Читать книгу: «Виктория», страница 4

Ночь прошла легко. Звезды бережно украсили темное небо и заполнили собой призрачную высь. Небоскребы переливались световыми пульсациями и освещали своей энергией все темное царство Москвы.

Настало долгожданное утро. Я плотно позавтракала, умылась, сделала зарядку и позанималась своими делами. 13:00. Я начала готовить маленькую кастрюлю сливочного супа. Открыв холодильник, я моментально потянулась за сливками, что стояли на второй полке. Открыв упаковку, я удивилась тому, что сливок практически нет. Пришлось идти до магазина.

Погода на улице радовала глаз: светило солнце, слегка покачивались верхушки ясеней и других пышных деревьев, а легкий, прохладный ветерок щекотал кожу.

Я зашла в магазин и сразу заметила всегда искреннее лицо Дмитрия. Взяв сливки, я направилась к кассе.

– Привет, – то ли смущенно, то ли радостно я произнесла это слово, глядя в голубые глаза Дмитрия.

– Виктория, – приятным и ласковым голосом поприветствовал меня Дмитрий, пробивая сливки лазерным сканером.

Вначале мы погрузились в глухую тишину, но, когда я оплатила товар, Дмитрий задержал меня, положив свою ладонь на мою руку.

– Погоди, – сказал он. Ничего не понимая, я лишь наблюдала за его движениями. Хорошо, что на меня не давила очередь в этот момент. Я пронзала его любопытными глазами, было видно, что он достает что-то из-за кассы. Спустя мгновение, я увидела тот фиолетовый цветок. Во мне смешался восторг и непонимание. Я застыла, но Дмитрий смог вернуть меня в реальность, потому что стал объясняться, если можно так сказать.

– Ты прости, я вчера увидел, как ты смотрела на него, и… это тебе. Этому цветку еще не придумали названия, можно сказать, что ты первая обладательница.

– Я… я не могу принять его, – первое, что вырвалось из моих дрожащих уст.

– Виктория, – его взгляд словно заковал меня в прочные цепи, – возьми его.

– Спасибо тебе большое, я совсем не ожидала, – почувствовав, как внутри меня всё распадается на атомы, и земля уходит из-под ног, я поняла, что нужно прощаться, пока я не расклеилась прямо в магазине.

Взяв цветок, я еще раз посмотрела в чистые голубые глаза.

– Спасибо.

На ватных ногах я еле вышла из магазина на свежий воздух. Сделав пару глубоких вдохов, я крепко закрыла глаза и снова открыла. Я медленно опустила взгляд на маленький горшок с фиолетовым цветком. Он необыкновенный.

До нашей встречи с Константином оставался час. Суп стоит на плите и остывает, а я уже одеваюсь и собираюсь в кафе. «С чего же начать разговор? Как спросить о нас?» Миллион вопросов влетало в мою голову, что начинало казаться, будто она уже пылает от такого перегруза.

***

18:30. Я выхожу из дома. Погода на улице практически не изменилась. Солнце теперь ниже, но так же ласково греет жителей Москвы теплыми лучами. Небоскребы напоминают пчелиный рой, где продолжают работать пчелки-труженицы, словно не замечая часов. Я иду по длинной улице, где всё такая же городская суета. Воздух заряжен спокойствием и ароматами кондитерских изделий. Бутики и лавки были повсюду. Я шла на встречу с улыбкой и быстро оказалась на месте. Подходя к тому самому столику, я наконец увидела Константина. Он был в белой рубашке из плотного оксфорда и синих джинсах. Я невольно рассматривала его, приближаясь. Серые глаза освещали все вокруг; одна рука лежала на колене, а другая, сжатая в кулак, на столе, сделанном из массива сосны. Тело казалось расслабленным, за исключением его левой руки.

– Привет, – сказала я, когда уже вплотную подошла к столику. Он оживился и встал, чтобы меня приобнять.

– Виктория, привет, – в объятьях я почувствовала теплоту, а в глазах холод. Его зрачки напомнили мне чёрные камни, холодные, как лёд. Или мне просто показалось?

Мы сели и сразу стали рассматривать меню. Есть мне особо не хотелось, поэтому я просто заказала зелёный чай.

– Как работа? – спросила я, решив первой развеять тишину. На самом деле в кафе было немного народу, поэтому в основном слышалась приятная мелодия и стук посуды.

