Читать книгу: «Проект «Валькирия»», страница 3

– Вы уверены? – растерянно спросил следователь.

– Абсолютно. Такие вещи трудно опознать, а еще труднее забыть, когда видел результат. Хотите правду?

– Конечно.

– У ваших парней нет ни одного шанса взять их живыми. Если хотите закрыть проблему, прикажите стрелять на поражение. В противном случае рискуете потерять весь личный состав.

– М-да. Такого я, признаться, не ожидал. А откуда вы знаете об этом виде боя?

– Я все-таки военный. Хоть и в отставке, – сделал вид, что обиделся, Миша.

– И вам преподавали такие экзотические виды боя? – не поверил следователь.

– Нам преподавали историю появления различных видов рукопашного боя. А изучали мы то, что из всего этого получилось.

– Хотите сказать, что умеете так же? – насторожился следователь.

– Я умею по-другому, – пожал плечами Миша, не понимая смысла этих вопросов.

– И если бы вам пришлось столкнуться с этими женщинами, вы смогли бы выйти из этой схватки живым?

– Смог бы, – подумав, кивнул Михаил.

– Вы уверены? – не унимался следователь, разворачиваясь к нему всем телом.

– Знаю, – коротко отрезал Миша, допивая пиво.

– В таком случае я имею честь предложить вам контракт, – неожиданно заявил лысый, выпрямляясь во весь свой невеликий рост. – Вы, бывший наемник, и не откажетесь немного заработать, оказавшись в трудной ситуации. Я угадал?

– Вы забыли, что я уже работаю, – ответил Миша, равнодушно пожав плечами.

– Это не ваш уровень, – отмахнулся следователь. – Вы солдат, и вам здесь совсем не место.

– А среди ваших сторожей место? – усмехнулся Миша, кивая на охранников.

– Во всяком случае, это намного ближе к вашей прежней деятельности.

– А у вас есть полномочия, чтобы заключать такие контракты? Насколько я помню, все, что касается финансов, прерогатива управляющего переходом.

– Вы хорошо осведомлены, – скривился следователь.

– Нас тщательно инструктируют перед отставкой.

– Пусть так, – нехотя кивнул следователь. – Но я имею полное право привлечь вас, как нужного в расследовании специалиста. Даже если мне потребуется для этого возбудить против вас дело. Уж на это у меня полномочий достаточно.

– Вот только угрожать мне не нужно. Хотите получить на станции еще одного противника? – угрюмо рыкнул Миша, исподлобья сверкнув глазами на лысого.

– Вы нужны моей службе. И я получу вас, даже если мне придется пойти на откровенную подлость, – мрачно ответил следователь.

– Я вам не нужен, – упрямо покачал головой Миша. – Все, что вам нужно, это отдать соответствующий приказ. И все.

– Не могу. Я получил приказ задержать и предать демонстративному суду тех, кто осмелился убить охранников перехода.

– Глупо. Вы только зря потеряете людей, – развел руками Миша, не веря собственным ушам.

– Я же сказал, это приказ, – тяжело вздохнул следователь.

– Я не могу вам помочь, – вздохнул Михаил. – Как только запрет будет снят, я уеду.

– Поживем – увидим. Кажется, у вас так говорят, – криво усмехнулся лысый и, поднявшись, не прощаясь, направился к выходу.

* * *

Она лежала на койке, свернувшись клубком и вспоминая прошедшую жизнь. Ей было пять, когда умер отец, а еще через год мать снова вышла замуж. С тех пор вся ее жизнь превратилась в ад. Отчим пил и регулярно избивал их с матерью, вымещая злобу за свою неудавшуюся жизнь. Больше двух недель его ни на одной работе не держали. Он попытался изнасиловать ее, когда ей было четырнадцать лет, и, получив удар ножом, стал инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Так она получила первый свой срок.

Выйдя из тюрьмы в семнадцать лет, она решила сделать все, только бы не возвращаться обратно домой. Была официанткой в придорожном кафе, санитаркой в госпитале для неимущих, стриптизершей во второсортном баре. Отсутствие образования и специальности, способной прокормить, заставляло ее кочевать из города в город, ища лучшей доли. Очередной срок она получила за бродяжничество.

