Читать книгу: «Purgatorium», страница 2

– Ты чудовище! – бросилась женщина пытаясь ударить другого Альберта сжатыми от злости кулачками в грудь.

– Прекрати! – хватая её за руки он прижимает её к себе, крепко обхватывает за плечи не давая вырваться. – Успокойся. Пойми ты, это необходимо.

– Ты их убьёшь. – обессилено простонала женщина и обмякла в объятиях.

– Больные умрут, но остальные будут жить. Только так можно остановить это, – сказал тот другой Альберт, – только так мы остановим безумие, только так…

Женщина прекратила сопротивление и успокоилась, уткнув заплаканное лицо в грудь двойника. Красное зарево заливавшее комнату становилось все ярче погружая в себя силуэты. Через секунду оно заполнило все, не оставив даже следа от людей, которые только что спорили здесь. Альберт не чувствовал тела. Он тонул в мутной жиже. Вдруг по глазам больно ударило светом вырывая его из пут наваждения. Луч разметал красный кошмар. Альберт стоял посреди туалета на мокром кафельном полу. Жутко воняло мочой и хлоркой.

– Ты чего? Заблудился?

Луч фонаря скользнул в сторону, и остолбеневший Альберт увидел Жанну.

– Что случилось? На тебе лица нет, – озадаченно спросила она стоя в проёме двери.

– Не знаю. Что-то с головой, – отходя от шока неуверенно произнёс Альберт.

Он не знал, как объяснить то что только что видел. А потому предпочёл отмахнуться.

– Всё нормально. Идём?

– Идем. Не отставай только, а то я искать тебя замучилась, – сказала Жанна и не спеша зашагала вперёд.

Они прошли по жилому блоку, свернули в просторный холл, заваленный хламом и вышли туда, где недавно скандалили соседи. Альберт понял, что проделал весь этот путь в темноте и полном беспамятстве. Как это случилось и почему, он не мог объяснить и это пугало его. По коже прокатился озноб, словно бы холод шёл изнутри.

Пытаясь унять волнение Альберт плелся за Жанной в немом полумраке. Она шла спокойно и раскованно, словно ничего не боясь. Слегка виляя бёдрами и громко ступая высокими подошвами по бетонному полу.

– Ты живёшь где-то здесь? – вдруг спросил Альберт.

– А что? – не останавливаясь через плечо бросила Жанна.

– Ты тут как дома. Знаешь где, что.

– Да, немного, – махнула девушка легкомысленно.

– Так ты живёшь здесь? – повторил он, оставшийся без ответа вопрос.

– Обитаю. Пока, – тихо и неохотно ответила она.

– Что это значит? И почему ты не на изоляции как другие? – продолжал настаивать Альберт.

– Ну вот так. Меня вообще трудно удержать, если сама этого не захочу.

– Может объяснишь? – не унимался он, цепляясь за разговор как за спасительную ниточку, которая вытаскивает его из мрачных мыслей.

– Может и объясню. Потом. Вообще странно рассказывать тебе то что ты и так, как бы знаешь, – ухмыльнулась девушка, остановившись у перехода в очередную жилую секцию.

– Я не знаю, – растерялся Альберт.

– Ну в смысле ты не помнишь, – пояснила Жанна с ухмылкой. – Да рассказывать то нечего особо. И не важно это сейчас. Мы пришли. Сюда.

И девушка завернула в проход.

Этот жилой блок мало чем отличался от прочих, которые они миновали. Отделенный от общего коридора дверью-решёткой он, как и остальные был когда-то большой коммунальной квартирой, но после реконструкции превратился в отсек с отдельными жилыми помещениями. А уплотнение превратило в них все что более-менее подходило под это определение. Всему виной перенаселение и забота чиновничьего аппарата о бедных и малоимущих, не способных приобрести нормальное жильё. Здесь разместили сирот, работяг, переселенцев и беженцев. Распихали по бытовкам, кладовкам и прочим каморкам. И они были рады. Хоть что-то защищало от ветра и холода.

Редкие звуки, доносящиеся из-за дверей, напоминали о том, что жизнь течёт совсем рядом. Старческий кашель натужный и долгий, младенческий плач и чьё-то недовольное бормотание – слышались как будто из другого измерения.

