Читать книгу: «Третья волна», страница 2

Фронт волны

В то же время недостаточно просто констатировать революционность предстоящих перемен. Чтобы направить их в нужное русло, нам необходимо выработать свежий подход к их идентификации и анализу. Иначе мы безнадежно заплутаем.

Один из мощных новых подходов можно назвать социальным анализом «фронта волны». Он рассматривает историю как череду набегающих волн перемен и задается вопросом, куда нас толкает фронт каждой новой волны. Такой анализ занимается не столько преемственностью истории, сколько нарушениями преемственности – инновациями и переломными точками. Он идентифицирует ключевые паттерны изменений с тем, чтобы мы могли на них повлиять.

Начав с простой идеи о том, что рост сельского хозяйства стал первой переломной точкой в общественном развитии человечества, а промышленная революция обозначила второй великий прорыв, такая точка зрения рассматривает эти явления не как одиночные, разовые события, а как волну перемен, движущуюся с определенной скоростью.

До прихода Первой волны большинство людей жили маленькими, зачастую кочующими группами и добывали пропитание путем собирательства, рыбной ловли, охоты или пастушества. В какой-то момент, примерно десять тысяч лет назад, началась аграрная революция и медленно поползла по планете, распространяя появление деревень, оседлость, обработку земли и новый уклад жизни.

Первая волна еще не полностью выдохлась, когда в конце XVII века в Европе грянула промышленная революция – вторая великая волна всемирных преобразований. Новый процесс – индустриализация – охватывал страны и континенты намного быстрее первой волны. Таким образом, на планете одновременно, но с разной скоростью происходили два обособленных, отчетливых процесса перемен.

К настоящему времени Первая волна практически угасла. Сельское хозяйство не затронуло разве что крохотные племена Южной Америки и Папуа – Новой Гвинеи. Энергия великой Первой волны в основном иссякла.

Тем временем Вторая волна, за несколько коротких веков революционизировавшая жизнь в Европе, Северной Америке и некоторых других частях земного шара, продолжает распространяться, побуждая многие прежде аграрные страны лихорадочно строить сталепрокатные станы, автомобильные заводы, текстильные фабрики, железные дороги и предприятия пищевой промышленности. Импульс индустриализации все еще ощутим. Вторая волна еще не до конца исчерпала себя.

Но хотя индустриализация еще продолжается, начался новый и куда более важный процесс. Когда в десятилетия после Второй мировой войны прилив индустриализма достиг своего пика, по Земле, преображая все на своем пути, начала двигаться мало кем понятая Третья волна.

Поэтому многие страны ощущают одновременный напор двух, а то и трех очень разных волн перемен, движущихся с неодинаковой скоростью и обладающих разной степени энергией.

В данной книге мы будем условно считать, что эпоха Первой волны началась около 8000 лет до н. э. и безраздельно господствовала на Земле примерно до 1650–1750 годов. С этого момента Первая волна замедлилась и начала набирать силу Вторая волна. Порожденная Второй волной промышленная цивилизация доминировала на планете до тех пор, пока, в свою очередь, не достигла высшей точки. Последний поворотный пункт в истории был достигнут в США в ходе десятилетия, начавшегося в 1955 году, когда число «белых воротничков» и работников сферы обслуживания впервые превысило число «синих воротничков». На это же десятилетие пришлось широкое распространение компьютеров, коммерческого использования реактивной авиации, химических контрацептивов и многих других впечатляющих нововведений. Именно в это десятилетие Третья волна начала набирать силу в Соединенных Штатах. С тех пор она в разное время проникла в большинство промышленных держав, в том числе в Великобританию, Францию, Швецию, Германию, Советский Союз и Японию. В наши дни все высокотехнологичные нации шатает от столкновения Третьей волны с архаичными, проржавевшими экономическими устоями и институтами Второй волны.

Понимание этого процесса – ключ к осмыслению повсеместно происходящего социально-политического конфликта.

Волны будущего

Когда в конкретном обществе преобладает одна волна, схему его будущего развития не так уж трудно предугадать. Первыми «волну будущего» открывают писатели, художники, журналисты и прочие умные люди. Поэтому в Европе XIX века многие мыслители, лидеры бизнеса, политики и даже простолюдины имели четкое и в целом верное представление о будущем. Они ощущали, что история движется к полной победе индустриализма над немеханизированным сельским хозяйством, и с большой точностью предсказывали, какие плоды она принесет: более мощные технологии, более крупные города, скоростные транспортные средства, всеобщее образование и так далее.

