Читать книгу: «Айкрам. Отголоски»

Часть 1. Рассвет.

Первые мгновения.

И что же он забыл здесь? Купеческий сын, которого родители не хотели отпускать, вообще не ожидая в нём белой крови. Но ведь он сделал правильно, что решил поехать вместе с остальными обречёнными, а не отдельной повозкой, так рассудил, выйдя засветло из дома. Хотя неудобства явно огромные, вечная тряска, столпотворение, в котором нужно изловчиться, не упасть, пока все залезали в свои повозки, набитые битком, и естественно, он не удержался. Не собирался терпеть хамское поведение некоторых ребят, открыто высказывая им всё, что на уме. Делал это ещё там, на площади, вот его и ожидала участь ехать в конце, а значит глотать пыль за остальными. Какая несправедливость, а ведь всего лишь указал на свинское поведение парням, которым не помешало хотя бы попробовать стать достойными людьми. Но ничего, отец наказал найти Димитрия, когда он доберётся до академии, значит, стоило так и сделать. Вдвоём их никто не сможет принизить, по-другому и быть не может.

Холодный ветер играется на необъятных просторах и несёт собой весть о конце лета. Скоро осень, и всё пойдёт по своему обычному циклу, природа живёт по своим устоям, ну а люди – по своим. Горы стоят неподвижно, возвышаясь подобно древним великанам из легенд. Вода, будь в озере, в море, даже в маленьком роднике, бежит неумолимо, не давая препятствиям остановить свой ход. А по небольшой единственной дороге тянется вереница повозок. То не чужаки, на Ничейной земле не бывает чужих, особенно они, те, чья кровь способна использовать скопленное природой в своих жилах. Конечная остановка их пути – Айкрам, крепость, что стоит тут не одно столетие и столько же обучает магов. Благодаря силе которых княжества защищены от врагов и снабжены невероятными благами. Новый год и новые ученики, каждый со своими мыслями, стремлениями, мечтами. Сюда хотели попасть не все, но кто примет протянутую руку. А кто отшвырнёт её, не приложив стараний подняться, решать каждому самому. Что же до тех, кто прошли начальную ступень. Они приехали раньше и поджидают на стенах, дабы поглазеть на новых своих соратников, или же мирно отдыхают, не питая интереса к новоприбывшим.

Стены высоки, и с них открывается прекрасный вид. Если же взглянуть с земли, то видно жилистую юношескую фигуру с чёрными пышными волосами, оценивающую развернувшееся во дворе действие, иногда неприкрыто посмеиваясь над недотёпами снизу. На дорогу смотреть смысла не было: один раз побыл с той стороны, и хватит, теперь время смотреть на новичков. Ворона пролетела мимо, села сзади, судя по звуку, парень даже не удосужился взглянуть. Птица интереса у него не вызывала, таких тут попадалось много. Именно сейчас пребывали первые, и пока всё только начиналось, да, взглянуть на «малышей» и позабавиться никогда не надоест. Даже будет не хватать этих испуганных мордашек, когда он закончит обучение. Скучать по этим местам будет просто, тут казалось, таится огромная сила, каждая травинка и камешек пропитаны ею. Невольно взглянув на дикие просторы, отпускают гнев и грустные мысли, здесь ты ощущаешь свободу, забываешь про тревоги суеты людской.

– Хм, а вот и первые недотёпы, глаза будто сейчас выскользнут из глазниц.

– А припомни-ка себя, Виктор!

– Что за?!

Но ведь он не заметил её, только ворона пролетела мимо, и тут понимание окатило ледяной водой. Эта рыжая девица была их старостой, а именно старостами выбирали тех, у кого была самая белая кровь на году, неужели она сделала то, что он думает?

– Вижу, Марго, ты совсем отдыхать не любишь, магия обличий только впереди, а ты уже паришь вороной, удивительно, что не рыжей.

