Читать книгу: «Хрупкое заклинание», страница 5

6

Первый бал Сезона был назначен уже на сегодняшний вечер, а Нив еще не закончила колдовать над сюртуком Кита.

Недостаток сна за последние несколько ночей начал давать о себе знать, ее пальцы побелели и онемели. И это предупреждение: Нив знала, что такие нагрузки ничем хорошим не закончатся. Прошли годы с тех пор, как симптомы проявлялись настолько, чтобы замедлить ее работу, но, с другой стороны, она никогда раньше не использовала свою магию так интенсивно. Она не знала, что будет, когда ее разочарование перевешивает беспокойство. Но иногда несоответствие между тем, что могло дать ее тело, и тем, что требовали ее разум и обстоятельства, грозило свести с ума.

Все чаще Нив считала, что смирилась со своей участью: собственное тело предало ее. Какое-то мрачное утешение она находила в том, что ей известно, какая смерть ее ждет, даже если не знала точно, когда это случится. У них с богом смерти Донном непростое взаимопонимание. Он не врывался к ней, как ночной вор, а словно вытягивал из нее силы медленно, как фермер, пускающий кровь своему скоту для пудинга.

Многие в ее семье – как владеющие кейрдом, так и не владеющие им – страдали от одной и той же болезни: усталость, боль и отеки без явной причины, сокращение срока жизни, пальцы, которые становились белыми на холоде и при стрессе. Некоторые дожили до шестидесяти лет, кто-то умер в двадцать. Нет надежного способа узнать, сколько осталось жить, кроме как по цвету волос. Выцветающие волосы были ее песочными часами, напоминающими, сколько ей отмерено и что нужно усердно работать.

Нив уставилась в свой блокнот, не в силах обработать несколько идей, которые набросала около трех часов ночи. Линии менялись, чем дольше Нив на них смотрела, и она не могла убедить себя, что хоть что-то из нарисованного имеет смысл. Вот только бы вспомнить, где она оставила карандаш.

Она крутанулась на месте и врезалась прямо в вешалку, на которой висел сюртук. Он покачнулся, но Нив успела его подхватить, и он не упал.

– О! Мне очень жаль.

У сюртука не было глаз и головы, но Нив могла поклясться, что он смотрел на нее неодобрительно. Или, возможно, ей нужно лечь спать. Когда она в последний раз спала?

Неважно. Сейчас она закончит последнюю вышивку на сюртуке Кита, а потом вздремнет. Она достала из захламленного ящика рабочего стола несколько булавок и зажала их в зубах. Пока она работала, солнечные лучи, словно стрелки часов, прокладывали себе путь по полу.

– Ты звала меня?

Кит!

Нив вздрогнула, крутанувшись на стуле. Когда их взгляды встретились, булавки изо рта посыпались на пол. Его губы разошлись, кислое выражение лица сменилось удивлением, возможно, от того, что она выплюнула столько металла. Кит и Нив уставились друг на друга, находясь в разных концах комнаты.

Крапива, которую он вырастил во время их последней ссоры, развевалась за окном, как флаг капитуляции. Листья загибались в его сторону, прижимаясь к стеклу, и в рассеянном свете, который они пропускали, вся комната словно мерцала. Сердце заколотилось в грудной клетке.

– Я разве не советовала вам стучать погромче? – пролепетала она.

– Я стучал. Это тебе нужно обращать внимание на то, что происходит вокруг.

Нив с трудом удержалась от резкого ответа. Она слишком устала, чтобы препираться с ним.

– Дайте мне, пожалуйста, ваш сюртук. Я хочу убедиться, что то, над чем я работаю, вам подходит.

Не говоря ни слова, Кит стянул с себя сюртук и протянул ей. От теплой и мягкой ткани слабо пахло перегноем и табаком. Нив передала Киту только что сшитый сюртук и постаралась не слишком внимательно следить за тем, как он его надевает. На первый взгляд изделие сидело просто великолепно. В Нив разгорелась гордость – наконец-то он выглядел как подобает принцу: царственно и внушительно.

