Читать книгу: «Обжигающий лед», страница 4

5. Пожалуй, не стоило этого делать

Алекс

Противный звук мешает мне спать. Я надеюсь, что он прекратится. Хочется грохнуть его за то, что он вырвал меня из сна, где фигурировали большие мягкие сиськи, на которых покоилась моя голова.

Писк не прекращается.

С трудом разлепив глаза, я смотрю на часы. Они показывают шесть утра – редкий для меня вид в день, когда нет игры. Нащупав телефон, я выключаю будильник и закрываю глаза, надеясь вернуться в сон. Идеальная грудь, горячая узкая плоть – воспоминания накатывают резкой волной.

Я переспал с сестрой Баттерсона. Сводной сестрой. Дважды, и оба раза было просто шикарно. Если мне не приснилось, конечно. Подношу пальцы к лицу и принюхиваюсь. О да, не приснилось.

Присаживаюсь со стоном. Тело ноет: голова, лицо и особенно ноги. Я зову ее, но слышу в ответ тишину. Дверь в ванную открыта – значит, там ее нет. По логике, следующий вариант – гостиная. Включив свет, обнаруживаю, что там тоже пусто. Моя минералка и ее грейпфрутовая содовая стоят на столике, где мы их вчера и оставили. Телефона нет, пижамы тоже, а очки валяются на полу возле дивана.

Эти очки… Господи, какие они сексуальные. И пижама с Человеком-пауком тоже. Нельзя взрослой девушке быть настолько горячей в пижаме с героем комиксов. Запрещено законом. Тут до меня резко доходит, что она ушла, не разбудив меня. Я чуть не бросаюсь на поиски снова, но и так видно, что ее нигде нет. Отстой. От разочарования член опадает.

Будь на моем месте кто-то из сокомандников, они бы обрадовались. Но не я. Меня не интересуют девчонки, гоняющиеся за хоккеистами. Врать не буду, я с ними спал. Просто далеко не так много, как думают СМИ. Мне не в кайф спать с девушками, которым просто охота трахнуть звезду.

Но Вайолет не такая. Это заметно. Она читала Филдинга во время игры. Обидно – но вместе с тем ново. Я возвращаюсь в спальню; может, она и пыталась меня разбудить, просто не добилась успеха. Меня, бывает, даже пожарной сигнализацией не разбудишь, а я вчера с шести утра был на ногах. Тренировка, игра, драка, бар и феноменальный секс-марафон вымотали меня до предела.

Я падаю на кровать лицом вниз. Подушка пахнет Вайолет, мягкая, как ее сиськи. Классные. Я такие не трогал с первого курса.

Я переворачиваюсь, не выпуская из рук ее очки. Не знаю, как с ними поступить, – идти возвращать слишком рано. Да и живет она с родителями, так что не вариант. Лучше позвонить, что я и делаю. Трубку она не берет – неудивительно, учитывая ранний час. Автоответчик проигрывает короткое забавное сообщение, в основном состоящее из ругательств. Оно обрывается на середине слова, и я зависаю от неожиданности.

– Э… привет. Это Алекс. Уотерс. С которым ты… ну. Помнишь, короче. В общем, ты забыла очки. Так что они у меня. Придержу их, пока не созвонимся или не увидимся. Я буду в Чикаго через полторы недели. Надеюсь, у тебя есть запасные. Или линзы. На игре ты была без очков. И насчет прошлой ночи. Я… – Автоответчик обрывает меня гудком. Сообщение вышло паршивое. Перезаписать бы, да не получится.

Я решаю не звонить снова, чтобы не наговорить чего похуже. Откладываю очки Вайолет с телефоном на тумбочку и закрываю глаза. Голова раскалывается от недосыпа. Но даже за усталостью отключиться не получается. Мысли забиты Вайолет. Уж не знаю, что заставило ее передумать насчет секса, но я определенно этому рад.

Секс с сестрой сокомандника, сводная она или нет, – не повод для гордости. Иронично, но если послушать СМИ, то только этого от меня и ждут. Хреново. Когда Вайолет прознает о моей репутации – если еще не прознала, – есть неплохой шанс, что она даже видеть меня не захочет, и плевать, сколько оргазмов я из нее вчера вытрахал. В итоге из-за подобных мыслей следующие два часа я валяюсь без сна, все надеясь дождаться ее звонка и поговорить до того, как это сделает кто-то другой. Особенно Баттерсон.

