Читать книгу: «Чёрный юмор серых будней», страница 2

3. Всё равно не верю

Рассказ Светланы, торопливым сбивчивым шёпотом между судорожными затяжками – Матвей сбился со счёту, сколько сигарет девушка успела высадить за время их разговора – больше походил на фэнтезийную историю, не блещущую оригинальностью сюжета. Матвей временами почитывал такие книжки, особенно ему нравились истории, где в волшебный мир попадал обычный человек и ставил там всё с ног на голову. Но при этом Матвей был категорически убеждён, что все эти эльфы, вампиры, те же некроманты, если где и живут, то уж никак не в их мире, тем более – не в их городе. Матвей прожил здесь всю жизнь, даже когда учился в училище – мотался каждый день по часу до мегаполиса и обратно, знал огромное количество местных жителей не только в лицо, но и по именам, и был совершенно уверен, что никаких мистических личностей, а тем паче сообществ тут просто не может быть. И однако они были. По крайней мере, одно.

Оказывается, в городе совершенно легально существует заведение под названием «Последний привет». Там людям, потерявшим кого-то из близких, предлагаются услуги психологов и народных целителей. Кто-то не успел высказать почившему родичу всё, что о нём думает – пожалуйста, пишите ему письмо, выговаривайте вслух, можете даже побить, фирма предоставит манекен в полный рост и в маске, изготовленной по фотографии. Тех, кто никак не может выбраться из депрессии, лечат травами и душевными разговорами. Цены вполне умеренные, и заведение процветает. Всё законно, «приветовцы» сотрудничают с официальной церковью и даже приглашают священников на консультации, если клиент об этом просит. Всякие там дипломы-сертификаты в приёмной занимают две стены, комар носа не подточит.

Но бывают у них клиенты другого рода. Те, кто не в утешении нуждается, а в мести. Уверенные в том, что родной человек не просто так умер, а убили его, пусть даже косвенно. Или подозревающие, что умерший не все тайны при жизни им открыл, а кое-что унёс с собой в могилу. Вот такие клиенты, после предварительной беседы с дежурным психологом, попадают в особенный кабинет. Приёмную некромантки.

В это заведение Светлана попала по наводке одной своей подруги. Дело в том, что Светлана была убеждена, что любимая старшая сестра не просто так заболела. Через какое-то время после того, как у Насти началась её неземная любовь с Павлом, Света несколько раз замечала, что Настя украдкой глотает какие-то таблетки, а потом прячет пузырёк. После разрыва с изменником Анастасия действительно сгорела как свечка – очень быстро, от вскрытия бабушка отказалась, и в свидетельстве о смерти указали причину «сердечная недостаточность». Но Светлана была убеждена, что дело тут вовсе не в сердце, на него Настя ни разу не жаловалась. А ещё сестра постоянно снилась Светлане. Почти каждую ночь. Всё это она рассказала подружке, та заявила, что у Светы паранойя и надо ей срочно к мозгоправу. А то скоро сама заболеет от таких мыслей, ещё помрёт, чего доброго. И дала телефон фирмы «Последний привет». Там у подруги лечилась бабушка, сильно горевавшая после смерти деда. И Светлана отправилась туда, в надежде, что все её подозрения окажутся надуманными и ей удастся наконец-то избавиться от дикого желания отправиться к Павлу выпытывать, что за таблетки он давал Насте.

Бабушка Марья Евграфовна денег внучке дала, и на первых сеансах психотерапии Света честно выкладывала свои подозрения улыбчивому молодому психологу. А потом на сеанс пришла элегантная молодая женщина в шикарном деловом костюме и с красиво уложенными длинными русыми волосами.

