Читать книгу: «Исправитель. Книга 1. Первомай», страница 4

Шрифт:

– Ну, – пожал я плечами. – Страна отдыхает, а я…

Договорить я не успел, потому что в прихожей раздался звонок и бабушка тут же пошла открывать дверь.

– Неужто Женя? – пробормотала она. – Вот будет номер. У меня же ещё не готово ничего.

Что там за Женя ещё, что бабушка так его ждёт? Родственник что ли какой-то? Судя по мужскому голосу, донёсшемуся из прихожей, это действительно был он. Блин, не успел смыться до его прихода. Входить в близкие контакты ещё и с другими родственниками Сани Жарова я не собирался. Пора было освобождать его тело и возвращаться в собственное. Всё-таки, как ни соблазнительно было остаться здесь, нужно было и честь знать.

– Саша, иди сюда! – позвала бабушка. – Это к тебе.

Вот незадача… Я нехотя поднялся из-за стола и пошёл в прихожую. Ёлочки паркета проскрипели что-то насмешливое. Бабушка отошла в сторонку, и я увидел, стоящего в дверях, старшего лейтенанта милиции. Блин! Это же был тот самый пират, что вчера пытался догнать бандитов и спас меня от преследователей. Тот, что обыскивал бича.

– Вот, Саша, это старший лейтенант Зубатый. Хочет с тобой поговорить.

Японский городовой! Как он меня нашёл? Блин, я же паспорт ему давал, и он, вероятно, запомнил адрес. Тот, что предшествовал моему теперешнему, Верхотомскому.

Бляха-муха! Встреча с ним совершенно не входила в мои планы. Да и ничего хорошего от этой встречи ждать не приходилось. Зачем бы ему приходить? Только за подробностями преступления, о котором я сообщал. Или за информации о выкупе.

– Здрасьте, – кивнул я, подходя ближе.

Старлей в глубоко надвинутой фуражке уставился на меня цепким холодным взглядом. На его широком лице застыло привычное дежурное выражение безо всякого намёка на эмоции.

– Нужно поговорить насчёт вчерашних событий, – равнодушно сказал он.

– Проходите, – взволнованно произнесла бабушка. – Только скажите, всё же, в чём дело? Саша куда-то вляпался? Что там за события такие?

– Да нет вроде, – пожал плечами милиционер. – Наоборот, содействие органам оказал.

– Какое содействие?

– Он вам потом расскажет. Я сейчас пару вопросов задам и всё.

– Проходите тогда… – растерянно ответила она.

– Нет, зачем я вас в праздничный день отвлекать буду? Мы на улице поговорим и всё. Пять минут. Пойдём, Александр.

– Куда вы его забираете? На каких основаниях?

– Да что вы, не беспокойтесь. Никуда я его не заберу. Пять минут поговорим и разойдёмся.

Судя по тому, что старлей был не из уголовного розыска, подробности его интересовали вполне определённые. Те, что были связаны с деньгами. Поэтому я хотел сказать, мол, сейчас не пойду, занят, вызывайте повесткой и все дела. Но бабушка уже протянула мне пальто и буквально вытолкнула на площадку.

– Что конкретно вас интересует? – спросил я, очутившись на лестничной площадке. – Всё это вот здесь произошло. Я вышел из квартиры и вызвал лифт, а эти двое были наверху. Я дверь тихонько прикрыл, так что они, вероятно, не обратили внимания.

Милиционер Зубатый недоверчиво хмыкнул, а я показал на лестницу, ведущую наверх. В голове тут же возник план.

– Что именно они сказали, можешь повторить?

– Они сказали, мол, целый дипломат – это отличный выкуп за похищенную девчонку.

– Целый дипломат? – прищурился мент.

– Да, – пожал я плечами и сделал несколько шагов вверх по лестнице, ощущая немного нервирующий электрический гул от софитов.

Старлей прикусил губу, внимательно глядя на меня.

– То есть, – сказал он и поднял вверх указательный палец, – они ничего не говорили о том, что было в дипломате?

