Читать книгу: «Ее имя ярость», страница 6

Тринадцать

– Нур, просыпайся.

Нур сонно потерла глаза и, моргнув, посмотрела на меня.

– Еще же темно. Солнце даже не начало всходить. – Она села на своем маленьком тюфяке на полу в доме моей бабушки. Та немногочисленная одежда, что у нас была, валялась на полу, и вообще в комнате царил беспорядок, оставшийся со вчерашнего вечера, когда здесь было почти полдеревни.

– Дания, ты в порядке?

– Я что-то слышала. Может, крик? – Я прикусила губу. – Думаю, нам пора уходить.

Нур поднялась на ноги:

– Я оседлаю мула.

– Только быстро. Я соберу наши сумки.

Что-то в напряжении, повисшем в воздухе, казалось подозрительным, и мой голос звучал отрывисто.

Нур выглянула в окно:

– Я ничего не вижу, но там может быть засада. Возможно, кто-то передал весточку солдатам императора.

Я плотно уложила свою одежду в рюкзак:

– Солдатам императора потребуется полдня, чтобы добраться сюда верхом. Нам нужно быть как можно дальше отсюда, прежде чем это произойдет. – Я сделала паузу. – Если только кто-нибудь не сообщил в город прошлой ночью.

– А как же твоя бабушка? Ты не хочешь попрощаться?

В тусклом свете компактного кирпичного домика Нану на двери выделялась облупившаяся краска. Я засмотрелась на нее, думая о том, что сказала себе прошлой ночью. Единственный способ продолжать идти по выбранному пути – сдерживать любые эмоции, запирать все в себе. В этом деле не было места ни для моей бабушки, ни для доброты.

Я словно обратилась в камень и продолжила собирать вещи:

– У нас нет времени будить ее. Прощаться необязательно.

Нур нахмурилась:

– Но разве ты не хочешь…

– Нет. Когда все это закончится – может быть. – Я не была уверена, что по завершении того, что я запланировала, от меня останется хоть что-нибудь, и я не хотела размышлять о таком будущем. Но я увижу Нану. Может быть, я вернусь в эту деревню и буду худо-бедно влачить жалкое существование.

Казалось, Нур хотела сказать что-то еще, но вместо этого покачала головой:

– Тогда пошли.

Мы выехали еще до того, как первые лучи утреннего солнца коснулись неба. Когда мы начали подниматься в горы, я посмотрела вниз на Басраль, город императора. В воздух над долиной, становясь все ближе, поднялось облако пыли.

– Лошади.

Нур оглянулась через плечо. На горизонте мелькали черные точки – всадники императора.

– Все-таки кто-то их предупредил.

Мое сердце бешено заколотилось в груди, сквозь гнев прорывались адреналин и предвкушение. Столкнись я сейчас с солдатами Вахида, я бы оросила всю землю их кровью. Я крепко закрыла глаза и задышала через нос. Схватка с несколькими плохо обученными солдатами не принесет мне ни пользы, ни отмщения. Нам нужно убираться как можно скорее – прежде, чем они смогут убедиться, что мы тут были.

– Они пойдут за нами по пятам.

– Я бы не слишком беспокоилась по этому поводу. – Нур кивнула в другую сторону, через пустыню, туда, где небо опускалось на землю серой дымкой.

– Гроза, – выдохнула я.

– Это на время скроет наши следы. Но нам нужно поторопиться, пока они нас не догнали.

* * *

Мы ехали много дней, тщательно распределяя по частям продукты, которые взяли у Нану, и собирая в лесу в горах прочее необходимое. Оказалось, Нур отлично знала, какие растения можно есть, а какие созданы джиннами и, по ее словам, могут сжечь нас изнутри. Мы ели дикие красные сливы, коренья, сваренные в козьем молоке, чтобы убрать горечь, и горных скорпионов, которые забрели в сумку Нур рядом с костром. И каждый день, когда мы продвигались вперед, следуя маршруту Сумы, я словно мантру повторяла одни и те же имена. Касильдо. Дарбаран. Вахид. Мазин. Это заставляло меня не останавливаться, не давало мне упасть на колени и зарыдать в землю каждый раз, когда я думала о смерти отца. Потому что, если я остановлюсь, если перестану планировать отмщение, мне придется столкнуться с реальностью жизни без него.