Они прошли вглубь блока, мимо дверей и остановились перед тамбуром с распахнутой дверью.

– Это здесь. Уверен, что хочешь войти? – сочувствующим тоном спросила девушка?

– Да, – тихо произнёс Альберт и решительно шагнул вперёд.

Тамбур вёл к трём квартирам. Дверь одной из них была выбита направленным взрывом, следы которого опалили стену рядом с проемом. Осторожно шагая, будто боясь наступить на мину, Альберт прошёл в открытый проход.

Ступая по закопченному и изувеченному металлу выбитой двери Альберт вошёл в квартиру. Жанна осталась позади, освещая проход из-за его спины. Он обернулся к ней и жестом потребовал фонарь.

– Останься здесь, – хмуро приказал он.

Луч выхватил очертания помещения, её скудное убранство, взвесь из крупиц пыли, не осевшей ещё после взрыва. Слева диван, справа телевизор на низенькой тумбе, прямо окно и стол с остатками недоеденных полуфабрикатов. Пройдя немного внутрь, он заметил проход в соседнюю комнату. Она была не больше прежней, но длиннее и разгораживалась ширмой, которая раздавленная и раскуроченная теперь валялась на полу, рядом с телом. Он узнал её сразу. Это она разговаривала с ним, с тем другим, который привиделся ему в наваждении.

Что-то сдавило внутри. Намокли глаза и перехватило дыхание. Странное чувство зарождалось внезапно в глубине подсознания. Неизвестная женщина с отдалённо знакомым лицом, но боль от увиденного заставляла завыть словно волк.

– Это ты убил её? – вдруг позади раздался голос Жанны, то ли спрашивающий, то ли утверждающий.

Альберт резко развернулся и бешено уставился ей в глаза. Девушка, открыв рот хотела ещё что-то сказать, но он ей не дал.

– Оставь меня сейчас, – грубым, но тихим тоном оборвал Альберт.

Жанна отшатнулась растерянно назад, оставляя его наедине с ней.

ОНА

Она лежала на полу, на спине, в луже засохшей крови. Красивая, даже сейчас, когда тело её бездыханно. Она была похожа на спящую снежную принцессу, в наряде из темного, словно морозная ночь шёлка и лежащую на багровом ковре. Короткая стрижка платиновых волос, аккуратные тонкие брови, длинные ресницы сомкнутых век. Пухлые изящные губы, когда-то дарившие нежность, отныне мертвы и бледны. Чистая белая, словно первый снег кожа – жуткий и завораживающий контраст с кровавым морем вытекшей жизни. Она не должна здесь лежать, не должна была умереть, красоту ведь нельзя убивать.

Он не помнил её имя, но образ словно в пелене тумана, яркими вспышками всплывал из глубины. Там она живая и желанная и он чувствовал, что был с ней близок, что ощущал теплоту её тела и вкус нежных губ. Кто же она для него? Зачем она здесь, и кто тот изувер что лишил этот мир такой красоты. Надо вспомнить её, нужно найти в затуманенной памяти всё что связанно с ней.

Альберт мучительно зажмурился, сдавив ладонями голову опускаясь перед ней на колени. Нет ничего. Только голос, срывающийся в крик. «Альберт!» – она звала его, кричала, просила о помощи. Но где был он и почему не помог? Память предательски отказывалась давать ответы.

– Кто это сделал с тобой? – выдавил сквозь зубы Альберт.

Он продолжал стоять перед её телом на коленях, пристально глядя на мёртвые губы, словно ожидая, что она вот-вот заговорит и всё ему объяснит. Но она молчала. Ответы придётся искать самому.

– Я вспомню! – уверенность в этом наполнила силой уставшее тело.

Одинокая слеза скользнула по щеке. Альберт решительно встал и огляделся. В паре шагов от него стояло причудливое кресло, видом напоминающее стоматологическое, к нему пристроена аппаратура, монитор и визор голографического проектора. От изголовья тянулись провода. Шнуры проводки были повсюду вокруг кресла. Они опутывали его со всех сторон и уходили в жгуты вдоль стен, соединяя шкаф трансформатора с аппаратурой. Он же сам был запитан от кабелей, тянущихся в пробитую стену старого дымохода, ныне служившего каналом для электропроводки. Запитывая таким мошенническим способом, кто-то хотел скрыть огромное потребление электричества. Но для чего? Это было загадкой для Альберта.