Через год, снова оказавшись на воле и окончательно озлобившись на весь мир, она попыталась осесть на одной из аграрных планет, но все планы пошли прахом, когда напившийся до белой горячки фермер попытался сделать то, за что она чуть не убила отчима. На этот раз ее судили как рецидивистку и срок отмерили вдвое больший. Заседавших в жюри присяжных снобов не интересовало, что она просто защищалась, и что все ее неприятности возникали только потому, что у нее не было шанса начать нормальную жизнь.

Вся система, выстроенная на выжимании из обывателей последних соков, отвергала ее, не давая возможности зажить спокойной жизнью. Каждый раз, стоило ей только начать работать, как тут же появлялись чиновники из налоговой инспекции, требуя немедленно оплатить словно из воздуха взявшиеся долги. Судебные приставы, жаждавшие получить оплату за судебные издержки. И так до бесконечности.

Каждый раз, отвечая им, что еще не успела заработать требуемые деньги, она чувствовала себя униженной, словно попалась на краже. Сорвалась она, когда судебные приставы ранним утром принялись описывать ее немудрящие пожитки, одновременно требуя немедленно покинуть арендованную комнату. Один из них, в присутствии полиции, гнусно усмехаясь, посоветовал ей отправиться на панель, где она имеет все шансы быстрее заработать.

Схватив со стола первый попавшийся предмет, она изо всех сил обрушила его на мерзко ухмыляющуюся рожу. Отреагировать никто не успел. Удар настольной лампой был так силен, что подонок скончался на месте. Общественный адвокат, даже не удосужившийся запомнить, как правильно произносится ее имя, делал вид, что защищает ее интересы, но она уже знала – это конец. В суровости приговора она не сомневалась.

В своем последнем слове она безжизненным голосом рассказала, как все было, но ей не поверили. Даже рассказ полицейских, полностью подтверждавший ее версию событий, не смог поколебать решение судьи. В итоге короткий и понятный всем приговор. Смертная казнь. Сидя в камере смертников, она безмолвно спрашивала сама себя, глядя в мрачный серый потолок:

– За что?! Какие силы прогневила, что должна провести лучшие годы жизни в тюремных блоках, а в самом расцвете умереть?

Но ответа не было. Сутки сменялись сутками, а о ней словно забыли. Не то чтобы она торопила события, но неизвестность изводила ее не хуже пыток. Наконец, однажды начавшийся как обычно день был оборван появлением охраны. Три здоровенные тетки, с мрачными, словно от несварения желудка лицами выволокли ее из камеры и повели куда-то в глубь тюремного комплекса.

Ее завели в какую-то комнату, очень похожую на комнату для допросов, и, приковав наручниками к столу, оставили одну. Она не успела привести мысли в порядок, когда дверь распахнулась и на пороге появились двое мужчин в одинаковой форме. Дальше последовал укол в шею, и она провалилась в темноту. Что с ней делали после, она так и не узнала.

Очнувшись в очередной камере, она попыталась понять, что происходит, но ей снова не дали прийти в себя. С этого дня с ней обращались так, словно она была не живым человеком, а бездушной, ничего не чувствующей куклой. Тесты следовали один за другим, а за каждый не вовремя заданный вопрос следовал разряд полицейского станнера, заставлявший все ее тело биться в конвульсиях.

После третьего такого опыта она перестала задавать вопросы, надеясь улучить момент и раскроить голову хоть одному из своих мучителей. Но зорко следившие за каждым ее движением охранники всегда успевали раньше. Вскоре ее мечты посчитаться за все унижения пугали ее саму не меньше, чем станнеры, которые не выпускали из рук охранники. Следом за тестами начались еще какие-то проверки и обработки. Что все это значит и для чего делается, она так и не понимала.

Уже потеряв счет времени и окончательно впав в депрессию, она вдруг оказалась в странном, роскошно обставленном кабинете. Сидевший в кресле, обтянутом натуральной кожей, мужчина задумчиво просмотрел несколько файлов и, глянув на нее, тихо протянул:

– М-да, похоже, вы просто образец невезения.

