тесали камни, таскали дрова, сажали деревья, доставали воду для их поливки и питались самым грубым хлебом, который еле можно было прожевать. Но эту пору оба они считали самой счастливой в своей жизни.

Церкви потребовалась служба Григория и Василия. Василий был вызван в Kecapию и поставлен в архиепископы. Ко времени его архиепископства относится следующее священное событие. Василий просил у Господа вдохновения, чтобы он мог молиться своими словами при принесении бескровных жертв. Через неделю во время вознесения за святой литургией Хлеба и Чаши Василий увидел самого Господа, Который повелел ему произнести молитвословие от себя. И тут же он стал произносить и записывать дошедшие до нас молитвы возношения Даров, а сослужащие видели в ту минуту небесный свет, наполнявший алтарь.

Но не одно это событие свидетельствовало о святости Василия.

Один еврей, любопытствовавший узнать, в чем собственно состоит таинство евхаристии, пришел в церковь, когда Василий совершал литургию. Он увидел, что святитель поддерживает в руках Младенца, раздробляя Его на части. Когда он подошел к святителю для пpиoбщения, святитель подал ему часть Хлеба, которая имела для еврея полное подобие плоти, и Чашу, в которой он увидел настоящую кровь. Еврей спрятал и затем показал этот Хлеб дома жене, и оба они вскоре крестились.

Святитель просил одного начальника об оказании милости бедной женщине; начальник ответил, что не может ничего для нее сделать. Василий написал тогда: «Хорошо, если хотел, но не мог сделать, а если ты мог и не захотел, то Бог поставит тебя самого в число нуждающихся». Эти слова оправдались на деле. Царь разгневался на злоупотребления этого человека и велел заключить его в тюрьму, откуда он был освобожден лишь по ходатайству Василия.

Рассказывают о следующем необыкновенном происшествии. Василий лучше других знал, какое зло для христианства таится в императоре Юлиане Отступнике. Когда Юлиан уходил в Персидский поход, Василий искренно желал, чтобы ему более не вернуться с этого похода. Василий молился перед иконой Богоматери, на которой был изображен святой мученик Меркурий. Вдруг изображение мученика исчезло с иконы, а через некоторое время показалось опять; но копье, бывшее в руках у него, казалось теперь окровавленным. Как известно, Юлиан Отступник был в одной битве поражен чьим-то копьем и, умирая, воскликнул, признавая победу над собой Христа: «Ты победил, Галилеянин!» По преданию, это Богоматерь, по молитве Василия, послала мученика Mepкypия поразить врага христианства.

Вредным был для Церкви и император Валент – арианин. Он ненавидел православие, и его раздражало, что Василий остается на своем Кесарийском престоле. Он приехал в Александрию и пробовал привлечь Василия на сторону ереси и, наконец, стал угрожать ему конфискацией имущества, изгнанием и смертью. Но епарху, грозившему ему, Василий отвечал так:

– Что ты отнимешь у меня? Несколько ветхой одежды, несколько книг? Вот все, что я имею. Ссылки для меня нет: место, где я теперь, не есть мое, и всякое, куда меня пошлют, может быть моим. Вся вселенная – Божия. Мук не боюсь: при моей слабости только первый удар будет чувствителен. Смерть для меня благодеяние: она скорее соединит меня с Богом, к Которому я давно стремлюсь.

Епарх заметил, что никто с ним не говорил так свободно.

– Ты никогда, очевидно, не говорил с епископами, – отвечал Василий, – мы кротки и смиренны, но когда речь идет о Боге и на Него восстают, то тогда пытка, огонь, звери скорей будут нас радовать, чем пугать.

После того разговора царь запретил тревожить Василия.

Впоследствии царь по доносам снова раздражился на Василия и хотел отправить его в ссылку, но, когда он собирался написать приговор, престол, на котором он сидел, закачался и сломалась трость, которой, по обычаю древних, он должен был начертать приговор. Это повторилось трижды. Тогда царь разорвал хартию, осуждавшую Василия на изгнание. Все же в конце концов Василия потребовали в Антиохию и поставили на суд епарха. Тут он чудесно исцелил, заболевшего сына царя, взяв с царя слово, чтобы он за это прекратил гонения на православных. Впоследствии ариане окрестили царского сына, но он тотчас умер у них на руках.

Василий оказал мужественное покровительство юной, богатейшей, прекрасной и целомудренной вдове Вестиане, которую епарх Евсевий хотел силой выдать замуж за одного знатного сановника и которая искала убежища в церкви у ног святителя Василия. Он отказался выдать ее епарху и отослал к своей сестре Макрине в монастырь.

К числу величайших чудес святителя Василия Великого принадлежит также исцеление в течение одной ночи некоего прокаженного. В одном селении жили пресвитер со своей женой, проведшие друг с другом под видом брака 40 лет в ненарушимом девстве. Предузнав по Божескому откровению, что этот добрый священник вместе со своей женой содержат в комнатке у себя в доме прокаженного, за которым они ходят, святитель пришел к ним в дом и настоятельно просил разрешения войти в ту комнату, где жил больной. Он остался с прокаженным один, провел всю ночь в молитве и утром вывел его из комнаты полностью исцеленным и здоровым.

