Читать книгу: «Тайга», страница 2

Друг, взывая к духам, в трансе сидел на полу, поджав под себя ноги, с раскрытыми ладонями, лежащими на коленях для концентрации силы. Глаза закрыты, мышцы лица напряжены. Он изо всех сил пытался выпустить сознание для связи с миром духов. Он старательный. И почему процесс переселения мне даётся куда проще?

Не стал отвлекать Тихомира и присел напротив. Приняв ту же позу, я пытался отыскать связь с другом. И хоть ещё ни одному шамаху ранее не удавалось проникнуть в разум человека, я всё-таки старался прочитать мысли Тихомира. Напрягая всё своё естество, я гнал мысли прочь к духам, молясь, чтобы они направили поток в нужное русло. Но тщетно. Разум человека закрыт намертво. Живое существо должно само захотеть впустить в сознание. А кто захочет, чтобы в его голове копались?

– Остыл? – услышал голос Тихомира и открыл глаза.

– Прости, друг. Не знаю, что нашло на меня, – виновато проговорил я.

– Ты всё правильно сказал, – поднялся Тихомир на ноги и уселся на кровать. – Похоже, не быть мне шамахом. Пора смириться и освоить профессию плотника.

– С ума сошёл? – подскочил на ноги. – Ещё есть время раскрыть сущность. Тебе нет и двадцати пяти.

– Доброгнев говорит, это возможно лишь до двадцати. А я уже прошёл этот порог.

– Глупости! – отмахнулся от друга. – У тебя полно ещё времени.

– Хорошо тебе говорить, – отвёл взгляд. – Сам-то в четырнадцать получил благословение, а годом позже и тотемного волка.

Тихомир прав. Мне всегда легко давалось всё, что связано с шаманством. Не знаю почему. Отец говорит, что мы потомки великого Дарена. Может, поэтому?

– Слушай, друг, – присел рядом с Тихомиром и закинул руку на его плечо, – не время отчаиваться. Нужно верить. Это главное. Вера – сильнейшее оружие. Были случаи, что паробъком² удавалось обрести тотемного зверя ближе к тридцати. Мне отец рассказывал.

– Но Доброгнев говорит… – начал Тихомир, удивленно взглянув на меня.

– Доброгнев, Доброгнев, – перебил друга, слегка встряхнув, – он старый Леший. Ему уже пора на покой. И потом, когда мы его слушали?

– Ха, – хохотнул Тихомир, – точно! Особенно прошлой весной, когда ты, несмотря на его запрет, пошёл к восточной горе. Ох, и жутко было встретить на пути разгневанного медведя, – весело продолжил друг.

– Верно! Визжали мы с тобой не хуже девиц. Но если вспомнить, именно ты смог остановить зверя тогда.

– Да, – блаженно улыбнулся Тихомир, вспоминая, как сумел вразумить медведя одним только взглядом. – Зато ты в тот день смог приручить беркута, – нахмурился друг.

– Не обо мне речь! – приободряюще шлёпнул ладонью по плечу. – Ты остановил медведя, а значит, не все потеряно! Просто верь в себя.

– Может, ты и прав.

– Вот вы где! – в шатёр вошла маменька Тихомира.

Светлая женщина. Всегда с широкой улыбкой и добрым взглядом. Иногда я завидую Тихомиру, что он может жить рядом с родителями. Хотя зависть – плохое чувство. Оно разрушает и пагубно влияет на связь с духами. Но я ничего не могу с собой поделать.

Вот и сейчас, когда женщина мило улыбнулась и заботливо прильнула губами к щеке сына, мне резко стало не по себе. А Тихомир недовольно сморщился.

– Мам, ну зачем это? – возмутился друг.

Женщина лишь задорно хихикнула и обняла сына, приложив его голову к груди.

– Это замечательно, что я вас нашла, – сказала маменька. – Женщинам на кухне нужна мужская сила и выносливость.

Мы с Тихомиром в панике переглянулись. Самое нелюбимое занятие всех мужчин – помощь на кухне. Да я уж лучше натаскаю тонну воды или пойду помогать плотникам, чем окажусь там, среди толпы неугомонных женщин.

– Ох, как же я забыл, – встрепенулся друг, – я обещал Ярополку помочь с дровами.

Я не успел и возмутиться, как Тихомир шмелём вылетел из шатра.

