Читать книгу: «Дизайн для лучшего мира. Новая философия для современных дизайнеров», страница 3

4. Точные – но искусственные – измерения

Такие внешние факторы, как время года, погода и прочие аспекты жизни, влияют на нашу деятельность, эмоции, циклы сна и здоровье. Переживания эти субъективны – термин, который не одобряют ученые-физики, но который в действительности означает просто нечто «личное». На них влияют, например, наши чувства, вкусы, убеждения и эмоции. Ученых-физиков очень смущает неопределенность субъективных переживаний, и они заменили их крайне искусственными системами определений и измерений. Я не возражаю против необходимости точных, воспроизводимых измерений. Возражения вызывает то, что эти точные и искусственные определения, необходимые для науки, часто используются для описания нашего собственного, глубоко личного опыта, и, как следствие, то, что они слишком глубоко проникли в нашу повседневную жизнь и влияют на нее даже тогда, когда какая-то ситуация не имеет ничего общего с научной потребностью в повышенной точности.

Рассмотрим для начала две крайне искусственные системы, доминирующие в нашей жизни, несмотря на свою произвольность и неестественность: научное определение сезонов («времен года») и научное измерение времени суток.

Вот вам два вопроса для размышления:

1. Почему мы смотрим в календарь, чтобы узнать, когда начнется лето, а не смотрим на погоду за окном? Разве не конкретная погода важнее для людей и всех остальных живых существ? Времена года, определяемые наукой, искусственны.

2. Почему мы смотрим на часы, чтобы определить время приема пищи, а не спрашиваем у своего желудка? Разве нас не волнуют в первую очередь потребности нашего организма и его сигналы, а не время суток? Время суток, определяемое наукой, искусственно.

Определяемые наукой времена года искусственны

Почему в году выделяют четыре сезона? Большинству из вас, вероятно, никогда не приходил в голову этот вопрос. Если вы родились и большую часть жизни провели на условном Глобальном Севере, то вам кажется совершенно естественным и уместным делить год на четыре сезона, даты начала и окончания каждого из которых точно определяются положением Земли на ее пути вокруг Солнца. Мы определяем времена года не по фактической температуре или погоде, не отмечая важность сезонов для сельского хозяйства и человеческой деятельности, а в зависимости от произвольных астрономических циклов и календарных дат.

Смена сезонов – это естественный результат наклона Земли при ее вращении вокруг Солнца, из-за чего в разное время на планету попадает разное количество солнечного света, а погода в течение года меняется. Легко понять, почему люди, живущие в Северном и Южном полушариях, разделили год на две большие части: одну теплую, когда дни длиннее ночей, и другую холодную, когда ночи длиннее дней.

В странах вблизи экватора количество дневного света и средняя температура не сильно различаются в течение года. Тем не менее многие из них копируют навязанную им Глобальным Севером схему, различая четыре времени года, хотя для них эти различия бессмысленны. Во многих из них можно было бы просто делить год на такие два сезона, как дождливый и засушливый, и в некоторых действительно используются такие обозначения.

Так почему же у нас четыре времени года? Может быть, потому что существует некое «естественное» деление года? Мы называем теплый и светлый период «летом», а холодный и темный – «зимой»; к ним добавляем два переходных периода: «весну», обозначающую переход к лету, и «осень», обозначающую переход к зиме.

Астрономы произвольно разделили год на четыре сезона, основываясь на положении Земли во время ее движения вокруг Солнца. Обратите внимание, что здесь важную роль играет не расстояние от Солнца, а угол наклона оси Земли относительно ее эллиптической траектории вокруг Солнца, из-за чего в разных точках этой траектории продолжительность дня и ночи бывает разной (за исключением экваториальных областей). Наука игнорирует наш реальный опыт и естественное биологическое поведение всех живых существ, утверждая, что год делится на четыре части, границы которых отмечаются двумя солнцестояниями и двумя равноденствиями, и поэтому мы приняли такое деление года на четыре сезона с искусственными датами начала и окончания.

Техническое примечание: четыре дня, отмечающие переходы между четырьмя временами года, выбраны, потому что в них наблюдается четкое соотношение светлой и темной части суток – максимальное, минимальное и равное. Даты солнцестояния и равноденствия во многом коррелируют, то есть соотносятся, с климатом, но такая корреляция носит среднестатистический характер – не указывает на то, что в действительности происходит в каждый конкретный год. Погода в конкретный месяц или день еще меньше коррелирует с календарными датами, и в конкретную дату фактические погодные условия могут очень сильно отличаться для разных местностей.