– Где я? – рискнула спросить она, привычно сжимаясь в комок и ожидая волны обжигающей боли.

– В моем кабинете, – усмехнулся мужчина, едва заметным жестом руки удерживая охрану на месте.

– Зачем я здесь? – чуть осмелев, спросила она.

– Все просто и сложно одновременно. Вас приговорили к смерти за убийство чиновника. Знаю. Вы считаете, что этот урод заслуживал смерти. Откровенно говоря, я тоже придерживаюсь такого мнения. Но теперь, после вынесения приговора, это не имеет никакого значения. Для всего остального мира вы уже умерли. Так что выход у вас только один. Сотрудничать.

– С кем? И зачем? – не сдержала она любопытства.

– С нами. Затем, что только так вы сможете жить дальше, – коротко ответил мужчина. – В принципе, ваше согласие нам и не нужно. Вы и так целиком и полностью принадлежите нам, и от вашего согласия ничего не зависит. Но, учитывая то, что я выяснил из вашего досье, вам можно дать еще один шанс. Итак, у нас имеется два варианта развития событий.

Первый. Вы соглашаетесь, начинаете беспрекословно и старательно исполнять то, что потребуют от вас наши служащие. Не беспокойтесь. Ничего такого, что касалось бы сексуальных утех или еще как-то задевающих ваше тело действий, не будет. Мы привезли вас не в бордель для извращенцев. Будут обучающие программы и тренировки. И учиться вам придется очень старательно. А еще будут тесты и проверки.

Второй вариант. Вы отказываетесь, и тогда мы начинаем действовать на свое усмотрение. Считаю своим долгом сразу предупредить, что в этом случае обращаться с вами будут как с вещью. Как с нерадивой рабыней. В общем-то, вы и есть рабыня. И предвосхищая ваши слова, скажу, что рабыней вас сделали не мы, а система и ваше невезение. Но при таком развитии событий вас будут ломать. Грубо, жестко, как говорят, через колено.

Как я уже говорил, ваше согласие нам не принципиально. Но мы решили проверить одну теорию, и для этого нам требуется экземпляр, готовый сотрудничать добровольно. Но если вы откажетесь, ничего страшного для нас не произойдет. Ваше место займет другой объект, а с вами будут обращаться так, как я уже описал. Что скажете?

– Объект? Выходит, для вас я не человек? – растерялась она.

– Нет. Я же сказал, вы уже умерли. После того, как власти передали вас нам, у вас не стало ничего. Ни родителей, ни родственников, ни имени, ни дня рождения. Вас больше нет. Совсем. Есть объект с определенным номером. И все.

– Это страшно, – прошептала она, содрогнувшись всем телом.

– Если вы согласитесь сотрудничать, то после обучения, со временем, у вас все это появится. Не насовсем. Только на время выполнения задания. Но это будет настоящая жизнь.

– Какое задание? – насторожилась она.

– Об этом мы поговорим позже, – ушел от ответа мужчина. – Сейчас я хотел бы услышать ваше решение. Предупреждаю сразу. Переиграть и отказаться не получится. В обоих случаях вам придется идти до конца. И поверьте, у нас есть способы провести вас через все круги преисподней.

– Я согласна, – еле слышно произнесла она, опуская голову, чтобы спрятать навернувшиеся слезы.

За что? Этот бессмысленный вопрос не давал ей покоя. Она отлично понимала, что, даже получив на него ответ, она не сможет ничего изменить, но так хотелось… Хотелось услышать, в чем ее вина, и что она сделала такого, за что можно наказывать так жестоко. И словно услышав ее мысли, он, устало вздохнув, добавил:

– Вы удивительно невезучий человек. Одна из тех, кого сломала система. Но мне очень хочется верить, что, потеряв все свои исходные данные, вы потеряете и свое невезение. А мы вам в этом поможем. Работайте. Скажу вам по секрету, я вполне допускаю, что у вас будет шанс отомстить этой системе. Ведь вы хотите этого?

– Да, – прохрипела она, сообразив, что ей предлагают.

