Читать книгу: «Эффект бабочки», страница 3

Глава 8

Катерина

После его ухода в комнате повисает напряженное молчание. Мама застыла на месте, нервно теребя в руках шелковый платок, практически раздирая его на куски. Ощущение, что только что пронеслась гроза и теперь придется расхлебывать последствия. Меня почему-то все это настолько пугает, что холодеют кончики пальцев.

– Мама, что это сейчас было? О каком шантаже говорил Маркус?

– Что, милая? – Ее рассеянный взгляд становится более осмысленным. Она даже пытается мне улыбнуться, хоть получается и не очень. Я упрямо прищуриваюсь, не желая сдаваться.

– Маркус сказал, что ты пытаешься его шантажировать. Что он имел ввиду?

– Да, нам нужно это обсудить, но давай не здесь. Пошли в кабинет Кристофа.

Мы проходим в кабинет отчима, где он проводил существенную часть времени. В первые дни, когда я только знакомилась с новым домом, мама настойчиво требовала не заходить в эту комнату, чтобы его не беспокоить. Но однажды он услышал ее наставления и сказал, что будет рад мне в любое время. Помню, как рисовала за его столом, а он стоял рядом, выслушивая своих посетителей. И никто никогда не относился ко мне так, словно мне не было там места. Теперь, увидев огромное пустое кресло, я не смогла сдержать слез.

Мама же наоборот словно подобралась при виде пустого кабинета. Вещи любимого мужа давали ей сил, чтобы бороться со всеми несправедливостями мира. Их брак был счастливым, жаль, что времени на это счастье было отмерено мало.

Она садится в его кресло, на несколько секунд прикрывая глаза и наслаждаясь родным ароматом. Здесь все было как обычно, как будто отчим всего лишь ненадолго вышел по своим делам. Не представляю, как мне вообще принять тот факт, что его больше нет. Он никогда меня больше не обнимет, не отведет к алтарю на свадьбе, не станцует со мной на своем юбилее.

– Кристоф был криминальным авторитетом.

Это прозвучало настолько неожиданно, что я просто не поверила своим ушам. Отчим никак не тянул на бандита. Они обычно были грубые, наглые, не стеснялись применять силу. Именно такое впечатление у меня осталось после России. И мама прекрасно знала об этом, потому что мы вместе противостояли группировке, которая требовала с нас долги сбежавшего отца. Она сама бы никогда не связалась с этим гнилым и кровавым миром.

– Это такая шутка?

– Вовсе нет. Конечно, он совсем не походил на тех головорезов, что врывались среди ночи к нам в квартиру в Самаре и требовали вернуть долги твоего биологического отца. Кристофа можно было бы назвать надзирателем за всеми криминальными объединениями и группировками. В его задачу входило контролировать их деятельность, следить, чтобы не было излишнего беспредела. Могу с уверенностью сказать, что его власть и авторитет были непререкаемы. В Европе их всего четверо, и наш Кристоф отвечал за северный регион. В каком-то смысле для всех он был наместником господа бога от мира преступности и носил соответствующий титул. Этих людей называли всадниками, по ассоциации с библейским писанием. Кристоф был Голодом, но это не мешало ему быть любящим мужем, внимательным отцом и хорошим человеком.

Я буквально падаю на диван, не веря своим ушам. Да, было сложно не заметить, что все относились к отчиму с уважением, но мне казалось, что дело в том, что он богатый человек и влиятельный бизнесмен. Оказывается, у моего второго самого родного в мире человека была еще одна сторона, темная и мрачная. И это никак не вяжется с тем образом, что за все эти годы сложился в моей голове.

– Мне трудно поверить в твои слова. Он казался таким нормальным, обычным бизнесменом, пусть и весьма крупным.

– Понимаю тебя, но сейчас дело даже не в этом. Кристоф умер, а значит начнется грызня за его титул. – Мама запнулась, немного помолчала, набираясь сил, и продолжила. – И эти люди могут уже быть не такими хорошими и терпеливыми. Один из них Маркус. Именно о нем я и хотела с тобой поговорить. Он очень плохой человек. Я не могу рассказать тебе всего, пусть это бремя будет лежать полностью на моих плечах, но ты должна понимать, что от него не стоит ждать ничего хорошего. Скорее всего нам придется спешно возвращаться в Россию, но пока я не все не организую, ты не должна оставаться с ним наедине.