* * *

Телефон звонит. Взяв его с тумбочки, я принимаю звонок и несвязно ворчу в трубку.

– Привет, чувак. Ты где? Только тебя ждем.

– Даррен? Чувак, ты время видел? У меня еще… – Я убираю телефон от уха и смотрю на время. Почти час дня; я уже двадцать минут как должен сидеть в автобусе. – Черт. Сейчас спущусь.

Я натягиваю джинсы и помятую рубашку. Ношусь по комнате как идиот, забрасывая вещи в сумку, и надеюсь, что не забыл ничего важного.

Остановившись в ванной, смотрю на свое отражение. На шее – засос. Не помню, чтобы Вайолет мне его ставила, но факт остается фактом. Теперь я точно не скрою, что произошло прошлой ночью. И-и-и вот, пожалуйста, теперь еще и член встал при мысли о том, где еще побывали вчера ее губы. Со стыдом сосредотачиваюсь на хоккейной статистике, чтобы не выйти из ванной со стояком.

Последнее, что я кладу в сумку, – это очки Вайолет; осторожно заворачиваю их в футболку, чтобы они не поцарапались. Потом накидываю куртку, беру сумку, запихиваю телефон в карман и проверяю, на месте ли кошелек. В лифте пусто. Заглядывать к Вайолет по пути нет смысла – она давно должна была выехать. И она до сих пор не перезвонила. При мысли об этом становится неприятно, и мне это совершенно не нравится.

Когда я спускаюсь, вся команда уже в автобусе. Тренер злится из-за опоздания, ведь теперь нам придется пропустить остановку на пути в Тамбу. Команда встречает меня улюлюканьем и ехидными комментариями. Нужно придумать оправдание – обычно я готовлю его заранее.

Я сажусь на свободное место рядом с Дарреном. Тот принюхивается и хмурит брови.

– От тебя несет сексом. – Последние несколько лет Даррен рядом со мной что на льду, что в жизни. Он прекрасно понимает, что прошлая ночь – явление необычное.

Я пожимаю плечами, отмахиваясь. Мне стоило бы сходить в душ, и все же в какой-то извращенной мере я рад, что на него не было времени. Запах Вайолет окружает меня.

Между сиденьями возникает голова Кирка.

– С кем вчера трахался?

– Да с какой-то девчонкой из лифта. – Живот сводит. Так или иначе, но я выставлю себя мудаком, и очень заслуженно.

– Всего с одной? Без хет-трика?

Даррен закатывает глаза, а я бормочу в ответ нечто неразборчивое.

В свои тридцать пять Кирк – один из самых старших игроков в команде, и для него это последний сезон. Он до сих пор не смирился с этим, а потому трахается с каждой первой девчонкой, наплевав на обручальное кольцо. Мерзость. Раньше я считал его крутым, а теперь – просто жалким.

– Ты же клеился к сестре Баттерсона?

– Сводной сестре. И мы просто болтали. – Какой же гондон. Так и хочется врезать.

Не стоило приглашать Вайолет в номер. Чую, мне это дорого обойдется.

Моему поступку нет оправдания. Что тут сказать. Я не такой. Максимум, что я делаю, – это флиртую, особенно с сестрами сокомандников. До прошлой ночи. Я правда ничего не ждал от нее. Возможно, у меня был шанс устоять перед ней – если бы она сама не сделала первый шаг. И не вышла бы ко мне в той проклятой пижаме.

Увы, Баттерсон слышит наш разговор. Он вскакивает с места и идет ко мне.

– Да иди ты, чувак. Ты только и делал, что лез к ней. А теперь опаздываешь, потому что трахался с какой-то девкой?

Ни за что не признаюсь, что провел ночь с ней.

– Она сама меня поцеловала. – Слабое оправдание.

– Да конечно. Это ты за ней поперся. Она и так хоккеистов терпеть не может. Так что в следующий раз держи руки и рот при себе. Она хорошая девушка. Не спит с кем попало.

– Как скажешь. – С выходками Баттерсона неудивительно, что она нас недолюбливает. Хотя, пожалуй, после вчерашней ночи ее мнение могло поменяться.

Баттерсон хватает меня за рубашку и заставляет подняться.

– Я не шучу, мудень. Вайолет не такая. Не звони ей.

Как капитан, я не могу позволить новичку помыкать мной, пусть сейчас и стоило бы отступить.

– Не лезь ко мне, Баттерсон. Особенно когда сам не знаешь, что несешь.