– Эээ, – нехотя подал я голос, запуская ладонь в волосы и скользя по шее, – я тогда, наверное, на кухню.

– Вот и отлично, – обрадовалась Ямира.

И я пошёл к единственному в нашем селении деревянному дому, где располагалась кухня, огромный зал, предназначенный для приёма пищи, и местный госпиталь. Постройка разделена надвое и имеет отдельные входы для столовой и лазарета. Не могу сказать, что хотел провести полдня в компании кухарок, но и худшим занятием в сложившейся ситуации это назвать сложно. Ведь как только я остался один, голову начали заполнять образы загадочной незнакомки. Её силуэт стоял перед глазами, словно дух, призрак. Я никак не мог отделаться от ощущения, что медленно схожу с ума. Как одной девушке удалось проникнуть в моё сознание даже не сказав ни слова? И, чтобы не думать об этом, я решительно вошёл в помещение, где кипела работа.

Накормить наше селение – та ещё задача. Я перечистил тонну картошки, натаскал литры воды, спустил в подпол десятки закруток. И это лишь половина из того, чем я смог пригодиться женщинам. А мысли о спасённой блондинке всё равно заполняли всю голову. Я думал о том, выживет ли она? А если и выживет, то что я ей скажу? Как смогу подойти? Я ждал момента её пробуждения и одновременно боялся. Я не знаю, кто она, что забыла зимой в лесу и почему её преследовали собаки, которым теперь всё равно. Стая волков отправила их к праотцам. Только это я знал наверняка.

Глава 3

Ангелина

Как же спокойно и тепло в этом лесу. И тихо. Пугающе тихо. А может, это рай, ну или ад. Хотя нет, точно рай. Иначе мне не было бы так хорошо и умиротворённо. Кажется, я проспала сутки. По-другому объяснить такой душевный подъём не получилось. Первый раз за долгое время я по-настоящему отдохнула. А может, я в своей комнате и всё случившееся лишь дурной сон? Потянувшись и сладко зевнув, я распахнула глаза.

– Мама? – хрипло позвала я.

И, не услышав ответа, сразу поняла: здесь её быть не может. Слегка приподнявшись с кровати, я огляделась: незнакомое и убогое место. Может, я ещё сплю. Зажмурилась и попыталась прогнать дурное видение, но открыв глаза, убедилась, что всё вокруг более чем реально.

Деревянный стол, заваленный глиняной посудой. Добротный табурет, абсолютно простой и наверняка дешёвый. Меховые шкуры на полу. Где это я? Приподняв тяжелое одеяло, обнаружила, что на меня надета странная одежда. Меховые сапожки (они показались мне даже милыми), пуховые и очень толстые штаны. И что-то вроде пальто или шубы, скроенное из кусков меха. Одежда непривычно свободная, но на удивление тёплая. Или, может, это в помещении жарко. Опустив ноги на пол, я поднялась и осмотрелась. На столе горела небольшая свечка, тускло освещая комнату. Тарелка с какими-то травами, стакан с жидкостью, пара деревянных ложек. Вся посуда простая, глиняная. Сразу понятно: оказалась я в бедном доме. Подняла бокал с жидкостью и принюхалась. Пахнет травами. И вот я уже было поднесла бокал к губам, как услышала:

– Щазже поставь!

Испугавшись, ахнула, и чаша рухнула на мягкий пол. Хорошо хоть не разбилась. Обернулась и увидела пожилую женщину в таком же пальто и сапожках. В каком колхозе так одеваются? Или совсем нет фантазии, вот и облачаются в одинаковую одежду?

Старушка с любопытством смотрела на меня, добро улыбаясь. Её потускневшие глаза, цвета янтаря, светились заботой. От неё не исходило угрозы. Поэтому душа обрела уверенность, и я спросила:

– Вы кто?

– Вы кто, вы кто, – заворчала старушка, проходя вглубь комнаты. – Здороваться изначально нужно! И это лучше ты скажи, кто ты?

– Извините, – почему-то смутилась под строгим взглядом женщины, – и здравствуйте. Я Геля.

– Здравствуй, Геля, я бабушка Ефания. Какое странное у тебя имя.

– Геля – это сокращение от Ангелины, – пояснила старушке, которая, кряхтя, уселась на свободный табурет.

– Так ты Ангелина? – я кивнула в ответ. – Послушай, дочка, никогда не сокращай и не коверкай своего имени. Имена дают духи и переиначивая их, ты навлекаешь беду на себя.

– Духи?

– Не обращай внимания, – отмахнулась старушка, – людям больших городов этого не понять. Просто послушай старую женщину, сокращая имя ты сокращаешь свои года. Поняла?

– Да, – вытаращила испуганные глаза.

– Тебе не место среди нас. Но не принеси тебя мой внук, ты бы умерла. Замёрзла. Поэтому он не мог оставить тебя в беде. Он добрый паробък, а ты чужая. Начнёшь расспросы – навредишь ему. Поэтому будь благодарна, поправляйся, мы проводим тебя в город, когда будешь готова. Поняла? – снова кивнула. – Вот и славно. А теперь отдыхай. Тебе понадобятся силы на обратную дорогу.

Ефания ушла, оставив после себя вагон вопросов. Главное, где я? Что здесь делаю? Единственное, что я поняла из слов этой старушки, что какой-то паробък притащил меня сюда. Кто этот паробък? И что это за имя такое странное? В любом случае они меня спасли. «Будь благодарна», – сказала она. И я благодарна, но хочу домой. Пусть отведут прямо сейчас!

Я поспешила выйти из комнаты в поисках загадочной старушки. Я хотела потребовать, чтобы они сейчас же отправили меня домой. Тогда и необходимости в расспросах не будет. Но каково же было моё удивление, когда я поняла, что это вовсе не комната, а некое подобие палатки. Ошарашенно обернулась, разглядывая странное сооружение. Сделала пару шагов назад. Высокий, конусообразный шатёр на вид очень походил на брезентовую палатку туристов, только стоял он не на зелёной травке, а посреди белоснежных сугробов. Громадный, высотой с три человеческих роста. Внутри не ощущалось столько пространства. Может, он двойной, чтобы сохранить тепло?

– Снова хочешь обморозиться? – задорный девичий голос послышался из-за спины.

– Нет, – я обернулась.

Очень маленькая ростом девушка, с вздёрнутым носиком и озорным взглядом стояла передо мной. Большие почти черные глаза, обрамлённые густыми ресницами, с любопытством рассматривали меня. И, наконец, налюбовавшись, девушка широко улыбнулась. Эта улыбка сделала её такой привлекательной и добродушной.

– Пошли, – коротко сказала она и, схватив меня за руку, увлекла за собой.

– Куда? – лишь смогла вымолвить я.

Девушка ничего не ответила, утащив меня в соседний шатёр. Она отпустила мою руку и кинулась к большому сундуку. Тяжёлая крышка с лёгкостью отварилась, и она принялась копошиться в ворохе тряпок. А я замерла на входе. На улице было морозно, здесь же тёплый воздух окутывал с головы до пят. Удивительные дома. Никогда бы не подумала, что в них может быть настолько тепло. Пока девушка что-то искала в своём сундуке, я огляделась. Похожая обстановка. Стол с различной утварью, два табурета и две кровати. Наверное, она живёт не одна.

– Держи, – незнакомка с лучезарной улыбкой протянула мне пуховые белоснежные рукавички и меховую, пушистую шапку. – Я Забава, сестра Макария.

– Макария? – уточнила я, натягивая шапку.

– Да! – гордо кивнула в ответ. – Это он нашёл тебя.

– Ааа, понятно. А где он сам? – Забава нахмурила бровки. – Хочу сказать спасибо, что спас меня, – поспешила добавить.

– Ах, понятно, – протянула Забава и широко улыбнулась. – Пошли, он наверняка у кострища.

Забава вновь схватила меня за руку и потащила за собой. Девушка так ловко мчалась по скользкому снегу, не боясь поскользнуться, увлекая за собой, что я даже не заметила, как мои ноги разъехались в стороны и я рухнула со всего размаха на попу.

– Ай! – воскликнула, поморщившись от боли.

Боль в копчике парализующе пронзила тело и из моих глаз брызнули слёзы.

– Ну ты забавная, – вместо того, чтобы пожалеть, расхохоталась Забава. – Кто же так ши́роко шагает?

– Я шагаю! – возмутилась. – Это вы привыкли бегать по льду, а я привыкла к «Jimmy Choo», – гордо вздёрнула подбородок.

– Чу, – ещё громче расхохоталась Забава. – Он тебя, что на руках носит?

– Это обувь, деревня! – фыркнула и поднялась на ноги, отряхивая снег с попы. Поморщилась от ноющей боли в области копчика. Надеюсь, это всего лишь ушиб и скоро боль стихнет.

– Ооо, обувь. И что это за зверь такой Джимбачу? – не унималась Забава, кружа вокруг меня и рассматривая, будто диковинного зверька.

– «Jimmy Choo», – закатила глаза, – это дизайнер.

– Дизайнер? – вытаращила глаза Забава. – А где он живёт? А мех у него какого цвета?

– Дизайнер – это не зверь! Это человек! – раздражённо проговорила я.

– Ужас! – Забава закрыла рот ладонью и буквально отпрыгнула от меня. – Вы носите обувь из человечины?!

– С ума сошла! Дизайнер – это человек, который придумывает дизайн обуви, – начала было разъяснять Забаве, но поняла, что всё это бесполезно. В глазах полное непонимание. – Забудь, – отмахнулась и направилась к поляне с большим костром.

– Деревенщина, что с неё взять, – пробормотала себе под нос и ахнула, оказавшись перед огромным костром, вокруг которого сидели мужчины и молодые парни на брёвнах.

Я не знала, сколько времени провела в палатке, но на улице уже смеркалось. Языки костра взмывали ввысь, переливаясь от жёлтого к оранжевому и ярко-алому. Завораживающее зрелище. Разрушительная мощь, которую подчинил человек. Могучая сила во власти сильнейшего существа планеты.

Вокруг костра, напевая странные песни и пританцовывая с большим бубном, обтянутым кожей, маячил старик. Он что-то подбрасывал в огонь, и тот с треском и благодарностью взмывал всё выше, почти дотягиваясь до склонившихся веток деревьев. Под восторженные возгласы собравшихся, старик с бубном вошёл в кураж, ускорил танец и запел громче.

«Бом! Бом!» – удары в бубен разносились по поляне. Песнопения вводили в некое подобие транса, завораживая своими звуками. Раскачиваясь в такт мелодии, собравшиеся вокруг костра подхватили мотив, добавляя гортанных звуков. Это было похоже на обряд шаманов. Подобное я видела лишь в фильмах про индейцев. Не хватало только трубки мира. Хотя подождите, кажется, вот и она. Мужчины по кругу передавали нечто похожее на рог, из которого валил дым. Глубоко затянувшись, люди закрывали глаза и мычали, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Ты что здесь делаешь? – возмущённый голос бабушки Ефании отвлёк от увлекательного зрелища.

– Я… – растерялась. – Просто вышла прогуляться.

– Прогуляться, прогуляться, – заворчала старушка уже в привычной манере. – Я велела тебе отдыхать и быть в жилище.

– Ну я…

– Тебе нечего здесь делать! – перебила бабушка. – Шасть в шатёр.

Строгий взгляд старушки обрушился на меня, и впервые в жизни я решила послушно подчиниться. А тем временем странный обряд у кострища набирал обороты. Песнопения стали громче и поляну наполнили странные мычащие и воющие звуки. Я хотела уйти, как велела старушка, но тут столкнулась с взглядом молодого парнишки. Он увидел меня, и на лице его расплылась обаятельная улыбка. Глаза блеснули. И, не отрываясь от меня, он поднялся и целенаправленно направился в мою сторону. Почему он так уверенно приближается? Что ему нужно? Как-то мне стало не по себе.

– Ух ты, ты пришла в себя! – радостно заявил парень, оказавшись возле меня и бабушки Ефании.

Я удивлённо оглядела молодого человека. Кто он? Судя по широкой улыбке и блеску в глазах, он искренне рад видеть меня. С чего вдруг? Прищурила глазки. Пробежалась взглядом с головы до пят высокого и, можно сказать, могучего незнакомца. Парень был одет, как и все вокруг, в сшитый из шкур животных тулуп, похожие на мои сапоги, меховую шапку и рукавички. На лице играла задорная улыбка, а в голубых глазах – мальчишечий восторг. Почему он так радушно и открыто улыбается мне?

– Макарий, а ты не должен быть на обряде? – строго спросила бабушка Ефания.

– Бабулечка! – обнял Макарий старушку. – Почему же ты не сказала, что наша гостя проснулась?

– Макарий, – голос старушки прозвучал ещё более строго, – церемония!

– Ай, – отмахнулся парень, – там Тихомир разберётся, а у меня есть дела.

Парень перевёл улыбающийся взгляд на меня, находящуюся в полном шоке.

– Пошли со мной, – бесцеремонно схватил за руку и потащил за собой. Да что у них за привычка такая, хватать незнакомцев и куда-то тащить?

– Макарий! – нам вслед возмутилась бабушка.

– Позже, бабушка, всё позже! – прикрикнул в ответ парень.

Я была растеряна и ошарашена. Если не сказать больше. Незнакомый парень тащил меня вглубь тайги, а я даже сопротивляться не могла. Бессмысленно: он на голову выше и в разы сильнее. Я одна в незнакомом и странном месте. Что ещё оставалось, кроме как не брести следом. Но сердце заходилось в испуге. Снова лес, холод и страх. Что делать? Сопротивляться и визжать? Но разве здесь мне кто-то поможет?

– Постой, – наконец тихо попросила я и уверенно вырвала руку.

Макарий тут же остановился и обернулся, удивлённо взглянув в мои глаза. Бесцеремонно, без стеснения смотрел прямо в душу. Я не привыкла к такому. Он смущал своей прямотой, будто пытался проникнуть в мои мысли. Я опустила взгляд на пуховые варежки.

Я не была из робкого десятка. Говорила, что думала, и часто не заботилась о чувствах окружающих. Но то было в понятной и привычной обстановке. Здесь же было страшно сказать что-то не то или сделать, поэтому я неуверенно спросила:

– Куда ты тащишь меня?

– Ой, точно, – хлопнул ладонью по лбу. – Я Макарий, это я спас тебя и мне не терпится узнать как можно больше о людях больших городов. А веду я тебя на поляну. Это недалеко и там никто не помешает.

– А меня ты не забыл спросить, хочу ли я этого? – возмущённо заявила.

– Конечно, хочешь, – улыбнулся парень, не обращая внимание на дерзкие нотки в моём голосе, – ведь у тебя не меньше вопросов.

И, схватив за руку, он вновь потащил меня за собой. Я опешила от такой наглости. И даже опомниться не успела, как оказалась на небольшой поляне под заснеженной елью. В центре место для костра, рядом поваленное бревно, на которое Макарий заботливо постелил шкуру животного.

– Садись, – хлопнул он по шкуре, – я смастерю костерок, чтобы мы не замёрзли.

Делать нечего. Я обернулась назад на следы, ведущие от селения. Вроде недалеко ушли. При желании вполне можно найти дорогу назад. Затем взглянула на ожидающего моей реакции парня: тот от всей души улыбался. Я вздохнула и присела на бревно, а Макарий засуетился с поленьями, укладывая их пирамидкой и поджигая. Когда пламя разгорелось и подарило такое необходимое тепло, Макарий уселся рядом со мной.

– Ну, рассказывай, – заявил он.

– Что рассказывать? – удивлённо посмотрела на него и тут же отвернулась. Не знаю почему, но его прямой взгляд было сложно вынести.

– Байки Лешему! – засмеялся Макарий. – Про жизнь свою рассказывай.

– Тебя интересует что-то конкретное? – уточнила у любопытного парнишки.

– Всё. Меня интересует всё, – подпёр подбородок ладонью.

– Ну, что сказать… – задумалась. – Дома у нас уютней, – робко улыбнулась.

– Дома я видел. А что внутри?

– Ну… в моем, например, четыре спальни, просторная гостиная, терраса на втором этаже. Есть кинозал в подвале.

– Кинозал?

– Да. Там большой экран, хорошая аудиосистема, мягкие кресла. По выходным мы смотрим там фильмы.

– А что такое фильмы?

– Ну, фильмы это… – начала было объяснять.

– Да знаю я, – рассмеялся парень. – Видела бы ты своё лицо. Я же не совсем отсталый. У меня даже вот что есть, – достал мобильник. – Только он бесполезен здесь. Связи нет. Но ближе к городу можно и в интернет зайти.

– Здорово. И позвонить можно?

– Позвонить? – не понял Макарий.

– Ну, набрать номер, скажем, друга или родителей.