Подобная ясность представлений оказывала прямое влияние на политику. Партии и политические движения могли корректировать свои позиции с прицелом на будущее. Носители доиндустриальных аграрных интересов вели арьергардные бои против наступления индустриализма, объявляя войну «большому бизнесу», «профсоюзным боссам», «греховным городам». Рабочие и администрация боролись за главные рычаги управления индустриальным обществом. Национальные и расовые меньшинства вели борьбу за свои права, понимая их как улучшение своего положения в индустриальном мире, – право на работу, должности в управленческом аппарате, городское жилье, более высокую оплату труда, всеобщее бесплатное образование и т. п.

Картина промышленного будущего также имела важный психологический эффект. Люди могли расходиться во мнениях, вступать в резкие и подчас кровавые конфликты. Течение жизни могли нарушать экономические спады и подъемы. И все-таки в целом общее видение индустриального будущего помогало сделать выбор, давало отдельному человеку ощущение не только своего места и роли здесь и сейчас, но и представление о том, кем он мог стать в будущем. Даже в гуще беспрецедентных общественных перемен такое отношение придавало человеку некоторую устойчивость и ощущение собственной значимости.

И наоборот, когда на общество воздействуют две или более гигантских волн перемен, но ни одна из них отчетливо не преобладает, образ будущего распадается на части. Становится чрезвычайно трудно разобраться в смысле перемен и порождаемых ими конфликтов. Столкновение волн порождает бурный океан пересекающихся течений, водоворотов и завихрений, за которыми скрываются более глубокие и важные приливы и отливы истории.

В сегодняшних США, как и во многих других странах, столкновение Второй и Третьей волн порождает социальную напряженность, опасные конфликты, новые причудливые политические буруны, перехлестывающие через привычные границы между классами, расами, полами или партиями. Это столкновение вдребезги разбивает привычные политические штампы и подчас не позволяет отличить сторонников прогресса от реакционеров, друзей от врагов. Все прежние деления на лагери и коалиции больше не работают. Профсоюзы и работодатели, несмотря на разногласия, объединяются в борьбе против защитников окружающей среды. Чернокожие и евреи, когда-то выступавшие единым фронтом в борьбе с дискриминацией, становятся противниками.

Во многих странах трудящиеся, традиционно поддерживавшие такую «прогрессивную» политику, как перераспределение доходов, теперь придерживаются «реакционных» взглядов на права женщин, семейный устав, иммигрантов, тарифы или регионализм. Традиционные левые нередко выступают в поддержку центризма и ведут себя как националисты и оппоненты экологов.

В то же время мы видим политиков от Валери Жискара д’Эстена до Джимми Картера и Джерри Брауна, исповедующих консервативные взгляды на экономику и либеральные – на искусство, половую мораль, права женщин или экологический контроль. Неудивительно, что люди теряются и не могут понять окружающий мир.

Тем временем СМИ публикуют бесконечный поток, на первый взгляд, никак между собой не связанных новостей об инновациях, резких поворотах, странных событиях, заказных убийствах, похищениях, космических пусках, правительственных кризисах, разведывательно-диверсионных рейдах, скандалах.

Явная непоследовательность политической жизни, как в зеркале, отражается в деградации личности. Психотерапевты и всяческие гуру гребут деньги лопатой, люди шарахаются от одной терапии к другой, от «первичного крика» к ЭСТ-тренингу. Они примыкают к сектам и шабашам ведьм либо уходят в патологическую самоизоляцию, убеждая себя, что реальность нелепа, безумна или бессмысленна. Во всеобщем, вселенском плане жизнь, пожалуй, действительно не имеет смысла. Однако это отнюдь не доказывает, что сегодняшние события происходят бессистемно. Наоборот, существует четкий, хотя и скрытый порядок, который сразу становится заметен, как только мы научимся отличать изменения Третьей волны от тех, что ассоциируются со Второй волной.

Понимание сути конфликтов, вызванных столкновением волн, не только проясняет картину будущих альтернатив, но и, как рентгеном, просвечивает воздействующие на нас социально-политические силы. Оно также помогает нам нащупать свое место в истории, ибо каждый из нас, каким бы маловажным он ни казался, является ее живой частью.

