Читать книгу: «Ты пахнешь как любовь», страница 5

Глава 7
Андрей

Женя Трофимов, «Комната культуры» – «Привет»

Когда мне было восемнадцать, родители решили переехать жить в Европу. Мы исколесили кучу стран, прежде чем они поняли, что выбор был неправильным и всем нам стоит вернуться домой. Я уезжал с легким сердцем и верой в будущее, но все-таки с грузом на душе. Он не отравлял мою жизнь, не тянул на дно, но иногда больно давил на нервы, заставляя вспоминать о хорошем. О ней. Этим грузом было расставание с Яной, но я точно знал, что отношения, что начались в пятнадцать, не продлятся дольше пяти лет, поэтому не собирался отказываться от мечты ради нескольких лет влюбленности в девчонку.

Я часто ее вспоминал и искренне верил, что мы останемся друзьями и будем общаться до самой старости, но сама Царева так не думала. Она кинула меня в черный список абсолютно везде, не было ни единой лазейки, чтобы ей написать или позвонить, и я не стал навязываться. Мы были вместе всю жизнь, не было ни дня до отъезда, который я провел бы без нее, но если наше расставание ей было пережить проще способом блокировки, то я не смел ей перечить. Я принял это решение, хотя, честно признаться, примерно раз в неделю заходил и проверял, не достали ли меня из черного списка. Я хотел общаться, она была самым родным и близким мне человеком. Мы проводили вместе слишком много времени, иначе просто быть не могло. А еще мы идеально совпадали характерами, и это тоже помогало нашей слаженности во всех отношениях.

Она не была моей первой девушкой, но точно знаю, что я был ее первым мужчиной, и это тоже помогло нам сблизиться еще сильнее. Но в конечном счете я уехал, а когда написал ей, что мы долетели и у нас все здорово, получил в ответ запрет на написание сообщений этому контакту.

Сначала я злился, а потом принял ее решение. В конце концов, это я ее бросил, и она имела полное право на меня злиться, а я не имел ни капли права ее осуждать за это.

Поэтому я отстал.

Но все равно все годы я знал, как дела у Яны, потому что наши мамы дружат, и мне искренне приятно было слышать, что у нее все хорошо. Я знал, что спустя несколько лет она нашла себе парня, потом переехала с ним в Москву и стала невестой. Она заслужила самого лучшего отношения к себе, и я надеюсь, что тот парень ведет себя с ней именно так.

В общем, когда родители поняли, что переезд был ошибкой, я осознал, что не для меня. Мы как раз были в Испании в тот момент, в небольшом городке Аркос-де-ла-Фронтера, окруженном горами. Из каждого уголка открывался поистине великолепный вид, и я понял, что попросту не готов вернуться в Рязань вместе с родителями, несмотря на то, как любил свою страну.

Я хотел путешествовать, смотреть мир, а не тухнуть в нашем поселке в свои двадцать лет, и поэтому родители вернулись домой, а я остался там. Около двух лет я путешествовал внутри страны, узнавал каждый уголок Испании, побывал во всех городах, даже во Фриасе, население которого составляет всего триста человек. Там волшебно, кстати сказать, я даже не думал, что целый город может расположиться на склонах скалы.

В конечном итоге я повстречал Матео, когда гостил в Бильбао, а потом мы познакомились с Николасом и Рафаэлем, когда приехали посмотреть Барселону. Они оказались какими-то супердальними родственниками из города Мурсии. Мы быстро подружились, у нас небольшая разница в возрасте, и у всех примерно одна цель в жизни: не просрать ее. Мы еще немного путешествовали вместе и в итоге остановились в Валенсии. Уже через год пребывания тут у нас появился свой бизнес: открыли развлекательный клуб на берегу моря, а еще стали проводить вечеринки в самых крупных отелях побережья. Это приносило стабильный доход, а еще миллион крутых эмоций. Наша работа равнялась отдыху в последние несколько лет, и это было ровно тем, что искал каждый из нас.