Нив восхищалась цветом – настолько глубоким, что он мог быть вырезан из полуночного неба, – и его решительными четкими линиями. Ее помощницы сшили сюртук просто прекрасно. Вышивка, полностью выполненная зачарованной серебряной нитью, потребовала больше времени и терпения, чем все, что Нив приходилось делать до этого. Рисунок – заросли крапивы, тянущиеся вдоль спины – ускользал от взгляда. Его можно было разглядеть, только если повернуть голову в нужную сторону или если на него падал свет.

Никогда ранее она не вкладывала столько своей сути в сшитую одежду.

«Я вообще не хочу, чтобы меня видели», – сказал ей Кит, и она восприняла эту колкость как признание.

И поэтому, как бы больно ей ни было, она вплела в вышивку воспоминания о безопасности. Чары позволят ему спрятаться у всех на виду. Если бы она позволила себе сосредоточиться, не обращая внимания на привычное ощущение собственной силы, то увидела бы, как магия начинает действовать. В этом сюртуке линии его тела расплывались, а лицо становилось нечетким. Это заставляло взгляд скользить по нему, словно он был незнакомцем в толпе или не более интересным, чем предмет мебели.

Кит изучал свое отражение в зеркале. Она ожидала, что он начнет ерзать – большинство людей так и делают, примиряя свои ожидания с реальностью того, что она сотворила, но вместо этого он стоял неподвижно, глаза его блестели. Нив приготовилась к его реакции, она ждала, что он с шумом бросит сюртук на пол, как ее носовой платок. Но он ничего не сказал.

В ней расцвела неуверенная надежда. Она сложила руки на груди:

– Что вы думаете?

Она ненавидела себя за беспокойство, прокравшееся в ее голос. Она ненавидела себя за то, что ее волновало его мнение.

– Все в порядке, я полагаю, – сказал он с запинкой, едва не подавившись словами. – Я могу идти?

Он полагает, что все в порядке! Нив заполнило горькое разочарование. Но по сравнению с его первыми двумя реакциями на ее работу это действительно высокая оценка.

– Пока нет. Мне нужно закончить изделие и пришить подклад. Повернитесь ко мне спиной, пожалуйста!

Кит злобно взглянул на нее, явно возражая против самой идеи поворачиваться спиной, но все же позволил ей поворачивать его то в одну, то в другую сторону. Он терпел это с удивительным терпением.

Нив поправила лацканы и осмотрела свою работу. Она провела подушечками больших пальцев по вышивке, как раз там, где вырезы застенчиво изгибались вокруг его ключиц. Нив запоздало сообразила, что этот сюртук надет на мужчину, а не на манекен. Она не могла прикасаться к нему так небрежно. Ее обдало жаром.

– Э-э-э, – сказала она одновременно с его словами: «Что…»

Дверь распахнулась. Они отпрянули друг от друга так быстро, что Нив едва не запуталась в своих юбках.

Джек вошел в комнату с мрачным видом военного командира. В этот момент все стены Кита рухнули. Странная, удивительная уязвимость, которую она видела на его лице всего мгновение назад, превратилась в маску полного презрения. Однако Джек, казалось, ничего не заметил. Его взгляд прошелся по комнате раз, потом еще. Он посмотрел на Нив, нахмурившись.

– Что ты здесь делаешь? – гневно спросил Кит.

– А, – Джек выглядел удивленным, – вот ты где.

Кит нахмурил брови с неопределенным беспокойством, когда Джек напряженно моргнул. Затем его глаза загорелись от осознания того, что сделала Нив. Он выглядел почти благодарным.

Ее охватило тайное волнение. Чары сработали именно так, как она рассчитывала. Но теперь, когда Джек смотрел прямо на брата, действие магии ослабло. Он оценивал Кита, словно ювелир, приложивший к глазу лупу. Холодная безликость этого взгляда почти заставила Нив почувствовать возмущение за Кита.

Через несколько минут Джек спросил:

– Ты счастлив?

– В восторге, – сухо ответил Кит.

– Отлично.

Если Джек и знал, что Кит пытается убить его одним лишь взглядом, то, похоже, это его ничуть не беспокоило. Он достал карманные часы из кармашка на поясе.