Он определённо был здесь и видел это кресло, он видел её и… Взрывом выбитая дверь с грохотом падает на пол, в комнату с хищными воплями врываются тени, хватают его пытаясь увлечь за собой в темноту коридора. Схватка, удары и боль, крики и звон вдребезги бьющегося стекла, осколки которого режут лицо, чувство падения, страх, столкновение и тишина.

Очнувшись от наваждения, словно вынырнув из холодной проруби, Альберт чётко осознал произошедшее. Он резко повернулся к закрытому, изнутри рольставней, окну. Вот отсюда он выпал в разгаре борьбы с тенями, трупы которых, сейчас занесённые снегом, лежат околевшие внизу. Под ногами хрустнули осколки битого стекла. Альберт подошёл к сенсорной панели окна и ткнул команду «откр». Рольставня с лязганьем начала движение вверх, медленно складываясь в нише под потолком. В комнату хлынул ветер, стремительным потоком заполняя помещение холодом и снежной пургой.

«Что же здесь произошло?» – думал Альберт, прислонившись к проёму разбитого окна. Кем были нападавшие, кто убил женщину и почему не убили его? Был здесь и кто-то уже после – тот, кто закрыл ставни…

– Это я закрыла, – внезапно вновь вмешалась Жанна, словно слышала о чём он думал, – было холодно, снег летел в окно…

– Ты была здесь? Зачем? – удивленно уставился он на девушку.

– Я видела, как они бежали сюда. Потом услышала грохот. А когда пришла сюда, то всё было как сейчас.

Девушка, стоявшая в ещё непросохшей одежде на морозном ветру, обхватила себя руками, пытаясь сдержать дрожь. Альберт вдруг опомнился и щёлкнул по оконной консоли. Ставни поползли вниз.

– Там темно без фонаря и страшно, – пролепетала неловко Жанна, – извини, я зря это сказала…

– Пойдём туда где тепло, тебе надо согреться, – оборвал извинения он, дабы не мучить девушку, – где здесь можно…

– Пойдём, – легко согласилась Жанна и повела его за собой. Альберт решил, что глупо обижаться на молодую девчонку, которая не смыслит что говорит. Нет, он не убийца – он это знал твёрдо. Но память ничем не могла подтвердить это, как, впрочем, и опровергнуть.

Они вышли из квартиры, покинули Тамбур и через пару метров очутились в небольшом холле, отделяющим общую ванную комнату от коридора. Здесь стояла несколько широких стиральных машин, а над ними по стене тянулись трубы для сушки. Тускло освещенное пространство было довольно тёплым, в сравнении с коридором. Девушка сходу запрыгнула на стиральный автомат и уселась с ногами. Альберт немного замешкал, в такой позе её поджатые стройные ноги открывали пикантный вид, но ей было видимо всё равно.

– Ты сказать что-то хочешь? – спокойно спросила Жанна, стягивая сырой свитер с продрогших плеч.

Он отвернулся чтобы не показать своего смущения.

– Прости за то, что сказал тебе там, – тихо произнес Альберт, глядя в дальний конец мрачного коридора.

– Я не в обиде, – отмахнулась Жанна и поправила упавшую бретельку платья.

– Ты так и не сказала кто ты и откуда знаешь меня.

– Я тут в гостях. А тебя просто знаю. Ты помог мне как-то, – легкомысленно сказала девушка, опустив одну ножку и прижав коротенькое платьице рукой, – Ты не смотришь на меня? Боишься?

– Сколько тебе лет? Ведёшь себя как… украдкой повернув голову, сказал Альберт пытаясь приструнить девицу.

– Как кто? Стесняешься, что ли? – ухмыляясь перебила она. – Брось. Сколько ж тебе лет? Вроде взрослый дядька, пора перестать стесняться.

– Ну хватит. Давай по делу, – оборвал Альберт.

Поведение девчонки его начинало нервировать. Не та обстановка чтоб ехидничать. Но и обижать её не хотелось, ведь она единственная, кто знал о нем хоть что-то.

– Что ты знаешь про меня?