Замечательно также чудо его, совершенное над храмом в Никее. Apиaнe уговорили царя Валента при проезде его через этот город, чтобы он отнял соборный храм у православных и отдал им. Царь-еретик так и сделал и вернулся в Константинополь. Вскоре Никею посетил Василий и, узнав о такой несправедливости по отношению к православию, по просьбе православных поехал в Царьград искать правды у царя. Во время разговора царя с Василием в этот разговор вмешался главный царский повар по имени Демосфен (а нужно заметить, что в древней Греции был известный философ-оратор Демосфен). Этот повар позволил себе сказать какую-то грубость святому. Тогда Василий со свойственной ему остротой ума заметил: «Вот мы видим пред собою и неученого Демосфена». Повар опять пытался что-то сказать, но Василий заметил: «Твое дело размышлять о кушаньях, а не заниматься варкою церковных догматов». Царь наконец поручил Василию разобрать дело с беспристрастием. Прибыв в Никею, Василий решился на следующее. «Пусть, – сказал он, – apиaнe и православные запечатают церковь с каждой стороны своими печатями, приставив надежную смешанную стражу. Затем пусть apиaне молятся в течение трех дней и трех ночей, а потом с молитвой пойдут к церкви, и если по их молитве церковные двери сами откроются, то пусть церковь навеки останется в руках ариан. Если они сделать этого не сумеют, то православные, после молитвы в течение одного дня и одной ночи, пойдут к церкви. Если церковь откроется для православных, они станут ею владеть, а если для православных не откроется, то останется в руках ариан». Apиане остались довольны этим предложением, а православные даже роптали. Три дня и три ночи молились apиaне, затем пришли к церкви и тут стали молиться; но дверь осталась недвижимой. Тогда Василий, собрав православное население с женщинами и детьми, совершил моление, продолжавшееся всю ночь в одной загородной церкви. Затем утром пошел со всем народом к запечатанному собору с пением: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас!» Придя к дверям, он велел народу поднять руки вверх и взывать с усердием: «Господи, помилуй!» Затем, приказав молчать, Василий подошел к дверям, осенил их трижды крестным знамением и произнес: «Благословен Бог христиан всегда, и ныне, и присно, и во веки веков». Народ воскликнул: «Аминь». Тогда свершилось чудо: земля затряслась, затворы стали ломаться, засовы выпали, печати разорвались, и ворота со страшным шумом открылись, ударяясь о стены. Василий с народом вошел и совершил Божественную литургию. Видя это чудо, мнoгиe apиaнe присоединились к православию.

Вот еще великий пример глубокой заботливости дивного святителя о своей пастве. В Кесарии жила одна богатая, знатная вдова, которая уступила внушениям страстей и проводила жизнь свою в плотских грехах. Наконец, однако ее сердца коснулось раскаяние, и она с ужасом оглянулась на свою прежнюю жизнь, устрашилась своих грехов и всем сердцем желала покаяться и зажить иной жизнью. Припомнила она все свои гpеxи, сделанные ею от юности, и записала их на хартию. В конце этого списка был помещен ее самый тяжкий грех. Хартию она запечатала свинцовой печатью, и, когда святитель Василий входил в церковь, она бросилась к его ногам, протягивая ему хартию. На его вопрос она ему объяснила, что просит из этой хартии, не снимая печати, очистить ее грехи своими молитвами, так как она верит, что Бог услышит Василия, когда он будет молиться за нее. Василий верил, что Господь, взявший на себя грехи всего миpa, может очистить прегрешения этой единой души по Своему безмерному, неслыханному милосердию. Он пошел в церковь с хартией в руках и всю ночь молился об этой женщине. Утром, позвав ее, старец отдал ей нераспечатанную хартию. Придя домой, женщина увидела, что все ее грехи изглажены, кроме последнего тяжкого гpеxa. Она снова в слезах явилась к святителю, который утешал ее, что Господь, изгладивший ее первые грехи, очистит и этот тягчайший грех. Он советовал ей идти в пустыню к знаменитому благочестием своим Ефрему Сирину и просить, отдав ему хартию, чтобы он умолял Господа о пощаде ее. Когда она пришла к Ефрему Сирину, он ей сказал: «Тот, кто мог умолить Господа о многих твоих грехах, тем более может умолить об одном. Ступай скорее, чтобы застать его в живых, прежде чем он отойдет к Богу». Она вернулась в Kecapию, но не застала Василия в живых: его тело уже несли на погребение. Она билась у гроба в отчаянии, крича, что пусть Бог рассудит ее со святителем в том, что, имея возможность сам подать ей помощь, он послал ее к другому. С воплями она бросила на почившего хартию. Тогда один из клириков, желая видеть, что в ней написано, раскрыл ее, но в хартии не осталось ни одного слова: она была чиста. Так молитвами своими святитель изгладил грехи, великие грехи целой жизни одной его духовной дочери.