Макарий снова громко засмеялся.

– Я умею звонить и отправлять сообщения. У меня даже забиты номера каких-то людей. Только я не знаком с ними лично. Так, иногда звоню, говорим о разном. Мне вообще очень интересен ваш мир, и я много что знаю и видел. Вот только общаюсь с человеком из города впервые. Ну, в смысле, вживую.

– Понятно. А можно теперь я спрошу?

– Спрашивай, – кивнул Макарий.

– Кто вы и почему живете в этой глуши? И почему называете меня человеком большого города?

– Ну ты же живёшь в большом городе.

– Ха, разве эта дырень большой город? – усмехнулась в ответ.

– Моя дырень поменьше будет, – не заметив моей надменности, ответил Макарий.

– Так кто вы?

– Мы Северное племя, живём на этом месте много лет. Иногда перемещаемся по тайге, но сильно далеко не уходим.

– А почему не живёте в городе?

– Так велели предки, – гордо подытожил он.

– Предки? Вы что-то вроде дикого племени?

– Можно и так сказать, но дикими я бы нас не звал. У нас вполне налажен быт. Может, нет электричества и телевизоров, но нас всё устраивает. Мы живём в мире с природой и умеем ценить её дары.

– Я тоже люблю природу. Но летом, когда не так холодно.

– Ты замёрзла? – обеспокоенно произнёс Макарий.

– Если только немного, – уже более приветливо улыбнулась ему. Не знаю почему, но мне было интересно с ним. Его непосредственность и любопытство к моему миру подкупало.

Парень взял мои ладони, стянул варежки и поднёс продрогшие пальцы ко рту. Его тёплое дыхание обжигало руки, а голубые глаза заглянули в мои. Снова показалось, что он хочет проникнуть в мои мысли, гипнотизируя и забираясь под кожу. Я смутилась, почувствовала прилив жара к щекам, заёрзала на бревне. Он не делал ничего запретного, только его забота, его взгляд странно действовали на меня. Я отвернулась, пряча глаза, и вдруг замерла, когда тёплые губы коснулись внутренней стороны ладоней.

– Ты необычно пахнешь, – тихо сказал он. А моё сознание перевернулось. Я удивлённо взглянула на него.

Макарий протянул руку и коснулся моих волос.

– И волосы у тебя необычно белые.

– Это от мамы, – пробормотала я.

Он лишь мило улыбнулся и надел на мои руки варежки. Парнишка поднялся с места и подкинул несколько брёвен в костёр. Он присел на корточки ко мне спиной. И я поймала себя на мысли, что пялюсь на его широкую спину не отрываясь.

– И всё же, кто вы? – прошептала я. Он обернулся ко мне и снова улыбнулся.

– Это не важно. Сейчас главное решить, как тебя доставить домой.

И тут я поняла, что совсем не хочу домой. Мне вдруг стало интересно. Как эти люди могут выживать в таких условиях. У них же даже нет нормальных домов. А зимы здесь суровые.

– А почему вы живете в таких странных домах?

– Тебе не понравились наши жилища? – поднялся он и занял место возле меня.

– Не знаю. Я привыкла немного к другим условиям.

– А я привык так жить. Наши жилища тёплые, еда сытная, люди приветливые, хоть на первый взгляд может показаться, что всё иначе.

– Что за обряд был у костра на поляне? – с любопытством взглянула на него. А он снова улыбнулся.

– Слишком много вопросов, Златовласка. И если я на все отвечу, боюсь, домой ты уже не попадёшь.

– Златовласка?! Что ещё за прозвище? – возмутилась.

Ненавижу глупые клички, как у животных. Все эти зайки, киски, пышки… Но это даже хорошо, что он назвал меня так. Разум тут же прояснился. И на смену растерянности и смятению пришли раздражение и злость.

– Меня Ангелина зовут, – фыркнула я и гордо вздёрнула носик.

– Милое имя, – хихикнул Макарий будто его забавляло, когда я злюсь.

– И, кстати, насчёт дома. Когда вы отпустите меня? – всё так же надменно спросила.

– Можешь идти прямо сейчас, – откинулся назад, облокотившись ладонями о бревно.

– Отлично. Я так и поступлю.

Вскочила на ноги и гордой походкой потопала по глубоким сугробам. Это место казалось странным. Люди чудные. Старейшины, духи. Они будто из другого века. Лучше уйти и забыть всё, как страшный сон.

– Разве что ты не боишься заблудиться в снежной буре? – задорно крикнул мне вслед Макарий.

– Буре? – обернулась.

– Да. Судя по сгущающимся облакам, она скоро грянет. А бури в этих местах лютые. Даже звери не выходят из своих укрытий. Поэтому волка встретить мало шансов.

– Волка? – в ужасе ахнула я.

– Ага, серого и зубастого такого, – веселился парень, изображая клыки пальцами.

– Я знаю, как выглядят волки! – топнула ножкой и, потеряв равновесие, с визгом рухнула в сугроб. Макарий не сдержался и засмеялся в голос.

– Тогда ты меня проводишь, – заявила, выбираясь из сугроба.

– Ага! Корягу тебе под ноги! – продолжал смеяться парень. Я вздернула бровь.

– И что это значит?

– Это значит, что никуда я не пойду. С волком я конечно слажу, а вот буря точно нас убьёт.

– Тогда ты проводишь меня, когда буря кончится, – требовательно заявила я.

– А ты не пробовала говорить «пожалуйста»? – протянул парень и с задорным блеском в глазах уставился на то, как я пыталась выбраться из сугроба.

Похоже, о понятии «джентльмен» он и не слышал. Я тут барахтаюсь, а он забавляется! Это ещё больше разозлило меня. Нахал! Надменный мальчишка! Расселся, когда девушке нужна помощь.

– Ты меня сюда притащил, тебе и вести домой! – наконец выбравшись из проклятого снега, требовательно заявила я.

– Я вообще-то жизнь тебе спас, – нахмурился парень и поднялся с места.

– А я не просила тебя об этом, – сложила ручки на груди. – И вообще…

– Помолчи, – перебил меня Макарий и насторожился.

Совсем уже обнаглел! Ещё рот мне затыкает! Притащил в эту глушь, смеётся надо мной и ещё не даёт договорить. Такой наглости я уже стерпеть не могла, поэтому разъярённо двинулась на наглого мальчишку.

– Что это ты меня затыкаешь? Это…

– Замолкни, Кикимору мне в жёны! – прикрикнул парень и я испуганно вытаращила на него глаза. – Встань за спину.

– Я…

– Без слов, просто делай, как говорят.

Жуткий рык за моей спиной заставил содрогнуться всё вокруг. Снег большими хлопьями полетел с веток ели. Я громко взвизгнула, увидев позади большого бурого медведя. Настоящего и живого. Он пошатывающейся походкой шёл в нашу сторону, периодически громко рыча. Зверь поднимался на задние лапы, принюхиваясь. И, словно обретя крылья, я метнулась за спину Макария.

– Это медведь-шатун, – пояснил Макарий. – Наверное, браконьеры разбудили. Он ищет еду, и мы вполне сгодимся. Поэтому тихо и без резких движений идём к селению. Туда он не сунется.

– Уже можно идти? – дрожа от страха, спросила я.

– Поздно, он нас учуял.

Что значит поздно? Он нас слопает? Я не хочу. Не готова вот так погибнуть. Меня же даже не найдут. Паника проникла во все уголки сознания. Меня мелко затрясло. Рот то открывался, то закрывался не в силах произнести ни звука. А медведь фыркнул носом и громко зарычал, направившись прямо к нам.

– Учуял, – пискнула я, сжавшись в комок за могучей спиной парня.

– Мирный! – крикнул Макарий. – Спасай, брат.

С противоположной стороны поляны показался довольно крупный волк. Он расслабленно прошагал к Макарию и, взглянув в сторону медведя, оскалился.

– Не вступай в бой, просто отвлеки, – чётко проговорил Макарий и волк, к моему удивлению, ринулся на медведя.

Кружа вокруг разъярённого зверя, волк то приближался, то быстро отпрыгивал от него. Громко рычал и лаял, привлекая внимание хищника.

– Бежим, – скомандовал Макарий.

И мы рванули к селению. Возможно, Макарий привык бегать по сугробам, но для меня это было в новинку. Еле перебирая ногами, я в ужасе старалась поспеть за парнем, крепко держащим мою руку. Ноги утопали в снегу по колено, и страх, что подгонял, становился сильнее. Задыхаясь от сбившегося дыхания, я рухнула в мягкий сугроб, выскользнув из рукавички.

– Макарий! – в ужасе взвыла.

Парень резко обернулся и рванул назад. Я изо всех сил старалась подняться. Но паника подчинила. Я лишь бездумно барахталась в пушистом снеге, словно в бассейне.

– Давай, Златовласка, ещё немного, – ловко поднял меня и поставил на ноги.

– Я больше не могу, – взмолилась я.

– Можешь, – отрезал Макарий. – Ты должна.

Спотыкаясь, абсолютно без сил я попыталась сделать шаг, но ноги предательски подкосились и я взвыла, вновь оказавшись в сугробе.

– Погоди, – нахмурился Макарий, – кажется, он ушёл.

Из зарослей заснеженного леса вышел волк. Животное тяжело дышало и медленно приближалось к нам. Макарий опустился на колени, снимая рукавицы и протягивая руки к волку. Опустив голову, зверь жалобно заскулил. Парень протянул руки к его морде и нежно коснулся шеи и плеч, пропуская серую шерсть между пальцев.

– Спасибо, брат, – упёрся лбом в звериную морду.

Я в ужасе наблюдала за картиной, развернувшейся передо мной. Макарий закрыл глаза и нежно ласкал дикого зверя, а тот и не был против. Может, это ручной волк? И совсем он не дикий? Я слегка улыбнулась, приблизившись к парню и его волку, как вдруг Макарий оторвал ладонь от бока зверя. Рука была в крови.

– Мирный? – испуганно прошептал парень.

Волк пошатнулся и свалился на бок, прерывисто задышав. Макарий вскочил на ноги, рассматривая окровавленную ладонь, и в ужасе взглянул на меня. Буря эмоций пронеслась в голубых глазах парня. Страх, тревога, отчаянье. А в следующую секунду он рухнул в пушистый снег рядом с ручным волком.

– Макарий? – заволновалась я. – Что с тобой?

Я опустилась к парню и, потормошив его, поняла: он без сознания. Что делать? Оставить нельзя. Он замёрзнет. А если он уже мёртв? Рухнул, словно бревно на снег. Нужно звать на помощь. Точно, нужна помощь. И с криком «помогите» я рванула к людям.

Жители селения уже готовились ко сну, когда я, напуганная и с отчаянными криками, выбежала на поляну.

– Что случилось? – обеспокоенно подлетела ко мне Забава.

– Макарий… – сбивчивым голосом затараторила. – Он… он упал. Лежит там, – указала в сторону леса.

– Подожди. Куда упал?

– Просто рухнул на землю. Я не знаю, что с ним, – пыталась собрать мысли в кучу, но они путались. Слишком многое мне пришлось пережить. Я удирала от собак, медведя, потом этот волк и Макарий, замертво упавший в снег. С меня хватит!

– Успокойся, дитя, – подошла бабушка Ефания. – Покажи, где он.

– Там, – трясущейся рукой указала направление, – он просто упал без сознания.

– Забава, позови Тихомира, Мирослава и за мной.

– Хорошо.

Я и моргнуть не успела, как все ринулись в глубь леса. Опомнившись, я поспешила за ними вслед, но нагнала только на месте происшествия. Бабушка уже склонилась к парню, проверяя его состояние.

– Мирослав, бери Макария и неси в моё жилище, – давала она чёткие указания. – Тихомир, ты бери волка. А ты, – подняла взгляд на меня, – пока расскажи, что стряслось.

– Мы разговаривали. Там, на поляне. А потом появился медведь и Макарий приказал своему волку отвлечь его от нас. Мы побежали, я упала. Макарий помог подняться, а дальше сказал, что медведь ушёл. А волк пришёл и упал, следом и Макарий, – сбивчиво тараторила я.

– Всё ясно. Поспешите паробъки, времени мало.

Парни ловко подняли волка и Макария и понесли в сторону селения.

– Что с ним? – торопилась я за людьми.

– Не переживай, дочка, – обернулась старушка. – Мы поможем ему, а ты ступай в шатёр к Забаве и не выходи. Скоро начнётся буря.

– А как же Макарий? Можно мне остаться с ним?

– Нет, – строго ответила бабушка. – Ступай с Забавой и не высовывайся из жилища.

Что мне оставалось? Пришлось подчиниться.