Читать книгу: «Яркость», страница 4

– А вот там, правее? – спросил он наконец, очень тихо, его созерцание не прерывалось. Он чуть повернулся, кивком указывая на другую тёмную область, дальше от знакомых мне пятен. – Это что? Тоже море? У него есть имя?

Я всмотрелась. Знакомого названия не всплыло. Остался только слабый гул в висках, смешанный с усталостью.

***

Мой выходной выдался ясным, слишком ярким после полумрака таверны. Солнце припекало спину, проникая сквозь тонкую ткань, а пыль на дороге щекотала ноздри. Я шла по деревне без особой цели, просто чтобы двигаться, чувствовать под ногами не скользкие половицы, а твёрдую землю. «Утро, Ниа!», «Погодка нынче!» – кивали мне со своих крылечек знакомые. Я махала в ответ, выдавливая улыбку. Привыкла. Почти. Но всё равно чувствовала себя актрисой, разучившей роль в чужой пьесе.

Дорога привела меня к центру, где стоял двухэтажный каменный дом, заметно выделявшийся среди деревянных хижин. За кованым, местами поржавевшим забором копошился мужчина. Лет сорока, крепкий, в выгоревшей холщовой рубахе, он остервенело выпалывал сорняки на клумбе у самого фасада. Земля летела из-под его заступа комьями.

Я остановилась, опершись о тёплые прутья забора.

Мужчина заметил меня, выпрямился, вытер лоб тыльной стороной ладони. Лицо его было обветренным.

– Привет. Нравится? – хрипловато спросил он, улыбнувшись. – Ты же та новенькая, из таверны Филлипа? Ниа?

– Да. Просто гуляла. Дом у вас… солидный.

– Солидный? – он усмехнулся, опёрся на заступ. – Да уж. Мой дед его строил, ещё когда деревня только разрастаться стала, он важный человек в городе был. А я уж тут родился и вырос. И дети мои, – он махнул рукой в сторону дома. – Прочно стоит. Не то что новодел.

– Родились здесь? Значит, всю жизнь в деревне?

– Точно так. Сперва вон в той избе, за мельницей, родители жили. Потом дед этот дом достроил, переехали. Город видал пару раз – шумно там, душно. Не по мне.

Шанс. Ещё одна проверка.

– А озеро… – начала я осторожно, стараясь казаться всего лишь любопытной. – Там, за рощицей. Красивое место. Тишина.

– По дороге на город? Да, бывал. Рыбу ловил. Лес вокруг, тишь да гладь.

– А… усадьба там какая-то? – не удержалась я. – С башнями? Старая, говорят…

Я смотрела ему прямо в глаза, пытаясь уловить хоть тень узнавания. Его лицо оставалось спокойным, лишь лёгкое недоумение скользнуло по нему.

– Усадьба? – переспросил он, почесав затылок. – Нет, милая, никаких усадеб там и в помине нет. Озеро, дорога на город да лес кругом. С чего ты взяла?

В его голосе не было ни капли лукавства – лишь искреннее недоумение. Он не видел его. Он не знал. И от этой простой, жуткой уверенности у меня похолодело внутри.

– Наверное, перепутала… Удачи с сорняками.

Я отвернулась и пошла прочь, не дожидаясь ответа. В мыслях крутились его слова, сталкиваясь с отчётливым образом особняка, что высился над озером в моей памяти. Никто его не замечал. Вовсе. Это была не забывчивость, а настоящая, всеобщая слепота.

Ближе к выезду из деревни я нагнала медленно двигающуюся повозку, гружённую пустыми бочками. Торговец – коренастый, рыжебородый мужичок – кивнул мне:

– В город, красавица? Подбросить?

– До озера, уважаемый Амати, – ответила я, запрыгивая на задний борт. – Если не затруднит.

– Озера? – он хмыкнул. – Садись. Только обратно пешком пойдёшь – я в город.

Повозка затряслась на ухабах. Я молча смотрела на проплывающие мимо избы, на уходящие в поля тропинки. Амати, постукивая вожжами по колену, рассчитывал вслух, сколько можно выручить за воз воска в городе и сколько отдать за соль. Я соглашалась, не вникая.

Он высадил меня у развилки: левая дорога вела в город, правая – узкая, разбитая – уходила в лес. Вскоре повозка скрылась за невысокими холмами. Я осталась одна.

