Читать книгу: «Свидание вслепую», страница 5

Глава 11. София

Не скажу, что неделя из простых, но я не ударила в грязь лицом. По крайней мере, думаю, я вполне неплохо справилась. Справляюсь – больше подходит по смыслу, сейчас только середина рабочей недели. Между звонками, а они очень частые, я перечитываю документы. Знакомлюсь с уже реализованными сделками и просматриваю фотографии возведенных районов, куда могла бы перебраться, если три-четыре года проживу на воздушном пойке и проработаю на Джеффри Риверу. Всего-то четыре года – и триста тысяч в кармане. Существовать я, безусловно, буду на улице, чтобы откладывать каждый цент. А если все же решу выбрать дом, запавший в душу, то должна безвылазно жить на работе ближайшие пять лет.

Две спальни, одна из которых расположилась под крышей, из-за чего стены скошены. Две просторные ванные комнаты. Постирочная в подвале. Смежная со столовой гостиная, занимающие весь первый этаж. Гардеробная в каждой комнате и одна кладовая. Много окон, следовательно, много света. Аккуратный кирпичный фасад с крышей из черепицы, зеленая лужайка у дома и великолепный задний двор. Приличный район, окруженный деревьями и наполненный свежим воздухом.

Четыреста тысяч. Разумеется, если внутри пусто. С полной внутренней отделкой под вкус заказчика и мебелью он выйдет дороже.

Это удручает. Но гораздо хуже завести семью не ради семьи. А ради покупки дома.

На сегодняшний день у меня другие приоритеты, и первый из них: переехать. Знаю, это рискованно, когда только устроился на новую работу, но стены душат по очевидным причинам.

Спенс и я переехали в квартиру сразу после получения диплома. Несколько месяцев до выпускного мы садились на мою узкую кровать в кампусе и подыскивали варианты. Мы оба работали на полставки, чтобы не обращаться за помощью к родителям. Мы копили, ограничивая себя в мелочах. Но мы пережили трудные времена, постепенно встав на ноги, хотя последнее время я чувствую, как одна из моих ног поймала пулю и не функционирует в полную меру. Тем не менее я должна сделать это. Странно ложиться в кровать, которую ты совсем недавно делила с бывшим парнем. В которой занималась с ним любовь. Готовить завтрак и ужин на кухне, где когда-то вы делали это вместе и смелись над подгоревшим тостом. Смотреть комедии по телевизору, за который вы периодически воевали, выбирая фильм на вечер. Все в квартире связано со Спенсером, а мне пора двигаться дальше.

Вечер среды ничем не отличается от предыдущих. Я снова задерживаюсь. В понедельник Джеффри подсунул мне номер охраны, к которой могу обратиться за помощью. Мне не придется бежать по лестнице с двадцатого этажа, как будто за мной гонятся адские псы. Каждый вечер я меняю приемную на личный кабинет, где могу почувствовать себя в безопасности, как только закрываю дверь.

Во вторник я приобрела магнитную доску, где размещаю важную информацию. Сейчас она усыпала разноцветной бумагой для заметок. Я подробила их на несколько разделов: розовая – старые проекты; зеленые – будущие; желтые – те, что на стадии разработки сегодня. Также есть просветы белой, где упомянуты все имена и должности, с кем, так или иначе, Джеффри имеет связи. В основном это адвокаты, люди из городских администрации и поставщики стройматериалов.

Перебирая бумаги, сидя на полу у ножки стола, я слышу вибрацию своего мобильника и сглатываю.

За сегодняшний день мама звонит уже третий раз, будто чувствует, что телефон вернулся к хозяину. Почему я не принимаю звонок? Потому что тогда придется встретиться с правдой лицом к лицу. Придется признаться, почему не вернула его, как только обнаружила потерю. А реалии таковы: Спенсер и я порвали, следовательно, свадьба не состоится. Вот почему так и не позвонила на свой мобильник с его. К тому же знала, в чьих руках он находился, но упущу подробности.

Тем не менее она волнуется (возможно, волнуется), поэтому мне приходится переступить через себя.