Мы с Нур ехали в основном молча, и я чувствовала, что она дает мне возможность побыть наедине со своими мыслями. По ночам она корректировала наш курс, сверяясь со звездами, что-то бормоча себе под нос и ведя нас зигзагообразной тропой через горы. Вечера я проводила за заточкой ножа. Кулон Мазина холодил мне грудь, и каждый раз, когда он проскальзывал под мою курту, я медленно вздыхала. Это было напоминанием.

Мы разбивали лагерь под открытым небом лишь на короткие промежутки времени – на случай, если солдаты все еще были у нас на хвосте. Из-за этого мы никогда не ехали прямым маршрутом и несколько раз меняли направление, чтобы запутать след. Наконец мы перебрались на другую сторону гор, где землю усеивали огромные валуны, из-за чего передвигаться было практически невозможно.

– Мы на месте, – сказала Нур, глядя на скалы так, будто могла отличить одну от другой.

– Как ты это поняла?

– Сума указал мне точное расположение и хорошо описал это место. Он назвал его кладбищем камней.

Я оглядела это обширное пространство, и нагромождения камней там действительно были похожи на могилы.

– Как здесь вообще можно что-нибудь найти?

– С помощью подсказок. Сума дал мне карту.

Я резко посмотрела на нее:

– Как тебе удалось пронести карту в тюрьму Тохфсы?

– Я не проносила. – Она постучала себя по виску. – Все здесь. Сума заставил меня все запомнить.

Теперь, когда мы добрались до места назначения, ее лицо сияло в утреннем свете, а глаза блестели еще ярче.

– Ты счастлива, что мы здесь, – медленно произнесла я, отмечая легкость ее шагов по мере того, как она пробиралась через валуны.

– Я наконец-то смогу увидеть сбережения всей жизни Сумы, – она улыбнулась мне. – Сокровище, которое он спрятал от всего остального мира.

– И удостоверишься, что он доверил его именно тебе, а не кому-то другому?

Нур встретилась со мной взглядом, и ее улыбка угасла.

– Да, и это тоже.

Сокровище могло быть где угодно, и ориентироваться в такой местности было невозможно. Мы могли переворачивать скалы в поисках этого мистического сокровища джиннов всю оставшуюся жизнь.

Я прикусила нижнюю губу, прикрывая глаза от солнца:

– Что еще сказал Сума?

– Что тут есть место, где четыре каменные могилы стоят в ряд. А рядом – пещера, невидимая глазу.

Я привязала мула к наполовину сгнившему финиковому дереву и последовала за Нур. Мои ноги подкосились, когда прямо передо мной показалась черная змея и скрылась в редких кустах. Я сдавленно вскрикнула, потеряла равновесие и упала в грязь.

– Почему он выбрал такое необычное место, чтобы спрятать его? – спросила я, морщась и стряхивая с колен камешки. Новая курта, которую я взяла у бабушки, порвалась, и, прислонившись спиной к большому валуну, я стала осматривать легкую ткань.

– По той же причине, по которой ты сейчас расстроена, – оно хорошо спрятано. Никто не наткнется на это место случайно, на самом деле его, вероятно, скорее обойдут стороной. Оглянись вокруг – здесь почти нет жизни. Здесь нет вообще ничего.

Она была права. Нагромождение скал простиралось до самого горизонта, словно жуткая каменная армия. Чтобы найти здесь что-то, нужно было точно знать, что именно ищешь. Я встала и продолжила идти, пробираясь между камнями и стараясь не упустить ничего, что напоминало бы могилу. Нур последовала за мной, ногами пиная камни. Краем глаза я заметила что-то вдалеке и остановилась так быстро, что Нур врезалась мне в спину.

– Что за…

На выступе холма возвышались четыре каменных надгробия, расположенные так органично, что их нельзя было заметить, если не встать в нужном месте. Я шагнула к ним, и у меня перехватило дыхание. Нур молча последовала за мной. Чем ближе мы подходили, тем очевиднее становилось то, что это было сделано намеренно: большие валуны стояли внизу, камни поменьше были навалены выше, а на самой верхушке оказался один почерневший камень.