Матвей почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Сколько бы он себя ни убеждал, что летающая мёртвая Анастасия Нестерова ему приснилась, то, что у девушки с кладбища были длинные русые волосы, он запомнил очень хорошо. Только вот костюм?.. И причёска у потрошительницы могил была не айс…

Светлана по второму кругу выложила всё, что её мучило – что старшая сестра, девушка серьёзная и начитанная, становилась абсолютно невменяемой, как только речь заходила о Павле, даже слушать не хотела, когда бабушка и сестра убеждали её, что Павел ей не пара, что он юбочник, и Настя с ним ещё намучается. И про таблетки из пузырька рассказала. И про то, как резко сестра заболела, последние дни перед смертью не могла даже говорить, только плакала. И как Света ходила потом тайком в ту автомастерскую посмотреть на Павла – хотя видела его фотки в телефоне у сестры сто раз. И, глядя на его невыразительное лицо и долговязую тощую фигуру, никак не могла понять, что же Настя и все остальные девушки находили в этом ничем не примечательном человеке.

Деловая леди переглянулась с психологом и пригласила Свету к себе в кабинет. Усадила за стол, попросила обращаться на «ты» и называть её по-простому – Алёна. И предложила Свете совершенно невозможную вещь.

Она предложила оживить Настю и спросить у неё самой, от чего она умерла. И если в Настиной смерти действительно виноват Павел – наказать его.

Света онемела сначала от изумления, а потом – от негодования. Так издеваться над человеком, у которого горе! Но швырнуть гадине в голову тяжёлую пепельницу со стола она не успела. Потому что Алёна вытащила из ящика стола мышь. Живую, белую. Мышей Света не боялась, но от неожиданности пепельницу из рук выпустила. А паскудная «бизнес-вуменша» из того же ящика стола достала большой кухонный нож и хладнокровно отсекла мышке голову.

Завизжать Свете помешало только то, что ей горло перехватило. Алёна с ловкостью иллюзионистки извлекла всё из того же ящика стола толстую чёрную свечку (у Матвея мурашки по спине уже не просто бегали, у них там дискотека началась), зажгла её, сложила пальцы обеих рук в замысловатые фигуры и… Безголовое мышиное тело шустро подбежало к отрезанной голове, повертелось, приладилось – и абсолютно целая живая мышь уставилась на Свету рубиновыми глазками. Вот тут Света завизжала и грохнулась в обморок. Первый раз в жизни.

«Совсем как я, – мимолетно подумал Матвей. – Я тоже тогда первый раз в жизни сознание потерял».

Наверное, Светлане просто очень сильно хотелось поверить. Поэтому она не стала включать логику и убеждать себя, что ей только что продемонстрировали умело отрепетированный фокус. И она тут же, как только Алёна дала ей подышать нашатыркой и напоила валерьянкой, подписала договор. Что согласна на оживление своей сестры Анастасии и заплатит требуемую цену за ритуал. Один год своей жизни.

На следующий день Светлана получила по почте конверт без обратного адреса. Там лежало отпечатанное на принтере описание места, где лежит дневник Насти, и ключ. Света даже не раздумывала. Схватила ключ и помчалась по указанному адресу – прямиком к дому Павла Земцова. То, что никто из соседей её не заметил, а самого Павла не было дома, можно объяснить только чудом. Света нашла в ящике со старыми обоями тонкую тетрадку с оленёнком на обложке. До дому дойти ей не хватило терпения, она уселась на скамейку в сквере и торопливо прочитала дневник Насти от первого до последнего слова.

Анастасия Нестерова была девушкой умной, но излишне доверчивой. Подруга пригласила её прокатиться на машине, а потом умудрилась проткнуть колесо. Ладно хоть произошло это недалеко от автомастерской. Именно той, где работал Павел Земцов. Пока девушки ждали, когда им заменят повреждённую шину, Павел, кидавший на красивую Анастасию заинтересованные взгляды, предложил ей выпить чаю. И доверчивая девушка приняла из рук незнакомца пластиковый стаканчик, напрочь позабыв наставления бабушки – никогда ничего не есть и не пить из рук чужих людей. Чай Анастасии понравился, она вообще любила травяные отвары. А у этого был какой-то особенно приятный вкус. Тут как раз закончилась возня с проколотым колесом, Анастасия Павла поблагодарила за чай и они с подружкой благополучно отбыли на починенной машине. А на следующий день Настя, проснувшись рано утром, поняла, что её будто магнитом тянет снова увидеть парня, угостившего её чаем.