– Здравствуй, мама. – Я натягиваю улыбку. – Прости, что не позвонила сразу.

– Милая, я уже дозвонилась до Спенсера, – любезничает она, что крайне несвойственно ее чопорному характеру. – Он заверил, что с тобой все в порядке.

Мой желудок сжимается до размеров спичечного коробка по ряду причин. Первая из них: Спенсер не сказал, что мы разошлись как в море корабли. Мой, к слову, налетел на риф. Вторая: он скинул атомную бомбу на меня, в то время как знает, что мама превозносит мужчин до уровня божественных созданий.

– Мы волновались за вас.

За вас.

Я устало тру глаза и на одном дыхании сообщаю:

– Мы расстались, мам.

На линии повисает звенящая тишина. Я не спешу что-либо добавлять, отчасти потому, что язык прилип к небу. Сердце громыхает в ушах, и часть того, что она говорит, не достигает слуха. Стыдно признать, что я не смогла удержать мужчину. Моя мама довольно строгий духовно-нравственный человек. Она придерживается мнения, что первый секс должен состояться с будущим мужем. Если нет, это приравнивается к греху, и тогда тебе сулит участь ведьмы, которую сжигают на костре. Развод и вовсе незнакомое для нее понятие из китайского словаря. Некоторое время она таскала меня в церковь, пока в один прекрасный день я не опозорила ее, по случайности зацепившись за деревянную скамью и порвав юбку до трусиков. Тогда я получила целую проповедь, как девушке положено вести себя в общественных местах. Я не порвала ее целенаправленно, и мне было всего двенадцать, но моей матери плевать.

– Мне очень жаль, София.

Я очень разочарована тобой, София.

Вот как это звучит на самом деле.

– Мне тоже, – сдавленно отзываюсь я, сделав вид, будто не раскусила скрытый посыл. – Но со мной все в порядке. Я устроилась на новую работу и… Мне потребуется некоторое время, чтобы разобраться.

– А как дела у Спенсера?

Боже, эта женщина интересуется делами моего бывшего жениха, а не расспрашивает меня о новой работе или о моем самочувствии в целом. Мужчина, в ее понимании, глава гребаного мира, его слово – закон. Женщина ему прислуживает, разумеется, помалкивая.

– Может быть, ты позвонишь ему и спросишь? – Вырывается раньше, чем могу подумать. – Прости, мама.

– Я не так воспитывала тебя, София! Позвони ему и извинись.

Позвонить и извиниться?

Господи, все стало намного хуже. Она заочно обвиняет меня в разрыве. Мужчины, разумеется, не имеют свойства ошибаться.

– Мне пора, мама.

Завершаю звонок до того, как она возразит, и только потом ощущаю, что мои щеки влажные от слез.

Яростно смахнув их, я очередной раз понимаю, почему не приезжаю на Рождество домой. Дебби Вуд будет указывать, где мое место, и кривить губы, потому что моя юбка выше колена. Спенсер как-то попытался убедить ее, что мужчины не анализируют длину юбки и уж точно не считают девушку доступной, если она не посещает воскресную службу, но тщетно. Он сдался. Я советовала ему сделать это еще до знакомства с ней. Мой отец тоже не подарок, но он способен проявить мягкость и терпение. Он не нарекал меня падшей женщиной из-за гребаной одежды.

В такие моменты я хочу стать подростком-бунтарем, который включает в своей комнате Эминема на полную громкость, чтобы насолить «правильным» родителям. Конкретную песню. Конкретный фрагмент. Конкретную фразу.

Пошла ты, Дебби!⁴

Что мешает сейчас?

Ничего, черт возьми!

Я включаю песню, покачиваю головой в такт мелодии и улыбаюсь сквозь слезы, пытаясь угнаться за исполнителем. Задиристый Эминем, играющий на нервах могущественных чернокожих парней и Голливуда, восхищает меня. Пожалуй, послушаю несколько композиций.

– Эминем? Вы не перестаете удивлять, мисс Вуд.