Жанна обидевшись промолчала, а затем спрыгнула с машинки и принялась развешивать на сушилке свитер.

– Послушай. Не обижайся, – попытался оправдаться он перед девушкой, – я немного растерян. Я выпал из окна квартиры в которой тело женщины. Очнулся под окном, рядом ещё два трупа. А я не знаю даже кто я такой.

– Ты вообще ничего не помнишь, да? Уже серьёзно спросила она с подозрением.

– Не много. Помню, как вломились в комнату эти, – он запнулся сказать кто, так как не был уверен в том, что память его не обманывал, – потом драка и мы вместе падаем из окна.

– Эти были копами или что-то вроде, – опять перебила Альберта Жанна, – они тебя арестовать хотели, наверное, подумали, что это ты убил…

Альберт молча смотрел на неё переваривая сказанное.

– Кто ты интересно такой? А? – скрестив на груди руки ухмыльнулась Жанна. – Двух фараонов уделал, после падения с такой высоты выжил и что такое ты там делал в квартире с этой штукой?

– Что это за штука?

– Сам собрал и не помнишь?

– Я собрал? – растерянно прошептал Альберт.

– Ты. Я знаю. Ты таскал все эти штуки, а потом собирал. Этого я не видела, но ты ведь один там был. Значит ты и собрал. Иногда она приходила к тебе, но…

– Она?

– Та которая лежит теперь там, – потупила взгляд Жанна, боясь опять его рассердить. – ты любил её, да?

Альберт не знал, что сказать.

– Не помню. Но чувствую, что она мне не безразлична, – с трудом выдавил Альберт

– Ну и что ты собираешься делать? Искать убийцу?

– Я хочу вспомнить. Мне кажется, что я знаю всё. И кто убил её и кто меня подставил.

– Но ничего не помнишь. Когда карантин снимут тебя обвинят во всех смертях. И её и копов. Лучше бы тебе вспомнить.

– Я вспомню! И найду того, кто это сделал.

Жанна задумчиво оглядела его, словно оценивая шансы.

– С чего ты взял что убийца не удрал куда подальше?

– Карантин. Он здесь. Я это чувствую.

– Странный ты, – хмыкнула Жанна

– Я сам себе удивляюсь, – хмуро пошутил Альберт, облокотившись на стиральный автомат, – ты ещё про меня расскажи, что знаешь.

– Да ты особо про себя не рассказывал, хотя понятно, что к этому всему имеешь отношение.

– К этому? К чему? – не понимающе посмотрел он на Жанну.

– К пандемии, – многозначительно протянула девушка, заглядывая Альберту в глаза.

– Объясни.

– Ну ты же тот самый Альберт Шкляров, который изобрёл лекарство от «ВЕГИ».

Шкляров. Его пронзило словно разрядом из шоковой пушки. Что-то смутно знакомое сверкнуло в мозгу. Замелькали мысли-картинки, в беспорядке которых отчётливо читалась знакомая боль. Словно опять он стоял возле трупа той женщины и снова чувство потери, утраты того, что было ему когда-то дорого.

– А это что? – заторможено спросил он, пытаясь собраться с мыслями.

– Вирус. Лет десять назад он появился и сразу разошёлся по всему миру. Много заболело сразу, умерло много. Потом началась пандемия, – прислонившись к стене и сложив на груди руки, Жанна начала свой рассказ, – правительства стран пытались бороться, но не особо успешно. Так продолжалось лет пять. А потом всем сказали, что есть лекарство, одно, единственно правильное. Имплант, чип от всех болезней. Вирус он ведь по мозгам бил, по нервным нейронам и типа того. А тут эту штуку вживляют, и она все контролирует, блокирует все что не надо и сообщает сама кому следует. И если человек заражён, его сразу в обсерватор. Там смотрят и если имплант помогает, то человек выживает, а если нет значит…

Развела руками Жанна. Альберт слушал её с замиранием, словно был в трансе. В голове все мелькало, но ничего не хотело вспоминаться конкретно. Словно бы он думал о ком-то другом, а не о себе. Наконец он не выдержал и стряхнул головой бесполезный мыслительный процесс.

– Ничего не помню, – безнадёжно вымолвил он, – а я здесь при чем?

Жанна подошла к нему ближе, снова заглядывая в глаза.

