Читать книгу: «Города дыма и звёзд», страница 3

Глава 4
Свидетельствуй, о память

Халли

За углом от «Книг Бекхема», в еще более тихом переулке, Халли возилась с ключом от своей квартиры. Проклятая штука никак не желала попадать в скважину. Нет, не потому, что руки дрожали. Вовсе нет.

Плевать, что ее уволили и в сумке лежала последняя зарплата, плевать, что какой-то эгоистичный придурок оскорбил ее, сделав день еще хуже.

Все хорошо. Все хорошо. Она получит работу в Университете, и неважно, что большинство вакансий ассистентов в отделе закрыли еще в начале семестра. Она разберется. Ей не придется возвращаться домой в Стоунсет, где она постепенно забудет все чудеса Кивины и свою мечту об изучении древних ялвов. Нет, Халли найдет способ остаться.

Она сглотнула, наконец-то правильно вставила ключ и повернула его. Прогнав все тревоги подальше, Халли медленно вдохнула через нос. Малая часовая башня в конце переулка, построенная в память о тех, кто погиб во время долгого путешествия с Земли на Ялвару, прозвонила время.

Семь.

– Ох, луны и звезды! – Она рывком распахнула дверь и влетела внутрь. Петра должна была зайти за ней через пятнадцать минут, а Халли все еще стояла в брюках.

Кучи книг на полках в ее крошечной гостиной кто-то назвал бы бардаком, но в нем имелась система. Она разложила их в стопки по жанрам, авторам и даже цвету. Тем не менее, все они напоминали о потерянной работе, поэтому Халли проигнорировала их немой укор и пролетела мимо в спальню.

Надев приличную юбку и не тратя время на смену блузки, она застегнула широкий красный полукорсет и принялась за волосы. Халли не обладала ловкостью матери, поэтому, покрутившись перед зеркалом, так и оставила небрежный пучок, лишь заколола непослушные волосы, которые, казалось, вечно норовили выбиться. Она не пропустит из-за такой ерунды ни секунды испытаний Одиссея.

– Бип, бип!

Звездово. Петра приехала.

Запихнув кошелек в сумку, Халли поспешила в гостиную, схватила куртку, что валялась на потертом диване с торчащими из швов нитками, и распахнула дверь.

– Быстрее! Мы опаздываем! – крикнула Петра сквозь гул двигателя. Ее черные волосы блестели в лучах угасающего солнца.

Путаясь в серой юбке, Халли бросилась к экипажу и уселась рядом с подругой, отмахиваясь от вони ялварского топлива. То было лучше, чем паровые двигатели, но пахло ужасно, примерно как поджаренная плоть. Гадость.

– Извини, Петра. Я потерялась во времени.

– На улицу Вест-Джейд, – вместо ответа велела Петра водителю.

Халли провела рукой по карманным часам и глубоко вздохнула.

– И сколько уже?

– Четверть восьмого.

– Что? – простонала Халли. – Так я вовремя? Почему ты меня торопила?

Машина резко дернулась, и подруга расправила плечи.

– Иначе ты бы не поспешила.

– Может, и поспешила бы.

Раскосые темные глаза Петры остановились на сумке на коленях у Халли, и она рассмеялась.

– Пожалуйста, скажи, что ты не взяла свой альбом для рисования.

Халли сжала сумку.

– А если да, разве плохо?

– Ну, нет. – Петра откинулась назад и сложила изящные руки на коленях. Ее малиновое платье зашуршало. – Но мы идем в театр. Там тебе не придется ничего рисовать.

– Я всегда делаю наброски. Если мы сидим около сцены, там хватит света.

– Но я думала, это твое любимое произведение.

Сжав кулаки, Халли постаралась говорить непринужденно.

– Благие звезды, да какая разница? Позволь мне быть странной и рисовать во время спектакля.

– Ладно, ладно. Мои нравоучения все равно проходят мимо тебя.

Халли закатила глаза. Их водитель махал зазевавшимся прохожим в открытое окно. Когда город закладывали, то не рассчитывали улицы и на людей, и на экипажи. Согласно записям, поселенцы считали, что все передовые технологии были утеряны с прибытием на Ялвару. Некоторые даже обвиняли в технологическом упадке ялвов, но Халли не спешила им верить.