Дрожь пробегает по позвоночнику при звуке этого голоса.

Почему он тут?

Почему он вырастает в пороге моего кабинета в самый неподходящий момент?

Почему сейчас, когда я читаю дурацкую песню?

Я не высовываюсь из-за ножки стола, чтобы не показывать покрасневший кончик носа. Джо называет это моей отличительной чертой. Я могу солгать. Глаза не выдадут. Но вот нос тот еще предатель.

– Угу, я такая. Несовременная.

– Отдых от работы входит в ваши планы? – Тон Джеффри что-то среднее между порицанием и озорством.

– Как только изучу все, чем вы занимаетесь.

– Я прихожу, когда ты уже тут, и ухожу, а ты, опять же, остаешься тут. Из моих наблюдений можно подвести итог: ночевки на рабочем месте. Где прячется кровать?

Я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться. Смех, вероятней всего, наполнится печалью, нежели искрометным весельем. Я задерживаюсь не только из-за несоразмерной нагрузки, но и из-за нежелания возвращаться домой. Меня никто не ждет. Вот почему необходимо подыскать новое гнездышко. В рассуждениях Джо кроется жестокая правда. Я слишком зациклена на заботе о ком-то. Возможно, мне хочется дать другому то, чего недополучила сама. Моей матери выражение любви чуждо, а отец не из тех, кто предпочитает тактильный контакт. Наверное, Джо и Спенс подарили мне больше объятий, чем родители за двадцать семь лет жизни.

– И все же где? – Интересуется Джеффри.

– Пока только одеяло и подушка. – Я выглядываю из-за ножки стола и надеясь, что при свете настольной лампы, сложно разглядеть неудачный разговор с мамой. – Дождусь жалования и приобрету раскладушку.

Джеффри неодобрительно качает головой, примкнув к дверному откосу бодром. На его руке повисло пальто, словно он только вернулся, вторая прячется в кармане брюк. Я даже могу разглядеть мелкие пятнышки, которые пару минут назад представляли собой снежинки. Искоса взглянув в сторону окна, я улыбаюсь. На улице снегопад. Пышные хлопья кружат в танце и переливаются серебром, поймав свет лампы.

– Я могу провести вводную лекцию, Софи, нужно просто обратиться за помощью.

– Нет, благодарю. – Указав на его костюм, в который он был облачен утром до того, как ушел, я делаю замечание: – Судя по всему, вы и сами только что освободились.

– Так и есть.

– Расл будет ждать вас к восьми утра, не советую засиживаться допоздна.

– Меня все равно мучает бессонница, так что независимо от того, когда уйду, сон продлится максимум четыре часа.

Я прикусываю язык, чтобы не уточнить, почему его мучает бессонница. Ничего хорошего не выйдет, если начну узнавать мужчину, который застыл в дверях. К тому же мужчину, который является моим боссом. В контракте четко прописано: никаких личных отношений на рабочем месте. Тактильных проявлений – тоже. Отношения не запрещены, их просто пресекают, чтобы сотрудники выполняли поставленные задачи в течении дня, а не лапали друг друга.

Джеффри бросает взгляд на наручные часы, и уголок его губ приподнимается.

– Вы опоздали, мисс Вуд.

– Куда? – Я стягиваю со стола ежедневник и открываю план на день. – У меня ничего не записано.

– На свидания вслепую.

– Очень смешно.

Джеффри хихикает и исчезает в коридоре.

– Мне требуется тридцать минут, могу подвезти, – выкрикивает он, постепенно отдаляясь.

Оказаться с ним в закрытом пространстве тесной машины? Ни за что!

– Предпочитаю такси.

И не хочу, чтобы ты находился рядом, когда чувствую себя паршиво.

Я из того разряда людей, которым хватает нескольких часов, чтобы привязаться. Привязанность к Джеффри Ривера ведет к влюбленности, а влюбленность приведет к разочарованию и разбитому сердцу. Мы из разных лиг, из разных социальных слоев. Золушка – не моя любимая история как минимум по той причине, что принц – тупица, который не способен отличить одну девушку от тысячи других. Девушку, в которую влюбился.