А предложили ей немало. Как минимум со временем она сможет посчитаться с теми, кто сломал ей жизнь, приговаривая к тюрьме только за то, что она решилась защищать свою честь и жизнь. В этот момент ее словно подменили. Плечи расправились, шея выпрямилась, а взгляд сверкнул дикой, нечеловеческой ненавистью.

– Однако, – удивленно покачал мужчина головой, заметив этот взгляд. – Кажется, еще не все потеряно. Я знал, что вы поймете меня.

– Я готова работать. Но и вы не забывайте своего обещания, – произнесла она и, не дожидаясь команды, встала со стула.

Шагнувшие было к ней охранники замерли, увидев безмолвную команду хозяина кабинета. Склонив голову в легком поклоне, она развернулась и плавным, чуть ли не танцевальным шагом направилась к двери. Удивленные охранники посторонились, пропуская ее к дверям. Шагая по коридорам комплекса, она сосредоточенно думала о том моменте, когда сможет заглянуть в глаза полицейским, судебным приставам и судьям, сломавшим ей жизнь.

С того дня ее жизнь круто изменилась. Каждый день она заставляла себя работать как проклятая, покорно подставляя вены под иглы медиков и впитывая все предоставляемые данные, словно губка. Из спортзала она выползала буквально на четвереньках, мечтая умереть прямо на полу в коридоре, но каждый день возвращаясь туда снова. Даже ведущий специалист проекта, названия которого она так и не узнала, мрачный сухарь, только удивленно крутил головой и одобрительно кивал, всматриваясь в результаты ее тестов.

Когда дело дошло до обучения при помощи гипнофона, она выдала такие результаты, что мужчина, с которым она говорила в кабинете, снизошел до еще одной встречи с ней, лично придя в отведенную ей камеру. Присев на привинченный к полу табурет, он быстрым взглядом окинул помещение и, чуть улыбнувшись, сказал:

– Мне сообщили, что в вашей группе обучаемых вы стали лучшей по всем параметрам. Должен признать, меня это очень радует. Но и вместе с тем настораживает. Откуда такое рвение?

– Не понимаю, чему вы так удивились, – пожала она плечами. – Вы сами пообещали мне возможность отомстить. Я, в свою очередь, дала согласие на сотрудничество и стараюсь честно выполнять свою часть сделки. Так что вас не устраивает? Или это была только морковка для осла?

– Нет. Я вас не обманывал, – ответил он, но поспешность его ответа ее насторожила.

– Вы уверены? – с едва заметной угрозой в голосе спросила она.

– Конечно. Я просто не сказал, что это будет не сразу. Но, надеюсь, это не станет препятствием.

– Боюсь, вам придется дать мне гарантию, если хотите, чтобы все оставалось так, как есть, – подумав, ответила она.

– Гарантию?! Какую?! – спросил он, явно растерявшись.

– Насколько мне известно, каждое обучение заканчивается экзаменом. Испытанием, где ученик доказывает свое право на дальнейшее существование в профессии.

– Интересно. И к какой же профессии вас готовят, по-вашему? – спросил он с явным интересом.

– Киллеры. Вы готовите группу убийц, способных решать самые сложные задачи.

– И с чего вы вдруг пришли к таким выводам? – не унимался он.

– А для чего тогда нас обучают стрелять, владеть холодным оружием и драться так, как не дерутся даже самые отчаянные заключенные в тюрьмах? Я не говорю уже про другие навыки.

– Хорошо. С этим я могу согласиться, – помолчав, кивнул он. – Так каких же гарантий вы от меня хотите?

– Моим экзаменом будет устранение одного из тех, кто сломал мне жизнь. Кто именно это будет, решать вам. Мне все равно. Но если вы этого не сделаете, я найду, чем ответить на ваш обман.

– А вам не кажется, что вы не в том положении, чтобы ставить мне условия? – мрачно поинтересовался он.

– Это не будет продолжаться вечно, – равнодушно пожала она плечами. – В конце концов, что вы теряете? А приобрести можете многое.

– И что же это? – саркастически усмехнулся он.

– Моя полная лояльность. И не ко всему этому заведению, а к вам лично, – ответила она, понизив голос почти до шепота. – Согласитесь, удобно иметь под рукой своего, личного исполнителя деликатных поручений.