У него дергается челюсть. По нему видно, как он хочет мне врезать. Но медленно разжимает кулак.

– Это ты к ней не лезь.

Тренер топает по проходу, крича нам остыть. Он отправляет Баттерсона на свое место, а меня зовет за собой, чтобы хорошо отчитать. Но я это заслужил, а потому слушаю и помалкиваю.

– Ты капитан, а не какой-то желторотый сопляк. Как, по-твоему, начнут относиться к команде, если ты будешь трахаться с сестрами сокомандников?

– Я не…

– Другому будешь рассказывать, Уотерс. – Тренер показывает телефон. На экране мы с Вайолет обмениваемся слюной.

– Твою мать. – Я закрываю лицо рукой и понижаю голос: – Баттерсон видел?

– Я не показывал, но рано или поздно увидит. Представь, если бы на ее месте была твоя сестра?

Тренер прав. Притронься кто-то из этих придурков к Санни, я бы оторвал ему член и запихнул в глотку вместе с яйцами. Надо было подумать об этом прежде, чем вставлять Вайолет.

– Простите.

– Мне не нужны извинения. Мне нужно, чтобы ты думал об игре. – Он постукивает себя по виску. – Половина сезона позади, и мы на третьем месте в командном зачете. Продолжим в том же духе – снова выйдем в плей-офф. Это тебе не домашняя игра, Уотерс. Не испорти нам турнир своим членом.

– Больше не повторится. Я поговорю с Баттерсоном, проясню ситуацию.

– Да уж надеюсь. Он надежный игрок. И мне нужны от него результаты, а не месть за сестру.

– Сводную.

Тренер бросает на меня осуждающий взгляд:

– Какая разница?

– Я понял, тренер. Буду держать себя в руках.

Он отмахивается от меня, качая головой. Игнорируя взгляд Баттерсона, я занимаю свободное место на передних рядах. Лучше нам будет поговорить без свидетелей – и когда я придумаю, что сказать.

Недовольство тренера и вспышка Баттерсона заставили взглянуть на прошлую ночь в ином свете. Еще и на ясную голову, чтоб ее. У меня и без того сложилось впечатление, что Вайолет не спит с первыми встречными. И вовсе не потому, что она так сказала – все девчонки это говорят, прежде чем встать на колени, – а потому что действительно не была похожа на ветреную. Пусть и практически набросилась на меня оба раза.

С самого начала она явно нервничала – и все равно вызывала улыбку. И пусть я не тащил ее к себе силком, чтобы заняться сексом – дважды, – если бы Вайолет случайно не захлопнула дверь, она вряд ли бы согласилась. Как бы то ни было, я бы не отказался повторить. Сложно не повестись на девчонку, которая признается твоему члену в любви, пока кончает. Из-за всей ситуации я чувствую себя полным уродом.

К тому времени как мы добираемся до Тампы, сил ни у кого нет, так что первым делом мы заселяемся в отель, чтобы отдохнуть перед завтрашней тренировкой.

Номер у нас один на двоих с Дарреном. Условия стандартные: две двуспальные кровати, диван, плазма и мини-бар с водой и энергетиками. Даррен бросает сумку на ближайшую кровать и смотрит на меня. Я жду вопросов. Сам он никогда не спал с фанатками. Я завидую его умению посылать всех к херам. Немного жалею, что не взял с него пример в начале карьеры.

Достав из мини-бара две бутылки воды, он бросает одну из них мне.

– Так что вчера было?

Отвернув крышку, осушаю половину бутылки залпом. После вчерашнего хочется пить.

– Ничего.

– Ага. А гигантский засос на шее – это так, магия.

– Сказал же: столкнулся в лифте с девчонкой. – В любой другой ситуации я не стал бы врать Даррену, но не сейчас.

Он качает головой:

– Какой же ты придурок.

Даррен исчезает в ванной. Уж не знаю, в курсе ли он, что я натворил, или просто давит на совесть. Включается душ. Вопросы подождут – в душе Даррен торчит очень долго.

В десятый раз за сегодня я беру телефон. В уведомлениях – двенадцать писем от Дика, моего агента. Он тот еще черт, но свою работу знает. Я думаю проигнорировать его письма, пока не замечаю одно: «РЕКЛАМКУ СОГЛАСОВАЛИ, СУЧОК!» Я открываю почту. Оказывается, рекламу не согласовали, но шансы большие. Компания одежды для профессиональных спортсменов, «Спортс Про», хочет, чтобы я стал их лицом. Это серьезное предложение. Я ждал такого всю чертову карьеру. Оно может обеспечить меня на долгие годы и принести с собой еще больше возможностей.