– Это должно быть где-то здесь, – выдохнула Нур.

Я осмотрела выступ. Пещера здесь никак не могла быть спрятана. Мы были окружены валунами всех форм и размеров, за которыми открывался вид на большое пустынное пространство.

– Ты уверена, что он сказал «пещера»?

– Да, – отрезала Нур, похоже начиная осознавать то же, что и я.

В указаниях Сумы не было смысла. Нур раздраженно выдохнула:

– Извини, я просто не верю, что он стал бы мне лгать. Тут должно быть что-то еще.

Я подошла поближе к четырем грудам камней и принялась изучать их. Мне в голову пришла мысль.

– Нур, он сказал «надгробия»?

– Да, а что?

В моей груди зародилось что-то теплое. Я посмотрела на Нур:

– Пещера находится под землей. Подумай об этом: надгробие.

Она моргнула, а затем подлетела ко мне, разражаясь эйфорическим смехом:

– Должно быть, где-то здесь есть подземная пещера!

Я встала на четвереньки и провела руками по земле вокруг груды камней, и от предвкушения у меня затрепетало сердце. Кончиками пальцев я за что-то зацепилась – за трещину в камне. Но в камнях не бывает таких трещин. Я шумно выдохнула.

– Сюда, – позвала я Нур.

Она бросилась ко мне:

– Что это?

Я стала изучать трещину: она была слишком аккуратной и симметричной, чтобы не быть намеренной.

– Думаю, это своего рода вход.

Мы вместе начали сметать в сторону грязь и камни, наши руки уже полностью были покрыты пылью. Наконец мы расчистили пространство размером с крупного человека. Под слоем пыли и камней обнаружилась гладкая каменная поверхность с круглым отверстием, в которое могла пролезть рука.

– Это люк.

Нур просунула руку в отверстие и потянула, но камень не сдвинулся с места.

– Давай попробуем вместе.

Мы ухватились вдвоем и сконцентрировали усилия в одном направлении. Люк распахнулся, отчего в воздух поднялось облако пыли, окутавшее нас обеих. Я закашлялась и отползла от входа, пытаясь отдышаться.

– Дания, ты в порядке?

– Да, только дай мне минутку.

Я вдохнула свежий воздух и протерла глаза от грязи, а затем вернулась к углублению. Земля разверзлась, подобно бездонной яме, готовой поглотить нас, и открыла путь в темную пещеру, находившуюся под слоем земли.

– Пожалуйста, только не говори мне, что хочешь, чтобы мы пошли туда. – Я посмотрела через край в ожидающую нас темноту.

– Давай без глупостей, – выдохнула Нур. – У меня далеко не такая спортивная подготовка, как у тебя. Я хочу, чтобы ты пошла туда.

Я бросила на нее сердитый взгляд, преодолела тошнотворное чувство страха, зародившееся в животе, и приблизилась к входу. Если там была магия джиннов, именно я должна была ее извлечь.

– Сума не стал бы ставить никаких ловушек, – прошептала позади меня Нур. – Будь это так, он бы сказал мне.

– Так почему ты не идешь туда? – выпалила я в ответ.

– Потому что, если там придется с чем-нибудь сражаться, ты лучше для этого подходишь.

– С чем там придется сражаться? – спросила я, и мои брови взлетели вверх.

– С чем-нибудь незримым.

Впервые я осознала, что мы делаем и каковы могут быть последствия. Мы искали сокровище джиннов, силу настолько редкую, что сам император заключил сделку с существом из другого мира, только чтобы пользоваться ею. И мы вот-вот заберем ее себе. Я дотронулась до рукояти складного кинжала Бабы, спрятанного под моей куртой.

– Когда все это закончится, я научу тебя, как вести себя в бою! – крикнула я Нур.

– Зачем, если у меня есть ты?

Я фыркнула, и паника, тисками сжимавшая мне грудь, немного отпустила. Я свесила ноги с края входа, пытаясь увидеть дно. Я не могла прыгать, не узнав глубину.

– У нас есть веревка?

