Читать книгу: «Грехопадение», страница 15

А дальше, любое «как» можно перетерпеть, если есть какое-то «ради чего». Даже отчаяние легче переживать, когда в нём находишь ценность и важность.

Едва закончив свой внутренний монолог, я вдруг услышал скрип открываемой чердачной двери и тяжёлые шаги за спиной. Желая увидеть, кто ещё появился на крыше, я повернул голову и, – о, ужас, – не удержался и соскользнул вниз.

Пока я летел к неизбежному «дну», лишь одно волновало меня: почему именно сейчас, когда я всё осознал и принял решение жить, безжалостная судьба столкнула меня вниз. И только где-то внутри меня, в моём мозгу или в сердце, звучал уже знакомый мне голос: «…За всё нужно платить. Или расплачиваться потом…»

Ощутив сильную боль от удара о землю, сознание моё отключилось.

И всё исчезло…

И был вечер…

 
«Всему своё время, и время всякой вещи под небом:
время рождаться, и время умирать;
время насаждать, и время вырывать посаженное;
время убивать, и время врачевать;
время разрушать, и время строить;
время плакать, и время смеяться;
время сетовать, и время плясать;
время разбрасывать камни, и время собирать камни;
время обнимать, и время уклоняться от объятий;
время искать, и время терять;
время сберегать, и время бросать;
время раздирать, и время сшивать;
время молчать, и время говорить;
время любить, и время ненавидеть;
время войне, и время МИРУ»
 

Экклезиаст

Через мгновенье, как мне показалось, я вновь себя осознал. Но вокруг была тьма. И в этой тьме слышалась оглушительная тишина. Потом сквозь эту тьму постепенно стал пробиваться свет. И наконец, я увидел перед собой огромный экран, будто был в зале кинотеатра.

На экране двигались огромные толпы людей, заполонившие площади города. Люди что-то громко кричали. С наспех сооружённых трибун, пытаясь перекричать людской шум, к толпам взывали новоявленные вожди. Вся эта громогласная какофония пробуждала в моей душе панический страх.

Происходящее напоминало Вавилонское столпотворение – смешение языков и полное непонимание друг друга. Потом послышались выстрелы, шум стал нарастать, переходя в оглушительный скорбный вой.

Ночь скрыла человеческие страдания, вопли и стоны. А когда рассвело, я увидел в лучах восходящего солнца ослепительно белое здание, сверкающее множеством стеклянных окон. И к этому сияющему строению, словно страшные чудища из преисподней, ползли грозные танки.

Грянули выстрелы, здание охватило пламя. Потом всё окутало дымом, и этот мрак затмил солнечный свет.

Пала «Вавилонская башня». То величественное строение, что было создано множеством разных народов и языков, разрушил жестокий неумолимый рок.

И тогда услышал я глас, звучный, призывный:

«Россия – праматерь всех славянских держав. Нет и не будет силы, которая могла бы сломить Россию. Те, что отвернулись от неё, возвратятся к ней в новом обличье. Россия будет взращивать свои силы и мощь, развиваться и крепнуть. Слишком много принесено в жертву. Никто не сможет остановить Россию в её великом стремлении. Все препятствия сметёт она со своего пути и не только сохранится, но и станет властителем мира и человеческих душ».

Потом вновь всё исчезло – картины и звуки, и я ощутил сильную боль. Эта боль была всюду – в руках и ногах, голове, теле. Но она меня не страшила, ибо я понял, что жив.

Я попытался открыть глаза. Сначала всё было размыто и серо, но постепенно начали проступать контуры и очертанья. Напрягшись, я смог разглядеть фигуры трёх женщин, склонившихся надо мной. Словно мифические мойры – богини судьбы, пристально вглядывались в моё лицо: моя незаменимая начальница, моя заботливая жена и моя единственная любимая дочь. Их лица были одновременно радостны и грустны от увиденного и пережитого.

Но я теперь знал, что жизнь продолжается, когда в сердце живёт НАДЕЖДА!

Действо закончилось, и на экране возник пояснительный текст:

«3–4 октября 1993 года, впоследствии конституционного кризиса, в России был совершён государственный переворот, сопровождавшийся вооружёнными столкновениями на улицах Москвы и последующими действиями войск.

В результате переворота осуществилось насильственное прекращение существовавшей с 1917 года советской модели власти».

Погас экран огромного монитора, зал озарился матовым светом. В этот миг ОН увидел перед собой проекцию двух человекообразных фигур: мужчины, одетого в белую водолазку и такое же белое обтягивающее трико, и женщины в длинной мешковатой чёрной одежде.

ОН одобрительно им кивнул, и фигуры исчезли.

Достав из считывающего устройства файл с индивидуальной программой, ОН вновь положил его в полупрозрачный конверт. Под ЕГО пристальным взором на конверте стали появляться светящиеся письмена:

«Повторная коррекция данной программы через двадцать пять земных лет, в октябре 2018 года».

Положив конверт на небольшой стол, ОН медленно вышел из коррекционного зала.

День был окончен.

Эпилог

 
«В подземном переходе на Тверской
Торгует, кто чем может, день-деньской.
И я в толпе с гитарою стою
И песни задушевные пою.
Вздохнёт путана, ухмыльнётся вор,
Прохожий глянет на меня в упор,
И в шляпу, что у ног моих в пыли
Летят пятёрки, трёшки и рубли.
На усталой руке бьётся жилка под кожей.
За усталой спиной ледяная стена.
Русь моя, в эту осень мы стали похожи.
Русь моя, потерявшая небо страна.
В подземном переходе на Тверской,
Привыкнув к тесной сутолоке людской,
Мы роемся, кто в книжках, кто в часах,
А праведники молятся в лесах.
А праведники где-то там вдали
Вытаскивают нас из-под земли,
И повторяют: Господи, прости.
И, может быть, успеют нас спасти.
Вот отмолят, и меч к небу витязь поднимет,
Закричит вороньё, разбежится шпана.
Русь моя, ты опять посмеёшься над ними.
Русь моя, не забывшая небо, страна.
В подземном переходе на Тверской,
Где злоба перемешана с тоской,
Где не растут деревья и трава,
И от того теряют смысл слова,
Я каждый день с гитарою стою
И песни откровенные пою
О совести, о Боге, о царе,
О Родине, распятой в октябре.
Вот опять мне от слёз горло перехватило,
А стена за спиной холодным-холодна.
Русь моя, может быть, ты уже заплатила?
Русь моя, возлюбившая небо страна.
 
 
Может быть, подождать нам осталось немного,
Рухнет идол, и с глаз упадёт пелена.
Русь моя, несказанная в вечность дорога!
Русь моя, уходящая в небо страна!»
 

Леонид Дербенёв. «Подземный переход»

(Повествование начато 13 марта 2012 года, окончено 11 августа 2017 года).