Тишина здесь была иной, чем в деревне. Глубже. Тяжелее. Я прошла в сторону озера, высокая трава ударяла по икрам. И вот, наконец, пригорок, с которого открылся вид, не оставляющий сомнений: особняк стоял на своём месте. Во всей своей невозможной, подавляющей реальности. Серый исполин с острыми крышами и двумя башнями. Корабль-призрак, бросивший якорь во времени. Солнце освещало его фасад, но лучи не делали его светлее. Ни движения, ни звука. Только тишина, давящая, как перед грозой.

Я стояла на противоположном от него берегу. Торговец наверняка не видел того, что вижу я. Филлип тоже отмахивался. Для них его никогда и не было. Это знание било током, смешиваясь со страхом и жгучим любопытством. Почему я вижу? Я помню его с первого дня. Помню близняшек, что были здесь. Они убегали к себе домой, в старую мрачную усадьбу.

Подойти? К тем воротам? Страх сковал ноги ледяными оковами. К тем тёмным окнам? Мысль о том, чтобы обогнуть озеро и приблизиться казалась чистым безумием – с этим местом что-то не так. Оно было неправильным. И я была с ним связана. Я осязала это кожей, как тогда, когда вынырнула из воды без памяти. Как чувствовала пульсацию шрама сейчас. Это место знало меня. Звало. Обещало ответы и грозило опасностью.

Ветер с озера донёс запах сырости, обвил лицо. Я вглядывалась в башни, в тёмные провалы окон, словно пытаясь разглядеть в их каменной немоте обещание или отказ. Страх не ушёл. Он сжимал горло плотным кольцом.

– Я узнаю твою тайну, – прошептала я так тихо, что слова утонули в шелесте листьев.

Решение созрело в груди, тяжёлое и окончательное. Однажды. Скоро. Я развернулась и пошла назад к дороге, ведущей к шуму деревни. Серые башни молчаливо провожали меня. Но прощались не навсегда. Они ждали. И теперь знали – я приду.

Возвращение в деревню казалось бесконечным.

Усталость свалила меня на жёсткую койку под самой крышей, но сон не принёс покоя. Образы становились отчётливее, звуки громче. Они преследовали меня каждый раз, когда я засыпала. Я стала брать ночные смены. Казалось, что при свете солнца сквозь окно, тьмы в моих кошмарах было меньше.

До этого дня.

Два узких разреза, полыхающих иссушающим адским пламенем. Не глаза – разрывы в ткани бытия. Тихий гулкий шёпот на чужом языке. Я вскинулась на постели, как от удара током. Пот стекал по вискам, спине, приклеивая тонкую рубашку к коже. Воздух свистел в горле короткими, прерывистыми рывками. Сердце колотилось, выбивая тревогу в рёбра. За веками плыл жуткий образ – две серые башни особняка. Их пустые, тёмные окна-бойницы смотрели на меня с другого берега, нависая над неподвижной озёрной гладью. Шрам на руке под повязкой пульсировал тупой, отдающей в тело болью.

Снизу, сквозь дощатый пол, пробивались звуки пробуждающейся ночной жизни: гул голосов, смех, звон кружек, топот сапог. Моя смена. Я сгребла влажные от пота волосы со лба, сделав глубокий, дрожащий вдох. Всего лишь сон, Ниа.

Протискиваясь между столами, вытирая липкие лужи эля и вина, поднося тяжёлые подносы с мясом и хлебом, я уворачивалась от пьяных шуток и похлопываний по плечу. Запах чего-то прокисшего, жира и человеческого пота въедался в лёгкие. Мускулы ныли от усталости, спина горела – зато голова притихла. Только ритм: бери, неси, убирай. Филлип, красный от натуги и жара очага, сдвинул очки на кончик носа, протирая лоб рукавом, когда я протаскивала мимо него корзину с грязной посудой.

– Выглядишь, будто вместо отдыха с привидениями в прятки играла! – крикнул он мне вдогонку, перекрывая гам. – Ребята у костра, так что выйди к ним, глотни свежего! Я тоже иду.

– Привидения меня боятся, Филлип!

Я мельком глянула на его могучие предплечья, обнажённые под закатанными рукавами. С таким телосложением вообще можно чего-то бояться? Мысль придала слабую уверенность. Этот медведь с его вечно сползающими очками и грубой добротой был чем-то вроде скалы в моём море беспамятства. Его шумная, старая таверна – укрытие. Шаткое, временное, но укрытие.

Я вытерла руки о фартук, скинула его. Воздух на заднем дворе ударил прохладой на контрасте с духотой пивного зала. Сумерки сгущались, окрашивая мир в сизые, лиловые тона. Костёр тлел, отбрасывая длинные, пляшущие тени на каменную ограду. Фрэй и Астра расположились на бревне. Она устроилась поудобнее, положив голову ему на плечо, а он обнял её, его большой палец медленно водил по складкам ткани её рубашки. Заворожённая этой сценой тихой интимности, я вдруг почувствовала, что будто смотрела на чужой сон, в котором мне не было места.

Филлип, кряхтя, поставил перед Фрэем с Астрой свежий бочонок. Я скрестила ноги на низкой колоде напротив. Надо было начинать. Сделать первый шаг к тому, что не давало покоя. Я уставилась на Филлипа. Надежная мишень. Предсказуемый. На его надёжные плечи…

– Всё в порядке? – надёжные плечи двинулись. Филлип прервал мой медитативный взор.

– Я тебя смущаю? – язвительно бросила я, тут же пожалев о своей глупости.

Растерянность Филлипа, мгновенная собранность Фрэя, тихое внимание Астры – что ж, я добилась своего, привлекла все взгляды. Правда, не лучшим способом, но отступать было некуда. Слова понеслись сами, опережая разум; мой план был прост – говорить громко и быстро, чтобы не слышать собственного смущения.

– Знаете… Утром я слышала кое-что странное на дороге у озера.

– Ты опять ходила к той старой усадьбе? – нахмурился Филлип.

Я сузила глаза. Ну конечно ходила.

– Стоны? – встревоженно и звонко прозвучал голос Астры.

– Нет, я… имела в виду разговор семейной пары, которая приехала покупать недвижимость, но стоны мне нравятся куда больше! – Я наклонилась вперёд, подыгрывая внезапно возникшей интриге. – Что за стоны? Женские?

Астра поморщилась, не поддержав мою игривую ноту.

– Последние несколько ночей я слышу стуки, точно удары по железу. И да… женские стоны, кажется. Но продолжай. Что там с парой случилось?

Я пожала плечами, отпуская скучную реальность в свободное плавание. И повела дальше:

– Ладно. Они искали, этот особняк, видимо, там ведь нет домов больше. Но не нашли, рассорились и уехали. Стояли у озера и не видели огромное поместье с башнями!

– Ниа, прошу тебя… – Филлип по-отечески замотал головой, с этим его непробиваемым тоном.

Шрам на руке снова заныл, слабо, но настойчиво. Взгляд скользнул, остановившись на Филлипе. На его добром, упрямо закрытом для тайн, лице. Поддержи же меня!

– Раньше я думала, что те сёстры были просто слишком маленькие, и их редко выпускали за пределы двора. Но вдруг они действительно не понимали, где их дом? Будто забыли вовсе. Не видели. Как и эта пара, как все здесь… Филлип, ты ведь тоже не понимал, когда я спрашивала про особняк два месяца назад? Ты тут всю жизнь живёшь! Вам всем неинтересно, почему его не замечают?

– Зачем мне его замечать? Ну, есть и есть, пусть будет.

Его спокойствие было стеной. Непробиваемой. Я повернулась к Астре. К её страху. К её «стонам». К Фрэю рядом с ней.

– Послушай, ты же хочешь узнать, кто там стучит?

Её пальцы сжали руку Фрэя ещё крепче. Я увидела, как напряглись мышцы его предплечья под рубашкой. Взгляд встретился с моим. Тёмный, спокойный, не осуждающий. Заинтересованный? Он кивнул, его голос прозвучал ровно, разрешающе:

– Нужно туда сходить. Тем более, что это по соседству с домом Астры. Рядом с озером.

Спасательный круг! Наконец хоть кто-то в здравом уме. Или просто поддержал Астру? Неважно! Я посмотрела на него с неподдельным, внезапным воодушевлением, забыв на миг о зависти. Филлип вздохнул, потёр переносицу. Сдался под напором.

– Ладно, проверим. Но если увижу хоть одного призрака – ухожу. Ниа, тебе ясно?

– Договорились! – вырвалось у меня почти криком.

Маленькая победа. Прилив облегчения. Потом спохватилась, добавив с вызовом, глядя прямо на Филлипа:

– Но будет гораздо проще, если ты примешь факт, что их не существует…

Я откинулась назад, опираясь ладонями о шершавую колоду. Сердце колотилось от предвкушения. Астра притихла, прижавшись к Фрэю, словно искала защиты уже сейчас. Филлип недовольно хмыкал, допивая пиво. Фрэй… смотрел на огонь, его профиль в свете пламени казался резким. Я поймала себя на том, что изучаю линию его скулы, и как он проводит большим пальцем по тыльной стороне руки Астры. Успокаивающе. Защищая.

Я глубоко вдохнула. Не их вина, что у них есть прошлое, общее будущее.

Угли потрескивали. Искра взметнулась высоко в темноту, яркая и одинокая, и погасла. Я усмехнулась про себя, ощущая знакомую, спасительную волну дерзости. Пора отработать свою смену…

***

Дверь скрипнула, впустив утро – и Астру. Она замерла на пороге, вся залитая солнцем, как на дурацкой картине: лёгкие волосы растрепаны этим самым идеальным ветерком, щёки порозовели от здоровой прогулки. Её взгляд сразу же нашёл Фрэя.

– Ты уже тут? – в её обращении к нему прозвучала фальшивая бодрость, я тут же уловила в ней ту самую трещинку беспокойства, которую знала и в себе. – Ниа, – бросила она мне коротко, входя и наполняя комнату ароматами леса и утра. Запахами, которые теперь прочно ассоциировались у меня с этой парой.

Астра направилась прямиком к Фрэю, её пальцы бессознательно, с лёгкостью давней привычки, легли на его руку. Я сделала вид, что мне жизненно необходимо поправить повязку на запястье, и быстро ушла за стойку, в свою зону безопасности.

Деревня провожала нас. Мужики на крылечках с дымящимися кружками замерли, как псы, почуявшие чужого. Женщины за занавесками – безликие тени. Даже кошка, выскочившая из-под ворот с мышью в зубах, метнула оценивающий взгляд, прежде чем исчезнуть за сараем. Солнце золотило деревянные стены, но тени под крышами были холодными. Мы шли к окраине, где дома редели, сдаваясь натиску дикой травы. Шаг мой был твёрдым, но внутри всё сжималось в комок. Поступь Фрэя рядом – размеренная, Астры – чуть нервная, Филлипа – тяжёлая, уверенная.

Пригорок. Небольшой, поросший чахлым кустарником. Мы поднялись на гребень – и мир предстал таким, каков он есть. Сердце в груди замерло, потом забилось с бешеной силой.

Озеро. Неподвижное, как расплавленное серебро, огромное слепое зеркало. Оно лежало в обрамлении чахлых деревьев у берега, холодное, бездонное, чуждое. А за ним был…

Особняк. Не видение. Не мираж. Плоть от плоти камня, вросшая в дальний берег. Серые башни, острые, как клыки, вздымались к небу. Узкие окна. Слепые, бездонные. Они смотрели. Через озеро. Прямо в меня.

Дрожь пробежала по спине, не от ветра – его не было. От этой каменной немоты, полной угрозы. Шрам на руке вспыхнул внезапной, острой болью, как будто кто-то ткнул в него раскалённой иглой. Я вжала ногти в ладони, с трудом проглотив подступивший ком. Видите? Видите теперь?! Филлип стоял неподвижно, всматриваясь, его очки блеснули на солнце. Астра прильнула к Фрэю, пальцы вцепились в его рукав. Тот застыл, приоткрыв рот, рассматривая строение – изучающе и настороженно. Да. Теперь видели все.

Мы молча переглянулись. Никаких слов не нужно было. В этом немом согласии была вся серьёзность безумного предприятия. Тайна перестала быть только моей. Она стала нашей.

– Что ж, – голос Филлипа прозвучал глухо, как удар топора по мёрзлому полену. Он поправил сумку на плече. – Раз так, то… Пошли.

Глава 4. Первый волшебник

Остин пёкся под солнцем. Воздух был густым и спёртым, пах раскалённым асфальтом и плавился маревом у стеклянных фасадов небоскрёбов. В обеденный час редкие машины преграждали торопящимся пешеходам их выверенный путь от одного здания к другому. Подмышкой неудобно елозила папка с чертежами из университета, в руке я держала вечно спасительный стакан айс-кофе, уже покрытый влагой конденсата. А другой листала главную страницу Нетфликса в поисках того, что скрасит одинокий вечер с пиццей под кондиционером. Отведя на секунду взгляд от экрана, я проверила таймер светофора перед переходом, щурясь от слепящего солнца. Небо было ясным, безоблачным, выцветшим до белёсой синевы.

На высоте десятого этажа пространство вдруг изогнулось, будто плёнка, и разорвалось с глухим хлюпающим звуком, который донёсся до меня спустя мгновение.

Из разрыва вывалилось нечто размером с грузовик, тяжёлое и… кувыркающееся. Я замерла, мозг отказывался складывать обрывки в целое. Это была помесь гигантской ящерицы и хищной птицы – перепончатые крылья, длинный хвост… «Дракон». Слово всплыло из глубин памяти, дикое, невозможное, но единственно подходящее.

Массивное тело, покрытое тёмно-жёлтой с кровавым отливом чешуёй, беспорядочно кувыркалось в воздухе, отбиваясь от кого-то невидимого, быстро снижалось туда, где стояла я.

Сначала я подумала, что это галлюцинация – последствие переутомления, может, солнечный удар. Но потом я разглядела её. Маленькую, почти невесомую девичью фигурку, молниеносно возникающую то у горла чудовища, то у основания его крыла. В руках девочки сверкал клинок, и каждый прыжок, каждое движение было немыслимым, невозможным – она исчезала в одном месте и появлялась в другом, отталкиваясь от пустоты. Её кульбиты превращались в смертоносный танец вокруг гигантского змея.

Мир, казалось, застыл. Эта беззвучная схватка в падении растянулось в странном липком вакууме, где даже механическое тиканье светофора растворялось в гуле растягивающихся секунд. И лишь я одна, средь безразличного людского потока, с перехваченным в груди дыханием, стала свидетелем этой битвы. Чудовище, пытаясь выровняться, рвануло в сторону; его мощный хвост рассёк воздух и настиг цель. Девчушка, отброшенная ударом, провернулась в воздухе, и я потеряла её из виду.

Дракон врезался в угол трёхэтажного здания с глухим ударом о несущие стены, от которого дрогнула земля под ногами. Кирпичная кладка и стеклянные панели сложились как карточный домик, два верхних этажа рухнули в облаке пыли и обломков. Грохот наконец докатился и до меня, оглушительный, заставляющий вздрогнуть и выронить телефон из ослабевших пальцев. Стакан с кофе тоже выпал, оставив на асфальте коричневое пятно с кубиками быстро тающего в нём льда.

Я зажмурилась от ударной волны. Когда снова открыла глаза, громадное чудище, по инерции пронёсшись мимо меня, рухнуло на полупустую дорогу, цепляясь когтями за полотно асфальта и сдирая его словно целлофановую обёртку. Дракон легко снёс припаркованную боком машину и, наконец, затормозил, взметнув при этом в воздух облако пыли и щебня.

Чудовище, тяжко дыша, поднялось на лапы из груды обломков и отряхнулось. Его огромная голова поворачивалась из стороны в сторону, оценивая странный, тесный мир и игнорирующих его почему-то людей. С низким, недовольным рыком – больше похожим на скрежет камней – дракон, взмахнув перепончатыми крыльями, неуклюже взмыл в воздух, с трудом преодолевая собственную тяжесть, и медленно полетел прочь, вскоре исчезнув за фасадом одной из высоток.

Наступила пауза длинною в сердцебиение, сопровождаемая белым шумом, будто на колонках прибавили регулятор громкости, забыв включить звуки реального мира. А затем всё вокруг пришло в движение, взорвавшись сиренами, воплями и бестолковой беготнёй. Люди тыкали пальцами в обломки, звонили кому-то, но в их панических монологах не прозвучало ни слова о монстре. Их взгляды скользили лишь по тому, что осталось от его разрушительного приземления.

Также абсолютно никто не смотрел и на девочку-подростка, что медленно поднималась с колен на пешеходном переходе, опираясь на короткий меч. Её длинные чёрные волосы, собранные в небрежный хвост, были в мелких осколках стекла. Моё внимание приковали причудливые детали: упругий браслет на её плече, широкие ремни на талии, с которых сзади свисал короткий плащ, и объёмный мешок-карман на боку. А в левой руке она крепко сжимала тускло мерцающий серый камень.

Люди вокруг обегали её, не замечая, как не замечают воздух. Она отряхнула левую часть бедра и рукав, взгляд, острый и оценивающий, скользнул по суетящейся толпе – и вдруг намертво зацепился за меня. Я была единственной, кто смотрел прямо на неё.

Её чёрные брови слегка поползли вверх от удивления. Она сделала несколько шагов в мою сторону через поток людей, безучастно её огибавший. Меч не убрала, встав напротив. И медленно оглядела меня с ног до головы. Разделённые не более чем пятью футами и целыми мирами на перекрёстке, мы некоторое время всматривались друг в друга, кажется, одинаково удивленные происходящим. На её запылённом лице с редкими царапинами детское любопытство соседствовало с усталой бдительностью дикой кошки, оказавшейся в неизвестной среде. Пальцы её правой руки, сжимавшие рукоять меча, слегка дрогнули. Я же, инстинктивно прижав к груди папку, почувствовала себя беспомощно-глупой под этим оценивающим и пробирающим насквозь взглядом ребёнка-воина. Разум всё ещё отказывался складывать увиденное в хоть сколько-нибудь логичную картину.

– Ты меня видишь, – констатировала она скорее с интересом.

Голос её был детским, но чуть приглушённым и уставшим. Я коротко кивнула, сглотнув ком в горле, и пальцы сами потянулись к виску, к старому шраму, в поисках хоть какой-то точки опоры в рушащемся мире. Глаза её сузились. Она ещё раз обвела меня взглядом, изучающе, как незнакомый прибор.

– Что… Кто ты? – выдавила я, чтобы разорвать тягучую паузу.

Она на мгновение задумалась, словно решая, какую версию предложить.

– Меня зовут Ниа. Я – убийца драконов!

– Ты… убиваешь драконов? – спросила я, и собственный вопрос прозвучал полным безумием.

– Ну… этот первый. Правда, не очень удачно получилось, – она криво усмехнулась и махнула рукой в ту сторону, куда улетел монстр. – У тебя есть еда?

– Еда?

– Вы тут едите же? Ну знаешь, мясо, овощи. И нам бы убраться отсюда побыстрее. Я вымоталась, а значит скоро покров спадёт и меня все заметят.

– Ты… ты имеешь в виду пойти ко мне домой? – уточнила я, всё ещё не веря в реальность происходящего.

– Я ничего не ела с утра.

Она сделала шаг вперёд, ожидая, что я поведу. Я посмотрела на её упрямое, испачканное лицо, на слишком взрослые зелёные глаза – внутри всё кричало: «Полиция! Психушка! Этого не может быть!». Но потом мой взгляд упал на её руки – исцарапанные, в ссадинах, тонкие и всё ещё детские. И на заметную лёгкую дрожь в её пальцах. Теперь я увидела не подростка-воина, а потерянного, загнанного зверька. Вокруг нас метались люди, сталкиваясь друг с другом, их голоса сливались в пронзительную какофонию. Каждый новый резкий звук заставлял её съёживаться – казалось, от раздражения. Но за этим следовало лёгкое, едва заметное движение головой, выдававшее её настороженность к угрозам этого чужого мира.

Я вновь машинально ощупала шрам на голове, напоминающий о долгом и одиноком пути. Это был смелый, но испуганный ребёнок, не привыкший просить о помощи. Получалось, бросить её – всё равно что предать саму себя.

– Ладно, – сказала я, и на этот раз мой голос прозвучал твёрже. Я сделала глубокий вдох, принимая самое безумное решение в своей жизни. – Пошли ко мне. Я живу недалеко. Только… – я кивнула на меч, – это надо как-то спрятать. У нас тут с оружием на улицах строго.