– Ты изобрёл это чудо-лекарство.

Альберт открыл рот чтобы что-то сказать, но тут в голове щёлкнуло, будто включился кинопроектор.

– По всем каналам про тебя говорили, показывали интервью. Как ты лечил этой штукой больных в Африке и потом, когда вирус добрался до нас, всех стали заставлять вживлять себе это в башку…

Словно в немом кинофильме Альберт вдруг увидел себя на экране. Мелькали картинки с больными людьми и цифры каких-то формул, расчётов. Наконец он вдруг вспомнил, как доказывал эффективность своих вычислений кому-то из высших чинов.

Жанна продолжала пристально смотреть на него, словно ожидая эффекта от своих слов.

– А что потом? – ещё более заторможено произнёс Альберт.

– А потом началось всё вот это, – Жанна нервно махнула руками в стороны и злобно добавила, – пандемия, изоляция и тотальный контроль.

Альберт огляделся будто бы все, что сказала она было прямо здесь, в этих стенах.

– Правда болезнь эта никуда не делась, – продолжала рассказ она, – потом нам сказали, что вирус мутировал или вроде того. Короче, теперь эта зараза убивает нас быстрей и мучительней, а больные стали ещё опасней для окружающих.

Он смотрел уже не на Жанну, а куда-то сквозь неё и даже сквозь стены. Там он увидел наглядно все то, что сказала сейчас девушка.

– Теперь больные могут не только заразить кого-то рядом, но и напасть, убить. Вирус как-то через имплант берет зараженного под контроль, превращая в животное, – слова Жанны звучали теперь как-то гулко, отдалённо, словно она стояла не рядом, а где-то далеко в коридоре. – начались беспорядки, люди нападали друг на друга, больные на здоровых, здоровые на больных, здоровые на здоровых.

Словно читая лекцию Жанна, заведя руки за спиной, расхаживала взад и вперёд.

– А потом все на всех. Все стали бояться друг друга. И тогда придумали это…

Взяв паузу Жанна ожидала, что Альберт что-нибудь скажет, но он лишь уставился в стену.

– Экстренные карантинные меры. Так вы это назвали, – продолжила Жанна, ткнув пальцем в продолжавшего молчать Альберта, – ЭКМ «Блокада» – так система называется, которая в случае заражения блокирует все вокруг. Расчертили города на зоны и сектора, поставили везде эту систему и, если что не так, чип в голове даёт сигнал о заражении и срабатывают меры. Осторожно двери закрываются и на этом все. Пока там все не выздоровят или не сдохнут – двери не откроются.

Фонарь освещения моргнул и погас. Голос Жанны стал почти неразличим. Темнота обступила со всех сторон, стало страшно и жутко холодно. Альберт пытался разглядеть во тьме хоть что-то, но чернота была без просвета, словно он вдруг ослеп. Голос девушки заглушило гулом холодного ветра, пронзающего до костей. Ощупав пространство вокруг, он наткнулся на фонарь, который Жанна оставила лежать на стиральной машине. Включив его Альберт осмотрелся. Девушки не было, пустой коридор казался другим – не знакомым. Откуда- то из его глубины сквозило леденящим потоком, завывающим под высокими сводами потолка. Альберт двинулся к нему на встречу, съежившись от озноба. Луч скользил от стены к стене, но не находил ничего. Не дверей, ни хлама, которого раньше здесь было полно. Теперь только голые стены. Коридор все тянулся, а свет не доставал до конца. «Что за бред? Что происходит опять?» – думал Альберт продолжая идти.

Шаги давались ему всё труднее. Дыхание сбивалось ледяными порывами сквозняка, гул от которого нарастал все сильнее, переходя в ультразвук. Внезапный порыв сбил окоченевшего Альберта с ног, и он покатился по полу, ранняя фонарь из озябшей руки. Кубарем, цепляясь замерзшими пальцами за бетонный пол он влетел в пустую просторную комнату. Дверь, захлопнувшись с грохотом, отсекла ураган. И тут вдруг все стихло.

ВЕРА

– Эй! Альберт! Я здесь, – раздался игривый женский голос.

Он с трудом приподнялся от пола и разлепив, инеем скованные веки, осмотрелся. В комнату мягким лучом, сквозь запыленное окно, пробивался тёплый солнечный свет. Звуки города заполняли пространство.