Константин сел поудобнее, взглянул на меня каким-то хищным взглядом и ответил, не снимая улыбки с лица:

– Уверенно взялись с Олегом за Воронеж. Подготавливаем необходимые бумаги для сотрудничества, составляем график вылетов. Поскольку я ответственное лицо всего этого процесса, в первый месяц 80% графика будет принадлежать мне.

Услышав эти цифры, я приподняла брови и вытянула лицо, сама того не заметив. Удивление выразилось на моем лице ступором.

– Тебя почти не будет в Москве?

– Да, вначале я создаю проект в самом Воронеже, а дальше смогу работать из Москвы, у меня же есть помощники, чья задача – развивать дело в Воронежском государственном университете.

Моя голова сотни раз прокручивала вопрос «А как же мы?», пока Константин рассказывал о бизнесе в Воронеже, но я не могла собраться, я не знала, как спросить. Вновь кафе охватила тишина. Я крепко сомкнула губы, напрягла мышцы ног, попыталась их расслабить и уверенным взглядом посмотрела на Константина. Сейчас или никогда.

– Мы с тобой встречаемся?

Он чуть нахмурился, видимо задумавшись над моими словами, но тут же ответил, пронзая мое тело своим бархатным голосом:

– Отношения для десятилетних девочек, Виктория. Я – бизнесмен, у которого абсолютно нет времени на эти романтические истории.

Я приоткрыла рот от ещё большего удивления, но попыталась собраться с мыслями, взять, наконец, себя в руки. Но как можно склеить себя по кусочкам за считанные секунды?

– А как же наши прогулки? Кино? Как же тот самый день, когда ты привёл меня к себе домой? – я чувствовала, как мой голос местами дрожит, ладони потеют, но взгляд остаётся стойким.

Мне принесли зелёный чай, но никто не взглянул в сторону официантки. Я не притронулась к чаю только потому, что не могла думать ни о чем другом, кроме этого разговора. Что он хочет этим сказать? Константин приподнялся на стуле и вытянул корпус ближе ко мне.

– Я добился тебя, Виктория. Все, что я делал, каждый раз – были удачные попытки тебя завоевать. Теперь ты должна подстраиваться под мой рабочий график, если хочешь, чтобы я финансово тебя обеспечивал.

– Мне не важны деньги, Константин, я…

– Они всем нужны, – он меня перебил, изображая на лице натянутую улыбку, означающую, что «это очевидно».

Я замерла, чувствуя, как рвётся сердце. Мое лицо не выражало ничего, но я продолжала говорить, что думала:

– А то что было между нами тогда у тебя – тоже пустяк?

Его голос стал жёстче и тверже, исчезла бархатистая пелена и мужская нежность:

– Это был всего лишь секс. Если тебя не устраивает, что мы будем спать с тобой, как взрослые люди, ищи принца на белом коне. Но таких, – он поджал губы и усмехнулся, – в 21 веке нет.

Я поднялась из-за стола и громко, сама того не ожидая, сказала, напоследок взглянув в его лицемерные глаза:

– Есть.

Я ушла оттуда, не желая оборачиваться. В груди была пустота.

***

Дома я переваривала все слова, вспоминала все моменты, которые казались мне настоящими, искренними. Все разбилось вдребезги, упав со скалистого утёса. Я не хотела плакать, по ощущала себя использованной.

Ночь была так же пуста, как и моя душа. На небе не светилась ни одна звезда, казалось, что замерла Москва в ожидании бушующего торнадо.

На утро я просыпаюсь с мыслью, что практика, которая играет в моей жизни огромную роль, будет уже послезавтра. В университете я много времени отдавала должной подготовке к мероприятию, но в последнюю неделю решила морально отдохнуть. Обычно мне помогала такая разгрузка, я чувствовала себя невесомой, легкой. Теперь, ощущая давление вчерашнего дня, я духовно разбита и не вижу вдохновения со стороны мира. Я знала, что поддержка – главная составляющая моей учебной деятельности. Как было в детстве…

Мне только исполнилось одиннадцать лет, в школе проходили соревнования на лучшее выступление в плане актерского мастерства. Я готовилась месяцами, а последние ночи почти не спала. Моя мама, понимая, насколько это для меня важно, отпросилась с работы и пришла в школу, заняв место в первом ряду. Она посылала мне воздушные поцелуи и, шевеля губами, пыталась что-то сказать. Мое сердце и пылало, и билось, как в клетке, от незаменимого чувства поддержки. Я заняла первое место.