– Вы умеете торговаться, – удивленно проворчал он, обдумывая услышанное.

– Мне было у кого учиться. В тюрьмах сидят не только дураки и неудачники. Иногда там можно встретить и неординарных людей.

– Слушая вас, готов в это поверить, – кивнул он и, поднявшись, добавил: – Хорошо. Я подумаю над вашим предложением.

– Не затягивайте с ответом. От этого зависит уровень моей подготовки, – сказала она, подстегивая его мыслительный процесс.

– Не стоит на меня давить, – неожиданно огрызнулся он. – Я ведь могу и отказаться от всех прежних договоренностей и передать вас в руки другим учителям.

– Не думаю, что вы на это пойдете. Выгоды никакой, а приобрести можно много. Вы слишком умны, чтобы просто так разбрасываться хорошими кадрами и не припрятать козырь в рукаве, – ответила она, оставляя последнее слово за собой.

– Вы действительно многому научились в тюрьмах, – ответил он, покачав головой и выходя из камеры.

* * *

После визита следователя Миша долго ходил мрачным, угрюмо посматривая на табло отправления судов. Ян, заметив его состояние, подозвал нанятого охранника к стойке и, подвинув ему бокал с пивом, тихо спросил:

– Ты чего такой злющий? От тебя даже в стельку пьяные матросы шарахаются.

– Ничего. Здоровее будут, – буркнул Миша в ответ.

– Надоело ждать? – осторожно уточнил Ян.

– Смысла не вижу в этом ожидании, – вздохнул Миша. – Да еще следователь этот… Сказал же ему, живьем его топтуны этих баб не возьмут. Так нет, у него, видишь ли, приказ. Шлепнул обеих, а начальству потом доложил, что выхода не было. Можно подумать, в первый раз. Такое впечатление, что я должен его таким тонкостям профессии учить.

Выразительный взгляд бармена ясно сказал бывшему сержанту, что уж таким вещам этих людей учить не надо. Помолчав, Ян глотнул пива и, склонившись к Мише, тихо сказал:

– Если уж эти решили на такой риск пойти, значит, приказ с таких верхов пришел, что и подумать страшно.

– И чего? – не понял Миша. – Начальство далеко, а эти, вот они, рядом.

– Если он команду не выполнит, вылетит отсюда без пенсии, быстрее стартующего шаттла.

– Зато жив останется, и люди в спину плевать не станут, – пожал плечами Миша.

– Ты рассуждаешь, как военный. А он работает в службе охраны транспортной компании.

– Рад за него, – угрюмо буркнул Миша. – Только это никак не отменяет порядочности по отношению к своим людям. Или я опять чего-то не понимаю?

– Да откуда тут порядочности взяться? – искренне удивился Ян. – Все эти службы на таких переходах это сборище неудачников или тех, у кого нет большой волосатой лапы. Спят и видят, как бы на следующую ступеньку заскочить.

– Тогда мне тем более нет необходимости им помогать. Пусть сами разбираются.

– Миша. Он ведь не отстанет, – помолчав, сказал Ян.

– Ну, как говорится, безумству храбрых гробы со скидкой. Не хочу я в это дело лезть. Не хочу, – повторил Миша чуть ли не по слогам.

– Почему? – удивленно спросил Ян.

– Воняет от него, – подумав, проворчал Миша. – Не спрашивай, почему я так решил. Но вот свербит у меня ответственный за нюх орган. И всем своим свербежом просто вопит, что дело тут нечисто. Интуиция, если тебе так понятнее.

– А если разложить? Что именно тебе так не понравилось? – не отставал Ян.

– Оружие, – подумав, ответил Миша. – Понимаешь, я за годы службы многое повидал. Со всяким сталкивался. И мечи из сёгуната видел, и алебарды из Поднебесной империи. Но чтобы европейки так ловко орудовали оружием, про которое даже на старой Терре единицы помнят, еще не бывало. Я даже предположить не могу, кто мог бы обучить их такому виду боя. Сам понимаешь, специалистов такого уровня можно по пальцам пересчитать.