– Э-эй! – снова позвал чей-то голос. – Шкляров!

Очнувшись от шока Альберт подошёл к окну, смахнув ладонью застаревшую пыль. Его взгляду открылся удивительный вид. За стеклом царило лето, шумная улица, мощеная мостовая и набережная речного канала. Над ней прокинут каменный мостик с кованной вязью перил. И красивая женщина с короткой стрижкой светлых волос, улыбаясь звала, махая рукой. Альберт узнал её. В лёгком летнем платье она была прекрасна и чиста.

По брусчатке моста к ней подошёл человек, одетый в чёрный короткий плащ. Женщина улыбаясь протянула ему руку.

– Привет. Я так рада. Сколько мы не виделись?

– Здравствуй, Вера. Много, – отвечает мужчина в плаще, – я тоже рад тебя видеть.

– Да. Нам много пришлось пережить за это время, – продолжила девушка, переминая в волнении пальцы, – но я рада что ты вернулся.

– Да, я тоже. Хотя и не знаю, что делать дальше.

– Об этом я и хотела поговорить, – радостным тоном сообщила она, – я хочу предложить тебе работу. Альберт, ты нам нужен.

Прильнувший к зашоренному пылью окну Альберт встрепенулся.

– Вам? Кому? – с усмешкой спросил неизвестный.

– Науке, государству…

– Ааа, – насмешливо протянул мужчина, – науке?

– Сергею и мне, – закончила тихим тоном девушка.

Наконец мужчина в плаще повернулся лицом и Альберт все понял. Опять он смотрел на себя. Человек в плаще подошёл к краю моста и облокотился на перила, хмуро взирая на тихую гладь воды. Женщина шагнула к нему и положив руку на плечо грустно улыбнулась.

– Послушай. Это важно. Я знаю, как тебе тяжело. После того, что было между нами, но сейчас важно другое, – её грустная улыбка сменилась озадаченным взглядом, – число заболевших растёт. Ты нужен нам. Когда речь зашла о поиске специалистов, я сразу рекомендовала тебя, как лучшего. Ты же лучше всех знаешь вирус, ты работал с ним. Ты людей лечил уже. А мы только в начале пути.

– И что? Теперь вам нужен мой опыт? А раньше что?

– Ну ты же понимаешь…

– Да я понимаю. Только от этого не легче, – говорил другой Альберт с нескрываемой обидой, – когда я предлагал решение, от меня отмахнулись. А мы могли предотвратить пандемию.

– С тех пор многое изменилось. Пока ты был в Африке, мы создали структуру, способную решать вопросы, с государством на равных. Теперь у нас финансирование, связи, влияние во власти. Теперь мы можем действовать и реально приносить пользу, – серьёзным, деловым тоном она продолжила дальше, – Альберт у нас госконтракт. Мы не имеем права на ошибку. Кое-какие наработки уже есть, но без тебя нам будет сложнее.

Он озадаченно молчал, продолжая смотреть вниз с моста.

– На карту жизни поставлены, и ты можешь их спасти. Альберт я прошу тебя! – закончила Вера свою речь и умоляюще заглянула через плечо ему в глаза.

– А Сергей – значит теперь у вас за главного? – хмуро вымолвил другой Альберт.

– Да. Он руководитель проекта. Это он выбил контракт и финансирование. И он хочет, чтобы ты был с нами.

– Ну и как вы живёте? – повернулся он к женщине.

– Живём… Мы поженились, – опустив взгляд проронила тихо она.

Альберт кивнул и доброжелательно улыбнулся.

– Я рад. Вы подходите друг другу.

Она подняла на него взгляд и грустная улыбка тускло мелькнула на лице.

– Ты согласен? Я понимаю – наверное это сложное решение…

– Вера, – остановил он её, нежно обняв за плечо, – все в порядке. Я согласен. Давай спасём мир.

Оба они улыбнулись и обнявшись тихо пошли по мосту, удаляясь от Альберта, того что, замерев наблюдал за всем из окна. Он вспомнил как это было, как слушал её, как было обидно в душе, как принял решение переступив через себя. Вспомнил, но как будто не о себе.