И пошло-поехало. День, когда Настя не виделась с Павлом, казался ей мрачнее ночи. Постепенно любимый человек стал для девушки важнее всего на свете. И каждый раз при встрече Павел заваривал для неё травяной чай, с тем самым приятным вкусом. Анастасия твёрдо решила, что выйдет за Павла замуж и будет жить только для него. Павлу эта мысль вначале тоже пришлась по вкусу \ – пусть у Насти не водилось особых денег, но была она девушкой красивой, ласковой, вежливой, к тому же с высшим образованием, не грех будет такой женой перед друзьями похвастаться. Вот только когда Анастасия не видела Павла больше пары дней и не пила его фирменный чай, её начинали мучить сомнения – почему так? Ничего особенного нет в человеке, которого она так любит, ничего из того, о чём она мечтала, читая книги из бабушкиной библиотеки. Однажды она рассказала об этом Павлу – как-то само вырвалось, даже не хотела этого говорить. А Павел ей ответил, что это у неё просто предсвадебный мандраж и дал ей пузырёк с таблетками, от которых пахло точно так же, как от травяного чая. И Настя их пила каждый раз, когда долго не виделась с Павлом и снова начинала сомневаться в правильности своего выбора.

Прозрение наступило неожиданно. О том, каким любвеобильным был Павел до их встречи, Настя прекрасно знала, но верила, что он навсегда покончил со своим прошлым. Как-то раз девушка приехала к своему уже почти жениху без предупреждения. Дверь оказалась незапертой. Настя зашла в дом и застала Павла в недвусмысленной позе с какой-то белобрысой девицей. Бешеная ревность заставила обычно кроткую Настю сделать то, на что она раньше даже в мыслях не решилась бы – схватить первый попавшийся под руку предмет и швырнуть в сладкую парочку. Первой под руку попалась полупустая чашка, на дне которой плескался чай с таким знакомым запахом.

Во время разборок, которые Настя устроила Павлу, выяснилась страшная вещь. Травяной чай, который она так полюбила, на самом деле был наркотическим. После первой же дозы у человека отключалась способность критически воспринимать окружающую действительность. Дальнейшее потребление этих трав делало человека полностью зависимым – от того, кто будет его и дальше снабжать наркотиком. Всё это Павел, доведённый ссорой до белого каления, выкрикнул Насте прямо в лицо. Он, издевательски посмеиваясь, рассказал, как подпаивал понравившихся ему девушек и затаскивал к себе в постель, но признался, что проделывал это с ними однократно. Потом они сами на него вешались, потому что, чего уж греха таить, любовником Павел был весьма искусным. Анастасия понравилась Павлу сильнее всех девушек, с которыми он спал, и парень решил подержать её при себе подольше, а потом действительно увлёкся идеей женитьбы на ней. Но природа взяла своё, и Павел, решив, что достаточно приручил свою будущую жену, принялся за старое. Только вот дверь забыл запереть в тот роковой день.

Узнав, что стала, по сути, наркоманкой, Настя запаниковала. Таблеток оставалось мало, а когда Настя перестала их принимать вообще, появились признаки ломки – депрессия, мысли о смерти, потеря аппетита. Настя скрупулёзно, во всех подробностях записала свою историю в тетрадку с мультяшным Бэмби на обложке – на случай, если понадобится припереть Павла к стенке. И, повинуясь ей одной понятной логике, спрятала в кладовке квартиры Земцова, в ящике со старыми обоями, когда приехала к Павлу через какое-то время за своими оставшимися у него личными вещами.

На этом дневник заканчивался. Светлана про такие наркотики что-то слышала раньше. И слышала, что от них люди умирают даже быстрее, чем от героина. Поэтому она снова поехала в «Последний привет» к некромантке Алёне: просить, чтобы она выполнила вторую часть договора и наказала Павла.

4. Верь – не верь, а факты – вещь упрямая

– Как её зовут? Алёна? – Матвей дождался момента, когда Светлана прервёт свой рассказ, чтобы не сбивать её с мысли.