– И что? Если есть оружие, найдется и тот, кто сможет обучить им пользоваться, – развел Ян руками.

– Ни в этом случае, – упрямо покачал головой Миша. – Понимаешь, старина. Это очень старое оружие. Можно сказать, древнее. Точнее, одно из древнейших. Как и способ владения им. Этому обучить не так просто, как кажется.

– Погоди. Ты узнал оружие, узнал вид борьбы, значит, ты и сам этой хренью орудовать умеешь. Так?

– Не так. Нас обучали различать виды борьбы, чтобы можно было выбрать правильную тактику боя с противником. А видов борьбы в старину было столько, что все изучить жизни не хватит.

– То есть, столкнись ты с ними нос к носу, шансов и у тебя не будет? – не понял Ян.

– Вот шансы будут, – усмехнулся Миша. – Система рукопашного боя имперского десанта создана на основе почти всех известных видов боя. С некоторыми добавками, – туманно добавил он. – Так что, доведись нам схлестнуться, кто кого одолеет, большой вопрос. К тому же у меня и опыт немаленький. Но ловить их я все равно не стану.

– Не понимаю твоего упрямства, – вздохнул Ян.

– А чего тут непонятного? – удивился Миша. – Просто я не вижу, ради чего должен рисковать жизнью. Предложи он мне просто уничтожить этих баб, все было бы понятно. А ловить… Пусть сам приказ своего начальства выполняет.

– А если они заплатят? – не отставал Ян.

– Нет. Только в случае полного уничтожения, – отрезал Миша.

– Ты их боишься? – иронично спросил Ян.

– Я глупо подохнуть боюсь, – не поддался Миша. – Одно дело, разумный риск, и совсем другое – сдохнуть ради чужих амбиций. А чего ты вдруг так завелся? Они на тебя давили?

Скривившаяся физиономия бармена с ходу все расставила по своим местам. Усмехнувшись, Миша допил пиво и, встав с табурета, принялся расстегивать пояс с оружием. Увидев его движение, Ян встрепенулся и, перегнувшись через стойку, ухватил Мишу за рукав, при этом быстро сказав:

– Не пори горячку, сержант. Я же не сказал, что увольняю тебя. Мне велели с тобой поговорить, вот я и поговорил. А уж что из этого разговора вышло, не моя вина. Так что работай спокойно.

– Чем тебе угрожали? – мрачно поинтересовался Миша.

– Сказали, что проверками замучают, если не смогу тебя уговорить, – нехотя признался Ян.

– Понятно. В любом случае мне лучше уйти. Не хочу доставлять тебе проблем, – вздохнул Миша, снова берясь за ремень.

– И куда ты пойдешь? – тихо спросил Ян, опуская взгляд.

– Пристроюсь где-нибудь, – пожал плечами Миша, выкладывая на стойку ремень с оружием.

– Не думаю, что ты поступаешь правильно.

– Там, в коридоре, я принадлежу только самому себе, а значит, и дело им придется иметь только со мной. А здесь они будут давить на тебя до тех пор, пока не добьются своего. Ты не должен рисковать своим бизнесом ради меня.

– Похоже, это опять к тебе, – сказал Ян, кивая на вход.

Быстро оглянувшись, Миша увидел уже знакомую лысину, в сопровождении все той же далеко не святой троицы. Следователь, увидев его у стойки бара, решительно направился прямо к Михаилу. С трудом вскарабкавшись на высокий табурет, он буркнул бармену:

– Кофе, – и повернувшись к Михаилу, решительно сказал: – Итак, мы снова встретились.

– Не могу сказать, что получаю удовольствие от этой встречи, – огрызнулся Миша.

– Ваши проблемы, – не остался в долгу следователь. – В ваших проездных документах указано, что вы везете с собой оружие. Это так?

– Да. Наградной штурмовой пистолет с именной табличкой и блокиратором от несанкционированного использования, – ответил Миша, глядя ему в глаза тяжелым взглядом.

– Вот как? – скривился следователь.

– Вот так, – ответил Миша, продолжая давить взглядом.

