Цитаты из книги «На Западном фронте без перемен. Возвращение (сборник)», страница 3

Я думал, что прощание - всегда конец. Ныне же я знаю: расти тоже значит прощаться. И расти нередко значит - покидать. А конца не существует.

("Возвращение")

- ...Я хочу разъяснить моим мальчуганам, что такое их отечество в действительности. Их родина, понимаешь ли, а не та или иная политическая партия. А родина их - это деревья, пашни, земля, а не крикливые лозунги.

("Возвращение")

- Револьвер всегда при нём, - говорю я.

- Всегда? - переспрашивает председатель.

- Ну да, - говорю я, - так же как носовой платок и часы.

Председатель смотрит на меня с удивлением:

- Револьвер и носовой платок как будто не одно и то же?

- Верно, - говорю я. - Без носового платка он легко мог обойтись. Кстати, платка часто у него и вовсе не было.

("Возвращение")

- ...Разве вы не видите, что при всём его внешнем спокойствии в нём всё кипит и бурлит. Ведь он был солдатом! Он научился в критические моменты не метаться и не воздевать в отчаянии руки к небу. Кстати сказать, вряд ли они тогда уцелели бы у него.

("Возвращение")

- Точно пауки, сидят они там в своих конторах, магазинах, кабинетах, и каждый только и ждет минуты, когда можно будет высосать кровь соседа. И что только не тяготеет над всеми: семья, всякого рода общества и объединения, весь аппарат власти, законы, государство! Паутина над паутиной, сеть над сетью! Конечно, это тоже можно назвать жизнью и гордиться тем, что проползал сорок лет под всей этой благодатью. Но фронт научил меня, что время не мерило для жизни.

("Возвращение")

Может быть, единственное, что не изменило нам, это плоть наша и земля, и, может быть, нам нужно только одно: прислушиваясь, следовать за ними.

("Возвращение")

...Вдруг, открыв глаза, я вижу двух бабочек, неподвижно сидящих у меня на груди, - одна словно желтый лепесток в красных точках, другая распростерла бархатные темно-коричневые крылышки с павлиньими фиолетовыми глазками. Ордена лета!

("Возвращение")

Лежишь на лугу, голова утонула в высокой траве, травинки клонятся из стороны в сторону, они весь мир, ничего больше не существует, кроме легкого их покачивания в ритме ветра.

("Возвращение")

Мы походили на покинутые, изрытые воронками поля Франции: в них та же тишина, что и на пашнях вокруг, но они хранят в себе еще много неразорвавшихся мин, и плуг там до тех пор будет таить в себе опасность, пока все мины не выроют и не уберут.

("Возвращение")

Каждое слово ему самому причиняет страдание, но кого это остановит! Он продолжает говорить, и женщина, забившись в угол возле крана, куда не достигает свет, плачет и плачет, как заблудившееся дитя. Ах, все мы дети, заблудившиеся, глупые дети, и ночь всегда подстерегает наш дом.

("Возвращение")