– Ну, а что там, по-вашему, могло быть? – удивился я и сделал ещё несколько шагов. – Не золото же. Я видел этот дипломат в руках у одного из них. Слишком тяжёлым он не выглядел.

– Так они упомянули деньги или нет? – уточнил сотрудник и тоже начал подниматься по лестнице.

– Они сказали, что теперь, когда выкуп у них, заложницу можно спокойно убирать.

– Но что именно находится в дипломате они не говорили.

– Не знаю, – как бы задумался я и встал на последнюю ступеньку. – Вроде нет…

– А что же ты мне заливал про деньги?

Старлей чуть приподнял левую бровь.

– Я думаю, там были деньги, – кивнул я.

– Думаешь. Хм… А кого они похитили, ты знаешь?

Знаю, конечно. Как не знать. Только тебе не скажу.

– Нет, – помотал я головой и, на мгновенье замешкавшись, поднял ногу, чтобы сделать шаг вперёд, на площадку, освещённую софитами. – Понятия не имею.

Под ложечкой засосало, а софиты загудели громче и, пару раз вспыхнув, как стробоскоп, зажглись на полную мощь.

Ну, теперь-то точно…

5. Товарищ Женька

Порыв был во многом спонтанным и необдуманным. Хотя я, в любом случае, собирался сделать этот шаг и вернуться в будущее, я не доделал начатое. В кармане лежали письма, которые обязательно надо было бы отправить до возвращения.

Что бы случилось с Саней Жаровым в этом случае, я не знал. В смысле, после моего возвращения. Он ведь вполне мог вообще не вернуться или, например, оказалось бы, что уже два дня как умер. Такое я вполне допускал.

С другой стороны, получалось, что сейчас я мог его основательно подставить. Если бы, конечно, он вернулся на своё место после моего исчезновения. Вернулся бы и оказался лицом к лицу со старшим лейтенантом Зубатым и его вопросами…

Бр-р… Картинка вырисовывалась так себе. Поэтому, задержав ногу и постояв так пару секунд, я вернул её на ступеньку, уже второй раз не решившись сделать шаг в будущее. Гул стих и сзади ко мне подошёл старлей.

Существовал вариант, что портал здесь был или будет постоянно или какое-то длительное время. Это бы могло дать дополнительные возможности, но проверять, не доделав начатое, разумеется, не стоило.

– Вот здесь они и вели свой разговор, – кивнул я на площадку, обернувшись к старлею.

– Погоди, ты же заявлял, что похищена дочь директора гастронома, а теперь утверждаешь, что не знаешь.

– Ну, да… Они что-то такое говорили. Я помню, что сказал вам про гастроном, но потом, проигрывая в голове всю эту ситуацию, пришёл к выводу, что неправильно понял. Они говорили про начальника и про дефицитные товары. Вот я и подумал, что речь идёт о гастрономе. Но, скорее всего, они имели в виду какую-то базу или распределитель. Ну откуда у директора обычного магазина чемодан денег? Сами посудите. Тут птичка посерьёзнее.

Мне бы очень не хотелось, чтобы Зубатый сел на хвост Кофману. Разумеется, сам он против такого волка, как директор, не боец, но жизнь попортить в состоянии, да и кто знает, кто за ним может стоять наверху милицейской пирамиды…

– А почему ты не заявил об этом всём в милицию? – внимательно глядя на меня, поинтересовался он.

– Как это не заявил? А вам я разве не сообщил? Вы же сами меня заверили, что разберётесь. И вот, разбираетесь, как я вижу.

– Что это за прожектора?

– Точно не знаю, – пожал я плечами. – Бабушка сказала, вроде ремонт собираются делать. Наверное, для маляров поставили.

– Для маляров, – повторил Зубатый, щурясь от яркого света. – Не похоже… А что было дальше? Ты вышел, тихонько притворил дверь, вызвал лифт и подслушал похитителей. А что потом?

– Как что? Лифт пришёл, они поняли, что здесь кто-то есть и бросились вниз. Я помчался пешком, чтобы быстрее них выскочить. Рванул на остановку, залетел в автобус, а на следующей выбежал. Кинулся к свечкам, где вы службу несли. Ну, и вот… Остальное вы знаете.

