Читать книгу: «Детектив Фокс. Дело о пропавшем племяннике. Дело о забытой перчатке», страница 3

Глава 6. Два лица мистера Эймриха

Разочарование мистером реквизитором подпиталось разочарованием собой. Я совершенно не соотнесла время работы банка и театра и теперь ехала домой, понимая, что времени до часа икс осталось в два раза меньше, а загадка пропавшего мистера Фьюри еще не была решена. Конечно, у меня были предположения и очень даже неплохие, но проблема в том, что их было несколько. Поэтому сейчас и сердилась на себя. Нужно было сначала ехать в банк, а уж после в театр, ведь банк сейчас уже закрывается, а вот театр все еще работает.

Я остановилась, озаренная. Банк закрывается через… Я посмотрела на висевшие на цепочке часы. Через десять минут. Идти до него как раз столько же. Может все же удача на моей стороне, и я успею вовремя?

Я повернула в сторону высившегося над крышами шпиля здания городского банка и прибавила шага. Успеть нужно было во что бы то ни стало. Тогда на завтра останется лишь забулдыга и склады. А так как это все в одном месте, то до вечера будет еще куча времени. Немного помучавшись с папкой, я переложила-таки полуразвалившийся кусочек сахара в правый карман. Это был уже третий. Оставалось еще четыре.

Каблучки мои цокали по мощеному тротуару, а я сама, поначалу зябко кутаясь в пальто, теперь уже расстегивала верхние пуговицы, разопрев от быстрой ходьбы. Вон уже и вывеска виднелась, жаль у меня не было описания мистера Эймриха, только общее, что он худощавый брюнет. Но, может, и этого будет достаточно?

Темп моей ходьбы заставлял прохожих коситься, но я не сводила взгляда со входа в банк, надеясь, что те трое, что уже вышли, были лишь посетителями. Но вот уже под ногами замелькали ступеньки, и в тот момент, когда я протянула руку, чтобы взяться за массивную дверную ручку, дверь резко распахнулась и со всего размаху врезалась прямиком в меня. Замычав от боли, я попятилась, конечно же, споткнулась, закричала и полетела спиной, в этот страшный и бесконечно долгий миг осознавая, что это мой последний полет в жизни, потому как позади были лишь десять ступенек с острыми оскалившимися краями.

Совсем попрощаться со своей короткой и нерадостной жизнью я не успела, мое запястье перехватила сильная мужская рука, но сознание, всего секунду назад приготовившееся к сильному удару о ступени, а две секунды назад встряхнутое врезавшейся дверью, отказалось воспринимать спасение и заволоклось темнотой.

Очнулась я, видимо, почти сразу же и, наверное, там же, на ступеньках. Однако следует признать, лежать на них оказалось не так страшно, как казалось совсем недавно. Было даже мягко. И почему-то тепло. Наверное, кровь у меня теплая. А мягко, потому что я просто не чувствую боли. Мертвые же не чувствуют боли. Хм, но и тепла тоже.

Тут мне бесцеремонно похлопали по щеке, и я распахнула глаза.

– Мисс, все хорошо? – мужской и очень знакомый голос.

Я всмотрелась в лицо и совершенно точно узнала свой давешний кошмар. Он навис надо мной, и я попросту завизжала. Мужчина сморщился, как от лимона и отпрянул. Я тоже завозилась, пытаясь отодвинуться как можно дальше от него. Но оказалось, что голова моя покоится на сгибе его руки, а сама я лежу у него на коленях. Как только это стало понятно, я подскочила и хоть голову и повело, а мне пришлось ее придерживать, но намерений это моих не умалило. Оказаться как можно дальше от него, от его назойливого запаха, от его рук. Не было ничего в этот миг важнее этого. Пока паника снова не захватила мой разум.

– Боги, да подождите, же. Не кричите, никто вас не тронет, – уверял меня он.

– Да-да, как же. Никто, кроме вас! – возмущалась я, пытаясь нащупать поручень.

Мою руку направили и, стоило моим пальцам сомкнуться на деревянном стержне, тут же отпустили.

– Лучше? – спокойно уточнил он.

Я открыла глаза и, постояв так несколько секунд, кивнула.

– Определенно, да.

– Прошу прощения, я сбил вас дверью, – проговорил мужчина, совершенно без малейшего сожаления в голосе.

Тут я вспомнила, куда торопилась и замычала от бессилия.

– Сколько я лежала тут… ну тут у вас? – я пыталась избежать объяснений и тошноты, возникшей при воспоминании о его парфюме, а он не делал никаких усилий, чтобы помочь. – Все уже, наверное, ушли. Будь проклят этот день. И вы тоже.

– Я? – удивился он. – Потрясающе. Постойте, куда вы?

– Мне нужно срочно попасть в банк. Я и так потеряла кучу времени из-за вас сегодня! Даже не вздумайте мне мешать!

Я обогнула его, но поскользнулась на каблуке и схватилась за его руку.

– Благодарю, – сквозь зубы прошипела я и рванула в банк.

Распахнув треклятую дверь, я попала ею по следовавшему за мной спасителю и порадовалась вместо того, чтобы сожалеть.

– Да куда вы так спешите?

– Я наверняка опоздала и все из-за вас, – ворчала я и, глядя, как вытягиваются лица у служащих, понимала, что вид мой далек от совершенства.

Подлетев к первому из клерков, я впилась взглядом в его непримечательное лицо.

– Мистер Эймрих еще на месте?

– На месте, – прозвучало позади меня, и я обернулась, взбешенная его очередным вмешательством.

– Что вы все время лезете? Я не с вами разговариваю! И откуда, позвольте узнать, вам это известно? Хотя нет, неважно.

– Оттуда, – проговорил он сквозь зубы, видимо, теряя терпение, – что я расстался с ним буквально пять минут назад, и пока вы собирались разбить голову о ступеньки, а потом мирно почивали в моих объятиях, он не выходил.

Я собиралась сказать ему пару ласковых слов, но лишь разевала от неожиданности и наглости рот.

– Если вы не прекратите так дышать, то лопнете, – проговорил мужчина. – И надеюсь, я в последний раз возвращаю вам это.

Он снова протянул мне папку с рисунками Кастора. Я закрыла рот, не намереваясь терять время на препирательства, раз уж цель моей затянувшейся пробежки была на месте, взяла папку и развернулась, чтобы идти, но поняла, что не спросила куда. И все из-за этого идиота.

– Так, где я могу найти мистера Эймриха? – Молчаливый клерк даже не делал попыток мне помочь, наблюдая за этим спектаклем. О, да, актриса из меня….

– Не волнуйтесь, я сам ее провожу, – вновь влез незнакомец. – А то еще упадет по дороге и уронит случайно курс акций банка.

– Благодарю, лорд Ольден. Как вам будет угодно, – быстро и противно-угодливо проговорил клерк и повернулся ко мне. – Следуйте за лордом Ольденом, мисс, он проводит вас.

Я проглотила возмущение и посмотрела на лорда с иронией.

– Так вы лорд Ольден? Знаменитый мошенник? О, нет, благодарю вас, такой сопровождающий мне точно не нужен.

К моему удовольствию тот побагровел.

– Во-первых, не все, о чем пишут в уличных газетенках…

– Ваших любимых, – не упустила я случая ввернуть шпильку.

– В моих любимых, – передразнил он меня, – газетенках не все правда. А во-вторых, одного моего слова хватит, чтобы вас вышвырнули отсюда и больше никогда не впускали.

Я оценила масштаб угрозы и мило улыбнулась.

– Лорд Ольден, благодарю вас за своевременно оказанную помощь, – елейным голосом проговорила я и, видя, как он оттаял, продолжила: – которую вам пришлось оказать той, которую вы так славно чуть не угробили. А теперь не соблаговолите ли сопроводить меня к мистеру Эймриху, пока он не ушел?

Лорд поскрипел зубами и, обогнув меня, безмолвно зашагал вперед. Я направилась за ним, оценив в очередной раз ширину плеч и рост лорда и в очередной же раз поежившись, благодаря судьбу, что из-за потери сознания не помню, как лежала в его объятиях.

Кабинет мистера Эймриха оказался третьим по счету, а сам он уже намеревался его покинуть. Но, увидев лорда Ольдена, чуть побледнел и предложил нам сесть, указав на стулья для посетителей.

– Если вы насчет прежнего недоразумения, то, уверяю вас, я все исправлю. Это просто чья-то глупая шутка, ей Богу, – принялся оправдываться мистер Эймрих, высокий, но сутулый, худощавый брюнет.

– Я здесь не за этим, – остановил поток его извинений, все еще сердитый лорд Ольден, – вас тут искала эта мисс…

Его светлейшество обратило на меня высокородный взор и я, проигнорировав его намек на представление, смело протянула руку мистеру Эймриху.

– Здравствуйте, мистер Эймрих. У меня к вам конфиденциальное дело.

Я говоряще посмотрела на лорда. Тот, ответив мне ледяным карим взглядом, недовольно поднялся.

– Надеюсь, наше недоразумение будет улажено до завтра, – сухо проговорил он клерку. – Вынужден вас покинуть, тороплюсь на спектакль. Всего хорошего мистер Эймрих, мисс…

– Всего хорошего, лорд Ольден. И приятного просмотра, говорят, сегодня будет потрясающий спектакль. Особенно хороша актриса в роли служанки Сюзанны. Искренне вам завидую.

Лорд, непонимающе хмурясь, выслушал мои слова, потом, видимо, решив не задумываться над чепухой, чуть кивнул и вышел, оставляя нас с мистером Эймрихом наедине.

– Итак, мистер Эймрих, – сказала я, когда дверь за назойливым сопровождающим закрылась, – давайте начнем все сначала. Меня зовут Кларисса Фэлкон, я помощница мистера Фокса, частного детектива. У меня к вам несколько вопросов, касаемо пропажи мистера Кастора Фьюри.

Взгляд клерка вновь стал испуганным. Он быстро отвел глаза, собирая бумаги со стола.

– Послушайте, я говорила уже и с его матерью, и с мистером Кубертом, так что вы вряд ли меня чем-то удивите. Мне просто нужно знать, когда вы последний раз его видели? Может, он делился с вами какими-то планами?

– Планами? – хохотнул вдруг Итен Эймрих, меняясь в лице. Презрение и насмешка сквозили теперь в каждом его слове. – Свалить из этого городка – вот был его единственный план. Ну или хотя бы от своего вечно ноющего дяди. Кастор, съезди на склад, Кастор, приготовь бумаги, Кастор, почему ты так долго? – молодой человек изображал мистера Звиллинга и надо сказать, очень похоже.

– Но разве его дядя не старался для его будущего? Кстати, что конкретно вы имели в виду под словом «свалить»? Он мог просто уехать?

– На какие деньги? – иронично поинтересовался молодой человек и я поняла, что даже врунишка Генри Куберт мне нравится больше этого двуличного, трусливого и злословного клерка. – Вот если бы он сбежал завтра…

– А что завтра? – вцепилась я клещом, но похоже, что «дорогой друг» и сам был непрочь поведать мне все тайны.

– Завтра у Шарфа день рождения. И ему исполняется двадцать один год.

– У какого шарфа? – не поняла я.

– Да у Кастора, кличка такая, Шарф. Он вечно в своем шарфе везде носится. Можете его как раз по нему и искать. Другого такого идиота в красном шарфе нет в городе.

Я посмотрела на мерзкого мелочного юношу. Таким как он вообще не стоит общаться с людьми. Они убивают всякую надежду на добрые дружеские отношения.

– В вашей компашке у всех были прозвища? – любопытства ради спросила я.

– Ну у всех. А что? Вам интересно? – он посмотрел на меня масляным взглядом и мне отчаянно захотелось врезать ему, но пока было нельзя, поэтому пришлось улыбаться. – Генри, ну вы его уже видели, тот Шляпа.

– Странный выбор, у вас все прозвища гардеробные? Я вроде не заметила на нем вычурной шляпы.

– И не заметите, он их только коллекционирует. Вашу не предлагал выкупить в коллекцию? – мистер Эймрих кивнул на мой злосчастный головной убор, и я покачала головой. – Ну, значит, не подходите просто.

– А вы, какое у вас прозвище?

– Крючок, – презрительно бросил молодой человек и я чуть не расхохоталась. Кличка била не в бровь, а в глаз. Мистер Эймрих был не просто крючкотвором, но имел физическое сходство в силу собственной сутулости.

– Ну хорошо, до этого, если честно, мне нет дела. Так вы говорите, что мистер Фьюри собирался уехать завтра?

Лицо клерка вытянулось.

– Я? Я такого не говорил. Это вы сами додумали. Я сказал, что он мечтал сбежать. Но мог бы это сделать только завтра.

– Хорошо, а как вы думаете, куда он мог отправиться?

– Сами поразмыслите. Завтра он станет совершеннолетним, а значит, вступит в права наследования.

Я поразмыслила. Это был, конечно, вариант. Проверить стоило. Но сейчас уже начинало темнеть и ехать сломя голову за город – совершенно дурная идея. Возможно, получилось бы прогуляться туда завтра с утра. Я раскрыла папку с рисунками.

– Не подскажете, кто это?

Итен бросил взгляд на портрет и лицо его пошло пятнами. Девушку он узнал, однозначно.

– Это мисс Элена Крус. – Он не отрывал взгляда от портрета. – Дочь хозяина стекольного завода, мистера Круса. Вы, наверное, слышали о нем. И невеста, точнее, бывшая невеста лорда Ольдена.

– Лорда Ольдена?! – воскликнула я. – Того самого, который пять минут назад вышел из этого кабинета?

– Совершенно верно, – мрачно подтвердил клерк.

– Но почему бывшая? И как Кастор связан с этой девушкой?

– Я понятия не имею, почему он ее рисовал! – вдруг взбеленился молодой человек. Он захлопнул папку и еще раз поправив идеально лежащие на столе бумаги, воззрился на меня. – Я ответил на все ваши вопросы, мисс…

– Фэлкон, – напомнила я.

– Мисс Фэлкон, – повторил он. – У меня еще масса неотложных дел, поэтому…

Итен многозначительно посмотрел на меня, и я поднялась со стула.

– Благодарю за потраченное время. Надеюсь, вы разрешите все недоразумения с лордом Ольденом.

– Так и будет, поверьте, – склонил он голову, прощаясь.

– Ах, да, я забыла. Скажите, а какая кличка у вашего третьего друга, Барри Уайта?

– Барри? – непонимающе переспросил клерк и пожал плечами. – Бутылка.

Глава 7. Одни странности за другими

– Где тебя носило вчера весь день? – устраивал мне с утра пораньше разнос шеф. Он сидел в смокинге за рабочим столом напротив меня в любимом кожаном кресле и его толстые пальцы сжимали сигару так, словно он хотел ее разрезать, а не выкурить, что емко указывало на степень его нервозности. А еще вид у него был несколько помятый, что вкупе со смокингом говорило о проведенной вне дома ночи.

– Меня хотя бы только днем не было. И носило меня по делу, между прочим.

Недовольство в моем голосе почти отсутствовало, да и день я провела действительно не безрезультатно, а потому и шеф, чувствуя по тону мое настроение, легко сменил гнев на шутливый тон.

– Тебе, Кис-кис, тоже надо время от времени культурно отдыхать.

Я фыркнула. О том, что однажды привела шефа попробовать всем известный кофе Ашули, я пожалела уже в тот же день и жалею до сих пор. Кошачье прозвище просто прилипло ко мне. Хорошо хоть при заказчиках он не называл меня так. А вот о культуре…

– У нас разное понятие о культурном отдыхе, – поддела я его. И пока шеф не рассердился, пояснила: – Для незамужних девушек любого возраста он не может быть таким же, как для мужчин в полном расцвете лет.

Шеф захохотал и его объемный живот, стянутый жилетом до вжатых пуговиц, затрясся. Сбросив пепел в пепельницу, он затянулся сигарой и на секунду прикрыл глаза от удовольствия, а когда открыл их вновь, то сощурился и расплылся в мечтательной улыбке.