– В следующий раз приземлюсь тебе на голову. Что можешь сказать по новеньким?

– Да что сказать, все вываливаются без доли ловкости, и честно, никчёмны сейчас кажутся. Есть те, кто бродят с открытыми ртами, хоть играйся, камешки им туда бросай.

– Всё как всегда, ничего не меняется.

– Да, неизменно то, что неизменно. Но приезжают на первый год явно больше.

Теперь там было уже двое, они всё это прошли, со своими трудностями, со своими ситуациями, но дошли до высшей точки, не боясь ничего. Тут уж точно, это их стены и их дом, который, увы, покинут следующим летом. Но не только ими богата крепость. Внутри академии и её дворе уже горела жизнь, вернее, жизни всех, населяющих это одинокое строение, единственное в диких краях.

– И правда, на нас понадобилась одна повозка в первый год. А тут выделили три, хотя последняя почти пуста. Там одного привезли?

– Нет, двоих, вот этот белобрысый долго выползти не мог.

***

Вот и шум, издаваемый приехавшими, опять колесо провернётся, закручивая привычный ход. Вновь пора новым душам побывать в этих стенах. Её же путь был более долог: из другой страны в сиротский дом княжества, а при первой возможности сослали сюда. Однако здесь её жизнь складывалась куда лучше. Она староста, добралась до четвёртого года, их пересилили в комнаты, где жили по двое. Что однозначно лучше коек, от которых на утро болит всё тело и неадекватной кучи детей, оставшихся впервые без присмотра.

Гомон толпы заглушал даже бешено колотящееся в груди сердце. Есения шла под аккомпанемент голосов прибывающих, топота копыт, направляясь к себе в комнату. Мысль, что она ошибётся дверью, неотвратимо вертелась в голове. Их переселяли каждый год, и всегда приходилось по новой запоминать путь.

– Вроде эта.

Дверь открылась, чуть скрипнув, а Есения оглядела свои новые небольшие владения. Две кровати, один шкаф, стол, тумбочки, на которых стоят свечи, и большое окно – без изысков, но комфортно.

Только девушка чуть улыбнулась, как сзади послышалось недовольное ворчание. За три года она выучила кому это может принадлежать. По коридору шла невысокая тёмненькая девица, то была их местная винная принцесса, Александра, предпочитающая, когда к ней обращались на иностранный мотив, и вместе с этим – соседка Есении по комнате.

– Алекс, иди сюда.

Голос мелодичный и приятный отдавался эхом, расходясь вглубь. Он же и был путеводным огнём в этих проклятых коридорах, на который Александра тут же откликнулась.

– Ну наконец-то, я так устала ходить по этим лабиринтам.

– Хех, понимаю, каждый поворот похож на другой.

Между тем её собеседница уже прошмыгнула как мышка в норку и начала осматриваться вокруг.

– Да, не фонтан, но лучше этой треклятой казармы на первом году. Хочу домой, в свою уютную комнатку.

– Ты же только приехала.

– А вот, вспомнила прошлогодние страдания на верховой езде и сразу насиделась.

В этот момент девушка осеклась и взгляд был полон неловкости.

– Прости, я забыла, что ты не уезжала отсюда с начала первого года. Как же противно, что ты здесь безвылазно, мира ведь совсем не видишь.

– Ничего. Здесь есть своя красота.

– Скорее мёртвая тоска, от которой крыша едет.

Конечно, хотелось побывать в княжествах не как отребье, а как обычная жительница этой страны. Но ей даже некуда вернуться в перерывах между обучением, всё после, всё после…

Громкий гогот раскатился по коридору, заставив девушек вздрогнуть от неожиданности. Видимо, парни с пятого года вновь сидят, страдают без дела, совсем не думая, что их прекрасно слышно по всей крепости.

Тройка парней сидела в комнате, они смеялись, радуясь долгожданной встрече, нарушая покой всех, кто был поблизости. Из интереса Алекс потянула Есению на звук, узнать о задуманном этими бунтарями стоило, тут может быть нечто стоящее.