– Она так представилась.

– А фамилию не знаешь?

– Нет. Она не говорила.

Прочитав дневник и расспросив Светлану, как вела себя сестра перед смертью, некромантка Алёна произнесла загадочную фразу: «Так вот кто у Клары Федосеевны влюблялки стырил!» На недоумённый взгляд Светланы Алёна покачала головой, и сказала, что этот Павел не только Анастасии жизнь поломал, он ещё и кое-кому весьма могущественному дорогу перебежал, и теперь для неё, Алёны, прищучить мерзавца – дело чести. Тогда Света ничего из этой тирады не поняла, но последующие события всё разъяснили.

После встречи с Алёной, Света отправилась домой и два дня провела как в тумане. А на третий Алёна позвонила ей на мобильный и предложила встретиться в сквере возле её дома. Там, сидя на лавочке в окружении воркующих голубей и нежащихся на тёплом солнышке уличных кошек, Светлана наконец узнала всю правду о смерти сестры.

Оказывается, травяной чай и таблетки, которыми пичкал её сестру Павел Земцов, были не совсем наркотиками. У этого травяного сбора другие свойства – это мощное приворотное зелье. И составлен этот сбор мастерицей своего дела, потомственной ведьмой Кларой Федосеевной, по роковому стечению обстоятельств оказавшейся бабушкой одного из многочисленных приятелей Павла. О свойствах злополучного травяного настоя Клара Федосеевна учёными словами рассказывала своей внучке, которой предстояло занять место бабушки на стезе ведьмовства, а шелапутный внучок разговор бабули с сестрёнкой подслушал, где лежат заветные травки – вызнал, и всё выложил корешу Пашке. Вдвоём они бабулю и ограбили \ – запас у травницы был солидный. Дружки поделили травки по-братски и отправились порабощать прекрасную половину человечества. Внучка своего Клара Федосеевна быстро на чистую воду вывела, и никому злое колдовство навредить не успело. А Павел переехал из мегаполиса в пригород, осел здесь и принялся привораживать девушек, свято веря, что никакого вреда им не причиняет. Только вот ошибался Павел и очень крупно. Для приворота опытные знахарки дозу подбирают индивидуально, и добавляют ещё массу других ингредиентов. Использовать приворотное зелье можно только один раз. А если просто принимать этот сбор постоянно, да ещё в почти чистом виде, рано или поздно откажет сердце. Травы-то в сборе почти сплошь ядовитые.

Так что причина смерти в свидетельстве Анастасии была указана верно. А ломало Настю вовсе не оттого, что таблетки закончились. Ей, приворожённой, надо было просто видеть любимого человека постоянно. Если бы такое произошло, Настя пожила бы ещё на свете. Но опять же никакой гарантии, что долго.

Оглушённая этими фактами, Света долго не могла собраться с мыслями. Получается, Настю травили всё это время, а она, её родная сестра, даже не подозревала? Злость на Павла душила Свету, как гигантская змея, хотелось пойти и зарезать его лично. Пилочкой для ногтей. Чтобы подольше мучился.

Но Алёна отвергла эту идею сходу и предложила своё решение. Любая насильственная смерть повлечёт за собой интерес правоохранительных органов, ниточка потянется к Светлане, а от неё – к «Последнему привету», чего уж совсем бы не хотелось допускать. Поэтому Павла наказать нужно, но так, чтобы никто не заподозрил Свету. Например, наслать на него призрака Насти.

После того, как на её глазах ожила убитая мышь, предложению насчет призрака Света не удивилась, только поинтересовалась, будет ли это настоящий призрак или какой-нибудь голографический. Алёна заверила, что призрак будет самый что ни на есть настоящий, их фирма веников липовых отродясь не вязала, только вот это будет не совсем Настя. Точнее, совсем не Настя. И попросила разрешения у Светланы рассказать историю Насти ещё нескольким… кхм, людям, которые никогда и никому её не разгласят, но сами должны быть в курсе до мельчайших подробностей. Света согласие дала. И на том они с Алёной распрощались. Та напоследок посоветовала ей почаще просматривать колонку криминальной хроники в местной газете. И сегодня утром, как раз перед тем, как вернуться домой и встретиться с Матвеем, Света купила свежую газету по дороге с рынка и прочитала, что Павел Земцов найден мёртвым в автомастерской.