– Ты объяснила профессору Кристи, почему я не пришла?

Группа из примерно двадцати рубиканских беженцев отказалась уступить дорогу, и Петра приказала водителю посигналить. Она улыбнулась Халли.

– Конечно, и он передал, что ждет тебя завтра в девять в библиотеке.

«Хорошо, что мне больше не нужно к девяти бежать в книжный».

Петра постукивала наманикюренными ногтями по обтянутым шелком коленям.

– Ты единственная перевела почти целый абзац. Как всегда. Розали Гуннар ворчит, что мы на твоем фоне плохо смотримся.

Халли фыркнула.

– Да она учится только потому, что ее папаша ежегодно жертвует Университету тысячи золотых.

– Ты совершенно права. Я все равно велела ей заткнуться. – Петра посмотрела на свое отражение в окне. – Теперь скажи, как я выгляжу?

– Эллис подумает, что потрясающе, – озорно улыбнулась Халли.

Петра так резко обернулась, что несколько прядей выбились из прически, и прищурилась.

– Я не это имела в виду.

– Именно это и имела. Ты уже несколько месяцев на него засматриваешься. А учитывая, что мы скоро выпускаемся, вполне естественно…

– Тише ты! – Петра взглянула на водителя и откинула назад непослушные пряди. – Если папа узнает, он мне голову оторвет! Отец не считает Эллиса ровней и… ну, сама понимаешь.

Халли прикусила губу.

– Что там со свадьбой?

– Мы с Андерсоном идем на официальное свидание. В воскресенье после занятий. – Плечи Петры поникли. – Какой был смысл отправлять меня в Университет, если все, чего на самом деле хочешь, – чтобы я просто вышла замуж за кого-то богатого?

Не впервые Халли задумалась над правилами общества. В частности, среди элиты царили откровенно устаревшие обычаи. Люди вернулись к ним, когда приземлились на этой странной планете и оказались отброшены в темные века. Обосновывали свое поведение религией и нежеланием смешивать кровь с другими народами, уже обосновавшимися на Ялваре. Халли не разделяла подобные взгляды.

– Ну, Андерсон хотя бы красивый. Помнишь парня, за которого вышла Зетта? Когда я увидела его в первый раз, то приняла за свинью. – Халли положила руку на плечо подруги. – Она, конечно, тоже не красавица, но…

– Халли, нехорошо так говорить, – хихикнула Петра.

– Ты бы предпочла, чтобы я соврала?

– Ты безнадежна! – Петра погрустнела. – Что я буду без тебя делать?

– Например, больше не сможешь дразнить меня из-за альбома для рисования, – предположила Халли. Их экипаж грохотал по задворкам, чтобы не ехать через рынок, где в это время наверняка толпа. Теперь было неважно, как работает книжный магазин Джесса. Халли едва держалась, чтобы не выдать свое настроение. – Ты же замуж выходишь, а не в Тев Рубику перебираешься.

– Я стану женой сына губернатора города. Придется ходить на всякие глупые приемы, где муж будет заставлять меня общаться с другими богачами.

– Вообще-то, ты одна из них.

Петра посмотрела на нее.

– Больше нет.

– Работа пока не закончена, но я еще тебя испорчу!

Петра закатила глаза, и обе девушки продолжили сплетничать. Водитель вез их в верхний город с его высокими зданиями, что напоминали Халли горы, которые она оставила далеко позади. Халли скучала по ним, а что касается остального… не то чтобы ей хотелось когда-либо вернуться домой. Но что толку тревожиться о будущем. Халли ждала «Одиссею», и нельзя, чтобы дурные мысли испортили ей ночь. О проблемах можно подумать завтра.

Наконец, машина остановилась, и Петра завозилась со своим полукорсетом.

– Не упоминай Андерсона за ужином, хорошо? Я хочу приятно провести вечер.

– Как пожелаешь. – Халли подобрала юбку. – Но если Эллис начнет строить тебе глазки, я могу не выдержать.

– Ой, ладно тебе.

– Согласна, а то ну как тебе потом и правда голову оторвут.