Может, Джеффри и прекрасный принц, но не из моей сказки.

Я вроде Дженны Ринк. Ее принц – лучший друг детства и такой же приземленный человек, а не владелец строительной империи. Чертовски красивый владелец.

Глава 12. София

К пятнице мозг кипит от количества полученной информации и звонков, которые раздаются каждые десять минут. Я настраиваюсь, беру документы, но происходит он. Очередной звонок, который сбивает с мысли. Я вымотала морально. И та женщина, которая вероломно врывается в кабинет Джеффри, когда я записываю, что необходимо передать, удерживая трубку между плечом и ухом, а второй рукой делая пометки, добивает меня. Она не стала дожидаться. Увидев, что я разговариваю по телефону, она просто распахнула дверь и вошла в его кабинет, как к себе домой.

Я сдаюсь.

Мои руки повисают вдоль туловища. По спине прокатывается холодок, когда Джеффри покидает кабинет вместе с ней.

– Я не буду ждать, пока твоя секретарша наболтается с подругами, – отчеканивает она, вызывая у меня желание снять туфлю и зарядить ею прямо в лоб высококлассной стервы с боевым окрасом. Не знаю, кто выбирает вечерний макияж в обеденное время.

– Я не…

Она выставляет ладонь, не позволив возразить.

Я настолько поражена ее высокомерием, что не в состоянии подобрать слов.

– Поговорим в другом месте, – вздыхает Джеффри, жестом приглашая ее пройти вперед в направлении коридора.

Я провожаю их взглядом, после чего бегу в туалетную комнату до того, как издам всхлип.

Он сидит в горле со вчерашнего дня. Все накопилось, и я просто не в силах держать это внутри. Мне нужно выплеснуть эмоции, иначе взорвусь. Надеюсь, Джеффри не уволит меня, если пропущу звонок. Я не робот, мне необходимо обедать и справлять нужду.

Мой стол или стол Люси завален бумагами, папками, заметками. Выглядит все так, словно по приемной прошелся ураган. В моей голове не лучше, там орудует мощный торнадо. Если бы рядом оказался кто-то вроде Найджела из фильма «Дьявол носит Prada», он сказал бы, что я ною. Я в курсе. Я ною, но девушки имеют склонность преувеличивать масштабы трагедии. Пять лет назад я была бы рада проглотить новую информацию, но сегодня мне двадцать семь. Знаете, я не так уж и молода. Если судить по кошачьим меркам, то мне порядка ста двадцати пяти лет.

К тому времени, как слезы высыхают, я поправляю одежду, умываю лицо, используя холодную воду и салфетки, и возвращаюсь за рабочее место.

Ты справишься, Софи, – заверяю себя. – Больше упорства. Меньше эмоций. Ты мечтала о такой возможности.

Я раскладываю бумаги по стопкам: изученные и ждут своего часа. Принимаю звонок из Южной Каролины, которых заинтересовал проект в Северной, и приободряю себя. Всего-то нужно было выплакаться. Но осадок остался. Если быть точной, я проникаюсь любопытством, кто, черт возьми, та неприятная особа. Мне не по себе от мысли, что Джеффри пользуется методом Эштона и добивается расположения, задействовав член. Возможно, он занимается с ней сексом. Возможно, в этот самый момент. Я кривлюсь, представив ее руки, гуляющие по его телу. Отвратительно. И да, я отдаю отчет тому, что во мне взыграла некая ревность. Я взрослая женщина. Я ни с чем ее не спутаю. Проблема лишь в том, откуда она появилась. Поддразнивания Джеффри вовсе не повод для ее возникновения.

– Ты в порядке? – Голос Джеффри как гром среди ясного неба.

Я не поднимаю голову от бумаг, чтобы не выглядеть тряпкой, лишь отрывисто киваю. Мне тяжело, и я капельку ревную, но это нормально, особенно при нынешней ситуации. Джеффри на сегодняшний день самый близкий для меня человек в компании. Меня цепляет его доброта, тогда как другой на его месте не стал бы церемониться. Я вижу его на ежедневной основе. Изучила его повадки. Парочку раз он даже прихватил для меня горячий шоколад, а для девушек вроде меня это сравнимо с букетом цветов. Ни один мужчина не дарит цветы просто так, возможно, по этой причине появилась ревность. Со следующей недели вернусь в свой кабинет, и ни одна стерва не будет дефилировать перед моими глазами, намекая, что я бессмысленно трачу воздух, после чего с самодовольным видом уходить с Джеффри в неизвестном направлении.

– Софи, посмотри на меня.

– Это касается работы?

– Да, это касается работы.

Ну почему?

– Хорошо. Я должна что-то сделать?

– Я все еще жду, когда ты посмотришь на меня.

Собравшись духом, поднимаю взгляд, но предварительно ставлю подбородок на ладонь и прикрываю нос.

– Я не успела ее остановить, это был звонок от Уокера… Она просто влетела, пока я…

– Мне не нравится, что я вижу. – Он открывает дверь и наклоном головы приглашает проследовать за ним. – Пройдем на минуту?

Что мне остается?

Правильно. Ничего.

Я прохожу в кабинет, и Джеффри закрывает дверь. К удивлению, он не торопится занять кресло и скрасить времяпровождение задушевными беседами. Его руки поднимаются к моим волосам, следом за чем он расстегивает заколку и снова собирает локоны слишком уж нежными прикосновениями.

– Забыла поправить, – улыбнувшись, замечает он, но я не то чтобы ответить не могу, я дышать разучилась. – Если не хочешь, чтобы кто-то увидел твои слабости, учитывай мелочи. Дьявол кроется в деталях.

Выйдя из ступора, все, что удается спросить, так это о добившей меня стерве.

– Мне же не придется с ней работать?

– Нет. Иногда Джесс заносит.

– Прямо-таки божья милость⁵, – иронизирую я и всеми силами удерживаю язык за зубами, чтобы не спросить, кем они друг другу приходятся. – И чем я насолила ей? Не расстелила красную дорожку к вашему кабинету?

– Временами она нетерпелива.

– Полагаю, вы исправили это недоразумение.

Джеффри иронично вскидывает бровь, а за его спиной начинает вибрировать телефон. Он и не бровью не ведет, игнорируя звонок.

– Не в том смысле, что вы… Боже, мне пора бы заткнуться.

– Джесс приходится мне двоюродной племянницей, Софи. И я не падок на двадцатилетних девчонок с юношеским максимализмом.

Жар приливает к моим щекам. В кабинете становится невыносимо душно.

– Извиняюсь, – мямлю я. – Для меня есть какое-то поручение?

– Вроде того. – Джеффри кивает и бросает короткий взгляд на часы. – У меня нет планов после четырех часов, а это означает, что я полностью свободен. Вечером мы сядем за документы и избавим тебя от проблем. Я больше не могу смотреть, как ты закапываешься. Идет?

– Сегодня пятница, – рассеянно бормочу я.

– Ты занята?

– Нет.

– В таком случае увидимся вечером?

Я согласно киваю. Еще неделя в таком ритме, и мне понадобится психотерапия.

Прежде чем уйти, я поворачиваюсь к Джеффри.

– Я знаю, что вы не обязаны помогать, но спасибо…

Вплоть до вечера Джеффри не покидает кабинет. Я слышу несколько голосов через дверь и поглядываю в его расписание, обнаружив звонок по конференции с филиалом в Каролине. За ним следует еще один с руководителем из Аляски. Судя по сухости в голосе Джеффри, что-то идет не по планам из-за погодных условий. Но меня смущает совершенно другое. С момента нашей последней встречи он не проглотил ни крошки. Не удивительно, что он раздражен. Моя чуткая натура просто не в состоянии смириться с данным фактом. В какой-то момент ловлю себя на мысли, что тоже начинаю злиться, потому что звонки следуют один за другим, не позволяя ему сделать перерыв. Интересно, они хотя бы в курсе, что он ничего не ел?

