Читать книгу: «Проект «Спасение»», страница 3

Глава 4. Пиршество ужаса

Кухня космолета обычно была тихим местом – стерильным, с холодным светом ламп и едва уловимым запахом антисептика. Но сейчас здесь пахло чем-то необычным: дымком, специями, даже чем-то похожим на домашний хлеб.

Дверь открылась с легким шипением, и первым заглянул Котовск, поправляя декоративные очки.

– Что за… – он замер, увидев Фюрта у плиты.

Техник, обычно строгий и дотошный, стоял посреди кухни в заляпанном маслом фартуке, его руки ловко управлялись с сковородой, где шипели куски мяса. На столе уже красовались миски с чем-то зеленым, подозрительно напоминающим салат, и даже пара бутылок с темной жидкостью – вероятно, что-то крепче воды.

– Ты готовишь? – недоверчиво спросил Котовск.

Фюрт не обернулся, только бросил через плечо:

– Помешай, если не занят.

За спиной Котовска уже толпились остальные. Виченца, скрестив руки, оценивающе осматривала «творение» Фюрта.

– Надеюсь, это не тот случай, когда еда убивает тебя быстрее, чем радиация на Земле? – проворчала она, но в уголке рта дрогнула улыбка.

Ренен, прячась за Сетом, осторожно потянула носом воздух.

– Пахнет… вкусно, – прошептала она, словно боялась спугнуть это чудо.

Дарем, шагнул вперед:

– Ты что, решил нас всех подкормить перед гибелью?

Фюрт наконец повернулся, смахнув со лба каплю пота. Его лицо, обычно непроницаемое, сейчас казалось почти человеческим.

– Это первый совместный ужин, – сказал он просто. – Садитесь.

Тишина. Даже гул двигателей будто стих.

– Серьезно? – Сет поднял бровь. – Ты, Фюрт.

Котовск первым опустился на стул, с любопытством разглядывая тарелку перед собой.

– Ну, если умрем, то с полным желудком, – пошутил он.

Виченца неожиданно рассмеялась, Ренен робко улыбнулась, а Дарем уже тянулся за «салатом».

Фюрт стоял в стороне, наблюдая, как команда – впервые за весь полет – собирается вместе не для инструктажа или работы, а просто так.

– Ешьте, – повторил он, и в его голосе впервые прозвучало что-то похожее на тепло. – Завтра будет сложный день.

Фюрт разливал по кружкам темную, дымящуюся жидкость, которую он назвал «кофе» с такой уверенностью, что никто не осмелился усомниться.

– Ну что, – Котовск поднял свою кружку, очки слегка запотели от пара. – За первый совместный ужин в этом железном ящике.

– За то, чтобы Фюрт больше никогда не готовил, – добавила Виченца, но первую же ложку его «рагу» отправила в рот без тени сомнения. Ренен осторожно потрогала еду вилкой, словно ожидая, что она оживет.

– Это… съедобно? – прошептала она.

– Для космоса – деликатес, – Фюрт хмыкнул, усаживаясь напротив. Его фартук был испачкан в чем-то подозрительно красном, но выражение лица оставалось невозмутимым.

Сет, отодвинув тарелку с мясом, достал из кармана маленькую колбу с прозрачной жидкостью.

– Настоящий антисептик, – пошутил он, но первым же глотком «кофе» скривился. – Ладно, может, и яд.

Дарем, сидевший рядом, неожиданно рассмеялся.

– По крайней мере, умрем сытыми.

Тишина, которая могла бы стать неловкой, вдруг растаяла.

– Я помню, в академии, – Котовск откинулся на спинку стула, – у нас был преподаватель, который утверждал, что в космосе еда теряет вкус из-за «потери гравитационной связи с Землей»?

– Бред, – Виченца перехватила бутылку с «антисептиком» у Сета. – Вкус теряется из-за того, что готовят такие, как Фюрт.

– Я хотя бы попробовал, – Фюрт парировал, но в уголке рта дрогнула тень улыбки.

Ренен, осмелев, откусила кусочек хлеба.

– У вас… в академии было весело?

– Если считать весельем попытки починить симулятор, который каждый раз взрывался при посадке, – Котовск вздохнул. – Я до сих пор не понимаю, как меня допустили до реального корабля.

– Синдром самозванца, – заметил Сет. – Классика.

– А ты? – Дарем повернулся к нему. – Эколог, который добровольно летит на мертвую планету.