* * *

После просто фантастического ягненка с картофелем под розмарином в новом ресторане, куда привел их с Петрой Эллис, трио отправилось гулять. Театр Грига располагался всего в квартале, и по настоянию Халли Петра отказалась от услуг водителя. Ранняя осень в городе всегда приятна. Легкий мороз ощущался так, будто кто-то добавил в воздух крошки кофейного торта.

– И все-таки ты паршивец, Эл. – Халли плотнее закуталась в куртку и посмотрела на друга. Его светлые волосы сияли в мягком свете уличного фонаря. – Ресторан-то не из дешевых!

Эллис подал руки Халли и Петре.

– Я сам растерялся. В прошлый раз ходил с родителями и не обратил внимания на цены. Извините, теперь я должен вам это компенсировать. И придумаю что-нибудь хорошее.

Халли закатила глаза и постаралась не краснеть. Конечно, Эллис не сознавал, что сколько стоит. Родители удовлетворяли все его прихоти, но то была не вина Эллиса.

– Хорошо, что картофель и правда оказался вкусным. Иначе не сносить бы тебе головы.

Это был единственный положительный момент.

– Прошел на волосок от смерти. – Он пихнул ее в плечо, и его зеленые глаза сверкнули.

– В следующий раз поберегись. – Петра покачала головой. – Однако, как по мне, ты расплатился за прошлое злодеяние.

– Да уж. – Халли рассмеялась, позабыв о тревогах. – По крайней мере, теперь я знаю, как сильно ненавижу свиной язык.

– О, это было ужасно! – побледнела Петра.

– Вы сами решили его заказать! – рассмеялся Эллис.

– Конечно, но ты же нам хвастал, что ничего лучше не ел. – Халли вздрогнула, вспомнив грубую текстуру блюда. Фу. Отвратительно.

– Благие звезды, у вас обеих просто нет вкуса.

Халли слегка стукнула его в плечо. Они как раз дошли до театра Грига. Здание было выше, чем книжный магазин и гостиница ее отца в Стоунсете вместе взятые. Колонны, на которых красовались герои какой-то давней истории, которую Халли еще не читала, поддерживали конструкцию.

Весь фасад за ними сиял огромными окнами от пола до потолка. Десятки других зрителей тянулись по лестнице к трем входам, где их ждали стюарды. Халли подпрыгнула на цыпочках.

– Поскольку отец в совете директоров, у нас хорошие места. – Эллис жестом пропустил дам вперед. – Одну ложу не заполнили.

– Ох, – сглотнула Халли. – Мы высоко будем сидеть?

Петра, теребя свой тонкий плащ, застонала.

– Халли. Ты не выпадешь из ложи.

– Но что, если… Я статью читала, как человек высунулся слишком далеко, и что-то его напугало, и он… о, звезды. Вы уверены?

Эллис отдал билеты стюарду, и тот их пересчитал.

– Разве ты не мечтала посмотреть эту пьесу больше всего на свете?

Петра похлопала Халли по плечу.

– Я отчетливо помню, как ты грозила, что будешь преследовать Эллиса всю оставшуюся жизнь, если он не выпросит у отца билеты.

Халли прищурилась.

– Потому что я умру, если не посмотрю этот спектакль.

– Тогда нечего трястись, что выпадешь из ложи!

– Но если я начну падать…

Эллис покачал головой.

– Мы схватим тебя прежде, чем ты упадешь и разобьешься насмерть. Договорились?

Халли не ответила, потому что едва она увидела роскошное фойе, весь страх исчез. Это было ее второе любимое место в Григе, после сцены, которая шла на первом. Вероятно, так мог выглядеть зал сирулинского дворца в Сол Адриде. Их правитель сидел в роскошном замке, прикарманивая все деньги королевства. Так, по крайней мере, говорили торговцы Рубикана, что останавливались в гостинице ее отца. Стоунсет находился на границе, у них всегда было много постояльцев. Халли не знала, можно ли им доверять, но ничто из того, что она узнала по прибытии в столицу, не опровергало эти заявления.

Халли вручила свою куртку гардеробщику, пробормотав слова благодарности. Эллис снова подал руки спутницам.

Покрытые рубиново-красными дорожками лестницы вели посетителей на верхние этажи и в дорогие ложи, перила сияли в мягком свете большой люстры. Халли могла поклясться, что видит свое отражение в полированном металле.

Когда они достигли площадки, Эллис отвел их к последней ложе. Свет изящных ламп рисовал тени на полу.