В своем клубе мы работали редко, оставаясь там все-таки начальством, а не танцующими клоунами, но в отелях на побережье все эмоции туристов были наши.

Когда Матео сказал, что познакомился с русскими девушками и пригласил их на наш маскарад, я даже подумать не мог, кого именно встречу этим вечером.

Я заметил ее – потрясающую красотку, с которой можно было бы провести парочку шикарных ночей, но потом что-то пошло не так.

Ее запах… Он сбил с толку сразу, как только она подошла ко мне. В мире миллиарды ароматов, но этот я слышал только от одного человека. Клубника, ваниль и горькая нотка миндаля принадлежали только ей, и я не мог отделаться от ощущения, что рядом со мной стоит Яна, хотя девушка в откровенном платье совершенно не была на нее похожа, несмотря на то что Цареву я не видел последние десять лет.

Но все в ней кричало о том, что это другой человек. Волосы какого-то черта очень кудрявые, хотя моя Яна всегда ходила с идеально прямыми, и цвет тоже отличался. У той Яны, что я помнил, была красивая родинка у губы, у этой девушки ее точно не было, я рассматривал ее близко и пристально. Характер… Не тот. Царева всегда была в себе уверена на сотню баллов из десяти, тогда как эта красотка смогла раскрепоститься только лишь в танце, и то постоянно переживала за свое чертово платье.

Все в ней кричало о том, что она другой человек, но в то же время я понимал, что эти крики лживы. Она точно была ей. Запах – первое подтверждение. Движения – второе. Дело в том, что в мире не было девушки, кто подходил бы мне в танце лучше Яны. Ни одной. Не существовало той, кто мог бы на уровне инстинктов считывать мои следующие движения и подстраиваться под них. А она могла. Удивительное качество удивительной девушки. Сегодня произошло точно так же. Абсолютно чужие люди, но мы слились в танце так точно, словно репетировали как минимум лет пятнадцать до этого.

И ровно в этот момент я понял, что это она.

На всякий случай, чтобы все-таки не опозориться, я взглянул на местечко над ее локтем во время танца. Маленькое сердечко, которое соединяло нас даже сквозь тысячи километров, все еще красовалось на молочной коже, и я против воли улыбнулся.

Не могло быть встречи эпичнее, чертовы маски и так исказили едва узнаваемые образы, и я не мог дождаться минуты, когда танец закончится и я сорву с нее мешающее украшение.

Мы не могли не победить, потому что наш тандем всегда был впереди всей планеты, но победа – последнее, что волновало меня сейчас, учитывая, что свидание победителям придумывал я буквально прошлой ночью.

Я был просто чертовски рад ее видеть, как мальчишка. Тот самый, восемнадцатилетний, который десять лет назад поцеловал ее на прощание и уехал в аэропорт, чувствуя, как тот самый камешек в груди разрастается с каждой новой ее слезинкой.

Дрожь в пальцах сегодня была до последней секунды, я все еще думал, что могу облажаться и принять другую девушку за нее. В таком случае мне пришлось бы ехать в Россию и находить мою Цареву, потому что ровно в то мгновение я понял, как чертовски соскучился.

Но это была она… И я подхватил ее на руки и обнял так крепко, насколько хватало сил. Мне было даже плевать на то, что нас вполне мог видеть ее жених и я мог в любую секунду получить по морде.

Я так скучал…

Она прижалась ко мне, и я понял, что у нас все хорошо. Ну то есть я в целом побаивался, что десять лет моего отсутствия в ее жизни могут отразиться плохо. Мы совсем не общались, я явно ранил ее отъездом, но все прошло хорошо. Она обняла в ответ, и камень в груди рухнул, больше не доставляя тяжести.

До сих пор обнимаю, не могу расцепить рук уже около трех минут, и радуюсь, что она тоже не спешит от меня отлипать. Яна – это не просто часть моей жизни с трех до восемнадцати лет. Она и есть жизнь.

– Я поверить не могу, – шепчу ей, зарываясь носом в волосы. Горькая нотка миндаля щекочет рецепторы, и я улыбаюсь, как идиот, не веря в происходящее. Удивительно, что мы пересеклись вот так вот. В мире миллион развлечений для туристов и еще больше парней, мечтающих станцевать с такой красоткой, но каким-то чудом именно мы повстречались друг другу именно здесь. Удивительно!

– И я, – говорит она, и я чувствую в ее голосе улыбку.

Приходится отстраниться, чтобы наконец-то взглянуть в ее лицо, потому что я толком не успел сделать этого после снятия масок. Но руками все еще держу за плечи, магнитом тянет.

– Чертовски красивая, – говорю первое, что вертится на языке. Она и правда невероятна. – Влюблюсь сейчас, Царева, тормози меня.

– Я заноза в заднице, вспоминай, – хохочет она и склоняет голову, поправляя упавшие на лоб кудри. – Ну и ты хорош! Андреас, серьезно? С каких пор?

– Местным так проще, – закатываю глаза, – а я привык, восемь лет уже в Испании.

– С ума сойти, – качает она головой, продолжая улыбаться. – Я ожидала от этого отдыха всего, но не этого, честное слово. Даже не знала, что ты живешь тут!

– Мама даже не разболтала? – удивляюсь. Кто-кто, а моя матушка-то точно болтает обо всем без умолку. – Удивительно.

– Да… – она запинается и снова поправляет волосы, – как-то не пришлось к разговору, видимо. Я давно не болтала даже со своей.

– Наслышан, что ты у нас девочка столичная, – улыбаюсь ей, притягивая к себе за плечи, – замуж выходишь, да? Мама рассказывала. Рад за тебя.

Правда, рад. Яна хоть и заноза в заднице, но она одна из лучших людей, которых я когда-либо встречал за все свои двадцать восемь лет. В ней столько света, что она могла бы спокойно заменить солнце, если бы то неожиданно взорвалось и мир погрузился бы во тьму. Ее света хватало, чтобы освещать мою душу долгие годы и начать светить в нее снова сейчас, спустя три минуты после нашей встречи.

– Отменяй радость. – Она улыбается, но весь свет и счастье, что были в ней мгновение назад, растворяются, и теперь в этой улыбке фальши столько, сколько я за все годы в Яне не видел. Какого черта? – Я не невеста больше, я одинокая брошенка, так что сюда я приехала залечивать душевные раны. Ну что-то вроде того.

Она все еще улыбается, но я вижу, как кусает щеку изнутри, и мне внезапно хочется надавать себе по лицу за то, что завел такой разговор. Кретин. Я явно ее расстроил, но сейчас не лучшее время для грусти. Я верну ее настроение и начну прямо сейчас, а потом мы обязательно поболтаем по душам.

– Пошли, – хватаю ее за руку и тяну обратно на танцпол. Мы совершенно нагло свалили оттуда и даже не приняли приз: столик на двоих на берегу моря в нашем с парнями клубе и ночь у бассейна тоже только на двоих. Мы нечасто закрываем клуб на ночь, потому что обычно это идеальное время для того, чтобы заработать немалое количество денег, но именно сегодня решили сделать такой приз победителям, и как же чертовски повезло, что выиграли именно мы. Нет места лучше для разговора по душам, чем бассейн, полумрак, вкусный коктейль и шум моря поблизости. Идеально.

– Мы без масок! – напоминает она, но уже все равно, плевать на них.

Парни отвлекают внимание толпы от нашего побега, устроив батл между парнями и девушками, и выдыхают, когда мы возвращаемся. Николас высказывает мне, что мы сбежали, но я быстро объясняю ему, что встретил подругу детства, которую не видел десять лет, и он смягчается. А Яна просто стоит рядом и не отпускает мою руку, явно не понимая ни черта.

– Сейчас вернемся туда, – киваю я на танцпол, – нам вручат приз, и можем уходить.

Она кивает и снова кусает губы в неуверенности. Меня это сбивает с толку: я никогда в жизни не видел, чтобы она была не уверена в себе. Ни единого раза.

Все проходит быстро: нам снова аплодируют, рассказывают, какое свидание нас ждет, словно это вообще требуется. Его придумал я, а Яна ни черта не понимает на испанском, по лицу видно. Но мы принимаем все это с улыбками и оставляем всех на тусовке, снова сбегая оттуда.

– Стоя-я-я-ять! – слышу женский голос справа, когда мы только отходим на несколько метров от толпы. Девушка в платье один в один как у Яны, только другого цвета.

– Мира! – говорит ей Яна. Видимо, подруга.

– Ты уверена, что готова свалить на всю ночь на свидание? – спрашивает она ее сразу же, кидая на меня парочку недовольных взглядов. Однако охрана у Царевой, как у принцессы, не меньше.

– Мир, познакомься, – улыбается Яна. – Это Андрей. Ну… мой партнер по танцам, помнишь? Я рассказывала.

– А-а-а, – кивает она, приподнимая бровь и глядя на меня свысока, хотя она примерно на голову ниже, – это тот самый козлина, который бросил тебя и…

– Мира! – шикает на нее Яна, и я искренне смеюсь от этого диалога. Меня лет сто уже ничто не веселило так, как тот факт, что в окружении Яны я заработал славу бросившего ее козла. – Просто познакомься с Андреем и не беспокойся за меня, я в порядке, честно.

– М-да? – оглядывает она меня недовольно. – Ну допустим, привет, Андрей. И где же ты был? Дальше не продолжу песню, не катит текст.

Я снова смеюсь, она очень забавная, меня веселит это поведение.

– Приятно познакомиться, – киваю ей и протягиваю руку, – Андрей.

Она не спешит принимать рукопожатие, и тут внезапно в нашу сторону несутся еще три девушки в точно таких же платьях.

– О боже, – страдальчески шепчет Яна, на мгновение закрывая глаза, и я притягиваю ее к себе, обнимая за талию, чтобы хоть немного поддержать.

– Все хорошо? – спрашивают они вразнобой.

– Да, – рычит Яна. – Девочки, по счастливой случайности этот парень оказался моим другом детства и партнером по танцам, Андреем, помните, я рассказывала? Познакомьтесь, и мы пойдем. – Раздражение сквозит в каждой ее клеточке, ей явно неловко за все происходящее, и ее подруги подливают масла в огонь.

– А, тот самый му…

– Аля! – вскрикивает Яна, обрывая подругу на полуслове. – Боже, дурдом, вы не пытались быть хоть чуточку тактичнее, нет? – Она закрывает глаза руками, ей точно неловко, но я надеюсь, она понимает, что я не обижаюсь. Это ведь забавно. И в целом я понимал, что если заработал черный список по всем фронтам, то вряд ли она рассказывала своим друзьям обо мне как о лучшем воспоминании в жизни.

– Нет, – хмурится первая девушка. Эм… Мира, кажется? – Зачем?

– Чтобы я не сходила сейчас с ума от неловкости, хотя бы для этого, – рычит она на них. – Всем спасибо за поддержку, знакомство состоялось, вернусь… когда-нибудь вернусь. Мы уходим? – обращается она уже ко мне. Киваю. Какая прелестная…

– Девочки, вам не стоит волноваться, уверяю, но, чтобы вам точно было спокойно, вы можете взять у парней мой номер и адрес клуба, в котором мы будем. Это в двадцати минутах по пляжу отсюда, можете присоединиться.

На их лицах все еще отражается недоверие, но оно становится чуточку меньше.

Я разворачиваю все еще хмурую Яну за талию и увожу вдоль пляжа, слушая ее громкое сопение еще около минуты, когда она наконец-то решает снова заговорить.

– Прости, – выдыхает она. – Это ужасно. Они хорошие подруги, но иногда они забывают о банальной человеческой тактичности.

– Они просто тебя любят и заботятся, – пожимаю я плечами. – На самом деле они все сделали верно. А если бы я был незнакомцем?