Не во всех странах используется такое деление на «астрономические сезоны» – существует и деление на так называемые «метеорологические сезоны», когда очередное время года начинается в первый день месяца соответствующего равноденствия или солнцестояния. Однако в любом случае определение начальной точки и названия времен года носят искусственный характер и слабо относятся к тем людям, чья жизнь и средства существования зависят от погоды.

Почему времен года четыре? Почему времена года не совпадают с нашими наблюдениями за температурой, жизнью растений и миграцией животных? Птицы и животные определяют время миграции по конкретным погодным условиям, как и растения реагируют на перемену погоды. Точно так же на естественное поведение людей влияют конкретные погодные условия, а не точное местоположение Земли в ее движении вокруг Солнца (на которое большинство людей не обращают особого внимания, хотя астрономы тщательно следят за ним). Например, аборигены по-разному делили год в разных частях Австралии. Некоторые группы выделяли только два сезона в году, другие – шесть. Расхождения между обозначениями разных племен не привели к разногласиям. К разногласиям приводит несоответствие между установленными человеком границами и естественным поведением погоды, растений и животных.

Если определять времена года по их влиянию на жизнь людей, животных и растений настолько естественно, то почему бы людям не поступать именно так? Раньше так и было. Коренные народы по всей Земле планировали жизнь в соответствии с климатом местности и выбирали даты в зависимости от влияния погоды на растения и животных. Как уже отмечалось, вблизи экватора выделяются только два сезона: засушливый и влажный. В делении на четыре времени года нет ничего точного или естественного.

Конечно, если бы разделение времен года соответствовало погодным условиям, то начало и конец сезона определялись бы каждый год посредством наблюдений и поэтому отличались бы друг от друга не только в разных частях света, но даже в разных регионах одной и той же страны. Было бы это ужасно? Нет. Это соответствовало бы местным условиям. Не запутался бы мир? Нет, такая система была бы гораздо полезнее для тех, чьи средства к существованию зависят от погоды.

«Шесть сезонов нунгар». Нунгар – племя аборигенов, живущих в юго-западной части Австралии. В их календаре имеются шесть времен года, и для каждого времени характерны типичные цветы, растения, животные и погодные условия. Деление на эти сезоны помогает определять время охоты, собирательства и разбивки лагерей.

Приводится по книге «Шесть сезонов Юго-Запада: Старейшая в мире живая культура», Australia’s South West, год не указан, https:// www.australiassouthwest.com/south-west-inspo/six-seasons-south-west. Перепечатано с разрешения Australia South West

Но не затруднила бы такая система составление расписания некоторых повторяющихся событий, например начала и окончания школьных занятий или спортивных мероприятий? Нет, потому что эти события можно привязать к определенным фиксированным датам в календаре, и смена фактических границ сезонов никак бы не влияла на эти расписания.

Так почему же времена года привязали к строгим условным датам? Потому что ученые любят точность и определенность. Им очень не нравится неопределенность системы, зависящей от прихотей местной погоды или от поведения животных и растений. Поэтому они убедили нас следовать своим искусственным категориям, начав с Европы, а затем и в колониях, которым европейские страны навязали те же самые определения.

Определяемое наукой время искусственно

В современной релятивистской физике время и пространство объединяются в единую общую концепцию пространства-времени. К счастью, такое объединение пространства и времени вряд ли удастся навязать повседневной системе измерения времени.

Время играет ключевую роль в физике, но это не то же самое «время», которое воспринимают люди. Так, например, период с множеством увлекательных событий люди воспринимают как быстро проходящий, а период, в котором не происходит ничего интересного, – как длительный. Любопытно, что воспоминания людей о таких периодах прямо противоположны их переживаниям, которые они испытывали непосредственно в те моменты. Позже, когда людей спрашивают о событиях, они вспоминают период с множеством событий как продолжительный, а «пустой» – как короткий. Почему так? Этот вопрос – до сих пор повод для дискуссий психологов, но мое мнение (поддерживаемое многими психологами) заключается в том, что восприятие времени в значительной степени зависит от того, насколько люди были заняты в конкретный период: чем больше дел (или чем сложнее деятельность), тем длиннее им кажется этот промежуток. Но если в нем не было значимых событий, то и вспоминать нечего.

Тем не менее, поскольку в науке время играет очень важную роль, первым ученым нужна была такая мера времени, которая бы не зависела от заполненности событиями и позволяла бы получать одинаковый результат независимо от того, кто и когда проводил измерения. Это измерение должно было быть независимым от ощущений и переживаний людей. Из-за такой потребности ученые стали измерять время посредством подсчета повторяющихся физических явлений, начиная с количества качаний маятника между началом и концом периода и заканчивая атомными измерениями стабильного изотопа цезия (цезия‐133), согласно которым секунда определяется как 9 192 631 770 (примерно 9,2 гигагерц) периодов излучения, соответствующего переходу между двумя уровнями энергии основного состояния атома этого элемента.

Такая высокая точность в определении и измерении времени очень важна для развития многих отраслей науки и техники. Например, благодаря ей спутники глобального позиционирования (GPS) предоставляют нашим навигационным системам точную информацию о местоположении. Да, научное измерение времени имеет важные и полезные последствия, но оно потеряло всякую связь с человеческим восприятием и поведением. Было бы лучше, если бы физики использовали другой термин для определения того, что они измеряют, потому что слово «время» в устах физиков имеет мало общего с тем «временем», о котором люди говорят в быту.

Сейчас мы научились жить с искусственным и произвольным делением суток на 24 часа, которые, в свою очередь, делятся на 60 минут по 60 секунд в каждой. Но какое нам дело до того, что ученые настаивают на определении времени как регулярного, физически неизменного колебания атомов? Как это влияет на нашу жизнь?

Так ли необходимо это точное определение? Вовсе нет. Ученые вольны определять мир как угодно, но они должны использовать эти определения только для науки. Навязав всем нам эту категоризацию, они диктуют, когда должны начинаться и заканчиваться занятия, когда мы должны уходить в отпуск, когда нам обедать, сколько работать, и навязывают нам другие закономерности, не требующие такой уж точности и тщательности научных измерений.

Нашей жизнью управляют произвольные и искусственные измерения

Научные определения времен года и даже измерение времени с помощью точных механических и атомных часов являются искусственными, предназначенными для удовлетворения потребностей науки, а не человеческого поведения. Так почему же эти определения не используются только в науке? Почему они навязываются нам в жизни? Понятие дня, месяца и года имеет естественную основу в ритмах физики Земли, Луны и Солнца. На основе повторяющегося ритма смены светлого и темного времени суток можно легко понять, что такое «день», хотя время его начала и конца на протяжении года меняется. В некоторых культурах сутки начинаются с рассветом, в других – с закатом, но ученые утверждают, что они начинаются строго в полночь.

А как насчет недели? Откуда взялось такое понятие? И почему она состоит из семи дней? И с какого дня начинается неделя? Многие культуры прекрасно обходились циклами солнца и луны, подсчитывая только годы и месяцы. Не существует природного явления, соответствующего «неделе». В некоторых культурах вообще не было понятия недели. В других – условная «неделя» длилась пять дней или другое количество суток. Во время Французской революции, когда распространялась метрическая система, в которой все было основано на степенях числа 10 (яркий пример научного ума навязать всему строгий порядок), предлагалось перейти на неделю, состоящую из 10 суток (а в сутках по 10 часов, по 100 минут каждый). Очевидно, что эта система не прижилась.

Даже сегодня предпринимаются попытки реформировать календарь, в том числе чтобы каждый день семидневной недели всегда приходился на одно и то же число каждого месяца. Это упростило бы многие вопросы, но потребовало бы добавления в календарь високосных недель через каждые пять-шесть лет или вставок дополнительных дней, что привело к бы другим сложностям.

Поскольку календари – это искусственное изобретение, их придумано великое множество. Существуют три естественных показателя времени: сутки (один цикл темного и светлого периодов), месяц (количество дней между двумя последовательными полнолуниями) и год (один оборот Земли вокруг Солнца, определяемый по положению солнца, встающему из определенной точки на горизонте, а также по повторению погодных условий, потому что каждое положение солнца в год повторяется дважды за исключением самых крайних). Понятно, что природа сознательно не занимается арифметикой, поэтому в году не целое число лунных месяцев, так что всем календарям приходится изменять продолжительность месяцев, чтобы в году их уместилось целое число. Кроме того, продолжительность года не измеряется и целым числом суток, так что в календари приходится время от времени вставлять дополнительные дни, чтобы календарные годы не слишком расходились с настоящими. Сейчас большая часть мира следует реформированному календарю, разработанному несколькими католическими папами, которые попытались объединить лунный и солнечный календари в один солнечный, с правилами добавления дополнительного дня каждые четыре года (и с пропуском високосного каждые 100 лет, за исключением случаев, когда год кратен 400, – потому что год длится не 365 ¼ суток, а 365,2422 суток). При этом даты многих религиозных праздников по-прежнему определяются лунными циклами, поэтому, несмотря на фиксированное время в лунном календаре, они являются переходными в стандартизированном солнечном.

Возможно, наибольшее влияние искусственное определение времени оказало на жизнь людей во время промышленной революции, начиная с изобретения фабрик.

Промышленная революция вынудила людей жить по часам

Когда-то жизнь людей определялась их потребностями и природными циклами. До промышленной революции время было психологической переменной, которая воспринималась людьми в зависимости от многих факторов, включая вид деятельности и психологический настрой. Семьи часто жили по солнцу, а не по часам. Не существовало даже понятия «почасовая работа». Были «дела», которыми нужно было заниматься, и «занятия», которые нужно было выполнять. На ферме ухаживали за растениями и животными. У ремесленников и торговцев была «работа», но время ее выполнения зависело от человека. Не было искусственного разделения суток на периоды, когда человек уходил на работу, и периоды, когда семья собиралась вместе. С точки зрения семьи, эти промежутки времени не были жестко оделены друг от друга: можно было одновременно выполнять бытовые дела и общаться с родственниками.

Каждое дело выполняли при необходимости. У разных групп людей и в разных семьях были разные циклы активности. Я вовсе не утверждаю, что семейная жизнь всегда была комфортной или даже приятной, но такой способ существования позволял совмещать «работу» и «семейную жизнь». «Расписание труда» было естественным.

Однако начало промышленной революции ознаменовало открытие фабрик и заводов, где люди были вынуждены находиться вместе в одно и то же время. Вскоре жизнь стали регулировать не естественные ритмы, а диктат заводских гудков и церковных колоколов, отмечавших (произвольно установленные) периоды работы, перерыва на еду, начала и окончания рабочего дня.

Члены одной семьи оказались разделены. Рабочие возвращались домой поздним вечером. Я видел, как в Южной Корее и Японии сотрудники сидят в офисе часами, после чего посещают «почти обязательные» посиделки с выпивкой. Посиделки заканчиваются так поздно, что у их участников не остается времени на долгую дорогу домой, и они ночуют в многочисленных отелях. Часто работники не возвращаются в семьи несколько дней кряду. Они стали рабами времени и навязанной им концепции «работы по часам». От недостатка сна они засыпают на совещаниях и в пригородных поездах. Исследования же показывают, что долгий рабочий день дает меньше результатов, чем более короткий, но с большей сосредоточенностью на работе, как это принято в некоторых странах.

Искусственность порождает социальные «антиаффордансы»

Искусственная природа общества контролирует поведение человека множеством способов. Часто искусственные правила и привычки настолько глубоко укореняются в нашем подсознании, что мы даже не осознаем, насколько они ограничивают наше поведение, иногда поощряя определенные виды деятельности, но чаще сдерживая другие.

Такой тонкий контроль над поведением описывает концепция «аффорданс» («возможность», «доступность»). Термин «аффорданс» ввел в оборот перцептивный психолог Дж. Дж. Гибсон в 1966 году для обозначения свойств предметов и явлений окружающего мира, позволяющих взаимодействовать с ними определенным образом (то есть определяющих способ взаимодействия, например, человека с предметом, животным или со столь распространенными в наши дни искусственными устройствами). Другими словами, «аффорданс» – это возможность взаимодействия. Например, на стуле можно сидеть, но только если он подходящего размера. На маленький стул не может усесться великан (или слон). Некоторые стулья можно швырять, но эта возможность доступна только людям, достаточно сильным, чтобы поднять и бросить его. Стулья могут служить опорой для неодушевленных предметов – например, книг и бумаг, – но только если они имеют соответствующий размер и вес.