Сет замер на секунду, его пальцы сжали кружку чуть крепче.

– Кто-то должен напомнить Земле, что она когда-то была живой.

Тишина снова повисла в воздухе, но на этот раз в ней не было напряжения – только странная, почти болезненная искренность.

– Я в детстве боялась темноты, – неожиданно сказала Ренен, словно слова вырвались сами. – Отец говорил, что это стыдно.

Виченца, до этого разглядывавшая лезвие своего ножа, резко подняла голову.

– Мой брат тоже. Прятался под одеялом, пока не научился понимать – темнота не враг. Она просто… есть.

– Глубоко, – проворчал Фюрт, но его взгляд на секунду задержался на Ренен.

– А я, – Дарем засмеялся, но в голосе дрожали нотки чего-то тяжелого, – до сих пор иногда просыпаюсь от того, что мне снится, будто я еду по пустыне. Только вот… это не мои воспоминания.

Сет молча положил руку ему на плечо.

– Зато теперь у тебя есть наши, – пробормотал он.

Котовск неожиданно хлопнул ладонью по столу.

– Ладно, хватит грустить. Давайте лучше сыграем в «правду или действие».

– Нам бы выжить сначала, – Фюрт поднял бровь.

– О, значит, ты боишься? – Виченца ухмыльнулась.

– Я не боюсь ничего.

– Кроме замкнутых пространств, – невинно добавил Дарем.

Фюрт замер, затем медленно повернулся к нему.

– Кто тебе сказал?

– Э-э… – Дарем покосился на Сета, который внезапно увлекся изучением своей кружки.

– Предатель, – Фюрт скрестил руки, но даже его не удалось сохранить маску полной серьезности.

Ренен вдруг рассмеялась – тихо, по-детски искренне.

– Вы все… странные.

– Добро пожаловать в команду, – Котовск поднял кружку. Затем стукнул кружкой по столу, разливая последние капли подозрительного «кофе».

– Ну что, трусы? Играем в «Правду или действие»?

Виченца усмехнулась, вращая в пальцах нож:

– Только если ты готов к последствиям.

– Я всегда готов, – Котовск ухмыльнулся, но его пальцы нервно постукивали по столу.

Ренен, сидевшая между Сетом и Даремом, сжала в руках жетон, который дал ей Фюрт.

– Я… я, пожалуй, просто посмотрю.

– Не выйдет, – Фюрт, до этого молчавший, медленно поднял взгляд. – Все участвуют.

Тень от аварийных ламп скользила по его лицу, делая черты резкими, почти чужими. Объявляю начало, – закричал Фюрт.

– Дарем, – Котовск указал на него. – Правда или действие?

Дарем заколебался, – Действие.

– Отлично! – Котовск потер руки. – Покажи нам, как ты выиграл чемпионат по боксу в универе.

Дарем покраснел, но встал и неуверенно изобразил пару ударов. Виченца фыркнула:

– Так и врага не испугаешь.

– А ты попробуй, – Дарем огрызнулся, но тут же схватился за грудь. Сердце.

Сет молча подал ему таблетку.

– Виченца, – Дарем, отдышавшись, кивнул в ее сторону. – Правда.

– О, – она наклонилась вперед. – Кто был последним, кого ты убила?

Тишина.

– Моего напарника, – ответила Виченца, не моргнув. – Он предал отряд. Я сделала это быстро.

Ренен побледнела.

– Сет, – Виченца повернулась к нему. – Правда. Сколько тебе осталось?

Сет замер. Даже Фюрт перестал чистить свой стилус.

– Год. Может, меньше.

Котовск резко выдохнул:

– Черт…

– Не жалейте меня, – Сет улыбнулся, но в глазах была только пустота. – Я сам выбрал это.

– Ренен, – Сет посмотрел на нее. – Правда.

Она дрожала, как лист.

– Ты боишься нас?

– Да, – прошептала она. – Но больше я боюсь… что вы все умрете, а я не смогу помочь.

Фюрт вдруг резко встал.

– Хватит сантиментов. Мой ход.

– Котовск, – его голос звучал, как скрежет металла. – Правда.

– Давай, – Котовск снял очки, будто готовясь к удару.

– Ты действительно веришь, что Ялта ждет тебя?

Кулаки Котовска сжались.

– Да.

– Лжешь, – Фюрт ухмыльнулся. – Она уже с другим. Ты знаешь.

Котовск вскочил, но Сет схватил его за руку.