Ложа вмещала всего четверых, но из нее открывался великолепный вид на сцену. Отделанная, как и весь зал, алым и золотым, ложа выглядела довольно уютно, и Халли почти забыла свои страхи. А когда увидела саму сцену, то не смогла сдержать визг. Тихий рокот публики внизу только усилил ее волнение.

– Как прекрасно, Эл! Твой отец заслуживает повышения!

Эллис рассмеялся и сел рядом с Петрой.

– Ты так говоришь только потому, что это «Одиссея». А вот приведи тебя на какой-нибудь из этих новых рубиканских спектаклей, ты бы не впечатлилась. В них вечно один и тот же сюжетный поворот: все умирают. Абсурд.

Он не ошибся; те спектакли были ужасны, хотя Халли все равно не отказалась бы от бесплатного билета. Помимо занятий в библиотеке походы в театр были ее любимым занятием в Кивине.

– Посмотрите на программку! – Халли взяла свою у Эллиса и провела пальцем по тисненому названию. – Такая красивая!

– Ты точно сдержишься? – со смехом спросила Петра.

– Обещаю заткнуться, как только поднимется занавес. – Халли поправила юбку свободной рукой.

– Не верю ни на минуту, – усмехнулся Эллис.

Она шлепнула его программкой по колену.

– А ну тихо. В прошлый раз я болтала все представление лишь потому, что… звезды, было так плохо, я даже слов подобрать не могу. Актеры играли ужасно, и…

– Да, да, мы знаем, ты бы справилась гораздо лучше. – Петра обмахивала лицо своей программкой.

Халли фыркнула и стянула с плеча сумку, ища принадлежности для рисования. Она достала альбом и положила его на колени.

– Так и есть. – Спутники проигнорировали ее; она выбрала твердый карандаш для легких набросков и заглянула в программку. – Стерлинг Гослан в роли Одиссея? Разве он не был в…

Ее прервало мерцание электрических ламп внизу и тишина, наступившая в просторном зале.

– Тс-с! – Петра ткнула ее и указала на сцену, где раздвинулся толстый бархатный занавес.

– А можно не ставить мне синяки… о! – Халли проглотила окончание фразы и положила программку рядом с сумкой. Она подалась вперед, насколько осмелилась, и улыбнулась, заметив, как девять актеров – должно быть, Музы – ждут выхода. Свет отражался от их скрытых белыми масками лиц.

– Свидетельствуй, о память… – эхом прокатились их голоса.

Позабыв о рисовании, Халли подперла подбородок руками. Альбом упал с ее колен, карандаш покатился по полу. И на этот раз ей было все равно.

Кейс

Для небольшой передвижной труппы исполнители проделали достойную работу над пьесой, подумал Кейс. Они не смогли втиснуть все детали в двухчасовое представление, но актер, играющий Одиссея – какой-то там Стерлинг, – замечательно справился. С финальной сценой режиссер особенно постарался. Удивленные взгляды на лицах женихов, когда нищий превратился в Одиссея, смотрелись фантастически. Однако для Кейса самой трогательной сценой стало воссоединение героя с женой.

Вот бы любовь действительно была такой. У его родителей ничего подобного точно не наблюдалось. Джов с женой казались вполне счастливыми, но Кейс сомневался, что она стала бы ждать двадцать лет, пока его брат вернется с войны.

Сам Кейс Джова так долго не ждал бы. Брошенные в недавнюю встречу едкие слова старшего брата все еще жалили. Но с другой стороны, Кейс скоро покинет город, так что какая разница?

Шагнув в коридор с красной дорожкой, он погрузился в мысли о предстоящей миссии. Что это будет? Где? Может, нужно совершить тайную вылазку в соседний Сирулин? Самой дальней поездкой в его жизни оставалась переправка местного губернатора в регион Кристалфелл по эту сторону Нарденского хребта. Они с Нагсом летели сквозь шторм в одном из самых больших причудливых аэрокораблей. Не слишком весело вышло. Все прочие миссии были в пределах часа лета.