– Ну что ж, приготовься, Кит. У нас не так много времени. Король Фелипе и инфанта Роза будут здесь через несколько часов.

– Минуточку, – вмешалась Нив. Оба Кармина посмотрели на нее с одинаковым недоумением, но она продолжила: – Сюртук еще не готов.

С неохотой Кит отдал наряд девушке.

Джек смотрел на нее так, словно она была головоломкой, которую он еще не до конца разгадал.

– Очень хорошо. Спускайтесь, когда будете готовы к балу.

Нив не могла понять, паника это или волнение, от которого ее сердце заколотилось.

– Я не знала, что приглашена.

– Конечно, вы приглашены, – сказал Джек, как будто это совершенно очевидно. – Я ожидаю, что вы будете там. Вас должны увидеть.

«Должны увидеть? – подумала она. – Меня?»

Но она была никем. Конечно, он имел в виду, что ее работы должны быть замечены, возможно, чтобы разжечь ожидание свадебных нарядов Кита и Розы. Ей придется выбирать наряд с умом.

– Конечно, я приду.

Ей хотелось бы иметь больше времени на подготовку, но она справится. Оставалось только раскроить и пришить подклад к сюртуку Кита. Это напомнило ей, что она так и не нашла карандаш. Бормоча себе под нос, Нив порылась в куче вещей на столе. Если бы только она могла вспомнить, где…

– За ухом, – сказал Кит.

– А? – Ее рука подлетела и нашла карандаш, спрятанный за ухом. – Спасибо.

– Не за что, – пробормотал он и направился к двери, словно ему не терпелось сбежать поскорее.

* * *

Вечером Нив разложила на кровати платья, которые привезла из Махлэнда. Она изо всех сил старалась не прикасаться к ним. Нельзя быть слишком осторожным, когда речь идет о заколдованных нарядах. Если их перебирать, можно за мгновение испытать огромный спектр эмоций. Она уже делала так пару раз, и ей не хотелось повторять этот опыт.

Нив смотрела на наряды с нарастающим беспокойством. Это ее первый бал в жизни, но Джек передал ей приглашение так беспечно, как будто это привычное дело для Нив. На балу надо выглядеть элегантно, но не вызывающе, смело, но не экстравагантно, классически, но не старомодно. Ей нужен наряд, который говорил бы: «Мне здесь самое место», но не был бы слишком дерзким.

В конце концов Нив выбрала два любимых платьях. Первое – из белого муслина, на пришивание пайеток к юбкам которого ушли недели. Она пропитала каждый стежок пьянящей радостью поздней летней ночи, и теперь платье искрилось, как детский смех. Второе платье – из персикового хлопка с вышитым заклинанием, благодаря которому ее обладательница казалась самой прекрасной из всех в глазах того, кто на нее смотрел. Персиковый цвет, конечно, привлекателен, но она приехала в Авалэнд не для того, чтобы заманить кого-то в ловушку. Подойдет и белое.

Одевшись, она спустилась по лестнице, аккуратно перекинув через руку новый сюртук Кита. Дойдя до половины императорской лестницы, она остановилась. Пока она сидела в своей комнате, слуги занимались делом. На каждой ступеньке распустились белые лилии и цветы, а благоухающий жасмин оплел кованые балюстрады.

И тут она заметила Джека, Софию и Кита, застывших у подножия лестницы. От Кита исходила такая мрачная аура, словно он стоял в центре поля боя, а не в самой прекрасной комнате для переодевания, которую она когда-либо видела. Кит был в одной рубашке, руки он засунул в карманы. Нив поспешила к ним, и все трое повернулись к ней.

– Мисс О’Коннор, вы похожи на сакские ледяные поля в яркий день, – тепло сказала София. Ее бледные глаза сияли от восторга. – Маленькой я играла там, гоняясь за духами мороза вместе с сестрами. Что скажете, ваше высочество?

У Джека было довольно странное выражение лица. Он изучал свою жену так, словно не узнавал ее.

– Не могу ничего сказать. Я никогда там не бывал и ни разу не слышал, чтобы ты говорила о подобном.

София расстроилась, ее возбуждение быстро улетучилось. У Нив скрутило живот. Она хорошо знала, что такое разочарование: дружески протянутая рука проигнорирована.

Однако, надо отдать Джеку должное, он быстро понял, что оговорился.

– Но это очень причудливый наряд. Он напоминает лето в Вудвилл-холле. Отец приезжал к нам летом, когда мы были детьми. Помнишь, Кит?

– О да, – мрачно отозвался Кит, – припоминаю.

Лицо Джека стало холодным. Похоже, они помнили то лето совершенно по-разному.

На мгновение все замерли в неловком молчании. Нив отчаянно желала снова увидеть девичье удивление на лице Софии. Ее умилило, что такая уравновешенная женщина, да еще и принцесса, так легко растаяла перед радостным человеком.

– Я подарю вам платье, если вы захотите, ваше высочество.

Хотя на этот раз улыбка была более сдержанной, она все же вернулась.

– Я хочу этого больше всего.

– Очень великодушно с вашей стороны, – сказал Джек, явно растерянный.

– Это самое меньшее, что я могу сделать в ответ на вашу доброту, благодарю, что приглашаете меня на такие события.

Она передала сюртук Киту, желая, чтобы он поскорее забыл о ране, которую вскрыл Джек.

– Примерьте его, пожалуйста.

Принц безропотно надел его. Эффект заклинания сказался сразу же. Очертания Кита стали расплывчатыми, его фигура превратилась в размазанный набросок углем. Джек в недоумении моргнул, затем его рот сложился в мрачную линию. Наконец до него дошло, что именно она сделала.

– Он должен хоть немного управлять этой магией, – кротко предложила Нив.

– Что ж, всегда полезно иметь запасной выход, – сказал Джек, ни к кому не обращаясь. Он проверил карманные часы и раздраженно хмыкнул: – Заканчивайте! Гости скоро начнут прибывать. Ну что, София?

София положила руку в изгиб его локтя и позволила проводить ее до входной двери.

Время почти пришло.

Через окна Нив наблюдала за вереницей карет, появившихся из леса за дворцовыми садами. Из-за массивных карет и величественных лошадей казалось, что на дворец идет небольшая армия. Но сейчас она не могла позволить себе отвлечься. Ей нужно сосредоточиться на задаче… если, конечно, удастся. Она посмотрела на стоявшего с мрачным выражением лица Кита, а потом несколько раз моргнула, чтобы снять чары с глаз. Несмотря на то что Кит выглядел нечетко, его яркие янтарные глаза пылали, словно маяк в туманном море. С каждым мгновением его облик становился все отчетливее и отчетливее. «Сюртук сидит на нем идеально, – решила она, – остается только добавить несколько декоративных пуговиц».

– Садитесь, пожалуйста!

Он так и сделал. Нив устроилась рядом с ним на лестнице. Она вдела нитку в иголку и принялась пришивать перламутровые пуговицы к его сюртуку. Бешеный пульс и тепло его тела мешали ей сосредоточиться. Закончив, она обрезала нитку и сунула ножницы в швейный набор.

– Этого должно хватить, – сказала она удовлетворенно, – даже король не сумеет найти в вас недостатки.

– Отлично, – отрывисто ответил он.

Отлично?! Нив работала дни и ночи напролет всю неделю, и такова степень его благодарности? Но, взглянув на него, она решила, что Кит выглядит растерянным. Нив постаралась не принимать это на свой счет. На сей раз в его плохом настроении не было ее вины.

Кит достал из кармана трубку и кисет с табаком, Нив удивилась.

– Я и не знала, что принцы курят трубку, – поддразнила она, – подобное больше подходит простолюдину.

Он напрягся, пытаясь понять, насмехается ли она над ним или нет.

– Этот конкретный принц – да. Я не люблю нюхательный табак, так что это последний порок, который у меня остался.

Нив молчала. Тон Кита не располагал к расспросам. И в то же время он не делал никаких попыток уйти и не просил ее удалиться. По милости богов они существовали рядом друг с другом, не вступая в глупые споры. Нив не хотела все портить, но ей не нравились тишина и спокойствие – с ними слишком много ненужных мыслей закрадывалось в голову. Например, как странно наблюдать, что он берет трубку уголком рта. Нив заставила себя оторвать от него взгляд, но ей потребовалось некоторое усилие, чтобы прогнать образ деревянного кончика трубки, мягко приминающего его нижнюю губу.

– София кажется милой, – проговорила она, но голос прозвучал слегка придушенно.

– Ты сегодня держишься ужасно непринужденно.

Она застенчиво вспыхнула:

– Не я первая нарушила приличия. Кроме того, вы не препятствовали нашему знакомству.

– Не то чтоб я особо пытался. – Кит чиркнул спичкой и раскурил трубку. В воздухе разлился запах табака. – Я знаю ее не лучше, чем ты.

Она не сразу поняла, что он отнесся с пониманием к ее слабой попытке завязать разговор. Это вызвало у нее интерес. Она не считала Джека и Софию молодоженами, но Джек что-то упоминал о длительном отсутствии Кита при дворе. Неужели они действительно не встречались до этого лета? Она понимала, что сейчас ведет себя как любопытная девушка или, как однажды сказал Кит, как дерзкая. Но ее почти успокоило то, как лениво он прислонился к лестнице и откинул голову назад, обнажив горло над узлом шейного платка. Впервые, с тех пор как Нив увидела Кита, он выглядел почти умиротворенным, словно курил в открытом поле, а не в богато украшенном фойе принца-регента.

«Каково это, – невольно спросила себя она, – быть настолько уверенным в себе? А может, ему просто плевать на все?»

– Вы были на их свадьбе? – спросила девушка.

Он выдохнул струйку дыма:

– Конечно.

Нив отмахнулась от облака дыма:

– Это было давно?

– Года полтора назад. – Кит сделал еще одну длинную затяжку, затем вздохнул. Вдох-выдох-вдох. Каждый его вздох то усиливался, то ослабевал, как прилив. – Ты уже закончила допрос?

Лицо Нив залилось краской. Она полагала, что вела себя дерзко, и понимала, что не может задавать такие вопросы, как: «Как можно забыть свадьбу собственного брата?»

– Пока что да, – ответила она.

Около них появился Джек.

– Кристофер, гости… – Джек осекся, недовольно хмыкнув. – Ради бога, убери это, здесь тебе не пивная.

Кит поднялся и спрятал трубку в карман. Бросив мимолетный взгляд на Нив, он сказал:

– Постарайся не попасть в неприятности.

– В каком смысле? – спросила она, но он уже удалялся.

Теперь она могла наслаждаться балом без его пристального взгляда.

Бал! Самый первый в ее жизни. Как она могла забыть?

В глубине души Нив знала, что не стоит радоваться такому событию. Но ее самые дикие, самые глупые мечты упорно не покидали ее с девичества. Она представляла, каково это – войти в бальный зал, где все знают ее имя, танцевать с незнакомцем под сияющей люстрой, а еще влюбиться.

Но желать таких фривольностей – эгоизм высшего порядка. Даже сейчас она чувствовала на себе тяжесть бабушкиного неодобрительного взгляда. Она подумала о своих соотечественниках, таких же как Эрин, которые, разочаровавшись, бросили работу. Кто она такая, чтобы наслаждаться радостями авлийского двора, когда многие пострадали от них?

Нужно работать изо всех сил, как можно дольше, как можно быстрее, чтобы те, кого она любила, были в безопасности и счастливы, чтобы сохранить наследие своей семьи. Если она сможет взять на себя их бремя, это сделает ее жизнь – сколько бы жалких лет ей ни было отпущено – чем-то значимым.

Ее жизнь не имела значения, пока нет.

Первые гости входили в парадные двери дворца, а Нив не могла подавить саморазрушительную тоску. Но она уже достаточно поработала и может хоть в этот раз позволить себе повеселиться. Только сегодня она разрешит себе немного побыть эгоисткой.

7

Бальный зал превратился на этот вечер в цветущий луг. Нив приложила руку к губам, чтобы не расплакаться от восторга.

Цветы стояли в горшках на мраморных колоннах, гирляндами свисали с балконов и пробивались около тарелок на столе с закусками, бутоны плавали даже в чаше с пуншем. Сотни свечей заливали зал мерцающим светом. Горели и низко висящие люстры, сверкал лаком пол из твердых пород дерева. Лучи заходящего солнца проникали через огромные окна, делая все вокруг позолоченным и теплым.

– Наша танцевальная площадка скоро откроется, – торжественно сообщил ей лакей у дверей, – сразу после прибытия ее королевского высочества инфанты Розы.

Танцевальную площадку накрывала белая ткань. Как любопытно, подумала Нив, что до прибытия Розы никто не может попасть на нее.

Нив бродила, словно во сне. Озабоченные слуги сновали с серебряными тарелками, предлагая блюда, которые Нив раньше не видела. Она попробовала слоеный пудинг в крошечных стаканчиках; песочные пирожки с огурцами, нарезанными так тонко, что едва приходилось жевать; съела три печенья с джемом, каждое из которых было увенчано кристаллизованным лепестком цветка. Как только она взялась за очередную порцию, женщина средних лет схватила Нив за руку и практически втащила ее в группу своих друзей. Ее глаза удивленно блестели.

– Кто придумал дизайн вашего платья?

– Я, – ответила Нив с полным ртом печенья, – меня зовут Нив О’Коннор.

Дамы удивленно молчали, веселье исчезло с лица женщины. На смену ему пришел бурный восторг.

– Вы махлийка? – воскликнула женщина. – О боже, как необычно! Нужно, чтобы вы сшили платье для моей дочери. Нет, не отвечайте сейчас. Я позову вас. Вы хоть читать умеете? Как опрометчиво с моей стороны предположить!

Оскорбление больно кольнуло, но Нив выдавила улыбку. Она надеялась на лучшую жизнь здесь, но это, как она теперь понимала, сопряжено с многочисленными трудностями. Пробираясь через бальный зал, она слышала ужасные вещи.

– Какой позор! Такая сильная божественная кровь, но ни денег, ни положения, – недовольно проворчала одна из женщин. – Однако вы достаточно красивы, чтобы какая-нибудь семья могла женить на вас одного из своих младших сыновей. Я слышала, что женщины Махлэнда рожают много детей.

– Ты должна пожить некоторое время в моем поместье, если я смогу выторговать тебя у твоего господина, – слезливо сказал ей какой-то старик. – Твое платье… У меня не было таких желаний с тех пор, как я был мальчишкой. Ничто больше не сделает меня счастливым, кроме моих славных лошадей, конечно.

– Вам, наверное, так странно здесь оказаться, – заметила одна из дебютанток, – мы, авлийцы, такие консервативные по сравнению с вами. Махлэндцы, я слышала, обнаженными бегают по холмам. А уж какие истории можно услышать о ваших ритуалах!

Никто не приглашал ее на танец.

Убежав от последнего из насмешников, Нив добралась до свободного кресла и рухнула в него, вытянув уставшие ноги. Ее юбки раскинулись, сверкая так ярко, что было больно смотреть. Похоже, балы оказались куда менее романтичными и куда более унизительными, чем она ожидала. Она зажмурила глаза, сглатывая знакомое жжение от слез в горле.

Когда она снова открыла их, то увидела Синклера, который, спотыкаясь, входил в бальный зал. Не нужно быть особо опытным придворным, чтобы догадаться, чем он занимался. Его пиджак был подозрительно помят, а шарф свободно повязан на шее, хотя «повязан» – это слишком мягко сказано для того, что он с ним сделал. Признаться, Нив поразило, что Синклеру потребовалось не более часа, чтобы найти кого-то, с кем можно улизнуть.

Их взгляды встретились, и его лицо просветлело. Он поднял один палец, как бы говоря: «Подождите!» Он взял два бокала с пуншем и подошел к Нив. Золотистые волосы юноши непослушной волной падали на лоб, и он весь светился в блеске свечей, как позолоченная икона в авлийской церкви.

– Погодите-ка, разве вы не видение? Вы словно солнечный свет.

Нив потеплела от его комплимента:

– Здравствуйте, Синклер!