– Я бы отказалась от этого подарка, – говорит она, не задумавшись даже на секунду. – Я и участвовать-то не хотела, это Мира меня туда вытащила.

– Плюс сто баллов ей в карму, она ускорила нашу встречу. – Неловкость постепенно уходит, я убираю руку с точеной талии и беру Яну за руку. Она не сопротивляется, и тут я вспоминаю слова о том, что она больше не невеста, а… брошенка. Какой кретин вообще мог бросить ее? Ну, кроме меня. Но мне было восемнадцать, а в осознанном возрасте как возможно от нее отказаться? На самом деле спросить хочется столько всего, что в итоге с языка не срывается ни одного вопроса. Мы не виделись десять лет, нам есть что обсудить и не о чем говорить одновременно, но и молчать тоже уютно. Воспоминания о прошлом заполняют тишину, даже не будучи высказанными, это волшебно.

Мы идем по пляжу около семи минут, не размыкая рук, когда наконец-то первый вопрос срывается с моих губ. Я его не контролирую, но это действительно волнует меня до невозможности.

– Какого черта твои волосы кудрявые?

– Что? – недоумевает она, усмехаясь.

– Твои волосы. Они всегда были ровными, и у тебя буквально никогда не держались никакие кудри, но сейчас ты танцевала, и ни один локон не пострадал.

– Я сделала завивку, – пожимает она плечами. – Точнее, делаю уже несколько лет подряд. Я осветлила волосы на пару тонов и сделала мелкие кудри, мне до чертиков хотелось перемен, вот я и…

– Изверг, – фыркаю. Мне всегда так нравились ее волосы… Не то чтобы ей ужасно с кудрями, нет, она великолепна в любом образе, но мне показалось это кощунством: делать такое с красивыми длинными волосами.

– А мне нравится, – выдыхает она.

– Да мне тоже, – признаюсь. – Но это помешало мне узнать тебя чуть быстрее. Разительные перемены.

– Десять лет прошло, Андрюш, перемен сильно больше, чем могло бы показаться.

Я слышу в ее голосе отчаяние и грусть, не нужно быть психологом и уметь читать людей, чтобы заметить эти эмоции. Они яркие и лежат на поверхности, и мне отчаянно хочется стереть их с ее красивого лица.

– Ну одно не изменилось точно, – говорю с улыбкой.

– И что же?

– Ты все так же прекрасна, как и десять лет назад.

– А ты все такой же подлиза, да?

– Говорю только правду, – улыбаюсь ей. – Ты себя в зеркало вообще видела? Там, на вечеринке, не было ни одного мужчины, кто не пускал бы слюни на тебя. Я урвал куш.

– Прекрати. – Она хихикает и… краснеет? Серьезно? Какого черта она краснеет от простого комплимента? Ее должны осыпать ими с утра до вечера, и принимать она должна их уже как должное. Без шуток, Яна выглядит потрясающе. Она всегда была красоткой, но сейчас… Я не могу подобрать слов, насколько она прекрасна. Не могу не смотреть на нее как мужчина и оставаться только другом детства, когда она такая чертовски красивая рядом. От кончиков волос до пальцев само совершенство. Почему она краснеет от этих слов, когда я говорю абсолютную правду?

– Нет, серьезно, – убеждаю ее, – Матео шепнул мне, что к тебе клеился какой-то испанец.

– Матео не шепнул тебе, что и сам ко мне клеился? – Она хихикает, а мои глаза автоматически закатываются. Конечно, он клеился. Это же Матео. Он не пропустит ни одной красивой девушки мимо, при этом его нельзя назвать бабником. Он… просто флиртует? Натура такая.

– Мы почти пришли, – перевожу тему от флирта Матео, потому что мне внезапно не хочется знать, что мой друг клеился к моей бывшей девушке. Очень давно бывшей, но в любом случае. – Три минуты, и мы на месте.