Реакция следователя была понятна. Блокиратор исключал любую возможность воспользоваться оружием постороннему человеку. А если попадался особо упрямый индивид, оружие попросту взрывалось, если в течение десяти секунд на блокиратор не вводился определенный код. Соответственно, желающих взять такое оружие в руки было очень мало. Все это означало, что повесить на владельца незаконный провоз оружия не получится. Как не получится и конфисковать его. Переносить, а уж тем более воспользоваться таким пистолетом не мог никто. Только его владелец. Соответственно, и стоимость такой охранной системы была в два раза выше стоимости самого оружия.

Устанавливать такие системы могли только очень богатые люди или государство, если это оружие было наградным. Вообще, институт награждения военных боевым оружием практиковался только в Российской империи и Японском сёгунате. Все остальные государства старались держать своих граждан подальше от всякого стреляющего железа. Даже профессионалов. Именно эти мысли и отразились на круглом лице следователя.

Заметив его реакцию, Миша презрительно усмехнулся. Долгая служба в тихом медвежьем углу не могла не отразиться на служащих. Достаточно вспомнить тот факт, что узел видеофиксации был успешно атакован двумя девчонками, орудовавшими экзотическим оружием. Обленились, заплыли жиром и растеряли все нужные для настоящей охраны навыки. Бросив короткий взгляд на стоящих рядом бойцов, Миша усмехнулся уголком губ и, повернувшись к следователю, сказал:

– Не получится. И кстати, отсюда я тоже уволился. Так что и подлость ваша тоже провалилась.

Услышав про увольнение, лысый скривился еще сильнее. Тут, словно специально, в разговор вмешался стоявший рядом капрал. Ухватив Мишу за локоть, он рывком развернул его лицом к себе и, корча свирепую рожу, прошипел:

– Слушай, мужик, у тебя чего, почки лишние? Проблем мало? Сделай дело и вали куда хочешь.

– Не уберешь лапу, я тебе ее оторву, – ответил Миша так, что капрал вздрогнул и убрал руку быстрее, чем это было необходимо. – А теперь слушай меня внимательно. Ваше начальство возжелало заполучить этих баб живыми, и на ваши шкуры ему наплевать. Так вот, если вы попытаетесь их захватить, сдохнете. Не тот случай. Мой вам совет. Хотите жить, стреляйте в них не раздумывая. Вы все им не противники.

– Это исключено! – взвизгнул следователь, пытаясь остановить сержанта, но Миша, повысив голос, добавил:

– Начальству плевать на вас. Им главное, спасти свой имидж. А на ваши жизни им наплевать. Поэтому, пока не будет команды на уничтожение, я в это дело влезать не стану.

– С чего ты взял, что мы с ними не справимся? – спросил один из охранников.

– Знаю. Думаешь, с чего он ко мне так прицепился? – ответил Миша, кивая на лысого. – Знает, что справиться с ними могу только я. А мне глупый риск и даром не нужен.

– Это правда? – повернулся капрал к следователю.

– Ваше дело исполнять полученные приказы. Не нравится, проваливайте, – рыкнул тот, послав Мише злой взгляд. – Сдавайте оружие, форму и увольняйтесь. Только помните, что уйдете вы отсюда с такими рекомендациями, что вас даже грузчиками работать не возьмут.

– Ну, мы еще посмотрим, кто куда пойдет, – прошипел капрал.

– Ты мне еще угрожать будешь, сторож? – зарычал следователь, выпячивая жирную грудь.

– Значит, нам с ними не справиться, говоришь? – повернулся капрал к Мише.

– Подготовки не хватит, – кивнул тот, не обращая внимания на злобное пыхтение следователя.

– Что предлагаешь?

– Не подпускать вплотную. Никакого рукопашного боя. Только на расстоянии и наглухо, – коротко ответил Миша.

– Спасибо, – переварив информацию, кивнул капрал.

– Я же не полный урод, чтобы даже совета в таком деле не дать, – пожал плечами Миша, беря со стойки свой бокал.

Капрал, сделав своим подчиненным знак, развернулся и тяжело затопал к выходу. Проводив его злым взглядом, следователь всем телом развернулся к Мише и, не сдержавшись, прошипел:

– Кто тебя просил язык распускать, солдафон?