– Вот так всё и было. – Светлана потянула новую сигарету из уже наполовину пустой пачки.

—Бабушка знает, что ты куришь? – тщетно пытаясь сохранять твёрдость в голосе, спросил Матвей. Искомой твёрдости в голосе почти не ощущалось, после рассказа девушки мысли Матвея пребывали во временном ступоре, и больше всего ему сейчас хотелось проснуться у себя дома, на диванчике.

– Знает. Она сама курит. – Светлана подняла глаза на Матвея. – А ведь вы мне… верите.

– Верю. Я сам там был. На кладбище. Когда эта Алёна Настю… поднимала.

Светлана поперхнулась дымом и закашлялась. Из глаз девушки хлынули слёзы. Она даже не пыталась их вытирать.

– Ей больно, да? Ей плохо? Скажите мне, пожалуйста!

– Она умерла, Света. Ей сейчас не больно и не плохо. Ей хорошо, там, где она сейчас.

– Но она же так и не ушла, раз её смогли поднять! Я знаю, я читала! Я так много прочитала про это! Если бы она совсем умерла, она бы не разговаривала! А она же говорила, да? Вы же слышали?

– Говорила. Только мало и непонятно. Но про этого Павла я запомнил. И про тетрадку в ящике с обоями.

– Значит, она так и ждала там! Столько времени! Столько времени!..

Матвей не знал, что говорить, как утешать. Да Светлана, похоже, и не ждала утешений. Она просто тихо плакала, слёзы катились по щекам непрерывными тонкими ручейками, а в судорожно сжатых пальцах дотлевала забытая сигарета.

***

Когда Светлана успокоилась, Матвей спросил, почему она ему всё так запросто рассказала – ведь наверняка при заключении этого фантастического договора с неё потребовали какую-нибудь подписку о неразглашении. Света замялась, но, собравшись с духом, призналась, что полиции она боится больше, чем некромантку Алёну. Взяв со Светланы клятвенное обещание без его разрешения больше никому и ничего не рассказывать, Матвей записал адрес фирмы «Последний привет». Идти туда надлежало под прикрытием. Если размахивать ордером, все подозрительные типы моментально разбегутся, и толком ничего выяснить не удастся. Рассказ Светланы, записанный украдкой на диктофон в потайном кармашке, нужно было оформить в письменном виде. Исходя из всех этих соображений, Матвей попрощался с заплаканной девушкой, велел непременно позвонить, если что случится, и отправился на работу.

В отделении, как всегда с утра, было шумно, многолюдно и дымно. Курить в кабинетах операм пытались запретить неоднократно, даже грозились штрафами и выговорами, но драконовские меры блюстителей правопорядка не пугали, они вполне резонно отвечали, что по нынешним временам штраф обойдётся им дешевле блока сигарет, а выговор ещё надо обосновать, подкрепить свидетельскими показаниями и утвердить на комиссии. И продолжали дружно дымить, разгоняя сонную одурь от круглосуточных дежурств. Людей в отделении не хватало, все пахали без отгулов, отпусков, даже иногда без выходных, и волей-неволей начальству приходилось закрывать глаза на такое вопиющее нарушение Закона о благополучии населения.