Отношения между Джейд и Сирулином никогда не были дружескими, но с последнего крупного конфликта прошло не менее двух десятилетий. Он начался из-за споров по поводу использования Нарденских шахт, где добывали зуприум, уникальный самородный металл, который никогда не ржавел. Он обладал и другими невероятными, почти магическими свойствами, что обнаружил дядя Кейса почти двадцать лет назад. Его открытия привели к созданию аэрокораблей. Что-то при взаимодействии металла с электричеством заставляло устройства летать.

В любом случае после пяти долгих лет сражений война закончилась победой Джейд, а Сирулин остался ни с чем, пылая жаждой мести.

Последние несколько лет ходили слухи о беспорядках, о пограничных рейдах и людях, исчезающих в глуши, но Кейс не следил за политикой. Лишь знал, что, по слухам, Сирулин был причиной исчезновения ялвов.

Пока он брел за выходящими из лож людьми, на периферию сознания закралось далекое воспоминание, как они с Аной решили съехать с перил. Внизу лестницы Кейс отвернулся от места, где тогда упал с упомянутых перил, сломав лучевую кость о край каменной ступени. Это было до того, как театр выстелили ковром цвета крови. Он вспомнил сдавленный от слез голос матери и жесткий, немигающий взгляд отца, обещавший возмездие за проступок, хотя Кейсу было всего семь, а Ане шесть.

Проклятые воспоминания.

Кейс потер место перелома. Даже четырнадцать лет спустя фантомная боль возвращалась, когда он слишком долго думал об этом случае. Встряхнув головой, Кейс вытащил часы и пошел дальше. Если не слишком поздно, можно заскочить в таверну по пути обратно к Зику, пропустить пару рюмок. Он мог позволить себе похмелье, раз уж его не подпускают к кораблю ближе чем на три метра.

Оставалось надеяться, что ситуация скоро изменится, если Джов сдержит слово.

Задумавшись, Кейс не заметил высокую девушку на своем пути. Он чуть не сбил ее с ног и чуть не врезался в похожего на мышь гардеробщика, который пискнул от неожиданности.

– Вот зачем торчать посреди фойе? – прорычал Кейс, отпуская руку девушки. К счастью, он удержал их обоих от падения. Кейс слегка закашлялся, ощутив сладкий аромат, напоминающий горный воздух.

– О звезды, ну разумеется, это ты, – ехидно произнес приятный женский голос.

Кейс перестал отряхивать пыль со своего слишком большого сюртука.

Она выглядела иначе, чем прежде: растрепанные волосы были зачесаны назад, а одежда стала намного изысканнее, но он помнил эти золотисто-карие глаза.

Звездово.

Расправив плечи, Кейс усмехнулся.

– Девушка из книжного! Ну чем не приятный сюрприз? Я уж надеялся, что больше никогда тебя не увижу.

Та сжала кулак.

– Взаимно.

Кейс стиснул зубы и велел гардеробщику:

– Мою шляпу, пожалуйста.

Тот поспешил прочь, а девушка изогнула темную бровь.

– Думаешь, будто что-то особенное из себя представляешь? Удивительно, как ты вообще сказал «пожалуйста».

С коротким поклоном, от которого лысина блеснула в электрическом освещении, служитель протянул Кейсу его котелок. Кейс выхватил его из рук мужчины.

– Не в силах придумать оскорбления получше? Какая жалость.

– Жаль, не настолько ты чист, чтоб мог я плюнуть на тебя³.

– Ты слишком гнусна даже для проклятий. Чума тебя возьми!⁴ – Кейс удовлетворенно улыбнулся ей, а она сощурилась. – Странно, что ты вообще слышала о Шекспире. Судя по акценту, ты с гор, а все знают, что чем выше забираешься, тем больше зубов теряешь. – Ноздри девушки гневно раздулись, но Кейс на этом не остановился. – Что, приехала за лучшей жизнью? Проверить, сможешь ли сойти за кого-то стоящего?

– Ну конечно, куда нам, плебеям, до такого величия. – Ее жесткие слова падали с губ словно камни. Несколько посетителей остановились послушать, но после злого взгляда девушки двинулись дальше по своим делам. – По крайней мере, я не врываюсь в книжные магазины после закрытия и не требую, чтобы меня обслужили.

– Я ничего не требовал.

Ее уже было не остановить.