– Еще раз вякнешь, челюсть сломаю, – равнодушно пообещал Миша. – Сказано было с самого начала: отвяжись. Не послушал, твои проблемы.

– Мне нужно их взять живыми, – упрямо повторил лысый.

– А я-то здесь при чем? – удивился Миша. – Надо, бери. А людей подставлять последнее дело. Никто здесь не обязан рисковать жизнью ради имиджа вашей компании и твоей карьеры. А попробуешь мне еще раз гадость сделать, изуродую. Отправлю в реанимационный танк, а пока время на лечение пройдет, все уже закончится. И останешься ты с носом.

– Похоже, ты себя неуязвимым считаешь, – мрачно протянул следователь, оглядывая его с ног до головы.

– Нет. Просто я знаю, на что способен. И знаю таких, как ты. Повидал в свое время.

– И что же ты обо мне знаешь? – иронично спросил лысый.

– Все просто. Не глупый мужик, застрявший на периферии. Почуял хороший шанс поправить свои дела. Теперь будешь рвать задницу на британский флаг, чтобы вырваться отсюда. Только не на моем горбу. Понял?

– Понял, – нехотя кивнул следователь. – М-да. Не ожидал. Хорошо вас там в империи учат.

– Даже лучше, чем ты себе представить можешь, – усмехнулся Миша.

– Жаль. Я думал, что ты умнее, и мы сможем на этом деле заработать, – не унимался следователь.

– Каким образом? Отдельных денег на твою службу никто не выделит, а про награду за их поимку никто не объявлял, – иронично хмыкнул Миша.

– Я всегда могу потребовать выделения отдельного финансирования под необходимую операцию, – тихо ответил толстяк.

– Так что тебе мешает получить финансирование и объявить о награде за их шкуры? Думаю, местные крысы не упустят случая заработать, – не поддался на уловку Миша. – И людей сохранишь, и дело сделаешь.

– Черт! А ведь это мысль, – разом повеселел следователь.

– Но если не хочешь получить нож в спину, предупреди их сразу, что дамочки очень опасны. Поверь, целее будешь, – быстро охладил его энтузиазм Михаил.

– Пожалуй, тут ты тоже прав, – подумав, кивнул лысый.

– Вот и займись. А меня с Яном в покое оставь, – добавил Миша, удовлетворенно кивнув.

– Черт с тобой, осел упрямый. Живи, – фыркнул следователь, сползая с табурета.

– Я-то в любом случае выживу, а вот в тебе не уверен, – не остался в долгу Миша.

Возмущенно засопев, следователь махнул своим сопровождающим и, быстро перебирая короткими ногами, поспешил к выходу. Ян, проводив его взглядом, вопросительно покосился на Мишу, на что тот показал ему в ответ большой палец. Удивленно качнув головой, бармен достал из-под стойки пояс с оружием и, положив его перед Мишей, тихо спросил:

– Ты согласился, или я чего-то не понял?

– Не понял, – улыбнулся Миша. – Я ему подкинул идею, как и рыбку съесть, и… ну, ты понял.

– Это какую же? – не сдержал любопытства Ян.

– Объявить о награде и сообщить об этом местным крысам, – коротко рассказал Миша.

– Опасный трюк, – подумав, вздохнул Ян. – Если что-то пойдет не так, его и прирезать могут в темном углу.

– А вот это только его проблемы, – рассмеялся Миша, надевая пояс.

* * *

Их свели в пару через полгода после начала обучения, и разница между ними сразу бросилась им в глаза. Две смертницы, но держались они так, словно это черное и белое. Мрачный, затравленный, потухший взгляд одной и прямой, с вызовом, взгляд другой выбивали из колеи любого, кто осмеливался посмотреть им в глаза. Первый же спарринг будущих напарниц едва не превратился в побоище. Охранники, в обязанности которых было растащить слишком увлекшихся подопытных, огребли свое и навели порядок, только пустив в ход таззеры.

Когда обеих женщин приковали к специальным кольцам в разных углах зала, инструктор, проводивший занятия, оглядел обеих долгим, удивленным взглядом и, покачав головой, проворчал: