Читать книгу: «Академия героев», страница 3

Обезличивание. Мы не живые люди с именами – мы просто цифры.

У меня на плече номер – «007». У Глеба «009». У Агнии «008». Наверное, ребятам из одной комнаты выдают рядом стоя́щие номера.

– Мне нужна передышка, – я поднимаю руку и отхожу в сторону. Лицо пылает. Грудная клетка вздымается вверх-вниз.

– На том свете передохнешь, седьмая. В строй! – рявкает Аспид.

– Такими темпами я там окажусь раньше, чем начнется новое задание, – бурчу я, пытаясь тянуть время, чтобы хоть чуть-чуть отдышаться.

– В строй! Или будешь потом пятьдесят раз приседать еще! – орет на меня Аристарх.

Его ноздри раздуваются, а на виске пульсирует жилка.

Заставляю себя бежать дальше, хотя кажется, что сил нет. Наверное, ходи я в школе на физкультуру, было бы проще.

После пробежки нас заставляют лезть по канату наверх.

– Сильные руки и ноги – это уже сорок процентов, что вы выживете. Остальное – ваше умение пользоваться оружием и мозгами.

Когда подходит моя очередь, под смешки одногруппников, повиснув на канате как сосиска, я дрыгаю ногами, не в силах забраться выше десяти сантиметров от пола.

– Седьмая, я же показывал, как надо ставить ноги! – такое ощущение, как будто ничего не получается только у меня! Вон, восемьдесят седьмой тоже не смог залезть. Хотя… кажется, и на него наорали.

Я вспоминаю, как именно перекручивать канат между ног, и умудряюсь кое-как доползти до середины веревки, когда у меня сводит левую икру.

Судорога пронзает ногу насквозь, будто в нее выстрелили. Разжав от неожиданности руки, я мешком падаю на маты. И хоть они смягчают удар, все равно сильно ударяюсь спиной.

– И что это? – сухо спрашивает Никифорович.

– Нога… судорога, – мне все еще больно, да так, что плакать хочется. Но держусь изо всех сил. И так я, как будто, самая слабая на курсе.

– Понабрали же, – вздыхает Аспид и отправляет меня сидеть на деревянной лавке, пока боль не пройдет.

Остальные ребята смотрят не то с брезгливостью, не то с завистью. Им-то придется сейчас прыгать через козла.

До конца занятия я так и сижу на лавке, пока Никифорович не вспоминает, что отжиматься мне должно быть по силам.

– На коленках. Но двадцать отжиманий, – говорит он, когда остальные отжимаются в полную силу.

В комнату приползаю измученной, но не настолько, как Агния и Глеб. Их еще четыре круга в конце бежать заставили.

– Повезло тебе, – говорит парень, обращаясь ко мне. – Пол-урока просидела.

– Если будешь косить, то на задании и десяти минут не продержишься. Мышцы слабые. Даже на канат залезть не смогла. Если нарочно упала, то это глупо, – говорит Агния, смиряя меня испытующим взглядом.

– Я не специально. Правда, ногу свело. Кстати, это очень больно, – она что, считает меня симулянткой? Даже обидно как-то.

– Кифирыч, конечно, слишком многого от нас требует, – говорит Глеб, подмигивая мне. – Можно было и поменьше нагрузки давать в первый-то день.

С этого момента Аристарха мы называем только так.

⁂

В обед к нам присоединяется Саша, который пропустил сегодня все уроки в первой половине дня. И выглядит он бодрее, чем другие ребята.

– Они требуют невозможного, – жалуется Прасковья, ковыряя ложкой очередное пюре. – Я за всю жизнь столько не бегала, как сегодня.

– А Рина, вон, откосила, – ехидно замечает Агния, видимо, так и не поверив мне.

Аким удивленно вскидывает брови.

– Рина?

– Да у меня просто икру свело, не смогла бегать, – начинаю тут же оправдываться, но его, видимо, смутило не это.

– Я не о том. В моем мире твое полное имя сокращается немного иначе, – мнется Лазурит и быстро переводит тему. – Как нога сейчас?

– Хромаю слегка, но думаю, скоро пройдет.

⁂

Этот странный разговор с Акимом долго не идет у меня из головы. Он уже однажды назвал меня Катей, хотя я при всех представлялась только Риной. Мягкое добродушное имя «Катя» никак не вязалось с тем, кем я должна была стать в Академии.

Либо миры, из которых мы с ним прибыли, были похожи языками. Либо… Ну не можем мы с Лазуритом быть оба с Земли!

Наверняка он никакой не Аким. А Аккимиусий. Или с трудом произносимый Ааккиим.

5 глава

Неделя проходит под эгидой – «пересиль себя или умри». Аристарх продолжает нас нещадно гонять по спортивному залу, частенько отвешивая нелестные замечания.

– Девятый, ну ты и так как беременная лань бегаешь, давай лезь активнее! Сто пятая, взяла свои тощие ножки в руки и побежала! Седьмая, опять на матах полежать захотелось? Держись крепче за канат, аки простолюдинка за жениха-принца.

Красная как рак, я лезу под самый потолок, чтобы никто не мог увидеть, моего помидорного лица, но и там замечания Кифирыча продолжают стучать меня по спине, как шарики от пинг-понга.

– Представь, что ты голодная обезьяна и лезешь за последним бананом в окру́ге!

И если раньше снизу долетали только редкие смешки, теперь от такого сравнения смеется каждый второй. Ну ничего, я потерплю.

⁂

– Очень приятно, беременная лань, – на обеде Глеб шутливо протягивает мне руку.

– Голодная обезьяна, – я пожимаю его холодную ладонь.

– Динозавр на пробежке, – хихикает Агния, демонстрируя руками тираннозавра и рыча.

Я впервые вижу, как она смеется. Может, комментарии Кифирыча и не такие плохие, как я изначально думала? По крайней мере, они поднимают настроение.

– Смотрю, у вас весело на занятиях, – Прасковья кладет голову на стол и закрывает глаза. – А я сдохнуть хочу.

Вениамин просто молча смотрит на свои руки. А только подошедший Саша пытается понять, что произошло.

– Что у вас за зоопарк?

– Кифирыч резвится, – машет рукой Глеб. – Сегодня он просто превзошел себя по сравнениям.

Аким улыбается краем губ, а Ян остается таким же невозмутимым, как и всегда.

От голода уже урчит живот, и поднимать себе настроение шуточками становится все сложнее. Когда приносят наши пайки, я набрасываюсь на пюре с таким остервенением, будто меня не кормили минимум неделю.

⁂

– Сегодня мы будем с вами обучаться стрельбе из лука. Этот вид оружия вы сможете сделать самостоятельно из подручных средств. А значит, должны научиться им пользоваться в идеале, – похоже, что с Кифирычем мы будем заниматься до конца выпуска. А я рассчитывала увидеть еще преподавателей.

В конце зала стоят мишени, в которые мы должны стрелять. Выглядит не так уж и сложно, пока я не начинаю мазать во все стороны. После чего получаю очередной нагоняй от Аспида в его излюбленной форме.

– А глазками по парням ты также стреляешь? Пыталась соблазнить одного, а пришел совсем другой?

Я хочу возмутиться, что ни в кого глазками я не стреляю. Мне вообще не до этого. Даже с Сашей, который мне симпатичен, видимся только на приемах пищи, да перед сном в комнате. Времени пообщаться толком нет. Перекидываемся парой фраз и спать заваливаемся.

– Ну что вы, она бьет в самое сердце, – громко заявляет Глеб, а когда я на него смотрю, изображает воткнувшуюся в грудь стрелу и конвульсии.

– Не смешно, – цежу сквозь зубы.

– А мне очень.

– Девятый, возьми, да и покажи ей, как надо, а не лясы точи, – Кифирыч неожиданно оказывается позади нас, отчего я дергаюсь, и стрела падает на пол. – Да, печально.

Мне становится стыдно, ведь я абсолютно ничего не умею. А что они хотели, чтобы книжный червь неожиданно стал супербойцом? Такое только в сказках бывает.

Глеб еще раз показывает мне, как он стреляет.

– Просто примерно представь, куда полетит стрела. И все получится.

– Если бы у них был прицел, было бы проще, – выдыхаю я недовольно и снова натягиваю тетиву.

– В лесу тебе неоткуда будет взять прицел, седьмая. Учись работать с тем, что есть, – Аспид все еще стоит за нашими спинами.

Я выдыхаю и выпускаю стрелу. Впервые за весь урок она попадает в цель. Не в самый центр, конечно, но достаточно близко.

– Я, похоже, поняла как надо!

Делаю еще несколько выстрелов. И у меня получается. До идеала еще далеко, но хоть какой-то прогресс.

– Уже лучше, – усмехается Аристарх. А потом добавляет. – Но все также убого.

И уходит к другим ученикам, посмеиваясь. Я обиженно поджимаю губы. Мог бы и нормально похвалить.

– Классный мужик, мне нравится, – добивает меня Глеб.

⁂

Следующие две недели мы только и делаем, что занимаемся физкультурой и стреляем из разного вида оружия. Лук дается мне лучше, но я по-прежнему ни разу не попадаю в центр мишени, даже случайно.

А вот с огнестрелом выходит почему-то, наоборот, хорошо. Мы пока пробовали только пистолеты. И я несколько раз смогла попасть практически в центр.

– Ты, оказывается, не безнадежна, седьмая. А то я боялся, что как обезьяна с гранатой будешь, – замечает Кифирыч.

Сравнение с обезьяной опять больно ударяет по моему самолюбию. Вот вечно он так. Похвалит, но будто помоями обольет, чтобы не расслаблялась.

У Глеба же, наоборот, лучше получается стрельба из лука. Он мастерски попадает в цель.

– И как это у тебя получается, – вздыхаю я.

– Да это еще из дома. Многолетние тренировки, – отвечает он, и все встает на свои места.

Агния с нами почему-то не общается, держится в стороне. Она нашла себе каких-то двух подружек из наших одногруппниц и больше времени проводит в их компании. А вне занятий ходит с Прасковьей.

Я же, как и в школе, вновь обделена женской дружбой. Но сейчас меня это не особо-то и волнует. На занятиях, когда не помираю от нагрузок, веселюсь с Глебом, а после иногда общаюсь с Сашей.

Из всей нашей комнаты только Вениамин остался в одиночестве. Хотя, может, он в своей группе нашел кого-нибудь для разговоров.

⁂

– Как ваши успехи? – сегодня за обедом Аким решает с нами заговорить.

До этого они с Яном где-то месяц просто выполняли функцию провожатых. Контролировали, чтобы все вовремя вставали и ходили на занятия.

– Нормально, – бурчит Прасковья. Она совсем осунулась. Даже цвет лица стал хуже.

– Твой тренер говорит, что у тебя проблемы с весом и мало мышц, – замечает Ян.

– У меня все нормально с весом, – цедит Праша, сжимая руки в кулаки, встает из-за стола и выходит прочь из столовой. Ее порция еды осталась почти нетронутой.

Мы с ребятами переглядываемся. Я уже не в первый раз замечаю, что девушка почти не ест.

– Я с ней поговорю, – говорит Аким и выходит следом.

– У нас тоже все неплохо, – я стараюсь быстро разделаться с этим разбором полетов, чтобы не слушать о том, какой никчемной считает меня Кифирыч.

Ян кивает, но как-то подозрительно прищуривается, поглядывая на меня. Наверняка Аспид ему все уже давно доложил. И какая я слабая, и как ничтожно плохо стреляю из лука.

– У вас завтра будет второе задание, – начинает Ян, когда тишина затягивается. – Сложное. Опасное. Прошел уже месяц подготовки, и от вас ждут результатов. Сегодня занятий больше не будет. Поэтому советую хорошо отдохнуть перед завтрашним днем.

Когда мы всем скопом возвращаемся в комнату, Прасковьи там не оказывается.

– Надо придумать стратегию, – говорит Саша, садясь на свою кровать.

– Мы понятия не имеем, что будет на задании, – замечает Агния, растягиваясь на своей койке. – Будем действовать по обстоятельствам.

Идея придумать план мне нравится намного больше простого бездействия. Это поможет скоротать время, а еще спрогнозировать возможные варианты развития событий. Прогнозирование – это то, без чего я не могла жить в обычной жизни. Если знала, что мне предстоит с кем-нибудь разговор, я обязательно продумывала его с начала и до конца, перебирала разные варианты, чтобы быть готовой ко всему. Это успокаивало. Хотя мама мне говорила, что я только сильнее себя нервирую, прокручивая все ситуации в голове.

Может, она была и права. Но по-другому жить я не умела.

– Если это будет опять город и монстры, то нам просто необходимо объединиться в команду, – соглашаюсь я.

– Нас учили пользоваться луками и пистолетами. Наверняка в этот раз мы их получим для самозащиты.

До самого ужина мы сидим и перебираем варианты, как поступить, как найтись, и что делать, если снова объявится химера.

– Ну, наш с тобой план не меняется. Я тебя спасаю, а ты пытаешься не умереть, – подмигивает мне Саша, чем заставляет снова вспомнить тот позорный побег, и дальнейшие страдания.

– В этот раз я буду готова и просто пристрелю ее из пистолета.

Парень смеется. А Агния фыркает:

– Вы такие противные в своем позитиве. Возможно, мы завтра умрем.

– Тем более нет смысла страдать. Лучше уж повеселиться напоследок, – усмехается Глеб, а потом вдруг становится серьезным и обращается ко мне. – Рина, есть разговор. Пойдем, выйдем.

Его сменившийся тон настораживает. Что он хочет мне сказать? Знает, как нам сбежать из этого места? Или у него есть какая-то информация о том, кто на самом деле наши соседи по комнате? С Прасковьей, вон, явно что-то не так. Бледная, тощая, мослы торчат, скулы выпирают. Хотя кормят нас тут хорошо.

– Э, ладно. Пошли, – бормочу я, улыбка тут же уходит с моего лица.

Перед тем как покинуть комнату, бросаю настороженный взгляд на Сашу. Тот только пожимает плечами. И он не в курсе того, что хочет от меня парень.

– Агния дело сказала, – начинает Глеб, когда мы закрываем за собой дверь. – Мы запросто можем завтра умереть.

– И что ты предлагаешь?

Я не понимаю, к чему он клонит.

– Я должен кое-что проверить, – произносит он с придыханием, опустив взгляд мне на губы.

Не успеваю опомниться, как парень делает шаг вперед и целует меня. Губы у него теплые и сухие. И в целом поцелуй приятный. Вот только против моей воли.

Наконец-то отойдя от шока, я отталкиваю Глеба от себя.

– Сдурел? – бросаю ошарашенно.

– Это значит нет? – уточняя спрашивает он, будто ничего не произошло.

– Да ты даже вопроса не задал, – я пытаюсь взять себя в руки и переварить случившееся.

– Я тебе нравлюсь? – вопрос наконец-то звучит. Вот только ответа нет.

До этого перформанса с поцелуем Глеб был мне очень даже симпатичен. Но такое вторжение в личное пространство я терпеть не готова.

– Пока не поцеловал, нравился.

– Ну, если бы я этого не сделал, жалел бы. Ладно, нет так нет, – он пожимает плечами и делает вид, что ничего не было. – Надеюсь, завтра мы все же выживем. И тогда я попробую снова.

Он подмигивает мне и уходит обратно в комнату. А я так и остаюсь стоять посреди коридора в полном одиночестве.

Или неполном.

У дальней стены стоит Аким. Его холодный взгляд голубых глаз пронизывает меня насквозь. Мне даже не приходится гадать, о чем он думает, потому что Лазурит неодобрительно качает головой.

– Да я здесь ни при чем! Это он начал! – оправдываясь, кричу через весь коридор. Но мужчине, видимо, мои объяснения не нужны.

Он еще раз качает головой и тоже уходит.

Сначала он думал, что я неровно дышу к Саше. Теперь вот Глеб. А я что? Я просто пытаюсь выжить в этом странном мире и оказываюсь в компрометирующих ситуациях.

⁂

Вечером, когда нас собирают на ужин, Прасковья уже сидит за столом. Перед ней поднос с едой, но на лице никакой радости. А вот у меня, наоборот, еда вызывает прилив счастья. Три счастья в день. Живу от еды до еды.

Когда мы заканчиваем трапезу, Праша даже не притрагивается к своей тарелке.

– Ты не выйдешь из-за стола, пока не поешь. Мы не позволим морить себя голодом, – сурово произносит Аким. – Остальные тоже сидят и ждут, пока все закончат ужин.

Девушка затравленно смотрит на Лазурита и начинает есть. Когда она съедает половину, Ян дает добро отправляться в душевые и спать.

Прасковья вылетает из-за стола и мчится куда-то по коридору.

– Это ненормально, – хмуро произносит Агния. – Пойдем, проверим, как она?

Это наше первое совместное дело вместе с Агнией. Мы пробегаем следом за Прашей в туалет и видим, как она закрывает за собой дверцу кабинки. Через несколько секунд оттуда раздается кашель, и девушку тошнит.

Я вспоминаю, что уже слышала что-то подобное в свой первый день.

– Праша, ты в порядке? Ты так плохо выглядела, мы пришли узнать… – начинает Агния.

– Все нормально! Уходите! – хлюпая носом, отзывается девушка. – Правда. Все в норме!

Рыжая хочет уходить, но я придерживаю ее за рукав.

– Я знаю, что с ней. Она больна. Анорексия или булимия. Странно, что Лазуриты до сих пор не отвели ее к врачу, – шепчу я, стараясь, чтобы Прасковья не услышала.

Но дверца кабинки открывается, и появляется девушка. Под глазами залегли синяки, волосы всклокочены.

– Отвели, – злобно бросает она. – Пытались накачать лекарствами. Но я пообещала, что буду есть.

Подходит к раковине и включает воду. Умывается, полощет рот.

– Ты умрешь, если не будешь нормально питаться.

Я понимаю, что мои слова для нее – пустой звук. Наверняка Праша уже много раз слышала разные вариации этой фразы. Но промолчать в сложившейся ситуации я не могу. Девушка убивает сама себя.

– Я все равно здесь умру. От голода или от заданий. Какая разница?

– Твое право, – фыркает Агния. – Только глупо будет пройти задание, а потом подохнуть, потому что ты не в состоянии просто поесть.

Она разворачивается и уходит. Думаю, что и мне пора.

– Если бы ты действительно хотела себя убить, выбрала бы более быстрый способ. А этот – долгий и мучительный, – брякаю я, а потом понимаю, что точно сказала лишнее.

– Я как-нибудь сама разберусь со своей жизнью, – она припечатывает меня каждым словом и тоже выходит в коридор.

Остаюсь стоять одна посреди умывальников, не понимая, зачем вообще полезла не в свое дело. Вряд ли ей помогут простые разговоры.

6 глава

На завтраке Прасковья не присутствует. Как и Ян.

– Через полчаса у вас начинается задание. Будьте собранными и осторожными, – доведя нас до комнаты, предупреждает Аким.

– Еще бы. Мы же не хотим погибнуть, – выдает Глеб и подмигивает мне.

Надеется на второй шанс?

Мы сидим на своих кроватях, все еще пытаясь придумать, что делать, если снова будут монстры, когда в комнату влетает Прасковья.

Лицо искаженно яростью. Она пробегает мимо своей кровати и вдруг набрасывается на меня. Хватает за волосы.

– Ты ненормальная? – ору я, пытаясь пнуть ее ногами.

Глеб и Саша вскакивают на ноги, собираясь оттащить девушку.

– Это из-за тебя! Это ты им все рассказала! Крыса! – она пытается меня ударить, но вдруг звучит противный писк, и меня куда-то утягивает.

Кулак Прасковьи так и не достигает моего лица.

⁂

Падение на землю оказывается не из приятных. Бьюсь головой об асфальт, но удар что-то смягчает. Холодный воздух тут же начинает щипать нос и щеки. Похоже, что они не поскупились на кондиционеры.

– Внимание! С этого момента начинается ваше второе испытание. Вы должны продержаться в городе три часа. Объединяться в группы разрешено. Все необходимое для выживания вы найдете на улицах. Удачи!

Я поднимаюсь на ноги и осматриваю сначала себя, потом округу. В этот раз на мне обычная одежда, а не уже привычный черный комбинезон. Теплая куртка, шапка, теплые штаны и ботинки. В карманах даже перчатки находятся, которые я тут же надеваю, потому что пальцы начинают замерзать.

Вокруг снова ни души. Меня закинуло на какое-то шоссе. Открытая местность, с которой стоит убираться как можно скорее, если хочу выжить. Да и других ребят надо бы найти, как мы и планировали изначально.

Однако начинает смеркаться, а соваться в темные маленькие улочки у меня не возникает никакого желания. Поэтому я решаю, что буду двигаться по краю шоссе, готовая в любой момент удрать в один из переулков.

Чтобы немного согреться, я перехожу на легкий бег. Раньше я бы никогда не стала бежать, но в Академии все поменялось.

На шоссе стоят брошенные машины, и я подумываю над тем, чтобы сесть в одну из них, но понимаю, что вряд ли получится их даже завести. И водить я никогда не училась. Поэтому буду передвигаться на своих двоих.

Первый рюкзак на своем пути я нахожу возле одного из домов, зияющих черными жуткими окнами. В рюкзаке начинающая замерзать бутылка воды, бечевка и нож. В первое испытание улов был лучше.

Сейчас я бы тоже не отказалась от какого-нибудь оружия. Пистолетом вряд ли удастся завладеть. Но будь у меня арбалет, или, на худой конец, лук, чувствовала бы себя намного увереннее.

Шоссе заканчивается тупиком, и мне приходится свернуть на небольшую улочку. Одинаковые безликие дома с чернеющими окнами нагоняют страх.

Я иду быстро, но бежать больше не пытаюсь – берегу силы для будущей гонки со смертью.

В какой-то момент мне отчетливо начинает казаться, что рядом кто-то есть. Человек или монстр – неясно. Перехватываю удобнее нож и прислушиваюсь. Зрение сейчас – неглавный инструмент. В переулке достаточно темно, и вряд ли я успею заметить движение. Зато слух подвести не должен.

Что-то хрустит позади меня. С ножом на изготовку я разворачиваюсь, готовая ударить.

– Это я. Не бей! – Глеб вскидывает руки вверх, показывая, что безоружен.

– С ума сошел? Тебе что, жить надоело? – шиплю я на него. В этом месте лучше не кричать.

– Да я как раз команду себе ищу. Вижу – ты идешь. Не звать же тебя. Мало ли кого здесь можно встретить, – он улыбается в тридцать два зуба и делает вид, что мы по-прежнему добрые друзья.

– Ладно. Пошли. На одном месте лучше не оставаться, – машу я рукой и продолжаю двигаться в ту сторону, в которою шла изначально.

Мы долгое время идем молча. Стараемся слушать в четыре уха. Сейчас разговоры ни к чему. Поговорить и в своей комнате можем.

Пока за весь час, что я здесь нахожусь, мне не встретился ни один монстр. И это странно. В первый раз химера появилась буквально через пять минут.

– Ты уже встречал кого-нибудь? – спрашиваю я шепотом.

– Издалека видел птеродактиля, кружащего над оврагом. А из ребят никого. А ты?

– Я пока тоже.

Мне это не нравится. Похоже на затишье перед бурей. В книгах всегда так. Герой расслабляется, начинает улыбаться, думая, что перед ним легкая задача, а потом нож в спину или апокалипсис.

– Тихо, – Глеб вдруг замирает.

Я останавливаюсь. Впереди чьи-то шаги. И сначала хорошо бы убедиться, что это дружественные шаги.

– Давай за машину, – перебежками парень добирается до старой волги и пригибается за ней.

Я следую его примеру, и вовремя. Впереди показываются два человека. Даже узнаю их – Агния и Прасковья. Уже хочу выйти из укрытия и помахать рукой, но вспоминаю, что перед нашим отбытием, Праша чуть было меня не убила. Знать бы еще за что.

– Если увижу ее здесь, живой не уйдет, – доносится до нас голос девушки.

– Да ладно тебе. Может, это и не она рассказала, – отвечает подруге Агния.

– А кто? Ты? – голос Прасковьи становится высоким, почти срывается на крик.

– Тихо, – шипит на нее Агния, а потом добавляет нервно. – Мне-то зачем. Я уже сказала, что ты можешь подыхать, если так решила.

Глеб наклоняется к моему уху и шепчет едва слышно:

– Я так понимаю, их в команду мы звать не будем?

В ответ только качаю головой.

Девушки проходят мимо нашего убежища, но что-то хрустит под моим ботинком, выдавая нас с потрохами.

– Кто здесь? – Агния сжимает в руках нож, а Прасковья арбалет. – Если ты человек, покажись, или мы нападем.

Гениальный план. А если бы мы были монстром?

– Сиди тихо, – снова шепчет Глеб и выходит из-за машины. – Это всего лишь я, дамы.

– Ты нас напугал! – хихикает Агния. – Мы думали, что это чудовище.

– Повезло, я не монстр, – его голос наиграно дружелюбный, и я очень надеюсь, что парень не сдаст меня Праше.

Девушки оглядывают его и предлагают продолжать путь вместе. Он сначала мнется, видимо, не особо хочет идти вместе с ними, но потом соглашается.

Мне приходится дождаться, когда эта троица уйдет, чтобы выползти из-за машины и продолжить путь. Если мои соседки пришли оттуда, то, скорее всего, там безопасно.

Но когда я прохожу несколько метров, с ужасом слышу топот ног позади, и понимаю, что сейчас спрятаться некуда.

– И как я могла оставить это здесь? – бурчит Прасковья, поднимая свой рюкзак с дороги.

Я замираю возле стены, надеясь, что в потемках, она меня не увидит, но у девушки удивительно хорошее зрение.

– Эй! Кто там? – прищуривается она, наставляя на меня оружие. – Покажись.

Агния и Глеб подбегают к Праше.

– Что случилось? – спрашивает Агния.

– Кто-то у стены. Выходи давай на свет!

Подняв руки, я делаю два шага и оказываюсь под фонарем.

– Ты! – выкрикивает девушка, узнав меня, и прицеливается.

– Нет! – Глеб выбивает из ее рук арбалет, но стрела все равно пролетает в полуметре от меня.

– Совсем чокнулась? Давайте теперь поубиваем друг друга! Поможем монстрам! – кричу я Прасковье, а сама решаю, что лучше уносить ноги, пока девчонка снова не подобрала оружие.

Я несусь вперед, стараясь вилять из стороны в сторону, чтобы нельзя было нормально прицелиться. Впереди дорога, но, как и везде, на ней нет машин, поэтому, даже не задумываясь, я перебегаю на другую сторону и скрываюсь за поворотом, где наталкиваюсь на светловолосого невысокого паренька по имени Дей. Мы занимаемся вместе с ним в одной группе. Но до сегодняшнего дня ни разу не разговаривали.

– Привет! О, у тебя есть копье, отлично! – выпаливаю я, надеясь, что если Дей не захочет меня защищать от Прасковьи, то хотя бы одолжит метательное оружие.

– А что случилось? Тебя преследует монстр? Если что, то я этой штукой пользоваться не умею. Все равно, что палка с острием, – предупреждает парень, тревожно глядя мне за спину.

– Не монстр. Человек. Видимо, я успела как-то насолить своей соседке по комнате, только не в курсе как. И у нее арбалет, так что…

– Так что лучше уходить отсюда, я понял, – он машет рукой, чтобы я следовала за ним, и быстро переходит на бег.

Я, только что лишившись союзника, нашла нового. Уже неплохо за полтора часа игрового времени.

Не желая дожидаться, когда появится Прасковья с арбалетом наперевес, я отправляюсь следом за напарником. Может, если повезет, мы найдем еще какую-нибудь группу, и проходить задание станет легче.

Бежать устаем примерно через пять минут. Прасковья так и не объявляется, и я делаю вывод, что Глебу удалось убедить ее не преследовать меня. Или она решила, что я и так здесь погибну.

– Откуда ты? – спрашиваю я парня, когда мы останавливаемся между домами, чтобы попить воды.

Еще ни разу за все пять недель никто из нас не пробовал расспросить других учеников об их мирах. В правилах Академии было запрещено пользоваться вещами, но все почему-то решили, что разговоры о своем мире тоже под запретом. И если это так, то я только что нарушила правила. Снова.

– Мой мир называется Квариз. Мы живем в огромных городах. Но люди не любят выходить на улицы. Почти все время мы проводим в виртуальной реальности. Надеваем шлемы, ложимся в свои капсулы и живем так.

Вот это уже интересно. Кто бы мог подумать, что другие миры шагнули дальше, чем наш. Я почему-то думала, что мне будут рассказывать о деревушках на отшибе земли, или о жарких джунглях. Но у Дея там настоящее будущее.

– А ты?

– Да и рассказывать нечего. Земля. Есть города и деревни. Где-то люди уже вовсю пользуются очками дополнительной реальности, а где-то еще топят печь дровами. Мир контрастов, я бы сказала. Твой-то звучит намного интереснее, – выдыхаю я. – Как ты должен был умереть, если бы не попал сюда? Прости за бестактный вопрос.

Не умею я общаться с людьми. Не умею. Даже стыдно стало за такую бесцеремонность.

– Думаю, что меня должна была убить капсула. Она закоротила. Я почувствовал удар тока. А потом оказался в Академии. А ты?

– Попала под машину…

Больше рассказать я ничего не успеваю, потому что впереди показывается группа людей, и мы, обрадовавшись, направляемся к ним.

– Можно мы к вам присоединимся? – спрашивает Дей.

– Что вы умеете? Балласт нам не нужен, – сурово говорит вожак, выходя вперед.

В свете фонаря я узнаю Касьяна. Это с ним я пыталась говорить по-английски первые минуты в академии.

– Да, как и все. Немного стрелять из лука, немного из пистолета. Касьян, давай только без экзаменов, – пытаюсь пошутить я, но парень напрягается.

– Мы знакомы? – удивляется он, а потом, приглядевшись к моему лицу, узнает. – А, ты та девчонка, которая еле-еле говорила на моем языке. И, кажется, не особо меня понимала.

Вот так всегда, учишь язык, учишь, а потом его носитель над тобой насмехается за неправильное произношение.

– По крайней мере, я хоть что-то поняла в твоих фразах, – я пытаюсь защититься, хотя, кажется, Касьяну уже нет до этого дела.

– Ладно. Давайте с нами. Вместе сподручнее.

Так мы оказываемся в его команде вместе с десятком других подростков. А тем временем ночь полностью вступает в свои права.