Ниа посмотрела на клинок, потом на меня, и её лицо озарила довольная ухмылка.

– Договорились! Скрыть его будет не сложно.

Я забрала свой телефон с разбитым паутиной экраном, и мы двинулись по тротуару. Людской поток уже начал растекаться, кто-то спешил прочь, кто-то, наоборот, только подтягивался к месту падения монстра, доставая телефон. Я поймала себя на мысли: если никто не видел ни дракона, ни девочку-воина, то о чём, чёрт возьми, будут новостные сводки? Сирены полиции и скорой выли где-то близко, но звук был приглушённым, будто доносился из-за толстого стекла.

Ниа шла рядом, с любопытством разглядывая окружающую обстановку. Она смотрела на машины, задерживаясь взглядом на грузовиках, на высотные здания, задирая голову ввысь.

– Эти повозки… они сами движутся?

– Машины. Двигатель внутреннего сгорания… – я запнулась, понимая, что объяснение ни к чему не приведёт. – Да. Сами.

– Шумные. И воняют странно. Горящим металлом.

Её широко раскрытые глаза выдавали не страх, а жгучее любопытство первооткрывателя, столкнувшегося с абсолютно незнакомым миром. Миром, которого в её реальности просто не существовало.

Мы свернули в переулок, подальше от главной улицы. Здесь было тише. Ниа остановилась у мусорного контейнера, на боку которого была наклеена яркая реклама смартфона. Я давала ей время разглядеть необычные для неё вещи, но осторожно озиралась по сторонам. Не знаю, чего больше я боялась, возвращения монстра или того, что меня обвинят в сотрудничестве с «пришельцем».

Идти до моей квартиры оставалось всего ничего. Я жила в старой трёхэтажке, одном из тех домов, что ещё держались среди наступающих стеклянных гигантов в центре города. Мне повезло с дешёвой арендой благодаря университетскому договору.

– Входи, – сказала я, с трудом попав ключом в замочную скважину.

Дверь открылась с привычным скрипом. Я зашла первой, отодвигая с пути пакет с мусором, что оставила утром.

Ниа медленно прошлась взглядом по типичному жилью аспиранта: комната, заваленная книгами и бумагами; диван под пёстрым покрывалом; рабочий стол, утонувший в чертежах и чашках из-под кофе. Её внимание привлёк постер со звёздным небом и дорисованным графикой вояджером. Ноутбук мигал ждущим режимом. Пахло старыми книгами, латте и лёгкой пылью, которую я вечно забывала вытирать.

Ниа медленно оглядела полки, забитые учебниками, стопки бумаг, самодельную детскую модель солнечной системы, что висела на леске у окна.

– Ты жрица? – наконец спросила она. – Хранительница знаний?

Я с трудом сдержала нервный смешок. Мне вспомнилось высказывание Артура Кларка о схожести магии и развитых технологий. Кажется, это работает в обе стороны.

– Нет. Я… ученица. Учусь. Это называется аспирантура.

– А-спи-ран-тура, – снова повторила она, будто записывая слово в память. – А это что? – Ниа указала пальцем вверх.

– Светильник.

– Работает?

Я щёлкнула выключателем. Холодное сияние люстры обнажило весь беспорядок вокруг.

Ниа подошла ближе, подняла голову и уставилась на лампочки, щурясь.

– Без пламени? Тепла почти нет.

– Электричество, – неловко сказала я. – По проводам течёт ток. Энергия. Преобразуется в свет, без сгорания.

– Ясненько. Похоже на святящуюся руду. Только свет неживой.

Я потянула на себя дверцу холодильника. Ниа оценила удобство для хранения еды. Внутри лежали остатки вчерашней пасты, сыр, замороженная пицца, несколько банок с газировкой и пивом.

– Есть можно? – спросила она, и в её голосе прозвучала простая, человеческая усталость.

– Конечно. Садись.

Я разогрела пасту, нарезала сыр. Ниа опустилась на стул и принялась за еду с сосредоточенной, почти хищной эффективностью, не оставляя ни крошки. Казалось, она поглощала не столько пищу, сколько саму возможность передышки, эту крупицу нормальности в самом ненормальном из своих дней.

– Тебе нужно помыться, – констатировала я, когда она опустошила тарелку. – И переодеться.