Перекрестные течения, вызванные этими волнами, проявляются в нашей работе, семейной жизни, отношении к сексу и в личной морали. Они сказываются на нашем образе жизни и поведении на выборах. Что касается нашей личной жизни и политических поступков, сознаем мы это или нет, мы, жители богатых стран, в большинстве своем, по сути, делимся на три категории – людей Второй волны, приверженных сохранению отмирающего порядка, людей Третьей волны, строящих радикально иное будущее, и растерянную, пораженческую смешанную группу тех и других.

«Золотые жучки» и наемные убийцы

Конфликт между группировками Второй и Третьей волн, по сути, сегодня является центральным очагом политической напряженности в обществе. Что бы ни проповедовали сегодняшние партии и кандидаты, междоусобная борьба в их среде в основном сводится к вопросу, кто сумеет выжать как можно больше из остатков хиреющей индустриальной системы. Другими словами, они заняты перестановкой шезлонгов на палубе тонущего «Титаника».

Более насущный вопрос политики заключается не в том, кто будет контролировать индустриальное общество в последние дни его существования, а в том, кто сформирует новую цивилизацию, которая вскоре его заменит. Пока наши силы и внимание отвлекаются на близорукие политические стычки, под спудом уже происходит куда более судьбоносная борьба. С одной стороны фронта стоят поборники индустриального прошлого, с другой – растущие миллионы тех, кто понимает, что наиболее безотлагательные проблемы мира – продовольствия, энергоснабжения, контроля над вооружениями, перенаселения, бедности, ресурсов, экологии, климата, пожилых людей, дезинтеграции городских общин, потребности в производительном, плодотворном труде – больше нет возможности решить в рамках индустриального общества.

Этот конфликт и есть «сверхборьба» за будущее.

Столкновение кровных интересов сторонников Второй волны и устремлений последователей Третьей волны пронизывает политическую жизнь каждой страны, словно электрический ток. Приход Третьей волны насильственно перекроил прежние боевые порядки даже в неиндустриальных странах. В свете грядущего морального устаревания индустриализма прежняя война аграриев и феодалов против индустриальных, капиталистических или социалистических элит принимает новое измерение. Теперь, когда на горизонте забрезжила цивилизация Третьей волны, означает ли быстрая индустриализация освобождение от неоколониализма и нищеты или же она, по сути, гарантирует постоянную зависимость?

Только такой широкий фон позволяет нам перейти к пониманию того, о чем кричат заголовки, расставить приоритеты, наметить осмысленные стратегии и взять под контроль изменения в своей жизни.

Когда я пишу эти строки, первые полосы газет сообщают о массовой истерии и заложниках в Иране, политических убийствах в Южной Корее, бешеной спекуляции золотом, трениях между чернокожими и евреями в США, крупном увеличении военного бюджета Западной Германии, пылающих крестах в Лонг-Айленде, огромном разливе нефти в Мексиканском заливе, крупнейшей в истории демонстрации против ядерного оружия и борьбе между богатыми и бедными странами за контроль над радиочастотами. Волны «религиозного ренессанса» сотрясают Ливию, Сирию и США. Фанатики-неофашисты заявляют о своей причастности к политическому убийству в Париже. General Motors сообщает о прорыве в области технологий, необходимых для создания электромобилей. Столь разрозненные обрывки новостей буквально напрашиваются, чтобы составить из них общую картину.

Установив, что в настоящее время идет борьба между теми, кто стремится сохранить индустриализм, и теми, кто стремится заменить его на новый уклад, мы получаем новый мощный ключ к пониманию мира. Но что еще важнее: намечаем ли мы политику страны, стратегию корпорации или ставим перед собой цели в личной жизни, у нас теперь есть новый инструмент преобразования мира.

Однако, чтобы им воспользоваться, мы должны научиться отличать изменения, которые продлевают существование индустриальной цивилизации, от тех, которые помогают становлению новой цивилизации. Короче говоря, мы должны понимать суть как старого, так и нового, как индустриальную систему Второй волны, при которой мы родились, так и цивилизацию Третьей волны, при которой предстоит жить нам и нашим детям.

* * *

В следующих главах в качестве подготовки к исследованию Третьей волны мы внимательнее рассмотрим первые две. Мы увидим, что цивилизация Второй волны представляла собой не случайное нагромождение элементов, но систему, части которой взаимодействовали более или менее предсказуемым образом, и что фундаментальные паттерны индустриального общества были одинаковы для разных стран независимо от культурного наследия и политических различий между ними. Это та цивилизация, за сохранение которой сегодня ведут борьбу «реакционеры» как «слева», так и «справа». Именно их миру угрожает Третья волна цивилизационных преобразований.