Виталий, Игорь и Лев крепко сдружились ещё со своего первого года. Сейчас не расстаются в этих стенах, какая бы беда ни случилась. Казалось, что скорее солнце навеки погаснет, нежели эти трое рассорятся.

– И что твой отец облил его на глазах у всех?!

– Да, я сам сидел заливался, опомнился лишь, щёлкнувшись лбом об стол.

Пока Виталий хохотал во всю глотку, уже понемногу скатываясь с кресла, в котором и так развалился полулёжа, Игорёк продолжал изображать лицо облитого пивом трактирщика, Лев же, как ни старался сдерживать смех, прикрывая рот рукой, всё равно был хорошо слышен.

– Виталь, ты глянь, даже наш мистер мрачная туча повеселел.

– Ой, да он лишь притворяется таким, шутник ведь отменный, но у себя в башке.

– Нет, ребят, это не по мне, и дайте мне оставаться таким мрачным и загадочным всегда.

Однако Виталий так и не унимался, ему всегда тяжело остановиться.

– Капер, оставьте ваше боярское лицо дома, тут вы не обязаны быть таким противным.

– Ему тут никогда места не было, стал бы боярский сынок тебя пьяного нести за спиной у Кингсли, зная, что от него прилетит так – прилетит.

Игорь загоготал в голос, уж слишком хорошо помнил эту историю.

– А как ты к козе пошёл и звал её «Мурзик», пока я отвлекал Алана Дмитриевича, а наше боярское дитё тебя тащило в комнату пинками.

– Эй, у меня задница болела неделю тогда.

На лице Льва заиграла хитрая улыбка, он кое-как успокоил смех, наконец.

– А вот не надо было сопротивляться.

– Тебе сопротивляться бесполезно, мёртвого заставишь идти.

– Это всё равно что тебя с утра подымать, вот одно и то же. Разгильдяй, а староста наш, вот ведь шутка судьбы.

– Не шутка, а кровь Костровых, вот и весь секрет.

– Не всегда происхождение делает всё за тебя.

– Игорёк, в моём случае, оно выложило мне дорогу в жизни.

Раздался колокол, время идти ученикам всех годов во двор, там встретить новоприбывших и уже прекрасно знакомых мастеров. Девушки сразу отошли от двери, направляясь на церемонию, сетуя о потраченном зря времени. Ничего эти трое не задумали, а лишь вспоминали былое, да всем давно известное.

– Пошли.

Лев поднялся на ноги, направляясь к двери, за ним и Игорь встал с пола, а Виталя остался сидеть, теперь опираясь спиной о кресло. Парни оглянувшись, увидели это, и лишь могли вздохнуть. Костров не менялся, повинуясь без сопротивления, разве что по зову желудка, и ведь умудрялся оставаться худощавым, хотя ел за трёх здоровых детин.

– Тебе пинка под зад дать?

– Не, я пойду, но позже.

– Твоё позже, обычно под конец, так что пошли.

Игорь и Лев направились к нему, подхватив под руки, буквально таща во двор академии.

– Эй, отпустите! Да что вам так свербит? Пойду я, пойду!

Лишь крики Виталия раздавались по коридорам, служа своенравным вторым колоколом. Есения и Александра прекрасно слышали это с лестницы, стараясь побыстрее выбраться наружу. Марго с Виктором давно были на месте, спрыгнули со стены, и подхватив себя ветром на полпути к земле.

Когда уже твёрдо стояли на ногах, прибывшие первогодки рассматривали их не закрывая рта и большинство не решались подойти, остерегаясь связываться с теми, кто уже мог провернуть подобное. Мелькала лишь за спинами ребят повыше светлая голова, отчаянно пытающаяся пробиться поближе.