Она лишь кивнула, подчиняясь простой бытовой логике. Я показала ей, как работают краны. Она слушала внимательно, с лёгким намёком на снисхождение, видимо, я объясняла не столь уж далекие её миру понятия.

Пока она мылась, я подобрала кое-что для неё – самые простые и мягкие вещи из своих запасов: спортивные штаны и футболку. Ниа вышла, вытирая мокрые волосы полотенцем. Кожа под смытой грязью была загорелой и гладкой, если не считать нескольких свежих ссадин и синяка, проступающего у неё на плече. Она облачилась в предложенное мной – одежда болталась на ней мешком, подчёркивая хрупкость по-юношески нескладной фигуры.

– У тебя раны, – я указала на ссадины. – Кожу надо обработать.

– Я промыла, ничего серьёзного, – отмахнулась она. – А теперь говори.

– Что говорить?

– Ты увидела меня там, под покровом. Видишь то, чего не видят другие. Что скажешь на это?

В её голосе звучало требовательное любопытство. Она скрестила руки на груди, стараясь подавить своё нетерпение. Я провела пальцами по лбу, давая себе секунду на раздумье. Затем молча кивнула в сторону дивана, предлагая сесть. Ниа послушалась и тотчас плюхнулась на него. Я же присела в кресло напротив, глядя куда-то мимо, а потом откинулась на спинку, уставившись в потолок, пытаясь сосредоточиться и сформулировать свою мысль.

Её вопрос задел что-то глубоко внутри. «Видишь то, чего не видят другие». Это отзывалось в том смутном ощущении, которое преследовало меня уже давно, что мир – это картина, написанная поверх другой, более странной реальности.

– Не знаю, – наконец выговорила я. – Может, из-за аварии… Я пролежала в коме какое-то время. Без сознания. Когда очнулась, всё вокруг было каким-то чужим. Более острым по восприятию. Я долго адаптировалась. С тех пор мне кажется, что я иногда замечаю краем глаза то, чего не должно быть.

Ниа слушала, не перебивая.

– Но уж точно не мифических драконов, – добавила я, возвращаясь мыслями к реальному миру.

– Интересно, – произнесла она. – Ты смотрела в щель между мирами? Обладаешь силой?

– Щель между мирами? В моём мире нет волшебства. И волшебников.

– Ну может, ты первая? В моём тоже не всегда была магия.

– Это больше похоже на попытку читать во сне, который никак не кончится. А что насчёт тебя? Ты ребёнок… Дети не должны сражаться с драконами.

– В Храме Мёртвых все дети – воины. Меня готовили для этой битвы с ранних лет.

– Но как ты сюда попала?

Она отвела взгляд, её пальцы неосознанно потянулись к запястью.

– Если бы я знала. Была битва. Дракон напал на Храм. Вспышка силы… его и моей, пока я «прыгала». Когда открыла глаза, то уже падала здесь. – Она замолчала, сжав кулаки. – Ментор говорил, что другие миры существуют. Он видел их. Но как пройти между ними… этого никто не знал.

– Твой наставник? Волшебник?

– Один из… Они изучали Силу. Обучали всех нас. Меня, Рэм… – Её взгляд подёрнулся задумчивой пеленой. – Теперь я здесь.

– А камень? – осторожно спросила я. – Он источник магии?

Она отрицательно качнула головой, залезла в карман, между её пальцами возник неровный кусок минерала. Он будто втягивал в себя взгляд, источая тусклый тёплый свет. Ниа держала его осторожно, почти благоговейно, не приближая ко мне. На поверхности камня, в гуще прожилок, угадывались теперь знакомые буквы.

– Это моё имя, – тихо сказала она, и в её голосе впервые прозвучала сдержанная гордость. – В честь одной из тех, кто спас мой мир сотни лет назад. У каждого свой. Он помогает концентрироваться на себе и не даёт силе материи и времени расплескаться.

Ниа замолчала, и в этой тишине стало окончательно ясно, насколько она вымотана.

– Ладно, – я хлопнула себя по коленям. – Значит, для начала тебе нужно отдохнуть. Продолжим позже.

Она кивнула и позволила мне застелить диван свежим постельным.

– Но что насчёт языка? – спросила я, внезапно осознав абсурдность нашего диалога. – Мы говорим с тобой… На каком языке?