– Больше их не видел?

Старлей смотрел на меня так, будто не верил ни единому слову.

– Нет, – помотал я головой.

– Они знают, где ты живёшь. Значит, могут появиться.

– И что мне делать, если появятся? Звонить в милицию?

– Первым делом уносить ноги. А потом звонить не просто в милицию, а именно мне.

– А вдруг вы на дежурстве?

– Вот номер, – он протянул аккуратно оторванный кусочек бумаги в клеточку. – Скажешь, срочная информация для старшего лейтенанта Зубатого, назовёшь свою фамилию и сообщишь, где находишься. Ясно?

– Ну… да… Ясно.

Он ещё раз осмотрел ярко освещённую площадку и пошёл вниз по лестнице. Не прощаясь и ничего больше не говоря, Зубатый зашёл в кабину лифта и скрылся из виду.

Ну что же, скрылся и скрылся. Ощущение недоведённого до конца дела сохранилось, но Сане Жарову ничего больше не угрожало. Толоконников, скорее всего, к этому моменту не представлял опасности и, скорее всего, уже не был жив, а сбежавший блондин с фиксой вряд ли его когда-нибудь найдёт.

Нужно было только отправить письма. Они были у меня с собой. Три пухлых конверта похрустывали в кармане. Ну что же… Я спустился вниз, вышел из подъезда и обошёл здание. Со стороны дороги на углу висел синий ящик. Под круглой выемкой, из которой кто-то выковырял герб СССР красовались выпуклые буквы.

«Почта», – прочитал я и достал из кармана конверты. Покрутив по сторонам головой, засунул их в щель, приподняв закруглённый защитный клапан. Дело было сделано. Если моя миссия заключалась именно в этом, я её выполнил. Можно было уходить.

Постояв немного и полюбовавшись напоследок картинами прошлого, я повернулся и побрёл обратно. Возвращаться не хотелось. Всё, что я видел сейчас и как чувствовал себя, вызывало гораздо больше оптимизма, удовольствия и радости, чем-то, что ждало меня после возвращения в своё время. Но нужно было возвращаться.

Я поднялся пешком по лестнице, наслаждаясь безупречной работой организма, и подошёл к площадке. Софиты снова мигнули и загудели, как если бы запитывались энергией от моего тела. Я оглянулся, прощаясь с бабушкиной квартирой и ощущением надёжной уверенности прошлого, вздохнул и сделал шаг вперёд.

Я шагнул на площадку к гудящим софитам, собираясь вернуться в своё унылое будущее. Свет погас, но ничего другого не произошло. Пространство не искривилось и в ушах не засвистело. Ничего такого. Собственно, вообще ничего не произошло. И ничего не изменилось.

Хм… Интересно. Я покрутился, пытаясь рассмотреть изменения в окружающем пространстве, но ничего не заметил и… бляха-муха, нога была по прежнему здоровой. Я вытянул вперёд руки, разглядывая пальцы, и они всё ещё были молодыми. Не понял… Не сработало что ли?

Я ведь был уверен, что всё получится, а оно вон как. Или я в виде Жарова перелетел к себе? Вот дело будет! Блин! Я подскочил к двери и нажал на кнопку звонка.

– Ты что, как пожарная команда?! – испуганно спросила бабушка, открывая дверь. – Что всё-таки случилось?

– Случилось? – переспросил я, хмуро её разглядывая. – Так вот же, ничего как раз и не случилось.

– Объясни толком!

– Преступление предотвратили, – ответил я, взмахнув рукой и взбежал по лестнице на верхнюю площадку.

– Саша! Что происходит?!

Я метался между софитов, но ровным счётом ничего не происходило.

– Ничего, ба… Ничего, как видишь, не происходит.

– Тогда что ты там делаешь? И что надо было этому милиционеру?

– Ничего, ба, ничего…

Покрутившись минут десять и окончательно сведя с ума бабушку, я вернулся в квартиру.

– Ничего не произошло, – разведя руки в стороны, заявил я. – Ничегошеньки.

– У меня голова кругом! Немедленно рассказывай!

Мне совершенно не улыбалось посвящать бабушку в эту суету, но она наседала и была так взволнованна, что мне пришлось рассказать ей ту же легенду.

– Так они сбежали выходит? – в ужасе спросила она.

– Поймали сердечных, – успокоил её я.

– А чего ж тогда этот Зубатый приходил?

– Уточнить хотел кое-какие детали.

– А чего ж ты тогда сам не свой? Чего ты там метался-то?

– Думал, вдруг, улика какая осталась.

– Сыщик! Пинкертон. Что за способность у тебя такая влипать в ситуации? Вечно что-то да приключится. Почему ты мне сразу ничего не рассказал?

– Чтоб не волновать лишний раз.

– Надо было домой заскочить и вызвать милицию.

– Тогда бы преступники успели убежать и никто их уже не поймал бы.

– Ну, и дела! – поцокала языком бабушка. – Ну, и дела!

Ну, и дела, это точно. Я зашёл в «свою» комнату и уселся за стол. Ё-п-р-с-т! Почему эта штука не сработала? Ладно, надо было спокойно обдумать ситуацию. Не получилось. Значит, надо было пробовать ещё. Возможно, портал открывался в определённое время. Например… Или ещё что-нибудь…

Ничего, один раз вышло, значит, и во второй раз получится. Блин, софиты же зажглись при моём появлении.

– Бабушка, надо купить что-нибудь? – спросил я, выходя в прихожую.

– Чего купить? Сегодня все магазины закрыты. Праздник! Забыл?

– А, точно, – кивнул я натягивая пальто.

– Куда ты?

– Пройдусь немного, воздухом подышу. Недолго, приду через полчасика.

– Не вздумай исчезнуть! – погрозила она пальцем. – Ты понял?!

– Куда же я исчезну? – делано удивился я, поскольку именно это и собирался сделать.

Исчезнуть, нахрен, и точка.

– Знаю я, куда! В Верхотомск, например.

– А что, это идея, – как бы в шутку согласился я и выскочил за дверь.

Я спустился на пару этажей вниз, а потом, стараясь не шагать слишком громко, поднялся обратно. Глянул на дверь своей квартиры и, проскочив мимо, взлетел по лесенке на самый верх, туда, где стояли софиты.

Стояли, бляха, когда-то! Только теперь их там не было!

– Да твою же мать! – в сердцах выругался я.

Не было и точка. Площадка была совершенно пустой. Ни одного постороннего предмета не наблюдалось. Охренеть!

Я метался, как волк в клетке, да только смысла в этих моих метаниях было ноль. Нужно было сразу возвращаться, в первый же день, чтобы не пришлось вот так локти кусать. Возвращение явно откладывалось и, оказавшись застигнутым врасплох, я пока не имел нового плана.

Наконец, я вернулся домой. То есть домой к Жарову. И, судя по всему, для меня эта квартира тоже становилась домом. На неопределённый срок…

Когда снова раздался звонок, я лежал на диване, заложив руки за голову и буравил взглядом потолок.

– Саня, не слышишь? – крикнула бабушка с кухни. – Открывай скорей! Это Женя!

Мой квест становился всё более выматывающим и запутанным. Сейчас нужно будет вести дружескую беседу, стараться не попасть в просак и…

– Саня!

Я вышел в прихожую. Нет, ну что за хрень! Что за хрень!

Звонок прозвенел снова, и я, не глядя в глазок, распахнул дверь. Распахнул и подвис на пару секунд. На пороге стояла высокая рыжеволосая красавица с зелёными глазами. Всё, как в сказках, ёлки-палки. Фея или, как там её, эльфийская принцесса.

– А Женя где? – хмуро спросил я, оглядывая её с ног до головы, а она недоумённо похлопала глазами.

– Женечка, проходи! – воскликнула бабушка, выбегая в прихожую. – Саша, не стой, приглашай гостью.

Блин, это и была Женечка. Ну, хотя бы что-то положительное, милая и даже красивая девушка – это намного лучше, чем какой-нибудь мент Зубатый или блондинчик с поблескивающей фиксой… Только вот, кто она, я не знал. Родственница или возлюбленная?

Я изобразил улыбку и отступил, давая гостье пройти.

– С праздником, – кивнул я.

– Спасибо, – улыбнулась она и потянулась ко мне. – Привет, Сань.

Ух-ты! Мы обнялись, и я даже чмокнул её в щёчку, почувствовав тонкий волнующий аромат духов.

– Привет, Жень.

Она расстегнула пальто и скинула мне на руки.

– Иди, я тебя поцелую, красавица наша! – разулыбалась бабушка и протянула руки. – Проходи, у меня всё готово.

– Я сейчас помогу, Клавдия Матвеевна, – серебряным колокольчиком прозвенела Женя и наклонилась, чтобы расстегнуть молнии на сапожках.

Её волосы огненным водопадом устремились вниз. Надо же какая красотка… Она выпрямилась, освободив тонкие лодыжки и узкие стопы, и чуть всплеснула руками, мол, ну вот, я всё, что дальше… Я невольно залюбовался. Девушка действительно была очень красивой.

– Ну, чего ты смотришь! – покачала головой бабушка. – Веди Женю в гостиную.

– Я на кухню, – запротестовала та.

– Нет-нет, на кухне сегодня только я! Посидите спокойно, поговорите, хоть. Саш, давай! Ты не забыл?

Блин… Забыл, наверное. Да так забыл, что вспомнить не мог.

Мы вошли в комнату.

– Ну, как ты? – улыбнулась Женя ласковой, но немного отчуждённой улыбкой.

Ух-ты, на щеках у неё появились ямочки. Она смотрела на меня серо-зелёными глазами, вроде как чего-то ждала… Длинные волосы спадали на плечи и будто наполняли сиянием всю комнату.

– Нормально, – пожал я плечами, стараясь вести себя нейтрально. – А ты?

Она хмыкнула, ничего не ответив, и чуть отвернулась.

– Когда уезжаешь?

– Завтра… вроде, – вспомнил я об авиабилете.

Пожалуй, уехать сейчас было бы самым правильным решением. Если не удастся вернуться назад… то есть, вперёд, в будущее.

– Вроде, – снова хмыкнула она и отошла в сторонку, взяла в руки несколько грампластинок, лежавших на тумбе и покрутила в руках. – Купил что-то новое?

Я, не отрываясь следил за ней, рассматривал тонкую талию, струящееся серое платье, перехваченное поясом, рассматривал стройные ноги, красивые руки, тонкую шею и высокую грудь.

– Ты сегодня сам не свой, – неожиданно повернулась она и заметила, что я в этот момент совершенно бесстыдно пялился на неё.

Она вспыхнула, покраснела, снова отвернулась, и тут же, обернулась опять.

– Что?

– Женя, Женя, Женя, – какая же ты красавица, честное слово, – покачал я головой, совершенно не представляя, что ещё можно было сказать в такой ситуации. – Причём, молчаливая красавица.

Она быстро справилась со смущением и теперь смотрела на меня прямо и открыто. Можно сказать, в упор.

– Молчаливая? – удивилась она.

– Конечно, – подтвердил я. – Молчишь, ничего не рассказываешь. Настоящая загадка. Как ты поживала всё это время?

– Что?

– Чем занималась, с кем тусовалась? Рассказывай, мне всё про тебя интересно.

Правило, усвоенное мной многие годы назад, гласит, что, если не знаешь, что отвечать на вопрос собеседника, задавай вопросы сам.

– Что слушала нового, куда ходила? Расскажи, Жень.

– Серьёзно? – удивилась она. – Хочешь узнать, куда я ходила? И с кем, может быть?

Я пожал плечами, не отводя от неё взгляда.

– Интересно… И кто тебе постоянно капает на меня?

– Капает? – нахмурился я. – Ты о чём?

– Да вот, об этих твоих вопросах… Можно подумать, ты не знаешь, что я не вылезаю из лаборатории и из библиотеки. У меня, вообще-то защита скоро.

– А вот и я! – очень вовремя появилась бабушка с огромным блюдом с пирожками.

– Какая красота, – восхитилась Женя, расплываясь в улыбке. – Клавдия Матвеевна, когда вы всё это успеваете! Я вами восхищаюсь.

– А мы тобой, Женечка. Пироги – дело нехитрое, любой дурак научится. А вот диссертация по химии – это настоящий подвиг. Одна, сама, ещё и работать успеваешь. Золото ты моё, чистое золото! Саня, а ты чего стоишь-то? Неси давай, что ты там приготовил.

– А что я там приготовил? – поднял я брови.

– Ох, дошутишься ты у меня. Неси свой подарок скорее!

Ах, вот в чём дело! Подарок! Это что торт «Птичье молоко», интересно, или мимозы, которые я бабуле подарил? Мне вдруг очень сильно захотелось оказаться в своей однушке в Химках. Сесть за ноутбук, открыть материалы очередного дела и забыть нахрен обо всех этих приключениях. Но, похоже, пока это было невыполнимо.

Я зашёл в свою комнату. Подарок, блин, где подарок… И что же это может быть… Так… Кубки, грамоты, медали… Может, книга? Точно, книга – лучший подарок. А если эта Женя моя девушка? Ну… то есть девушка Сани Жарова? Книга, пожалуй, отпадает… Если это не «Декамерон» или не «Камасутра»… М-да…

Я пробежал взглядом по корешкам на книжной полке и… бинго, как говорится! Коробочка «Нина Ричи». Сто процентов она припасена именно для Жени. Хо-хо! Какой я красавчик. Я подошёл, отодвинул стекло и вытащил коробку с духами. Нераспечатанные. Значит точно для неё. Кто молодец? Я молодец!

Вернувшись, я с победным видом подошёл к красотке Жене и, вытащив руку из-за спины, подал ей коробку.

– Жень, поздравляю тебя с Восьмым марта.

– Ой… прелесть какая, – растаяла моя милая. – Саня, это же так дорого… Спасибо!!!

Она сделала шаг ко мне, поднялась на цыпочки и приблизила лицо. Я восхищённо смотрел на её нежную кожу, длинные ресницы и тонкие брови, прямой носик и румяные щёчки. И на её полные губки, вытянувшиеся, чтобы чмокнуть меня в щёку. Но пропустить такие губки я никак не мог, поэтому быстро повернулся, подставляя свои собственные грубые и жёсткие губы под поцелуй этой красавицы.

А не так уж здесь и плохо, ёлки-палки!

Женя коснулась моих губ губами и мгновенно залилась краской.

– Ну, Сашка, ну, озорник! – одобрительно и с облегчением рассмеялась бабушка. – Женечка, вот эти мимозы он ведь тоже для тебя принёс, я просто в воду поставила, чтобы они не завяли. Потом пойдёшь, не забудь взять с собой.

Мы уселись за стол и дальше всё пошло гораздо проще и легче. Бабушка умело модерировала разговор, задавая нашей гостье нужные вопросы. При этом успевала бегать на кухню и приносить блюдо за блюдом.

Это «Столичный», как ты любишь, без майонеза. Это холодец. Вот, хреновинку возьми, со свёклой. А это голубчики. Да ты посмотри, какие они крошечные! Ешь, не оговаривай! Ты сможешь! Давай, попробуй котлетку из лосося. Да, в яичке обвалянная. Пирожки, пирожки не забывай. Вот эти с капустой, а эти вот с печёнкой. Ещё ватрушки сейчас принесу.

Я подливал Советское шампанское Жене, а бабушке её собственную наливочку. Чёрно-белый телевизор изо всех сил поднимал нам настроение цирковой программой. Юрий Никулин носил бревно, а бабушка, разгорячившись, шутила, вспоминая забавные случаи из жизни, и отжигала не на шутку. Так что атмосфера установилась простая, дружеская и, как говорится, непринуждённая. И я, в конце концов, смог расслабиться. Но как только я расслабился, Женя начала собираться.

– Как?! – разволновалась бабушка. – А чай? Саша ведь «Птичье молоко» добыл.