– Нет. Но твоя бабушка дала мне одну из своих дупатт – может, мне обвязать ее вокруг твоей талии и аккуратно спускать тебя вниз?

– Давай попробуем.

Нур достала из сумки темно-красную дупатту – шаль, вышитую мягкой желтой нитью, с северным цветочным узором, которую часто носила моя бабушка. Я обвязала дупатту вокруг талии, а Нур взяла другой конец.

– Не урони.

– Ничего не могу обещать. – Она быстро улыбнулась мне, когда я оскалила зубы.

Затем я спустилась в темноту.

Четырнадцать

Через отверстие наверху проникал свет, и его было достаточно, чтобы видеть в темноте гробницы. Воздух был прохладным и сухим, пещера была защищена от непогоды камнями сверху. Глубина оказалась не такой уж большой. Наверное, я могла бы спрыгнуть и сама, но дупатта, обмотанная вокруг талии, давала мне некоторую уверенность, хотя я и не знала, что меня ждет. Мои ноги погрузились в мягкий песок, и я бегло оглядела стены пещеры. Помещение было небольшим, и там не было ничего, кроме трех больших мешков в углу. Я выдохнула при виде них, и в скудном солнечном свете, падавшем сверху, заблестело золото.

Сокровище Сумы.

– С тобой там все в порядке?

– Здесь внизу несколько мешков – думаю, там монеты.

Я подошла, чтобы осмотреть мешки: два из них были набиты грудами золота, сверкающими изумрудами и бриллиантами величиной с мои глаза. Третий – веществом, которое я никогда не думала увидеть в своей жизни.

Зораат. Магия джиннов. Разноцветные семена блестели в лучах падающего сверху света, как масло, и мне захотелось запустить руки в мешок и ощутить их силу. Но я понятия не имела, как работает зораат, – это Нур была экспертом. Может, получить их силу можно было одним прикосновением? Или, чтобы использовать магию джиннов, их нужно было съесть?

Я положила руку на семена, и на ощупь они напомнили дно, покрытое галькой. С ними я могла сделать все что угодно. Перед моим мысленным взором промелькнуло лицо отца, его немного кривая улыбка, темные круги под глазами, как будто он только что провел всю ночь в кузнице. С их помощью я смогу отомстить за его смерть.

Я опустила руку в мешок, восхищаясь этой похожей на рыбью икру текстурой. Всей этой мощью. Всеми этими возможностями. Меня охватило чувство покоя, и легкий ветерок пощекотал мне щеку. Я нахмурилась, поднимая взгляд. Здесь не должно быть ветерка.

Месть. Глубокий шепот пронесся по пещере, и я подпрыгнула, отдергивая руку. Краем глаза я заметила какое-то движение и резко обернулась, выхватывая кинжал, мое сердце забилось быстрее. Но здесь больше никого не было. Я нахмурилась, глядя на пустую пещеру, и обошла ее по периметру, чувствуя, как песчаное дно уходит у меня из-под ног. Тот голос был таким реальным – грубым, неподвластным времени и полным яда. И я могла бы поклясться, что в темном углу пещеры заметила край плаща. Но когда я обошла каждый дюйм, в темноте ничего не обнаружила.

Я вернулась к трем мешкам с сокровищами, идя по своим следам, пока не остановилась как вкопанная и не перевела взгляд туда, где только что была. Там, на земле, в песок были вдавлены два идеальных отпечатка ног, и они были гораздо больше моих собственных.

Я выдохнула и обхватила себя руками, воздух показался мне намного холоднее, чем раньше. Но я не могла просто стоять или гоняться за воображаемыми призраками. Я покачала головой и, схватившись за край дупатты, обвязала его вокруг первого мешка из рогожи. По моей коже все еще шел мороз от этого голоса, от этих следов, и я не хотела оставаться в пещере ни секундой дольше.

– Нур, я привязываю мешки к дупатте, ты можешь их поднять? – окликнула я ее, не сводя глаз с лежащих передо мной семян джинна.

– Да, я привяжу ее к мулу. – Она заглянула в пещеру, и, увидев ее маленький заостренный подбородок, я почувствовала прилив облегчения.