– Знаешь, мир не вращается вокруг тебя, но ты так много о себе…

Кейс схватился за поля шляпы с такой силой, что чуть не порвал их. Рев крови в ушах заглушил конец фразы. Кто, черт возьми, эта девчонка? Почему так упорно его выводит? Почему он не может просто уйти? Другие люди толклись вокруг них, брали свои вещи и шагали в лунную ночь, смеясь и болтая. Их ничего не тревожило, а вот у него уже в глазах темнело от ярости.

– … так что извини, если я не стелюсь перед каждой твоей чертовой прихотью! – закончила она, задыхаясь.

Кейс нахлобучил шляпу на голову.

– По крайней мере, я не какая-то поганая девка, что подбирает объедки с университетского стола.

Слова вырвались прежде, чем он успел остановиться. Рука девушки из книжного взметнулась в воздухе. Голову Кейса мотнуло вбок, щека вспыхнула от удара. Повисла тишина.

Несколько зевак ахнули. Кейс уловил возмущенные шепотки, но никто не попытался помочь. Эгоистичные создания.

Потрогав щеку, он моргнул раз, другой. В этот момент ему вспомнились слова отца.

«Мне надоело, что ты позоришь фамилию Шекли».

Возможно, Харлан был прав.

Хрустальные слезы скопились в уголках глаз девушки. Кейс проигнорировал царапающее ощущение в груди. Сказанного не вернуть; слова повисли в воздухе, как надвигающиеся заморозки. Он не собирался говорить ничего такого, но ее необоснованное предубеждение довело его до грани. Особенно в свете последних нескольких дней.

– Халc! Машина уже ждет! – прервал их новый голос. – Петра с тобой?

Девушка из книжного моргнула и поспешила прочь, напоследок пихнув Кейса плечом.

– Эй! Как ты смеешь… – Он выскочил из театра и осекся, увидев, как она топает к молодому человеку, что ждал у подножия лестницы. Рядом стояла машина с блестящими колпаками. У Кейса сжалось сердце, когда он встретился взглядом с долговязым юношей с золотистыми светлыми волосами.

– Кейс? – весело окликнул блондин. Кейс явно не разделял его настроение. – Это ты?

Девушка из книжного обернулась и нахмурилась, глаза ее все еще блестели.

– Эллис? С кем ты…

Звездец, звездец, звездец.

Кейс попытался протолкаться обратно в Григ, но девушка в шуршащем алом платье преградила ему путь. Она окинула его оценивающим взглядом, прежде чем проскользнуть мимо.

– Кейс! – снова позвал Эллис.

Он пробежал по каменным ступеням и схватил Кейса за плечо. Тот, прежде чем обернуться, постарался изобразить на лице приятное изумление.

– Эллис! Я тебя не узнал.

Эллис коротко поклонился, затем помахал девушке из книжного и той, в алом, которая помешала Кейсу сбежать. Он чуть не застонал вслух. Да что за день такой…

– Сколько мы не виделись? Три года? Четыре? – продолжил Эллис.

Его спутницы двинулись к ним, о чем-то перешептываясь, девчонка в алом тащила за собой девушку из книжного. Последняя замерла на несколько ступенек ниже, ее плечи были напряжены.

– Примерно с тех пор, как я попал в Отряд.

Жар пополз по затылку Кейса, вероятно, только усугубляя отпечаток руки, который, как он не сомневался, украшал его щеку. Кейс столько раз зарекался не срываться на людях, но увы. Потрогав кольцо на мизинце, он прочистил горло, избегая смотреть на девушку из книжного.

Эллис, вероятно, мог догадаться, почему на самом деле Кейс бросил школу, но это была не тема для вежливого разговора. Кейс также не хотел обсуждать всю историю своей жизни. Для этого потребовалось бы слишком много кружек эля в самой темной кабинке в самой грязной таверне, которую могла предложить Кивина.

– Точно. – Голос Эллиса был теплым, как солнце, он явно не чувствовал настроение Кейса. – И как служба?

– Отлично.

Эллис повернулся к спутницам.

– Это Петра Либер из Кивины. Ее отец владеет большей частью улицы Стаусон.

Молодая женщина в алом шелке протянула руку. Кейс взял ее и быстро поцеловал, хотя у него все еще сжимался живот.

– И…

– Мы уже встречались, – перебила его девушка из книжного, оглядываясь через плечо.