Новичком меня продинамил другой крупный спонсор. С тех пор я стремлюсь доказать, на что способен, – такое вот персональное «пошли в жопу» всем, кто считал, что мне место на скамье запасных. Дик пишет о какой-то фигне, что-то про рейтинг холостяков, но меня это не волнует ровно до упоминания, что это может повлиять на решение компании. Я согласен на все, чтобы стать их лицом. Захотят мои фотки в трусах – сфоткаюсь, значит.

Я быстро набираю Дику ответ, и мы договариваемся созвониться завтра, чтобы обговорить детали. Довольный, я проверяю пропущенные.

Вайолет не звонила, так что я решаю написать сам.

Как бобрик? Я звонил, видела?

И тут же жалею. Я хотел пошутить, а не оскорблять ее. Несколько минут я пялюсь в экран в ожидании ответа, а потом достаю планшет и подключаюсь к вай-фаю отеля. В интернете о Вайолет Баттерсон ничего нет. Она сказала, чем зарабатывает на жизнь, но не сказала, в какой фирме работает, так что это тупик.

Что делать дальше – вопрос. Пожалуй, найти соцсети – самый беспроигрышный вариант. Даже у моей восьмидесятисемилетней прабабушки есть аккаунт в «Фейсбуке»¹. Я нахожу Баттерсона в списке друзей и ищу Вайолет. Ее фамилия – Холл. О запросе в друзья не может быть и речи: сначала нужно поговорить с ней и, может, увидеться. Да и ради благополучия команды Баттерсона лучше не злить. Так что побуду сталкером; увы, ее страница закрыта.

Остается лента и фотографии Баттерсона. Я нахожу парочку снимков, где она с Сидни в рабочей обстановке. Сохраняю себе, чтобы потом найти фирму. Наверняка у них будет адрес ее почты.

После этого я открываю альбом под многообещающим названием «Лето с Холлами». И да, там действительно полно снимков Вайолет. Им несколько лет. Ее лицо чуть мягче, круглее, и прическа другая. На большинстве фотографий она в купальниках: то в розово-зеленом, то в голубом с рюшами на груди, то в белых кружавчиках с лентами.

Капс в комментариях привлекает внимание к другой фотографии. «НУ ВСЕ, ЙЕТИ, ТЕБЕ КАБЗДА», – пишет Вайолет Баку.

Я открываю фотографию. Вайолет на ней стоит, повернувшись спиной. Низ ее купальника задрался, открыв ягодицу. Подпись Баттерсона гласит: «Проголодалась?» Понятно, почему Вайолет не оценила юмора, учитывая, что это ее задница сожрала бикини.

В комментариях они ругаются капсом. Вайолет сыплет креативными оскорблениями. Я возвращаюсь к альбому и листаю дальше. Фотограф уделил немало времени Вайолет. Она очень фотогенична. На паре снимков они с Баттерсоном вместе. Одно фото вызывает вопросы: на нем Бак перекидывает Вайолет через плечо задницей кверху, огромной лапищей придерживая за ногу. Больше всего беспокоит то, насколько высоко его ладонь лежит у нее на бедре. Может, она ему нравилась? Это объяснило бы разговор в баре.

На следующем снимке Вайолет падает в воду. Слайд-шоу неплохо воссоздает последовательность событий. Последний кадр шикарный. На нем Вайолет забирается на пирс, упираясь в него коленом, а ее волосы темной волной рассыпаются по плечам. Декольте у нее шикарное. Представляю, насколько горячей была бы эта поза, если бы я, скажем, трахал ее сзади на своей кухне.

Для парня, который так волнуется о сводной сестре, Баттерсон не стесняется выкладывать ее откровенные фотографии в общий доступ. Я даже сказать ему ничего не могу, иначе он сразу поймет, что я искал Вайолет.

Без лишних раздумий я сохраняю лучшие фотки. В свою защиту скажу: я и так все уже видел. Несмотря на стыд, все равно просматриваю альбом еще раз, чтобы ничего не упустить. Убираю планшет, когда Даррен выходит из душа. Не стоило лезть в ее личную жизнь. За последние сутки я в целом натворил много такого, чего делать не стоило бы. Я разочарован в себе. Но все равно подрочу на фотки, как только останусь один.

6. Настырный Алекс Уотерс

Вайолет

Даже на выходных мама встает в жуткую рань. Я не успеваю проспать и пары часов, тайком слиняв из номера Алекса, как меня будит стук в дверь.

– Проснись и пой, Ви! Магазины ждут! Пойдем пораньше!

Терпеть не могу просыпаться под эти восторженные писки.

Часы на тумбочке показывают семь тридцать. Утра. В воскресенье. Твою ж, да что с ней не так?

– Уходи! – Я накрываюсь подушкой.

Мозг постепенно просыпается, и вчерашняя ночь – точнее сегодняшнее утро – мелькает перед глазами во вспышках оргазма. Их я испытала немало. И судя по боли ниже пояса, забуду не скоро.

– У тебя двадцать минут на сборы. Сидни хочет успеть в «Денни» на завтрак, пока нет очередей, а днем мы улетаем. Так что шевелимся!

Живот урчит, разделяя энтузиазм по поводу завтрака. «Денни» – это аргумент. Да и от мамы отвязаться не получится: она так и будет стоять за дверью и донимать меня, пока я не выйду.

– Дай мне полчаса, – зеваю я.

– Если через пять минут не услышу душ, попрошу Сидни выломать дверь, – жизнерадостно отвечает она.

Несмотря на угрозу, я не спешу подниматься. Вместо этого достаю телефон. Мне пришло сообщение с неизвестного номера. С замиранием сердца ввожу пароль и слушаю голосовое. Это Алекс. От его сексуальной хрипотцы бобрик внизу пробуждается. Черт. Я забыла у него очки, и он хочет вернуть их. Вроде смысл интрижки в том, чтобы потом не встречаться? Хотя они с Баком в одной команде, так что я в любом случае увижу его снова. Я прослушиваю сообщение еще несколько раз и сохраняю. Для звонка сейчас не лучшее время; я не выспалась и сомневаюсь, что смогу адекватно общаться с Алексом и его волшебным членом.

Выбравшись из постели, я ковыляю в ванную, как новорожденный жеребенок. Все тело болит так, будто я взобралась на гору с двадцатью килограммами за спиной, а потом полирнула это все марафоном. Бобрик пульсирует. Да, денек сегодня будет тот еще.

Вскоре мы с мамой уже шуруем по магазинам, пока Сидни зависает со своими друзьями-тренерами, а после обеда летим в Чикаго. В кармане сиденья я нахожу брошюру о безопасной эвакуации и желтушный журнальчик. Бесцельно листаю его, не вчитываясь, пока не натыкаюсь на фотографию Алекса. Вокруг него вьется какая-то шлюховатая красотка, практически оседлав ногу. Я смотрю на дату: журнал вышел неделю назад. Чудно. На этой неделе я заняла ее место.

Мама выхватывает журнал.

– О, какой симпатичный. Ты его вчера видела?

– Фиг знает, – ворчу я. – Они все одинаковые. Просто кучка засранцев.

– Неправда. Бак вот замечательный мальчик.

– Да уж, как ведро с говном, – фыркает Сидни.

До Чикаго я добираюсь никакая. Секс и шопинг выматывают. Я готова завалиться спать, но у дома за моим внедорожником припаркована машина Шарлин. Схватив чемодан, я направляюсь в гостевой домик, оставив Сидни таскать мамины сумки в одиночестве.

Шарлин явно воспользовалась запасным ключом, потому что нахожу я ее сидящей на диване и смотрящей хоккей.

– Ты чего не пишешь? Что вообще происходит? Ну-ка объяснись! – Шарлин протягивает мне распечатку с двумя очень явно сосущимися людьми.

Я выхватываю ее.

– Ты где это взяла? – Распечатка не одна, их целая пачка.

– Да где, в интернете. Обалдеть, сама поцеловалась с Алексом Уотерсом, а мне не удосужилась ни сказать, ни селфи прислать.

Плюхаюсь на диван. По сравнению с этим очки кажутся не такой уж проблемой. Обо мне и раньше писали. Пару раз я даже случайно мелькала на страницах журналов. Но всегда на заднем плане – неясное пятно в форме девушки. Не в этот раз. Мы с моим языком – в самом центре внимания, как и рот Алекса.

Алкоголь кажется единственным спасением, так что я направляюсь к серванту. На выбор есть две бутылки: водка и яблочный ликер. Водка в чистом виде – это кошмар, так что я хватаю ликер. Достаю три рюмки, разливаю зеленую жидкость, после чего две выпиваю, а последнюю протягиваю Шар.

– Рассказывай, что там было?

– А по фоткам не видно? Мы трахались языками.

– «Трахались языками»?

Несмотря на ситуацию, ее реакция вызывает усмешку.

– Нравится?

– Попробуй завтра употребить это в обычной беседе. – Шарлин опрокидывает рюмку и морщится. – А дальше?

– Мы переспали.

– Ты сейчас серьезно? – Ее шок понятен: на меня это не похоже.

– Дважды.

– Ты серьезно? – Она протягивает рюмку, и я наливаю еще одну ей и две себе. – Напилась, что ли?

– Не настолько, чтобы потерять голову.

– Охренеть.

– Да.

– Ну так что? Правдивые слухи ходят?

– Какие слухи? – Становится страшновато; не уверена, что хочу знать.

– Насчет его причиндалов.

Сразу вспоминается, как на игре шлюшки обсуждали размеры хоккеистов. Обычно эти слухи – полный бред. Не в этот раз.

Я сохраняю бесстрастное выражение.

– У него там стручок.

– Ага, ври больше. Стала бы ты спать с ним дважды, будь у него стручок. – Ее глаза загораются. – Огромный, да?

Отвернувшись, я прячусь от ее восторга и попутно подливаю ликер.

– Член Алекса не обсуждается. Все равно я его больше не увижу.

– Слушай, Вайолет, если бы подобные фотки всплыли со мной и, скажем, Дарреном Вестингаузом, я бы всем растрепала, какой он шикарный, даже если бы это было не так. – Она поднимает палец. – Но не тебе. Тебе бы я рассказала правду, так что даже не думай что-то от меня скрывать.

Вздыхаю.

– Ладно. У него чудовищный член.

– Чего-чего? – давится Шарлин.

– Чудовищный, говорю.

Она морщится от отвращения.

– Кривой, что ли?

– Нет. Огромный.

– Прямо огромный?

– Даже слишком.

– Как из порнухи, что ли?

– Именно.

Она протягивает рюмку:

– Ну-ка подлей.

Мы допиваем бутылку ликера, попутно выискивая наши с Алексом фотки в интернете. Их там до хрена, включая тысячи снимков Алекса с другими женщинами. Видимо, статья, прочитанная мной в самолете, и эти выходные – не единичные случаи.

Алекс Уотерс пользуется популярностью у дам. Если верить интернету, их у него была целая туча. В «Ютьюбе» даже находится нарезка видео, где он с ними целуется. Его язык повидал немало ртов. Еще оказывается, что Алекс снимался в разных рекламах, не только для молока. Я по опыту знаю: в трусах у него точно не носок.

Около полуночи звонит телефон. Шарлин смотрит на номер:

– Неизвестный. Это он? Точно он!

Она отвечает, не дав мне вставить и слова. Потом смотрит на меня огромными глазами, прикрывает трубку рукой.

– Поговори с ним, – шепчет она с восторгом, который я не особо-то разделяю.

Протянув руку, я делаю глубокий вдох и подношу телефон к уху:

– Да?

– Вайолет?

Его голос – сам по себе оргазм.

– Я.

– Привет.

– Привет.

Воцаряется тишина. Мы молчим, а Шарлин машет руками и говорит мне что-то одними губами, но я ее не понимаю.

Неловкое молчание нарушает Алекс:

– Как дела?

– А, нормально. А у тебя?

– Уже лучше. Прости, что так поздно. Я тебя не разбудил?

– Не. Фигней страдаю.

Шарлин тычет пальцем себе между ног и делает характерное движение рукой. Я отворачиваюсь, чтобы не рассмеяться.

– Ты в пижаме? – почти рокочет он низким голосом.

– Пардон?

– Извини, ничего. Я не за этим позвонил. Просто вырвалось. Прости.

А я-то думала, что это я тут неловкая. Может, Алекс набрал мне по пьяни? Подыгрывая, я опускаю голос до знойного шепота. Ну, надеюсь.

– Хочешь узнать, что на мне надето?

– Да. Нет. Это вопрос с подвохом? Если ты не бросишь трубку, то да, если бросишь, то нет. – Он милый. Даже для шлюхана.

– На мне черные кружевные стринги и кружевной лифчик.

Алекс выдыхает.

– Правда? Не ожидал, что ты носишь черное кружево.

– Не ношу. Вообще. Но представить всегда приятно, согласись? – Хорошо, что он не видит моего лица. Оно буквально пылает. Еще и краснеет небось. – Я в джинсах и футболке. Думаю вот снять лифчик.

Зря я потакаю ему после всего, что видела в интернете.

Шарлин шлепает меня подушкой. Я отбиваюсь, стараясь удержать телефон.

– Футболка в обтяжку?

Я опускаю взгляд.

– Типа того. Она мне маловата. Если б не лифчик, соски бы были видны.

По ту сторону раздается тяжелое дыхание. Скатившись с дивана, мчусь в комнату и запираюсь, чтобы Шарлин не мешала.

– Алекс?

– А?

– Ты там дрочишь?

– Что? Нет.

– Ладно, это хорошо. Наверное. – В голове не укладывается, что я это говорю. Как только повешу трубку, Шарлин голову мне оторвет за идиотизм. – Чего звонишь? Узнать, во что я одета?

– Нет. Я хотел извиниться.

А вот это – удар по несуществующим яйцам. Извинения после секса – это не к добру.

Алекс прочищает горло.

– Ты, наверное, уже видела фотографии…

– А. Эти.

– Надеюсь, Баттерсон ничего не сказал. В барах постоянно кто-то кого-то фотографирует.

– Не парься. У Бака есть фотки похуже. Да и вообще, в интернете полно твоих фотографий, так что про меня все быстро забудут. – Я морщусь, сказав это, и понимаю, что так оно и есть.

– Я хотел объяснить…

– В общем, сообщение твое я получила. С бобриком все в порядке, кстати, ничего криминального. И не волнуйся, очков и линз у меня с запасом.

– Я бы все равно хотел их отдать, когда буду в Чикаго.

– Не парься так сильно. Если хочешь, отправь по почте. Дать адрес?

Он повторяет его за мной.

– Я бы лучше все равно заскочил лично, если не против.

При мысли о встрече с Алексом бобрик пускает слюни.

– Без проблем.

– Отлично. Класс. Тогда увидимся, как вернусь, – говорит Алекс чуть ли не с ликованием.

– Ладно. Ну… до связи тогда.

– Да! Надеюсь. Спокойной ночи, Вайолет.

Шарлин дожидается по ту сторону двери.

– Ну? Что он сказал?

– Предложил завезти очки. – И хотя частично я рада, частично все же жду этого с опаской. Если верить СМИ, Алекс Уотерс – бабник, и я не хочу угодить в его сети.

* * *

Несмотря на низкое содержание алкоголя в яблочном ликере, на следующее утро я просыпаюсь с похмельем. На пару с Шар мы выпиваем ведро воды, чтобы вымыть сахар из организма, а потом догоняемся кофе.

С волосами возиться лень, поэтому я собираю их в хвост, открывая шею. На ней засос. Нет, погодите. Дайте-ка сосчитать… четыре засоса. Ума не приложу, как я их до сих пор не заметила, но они есть: слабые розовато-фиолетовые напоминания о неудавшейся интрижке.

Я нахожу шарф, который Шарлин помогает красиво завязать – то есть дважды обматывает вокруг шеи, – чтобы прикрыть доказательства моих похождений.

Прихватив с собой термокружку и сумку, я открываю дверь, и сердце чуть не останавливается. На ступеньках дома стоит парень с огромным букетом. До абсурдного грандиозным.

Из-за цветов выглядывают только глаза и кепка.

– Доставка для Вайолет Холл.

– Ого. Спасибо.

Удивительно, что доставка цветов работает с утра пораньше. Букет оказывается тяжелее, чем я ожидала, и я чуть его не роняю. Курьер уходит, а я ставлю букет на стол и заглядываю в открытку. Шарлин маячит у меня за спиной.

– Бобриком? – переспрашивает Шарлин.

– Он про нее, – киваю я вниз.

– А он странноватый парень, да?

– Канадец, – отвечаю я, будто это все объясняет.

По пути на работу Шарлин планирует нашу с Алексом свадьбу. Я в основном молчу – прихожу в себя после вчерашнего звонка и цветов. Парни в офисе пялятся на меня. Я для них больше не задротка из бухгалтерии – я задротка, целующаяся с хоккеистами. На экране компьютера у меня в кабинете висит коллаж из вчерашних фотографий: кто-то распечатал их и приклеил поверх монитора.