Нур подняла первый мешок с золотом, который я обмотала петлей на конце дупатты. Затем мы повторили этот процесс с остальными двумя мешками, а потом Нур помогла мне протиснуться через отверстие и выйти на долгожданный солнечный свет.

– Похоже, Сума действительно доверял тебе.

– Да, – тихо ответила она, но в ее голосе ощущалась тяжесть. – Похоже на то.

Она смотрела на горы, погруженная в свои мысли, ее губы были так плотно сжаты, что побелели. Я подошла к мешку с зораатом, впервые увидев игру разных цветов при дневном свете:

– Итак, как они действуют?

– Их нужно употреблять в правильных дозах. Когда император Вахид заключил сделку с джинном, который дал ему первые семена, это было сделано для того, чтобы у него под рукой была сила джинна. Я потратила годы, совершенствуя навык приготовления зораата, основываясь на его опыте. Неправильно рассчитанная доза может привести к… катастрофическим последствиям.

Она закрыла глаза, и я не стала спрашивать о том, какие ужасные пытки магией джиннов ей приходилось наблюдать в результате употребления неверной дозы зораата. Особенно потому, что я знала, что вот-вот сама его съем.

– А ты сама когда-нибудь пробовала его?

Она вскинула голову:

– Нет. Конечно, нет. Это было запрещено.

– Тогда откуда ты знаешь, какое количество нужно?

Она с трудом сглотнула:

– Когда я была ученицей, мы готовили самые разные смеси для целителей незримого. Поскольку мои смеси были очень эффективными, Сума научил меня… более серьезным вещам.

– Например?

– Пытки. Овладение телом. Перевоплощение. Те же способности, которые, возможно, таят в себе сами джинны.

Я придвинулась ближе к семенам и осмелилась снова прикоснуться пальцами к прохладной блестящей поверхности. Как только моя кожа коснулась их, я почувствовала нарастающее давление. От окружающих нас валунов донесся тот же тихий шепот, и я вздрогнула:

– Ты слышишь это?

Шепот становился все громче, как будто сами камни разговаривали со мной, как будто земля раскололась надвое и заговорила. И все то же слово снова вознеслось над остальными, как заклинание и предостережение одновременно.

Месть.

– Да, – прошептала я в ответ.

Передо мной возникло изможденное лицо с черными глазами. Я отшатнулась, из моего горла вырвался крик. Я знала это лицо и думала о том, что увижу его снова, каждый день в течение целого года. Но оно было не таким, каким я его помнила. Вместо его теплой кривой улыбки передо мной было гниющее тело, он был разлагающимся монстром, который пришел, чтобы забрать меня. Мой отец.

Я почувствовала на себе теплую руку Нур, и она вернула меня в настоящее, оторвав от семян:

– Дани!

Я дважды моргнула, а затем посмотрела на Нур, чувствуя, будто моя грудь вот-вот разорвется. Я не могла избавиться от образа моего отца, смотрящего на меня с измученным лицом, и это видение стало преследовать меня с момента возникновения.

– Что это было?

Нур уставилась на меня:

– Ты больше не будешь к этому прикасаться. Только после того, как я рассчитаю нужную дозу.

– Ты сказала, что их нужно съесть, чтобы они подействовали. – Я потрясла головой, чтобы прояснить мысли. – Я всего лишь прикоснулась к ним.

Я подумала о том, что произошло в пещере, но это казалось слишком невероятным, и я не могла это объяснить.

– Что ты увидела? – спросила Нур, склонив голову набок. – Ты будто мыслями была не здесь. Я никогда раньше не видела, чтобы зораат так действовал на кого-то от простого прикосновения.

– Я увидела… – Я облизнула пересохшие губы, пытаясь понять, что именно произошло. Но я не могла подобрать слов, чтобы рассказать Нур о гниющем трупе моего отца. Меня пробрала дрожь. – Это не очень важно. Как ты думаешь, это повторится?

– Понятия не имею, обычно целители незримого употребляют смесь зораата и лишь затем сращивают кости и тому подобное. Они преображают человеческое тело с помощью энергии, которую поглощают. – Она еще раз посмотрела на меня долгим взором. – Ты уверена, что хочешь этого?