«Уж больно молоды они для учителей, а если они ученики, разве им дозволено так выпендриваться и рисковать зря?»

Вадим был далеко не близок к приземлившимся, и поговорить рядом никого не было, вот его мысли так и остались при нём. Он хотел пробраться к «летунам», но то, что его запихнули в хвост повозок, сказалось, теперь толпа просто не пропускала его, поэтому пришлось встать поодаль, возмущаясь такой несправедливостью про себя. Во двор хлынул и поток новых лиц, что проходили мимо приехавших, будто мимо незаметных червяков, пиная в сторону тех, кто мешался на пути. Особенно это касалось девицы с зелёной прядью, сопровождали которую две абсолютно одинаковые милые на вид близняшки. Последними вышла целая рота парней, и вот эти совсем не церемонились: как главари шли впереди трое. Один здоровый с крепкими руками, которыми задушить недолго. Второй со шрамом на лице, пересекающим губы тонкой полоской, коротко стриженный брюнет. Ну а стоило показаться шедшему между ними, на вид худощавому, с глазами и волосами цвета тёмной древесной коры, Вадим услышал, как парни, приехавшие с Рысаковских, начали шептаться. Они, видимо, успели стать приятелями уже по пути сюда или могли быть знакомы и раньше.

–Это Костров?

–Да, говорят, у этого семейства с огнём особый слад.

–И верно, да ведь спалит же любого, кто против него встанет. А рядом кто?

–Который низкий, это вроде сын боярина Капера, а вот этот светлый – пёс его знает.

Церемония.

Никогда в Айкраме не было много учеников, даже на шестой год смогли пройти четверо из семи приехавших когда-то. Далеко не все смирно ждали мастеров, как раз старшим годам спокойно не сиделось на месте. Было много тех, кто привлекал внимание одним своим видом, за мелкие детали то и дело невольно цеплялся взор. Вот там девушка с зелёными прядями волос, а у того проходит шрам через лицо, и невольно начинаешь разглядывать его лёгкого фиолетового оттенка глаза, а у той девушки пышные рыжие волосы и ледяные глаза, от взгляда которых становится холодно. Шрамы и порезы были у многих, на руках, лицах, плечах. Здесь мало кого заботил приличный вид, многие предпочитали одежду, не особо отличающуюся от обычного рванья. Вадим постоянно смотрел по сторонам, с детства он привык к окружению совсем других людей.

Прозвенел вновь колокол, но уже иначе. Есения заметила, что первый год испуганно начал озираться по сторонам, стараясь понять, что будет дальше, а старшие наконец притихли. Её не бесили шестые, их поведение вполне объяснимо тем, что они прошли жёсткий отбор и находились на вершине дедовщины, царившей тут. А вот пятые и правда иногда выводили из себя, что творили они, выходило за все рамки.

Рука на плече, и резко развернувшись, она увидела разноглазую коротко стриженую девушку. Рядом стоял парень с небольшим шрамом, пересекающим бровь, в волосах его уже была видна лёгкая седина. То были Гриша и Василиса. Неразлучная парочка друзей, что никогда не расставалась, кроме ночного времени.

– Белая, Чёрный, как я рада вас видеть, где вы пропадали?

– Наш Гриша снова работал над собой как проклятый, начал сам будить магию, еле оторвала.

– Ты бы хоть брата попросил помочь.

– Не нужна мне его помощь, сам смогу разобраться. А этот пусть о себе трясётся.

Василиса не смогла удержаться, чтобы не толкнуть его в плечо. Всё же эта зацикленность её раздражала, чего девушка нисколько не утаивала.

– Ты чего?

– Может, мозги тебе вправлю, снова за старое, когда уже успокоишься!

Вася заводилась очень быстро, чтобы она повысила голос и стараться особо не нужно. А Есении совсем не хотелось получать за поведение своего года, ещё и вновь сменится их ведущий мастер, когда они уже привыкли к Алану, поняли, что от него можно ожидать.