За спиной скрипнула дверь. До слуха доносились звуки голосов множества людей. Он обернулся и приблизившись с любопытством открыл её. Вперёд уходил коридор с окнами по обеим стенам. Через них Альберт видел, как идёт рабочий процесс в стенах офиса и лабораторий. Оживленно беседуют люди. Одни были в костюмах, другие в халатах, иные одеты в защитные комбинезоны. На экранах мелькали формулы, цифры, научные расчёты и диаграммы статистики. Не останавливаясь он шёл дальше по коридору. В следующих окнах шли совещания, кипели жаркие споры. Везде за стеклом, среди прочих, он видел себя и её. Вместе они проводили расчёты, ругались с начальством, спорили между собой.

Коридор закончился дверью. Альберт открыл её и вошёл в просторный светлый холл с блестящими чистотой полом и стенами, на которых красовался трёхмерный цветной логотип «Versa». Яркий белый свет заливал с потолка стерильное помещение. Чуть дальше, за стеклянной дверью, статный мужчина в дорогом костюме поздравлял его и её с успешным запуском испытаний.

– Обещаю, этот день войдёт в историю. Мы в шаге от победы над вирусом.

– Серёжа, ну не говори гоп, – улыбалась счастливая Вера, стоя в халате научного персонала.

– Да Серёга, не известно, как поведет себя вирус в изменённый среде, – добавил Альберт.

– Ребята, я в нас верю, – засмеялся Сергей.

Он прошёл дальше к следующей двери, за которой несколько человек замерев смотрели в экран телевизора. Мелькнуло изображение с заставкой новостей и диктор объявила новость дня: " Успешно стартовала компания по внедрению в производство новейших имплантов «Аркаим» от ведущей медицинской компании «Верса медикал», в ходе первой стадии испытаний показавших лучшую защиту от вируса «Вега n-ar». Эксперты отмечают, что в ближайшее время начнётся массовое их применение.»

Крики радости и ликования заставили Альберта обернуться. В просторном конференц- зале проходило торжество. Сквозь стекло он наблюдал за тем, как принимают поздравление счастливые люди, с шампанским в руках.

– Вот и настал тот день, когда мы смело можем сказать – мы победили! – торжественно заявил руководитель Сергей. – Хотя некоторые тут и сомневались…

Альберт понимал, что говорили о нем. Он тоже стоял там, рядом с прекрасной женщиной, одетой в вечернее платье. Она шутя пожурила его по затылку, а он благосклонно кивнул.

– Поздравляю всех нас! – громогласно объявил Сергей и все закричали радостное ура!

Они радовались и пили шампанское, поздравляя друг друга. Играла лёгкая музыка. Сергей обнял нежно Веру, и они слились в поцелуе. Альберт наблюдал и улыбался. Он вспомнил, что тогда эта улыбка далась ему не легко. Ревность и зависть душили, и тогда рядом с ними и сейчас, когда смотрел сквозь стекло. -Внимание! Угроза эпидемиологического заражения! – внезапно раздался металлический голос системы оповещения.

От неожиданности у Альберта перехватило дыхание и подкосились колени. Зажёгся красный свет тревоги. За стеклом, где только что ликовали люди, в лучах яркого света, вдруг все померкло и стихло. Вновь вспыхнул экран телевизора заставкой экстренного выпуска новостей и тот же диктор, тем же сухим тоном, все тем же замершим во внимании людям, начал читать свой монолог: «В связи с новой вспышкой вирусной инфекции мутировавшего штамма „Вега n-ar-1“, в городе вводятся экстренные меры эпидемиологической безопасности. Просьба гражданам соблюдать спокойствие и по возможности оставаться дома.» Отчётливо ощущалось, то отчаяние, что царило в тот момент, когда он впервые это услышал.

По коридору раздался топот людей, по стенам замелькали их бегущие тени. Тревожные возгласы донеслись из дальней двери, над которой яркими буквами горело табло «не входить». Альберт осторожно прокрался внутрь, оставив тревожный шум позади – в холле. Впереди был огромный зал, сплошь заставленный кроватями с подключёнными к аппаратуре людьми. Больные лежали в причудливых позах, кривлялись в конвульсиях и выли от боли. Пройдя между ними по узкому проходу, Альберт дошёл до изолятора, отгороженного ширмой. Здесь каждая койка с больным была отдельно закрыта клеёнкой, через мутную пелену которой различались лишь силуэты несчастных.