Он протянул ей бокал и чокнулся своим. Нив глотнула пунша и чуть не выплюнула его обратно. Алкоголь обжигал горло и бурлил в желудке. Она попробовала не менее трех разных видов спиртных напитков и вино в придачу. Боже, как вообще можно танцевать, а тем более ходить, если выпить больше одного бокала?

Синклер прислонился к стене рядом с ней и неопределенным жестом обвел бальный зал.

– Вам нравится?

Нив поставила свой бокал на столик:

– Это… э-э-э… интересно. А еда невероятная.

– Вы тоже выглядите невероятно, – добродушно заметил он.

Опустив взгляд, она увидела, что ее перчатки окрасились в ярко-красный цвет от джема. По крайней мере, она надеялась, что это был джем.

– О боги! Пожалуйста, сделайте вид, что не заметили этого.

– Я не даю никаких обещаний. Но это очень трогательно. – Он усмехнулся. – У вас есть место в карне²? Я никогда не прощу себе, если упущу возможность станцевать с вами в паре.

– Вы можете попробовать! – Нив протянула ему пустое карне. Упрямое тоскливое одиночество снова грозило овладеть ею, поэтому она добавила: – Это к лучшему. Я так и не научилась вашим танцам.

В Махлэнде проводились более интимные вечеринки: меньше людей, быстрые танцы, менее формальная одежда. Здесь же танцы были такими же чопорными и регламентированными, как и все остальное, а гости двигались, словно фигурки в музыкальной шкатулке.

– Тогда позвольте мне научить вас танцевать вальс. Чтобы такая прекрасная девушка, как вы, не танцевала на первом балу Сезона? Я этого не допущу.

В ней зажглась неуверенная искра возбуждения, но она изо всех сил подавила ее.

– Я не могу! Я опозорю вас.

– В этом-то и заключается половина удовольствия, не так ли? – Его выражение лица стало таким жалким, что она не могла не улыбнуться. – Пожалуйста, скажите «да».

– Очень хорошо, но, когда я буду наступать вам на ноги, не говорите, что я вас не предупреждала.

– Жду с нетерпением.

Синклер прищурился, глядя на танцевальную площадку. Ткань, накрывавшая ее, оставалась нетронутой, как свежевыпавший снег. Некоторые гости задерживались у края, поглядывая с нетерпеливым интересом.

– Если только у нас когда-нибудь появится такая возможность.

– Мне сказали, что танцевальную площадку не откроют до прибытия инфанты Розы. Так принято?

Синклер махнул рукой:

– В некотором роде. Каждый год Джек заказывает художника, чтобы тот расписал мелом пол бального зала к открытию Сезона. Полагаю, в этом году он попросил сделать рисунок в честь наших кастильских гостей. Мы не можем допустить, чтобы он был испорчен до того, как они его увидят.

Теперь она смогла представить себе пары, кружащиеся по комнате, и волшебство, сверкающее в воздухе. Меловая пыль поднимается облаками вокруг них. Рисунки, размазанные по полу в головокружительные линии. От одной мысли о такой хрупкой, непостоянной красоте сердце замирало от тоски.

– Звучит впечатляюще.

– Так и есть. Вы должны увидеть рисунок, когда его откроют. – Синклер протянул ей руку и улыбнулся, когда она взяла ее. – Давайте выберем лучшую точку обзора.

– Хорошо, – сказала она, не в силах сдержать волнение в голосе.

Когда Синклер вел Нив сквозь толпу, она слышала перешептывания за спиной. Поначалу Нив не обращала на них внимания. Но когда натыкалась на взгляды на каждом шагу – одни жалобные, другие насмешливые, третьи ироничные, уже не могла их игнорировать. У нее свело живот, кожа раскалилась добела под их пристальными взглядами.

– Синклер, – прошептала Нив, – почему все так на нас смотрят?

– Да? – Он бегло осмотрел зал. – А! Это моя вина.

– Пожалуйста, не щадите моих чувств, – настаивала Нив. – Сегодня многие дали понять, что думают обо мне. Я не хочу доставлять вам неприятностей.

Синклер пошел медленнее, а затем и вовсе остановился. Он решительно избегал смотреть на нее.

– Это не из-за вас. Не знаю, как сказать, но я был не совсем откровенен с вами.