– Ребят, давайте не сейчас, пожалуйста.

Не особо помогло, казалось, сейчас начнётся спор, что привлечёт внимание всех учеников. И наверняка кто-то косо посмотрит на неё.

– Эй, заткнулись, не до этого сейчас!

– Спасибо, Алекс.

– Да не за что, Ася.

Гриша с Василисой и правда успокоились. Резкий вскрик привёл их в осознание, где они находятся. Пожали руки в знак примирения, встали плечом к плечу, терпеливо ждали.

Вновь удар, но теперь было слышно лишь, как подвывает ветер, рты всех закрылись, а глаза устремились на двери. Как будто мощный порыв ветра распахнул вход в крепость, и оттуда вышли шестеро магов. Трое из них были среднего возраста, было ясно, что у них уже значимый жизненный опыт. Остальные же трое, будто сами только несколько лет назад закончили своё обучение. Это были мастера, и именно им предстояло направлять молодых магов, давая им все необходимые знания. На них смотрели как на идолов, ни писка, ни чиха, лишь великое молчание и глаза, устремлённые только в их сторону.

Среди шести вперёд вышли трое: один рыжебородый, другой с янтарными глазами и светловолосая женщина с ледяным взглядом. Первый заговоривший явно был не из княжеств. Кожу его отличал природный загар, черты лица точёные, прекрасно видные, выдающие в мастере происхождение зарубежное.

– Приветствую вас в крепости Айкрам, ставшей местом силы для стольких магов, что счёт теряется. Мы – ваши мастера. На время обучения каждый будет вам помощью и опорой. От вас же требуется стараться, не пропускать наши слова мимо ушей. И да, если такое случится, мы узнаем, и тогда будьте готовы к личному кошмару здесь. Я, Рэйф, мастер второго и старше годов, рад приветствовать вас здесь, знакомых уже и тех, с кем нам лишь впереди познакомиться ближе.

Рэйф отступил назад, давая выйти вперёд магессе. Голос её был текуч, как река, пленяя всех в свои оковы, а глаза подобны чистейшему льду, спина прямая, волосы собраны в хвост. Отсутствует хоть малейшая халатность к своему облику либо к речи.

– Рада видеть знакомые уже лица и новые в стенах Айкрама. Долго не буду вас тут держать, лишь повторю, что да как у нас здесь. С каждым годом занятий будет прибавляться, как и сменяться ведущий мастер. Именно к нему можете приходить за советом и помощью. Не пройдя испытания перехода, отправитесь домой. В каждом году свой староста, он же общий голос на обсуждениях, проситель за нужды года. Не думайте, легко здесь не будет, вам лучше позабыть о тепле родного дома, привыкать к тяжёлым дням в тренировках.

Она развернулась, отходя к Рейфу. Кивком отправила выйти вперёд следующего, широкоплечего рыжебородого мага. До этого он стоял, слегка пошатываясь, то и дело смотря по сторонам, мало внимания уделяя происходящему. Сама же женщина взяла бумаги у Рейфа, внимательно начав просматривать их.

– Значит так, я Айдар и веду я у всех годов, так что привыкайте ко мне, кто не привык. Есть новости для всех: теперь Айкрамом руководит Воеслава. Иван уже староват, ушёл на покой. Вместо него приехал Виктор, которому и достаётся шестой год. Долго распинаться я не буду, первашей отведу в комнаты, как закончим. А теперь давайте заканчивать, жрать охота.

Мало вызвали новости замешательства, было ожидаемо, что руководить Айкрамом поставят Воеславу. Она и так уже несколько лет занималась этим, влияя на всё, хоть и не всегда её вмешательство было явно видным. А что касалось нового мастера, он занимался только своим годом. Его приход не предвещал затронуть жизнь всех, вот и не было вспыхнувшего интереса.