– Халли! – прошептала Петра.

Эллис кашлянул.

– Это Кейс Шекли. Мы вместе учились в школе, прежде чем я поступил в Университет.

Кейс засунул руки в карманы пиджака.

– Прошу прощения за грубость, Эл, но мне нужно идти. Рад был тебя видеть. Мой водитель…

Халли фыркнула и отвернулась. Ее глаза больше не блестели от непролитых слез.

Кейс сжал руку.

– Извините, вы хотели что-то сказать?

– Вовсе нет. – Она махнула рукой. – Беги. Твой шофер, должно быть, уже в припадке бьется, ожидая тебя.

– Действительно, у него случилось несколько штук по дороге сюда. Бедняга. Я передам ему, что ты беспокоилась… Халли, верно? Опять же, приятно познакомиться, – выплюнул он сквозь зубы.

Затем поклонился остальным и отвернулся. Взгляд Халли прожигал дыру в его затылке, пока он не спустился по лестнице и не сел в нанятый экипаж.

Халли

Глядя вслед мерзкому Кейсу Шекли, Халли стиснула зубы. Почему он имел над ней такую власть? Почему она просто не отмахнулась от его оскорблений? На самом деле, Халли могла бы даже простить его, не назови он ее… так. Слезы разочарования снова навернулись на глаза. Откуда ему знать, каких сил стоило ей обучение в Университете. Он заслужил ту пощечину десять раз.

Его имя казалось знакомым. Друзья смотрели на нее с разной степенью раздражения.

– Серьезно, Халли! – Петра покачала головой, и выбившиеся из ее элегантной прически пряди взметнулись. – Ты нас опозорила!

Халли пожала плечами, чувствуя, как краснеет.

– Знаешь, кто это был? – спросил Эллис, сжав пальцами переносицу.

Халли потеребила ремешок своей сумки и покачала головой.

– Он сын Харлана Шекли! – простонал Эллис.

– Харлан Шекли… погодите… разве это не…

Петра подошла к ней и прошептала:

– Да, Лорд-капитан Харлан Шекли. Глава армии. Член Высшего совета.

На этот раз Халли не удержалась от румянца.

– Тот самый Харлан Шекли?

– А ты только что оскорбила его сына, – добавила Петра. – Надеюсь, тебя не бросят в темницу. Ты бы там не выжила.

– Темницу?

Эллис усмехнулся.

– Она шутит, но, Халли, о чем ты думала? Нельзя оскорблять тех, кто выше тебя по положению!

– Тем, кто занимает высокое положение, нужно учиться манерам. – Халли скрестила руки на груди. – Сегодня он зашел в мой книжный, был груб и невнимателен, и назвал меня…

Эллис всплеснул руками.

– Давайте пойдем, пока нас всех не бросили в темницу.

– Но ты сказал…

– Пойдем, – перебил Эллис, открывая дверь машины.

Халли стиснула зубы. Эллис помог Петре забраться внутрь.

Когда черед дошел до нее, Халли покачала головой, и Эллис закатил глаза.

– Не глупи.

– Пройдусь пешком.

Эллис замер.

– А если тебя ограбят по дороге?

– Лучше так, чем ехать с вами.

– Халли. – Голос Эллиса стал мягче. – Ты же знаешь, как устроено общество. Таким людям, как ты, приходится играть по правилам, как и всем нам.

– Таким, как я?

– Я не это имел в виду.

– Тогда что?

Он моргнул и покачал головой.

– Я хочу сказать, что в долгосрочной перспективе так тебе будет легче.

Она просто посмотрела на него, и Эллис выругался себе под нос.

– Как хочешь. Я просто был честен.

С этими словами он сел в машину.

Когда экипаж Петры тронулся с места, оставив позади себя вонь и саму Халли, она плотнее закуталась в куртку. Халли старалась не думать, насколько лучше было бы ехать в теплой машине. Но она не хотела всю дорогу слушать, как плохо обошлась с прославленным Кейсом Шекли. Если у тебя есть деньги, это не делает тебя лучше остальных.

Вдобавок прогулка дала бы время успокоить бушующие в груди эмоции, чтобы потом не хлопать дверью квартиры и не будить домовладельца. Халли бы не выдержала очередную лекцию, как его жена потом не смогла заснуть обратно. И без того не единожды поднимала их затемно, потому что опять забыла ключ.