Я не была уверена, о чем именно она меня спрашивала: о мести или о том, чтобы употребить зораат и вобрать в себя магию джиннов. Но я отогнала от себя изможденный, сломленный образ отца и вместо этого подумала о грубых руках моего Бабы, выплавляющего металл, о том, как он глубоко смеялся, когда я рассказывала ему шутку, услышанную от дворцовой стражи, и о том, как он всегда икал после большого глотка чая. Мою грудь снова наполнил жар ярости, вытесняя страх перед его омерзительным лицом, вытесняя этот тревожный голос, шепчущий со всех сторон. Мой отец был бы жив, если бы не те, кто отнял его у меня.

– Да. Я уверена. Я хочу это сделать.

Нур кивнула:

– Тогда приступим.

Пятнадцать

Мы отправились в город императора извилистым маршрутом, не возвращаясь в мою деревню. У нас были горы золота, так что в первой же горной деревне мы обменяли нашего мула на лошадь, а наши грязные спальные циновки – на комнату в караван-сарае.

Караван-сарай представлял собой большое здание из белого кирпича в форме квадрата, с выкрашенными в синий цвет дверьми и относительно большой для маленькой неприметной деревушки конюшней. Он оказался малолюдным, что было хорошо, потому что нам не пришлось беспокоиться о том, что кто-нибудь нас ограбит. Тем не менее для того, что мы собирались делать, я сняла самую большую комнату.

– Ты ведь делала это раньше, верно? Превращала кого-то в совершенно другого человека?

Обмазанные глиной стены караван-сарая изнутри тоже были выкрашены в белый цвет, а в нашей комнате даже имелось большое зеркало. Я смотрела на свое отражение, запоминая свое лицо и взглядом прослеживая линии рта, из которого всегда вылетало то, что я думала, и больших темных глаз. Скоро из зеркала на меня будут смотреть другие глаза.

– Несколько раз, – сказала Нур, доставая из мешка семена зораата. – Но на самом деле суть в том, чтобы подобрать смесь и понять, чего ты хочешь. У тебя была странная реакция на прикосновение к семенам, так что пока давай начнем с малого.

Нур разделила зораат по цветам на несколько небольших кучек – темно-бирюзовый, кроваво-красный и желтый, как куркума. Затем она разложила отдельные цвета по маленьким каменным мискам, которые стащила с кухни, и начала перемалывать их тяжелым пестиком. Нур растерла каждую кучку в мелкий порошок, взяла по щепотке из кучки каждого цвета и на оловянной тарелке приготовила коричневатую массу. Склонившись над маленькой кучкой порошка зораата, она взволнованно посмотрела на меня.

Я уставилась на нее в ответ:

– Что конкретно я должна делать?

Она выдохнула и поднесла к порошкообразной смеси, которую сделала, маленькую ложечку:

– Тебе не нужно ничего делать. Пока.

Я прикусила нижнюю губу:

– Если ты никогда не пробовала это сама, откуда ты знаешь, какова правильная комбинация, чтобы оно подействовало?

Она секунду колебалась, а затем поднесла ложку к моему рту. При виде красновато-коричневого порошка я впилась ногтями в ладони. Хотя Нур и спасла мне жизнь после того, как один из самых близких людей в моей жизни обрек меня на смерть, было трудно доверять кому бы то ни было.

Я прикусила щеку, подавляя желание швырнуть зораат ей в лицо и выбежать из караван-сарая. Но если я не буду доверять ей, если мы не будем доверять друг другу, мы никогда не добьемся справедливости за то, что сделали с ними. За то, что сделали с нами.

Я вдохнула и стала следить за тем, как воздух течет сквозь меня, успокаивая все голоса в моей голове, говорящие мне остановиться. Для этого уже было слишком поздно.

– В аптеке Сума давал мне попробовать разные смеси. Мы ставили эксперименты на целителях и шпионах, которых император удостоил чести употреблять зораат. Другие помощники причиняли им невообразимые страдания. Их подопытные испытывали агонию – внутренности чернели, глаза плавились, кожа слезала.