– Не давай ему радоваться.

– Дарем, – Фюрт повернулся к нему. – Правда.

Дарем напрягся.

– Что чувствует Ричард, когда ты просыпаешься в панике?

– Он… он злится, – выдавил Дарем. – Потому что я живу, а он нет.

Имплант в его виске вспыхнул тусклым светом.

– Виченца, – Фюрт не сводил с нее глаз. – Правда.

– Говори.

– Ты готова убить Ренен, если прикажу?

Нож Виченцы вонзился в стол в дюйме от пальцев Фюрта.

– Попробуй приказать.

– Сет, – Фюрт игнорировал лезвие у своей руки. – Правда.

– Что?

– Ты жалеешь, что не сказал ей?

Все посмотрели на Ренен. Сет побледнел.

– Каждый день.

– Ренен, – Фюрт наклонился к ней. – Правда.

Она сжала жетон так, что края впились в ладонь.

– Ты готова увидеть, как умирает Сет?

Слезы капнули на стол.

– Нет.

– Тогда зачем ты здесь?

Котовск встал. Его голос дрожал от ярости.

– Фюрт. Правда.

Фюрт медленно поднял голову.

– В чем настоящая цель миссии?

Тишина.

– …

В этот момент что-то тяжелое ударило в корпус корабля.

Стены вздрогнули, тарелки соскользнули со стола, свет погас и замигал.

– Что за черт?! – Дарем вскочил, хватаясь за сердце.

– Мы что, под обстрелом? – Виченца уже схватила нож.

Ренен вжалась в стену, жетон все еще зажатый в кулаке.

Фюрт стоял неподвижно, его лицо в мерцающем свете было каменным.

– Не знаю, – сказал он наконец.

Но это была ложь.

Корабль снова содрогнулся, и на этот раз трещина побежала по потолку.

– Все на места! – закричал Котовск, хватая Фюрта за плечо. – Ты что, нас в ловушку ведешь?!

Фюрт не ответил.

Он смотрел в темноту за иллюминатором, где что-то огромное и невидимое медленно проплывало мимо.

Внезапно включилась аварийная сирена.

Голос корабельного ИИ, хриплый и прерывистый, прорезал хаос:

«Обнаружен контакт. Класс: неизвестен. Приготовьтесь к…»Сигнал оборвался. Сет первым бросился к выходу:

– Это не по плану.

– Какой еще план?! – Дарем схватил его за руку.

Но ответа не последовало.

Только Фюрт, все еще стоявший у стола, тихо прошептал:

– Они нашли нас первыми.

За иллюминатором, в черноте космоса, зажглись сотни красных огней.

Как глаза.

Сет побежал, чтобы включить систему безопасности, но дверь оказалось заблокирована. Что-то перекрыло проход.

Корабль содрогнулся вторично, на этот раз так сильно, что Ренен упала на пол, жетон выскользнул из её пальцев и покатился по наклонённой палубе. Свет погас полностью, оставив лишь аварийные лампы, мерцающие кроваво-красным. Воздух наполнился запахом гари и озона, а где-то в глубине корпуса раздался металлический скрежет – будто чьи-то когти царапали обшивку изнутри.

– «Что это?!» – крикнул Дарем, хватаясь за грудь. Его имплант вспыхнул яростным синим светом, и вдруг он застыл, глаза закатились. Перед ним пронеслись чужие воспоминания: пустыня, горячий ветер, крики… но теперь к ним примешивалось что-то новое. Шёпот. Нечеловеческий, состоящий из сотен голосов, сливающихся в один ледяной поток.

– «Они в системе…» – прошептал Сет, уставившись на планшет. Экран был заполнен бешено мелькающими символами, но среди них чётко читалось одно слово, повторяющееся снова и снова:

«ПРОСНУЛИСЬ»

Виченца вырвала нож из стола и встала спиной к Ренен, скаля зубы.

– «Фюрт!» – её голос был хриплым от ярости. – «Ты знал. Ты ЧЕРТ ВОЗЬМИ знал?»

Но Фюрт не отвечал. Он стоял у иллюминатора, его отражение в стекле искажалось, будто плавилось. За ним, в чёрной бездне, те самые «красные глаза» медленно приближались. Их было не сотни – тысячи. Они мерцали, как звёзды, но пульсировали в такт, словно единый организм.

– «Это не корабли…» – Котовск отшатнулся, натыкаясь на стену. Его очки упали и разбились. – «Они живые. Они смотрят на нас.»

Внезапно Дарем закричал. Не своим голосом – голосом Ричарда.

– «ОНИ ВЕЗДЕ!»

Его тело дёрнулось, и он рухнул на колени, хватая ртом воздух. Из его носа и ушей потекла кровь.

Ренен бросилась к нему, но в тот же миг стена за ней взорвалась.

Кошмар материализуется

Из пролома хлынул чёрный туман – густой, как смола, но двигался он сознательно, обтекая предметы, словно изучая их. Внутри клубились тени, принимая на мгновение очертания людей… но слишком длинных, с неестественно вывернутыми конечностями.

– «Не дыши!» – Сет рванул Ренен за руку, но туман уже коснулся её руки. Кожа почернела на глазах, покрываясь трещинами, как высохшая земля. Она не чувствовала боли – только холод, проникающий в кости.

Виченца метнула нож прямо в центр тумана. Лезвие застыло в воздухе, затем растворилось, будто съеденное кислотой.

– «Бегите!» – завопил Котовск, хватая Дарема.

Но бежать было некуда. Двери исчезли. Стены пульсировали, как живые, а из динамиков вырвался визг – не сигнал тревоги, а что-то похожее на смех.

Фюрт наконец обернулся. Его лицо было бледным, но в глазах горело нечто страшное – не страх, а признание.

– «Это не они нашли нас…» – он медленно поднял руку, указывая на иллюминатор. Там, в космосе, «красные глаза» вдруг погасли. А потом корабль заговорил. Голос был глубоким, словно исходящим из самого металла, но в нём слышались обрывки их собственных мыслей.

– «Вы принесли их с собой…»

В ту же секунду пол провалился. Страхи выходят наружу. Очнулись они уже не на корабле. Пустыня. Бесконечная, выжженная, но не их мира. Небо было фиолетовым, а песок чёрным, как пепел. На горизонте возвышались руины, но не зданий – кораблей, вросших в землю, словно могильные плиты.

– «Где…» – начала Ренен, но голос её оборвался.

Перед ними стояли они. Тени. Каждая – искажённая копия одного из них.

Дарем увидел себя – но с пустыми глазницами, из которых сыпался песок.

Виченца – сестру, которую не смогла спасти, с ртом, растянутым до ушей.

Сет – собственный труп, покрытый цветами, проросшими сквозь кожу.

А Фюрт…

Перед ним стоял он сам, но без кожи, с обнажёнными мышцами, и смеялся его же голосом:

– «Ты думал, что контролируешь это? Они всегда были здесь. В тебе.»

Котовск рванулся вперёд, пытаясь ударить своё отражение – Ялту, которая не узнавала его. Его кулак прошёл насквозь, а тень зашептала:

– «Ты никогда не вернёшься.»

Ветер поднял чёрный песок, и он заполнял лёгкие, превращаясь в стекло. Последнее, что они услышали, прежде чем мир распался:

– «Вы – только сосуд. А теперь они проснулись.»

И тогда корабль взорвался. А вся команда с криками встали с пола. Они лежали почти рядом, все вместе. Все было на своих местах, еда, напитки. Вокруг горел свет и никакого взрыва, будто бы и не было. Каждый схватился за голову, боль была острой. Котовск первым подошел к иллюминатору, но он увидел эти красные огни. Сначала он испугался, словно маленький кот хотел спрятаться, после увиденного, но затем присмотрелся. Он увидел, что это вовсе не монстры, это был действительно корабль, но увидел также людей. Первым кого он позвал, был Фюрт. Он буквально тянул его не самое легкое тело, к иллюминатору. Фюрт достал трубу для наблюдения, и увидел, то, что привело его в ярость.

– Слушаем мою команду, нас перехватил рейдерский корабль. Не знаю как нас обманули, но это был сон. А сейчас, у нас воруют топливо и не дай бог наше оборудование, – Фюрт уже пыжился от ярости. На него посмотрел Сет и кивнул. Затем направился к выходу из кухни и скрылся в неизвестном направлении.

– Что это все значит, Фюрт? – Котовск снова схватился за его одежду.

– Потом, или мы всех хотим сейчас поболтать посидеть за чашечкой капучино, пока нас обворовывают до нитки, – Фюрт кричал.

Котовск отпустил и принял смиренную позу.

– Слушаем команду, мои дорогие, – его голос был словно на параде победы, – Ренен, собирай свою аптечку и будь на рации, здесь. Виченца, держи ключи от склада номер 3, там комната хранения оружия, – он перекинул ей связку ключей с номерами.

– Оружие? – удивленно Дарем, – да что черт возьми происходит?

– Все потом, господа соберитесь, – Фюрт наблюдал как Виченца как только взяла ключи, сразу побежала исполнять приказ.

– Дарем, Сет, вы после получения оружия спускаетесь вниз. Я знаю навыки у всех есть, можете даже не скрывать этот факт. Избирали вас по многим факторам. Котовск, ты бежишь в рулевую и начинаешь маневр 62, надо снять их трап любым способом, но только ты можешь сделать это без повреждений кораблю. По местам.

Хлопнув руками Фюрт смотрел как все разбегались словно муравьи. Его же задачей были переговоры. Он зашел к себе в комнату, она была у него отдельной. Достал свой плазменный пистолет, похожий внешне на револьвер и пошел вниз. По рации он дал команду Виченце, Дарему и Сету прикрывать его сверху. Он же будет пытаться решить вопрос мирно.

Коридор космолета был погружен в тревожную тишину, нарушаемую лишь гулом аварийных ламп и отдаленными шагами команды, спешащей занять свои позиции. Фюрт шел медленно, его пальцы сжимали плазменный пистолет, но оружие было спрятано за спиной. Он знал: первый выстрел – начало конца.

Рейдерский трап, пристыкованный к шлюзу, представлял собой ржавую конструкцию из сплавов, которые давно не видели ремонта. Воздух здесь пахло металлом и чем-то прогорклым – словно захватчики принесли с собой запах своего корабля. Фюрт остановился в метре от шлюза, глубоко вдохнул и нажал на рацию.

– «Виченца, статус?»

– «Оружие на месте. Дарем и Сет в позиции. Ждем твоего сигнала», – ответил её голос, резкий и четкий. Фюрт кивнул, хотя знал, что она не видит. Затем он нажал кнопку связи на панели шлюза.

– «Рейдеры, это Фюрт, командир экипажа „ОМ“. Предлагаю обсудить условия».

Сначала – тишина. Потом скрип, шипение, и наконец голос, искаженный помехами:

– «Условия? Ты в зеркало сегодня смотрел, командир? У тебя нет условий. У тебя есть три минуты, чтобы сдать корабль».

Фюрт усмехнулся.

– «У вас нет трех минут. У вас есть ровно столько, сколько нужно моему пилоту, чтобы отстрелить ваш трап. И тогда вы останетесь здесь с пустыми баками и полным отсеком моего гнева».

Пауза. За ней – смех, грубый и надрывный.

– «Ох, мне нравится этот. Ладно, слушаю».

– «Вы забираете половину топлива и уходите. Ничего больше».

– «Половину? Ты шутишь? Мы берем всё, что можем унести!»

Фюрт сделал шаг вперед.

– «Тогда позвольте предложить альтернативу. Вы берете половину – и живете. Или берете всё – и я лично отправлю ваш корабль в ближайшую черную дыру. Выбор за вами».

В рации раздался голос Котовска:

– «Фюрт, маневр через 30 секунд. Если они не отстыкуются – их оторвет вместе с обшивкой». Фюрт не ответил. Он ждал.

Рейдер заговорил снова, но теперь в его голосе слышалась неуверенность:

– «Ты блефуешь».

– «Проверьте», – холодно сказал Фюрт.

Тишина. Потом скрежет, ругань, и наконец:

– «Ладно, черт с тобой. Половину. Но если это ловушка…»

– «Это не ловушка. Это бизнес».

Фюрт отступил, давая команду по рации:

– «Котовск, откладываем маневр. Виченца, следите за их людьми. Если кто-то шагнет дальше топливных баков – стреляйте».

Он не стал ждать ответа. Его работа была сделана.

Но когда рейдеры начали откачивать топливо, Фюрт заметил, как один из них – высокий, с шрамом через глаз – пристально смотрит на него. Не с ненавистью. С любопытством.

– «Ты знаешь, что там, на Земле, да?» – внезапно спросил рейдер.

Фюрт не дрогнул.

– «Я знаю, что здесь. И этого достаточно».

Рейдер усмехнулся, повернулся и скрылся в темноте своего корабля.

Через десять минут трап отстыковался, и рейдерский корабль растворился в черноте космоса.

Фюрт стоял у иллюминатора, сжимая пистолет, и думал о том, что настоящая битва еще впереди.

А где-то в глубине корабля, в тени, Сет записывал в свой блокнот:

«Рейдеры знают. Значит, и другие знают. Мы идем не туда, куда думаем».

В рации:

– Какого черта Фюрт. Почему ты позволил им уйти, – Котовск в гневе ставил на автопилот корабль и возвращался на кухню.

– Дорогой мой мальчик, метод наблюдения. У них было, по меньшей мере, на пять человек больше чем у нас. А жертвовать людьми в нашей ситуации это идиотизм. У нас цель и она не в битве, нам повезло и точка. Жду всех на собрании через двадцать минут на кухне.

Глава 5. Дом родной

Дом родной.

Кухня космолета, еще недавно наполненная смехом и запахом еды, теперь казалась тесной и душной. Аварийные лампы мигали, отбрасывая резкие тени на лица членов экипажа. Фюрт стоял у стола, его пальцы медленно постукивали по поверхности, словно отсчитывая секунды до начала неизбежного разговора. Остальные заняли места вокруг, их взгляды – от вопрошающих до обвиняющих – были направлены на него.

Первым не выдержал Котовск.

– «Объясни», – его голос был резким, как лезвие. – «Что это за спектакль с рейдерами? И почему мы все видели один и тот же кошмар?»

Фюрт вздохнул, снял фуражку и положил ее на стол.

– «Это не кошмар. Это тест».

– «Тест?» – Виченца вскинула бровь, ее пальцы сжимали рукоять ножа. – «Ты подмешал нам что-то в еду?»

– «Нет. Это сделал корабль».

Тишина. Даже гулявший по коридорам сквозняк замер, будто прислушиваясь. Сет, до этого молчавший, наклонился вперед:

– «„ОМ“ – не просто название. Это аббревиатура. „Омега-Модификатор“. Экспериментальный ИИ, вшитый в системы. Он имитирует угрозы, чтобы проверить реакцию экипажа».

– «Зачем?!» – Ренен сжала жетон, который все еще держала в руке.

Фюрт посмотрел на нее, и в его глазах впервые мелькнуло что-то, похожее на усталость.

– «Потому что на Земле нас ждет не просто радиация и руины. Там есть… нечто. И корабль должен был убедиться, что мы не сломаемся при первом же столкновении».

– «А рейдеры?» – Дарем скрестил руки.

– «Настоящие. Но их появление – совпадение. ИИ использовал их как часть симуляции, чтобы усилить эффект».

Котовск вскочил, опрокинув стул.

– «Ты рисковал нами! Что, если бы кто-то не выдержал?»

– «Тогда они не полетели бы дальше», – голос Фюрта был холоден. – «Лучше сойти здесь, чем там».

Виченца резко встала, ее тень легла на Фюрта, как пятно крови.

– «Ты не имел права решать за нас».

– «Я имел», – он поднял голову. – «Потому что я единственный, кто знает, что на самом деле произошло с Землей».

Словно гром среди ясного неба. Даже Сет замер.

– «Что ты имеешь в виду?» – прошептал Дарем.

Фюрт достал планшет, включил проектор. На стене появилось изображение Земли – но не мертвой, а… измененной. Континенты покрывали странные структуры, похожие на гигантские грибы или кристаллы.

– «Земля не погибла. Она была захвачена. Эти структуры – не природные. Они растут. И наш „очиститель“ – не для атмосферы. Он – бомба».

Тишина стала густой, как смола.

– «Мы здесь, чтобы уничтожить их», – добавил Сет, не глядя ни на кого. – «Даже если это будет последнее, что мы сделаем».

Ренен закрыла лицо руками. Виченца медленно опустилась на стул. Котовск сжал кулаки, но его гнев уже сменился чем-то другим – пониманием.

– «Почему ты не сказал нам раньше?» – спросил он.

Фюрт устало улыбнулся:

– «Потому что тогда вы бы не полетели».

За иллюминатором, в бескрайней тьме, мерцали далекие звезды. Они были так же холодны и безмолвны, как правда, которая теперь висела между ними.

Корабль летел вперед. Фюрт и Сет переглядывались между собой. Все идет по плану, -подумал Фюрт и удалился в свою каюту.

Вся команда разошлась для выполнения своих непосредственных задач на корабле.

Котовск сидел в кресле пилота, его пальцы скользили по панели управления, будто перебирали клавиши пианино. Голограммы траекторий плясали перед глазами, отражаясь в стеклах его декоративных очков. Он не просто вел корабль – он чувствовал его: каждый вибрационный гул двигателей, каждый сбой в системе, словно это было продолжением его собственного тела. Иногда он откидывался назад, закрывал глаза и представлял Дом – не ту, что ждала их впереди, покрытую странными структурами, и не ту, что осталась в старых записях: с океанами, лесами, а время с Ялтой, которая, быть может, уже и не ждала его. Но мысли эти он прогонял, как назойливых мух. "Не время для сантиментов", – шептал он себе, возвращаясь к расчетам.

Фюрт ползал по вентиляционным шахтам, его руки, покрытые маслом и царапинами, на ощупь находили поврежденные провода. Он не жаловался на тесноту – он ненавидел ее, но терпел, стиснув зубы. Каждый раз, когда пространство сжималось вокруг, он вспоминал тюремные камеры, от которых бежал когда-то. Его компас – холодная логика. Он не верил в удачу, только в подготовку. Поэтому, пока другие спали, он перепроверял каждую систему, каждый контур. Иногда его взгляд скользил к иллюминатору, где в черноте космоса мерцали далекие звезды. "Скоро", – думал он, и в глазах вспыхивал огонь, который никто не видел.

Дарем тренировался в спортзале, его мускулы горели от напряжения. Он бил по груше, представляя не врага, а собственный страх – страх, что сердце подведет в решающий момент. А потом – приступ. Резкая боль, холодный пот. Он хватался за грудь, а в голове звучали голоса: "Ричард, ты меня слышишь?" Чужие воспоминания, чужие жизни. Он закрывал глаза, дышал глубоко, как учил Сет. "Я здесь. Это моё тело", – твердил он, пока пульс не успокаивался.

Сет работал в лаборатории, его руки, тонкие и точные, настраивали приборы. Он знал, что у него в запасе всего год. Меньше, может быть. Но это не делало его движения медленными – наоборот, каждое его действие было выверенным, будто он уже видел, как все должно быть. Иногда он ловил на себе взгляд Ренен и улыбался. Она не знала, что он записывал не только данные миссии, но и маленькие моменты: как Виченца ворчала над супом, как Котовск спорил с Фюртом, как Дарем смеялся, забыв на минуту о боли. "Кто-то должен это помнить", – думал он.

Кухня была ее территорией. Ножи сверкали в ее руках, разделывая синтетическое мясо с хирургической точностью. Она готовила так, будто от этого зависела их жизнь – а может, и так оно и было. Но за этой внешней жесткостью скрывалось другое. Когда Ренен заходила на кухню, Виченца незаметно подкладывала ей кусочек шоколада – редкий дефицит. "Ешь, а то сдунет тебя первым же ветром на Земле", – бросала она, делая вид, что не замечает улыбку девушки. А ночью она проверяла оружие. Каждый пистолет, каждый нож. Потому что знала – на Земле им понадобится не только еда.

Она дрожала, когда открывала аптечку. Каждый шприц, каждый скальпель напоминал ей о том, что она не справится. Но она все равно делала свою работу. Когда Дарему становилось плохо, она подходила к нему, ее руки дрожали, но укол она ставила точно. Когда Котовск приходил с головной болью от перенапряжения, она готовила травяной чай – тот самый, что он когда-то принес ей. А ночью, когда все засыпали, она тихо плакала в подушку. Но утром снова была на посту. Потому что "если не я, то кто?"

Корабль гудел, как живое существо. Где-то стучали двигатели, где-то потрескивали провода. Они чинили, готовили, тренировались, спорили. Иногда смеялись. А за иллюминатором плыла Земля. Все ближе. Все страшнее. Но пока – они были здесь. Вместе. За металлическими стенами шумели системы жизнеобеспечения, изредка потрескивали перегруженные провода. Ренен шла по узкому проходу, прижимая к груди медицинский сканер – будто это могло защитить ее от собственных мыслей. Она только что проверила запасы антибиотиков и теперь возвращалась в свою каюту, когда впереди мелькнула тень. Сет стоял у иллюминатора, задумчиво глядя в черноту космоса. В руках он держал блокнот, но не записывал ничего – просто перебирал страницы. Услышав шаги, он обернулся.

– "Ты не спишь?" – спросил он, и голос его звучал мягче, чем обычно.

Ренен вздрогнула, словно пойманная на чем-то запретном.

– "Я.… проверяла аптечки. А вы?"