Я ввел термин Гибсона в сферу дизайна в 1988 году в своей книге «Психология привычных вещей». Дизайнеров обычно заботит то, насколько человек воспринимает то или иное действие как возможное (или, в случае воспринимаемых «антиаффордансов», как невозможное). Как воспринимаются аффордансы? «Акторы», то есть действующие лица, не обязательно осведомлены обо всех аффордансах некоего объекта. Иногда новые они открывают случайно, а также в процессе наблюдения за другими людьми или обучения. В 2008 году я предложил концептуально разделить признаки, позволяющие воспринять аффорданс, от самих взаимоотношений. Такие признаки я назвал «сигнификаторами», а взаимоотношения – «аффордансом». Соответствующие сигнификаторы позволяют нам правильно вести себя с тысячами новых вещей, с которыми мы сталкиваемся в жизни, даже если никогда не видели их раньше и не получали инструкций по их использованию.

Обратите внимание, что, хотя сигнификаторы обычно помогают «акторам» осознать предлагаемые аффордансом виды взаимодействия, иногда желательно скрыть или даже устранить все сигнификаторы, чтобы предусмотреть частное использование чего-либо, о чем знают (или могут узнать) лишь те, кому раскрыт секрет. Так же креативным образом можно использовать и «ложные аффордансы» для введения в заблуждение и побуждения к действиям, полезным или вредным. Аналогичным образом для запрета некоторых видов взаимодействий можно воспользоваться «антиаффордансами» (ложные сигнификаторы могут создавать впечатление, что взаимодействие запрещено, хотя его все еще возможно выполнять).

Как же концепция аффордансов связана с искусственностью человеческих артефактов, правительств и способов поведения? Связь напрямую следует из простого расширения концепции с физического мира и переноса ее в область технологических структур, особенно когда речь идет об использовании медиатехнологий и графики в дизайне технологических систем, подразумевающих взаимодействие пользователя с ними. С помощью этой концепции можно руководить поведением пользователей, поощряя одни виды взаимодействия, препятствуя другим и предотвращая третьи. Произвольное измерение времени, деление года на фиксированные сезоны, правила управления и даже этикет – это искусственно созданные общественные аффордансы, допускающие одни виды деятельности и препятствующие другим. Обычаи и условности общества (его «нравы»), которым следует та или иная социальная группа, то, как она организует свои активности, какие виды социальных взаимодействий она допускает и, конечно, ее системы управления и правосудия, – все это социальные аффордансы.

Хотите пример? В некоторых культурах пищу едят обеими руками, а в других – только правой. Одни люди пьют суп из миски, другие настаивают на использовании ложек. Эти различия указывают на искусственность большей части паттернов нашего поведения, но попробуйте объяснить это человеку, чьи нормы только что были нарушены.

Разница между оригинальной концепцией аффордансов и ее обобщением вроде подобного заключается в том, что в реальном мире аффордансы и антиаффордансы относятся к действиям, которые физически возможны или невозможны. Слова «разрешается» и «запрещается» указывают на то, что социальные аффордансы – это лишь пусть и очень сильные, но «рекомендации», которые, в отличие от аффордансов реального мира, можно нарушать.

Социальные аффордансы играют важную роль в поддержании и сохранении искусственных концепций. Противоречия между аффордансами разных культур могут быть источником шуток, но также и оскорблений, как непреднамеренных, так и преднамеренных. Аффордансы, антиаффордансы и сигнификаторы, как реальные, так и ложные, оказывают мощное влияние на человеческое поведение, часто неосознаваемое. Все они – продукт искусственности человеческого общества, и они во многом создают и усиливают ее.

Искусственность нашего образа жизни существенно влияет на все сообщества Земли. Эта искусственность не только послужила источником серьезных предрассудков, жестокости и войн, но и грозит разрушить экологические системы, необходимые для жизни человека. Мы вступили в новую геологическую эпоху, ставшую результатом человеческого поведения, – антропоцен. Это плохая новость. Хорошая новость заключается в том, что если к такой ситуации нас привели человеческое поведение, искусственные убеждения и обычаи, то мы, по всей видимости, способны изменить свои убеждения и свое поведение и тем самым вытащить из этой ямы себя и других обитателей планеты. Такова тема пятой главы.