Когда «раздражение» достигает пика и минует отметку «гнев», я больше не в состоянии спокойно усидеть на стуле. Последний час его словно иглами набили.

Схватив одежду, я наспех переодеваюсь в кабинете и спускаюсь в лифте. Вылетаю из здания, направляясь в ближайшее кафе. Им оказывается ресторанчик с корейской кухней, что не может не радовать. Выбрав для себя токпокки с добавлением острого соуса и сыра, я прохожусь по меню, задумываясь о вкусовых предпочтениях Джеффри. Понятия не имею, будет ли его мучать изжога после пикантных ноток, поэтому девушку, принимающую заказ, прошу добавить минимуму острого соуса в лапшу со свининой. Также беру для него вторую порцию мною любимых рисовых палочек, разве что в классическом варианте. Стоит учесть, что у мужской организм требует больше углеводов. Я даже не задумываюсь над тем, что остаюсь с сотней до конца следующей недели. Жалование поступает раз в две недели, но за последний месяц я научилась отказывать себе.

По возвращении бросаю пальто на спинку кресла и поворачиваюсь к двери Джеффри, но вижу выключенный в кабинете свет. Я мрачнею. Должно быть, у него поменялись планы.

К черту! Мне больше достанется.

Взяв в охапку папки, пальто и повесив на мизинец бумажный пакет, плетусь к своему кабинету с грудой вещей. Мне не привыкать изучать все самостоятельно. Спенсеру повезло больше. Он пришел, когда я уже знала, что делать.

– Неплохо, – говорит Джеффри, напугав меня присутствием, потому что за горой документов я двигалась вслепую. – Ты не думала поработать с кем-то одним?

Я опускаю папки на стол, второй раз за день ощутив облегчение. Он не бросил меня.

Или выбрал тебя, – шепчет сердце, которому я угрожаю перочинным ножом.

– Саманта не позволяла мне работать в одиночестве… – неохотно признаюсь я. – Я не вела проекты.

Джеффри поворачивается ко мне лицом, закрывая обзор на доску.

Волнительно видеть его в моем кабинете. Конечно, он уже заглядывал, но тогда я, как выяснилось, опаздывала на совещание. Сегодня все обстоит иначе. На его плечах отсутствует пиджак, рукава рубашки закатаны до локтя, а верхние пуговицы расстегнуты. Вечер пятницы. Офис пустеет на глазах. Мы же все еще тут и неизвестно, на сколько задержимся.

Мой взгляд обращается к его рукам. Под белой тканью рубашки замечаю тонкие черные линии и теряю дар речи. Святые небеса, у него есть татуировки? Противоречивее мужчины в жизни не встречала.

Не вздумай спрашивать о них, София.

И уж тем более не проси показать.

– Но хотела? – Уточняет Джеффри, склонив голову набок.

– Сейчас другие масштабы. – Прочистив горло, я отвожу взгляд к бумажному пакету, из которого тянет аппетитными ароматами.

– Рано или поздно ты будешь вести один из них, Софи, иначе зачем ты тут?

– Вы доверяете мне? – Сглотнув комок в горле, спрашиваю я.

– Вопрос не в доверии.

– Тогда в чем?

– У тебя кое-что есть, вот почему ты справишься. Доверие тут ни при чем. Я сколько угодно могу доверять тебе как сотруднику, но если сомневаюсь в профессионализме, то все бессмысленно. Мы не уедем на банальном доверии. Я и маме верю, но кто сказал, что доверю ей вести проекты?

Я запускаю руку в пакет с едой и достаю контейнеры, избегая смотреть в его глаза.

– Что есть во мне, чего нет в вас?

– Женское очарование. Еще ты довольно упряма, судя по тому, что до сих пор не обратилась за помощью. Тебе не впервой сталкиваться с трудностями. Я прочитал твой дипломный проект. Впечатляюще, Софи, ты взяла за основу концепцию моего отца.

Поставив один контейнер на другой, я кладу сверху пластиковую вилку и палочки, потому что, опять же, не знаю, что Джеффри предпочтет. Его взгляд падает на контейнеры, когда протягиваю их.