Я срываю его и оглядываюсь в поисках виновного. К счастью, сегодня утром у нас с Шарлин и еще двумя младшими бухгалтерами запланирована встреча перед общим совещанием, так что до обеда с коллегами можно не разговаривать. Собрав вещи, я иду в конференц-зал, уткнувшись взглядом в пол.

Как только я открываю ноутбук, появляется Дин. Теперь не хватает только Джимми. Залогинившись, вижу оповещения с почты. Четыре выделяются среди остальных: они от Алекса. Не помню, чтобы говорила ему, где работаю. С другой стороны, раз он узнал мое имя, то и электронный адрес найти было несложно.

– Господи, – пищит Шарлин. – Сначала позвонил, потом цветы прислал, а теперь еще и на почту пишет?

– Кто пишет? – спрашивает Дин.

Я придвигаю ноутбук поближе, пряча экран.

– Никто.

– Алекс Уотерс, – сообщает Шарлин.

Бросаю на нее ядовитый взгляд.

– Мы больше не лучшие подруги. Не хочу с тобой разговаривать.

– Слышал, как вы с ним отжигали, – говорит Дин.

– Просто поцеловались.

– А говорила, трахались языками, – влезает Шарлин.

– У-у, трахались языками. Пошленько, пошленько. – Дин постукивает по подбородку. – Так что, он теперь наш клиент?

– Что? Нет! – Как Дин вообще мог подумать, что я опущусь до подобной низости, чтобы заполучить компании нового клиента?

– А чего нет? Уотерс – один из самых высокооплачиваемых игроков в лиге. Почти восемь ми…

Я вскидываю руку. Бак зарабатывает бешеные деньги. Не хочу знать, сколько получает Алекс, пусть даже информацию можно легко найти в интернете.

– Заканчивай! Я не ради компании с ним спала!

– Вы переспали? – Распахнув рот, Дин смотрит на меня в шоке.

– Помолчи! – Я поспешно иду к двери и закрываю ее. – Давай, ори на весь офис! Мало мне было фоток на мониторе!

– Серьезно? – Дин наклоняется. – Вы с Уотерсом переспали? А то слухи ходят.

– Не твое дело.

– Значит, точно переспали.

– Харе. Нам нужно подготовиться к презентации. Если, конечно, мы не планируем обсуждать размер члена Алекса.

– Всяк интереснее, чем это, – кивает Дин в сторону презентации.

Разумеется, тут появляется Джимми, и все повторяется, включая шутки про «траханье языками», которые радуют Джимми не меньше Дина. Меня ждет тяжелый день.

* * *

В какой-то момент я выхожу в туалет и проверяю сообщения на телефоне. Их несколько, включая три голосовых. Первое от мамы – она нашла цветы. Снова заглянула ко мне без спроса. Второе – реклама бесплатных путешествий, а третье – от Алекса.

«Привет. Это Алекс. Хотел узнать, получила ты утром подарок или нет. У меня сегодня игра, но… э… в общем, еще созвонимся».

Я прослушиваю его пять раз и сохраняю, как и первое. Потом открываю текстовые сообщения.

Тебе, случаем, ничего перед работой не приходило?:)

Итак, две попытки узнать, получила я цветы или нет. Странно.

Я открываю почту.

Первое письмо пустое.

Во втором написано: «Вайолет?»

В третьем: «Если это ты, пароль – то, как мы называем ».

И наконец, в четвертом: «Прости, если обидел. Я понимаю, это твоя рабочая почта, и мне не стоило такое писать. За открытку тоже прости. Я хотел пошутить. Ничего лучше не придумал.

Алекс.

P. S. Пожалуйста, не добавляй меня в черный список».

Какое дурацкое письмо. Настырность немного раздражает, но мне нравятся неловкий тон и неуместные комментарии. Особенно от мужчины, так уверенно держащегося на льду и в постели. Внизу живота разливается тепло, которое я сдерживаю. Меньшим бабником он от этого не становится.

Отвечаю я ему только дома, когда возвращаюсь с работы. Набираю и перепечатываю сообщение раз пятьдесят, но в итоге останавливаюсь на:

цветы получила, спс. шикарные, но можно было без них.

Смайлик решаю не добавлять, но тут же об этом жалею. Тон получился не особенно дружелюбным, но меня разрывает. Мне не нравится его образ в СМИ, и то, что он великолепен в постели и умеет читать на уровне чуть выше пятого класса, этого не меняет. Особенно с учетом фотографий, на которых он с разными женщинами.