Матвей к дыму давно привык, шум его от размышлений не отвлекал, он даже рад был, что на работе всё так привычно, как всегда. Странные события, о которых рассказала Света, отдавали потусторонней жутью, и Матвею было не по себе. Весь его скромный пока что жизненный опыт вкупе со здравым смыслом упорно не соглашались признавать существование подобных вещей и явлений неоспоримым фактом. Даже то, что Матвей лично видел оживление Анастасии, упрямого дознавателя не переубеждало. А кто сказал, что это реальное оживление, а не спектакль с заранее подготовленной сценой и реквизитом? И не было там никакого трупа, а был, скажем, манекен? Ночью, в темноте, да ещё на кладбище даже обычная палка с простыней сойдёт за ожившего мертвеца. Тем более у такой фокусницы как эта Алёна. В историю с обезглавленной мышью Матвей тоже не верил. Пока сам не увидит, не пощупает – ни одна сила в мире его не переубедит. Вот так вот.

На планёрку Матвей опоздал, поэтому про утренний визит к Нестеровым доложил только старшему его по званию Шурику. В подробности не вдавался, лишь намекнул, что есть версия о причастности к смерти Земцова работников фирмы «Последний привет». Шурик про эту фирму знал, при подобном намёке слегка удивился, так как за фирмой отродясь никаких грешков по профилю их ведомства не водилось, но продолжать расследование Матвею разрешил, даже взялся самолично доложить шефу о похвальной Матвеевой инициативе на вечернем совещании. Идею с разведкой под прикрытием Шурик одобрил. Путём мозгового штурма продолжительностью в две сигареты – для Шурика, и одной чашки растворимого кофе – для некурящего Матвея, решено было, не мудрствуя лукаво, истинное место работы Матвея не скрывать, отправляться к душеспасителям с поднятым забралом, а в качестве легенды рассказать трогательную историю о погибшем четвероногом друге. Каковая история вымыслом отнюдь не являлась – у кинологов действительно погиб отличный служебный пес. Матвей, уважавший собак, знал его лично, и смерть Гросса под колёсами машины мелкого наркодилера искренне его огорчила. Хозяин Гросса даже взял день на поминки за свой счёт, и Матвей ходил к Илюхе домой: они были друзьями с детства, одноклассниками и в училище учились на одном потоке. Илюха пил и, не скрываясь, плакал. Матвей тоже пил и сочувственно молчал. Дело было в начале весны, подробности Матвей запомнил хорошо, и фото Гросса в служебном телефоне до сих пор сохранил. Рассказать о своей непреходящей тоске по настоящему другу, пусть и бессловесному, и попросить психологической помощи для начитанного лейтенанта Карпухина труда не составит. На том и порешили.

Матвей быстро перепечатал рассказ Светланы с диктофона, запаролил файл, а распечатки спрятал в сейф, в папку под грифом «Неотработанные версии». Туда же, в сейф, подумав, положил табельное оружие, справедливо рассудив, что за помощью с дубиной не ходят. И отправился на разведку.

Добираться пришлось долго. Офис фирмы «Последний привет» располагался почти на окраине города. Недалеко, кстати, от нового городского кладбища. По дороге Матвей попытался настроить себя на меланхолический лад, но ничего не вышло – день окончательно решил стать солнечным, при ярком свете все потусторонние ужасы казались не страшными, а даже немного забавными. В итоге Матвей, плюнув на меланхолию, всю дорогу в тряской маршрутке резался в новую стрелялку, недавно установленную Егоркой на его служебном мобильнике. Перебив кучу террористов, Матвей удовлетворённо хмыкнул и огляделся. В маршрутке сменились пассажиры, теперь ехало много женщин в чёрных платочках со скорбно опущенными уголками губ, и Матвей понял, что приближается к конечной точке своего путешествия.

Фирма «Последний привет» занимала первый этаж официального вида здания. Помимо приветовцев там обосновались несколько бюро ритуальных услуг, что было весьма разумно, учитывая близость кладбища. Матвей сообразил, что здесь он уже бывал, и не раз, но внимательно вывески не читал, потому и не знал, чем занимается фирма. Наскоро прокрутив в голове легенду, Матвей несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, придал лицу соответствующее серьёзное, немного печальное выражение и шагнул в распахнутую дверь.

– Здравствуйте. Вы по записи? – сидевшая за регистраторской стойкой девушка приветливо улыбнулась вошедшему Матвею, оправдывая название фирмы.

– Здравствуйте. Нет, я в первый раз.