Когда блондинка поравнялась с Айдаром, тот предоставил говорить вновь ей, сам приняв скорее место статуи подле неё. Воеслава ещё раз глазами пробежавшись по бумагам, сложила их. Обратилась к собравшимся громко, чтобы её точно услышали все присутствующие.

– Староста первого года, Вадим Олегович Агеев. А теперь все можете отходить к своим мастерам, старосты пусть будут ближе всех. Им по первое время нужно будет тщательно проследить за посещением. Пятый год ко мне, первый к Айдару, второй к Рэйфу, третий к Алану, четвёртый к Маритане, шестой к Виктору.

Пробуждение.

Свет… Во тьме непроглядной забрезжил голубым огнём, вкрадывающийся ледяным ужасом вглубь сердца. Сейчас, спустя столько времени, но что стоит время для бессмертного? Ничего. Рождённый сотни лет назад, он неизменен до сих пор, и спящий абсолютно безопасен, но сейчас пробудился, влеча за этим масштабные последствия.

Эхо пробуждения вместе с волной силы раскатилось по коридорам, давно скрытым от глаз тех, кто недостоин тут пройти. Гул, похожий на рык потревоженного зверя. Кто знает, что он несёт за собой? Может быть, изменения настолько гигантские, что содрогнётся весь мир, а может, это лишь небольшая вспышка, что тут же угаснет.

Холод, слякоть и одиночество – вот что вокруг. Здесь мерзлота на какую только способна земля, абсолютно лишённая попадания солнечного света. Путь сюда уходит глубоко, находясь в кромешной тьме. Тут будто глубокой осенью со своими проливными дождями, только теснота и затхлость, из-за них становится всё только хуже. Нет ни единой души вокруг, тишина стоит мёртвая, и здесь постоянно лишь воспоминания давно почивших, и знавших это место.

«Пора, пробудись, восстань, то, что держало тебя столько времени во сне, спало. Пора показать свою силу, меняй, разрушай, дай себе волю, всемогущий. Отомсти за нас, за наши муки и страдания, пережитые слёзы и горести. Ты – заступник наших душ, твоё время пришло».

Луна уступит место солнцу, а молодые и понятия не имеют о пробудившемся. Затаившим на них страшную обиду, никогда не знав жалости или милосердия.

После церемонии.

В крайне короткое время двор опустел. Все отправились по своим мастерам и комнатам.

Когда Вадим зашёл, его взгляду предстало помещение, похожее на казарму. Двухъярусные кровати, вместо привычных ему перин, накинуты просто лоскуты ткани, которые, по-видимому, были получены ещё во времена детства князя Елисея Волкова. В не маленькой комнате находилось пятнадцать ребят, и здесь им необходимо было всем жить. У каждого на кровати лежал комплект формы: из длинной рубахи, штанов, потрёпанных сапогов, кушака на пояс. Увидев всё это, Вадим призадумался: а стоило ли так рьяно порываться сюда? Сейчас его воротило от всего окружающего. Он даже был близок к тому, чтобы пустить слезу. Надо же было так попасть, что именно его кровь развилась достаточно для становления магом. Завтра им надо прийти на первое занятие, за любого отсутствующего влетит Вадиму. Айдар сказал, что будет проводить его в крытом дворе. Все мысли юноши были поглощены завтрашним днём. Тогда он ощутил толчок в спину и упал носом на кровать. Тот самый паренёк с площади, лицо отталкивающее, а фигура полноватая, в противовес несколько смазливому и стройному Вадиму.

– Неужели наш староста такой размазня?

– Ты меня даже не знаешь, а уже кидаешь такие громкие обвинения. Тебя совсем не учили, как разговаривать в присутствии приличных людей?

– А на кой это мне! Я Паха, мой батя мясник. Он учил, где отрубить мяса, вот на тебе и испробую, если посмеешь хоть что-то мне против сказать. Харкать я хотел кто ты там!