– Ах, какая это была ночь… – он осекся, уловив мой взгляд. – Не будь ханжой, Кис-кис, и не пыхти, а то попадешь в разряд синих чулок. А ты вовсе не такая, я до сих пор в этом уверен. Но какая вчера была постановка, – он мечтательно замычал. – Был полный аншлаг, публика… самая взыскательная. Дамы в бриллиантах, – шеф изобразил пальцами бусы, – мужчины в смокингах, дорогие сигары в антракте и шампанское с клубникой в фойе. Некоторые уже после антракта удалились продолжать вечер в более приватной обстановке, но я остался. Для приватности все же требуется дама. – Он снова пропустил мое тактичное кхеканье. – Прима, как ты понимаешь, уже была ангажирована его превосходительством господином губернатором. Да и старовата она, если честно. Но вот мисс Молли Эпплвайз, восхитительно игравшая Сюзанну, так стреляла в меня глазками, что я не устоял.

– Шеф! – возмущенно проговорила я, невольно представляя Молли, подмигивающую моему наивному работодателю.

– И, если бы не этот мошенник, лорд Ольден, – не слыша моего возмущения, продолжал мистер Фокс, – клянусь, Кис-кис, если бы не он, с его вечно кислой миной на лице и, что уж скрывать, атлетическим телом, я бы победил в этой переглядке. Но он всего лишь приподнял бровь и выиграл сладкий приз, разрази его гром. Молли чуть не прыгала от радости, когда он преподнес ей какой-то жалкий букет фиалок. А все, потому что лорд. Я уверен. И тело, да, конечно, тело… Видела бы ты, как на нем сидит смокинг.

– Шеф! Можете оторваться от вашей Молли и тела наглого лорда, чтобы выслушать меня?

Тот вынырнул из воспоминаний и лукаво посмотрел мне в глаза.

– Откуда ты знаешь, что он наглый? – Шеф хитро улыбнулся и погрозил мне пальцем. – Видела его в газетах? Или знакома лично? Кис-кис, как ты могла скрывать от меня…

Я задышала как разъяренный бык и мистер Фокс быстро сменил тему.

– Ты узнала что-то важное о Стирсах?

На секунду задумавшись, я качнула головой и пожала плечами.

– Мирить их – дохлый номер. Но если решите заниматься сводничеством, то придется заставить мистера Стирса уволиться с, насколько я поняла, высокооплачиваемой работы и вспомнить о существовании супруги. – Я вздохнула. – Хотя, очень небольшой шанс есть. Крайне малый. Я бы не поставила на него и одной монеты. Но попробуйте посоветовать ему чаще дарить ей орхидеи, а ей – печь яблочный пирог по воскресеньям. Может, хоть это поможет спасти их от, на мой взгляд, неминуемого развода.

– Я не знаю откуда ты вырываешь эти сведения, Кис-кис, но верю тебе, – вновь затягиваясь сигарой, проговорил шеф и, вытащив ее изо рта, потряс пару раз, указав на меня и выпуская ароматный дым в сторону через уголок рта. – К тому же, ты лишь подтвердила свою прозорливость, они отменили визит. И теперь я не сожалею об этом.

– Прозорливость – это когда гадалка гадает, а у меня факты, – не согласилась я с ним, кивнув своему утверждению. – Теперь о деле пропавшего племянника.

Шеф скривился и посмотрел на меня искоса.

– Мы не можем отказаться от него? – поинтересовался он.

Я покачала головой.

– Я не собираюсь губить вашу бесценную репутацию. Но раз уж я занимаюсь им в одиночестве, то рассчитываю на большую часть от вознаграждения.

В глазах шефа блеснул огонек соревнования.

– То есть, ты хочешь сказать, половину от него, – уточнил он.

– Половину, это если я не успею выяснить все в срок, и две трети – если успею. Мистер Звиллинг грозился вообще не заплатить, если мы не предоставим ему сведения до шести часов вечера нынешнего дня.

Мистер Фокс пожевал губами. На кону была его репутация не только как человека, способного разгадывать любые загадки, но и как человека, умеющего это делать в срок. Я молча разглядывала свои ногти, которые следовало бы уже постричь.

– Ты жалкая манипуляторша, – проговорил он, беспощадно расправляясь с остатками сигары в пепельнице и поднимаясь, – и я когда-нибудь подниму твою квартплату.

– Тогда вам придется прибавить мне и жалованье, шеф. Это пагубная практика, мы ее уже проходили, – я мило улыбнулась, тоже поднимаясь.

– Клянусь, если ты не перестанешь, я найду себе другую помощницу, – сказал он и постарался изобразить сердитый взгляд.