Вторая волна

Глава 2
Архитектура цивилизации

Примерно триста лет назад плюс-минус полвека раздался взрыв, от которого по Земле во все стороны побежала ударная волна, снося древние общества и создавая на своем пути новую цивилизацию. Этим взрывом, разумеется, была индустриальная революция. Гигантское цунами, которое она вызвала, подорвало устои прошлого и в корне изменило жизненный уклад миллионов людей.

В течение многих тысяч лет бал правила цивилизация Первой волны, и население мира можно было разделить на две категории – «первобытную» и «цивилизованную». Так называемые первобытные народы жили небольшими группами и племенами, добывая пропитание собирательством, охотой и рыбной ловлей. Аграрная революция их не затронула.

«Цивилизованный» мир в отличие от них был той частью планеты, где большинство населения возделывало землю. Там, где начиналось сельское хозяйство, укоренялась цивилизация. Цивилизации возникали и рушились, боролись за выживание и сливались воедино в пестром бесконечном хороводе от Китая и Индии до Бенина и Мексики, Греции и Рима.

За внешними различиями стояли фундаментальные общие черты. Везде основой экономики, жизни, культуры, семьи и политики выступала земля. Везде жизнь была организована в форме деревни. Везде преобладало простое разделение труда и появились несколько четко разграниченных классов и каст: знать, жречество, воины, илоты, рабы или крепостные. Власть всегда была жестко авторитарной. В каждом обществе жизненное положение задавалось фактом рождения. Экономика везде была децентрализована, то есть каждая община сама производила все необходимое.

Были также исключения – истории неведома простота. Существовали торговые культуры, чьи мореплаватели бороздили океаны, а также в высшей степени централизованные царства, возникшие на базе ирригационных систем. Однако, несмотря на все различия, мы можем себе позволить рассматривать все эти вроде бы различные цивилизации как особые проявления одного и того же феномена – аграрной цивилизации, порожденной Первой волной.

Намеки на грядущие изменения подчас появлялись еще в период преобладания обществ Первой волны. В Древней Греции и Риме существовали зачаточные предприятия, выпускавшие массовую продукцию. Нефть добывалась из скважин за четыреста лет до нашей эры в Греции и в 100 году нашей эры в Бирме. В древнем Вавилоне и Египте сформировался сложный государственный аппарат. В Азии и Южной Америке появились городские метрополии. Существовали деньги и торговля. Торговые маршруты пересекали пустыни, океаны и горные хребты от Китая до Кале. Возникали корпорации и зачатки наций. В древней Александрии даже был создан удивительный прототип парового двигателя.

Однако нигде не наблюдалось ничего хотя бы отдаленно похожего на индустриальную цивилизацию. Эти проблески будущего, если их можно так называть, были не более чем историческими курьезами, рассыпанными по разным местам и эпохам. Ничто не объединяло их, да и не могло объединить, в одну стройную систему. Поэтому период до 1650–1750-х годов можно считать миром Первой волны. Несмотря на островки первобытной культуры и намеки на индустриальное будущее, на земном шаре господствовала и казалась вечной аграрная цивилизация.

Вот в этом-то мире и вспыхнула промышленная революция, запустив Вторую волну и создав странную, мощную, лихорадочно активную контрцивилизацию. Индустриализм не сводится к заводским трубам и сборочным цехам. Это была богатая оттенками, разносторонняя общественная система, и она затронула все аспекты человеческой жизни, не оставив в неприкосновенности ни один аспект мира Первой волны. Она породила огромный завод в Уиллоу-Ран под Детройтом, но также оснастила фермы тракторами, офисы – пишущими машинками, а кухни – холодильниками. Она дала путевку в жизнь ежедневным газетам и кинематографу, метрополитену и самолету DC‑3. Она подарила нам кубизм и додекафонию, принесла стиль баухаус и металлические стулья с кожаным сиденьем, сидячие забастовки, витамины и увеличенную продолжительность жизни. Наручные часы и выборы стали привычным явлением. Но что еще важнее, она связала все эти вещи воедино, собрала их, словно механизм, превратив в мощную слаженную обширную общественную систему, какой мир прежде не видывал, – цивилизацию Второй волны.