– Вынужден предупредить, что с подобным поведением я буду вынужден по возложенным обязанностям, воздействовать на тебя.

– Мой кулак сейчас повоздуйствует тебе на харю!

Группа ребят, собравшихся вокруг Пахи, смеялась во всю, пока тот показывал кулак гордо стоящему Вадиму. Казалось, что он как мишень ждёт, пока его ударят, ни двигаясь с места. Не приходилось раньше купеческому сыну ввязываться в подобные истории. Обычно все такие крикуны были горазды лишь болтать, он не верил, что и этот осмелиться его ударить.

– Предупреждаю, что этого лучше не делать, ведь…

– Паха, живо успокоился. Иначе твоя жизнь здесь станет похожа на выгребную яму. Я живо всё устрою, станешь как свиная мишень для меня!

Резкий и уверенный голос разнёсся по комнате, из тени вышел парень такого же возраста, как и остальные. Однако уже сейчас было видно, что с ним шутки плохи. Одет хоть и просто, видно, в походной одежде, а не повседневной. Глаза будто хватали за крючок, и ты уже был его добычей, – это взгляд голодного волка, готового сильной хваткой вцепиться в жертву намертво. И вот сейчас, именно так он смотрел на сына мясника, пусть тот и выглядел гораздо крупнее, паренька это нисколько не испугало.

– Он, твой староста, и скажу вот что, под моей защитой: а кто не согласен, узнаете, что значит идти против Озерцовых.

По комнате моментально пошли шёпоты. В конце концов, и до Пахи они дошли на ухо, после чего тот мгновенно изменился в лице и отступил.

– Понял.

– Так-то лучше.

Димитрий повернулся к Вадиму, усадив его на койку, шепнул и полез наверх.

– Завтра всё обговорим.

Сейчас промелькнула надежда. Неужели он нашёл того, с кем может здесь водить дружбу, ведь именно Димитрия Озерцова говорил ему найти отец. Только было в нём нечто странное, но нужно было сперва выспаться, завтра вставать очень рано. С этими мыслями Вадим переодевался, а затем и лёг спать. До поздней ночи по комнате бродили смешки и шёпот. Расслышать смысл которых он уже не сумел, провалившись в крепкий сон.

Крепость Айкрам была старше многих поколений, и каждый шаг по её полу отдавался эхом. А когда Марго направлялась наверх в не самом лучшем расположении духа, то и не пыталась скрывать своё приближение. Шестой курс жил на самом верху, на одном этаже с мастерами, туда ей и нужно было идти. Но не в свою комнату, с их года не было на сборе одного, Вольфганга, за ним и раньше водились подобные грешки. Но девица думала, что закончит он своё пребывание здесь раньше и ей не придётся так обеспокоиться его появлениями, однако вышло, что вышло. Дёрнув за ручку, Марго поняла, что дверь закрыта, и в ход пошли стук вместе со словесными нападками.

– Ты совсем обнаглел? Можно было явиться хотя бы сегодня!

Дверь открылась, и в ней стоял парень, он был старше и выше рыжеволосой. Обёрнутый в плед, судя по его лицу, было видно, только проснувшийся, и сейчас был крайне недоволен, что его потревожили. Девушка толкнула его внутрь, уже входя сама, закрыла за собой дверь. Большая кровать, одно большое окно, шкаф, комод и дверь в умывальню, где стоял по сути нужник, накрывающийся после сделанных дел крышкой, и ведро с водой, чтобы ополоснуть лицо с утра.

– Эй, а чего это мы так врываемся?

– Пришёл бы на сбор, не врывалась бы.

– Та-ак, началось. То белиберда совсем неразумная снится, то кто-то до утра под дверьми шарахается, то ты с криками налетаешь.