Хотя в последний раз она пришла не так уж и поздно. Всего около полуночи. Но если послушать домовладельца, Халли колотила в дверь как сумасшедшая в два часа ночи. Проклятые звезды, она думала, ей придется затаиться где-нибудь в переулке и спать там, надеясь, что никто на нее не нападет. Стражи в основном следили за порядком, но они не могли быть везде. Ее квартира находилась не в трущобах, но мелкие воришки все равно шныряли по окрестностям в поисках наживы.

Халли покачала головой и пошла по дорожке. После ссор с друзьями и Кейсом Шекли на то, чтобы успокоиться, ей нужно как можно больше времени.

Ботинки слегка постукивали по мощеной улице, пока она шла к главной рыночной площади. К счастью, ночью там становилось не так многолюдно, но поскольку город был очень густонаселенным, даже затемно встречались гуляки. Халли старалась избегать тех, кто петлял из одной таверны в другую. Такого рода заведения заполонили главную дорогу, идущую от рынка к площади Маккензи перед сверкающим Джейд Центром на вершине холма.

Халли кивнула патрульным, стоявшим на углу возле одной из самых шумных таверн. Они явно скучали, один держал дымящуюся чашку кофе. Он отсалютовал ей напитком и продолжил болтать с напарником.

Похоже, ночь выдалась тихой, раз у них есть время на перерыв. Чем еще занимается Стража помимо того, что бродит по улицам в поисках нарушителей спокойствия? Она слышала, есть специализированное подразделение, которое выполняет особые задания. Они с Джеком как-то читали книгу о тайных агентах, что путали карты главе преступного синдиката в далеком мире на краю космоса.

Но этого всего оказалось недостаточно, чтобы она забыла резкие слова Кейса. Те жалили, как красный горный шершень, и жгли ей уши. Он зашел слишком далеко, но не без ее помощи. Вечно она сначала говорит, а только потом уже думает.

Мать всегда повторяла, что язык Халли – смертельное оружие, которое нужно держать под контролем. И если не найти новую работу до конца месяца, то вскоре вновь придется слушать эту присказку.

Из таверн на улицу лилась музыка. Звуки популярной застольной песни пронзили воздух:

– Раз был я на горе Лома, красиво на югах…

Халли невольно стала шептать знакомые слова. Брат обожал горланить эту песню, когда мама заставляла его убирать обеденные столы в гостинице.

К заводиле присоединялось все больше голосов, бодрая мелодия и слова эхом отражались от каменных стен. Какой-то ночной бродяга фальшиво подхватил мотив и чуть не налетел на Халли. От него так разило, что ее чуть не вывернуло.

Он распахнул дверь в таверну, и вместе с песней стал слышен топот ног и звон кружек. Халли поспешила дальше.

Несколько минут спустя она вошла на почти безлюдную рыночную площадь. Еще один патруль охранял периметр и поприветствовал кивком Халли. Она поклонилась в ответ и поспешила мимо пустых палаток и развевающихся шатров. Ее ботинки давили выброшенные маргаритки, которые уже начинали желтеть и увядать. Халли ощутила боль в груди. Джемма, милая маленькая цветочница, похоже, все-таки не выполнила свою дневную норму. Неудивительно, но как не посочувствовать бедолаге. Не будь у Халли профессора Кристи или Университета, она могла бы оказаться в такой же ситуации.

Если увидит цветочницу утром, даст ей лишний медяк.

Когда она достигла другой стороны площади, новая песня привлекла ее внимание. Эта трогала еще больше, но Халли не смогла заставить себя подпеть.

 
– Душу мою с собой,
Милый, возьми
Через долины, туман
Дай с тобой пройти…
 

Женское сопрано выводило песню о любви, предначертанной самой судьбой. Когда-то Халли часами мурлыкала мелодию себе под нос и танцевала с невидимым партнером в своей крохотной спальне. Ее сердце болезненно сжалось, и она зажмурилась, молясь, чтобы образ светловолосого мальчика со смеющимися карими глазами просто исчез. Звезды. Какая ужасная ночь. Сначала Кейс Шекли. Потом воспоминания о брате. Теперь Нильс.