Я, поняв, что разговор окончен, подошла к мистеру Фоксу, поправила ему повисшую бабочку и стряхнула несуществующие крошки с плеча.

– Никто не будет беспокоиться о вас, шеф, как я, – проговорила я театрально пафосно и тихо, ловя аромат хорошего бренди, сигар и женских духов. Да, шеф определенно неплохо провел ночь. Меня передернуло, и я быстро ретировалась к двери.

– Ты надолго? – спросил он. – Дом без тебя разваливается.

– Наймите экономку, – проговорила весело я, выходя.

Я знаю, что рано или поздно он сделает это, просто все еще ждала, когда же оно случится. Если дела пойдут хорошо, то мне действительно некогда будет заниматься закупкой продуктов и ведением хозяйства. Радовало то, что в доме находились еще две горничные, личный слуга шефа и повар. Ну это, не считая шофера личного парокара мистера Фокса. А то так легко я бы не отделалась.

Выбросив до завтра из головы все домашние заботы, включая продуктовые закупки и разбирательство со счетами и корреспонденцией, я направилась к стоянке парокаров. Не слишком раннее утро обещало солнечный денек, и я подумала, что завтра нужно обязательно заглянуть к мисс Нолан, попить чаю и забрать зонт.

Проведя остаток вчерашнего вечера в размышлениях над делом и сводя все факты воедино, я поняла, чего мне не хватает для общей картины, а запах близкой разгадки подхлестнул адреналин внутри, и мои каблучки застучали по брусчатке, отбивая почти победный ритм. Радовало почти все: и огромный дирижабль на фоне голубого и по-осеннему высокого неба, и вкусный корично-ванильный аромат выпечки, доносившийся из соседней пекарни, и смешной чумазый трубочист, спускавшийся по металлической лестнице соседнего дома. В голову тут же полезли практичные мысли о чистке труб в доме мистера Фокса, но я быстро вытолкнула их обратно. Завтра, все завтра. Не раздражали ни несущиеся по делам обыватели, коих, кстати, почему-то было на порядок меньше, ни торопящаяся к утреннему разбору на рынке прислуга, ни вездесущие газетчики. Одному из них, орущему громче всех «Читайте в Кремденском вестнике! Лорда Ольдена застали с молодой актрисой при компрометирующих обстоятельствах» я даже сунула монетку, захватив интересное чтиво с собой.

Народа на конечной станции было много, но следующий на окраину нужный мне старенький парокар, оказался полупустым. Заплатив за проезд грабительских три монеты кондуктору, я уселась около не слишком чистого окна на основательно потертое сиденье и развернула газету. На первой странице на отпечатанном фото во всей красе был запечатлен мой вчерашний спаситель все в том же пальто, навевающем тошноту, но в виднеющимся из-под него смокинге. Лицо лорда Ольдена искажала брезгливая и очень недовольная гримаса, а на его плече повисла виденная мной в костюмерной театра Молли. Неприлично прижимаясь своим фигуристым телом к лорду, она обвивала одной рукой его плечо, другой же прикрывала излишне откровенный вырез платья, которое больше хотелось назвать нарядом исполнительницы приватных танцев. Хотя, если спросить меня, я бы сказала, что она больше показывала на свой бюст, нежели прикрывала его. И лицо у нее, хоть и было испуганным внезапным появлением фотографа, но она не позабыла бросить кокетливый взгляд в камеру. А фотограф оказался профессионалом, раз успел вовремя попасть на место и ухватить нужные эмоции.

Я захихикала, представляя, как его сиятельство лорд Ольден обнаруживает это фото за утренним кофе. Почувствовав истинное наслаждение от того, что судьба наказала истукана за издевательство надо мной, я пробежала взглядом по заголовкам статей. «Губернаторский взгляд на искусство», «Лучшая постановка «Аристиды», «Гений режиссуры Эмиль Франсуа», «Открытие нового железнодорожного вокзала намечено на октябрь», «Гастрольный тур столичного цирка», «Дочь стеклозаводчика Элена Крус станет хозяйкой художественной галереи «Крус и ко», «В жилом доме Кремдена взорвался паровой котел, есть жертвы».

Фотографий было немного. Конечно, губернатор с примой театра в фойе, какой-то напыщенный франт с бантом, явно тот самый режиссер Эмиль Франсуа, потом фото Элены Крус, которая как две капли воды походила на девушку с портретов Кастора. Я повернула газету к окну, чтобы рассмотреть фото. Снимали явно у девушки дома, об этом говорила обстановка. Сама Элена стояла в холле около какой-то картины, а позади в проеме вполоборота камера захватила жердеподобную служанку с веселыми кудряшками и в клетчатом платье, видимо горничную.

Размышляя о странной манере редакторов в выборе тем для выпуска, я слепо смотрела в окошко парокара, когда моей руки коснулась сидевшая напротив соседка.

– Простите, вы позволите взглянуть на снимок? – обратилась ко мне миловидная женщина лет тридцати с тихой просьбой в глазах.

Я протянула ей газету.

– Конечно.

Она взяла шуршащую бумагу из моих рук и всмотрелась в снимок лорда Ольдена.

– Он неплохо вышел, – заметила я, глядя, как она с нежностью рассматривает фото.

Женщина сглотнула и подняла на меня печальные карие глаза.

– Неплохо, – согласилась она. – Но мне кажется это мерзко, делать такие фото. Ведь сразу понятно, что лорд Ольден не делал никаких поползновений в сторону этой раздетой мисс.

Я удивленно посмотрела на собеседницу. По возрасту она была все же ближе ко мне. Лет двадцать пять максимум. Грусть так и читалась во всем ее образе. Темно-коричневое платье, скромное и недорогое, но опрятное, шляпка в клетку в тон к платью. Я тут же вспомнила о своем страшном головном уборе и тронула поля пальцами, проверяя и делая одновременно вид, что смахиваю паутину, невесть как взявшуюся в кабине парокара. Руки незнакомки были затянуты в простые без украшений перчатки и не представлялось возможным угадать, замужем она или нет.

Изысканного в женщине вроде ничего не было, но, может, строгая осанка, такая естественная и в то же время скрываемая чуть опущенными плечами, а может манера разговаривать, создавали странное двойственное впечатление. Черты лица незнакомки, тонкие и изящные, при ближайшем рассмотрении пленяли. Воистину, посетуешь на несправедливость судьбы, дарующей одним положение и богатство, а другим внешность и природную манеру себя держать. И все же, она не была похожа на ярую поклонницу лорда, коих, видимо, числилось немало, но и образ они иметь должны были куда как хуже моей невольной соседки.

– Почему вы так решили? – поинтересовалась я.

Женщина снова посмотрела на меня, отрываясь от снимка.

– Это же очевидно. У Рич.. хм, у лорда Ольдена не может быть чувств к этой актрисе. Такой человек, как он, никогда не мог бы себе этого позволить.

Мне послышалась грусть в ее последних словах, и я пристально вгляделась в ее лицо. Кем она может быть ему? Горничной? Вряд ли экономкой. Она слишком молода для этого. Вероятно все же, кем-то из прислуги и довольно близко знакомой с заносчивым лордом. Что же вынудило ее уйти, интересно знать?

Незнакомка заметила мой изучающий взгляд и смущенно протянула мне газету.

– Можете оставить эту страницу себе. Меня интересует другая. – Я оторвала ту часть, где было фото Элен, и вернула газету странной мисс.

Та поблагодарила и, бережно сложив, спрятала фото в скромной сумочке. Оставшуюся часть пути мы проделали в молчании, даже о погоде не хотелось говорить. Женщина вышла у паровозного завода, располагавшегося за пару остановок до моей станции, и я остаток пути размышляла о странных отношениях лордов с прислугой.

Выйдя из тут же зашипевшего парокара, я словно попала в другой город. Неудивительно, что мне так показалось, ведь мои ботильоны по самые шнурки нырнули в огромную лужу и, если бы я не поторопилась отбежать, меня бы окатило грязной водой, расплескавшейся волнами в стороны от колес умчавшегося транспорта.

Отчаянно топая ногами, дабы стряхнуть все капли со стареньких ботильонов, я ворчливо подыскивала прозвище водителю и не заметила шмыгнувшего мимо меня грязного мальчишку. Только когда он на всем ходу вырвал из моих рук сумочку и помчался вверх по грязной улице, я рванула за ним, стараясь не грохнуться в очередную лужу. Темп у пацана был хороший, но он не бегал наперегонки с сельскими мальчуганами от старой часовни до мельницы по холмам и оврагам, поэтому, пробежав добрую половину длиннющей и, похоже, единственной заводской улицы, я все же догнала воришку.

Бухнувшись в грязь лицом от сильного толчка в спину, тот выронил свою несостоявшуюся добычу и, тотчас перевернувшись, приготовился отбиваться. Но нападать я не намеревалась.

– Сейчас же верни мою сумочку, – приказала я не терпящим возражений тоном.

Мальчишке было от силы лет восемь, но я знала, как уменьшает возраст худоба, а потому смело прибавила еще пару лет. Он, насупившись, вытер измазанное лицо, и потянулся за сумочкой.

– О нет, пожалуй, я сама, дружок. Ты такой грязный, что я вовек не отмою ее.

Я наклонилась, чтобы поднять потерю, а мальчишка тут подскочил и дал стрекача. Пришлось лишь проводить его удивленным взглядом. Резвый малый. Но свое я вернула и не было резона играть с ним в догонялки. Отряхнув сумочку, так удачно свалившуюся на единственное сухое пятно на дороге, я поднялась и осмотрелась. Вдоль длинной улицы одно за другим тянулись заводские здания, схожие своими краснокирпичными стенами и разнящиеся высотой и конфигурацией. Резные парапеты с угловатой кладкой, придающей зданиям хоть какой-то вид, и бесчисленные трубы, выплевывающие дымное покрывало, которое затягивало небо серой заводской пеленой. Попробуй угадай, который из них стекольный. Взгляд мой выцепил несколько мальчишеских фигур за углом одного из заборов, что тянулись вдоль заводских стен.

– Эй, иди сюда, – мне показалось неплохой идеей спросить у местных оборванцев, где находится цель моих поисков, но ребятня быстро скрылась, и я осталась одна на пустынной улице.

Серые дымные тучи, нагоняя мрачности, селили в душе столь же пасмурное предчувствие. Я зябко поежилась, но тут же, одернув себя за подобные мысли и отбросив глупые предрассудки, решительно зашагала к ближайшим воротам. На мой стук открылось окошко.

– Чегой-то гремишь? – прокуренный голос старого сторожа недовольно прозвучал с той стороны, а на меня любопытно посмотрели мутные глаза из-под косматых, хорошо пробеленных сединой бровей.

– Не подскажете, где тут стекольный завод? – смело протараторила я.

– Ой-ой. Раскудахталась, – поморщился старик, отходя на полшага так, что мне стала видна борода в цвет бровей, затянувшая лицо сторожа по самый нос, – дальше стекольный. От нас через один. Повадились куры, так и снуют тудой-судой, тудой-судой, будто взавтри закроется. О-на седня, чаво? Выходной. А все туда ж.

Я так и ахнула. Выходной. Голова моя дырявая. Как же я дни-то попутала?

– Так он закрыт, что ли сегодня? – протянула я безнадежно, говоря скорее себе и совершенно не надеясь на ответ.

– Щас, закрыт. Это чтоб Крус, да заводик прикрыл? Да, он удавится от жадности, – старик загремел запором и, открыв в широких воротах маленькую калитку, вышел, не отходя от створки ни на шаг, но разглядывая меня с головы до ног. – Это вам не Дикан наш, – он кивнул на здание завода за спиной. – У нас ежели выходной, значица выходной. Паровые котлы, знамо, не люди, они ж и погодить могут, – он кивнул на мою сумочку. – А ты что ж, без черепков?

– Без чего? – не поняла я, тоже в ответ бессовестно разглядывая сторожа.

– Без битья, – пояснил тот и улыбнулся в бороду. – Хорошенькая.

Я сделала шаг назад, но выпрямила спину и приняла серьезный вид.

– Еще чего не хватало, не бил меня никто.

Старик сипло засмеялся.

– От дура, – по-доброму подивился он и покачал седой головой, – посуда, говорю, где твоя битая?

Я сконфуженно поджала губы, вспомнив о рекламе мистера Круса и понимая, что веду себя и правда, как сельская дурочка.