Вольфганг, не дожидаясь следующих слов девушки, сел на кровать, продолжая смотреть Маргарите в глаза. Пока та стояла перед ним, сложив руки в локтях и настойчиво избегала встретиться с ним взглядом. Смотрела куда угодно, даже на шею и ниже пояса парня. Ей было глубоко плевать, что он подумает, хочет вляпаться, так пусть не утягивает за собой и её, поэтому она и не отступит. Если надо будет, сама утром разбудит, потащив на занятия.

– Ты сегодня решил наплевать на то, что надо прийти.

Да, он решил, что ему важнее выспаться, да и не было желания идти. А затем стук в дверь и повышенный тон знакомого голоса. И вот он уже сидит, смотрит на эту маленькую хрупкую фигурку с копной рыжих волос, блестящих от солнца, пробивающегося в комнату сквозь окно. Их небольшое состязание его заводило, уступать ей он не собирался.

– Да, решил. Ничего уже не сделаешь.

– Хватит своевольничать, не ты тут устанавливаешь порядки.

– И не ты.

– Завтра с восходом солнца у нас энергетическая магия. Приди, хоть посвяти личиком своим.

– Хм, а ты может тогда сегодня порадуешь меня своим. С тобой может и уснуть проще будет, если кто опять бродить в ночи начнёт.

Маргариту сказанное заставило застыть, она взглянула в его глаза, надеясь, что он просто по-дурацки решил пошутить. Буря эмоций в этот момент разыгралась внутри, возмущение смешивалось с приятным удивлением. Прокашлявшись, она постаралась взять себя в руки, притвориться, что не слышала сказанного. Её тон стал прежним, а взгляд устремился уж совсем в сторону от парня.

– Завтра ты должен быть. Приятного вечера.

Словно пламя пошатнулось от порыва ветра. Марго развернулась, а волосы чуть не задели лицо Вольфганга. Шаги быстро удаляли её фигуру от него, ей пришлось остановиться у двери, слушая, что Гром захотел сказать напоследок.

– Я тебе предлагал сделку, ты сама отказалась.

– Будешь мне ещё условия ставить?

Рука сама собой сжалась в кулак. Нет, ей нужно было ответить. Впервые за все годы он так с ней говорил. Не среагирует сейчас, считай, дала позволение продолжать. Тон её стал лукавый, лиса, вот лиса в чистом её проявлении.

– Что же ты тогда промедлил и даже не поцеловал, ведь так должно быть в любовных историях, насколько я слышала?

Не дав ему ответить, Маргарита вышла, захлопнув за собой дверь.

Вечером небо порадовало прекрасным закатом. Уход солнца окрасил горизонт розоватым цветом, казалось, что какой-то талантливый художник прошёлся кистью по небосводу, подарив радость и умиротворение людям или магам, наблюдавшим за ним.

Сон девушке не приходил крайне долго. Казалось бы, такая мелочь, обычное замечание, которое было необходимо, так как этого требовали её обязанности. И как всегда она не была уверена, сработает это или нет, и сделала что от неё требовалось. Конечно, если бы от выполнения её команд зависела жизнь находящихся здесь, то тут она готова из кожи вон лезть, но добиться своего, если уж не доходит до понимания, был бы резон воспользоваться силами. А здесь можно лишь этим нажить себе проблем, пока не закончилось обучение. Но он не выходит из головы. С чего бы это?

Всё же она закрыла окно и легла спать. Ей нужно вставать завтра рано, в любом случае, явится Гром или вновь наплюёт на всё.

Вольфганг тоже не мог отпустить мысли о произошедшем. Да, он считал Маргариту привлекательной очень давно, но чтобы проявлять симпатию к ней, он не думал. Девушка всегда казалась отстранённой, несмотря на лёгкий, как казалось, нрав, была в ней и другая сторона, скрытая ото всех, окутанная густым мраком. Сегодня он увидел, как сверкнула та сверкнула, и ему захотелось куда чаще видеть её именно такой. Вот называется, поспорил с Чёрным, теперь отделаться от мечтаний об этой девице не может.