– "Размышляю." – Он закрыл блокнот. – "О том, что нас ждет. И о том, что мы оставили."

Она молча кивнула, не зная, что сказать. В его глазах была глубина, которая пугала ее – будто он уже видел конец и принял его.

Сет сделал шаг ближе, но не слишком, чтобы не напугать.

– "Знаешь, ты сильнее, чем думаешь."

Ренен опустила глаза.

– "Я боюсь крови. Я боюсь… что не смогу помочь, когда это будет нужно."

– "Но ты все равно помогаешь." – Он улыбнулся, и в этой улыбке было что-то печальное. – "Ты не убежала. Не спряталась. Это и есть храбрость."

Она посмотрела на него, и в ее глазах мелькнуло что-то неуловимое – благодарность? Сомнение?

– "Дарем… он первый сказал мне что-то подобное. Еще на интервью."

Сет замер на мгновение, словно уловил нотку в ее голосе. Потом кивнул.

– "Он хороший человек. Но ты не должна ждать одобрения других, чтобы поверить в себя."

Тишина снова повисла между ними, но теперь она была не неловкой, а… теплой.

– "Спасибо," – прошептала Ренен.

Сет хотел сказать еще что-то, но в этот момент где-то в глубине корабля раздался резкий звук – сигнал системы. Он вздохнул.

– "Нам пора."

Она кивнула, и они разошлись – он в лабораторию, она – к своим обязанностям.

Но в ту ночь, перед сном, Ренен вдруг подумала, что, возможно, она не так одинока, как ей казалось.

А Сет, оставшись один, записал в блокнот всего одно слово:

"Надежда." И зачеркнул его. Потому что у него не было права на такие мысли.

Кухня космолета была пустынна. Виченца сидела за столом, её пальцы методично чистили клинок боевого ножа. Лезвие скользило по точильному камню с шипящим звуком, будто змея, готовящаяся к укусу.

Котовск замер в дверном проеме, поправляя очки.

– "Ты всегда так… медитируешь?" – спросил он, указывая на нож.

Виченца даже не подняла головы.

– "Это не медитация. Это подготовка."

Он подошел ближе, сел напротив. Между ними лежал нож – острый, холодный, как сама Виченца.

– "На Земле тебе придется убивать?" – неожиданно сказал Котовск.

Лезвие замерло.

– "Я не знаю."

Виченца наконец посмотрела на него. В её глазах не было ни страха, ни сомнений – только пустота, как в космосе за иллюминатором.

– "Тем более я уже убивала. Разницы нет – здесь, там… везде одна и та же грязь."

Котовск наклонился вперед.

– "Но ты боишься."

Она резко вонзила нож в стол.

– "Не лезь не в свое дело, пилот."

Но он не отступил.

– "Ты боишься не смерти. Ты боишься, что станешь такой же, как твой напарник. Что переступишь черту – и не вернешься."

Тишина. Даже вентиляция затихла, будто затаив дыхание. Виченца медленно вытащила нож из стола.

– "А ты? Ты веришь, что Ялта ждет тебя? Или ты просто бежишь от правды?"

Теперь замолчал он.

– "Мы все здесь бежим," – наконец сказал Котовск. – "Но хотя бы мы не одни."

Она усмехнулась, но в этот раз в улыбке не было злости.

– "Идиот. Лучше бы готовился к посадке."

Но когда он встал, чтобы уйти, она вдруг добавила:

– "Если что… прикрою тебя там. Без вопросов."

Котовск кивнул. Этого было достаточно.

Дарем лежал в спортзале, прижав ладонь к груди. Его сердце колотилось, как загнанный зверь, а в виске пульсировал имплант, напоминая о чужих жизнях.

– "Опять приступ?" – Котовск стоял в дверях, держа в руках две кружки.

Дарем попытался встать, но его тело не слушалось.

– "Не… не важно."

Котовск сел рядом, протянул одну из кружек.

– "Чай. Травяной. Как у Ренен."

Дарем сжал кружку дрожащими пальцами. Горячий пар обжег ему лицо, но это было лучше, чем холод воспоминаний.

– "Они не уходят," – прошептал он. – "Ричард, Марк… они все здесь."

Котовск молча снял очки, протер их.

– "Ты знаешь, почему я ношу эти штуки?" – он поднял очки к свету. – "Не потому, что нужны, они без диоптрий. Потому что они… скрывают. Когда ты прячешь глаза, люди не видят, как ты боишься."