На самом деле, она могла бы и не просить меня об этом. Маркус всегда казался мне страшным человеком, с этими его пустыми глазами и пристальным взглядом. После сегодняшней поездки складывалось впечатление, что раньше только отец был способен удержать его в узде, и теперь он готов творить все, что только придет в его голову.

– Но ты можешь мне хотя бы сказать, чем его шантажировала?

– Не стоит, милая. Достаточно того, что то, что он совершил нечто отвратительное по меркам большинства людей на планете, если только они адекватные и воспитаны с учетом норм морали и приличия. Маркус знал, что отец никогда не поймет его поступков, но не постеснялся поставить того в известность. Теперь мне кажется, что сердечный приступ вызвали именно откровения единственного сына. Правда, доказать это будет практически нереально. В одном он прав, в этой борьбе будет мое слово против его. И вряд ли неизвестные мне люди примут нашу сторону. У меня есть вариант, к которому придется прибегнуть, чтобы попросить о помощи, но неизвестно, что из этого выйдет. Просто будь настороже, а пока оставь меня, пожалуйста, одну. Мне нужно подумать.

– Конечно, мама. Я буду на кухне.

В дверях я оборачиваюсь, чтобы еще раз убедиться в том, что ей не нужна моя помощь. Мама сидит сгорбившись, запустив тонкие пальцы в растрепанные волосы цвета меда. Мне бы хотелось помочь ей, снять часть груза с хрупких плеч, но она не позволит. Максимум, что я могу, это следовать ее инструкциям и не оставаться наедине со сводным братом. А еще верить в то, что все будет хорошо. Иного варианта у нас нет.

Глава 9

Эрик

Встречу фру Тунберг назначила в довольно людном месте, пусть и не в центре города. Умная женщина заранее подстраховалась, засветившись со мной на случай, если наш разговор зайдет не в то русло. А впрочем, кто знает, что было в ее голове, ведь мы не были знакомо даже шапочно. Голод тщательно оберегал свою семью от грязи, с которой приходилось работать.

Я приехал заранее и не один. Ханс остался в машине наблюдать за центральным входом в ресторан. Задний охраняла парочка доверенных людей. Вдова не имела в нашем мире никакого реального влияния, но могла пролить свет на свои отношения с пасынком. Они выглядели слишком подозрительными, а я привык контролировать все до мелочей.

И первое, что бросилось мне в глаза, стоило только увидеть хрупкую женскую фигуру в черном траурном платье – ее искренняя скорбь. Она не выглядела убитой горем, она действительно переживала один из самых сложных периодов в своей жизни. Любовь никогда не казалась мне чем-то важным и необходимым в современном мире. Легче построить семью на более приземленных ценностях. Например, общие цели, взаимное уважение, брачный контракт. Однако боль, притаившаяся на глубине голубых глазах, была настоящей.

Очаровательная улыбчивая русская, которая мелькала под руку с Кристофом на разнообразных раутах, по-настоящему любила своего мужа, и судя по тому, что рассказывал Ханс, ее чувства были взаимны. Теперь Лариса осталась вдовой. Да, еще не старой, вполне способной очаровывать своей хрупкой красотой окружающих мужчин. Но что-то в ее заострившихся чертах лица свидетельствовало о том, что ей это не интересно. Она погрузилась в горе с головой и неизвестно захочет ли выбраться из его мрачных глубин.

– Добрый день, фру Тунберг. Примите мои искренние соболезнования в связи с кончиной Кристофа. Он был замечательным человеком. – Я вежливо встаю со стула и помогаю ей сесть.

– Спасибо, вы правы. Кристоф действительно был необыкновенным, но боюсь, что не смогу объяснить насколько. Вы знали его в силу общих дел и больше, как Голода. Для меня он был любящим мужем и заботливым отцом, который принял моего ребенка от первого брака, как своего собственного. Не каждый мужчина на это способен.