– Вам нужна консультация психолога?

– Да.

– Заполните, пожалуйста, анкету. У вас паспорт с собой есть?

– Служебное удостоверение. Годится?

– Да, вполне. Присаживайтесь, где вам удобно.

Матвей выбрал самое дальнее кресло и принялся за анкету, попутно внимательно оглядывая и оценивая окружающую обстановку. Всё очень уютно, почти по-домашнему. Идеально чисто, всюду цветы. На стенах множество разноцветных дипломов в стеклянных рамках. Тишину нарушает лишь журчание настольного фонтана – девушка в белом платье льёт воду из белого кувшина на крохотное блестящее колесо. Абсолютно умиротворяющая обстановка.

Заполнив анкету, Матвей сдал её улыбчивой регистраторше, та проставила на бумаге несколько цифр и печать, и велела Матвею идти до конца коридора, последняя дверь налево, там его примет дежурный психотерапевт. Матвей поблагодарил и получил в ответ ещё одну фирменную улыбку.

В кабинете дежурного душеправа было так же уютно, как в холле. Дипломов на стене, правда, поменьше, но зато все с огромными фиолетовыми печатями и золотыми буквами. За столом восседал грузный дядька с пышными усами, вылитый Портос – услужливое воображение немедленно дорисовало на столе пяток бутылей бургундского и блюдо с жареными фазанами. В полном оперении.

– Здравствуйте…

– Здравствуйте-здравствуйте, юноша, не стесняйтесь, присаживайтесь. В рядах нашей доблестной полиции трудитесь, как погляжу?

– Да, но как…

– Не пугайтесь, на лбу это у вас не написано. Машенька, регистратор, мне уже позвонила, проинформировала.

– А, понятно.

– Ну-с, и что же вас привело к нам? Рассказывайте, не бойтесь, дальше этого кабинета и моих ушей ваша история не уйдёт, гарантирую. Вас Матвей зовут? Очень приятно. Прекрасное, редкое имя. А я Вячеслав Петрович. Слушаю вас.

Матвей принялся рассказывать, изображая смущение и нервозность, пышноусый сочувственно хмыкал и подбадривал, когда Матвей начинал особенно сильно мяться и краснеть. В какой-то момент, отвечая на очередной сочувственный вопрос, Матвей понял, что придуманная история перестала быть легендой. Он действительно ощущал боль от смерти Гросса, которого помнил ещё лопоухим щенком, и сейчас ясно осознавал, как несправедливо обошлась с ним судьба, оборвав жизнь отлично вышколенного преданного пса так рано. Да какого пса… Друга. Настоящего, верного, который никогда не предаст и грудью встретит любого врага. Матвей обнаружил, что перед глазами всё как-то затуманилось, и понял, что это от подступивших слёз.

– Не надо стесняться плакать, – Вячеслав Петрович каким-то непонятным образом уже не сидел за столом, а пристроился в кресле напротив Матвея. Увлечённый своим рассказом, Матвей даже не заметил, в какой момент он пересел. – Вы понесли тяжёлую утрату, Матвей. Ваши слёзы – не слабость, а дань памяти верному соратнику и другу, поэтому не надо их стесняться. Вы же не плакали, когда хоронили его?

– Нет… – это было правдой. Гросса похоронили на территории питомника, тогда Илюха действительно не плакал.

– Мужские слёзы очень скупы. Это неправильно, но так у нас в обществе принято – что мужчины не плачут. Потому ценность мужских слёз вырастает в разы. Друзья, по которым плачут мужчины, действительно достойны такой драгоценной награды. И памяти. Плачьте, Матвей, не бойтесь. Я никому не расскажу.

Но Матвей плакать не стал. Минута слабости прошла, и Матвей теперь чётко понимал, как нужно продолжить рассказ, чтобы выйти на того, кто интересовал его в этой фирме больше всего. На некромантку Алёну.