– А там всех предупредили о том, что мы будем? Точно? – спрашивает она. Забавная такая… Волнуется обо всем. А еще я замечаю, что она буквально каждую минуту поправляет свое платье. На груди, на бедрах, бретели. Оно откровенное, спорить глупо, но сидит на ней потрясающе, а она постоянно его дергает, словно ей неуютно и некомфортно, хотя с такой фигурой и на пляже Валенсии она должна ходить в откровенных нарядах, как по подиуму.

– Не волнуйся, – киваю ей, не спеша говорить о том, что это место принадлежит нам с парнями, – все в порядке, для нас уже все готово.

И все готово на самом деле. Стол накрыли как раз к нашему приходу, и персонал убрался из поля зрения. Они должны были обслуживать столик, но я кинул сообщение, чтобы они оставили нас наедине. Мне почему-то не хотелось никаких формальностей и посторонних людей рядом, а если Яна что-нибудь захочет, я просто позвоню, и это доставят в считаные секунды.

– Ого… – выдыхает она, когда мы подходим к накрытому столику. У нас и правда красиво, я горжусь тем, что мы создали. Берег моря, красивые мерцающие огоньки, пальмы, некое подобие шатра, но открытого пространства чуть больше привычного. У нас уютно и минималистично, но в этом есть свой шарм и романтика. Внутри клуба все более помпезно, и позже мы переместимся туда. – Вот это подготовка, – улыбается Яна. – Мы как в сказке.

– Нравится?

– Очень, – снова смущается. Я помогаю ей сесть за стол, и впервые за вечер мы наконец-то имеем возможность посмотреть друг другу в глаза в спокойной обстановке.

– Я все еще в шоке, – признаюсь с улыбкой.

– Я тоже. – Она кивает. – Если честно, все произошло так быстро, что мне думалось, я сплю. Но я ущипнула себя три раза по пути сюда, и, кажется, это все-таки не сон.

– Кажется, не сон… – зеркалю ее слова и как дурак пялюсь на нее, улыбаясь.

Это и правда кажется чем-то нереальным, сном, волшебством, чьей-то шуткой, но не реальностью. Ты никогда не ожидаешь встретить частичку прошлого в настоящем, и когда она все-таки появляется, то тебя выбивает из колеи. Это и произошло с нами. Мы действительно лишены равновесия оба, но нужно приходить в себя. Раз она приехала сюда в отпуск, у нас есть катастрофически мало времени на то, чтобы все обсудить и провести достаточно вместе, чтобы в этот раз расставаться без слез и обид.

– Итак, – выдыхает она, подпирая подбородок кулаком. – Испания, значит?

– Да, – киваю ей. – Уже восемь лет. Москва?

– Последние два года, – кивает она тоже, – но я не особо рвалась. Уехала за… женихом. – Она делает пальцами в воздухе кавычки. – Дурой была.

– Сколько тебя помню, дурой никогда не была.

– А вот ты уехал – и сразу стала, – грустно улыбается она. – Ну да ладно, мы просто не сошлись характерами. Возможно, вернусь к маме, когда прилечу с отдыха. Не решила еще. А у тебя какие планы?

– Из ближайших – болтать с тобой ночь напролет. А куда-то дальше я не заглядываю, живу сегодняшним днем, зачем усложнять? Сейчас хорошо, нужно ловить момент и просто продлевать это «хорошо» на последующие дни.

– Ты стал очень… не знаю, как назвать. В общем, раньше ты относился к жизни и планированию более ответственно.

– До меня дошло, что это только лишняя трата энергии, – улыбаюсь ей и тому, как она закатывает глаза. – А ты что? С каких пор самая уверенная в себе девушка стала вдруг такой стеснительной?

– Возраст, – хихикает она. – Мы оба очень изменились, что уж говорить.

– Да. Но это совершенно не отменяет радости встречи. Я буквально в восторге от того, что ты рядом сейчас.

– Я тоже рада, – улыбается она, затапливая мое сердце карамелью с ноткой того самого горького миндаля. – Очень.