– Ты сейчас так вдохновляешь, – сказала я, указывая на порошок в ее ложечке. – Мне так хочется увидеть, какого цвета станут мои внутренности, просто сгораю от нетерпения.

Она покачала головой:

– Я пытаюсь сказать, что меня ужасала мысль о причинении кому-либо такой боли, а многие подопытные умирали в результате этих экспериментов. Но когда я готовила смеси, мне будто что-то подсказывало, как правильно подобрать нужные пропорции. Я чувствовала с зораатом связь, которой не ощущали другие.

– Что-то? – Я снова вспомнила голос в пещере, это тихое рычание, которое, казалось, исходило из самой земли.

– Некое… чувство. Ведущая меня рука? Не могу сказать.

– И своими смесями ты никого не убила?

– Лучше: какие бы приказы Вахид ни отдавал своим прислужникам, я могла дать им силу для их исполнения. У аптекарей уходили годы, чтобы как следует освоить технику и научиться определять пропорции, а у меня будто есть к этому склонность. – Она пожала плечами. – Не нужно и говорить, я делала это раньше, и, если у тебя слезет кожа, мне правда очень жаль.

Я выгнула бровь и снова посмотрела на ложку. Следующие слова сорвались с моих губ сами собой, и я почувствовала их серьезность еще до того, как заговорила:

– Я доверяю тебе.

Мы зашли так далеко не для того, чтобы я сейчас потеряла веру в нее. Порошок зораата покрыл мой язык и во рту загустел как масло.

– Что… – Мои зубы стали липкими, говорить было трудно. Я попыталась сглотнуть, но меня тут же чуть не вырвало.

– К этому нужно привыкнуть.

– Ты думаешь? – выдохнула я и согнулась пополам, ударившись коленями о пол. Я поджала пальцы ног и взяла себя в руки. – Ты не говорила, что боль будет адской.

– Лишь на мгновение. Постарайся не паниковать. – Спокойный голос Нур окутал меня и, на удивление, успокоил мое бешено колотящееся сердце.

Мои конечности казались легкими и тяжелыми одновременно. Мои ноги ослабли, и у меня не было сил стоять. Я все еще чувствовала, как маслянистая жидкость растекается по всему моему телу.

– Что мне делать теперь? – спросила я у половиц, прижав ладони к полу и стараясь не закричать от ощущения, как меня выворачивает наизнанку. Я не хотела привлекать внимание, а кричать на весь караван-сарай было не то чтобы незаметно.

– Попробуй представить, чего ты хочешь, – сказала Нур, на этот раз ее голос звучал громче, и я поняла, что она опустилась на пол рядом со мной и ее колени были близко к моей голове. – Помни, я смешиваю семена, но сила – в твоих руках. Я даю точную дозу, которая тебе нужна, и после этого мир принадлежит тебе.

Мир принадлежит тебе. Месть – моя. Я уперлась пальцами в пол и приподнялась, глядя в зеркало перед собой. Мои налитые кровью глаза казались дикими, а кожа была грязной от дорожной пыли. Но как только я сконцентрировалась на силе, переполняющей мое тело, я почувствовала, что она откликнулась.

– Я хочу изменить свой внешний вид, – сказала я Нур, и она кивнула.

– Перевоплощение. Одна из самых сложных способностей зораата, но выполнимая при правильном смешивании. Продумай, как ты хочешь изменить свою внешность. Сосредоточься на какой-нибудь детали. Магия воздействует на твое тело так, как огонь джинна расплавляет кожу, а вода размягчает глину.

Я закрыла глаза и стала слушать Нур, думая о своем носе, о том, как удлиняю его и делаю чуть шире. Затем я открыла глаза. У меня перехватило дыхание.

Нур улыбнулась:

– Ты уже выглядишь иначе. – Затем ее лицо приняло серьезное выражение. – Меняй что угодно, но если ты хочешь остаться самой собой, нельзя делать это со всем телом. Должна быть одна его часть, которую ты оставишь полностью неизменной, один физический аспект, который ты не изменишь.

– Мои руки, – сказала я не задумываясь. Мои руки знали баланс клинка, знали, как управлять рукоятью кинжала, чтобы он летел по воздуху еще до того, как я подумаю о попадании в цель. Из всего своего облика я бы сохранила руки.