И потому Матвей принялся рассказывать про сам момент смерти Гросса. И про то, что поймать того подлеца, что его задавил, так и не удалось. Нашли только брошенный автомобиль, а сам наркодилер до сих пор числился в розыске. Тут Матвей тоже душой не кривил, так всё оно и было, Шурик перед его уходом уточнил. И Матвей, умышленно повышая голос, сетовал на то, как легко Гросс бы отыскал этого гада по запаху, останься он в живых. Собак с таким чутьём – раз-два и обчёлся. А сколько ещё преступлений совершит не пойманный торговец смертью! Сколько невинных душ погубит! Как же не хватает ему, Матвею, его верного друга! А ведь под прицелом сейчас потенциальные покупатели! И кто не знает, что основная масса покупателей у таких вот мелких торговцев – подростки?!

Всё это говорил Матвей не без умысла, ибо успел разглядеть на столе доктора фотографию – женщина и двое пацанов примерно Егоркиного возраста. Фото цифровое, значит, сделано не так давно. Теперь они поменялись ролями – Матвей забрасывал крючки наводящих риторических вопросов, а психолог послушно внимал. И всё больше мрачнел, видимо, принимая близко к сердцу надрывные откровения Матвея.

При любом допросе у Матвея наступал момент, когда даже не умом, а каким-то шестым чувством он понимал, что допрашиваемый «дозрел». И можно больше не юлить, вытягивая сведения, а прямо в лоб спросить – и получить такой же прямой ответ. Причём человек даже сам не поймёт в первый момент, что раскололся. Именно это чувство, диктующее правильную тактику и определяющее время для главного вопроса, делало Матвея в глазах коллег почти гениальным дознавателем. Матвей скромно молчал в ответ на все похвалы, а чутью своему доверял безоговорочно. И сейчас оно толкнуло Матвея под рёбра острым локтем: «Пора!»

– Вячеслав Петрович! Я знаю… мне рассказали… под большим секретом, я верю, хоть и звучит бредово! У вас… у вас есть человек, который может мне помочь! Умоляю, мне просто необходимо, чтобы Гросс вернулся ко мне! Ненадолго! Хотя бы ненадолго! Лишь бы отыскать ту сволочь! Мы с Гроссом одни работали по этому делу! Это же возможно? Ради детей! Возможно ведь, правда? На один день! Я уверен, Гросс найдёт преступника, если он в этом городе! Я верю в это!

Пышноусый заторможенно кивнул, глядя на Матвея во все глаза. Матвей ясно понимал, что сейчас все мысли психолога о собственных сыновьях и о том, как какой-то зловещий тип в шляпе протягивает мальчишкам дозы порошка в белых пакетиках. Матвей так ясно представил себе эту картинку, что даже вздрогнул. Синхронно с ним вздрогнул и Вячеслав Петрович, и на его лице проступил нескрываемый ужас. А потом психолог решительно придвинул к себе телефон и набрал несколько цифр.

– Алёна Борисовна? Не заняты? Зайдите ко мне, пожалуйста. Да. Жду.

Положив трубку, Вячеслав Петрович снова уставился на Матвея. Тот постарался изобразить полное непонимание и растерянность. Кажется, это ему удалось.

– Матвей… Всё, что будет сейчас происходить, вы должны сохранить в тайне. Это в ваших же интересах, вы понимаете?

– Конечно. Не беспокойтесь, я никому не скажу.

– Матвей… Вы уверены, что, решившись на такой шаг, сможете добиться… решения этой проблемы?

– Даже не сомневайтесь! Гросс никогда меня не подводил! Он найдёт того человека. Даже мёртвый.

– Найдите его, Матвей. Это очень, очень важно…

Матвею стало даже немного стыдно за весь этот спектакль. Психолог-то реально напуган, дети – самый большой страх родителей. Уж кому-кому, а Матвею много чего известно про то, на что способны родители ради детей. Но Матвей успокоил зашевелившуюся совесть, твёрдо решив, что выполнит обещание. Пусть некромантка Алёна оживит Гросса, и они вместе найдут сбежавшего наркодилера. Тот ещё наверняка в городе, просто залёг на дно. А Гросс и правда никогда Илюху не подводил.