– Ох, уж этот Саша, – усмехнулась Женя. – Мало того, что духи добыл французские, так ещё и птичье молоко нашёл. Если так пойдёт, он ещё и то, не знаю, что принесёт оттуда, не знаю откуда.

– Он такой, – с усмешкой подтвердил я.

– Не сердитесь, Клавдия Матвеевна, но торт я уже не осилю. Вы так меня накормили, что я едва дышу. Всё такое вкусное, просто невероятно! «Птичье молоко» уже не имеет никаких шансов.

– Значит, с собой возьмёшь! – не терпящим возражения тоном, заявила бабушка. – Я тебе сейчас соберу передачку. Поужинаешь дома.

– Да я неделю теперь есть не буду.

– Ой-й! – отмахнулась бабушка. – Может посидишь ещё? Неужели даже в праздник будешь работать?

– Да, хочу немного поработать, прежде чем усну.

– Ох, бедная ты, бедная. Ну, Саш, иди, одевайся, проводи, Женечку.

– Ба, ну разумеется, я провожу Женечку. Зачем ты мне напоминаешь?

– Ну, хорошо-хорошо, давай только вот это «ба» убери подальше из лексикона. Надо же, сроду ведь так не говорил.

Женя разморённо улыбалась. Она разомлела, раскраснелась и выглядела так, будто уснёт прямо сейчас. Но, когда мы вышли в мартовскую сырую прохладу, вмиг собралась, посерьёзнела, взяла меня под руку и какое-то время шла молча, выстукивая каблучками по мокрому асфальту. Я тоже молчал. Уже стемнело и после жаркой квартиры было знобко.

– Александр, – нарушила она тишину, останавливаясь и высвобождая руку.

– Чего так торжественно?

– Знаешь… Хочу сказать тебе важную вещь…

– Может, лучше не надо? – попробовал улыбнуться я, но она осталась серьёзной.

– Конечно же, надо, – кивнула Женя и прикусила губу.

Она сунула руки в карманы, повернулась и медленно пошла дальше.

– Понимаешь, какое дело, Саш… я не знаю, как тебе это объяснить-то… Но ты же и сам всё видишь и понимаешь. Эти подколки твои вечные… В общем, как в песне. Ты мне не снишься, я тебе тоже…

Мы вошли в прямоугольную арку проезда. Звуки здесь отзывались немного вибрирующим эхом.

– Погоди, Жень, какие подколки? – нахмурился я, печатая ставшие звонкими шаги. – Я ведь без задней мысли спросил.

Портить личную жизнь Саше Жарову в мои планы не входило. Да, честно говоря, в мои планы, кроме как срубить тридцатку за съёмку, вообще ничего не входило, а тут…

– Эта твоя постоянная ревность…

– Ревность?

– Ну, подозрительность, называй как хочешь. Зачем к словам цепляться, ты же понимаешь, о чём я говорю. Да, и признайся, ты ведь сам уже остыл. Зарылся в свои обиды и… Даже ни одного раза не позвонил мне. Возможности не было, да?

Ах, вот в чём дело…

– Да и вообще… Вся эта история с твоим распределением… Если бы ты хотел остаться рядом со мной…

В этот момент раздался громкий окрик:

– Жаров!

Мы как раз вышли из арки и оказались на «подворье» универсама «Ленинградский». Я обернулся на голос и увидел Зубатого. Это он кричал.

– Ты мне и нужен! Ну-ка, иди сюда!

Ну, блин! Рядом стоял ментовский бобик, и персонажи, высвеченные желтоватым уличным фонарём, были всё те же.

– Не могу сейчас, товарищ старший лейтенант, – бросил я. – Занят.

Нет, правда, не до него сейчас было. Сержант опять обыскивал того самого бича, что разговаривал со мной на лавочке у подъезда.

– Ничего, – зло ответил старлей, – я тебя ненадолго отвлеку.

Он сделал пару шагов нам навстречу и, приблизившись, помахал передо мной сотенными купюрами.

– Дипломат, говоришь? А может, кожаный портфель коричневого цвета?