У крайней кушетки, он вдруг остановился. Рядом с ней стояла Вера и что-то вбивала в лаптоп. Внутри показалось движение. Женщина вдруг встрепенулась и обеспокоенно осмотрев мониторы, не мешкая бросилась в дверь. Альберт поспешил следом, мельком взглянув на больного. Искаженное тело несчастного содрогалось в конвульсиях, на обезображенном лице дикая маска страданий. Боль заставляла его подвывать, сдавленными в припадке губами. Будто заметив Альберта, больной вдруг свернулся пружиной и резко распрямившись с хищным рыком бросился, утыкаясь в изоляционную плёнку. Альберт отшатнулся, но быстро взяв себя в руки, последовал дальше. А заражённый, обессиленно замерев с животным оскалом, медленно сполз на кушетку, оставляя на плёнке длинную полоску липкой слюны.

А за дверью уже шёл жаркий спор. Вера доказывала своему мужу, Сергею что содержание больных в тяжёлой фазе с другими зараженными недопустимо, ввиду потенциальной опасности первых.

– У нас нет для этого помещений. Больниц не хватает, а ты хочешь, чтобы у каждого отдельный бокс был, – отказывался слушать Сергей.

– Они опасны. У нас уже были случаи нападения! – не сдавалась Вера и настаивал на своём. – Ты читал мой отчёт? Это что-то неизвестное нам, тяжёлая фаза теперь не всегда приводит сразу к смерти, иногда мы сталкиваемся с изменением сознания и трансформации тела. В этой инертной фазе больные отличаются невероятной силой и животной агрессией.

– Я читал, я знаю, но что делать, у нас нет пока возможности.

– Вирус мутирует, и мы не можем это контролировать, – вмешался в разговор вошедший в комнату Альберт, – это происходит под воздействием нашего «Аркаима».

– Чушь собачья, Альберт, ты несёшь чушь. Это невозможно. Ты сам это знаешь.

– Знаю, невозможно, но это факт, – спокойным тоном ответил он на выпад Сергея.

– Серёж, я не берусь утверждать, что он прав, но, – не решительным тоном сказала Вера, – это и вправду похоже на мутацию. Может имплант здесь и не причём, но…

Закончить ей помешал крик из соседней двери. Женщина обернувшись бросилась внутрь. Альберт, который смотрел и слушал, почувствовал вдруг грозящую опасность и бегом устремился за ней. В палате, куда они забежали, царил хаос. Разбросанная аппаратура искрила в углу, стойка и стол разломаны в клочья, а рядом в крови с разорванным горлом лежала медсестра. Над ней с окровавленными руками нависал обезумевший пациент.

Искривленное вирусом тело, отдалённо напоминало о том, что недавно оно было человеком. Длинные руки с кривыми жгутами сухих жил свисали плетьми до самого пола, ноги-пружины изогнуты против природы. Довершала ужасную картину жуткая гримаса зверя с безумными налитыми кровью глазами.

Увидев, как в палату зашла Вера, безумец оскалил искривленную судорогой пасть и невнятно провыл что-то отдалённо похожее на её имя.

– Тише, успокойся. Вера, да это я, – как с нашкодившим ребёнком говорила она с предостережением вытянув руку вперёд, – а ты Миша. Помнишь Миша, мы работали вместе, вместе лечили людей? Помнишь?

Заражённый изобразил что-то похожее на улыбку и жалобно простонал.

– Всё будет хорошо, – продолжала успокаивать Вера.

Альберт стоял чуть позади женщины и видел, как она в одиночку, самоотверженно пытается отвлечь от пострадавшей сестры безумного монстра, в то время как Сергей – её муж, цепенея от страха дожидался подкрепления за дверью.

– А где же Альберт, то есть я? А я же здесь, – подумал вдруг он, понимая всю нелепость своих мыслей.

В палату украдкой вошли двое сотрудников безопасности, держащих на изготовку дубинки-шокеры. Сергей крался за ними, громким шёпотом отдавая им указания. Охранники разделились и стали заходить на оцепеневшего зверя с двух сторон.