Кровавая развязка

Накатывая на общества различного типа, Вторая волна вызывала кровавые продолжительные войны между защитниками аграрного прошлого и поборниками индустриального будущего. Силы Первой и Второй волн сталкивались лоб в лоб, оттесняя и нередко почти полностью истребляя подвернувшиеся под горячую руку «первобытные» народы.

В Соединенных Штатах коллизия началась с прибытия европейцев, одержимых идеей учреждения аграрной цивилизации Первой волны. Аграрное цунами белого человека безжалостно катилось на запад, лишая индейцев земельных угодий и насаждая по ходу продвижения к тихоокеанскому побережью все больше ферм и поселений.

Однако по пятам за фермерами уже шли первые промышленники, агенты Второй волны. В Новой Англии и в среднеатлантических штатах начался рост фабрик и городов. К середине XIX века в северо-восточных районах сложился быстро растущий промышленный сектор, производивший стрелковое оружие, часы, сельхозинвентарь, текстиль, швейные машины и прочие товары, в то время как остальные части континента по-прежнему ориентировались на сельское хозяйство. Общественно-экономические трения между силами Первой и Второй волны продолжали нарастать, пока в 1861 году не привели к вооруженным столкновениям.

Гражданская война не велась, как многие считают, исключительно из-за аморальности рабства или узких экономических проблем вроде вопроса о тарифах. Она велась по куда более важному вопросу: кому править богатым новым континентом – фермерам или поборникам индустриализации, силам Первой волны или Второй? С победой армий Севера жребий был брошен, и индустриализации Соединенных Штатов больше ничего не препятствовало. С этого момента в экономике, политике, общественной и культурной жизни сельское хозяйство сдавало позицию за позицией, а промышленность находилась на подъеме. Первая волна отступала назад, с грохотом накатывала Вторая.

Такие же цивилизационные стычки происходили и в других местах. В Японии начавшаяся в 1868 году реставрация Мэйдзи в чисто японском стиле воспроизвела все ту же схватку между аграрным прошлым и промышленным будущим. Отмена феодальных привилегий 1876 года, Сацумское восстание 1877 года и принятие конституции западного образца в 1889 году – все это отражало столкновение Первой и Второй волн, шаги на пути к превращению Японии в передовую промышленную державу.

Такое же столкновение Первой и Второй волн произошло в России. Революция 1917 года была русской версией американской гражданской войны. Она в первую очередь проводилась не ради коммунизма, как может показаться, а ради индустриализации. Когда большевики уничтожили последние уцелевшие остатки крепостничества и феодальной монархии, они оттеснили сельское хозяйство на второй план и сознательно приступили к ускорению индустриализации, став партией Второй волны.

В одной стране за другой вспыхивали похожие конфликты между сторонниками Первой и Второй волн, вызывая потрясения, политические кризисы, забастовки, восстания, государственные перевороты и войны. К середине ХХ века силы Первой волны были окончательно сломлены и на всей Земле утвердилась цивилизация Второй волны.

Сегодня промышленный пояс охватывает планету между двадцать пятой и шестьдесят пятой параллелью Северного полушария. В Северной Америке индустриальный уклад жизни характерен для двухсот пятидесяти миллионов жителей. В Западной Европе от Скандинавии до Италии при индустриализме живет еще четверть миллиарда человек. На востоке находится «еврорусский» промышленный регион, объединяющий страны Восточной Европы и западную часть СССР, здесь мы находим еще четверть миллиарда человек, живущих в индустриальном обществе. Наконец, азиатский промышленный регион, состоящий из Японии, Гонконга, Сингапура, Тайваня, Австралии, Новой Зеландии и отдельных районов Южной Кореи и материкового Китая, насчитывает еще двести пятьдесят миллионов жителей. В общем и целом промышленная цивилизация охватывает миллиард человек – четверть населения земного шара ¹.

Несмотря на умопомрачительные различия в языке, культуре, истории и политике, различия настолько глубокие, что из-за них ведутся войны, всем обществам Второй волны присущи общие черты. Под покровом хорошо известных различий залегает скальный пласт схожести.

Чтобы разобраться в сегодняшнем столкновении волн перемен, мы должны уметь четко распознавать параллельные структуры всех промышленных наций – скрытый костяк цивилизации Второй волны. Ибо именно этот костяк получает сегодня один сокрушительный удар за другим.