Повисла пауза. Мне нечего было добавить, потому что Лариса все и без меня разложила по полочкам. Вряд ли Кристоф, приходя домой продолжал быть криминальным авторитетом, перед властью которого склонялись страны. Тем более, что ему не требовалось ни на кого давить или подчинять своим требованиям. Вторая жена его безоговорочно любила, и это явно слышно в каждом ее слове. Не то, чтобы я завидовал семейным парам, но пробрало даже меня.

Мы спокойно сделали заказ, переговариваясь на нейтральные темы. Лариса заметно нервничала, изредка бросая взгляды в стороны выхода, но пока было непонятно ждет ли она кого-то или наоборот опасается нежданных гостей. С каждой минутой ситуация становилась все более напряженной и интригующей. Я уже хотел мягко перевести разговор на причину нашей встречи, когда она внезапно заговорила об этом сама.

– Вы совершенно правы, Эрик. Мой муж был прекрасным человеком, а еще я знаю с каким уважением к нему относились в вашем мире. К сожалению, не могу сказать того же о Маркусе. И тем не менее, он планирует претендовать на титул отца. Надеюсь, что вы понимаете, к чему это может привести.

– Значит слухи, что вы не в ладах со своим пасынком оказались правдой? – Я лишь поддерживаю беседу, но ничего не значащая фраза заставляет мою собеседницу напрячься.

– О наших отношениях ходят слухи? И что же говорят люди?

– Что спустя два года, после вашего приезда в Стокгольме в статусе его мачехи, между вами пробежала кошка. До такой степени, что Маркус предпочел съехать из отчего дома в собственную квартиру. А еще говорят, что перед Кристофом вы создавали видимость нормальных отношений. – Услышав столь туманные сплетни, Лариса расслабляется и даже позволяет себе горькую улыбку. – Не хотите поделиться причиной столь внезапно похолодания в дружной семье?

– Поверьте, это не так уж важно, дела давно минувших дней. Гораздо серьезнее то, что в тот момент, когда у моего мужа случился сердечный приступ, Маркус был рядом с ним, но и не подумал вызвать скорую помощь. Не думаю, что он стоял и смотрел, как умирает отец, хотя не удивилась бы такому повороту. Пасынок очень любит власть, и допускать его к управлению будет серьезной ошибкой.

– С чего вы взяли, что он был с ним? – Не мне ей объяснять, что такие обвинения весьма серьезные и должны иметь под собой веские основания. Их должно хватить для того, чтобы Маркуса исключили из борьбы за кольцо.

– Он сам сказал мне об этом. К сожалению, Эрик, у меня нет ни единой улики, только его собственные слова, которые без доказательств не будут ничего значить. Но зато я знаю его слабое место, через которое его можно заставить отозвать свою кандидатуру.

Если честно, я ожидал чего-то подобного, когда соглашался на встречу. Мог ли Маркус бросить своего отца умирать? Легко! Слишком тяжело расти в тени столь влиятельного и харизматичного человека. Младший Тунберг давно рвался к власти, до которой его не допускали. Тем интереснее узнать болевые точки самого опасного своего конкурента. А в том, что он будет играть грязно у меня уже не осталось сомнений.

– И что же за слабое место у вашего пасынка?

– Его сводная сестра и моя дочь Катерина. Маркус души в ней не чает.

– Вы предлагаете на ней жениться? – Брак по расчету не самая страшная вещь в жизни, но выглядит это все довольно мерзко. Есть у меня опасения, что девушку никто не поставил в известность.

– Конечно, нет! Она определенно не в вашем вкусе, вам будут по душе более раскованные особы, а моя Катюша слишком невинна. Я предлагаю вам ее похитить, а потом банально шантажировать Маркуса тем, что вы ее убьете. Поверьте, этого будет достаточно. Ради нее он пойдет на все. Само собой, вы не причините ей вреда, но дочь не должна догадываться, что это спектакль. А когда вы добьетесь титула, мы разойдемся и будем жить как раньше, не пересекаясь.

Я откинулся на спинку стула, окинув Ларису задумчивым взглядом. Она явно что-то скрывала от меня, но в самом главном была кристально честна. Мачеха до ужаса боится, что пасынок получит столько власти и готова на все, лишь бы не позволить этого. И я думаю, что это можно использовать в своих целях.

Глава 10

Катерина

Дальше все закрутилось и завертелось в тяжелых печальных хлопотах. Как оказалось, проститься с отчимом желает слишком много людей, чтобы можно было уместить всех в один день. С такой пышной помпезность хоронили разве что членов шведской королевской семьи. Не удивлюсь, если кто-то из ее членов втайне приезжал проститься с абсолютным серым кардиналом нескольких европейских стран.

Но думать об этом было некогда. Слишком сильно я переживала за маму, которая хоть и держалась подобно царице, но от меня не могла скрыть свою боль. Она плохо спала, практически ничего не ела, а ночью неприкаянно бродила по дому бледным привидением. Хорошо, что Маркус сдержал свое слово и особо нас не беспокоил. По крайней мере, на пороге дома он больше не появился.

На второй день я не выдержала и подсыпала маме снотворное в ромашковый чай, чтобы она смогла набраться сил перед самым тяжелым третьим днем. Вот только на заботу о себе уже не хватило сил, и бессонная ночь ожидала меня. Я провела ее в кабинете Кристофа, прощаясь с детством и беззаботной жизнью. Что-то подсказывало мне, что нас впереди ждет нелегкая черная полоса, и предстоит пережить немало испытаний, прежде чем мы доберемся в новую тихую гавань.

Похороны в Швеции оказались весьма странной и запутанной процедурой. Начиная с того, что невозможно купить место на кладбище, оно сдается в аренду сроком на двадцать пять лет, а потом используется повторно. Мама не считала, что сможет прожить так долго, поэтому от этого варианта отказалась сразу. Была еще кремация, но по закону хранить урну с прахом в доме было запрещено, поэтому опять все упиралось в аренду места.

И тогда я предложила развеять его прах над морем. Если быть честной, то вряд ли все эти люди, спешно прилетевшие отдать дань уважения своему боссу, будут приезжать с цветами на его могилу. Это всего лишь кусок земли, который не имеет ничего общего с дорогим нам человеком. Тем более, что все это волновало только нас с мамой, а родному сыну было плевать на то, где обретет покой его отец.

– Родная моя, держись. Осталось еще чуть-чуть, а потом мы сможем выплакать наше горе. – Я еле слышно шепчу на ухо маме слова поддержки, и она снова распрямляет плечи, гордо неся свой искренний траур. Ее ладонь слегка сжимает мою, безмолвно благодаря за то, что мы вместе проходим через трудный период в жизни.

Сегодня день кремации. Как закончится гражданская панихида, гроб с телом отчима заберут, а потом отдадут нам урну с прахом. Его мы развеем над морем, без любопытных глаз и лишних свидетелей. Но до этого момента еще нужно дожить, потому что в последний день народа собралось в два раза больше, чем в предыдущие. Еще наконец-то присутствует Маркус. Его взгляд жалит мое тело даже через плотную черную ткань платья. Я старалась одеться максимально скромно, спрятала волосы под траурной вуалью, но он продолжает на меня пялиться, словно голодной зверь. Теперь предупреждения мамы уже не кажутся такими странными.

Пусть это и выглядит трусливо, но я стараюсь никуда не отходить от мамы. Мы защищены, пока нотариус не огласил завещание. Пока в наш уютный спокойный дом не ворвался новый наглый хозяин. Мне остается только верить в то, что нам удастся все решить и вернуться в Россию. Меня привлекает вариант поселиться на юге, на берегу моря, наслаждаясь теплом и хорошей погодой. После промозглого Стокгольма это будет вечным праздником.

Но это все будет потом. Сейчас мой мир – это густой аромат цветов, негромкие восхваляющие речи и массивный гроб из темного дерева. Мама безмолвно шепчет молитвы, едва шевеля губами, и не сводя покрасневших глаз с огромного портрета своего любимого мужа. Я хочу наклониться и предложить принести воды, потому что вижу, что ей не очень хорошо, но в этот момент чувствую еще один взгляд.

Это точно был не мой сводный брат. Тот глазел на меня, как на лакомое блюдо, в которое ему не терпится вонзить зубы. От его взгляда хотелось отмыться, до красноты раздирая нежную кожу мочалкой. Сейчас же на меня смотрели с любопытством. За последние дни я часто встречалась с этим чувством, когда коллеги отчима с удивлением узнавали во мне падчерицу босса, но их взгляды были мимолетны, а этот таинственный незнакомец меня откровенно разглядывал.

Стараясь не привлекать ничьего внимания, я осторожно обернулась, бросив через плечо равнодушный взгляд на собравшуюся толпу. И сразу определила любопытного незнакомца, хотя не могу сказать, что он скрывался.

За мной наблюдал высокий плечистый блондин с пронзительно-голубыми глазами. Мы совершенно точно раньше с ним не встречались, потому что такого интересного мужчину я бы не смогла забыть. Он был похож на Тора из киновселенной Марвел, столь же накачанный и подтянутый, но при этом незнакомец был невероятно грациозен и двигался лучше любого танцора.

Мужчина наблюдал за мной из тени, и в его взгляде не было никакого сексуального интереса. Скорее всего он пытался что-то для себя решить. Встретившись со мной глазами, незнакомец ухмыльнулся и вежливо склонил голову. После этого он быстро потерял ко мне интерес, скользнув взглядом по моей маме, а потом и вовсе отвернулся.

Только тогда до меня дошло, что все это время, разглядывая блондина, я не дышала. Казалось, что эти ясные голубые глаза нахально осмотрели каждый уголок моей души, оставив после себя бурю эмоций. Этот загадочный красавец совершенно точно был гораздо опаснее Маркуса, но при этом не вызывал во мне такого же отвращения. Но, впрочем, о нем лучше поскорее забыть. Такие мужчины не созданы для простой безмятежной жизни, а я не желаю быть игрушкой для утех.

И на этой печальной ноте, мне пришлось заставить себя отвернуться и забыть о том, кто с легкостью проглотит скромную невинную девушку и даже не поморщится.

Глава 11

Эрик

Предложение фру Тунберг было достаточно заманчивым, но только в том случае, если сказанное ей окажется правдой. Это может быть очередная глупая попытка сосватать мне влюбленную дурочку, которая не хочет расставаться с привычным образом жизни. И хотя Лариса не производила впечатление меркантильной расчётливой женщины, нельзя сбрасывать со счетов и такой вариант.

Ханс постарался проверить информацию об отношениях Маркуса со своей сводной сестрой, но все это оставалось тайной, покрытой мраком. Катерина никогда не светилась на публичных мероприятиях, не любила тусовки золотой молодежи, куда ее бы приняли с распростертыми объятьями, да и в социальных сетях публиковала только нейтральные снимки красивых пейзажей и умилительных животных. Девушка вроде бы была, но ее никто не видел. А может Кристоф просто хотел оградить падчерицу от грязи, в которой ему самому приходилось вращаться. Но у меня была уникальная возможность увидеть их отношения со стороны, в день похорон Голода. Они оба точно будут там присутствовать, как члены семьи. Правила приличия никто не отменял.

Если мои личные наблюдения подтвердят правоту Ларисы, то этим планом вполне можно воспользоваться. Кто-то из претендентов скажет, что это грязный ход, но за такой титул бороться честно и не получится. Каждый хочет урвать лакомый кусок и вряд ли найдутся идиоты, которые будут вести себя, как джентльмены. Мой опыт подсказывает, что только слабые начинают оправдывать себя тем, что хотели соблюдать какие-то правила. Победителя не судят. Тем более, если ему подчиняется существенная часть Европы.

Я специально приехал ближе к концу гражданской панихиды. По информации, которую мне сообщили мои люди, Маркус прибыл за полчаса до меня, но почему-то не стал занимать место рядом со своей мачехой. Он сидел совсем в другом ряду, где-то на три скамейки, но при этом не сводил напряженного взгляда вовсе не с гроба с покойным отцом. И отследить объект такого пристального внимания не составило никакого труда.

Рядом со своей мамой, на самой первой скамье сидит таинственная Катерина. Я отхожу немного в сторону, сливаясь с тенью, и внимательно рассматриваю ее с головы до ног. Она совершенно определенно привлекает внимание медно- рыжими волосами, собранными в аккуратный пучок. Пока девушка сидит мне сложно рассмотреть ее внимательнее, но очевидно, что у нее прекрасная фигура, которую она почему-то прячет за мешковатым платьем. Но и это безобразие не может скрыть изящный изгиб спины и точеные плечи. Я перевожу взгляд на Маркуса и отчетливо вижу, что он не сводит со своей сестры голодного мужского взгляда.

Лариса оказалась права. Маркус действительно дорожит Катериной, но кажется мачеха не до конца понимает насколько. Вполне может быть и такое, что они давно крутят роман за спиной бдительных родителей. Девушки в наше время давно не беспокоятся за сохранение невинности. Впрочем, это их дело, как жить, я не собираюсь никого осуждать.

Катерина ежится под нашими взглядами, а потом осторожно оборачивается в мою сторону. И в эту минуту мне несложно понять одержимость Маркуса своей сводной сестрой. Девушка юная, ей на вид лед восемнадцать-двадцать, но уже сейчас ее красота поражает. Рыжеволосые обычно отличаются светлой кожей, но у Катерина она и вовсе какая-то фарфоровая, словно ненастоящая. Завораживающие зеленые глаза удивленно смотрят на меня, а пухлые сочные губы и без помады яркие и сочные. Со временем ее красота расцветет еще сильнее, поэтому окольцевать Катерину прямо сейчас весьма разумная идея. Если только она согласится, потому что очевидно, что повышенное мужское внимание заставляет ее чувствовать себя неловко.

Наши взгляды встречают, и юное создание очень мило краснеет. Я предпочитаю партнерш постарше, но ее румяные щечки даже в моей голове зародили пошлые фантазии. Не самое правильное поведение, потому что мне потребуется быть рассудительным, чтобы провернуть предстоящую аферу. Маркус сам виноват, что не умеет сдержать эмоции и столь откровенно облизывается на Катерину. Это мог заметить любой из присутствующих сегодня, и подсказки Ларисы излишни. Любой дурак догадается, кого он вожделеет.

Я склоняю голову в уважительном поклоне, хоть улыбка на моих губах с этим и не вяжется. Во все времена красивые девушки были искушением для мужского пола, а в некоторых случаях и вовсе приводили к гибели. Кристоф стал первым Всадником, который позволил себе жену, к тому же и не одну. Возможно дело в том, что скандинавы более спокойный народ и даже организованная преступность у нас вполне себе адекватная. В России разборки в разы более жестокие и кровавые.

Перехватив взгляд Ханса, я небрежно киваю в сторону выхода, осторожно покидая траурный зал. Вряд ли Кристоф обидится, если мне придется пропустить остаток церемонии. Кремация довольно-таки личный процесс, на который стоит остаться самым близким, а я был для Голода всего лишь верным подчиненным и палачом, карающим провинившихся.

– Ты узнал все, что хотел? – Друг подходит и тут же закуривает, жадно затягиваясь на пол сигареты. Нужно намекнуть, что пора сократить дозу никотина. Не хотелось бы хоронить его раньше времени.

– И даже больше. Фру Тунберг не соврала, наш Маркус действительно капает слюной на сводную сестренку. Причем там явно не минутное увлечение, он чуть не сожрал ее глазами.

– Но это не гарантирует того, что он отступится от борьбы за кольцо. Девок можно найти кучу, особенно если стать самым влиятельным перцем в этой части Европы.

– Значит, нам придется убедить его в том, что в ином случае, Маркус получит свою ненаглядную по частям. – Я по-дружески хлопнул Ханса по плечу. – И Ларисе об этом знать не следует.