– Вы ничего не ели с обеда. Я попросила уменьшить количество острого соуса. Не знала наверняка, переносите ли вы острое.

Божечки, до чего неловко.

– И еще кое-что. Ты чуткая.

Я позволяю себе слабую улыбку.

– Поужинаем и приступим? – Предлагает Джеффри, приняв контейнеры с едой, но вернув палочки. – Терпеть их не могу.

– В самом деле? – Смеюсь я, искоса взглянув на мужчину. – Вы не умеете пользоваться палочками?

– Умею, но привычней задействовать вилку.

Я прищуриваюсь, изучая унылое выражение на его лице. Вот оно: подтверждение. Он не пользуется палочками, потому что не хватает терпения овладеть ими. Не думаю, что на досуге Джеффри Ривера балуется чем-то подобным, вероятней всего, в его руках клюшка для гольфа и компания таких же богачей.

– Нет, не умеете.

– Софи, я зол как черт. – Джеффри фыркает от смеха. – Попробуй снова, когда от лапши останется пустой контейнер. Я с удовольствием отвечу взаимностью.

– Как скажете, мистер Ривера.

Он качает головой, передразнивая:

– Мистер Ривера. Я еще не до конца понял, когда ты снисходишь до Джеффри.

– Когда ты злишь меня, Джеффри. – Сбросив ботинки, я занимаю привычное место на полу и, примкнув спиной к ножке стола, принимаю позу по-турецки. – Не думала, что для вас это тайна.

– Значит, я должен почаще злить тебя.

– Не стоит утруждаться.

Джеффри размещается рядом, вытянув длинные ноги. Соприкосновение наших локтей посылает разряды электричества по телу. Я должна научиться их игнорировать. Нет, обязана. Я вынесла урок из отношений Спенсера и Саманты. Когда водоворот закручивается, кто-то непременно оказывается безработным.

– Раз уж мне выпала честь питаться исключительно солью и перцем, не могли бы вы, мисс Вуд, сделать мне одолжение и поделиться нормальным соусом?

Я насаживаю на вилку несколько рисовых палочек и смотрю на Джеффри с каменным выражением.

– Не думаю, что это хорошая идея, мистер Ривера, сколько вам лет? Я немного беспокоюсь, что изжога возьмет пальму первенства над вашей бессонницей.

– Черт возьми, Софи! – Устало стонет Джеффри, и его мобильник снова начинает вибрировать. Звонки неустанно сыплются на него, а он упрямо отказывается их принимать. – Не издевайся. Я по-прежнему зол.

Я хихикаю и все же делюсь соусом, переливая добрую часть в его контейнер. Странно сидеть с ним на полу своего кабинета, делиться едой и разговаривать. Мужчины в его положении вряд ли занимаются чем-то подобным. Они ужинают в изысканном ресторане, где подают устрицы, стейки и дорогой алкоголь столетней выдержки. Они не тратят время на ассистентов, разве что поставить подпись на увольнение.

– Можно вопрос?

Джеффри согласно мычит, уплетая лапшу.

– Почему вы игнорируете звонки?

– Потому что для этого есть рабочий телефон или почта.

– Если это срочный звонок? – Я рассматриваю его профиль и вдыхаю приятный аромат парфюма. Он так близко, что мне даже не нужно вытягивать руку, чтобы прикоснуться к нему. А когда он поворачивает голову, могу разглядеть мелкие вкрапления золота в зеленых глазах. – Как дозвониться, если вас нет в офисе?

– Для них есть второй телефон. Я не пользуюсь личным в рабочих целях.

Я старательно удерживаю его взгляд, избегая уронить на губы.

Не вздумай, София, – предупреждаю себя. – Это твой босс.

– Разумно, – в конце концов, киваю я.

Джеффри отворачивается, накручивая лапшу на вилку. Что ж, для меня это хороший пинок под зад. Он не заинтересован во мне. Я тоже не должна интересоваться им. Жаль, мои гормоны имеют противоположное мнение на данный счет.