***

Я лежу в кровати, то поглядывая в окно на московскую суету, то листая ленту в Instagram. Посты с завтраками, селфи, цветы… И тут я вспомнила про свой фиолетовый цветок. Наконец я нашла ему подходящее место – в коридоре возле зеркала. Я поставила цветок на тумбу и полила. Только сейчас я почувствовала тонкий запах сладкой земляники, после чего последовал нежный запах шоколада и малины. Я закрыла глаза, расслабилась и вновь вернулась в этот мир. Его гладкие лепестки в форме ромба манили меня. Я медленно притронулась к одному из них двумя пальцами и будто по щелчку погрузилась в несколько недавних воспоминаний. Магазин. Смущение. Дмитрий. Касание руки. Цветок. Но резко отдернув руку, они исчезли. Это волшебство или кому-то нужно больше сна?

Следующий день прошел в подготовке. Я прокручивала в голове всё, что делала в университете такое долгое время. Сердце ныло от тоски по маме, и я, не раздумывая, взяла телефон.

– Ало, – охрипшим голосом произнесла мама.

– Мама…

– Девочка моя, привет, как твоя подготовка? – я слышала ее слабый голос, и на мои глаза постепенно наворачивались слезы. Как мне ее не хватает рядом.

– Все в порядке, мам, как твое здоровье? Тебе лучше?

– Как, как, – она еще больше погрустнела, как бы не пыталась выглядеть сильной женщиной. Порой это тяжело дается, – почти всегда лежу в кровати, пью витамины, много сплю. Не переживай, Вики, я поправлюсь и совсем скоро приеду к тебе в Москву.

Как бы я хотела верить, что она сейчас улыбнулась.

– Я обязательно позвоню тебе после практики, выздоравливай скорее, – сказала я и смахнула слезу с щеки.

– Буду ждать, солнышко, – она поцеловала меня через километры и положила трубку.

Мама – единственная, кто держит этот мир на силе настоящей любви. Кажется, что мир не достоин этих чувств. А достойна ли я?

Сегодня быстро наступил вечер. Темнота заволакивала город, забирая все мое тепло и все мое вдохновение. Завтра такой ответственный день, и впервые за много лет мне страшно. По-настоящему страшно за свое будущее, за себя в первую очередь. Больше всего в этой жизни я бы не хотела разочаровать маму. Я иногда представляю, как приезжаю в Ногинск – с цветами, с дипломом – и захожу в нашу скромную квартиру. Мама, здоровая и счастливая, выходит из гостиной и видит ту девочку, которая наконец-то исполнила мечту своей жизни, сделала то, чего желала и мама. Будущее, журналистика, важные интервью Москвы… Но это всё лежит на дне огромной шкатулки, которая закрыта на ключ.

3.07.

12:00.

Я захожу в университет, наполненный самыми разными людьми. От студентов до главных редакторов самых престижных журналов. Сегодняшнее мероприятие рассчитано на тридцать интервью, каждое из которых будет длиться десять минут, не больше. Важной задачей для тридцати лучших студентов и студенток было организовать это интервью: план, вопросы, мимика, поведение интервьюера. Финальное, то есть сегодняшнее интервью – пропуск к личной программе и диплому. Только пять человек получат такую редкую возможность создать своё интервью и представить его медийной личности. Самая настоящая цепь из следующих друг за другом звеньев.

Пройдя на третий этаж, я встретила возле лестницы знакомые мне лица. Здесь больше студентов, в том числе Саша, Настя и Юля. Времени оставалось все меньше с каждой минутой, сейчас откроют двери в огромный зал и начнут запускать всех пришедших на это мероприятие. Я в который раз глубоко вздохнула, расслабила руки и стала двигаться к массивным коричневым дверям. Глаза бегали по всем сосредоточенным и серьёзным лицам, по их деловым костюмам, и, не ожидая этого, я заметила недалеко от дверей, в правой стороне, те серые глаза.

Я продолжила идти к дверям и увидела улыбающегося Константина, который стоял вместе со студенткой из магистратуры, обнимая ее за талию. Периодически он наклонялся к ней и шептал что-то на ухо, не замечая меня. Я быстро отвернулась и встала около дверей. Тысяча острых иголок, наполненных предательством, вонзились в мое сильно бьющееся сердце. Я ощущала где-то глубоко вкус горечи, приближающийся к глазам. Еле сдерживая слезы, я сжала губы, невольно вспоминая все моменты, в которых были мы с Константином. Боль. Разочарование.