– Тогда сосредоточься на другой своей черте и поработай над ней. Не переусердствуй: изменения лишь малой части уже достаточно, чтобы тебя было трудно узнать.

Я сосредоточилась на своих глазах, сделала их более узкими и выразительными. Я сохранила тот же цвет кожи, но сделала ее чуть теплее, что придало щекам розовый оттенок. Затем я вытянула скулы, от чего кости слегка захрустели, и, когда мое лицо приняло чужой облик, меня насквозь пронзила боль. Пока наконец я не закончила.

Девушка, которая смотрела на меня из зеркала, была не из тех, кто мог только что отбиться от тюремных стражников или узнать, что ее отец убит. Эта девушка выглядела хорошенькой, утонченной, изнеженной. Она не знала трудностей.

Нур присвистнула:

– Мазин совершенно точно не узнает тебя.

– Хорошо, – прошептала я, думая о том, что я сделаю с ним, примерив теперь это лицо. – Это как раз то, чего я хочу.

– Какое имя ты выберешь вместо своего?

Я подняла руку и пальцами провела сначала по губам, потом по контуру глаз.

– Санайя, – сказала я наконец. – Я Санайя Хара, дочь богатого северного вождя.

Благодаря матери и бабушке я хорошо знала северные племена. Это была ложь, основанная на правде, и я могла убедительно ее сыграть. Но я не могла оторвать взгляда от нового лица, смотревшего на меня из зеркала другими глазами:

– Это поразительно.

– Да, только это ненадолго, так что нам надо быть осторожными.

Я посмотрела на нее широко раскрытыми глазами:

– Что ты имеешь в виду?

– Это временно. Как только зораат покинет твой организм, ты постепенно вновь станешь собой. Ты должна постоянно принимать зораат, чтобы сохранять этот внешний вид. Но его не следует употреблять слишком долгое время, даже если бы у нас был неограниченный запас семян. Я видела, во что превращались некоторые наемные убийцы… как их души чернели от чрезмерного потребления.

– Как долго? – Я все еще разглядывала себя, едва слыша ее слова. – Как долго я смогу быть с этим лицом?

Нур покачала головой:

– Не могу сказать. Может быть, три недели. Месяц?

– Месяца достаточно. – Я заставлю все время этих недель играть по моим правилам. Но мне было нужно больше, чем просто новое лицо. Мне нужна была сила, способная свергнуть императора. Повергнуть армию. Возлюбленного.

– Мы можем использовать семена и для других целей?

– Да, я могу сделать и другие смеси зораата, которые дадут тебе другие способности джиннов.

– Хорошо. – Я отвернулась от зеркала и посмотрела на нее. – А ты собираешься маскироваться?

Нур покачала головой:

– Сума взял с меня клятву, что я никогда не использую зораат сама. Особенно учитывая, что ему довелось повидать. Но мы сейчас ничем не рискуем. И никто не знает, как я выгляжу, потому что никто никогда не видел меня за пределами кладовой Сумы. Мне не нужно будет использовать зораат, и тогда у нас будет больше для тебя. Раз мы все еще планируем уничтожить Вахида, больше мне ничего не нужно.

Она наблюдала за моей реакцией, ее глаза внимательно изучали мое лицо, как будто она уже не узнавала меня, хотя и понимала, что все это было лишь маской.

– Ты уверена, что хочешь этого?

Она снова задала этот вопрос, но на сей раз имела в виду другое. Она спрашивала уже не о том, уверена ли я, что хочу использовать семена, а скорее хочу ли я вообще ввязываться во все это. Хочу ли я вообще идти по этому пути. Потому что, если мы начнем, пути назад не будет.

На меня снизошло ледяное спокойствие. Баба был убит солдатами императора. Его лучший друг ограбил его кузницу и присвоил себе его драгоценные клинки. За прошедший год я потеряла все и обрела только боль. Но у Мазина по-прежнему было все, хотя он отнял так много. Я подумала о его лице, о том, как непроницаемо оно было прямо перед тем, как стражники схватили меня.

– Да, – сказала я низким, рычащим голосом. – Это единственное, чего я хочу.