– О чем вы? – Нив попыталась понять, что выражает его лицо, наполовину скрытое волосами. – Что вы имеете в виду?

– Мое внимание к вам до сих пор было не совсем бескорыстным. Это не значит, что мне не нравится ваше общество. Да, но мне… – он сдавленно хохотнул, – мне не помешает немного воздуха.

То, в чем он должен был признаться, явно тяготило его. Она ободряюще сжала его предплечье:

– Вы можете все рассказать мне. Я не буду сердиться.

– Помните, на выступлении дебютанток Джек спросил, подумал ли я о том, что он сказал?

Когда она кивнула, он продолжил:

– Он попросил меня поухаживать за кем-нибудь в этом Сезоне. Точнее, притвориться, что ухаживаю. Я знаю, это звучит безумно. Но у меня не самая лучшая репутация, и принц не хочет, чтобы это коснулось Кита сильнее, чем уже случилось. Конечно, я сделаю все возможное, чтобы помочь вам сориентироваться в Сезоне. Если хотите, познакомить вас с теми немногими особами, которые от меня еще не отвернулись. Но я никогда не стал бы предполагать…

– Синклер, ах… Мне очень жаль, что я вас прервала. – У Нив закружилась голова. – Могу ли я спросить почему. Вы совершенно очаровательны. Наверняка здесь есть женщина, которая ответила бы вам взаимностью…

– Я не желаю ухаживать за женщиной. – Он пристально смотрел на нее, и лишь через мгновение до нее дошел смысл его слов.

В Махлэнде не было строгих законов, касающихся браков. Они с Эрин никогда не задумывались, кто они друг для друга. В ночь перед отъездом в Авалэнд в прошлом году Эрин отвезла Нив на скалы неподалеку от Катерлоу. Когда солнце опустилось к океану, превратив рыжие волосы Эрин в яркое пламя, подруга обняла Нив. Это мгновение показалось ей такими же мимолетными, как мел на полу комнаты для игры в мяч. Нив не могла пообещать, что будет ждать ее, не тогда, когда она не знала, сколько ей осталось жить. Она также не могла последовать за ней – ни ради работы, ни ради дружбы.

Сострадание в глазах Эрин едва не сломило ее. Но в Авалэнде, где богатство и магия переплетались, где дворянство яростно оберегало свои магические родословные, было неудивительно, что подобные связи не одобрялись.

– Мы в чем-то похожи, – сказала Нив, чем вызвала у Синклера улыбку облегчения. – Но почему я? Я вряд ли подхожу вам.

– Именно поэтому вы идеальны! Вы здесь не для того, чтобы искать себе мужа. Ни одна мать, настроенная на брак, и близко не подпустит меня к своей дочери. Кроме того, в глазах общества мы с вами примерно равны. Более того, вы, возможно, более уважаемы, чем я. Во мне нет божественной крови.

– Но вы же дворянин, – запротестовала она. Герольд объявил его как мистера Габриэля Синклера.

– Больше нет, – с горечью сказал он. – Я не сын Пелинора, во всяком случае не по крови. Он вырастил меня как кукушонка в своем доме, чтобы защитить себя и мою мать от позора ее неосмотрительного поведения. Но несколько лет назад… Скажем так, я превысил границы его великодушия. Бастарда без божественной крови он терпел как мог. Бастарда с такими наклонностями, как у меня, он мог бы не замечать, если бы во мне текла божественная кровь моей матери. Но сразу все… Этого он не вынес.

– Он отрекся от вас?

– Да. – Синклер вздохнул, и Нив увидела, как он старательно прячет боль за улыбкой. – Но Кит позаботился обо мне. У меня есть собственное имение.

– Что?

Она не знала, что потрясло ее больше: что герцог так холоден или что Кит так щедр.

– Но это же ужасно!

– Вам не стоит так беспокоиться обо мне. Кит купил мне очень хорошее поместье. На самом деле вам стоит как-нибудь приехать и посмотреть.

Синклер подмигнул, но она не могла заставить себя подыграть его пустому флирту. Как он мог так решительно забыть о столь болезненной вещи? Почувствовав на себе ее взгляд, Синклер промолвил: