Читать книгу: «Яркость», страница 2

Астра вынырнула рядом. Освободила лицо от слипшихся волос. И отчаянно закашлялась.

Берег был совсем близко – нелепо, издевательски близко, будто озеро, насытившись, отпрянуло, выплюнув нас на мелководье. И только тогда я увидел Ниа. Она стояла поодаль, на берегу, у самой кромки воды. Рваная одежда липла к телу, обнажая свежие царапины на руках и ногах. Она не двигалась. Стояла как изваяние, безучастная и к нам, и к нашему чуду спасения.

Затем, без предупреждения, механически, как заводная кукла, получившая команду, она развернулась. И зашагала вдаль. Не оглядываясь. Не сказав ни слова. Постепенно удаляясь от озера. Её силуэт скрылся в белёсой мгле тумана, окутавшей берег.

– Ниа! – хрипло выдохнул я, порываясь устремиться следом, но Астра, вцепилась мёртвой хваткой в мою мокрую руку.

– Подожди… – её голос был едва слышен, она снова болезненно закашлялась, содрогаясь всем телом. – Помоги мне…

***

Я посмотрел на Астру. Лёгкий ветерок играл её прядями, и солнце окутывало их сияющим ореолом. Она улыбнулась – той особой улыбкой, что могла разогнать даже самый плотный мрак. Сознание возвращалось обрывками. Запах ромашки. Приглушённый стук ставни. Её рука, лежащая поверх моей.

Астра встала и подошла к окну. Прикрыла створку, заглушив шёпот ветра и пение птиц – звуки мира, в который мы едва вернулись.

Глава 2. Тени между нами

Астра, прикрыв окно, словно отсекая внешний мир, присела на край кровати. Сгорбившись, уставилась в одну точку. Теперь я разглядел синеватые тени под глазами на её бледном, осунувшемся лице. На ней была свежая простая рубашка, прикрывавшая ссадины на локтях.

Моё тело ныло, как после побоев, но главная боль укоренилась в левой руке – глухое, колющее жжение. В ушах всё ещё стоял гул клокочущей воды, смешанный с вязнущими в нём криками. Но теперь мы оказались здесь – в безопасности.

– Астра…

Она вздрогнула и повернулась; мой голос наконец убедил её, что я пришёл в себя.

– Всё будет хорошо, – выдохнула она словно заклинание, отгоняющее вчерашний ужас, и дотронулась до моего лица. – Как ты?

– Думаю, в порядке. Ты цела? Сколько я спал? – Я взял её за ладонь своей перебинтованной кистью. Повязка была белой и чистой, аккуратно наложенной – её работа, свидетельство тревожной ночи.

– Я… ничего. – Астра отвела взгляд к прикрытой ставне. – Похоже, твой ночной жар спал… Ты голоден? Я приготовлю еды. И чаю. С травами.

Она встала и направилась на кухню, движения её были скованными, но упрямо деловитыми – будто вчерашний день с исчезновением нашего друга и встречей с чем-то сверхъестественным можно было просто отменить привычными ритуалами.

Я с трудом поднялся и подошёл к окну. За ним сиял яркими красками цветущий сад Астры – островок тихого, умиротворяющего спокойствия. Он заканчивался оградой, за которой дрожал странный размытый мир, словно затянутый полупрозрачной ширмой-плёнкой. Извне не доносилось ни голосов людей, ни скрипа повозок, ни других звуков живой улицы. Я прошёл на кухню, прислонился к косяку. Воздух стал плотнее от несказанного.

– Филлип… – произнёс я, не зная, что сказать дальше.

Астра замерла на мгновение, не оборачиваясь:

– Нет, – голос её стал плоским и надтреснутым. – Не продолжай, мы не знаем, что случилось.

Она произносила это скорее для себя, явно не готовая принять новую реальность. Я видел, как дрожит её рука, держащая ложку. Видел, как она украдкой, быстрым движением, смахивает что-то с щеки.

Раскладывая блюдца и кружки, Астра вдруг напряглась, застыв в неестественной позе.

– Что случилось?! – Я взял её за руку, приблизившись и привлекая внимание.

– Ничего, – прошептала она растерянно. – Глупость какая…

– Ну-ка, присядь.

Астра кивнула, почти незаметно, и опустилась на ближайший стул, уставившись на свои колени.

Она сидела неподвижно, но я заметил, как её взгляд скользнул к приоткрытой двери в коридор. На долю секунды её зрачки расширились, словно она что-то заметила.

Я быстро обернулся. Ничего. Полумрак коридора, пыльные половицы.

– Ты в порядке?

Она раздосадованно дёрнула головой в мою сторону.

– Просто… показалось, – нервно поправила прядь волос. – Или тень. Свет так падает.

Вода в чайнике вскипела. Я заварил травы – смесь мяты, ромашки и чего-то горьковатого, что Астра называла «для успокоения». Тёплый, обволакивающий аромат разлился по кухне.

– Твоя рука… – спросила она вдруг. – Болит?

Я машинально сжал перебинтованную ладонь. Жжение под повязкой было постоянным напоминанием о силе, что тогда вырвалась.

– Терпимо, – я не стал вдаваться в подробности.

Вопросы, как стервятники, кружили в голове, не давая передышки. Как теперь принять случившееся? И что именно случилось? Камень в моей ладони погас, едва коснувшись воды. Выскользнул. Видимо, теперь он на дне озера. А что с Ниа?

– Пойду на воздух. – Астра нахмурилась; её губы сжались в прямую линию. Она допила чай и встала. – Ты… не хочешь ещё отдохнуть?

– Ещё посижу. Уберусь тут.

Она коротко кивнула и вышла из кухни. Шаги её по коридору были тихими, осторожными, будто она боялась разбудить невидимое или наступить на незримое.

Тиканье настенных часов вдруг стало громким, навязчивым.

Тик-так. Тик-так.

Отмеряя секунды, вплетаясь в мысли боем напольных часов у большой лестницы в особняке.

Тик-так.

Образы всплывали в памяти, сменяясь зудящей тревогой. Я открыл глаза, поняв, что ненадолго провалился в бессознательное.

Затем встал и подошёл к прикрытому окну, пытаясь отогнать бесполезные мысли. Через щель ставен пробивался яркий тёплый свет.

За стеклом открывался вид на часть сада Астры. Она стояла на коленях у грядки с ромашками. Держала запачканными пальцами маленькую лопатку. Астра сосредоточенно что-то подкапывала, её светлые волосы, собранные в небрежный хвост, колыхались при движениях.

Мир за оградой по-прежнему безмолвствовал. Плотное, мутное марево отделяло нас от реальности. Даже птиц, щебечущих о своём, теперь не было, словно они забыли дорогу к этому дому.

Я распахнул окно, отодвинув створки ставен. Тёплый воздух, наполненный запахом земли и цветов, ворвался внутрь.

– Астра! – позвал я негромко, облокотившись о подоконник.

Она вздрогнула и резко обернулась. На мгновение в глазах мелькнул испуг, но, увидев меня, она расслабилась, даже слабо улыбнулась. Улыбка вышла усталой, но искренней.

– Ты… видишь это? – Я кивнул в сторону забора, в ту серую, неподвижную пелену.

Астра встала, отряхнула руки от земли о фартук и подошла ближе к дому, к окну. Она посмотрела туда же, куда и я. Её лицо стало сосредоточеннее.

– Вижу, – сказала она тише. – Как мутное сияние. С тех пор… как мы вернулись. – Она перевела взгляд на меня. – Но я не думаю, что это плохо, Фрэй. Наоборот. Похоже на… занавес. Как защита. Что-то укрывает нас здесь. От мира и от всего… что там случилось.

Это звучало надеждой. Она так хотела, чтобы её дом оставался островком безопасности, пусть и в океане непонятного.

– Возможно, – уклончиво ответил я. – Но что нам с этим делать?

Она пожала плечами, продолжая смотреть на туман.

– Не знаю. Я просто хочу… сад привести в порядок. – Она снова улыбнулась, на этот раз более решительно. – Поешь пока. Я ещё покопаюсь тут.

Затем отвернулась и продолжила возиться с ромашками. Я наблюдал за ней ещё минуту, как она аккуратно подрезала корни, пропалывала сорняки. Упорядоченный мир её сада резко контрастировал с неопределённостью за забором и, казалось, таившейся в самом доме. Она просто старалась отсрочить неизбежное. «Защита». Слово звучало утешительно, но не снимало тревоги.

Мир потерял всякие ориентиры. Болезненная усталость загнала меня обратно в постель, и я не заметил, как Астра вернулась в дом. Полулёжа в кровати я пытался сделать записи в блокноте, но буквы расплывались. Мои мысли витали вокруг озера, особняка, камня и… Ниа.

Внезапно из гардеробной донесся резкий треск. Я вскочил и бросился на звук.

Астра стояла спиной ко мне перед трюмо; в поднятой руке – деревянная расческа с широкой ручкой. По разбитому зеркалу, от центра удара во все стороны расходилась паутина трещин, искажая отражение. Астра не двигалась, дыша едва-едва, коротко, как мотылек.

– Что случилось? Ты поранилась? – Я осторожно подошёл, стараясь не наступить на осколки.

Она медленно опустила руку с расчёской и повернулась. В её глазах застыло недоумение. Астра смотрела на меня и… сквозь меня.

– В зеркале… – её голос был скорее шёпотом. – Там… кто-то был.

– Кто? – спросил я, шагнув ближе и всматриваясь в веер трещин.

– Чёрная тень, густая как сажа, смотрела прямо на меня, – Астра будто искала в своём раздробившемся отражении что-то ещё. А может, хотела убедиться, что оно, отражение, не смотрит на неё в ответ? – Я ударила. Чтобы… чтобы прогнать. Но это же… зеркало…

Она медленно подняла на меня беззащитный взгляд:

– Я схожу с ума, Фрэй?

– Конечно, нет, – сказал я твёрдо, глядя поверх её головы на искажённое нарушенной перспективой отображение: на куски комнаты, на обрывки света, на наше с ней раздробленное подобие. – Ты не сумасшедшая. Я тебе верю.

– Но… призраки? Правда?

– Не знаю, – честно признался я. – Но отрицать то, что ты видишь… бессмысленно.

Она огляделась, проверяя комнату, и торопливо наклонилась, чтобы убрать беспорядок.

Нервно стала сгребать крупные осколки. И ойкнула, отдёрнув руку – острый край одного из них чиркнул по подушечке её указательного пальца. Крупная алая капля выпукло проступила на коже.

– Чтоб тебя! – сдавленно выдохнула Астра, сжав порезанный палец второй рукой.

– Дай взглянуть. – Перехватив запястье, я сразу повёл её к раковине, под струю воды. Кровь смывалась, оставляя тонкий, но глубокий порез.

Она не сопротивлялась. Замкнулась, наблюдая, как вода с розовой пеной утекает в слив. Я чувствовал, как на тонком запястье под моими пальцами пульсирует её кожа. Она задерживала дыхание, пытаясь унять дрожь, но удавалось плохо – короткий, влажный всхлип то и дело вырывался из груди против её воли. Астра стиснула зубы, сжала кулак, но это не помогло. Плечи содрогнулись, и она, проиграв, беззвучно зарыдала, опуская голову ниже. Я притянул её к себе, и она уткнулась лицом в моё плечо, пока её пальцы цеплялись за мою спину. Я сжал руки сильней, чувствуя, как слёзы впитываются в рубашку; её тихие рыдания были громче любого крика.

Она отстранилась, не глядя в глаза, и вытерла лицо рукавом.

– Извини, – прошептала она наконец. – Я сама не своя.

Прошло некоторое время, прежде чем я, позаботившись об Астре, вернулся в гардеробную. На полу сверкнули обломки зеркала, притягивая взгляд. Перед глазами всплыл образ: женская рука, сжимающая окровавленный осколок. Потребовалось время, чтобы отогнать видение.

Закончив то, что не доделала Астра, я накинул тряпку на треснувшую поверхность зеркала.

– Можно… я лягу с тобой? – спросила она, выйдя из своей спальни с подушкой. – Рядом? Не хочу быть одна.

Было тесновато, но эта теснота была желанной, оберегающей. Астра легла боком, лицом ко мне.

– Наш мир стал тонким, ведь так?

– Ты про особняк или про то, что видишь то, чего не вижу я?

Она поморщилась, обдумывая новую действительность.

– Тени, – прошептала она наконец. – Густые, поглощающие свет. Как чёрные трещины в реальности. Так было несколько раз, на улице тоже. Будто их можно заметить лишь краем глаза.

– Может, это связано с тем, что было вчера?

– Не хочу этого всего, – тон её стал тише, но твёрже. – И не хочу… чтобы что-то просачивалось сюда. Это мой дом. Последнее… нормальное место, – она нервно сжала край одеяла. – Я не готова… к призракам, к магии из старых маминых книжек… к тому, что Филлип…

Её пальцы впились в моё запястье, взгляд был полон мольбы.

– Мы же вместе, – в очередной раз попытался успокоить её я. Мы разберёмся с этим, и никто не причинит тебе зла, я обещаю. Вместе не так страшно.

Она кивнула, ослабив хватку, но не отпуская руку. Мы придвинулись ближе друг к другу, так, что я почувствовал тепло её тела, запах ромашки в волосах.

– Вместе, – прошептала она невнятно, уже проваливаясь в сон.

Я лежал, слушая её дыхание и назойливое тиканье часов.

Тик-так. Тик-так.

И больше никаких звуков. Тишина за окном была абсолютной.

***

– Фрэй? – её голос прозвучал неожиданно чётко, разрезая тяжёлое молчание у нетронутого с зимы камина. – Ты думаешь о Ниа?

Вечернее солнце било в щели ставен, окрашивая всё в густой багрянец. На столике между нашими креслами в блюдце лежали срезы сыра и подгоревший с одной стороны нарезанный хлеб. Я отломил уголок.

– Думаю, – честно ответил я. – Мы не знаем, что с ней. Она тоже была там.

– Да, – Астра отвела взгляд, её пальцы сжали край кресла. – И это она привела нас туда…

В её голосе не было вопроса – лишь выстраданное утверждение. Обвинение, которое копилось всё это время, наконец прорвалось наружу.

– Почему ты это говоришь?

– Не знаю. Просто в голову пришло. – Она резко встала, словно не в силах больше сидеть на месте. – Этот хлеб несъедобен. Я принесу другой.

Схватила блюдо и почти побежала на кухню. Ей нужна была цель для своей боли и страха. И она нашла её в Ниа. После всего, что случилось, это было…

С кухни донёсся её сдавленный вскрик. Я вскочил с кресла и помчался на звук. Астра стояла, едва переступив порог кухни и смотрела куда-то вбок, вглубь комнаты.

– Там… – едва вымолвила она и указала дрожащим пальцем в угол, где стоял старый буфет. – Они… кричат! – Астра зажала уши ладонями и беспомощно присела на корточки. – Прекратите! – почти взвизгнула она. – Уйдите!

Я бросился к ней, встревоженно оглядываясь по сторонам. Ничего. Пустота. Только пыльный буфет и тени от заходящего солнца.

– Там никого нет, Астра! Слышишь? – Я присел рядом, обхватил её плечи.

Она медленно опустила руки. По её щекам катились слёзы.

– Но… они были… Я чувствовала их ненависть, – прошептала она сквозь всхлипы. – Почему я их вижу?

Мы сидели на полу, я сжимал её в объятьях, пока дрожь не прошла. Она не хотела идти в другую комнату, боялась темноты коридоров. Поэтому мы остались на кухне, у окна, где ещё было светло.

Когда солнце почти коснулось верхушек сосен, еле различимых за туманной завесой, Астра снова вздрогнула. Теперь она смотрела на дверной проём.

– Опять что-то видишь? – спросил я мягко, готовый к худшему.

– Нет. Слышу. Там… – Астра несколько отстранённо, со смирением кивнула в сторону коридора. – В моей комнате. Детский плач.

Я помог ей подняться на ноги. Мы прошли к ней в спальню.

– Здесь? – прямо спросил я.

Астра кивнула, не отрывая глаз от того, что видела. Выражение её лица уже не отображало недавнюю внутреннюю панику, теперь на нём застыл отпечаток глубокого, почти трансового сосредоточения.

– Но… он не замечает… Плачет в пустоту.

Я поддержал Астру за предплечье, продвинувшись вперёд. Но дальше позволяя ей решать, как действовать. Она сделала осторожный шаг, затем другой. И вот её ладонь сама потянулась к пустому месту на кровати, кончики пальцев слегка дрогнули, касаясь пустоты.

– Ничего… Холодно немного, – прошептала она, оглянувшись, и лишь чуть скривилась. – Грустно. Он и не знает, что мы здесь.

Она опустилась на край кровати, будто у неё подкосились ноги от тяжести этого ощущения. Я наблюдал, как её собственный страх перед призраком сменился чем-то иным – подавляющей чужой тоской, как если бы она ощущала её физически.

– Они не могут навредить, Фрэй, – подтвердила мои догадки Астра, с каким-то новым, горьким знанием в голосе. Она смотрела на свои ладони, будто впервые видя их. – Они… не здесь. Не сейчас. Это… как читать книгу с картинками о прошлом. Очень грустную книгу.

Я сел рядом, стараясь осмыслить её слова.

– Прошлое, – прошептал я. – Тебе открылось прошлое этого дома. Чужие горести. Ссоры и слёзы.

– Вероятно. Словно стены запомнили только грусть… показывают мне. Когда я сама чувствую что-то похожее. Беспомощность. Страх.

Что-то открыло в ней эту дверь. Что-то дало ей эту… силу. И я с тревогой вспомнил то чувство, когда коснулся камня, помимо боли было что-то ещё, утекающее из памяти. Что не давало мне возможности заставить унять собственные мысли хоть на мгновение. Не прошло минуты, как она подняла на меня взгляд. Теперь в нём читалась решимость, пробивавшаяся сквозь усталость.

– Прости… Я… Должна тебе кое-что показать.

Она подошла к своему старому комоду, к которому редко прикасалась в последние дни. Открыла верхний ящик, просунула руку в стопку белья и достала свёрток.

– Что это?

– Тот самый камень.

Холодная волна прокатилась по спине.

– Ты… взяла его? – мой голос предательски дрогнул. – Почему? Почему не сказала?

– Он выскользнул из твоей руки, Фрэй, и я… инстинктивно схватила, не думая, когда мы выходили из озера. Он будто горел. На нём… – она запнулась, – был знак. Я испугалась. Подумала… если я его спрячу, если мы не будем о нём вспоминать… может, всё успокоится. Вернётся к норме. Без… – она обречённо махнула рукой в сторону окна, за которым царил неподвижный туман, – без всего этого. Хотела защитить нас от новых бед. От необходимости что-то делать. Я так устала от действий, Фрэй. Я хотела покоя.

Я молча обдумывал её признание. В её глазах была вина и страх.

– Я знала, что ты захочешь разобраться. Пойти к Ниа. Я боялась этого. Боялась, что она… Я боюсь, что она принесёт только беды. Но, кажется, прятаться бесполезно. Мы словно заперты в этом… музее чужих страданий. А этот камень… Наверное, он и вызывает видения. Нам надо найти Ниа. Она… часть всего этого.

Астра протянула руку со свёртком. Я посмотрел на него, потом на её лицо, полное смешанных чувств. Пока мы жили в этом искажённом пространстве, среди теней прошлого, она носила в себе эту тайну и прятала этот сверхъестественный предмет. Желание покоя обернулось медленным отравлением. И я не знал, к каким последствиям это приведёт.

– Хорошо, – сказал я твёрдо. – Берём его. Идём. Сейчас же, пока светло. – Я встал. – Посмотрим, что за этой… защитой.

Астра кивнула. Спрятала камень в кармане фартука. В её глазах всё ещё читался страх – и перед тем, что ждёт снаружи, и перед Ниа, и перед моей реакцией на её скрытность. Но было и облегчение – решение принято. Мы молча направились к выходу из дома.

Когда мы перешагнули порог, тот же тёплый, цветочный воздух сада ударил в лицо – как последний привет нашего убежища. Перед нами стоял забор, за ним – плотная, серая, неподвижная пелена тумана, казавшаяся незыблемой стеной.

– Готова? – спросил я чужим в давящей тишине голосом.

Астра сжала пальцами край фартука, не глядя на меня. Она сделала шаг вперёд, к завесе. Я последовал за ней. Мгла не стала преградой – плотная серая стена расступалась сама собой перед каждым нашим шагом, редея до молочной дымки. А вскоре, по мере нашего продвижения, марево исчезло вовсе. Последние клочья рассеялись, словно их и не было. Нам открылся вид того, что осталось от деревни.

Ледяной воздух опалил лёгкие. Лето, только что царившее в саду Астры, сменилось суровой зимой. Промёрзшая дорога, хрустела инеем под ногами. Небо накрывало низким, свинцовым куполом. Ветер завывал, неся колючую снежную пыль. Деревья вокруг стояли голые, как скелеты, застывшие в мучительной агонии. Листья давно осыпались, превратившись в коричневую труху под ногами.

Астра обернулась, взглянув на свой дом. Тот стоял как бы отдельно, но уже не под солнечными лучами; впрочем, цветущий сад всё ещё ярко выделялся на фоне серого окружения.

Дома, располагавшиеся вдоль дороги, оставляли гнетущее впечатление: выбитые стекла, покосившиеся крыши, мрак и запустение внутри. Некоторые были сожжены. Обугленные остовы стен торчали обломками чёрных костей. От них несло гарью и холодом. И – ни души. Ни звука жизни. Только вой ветра и слабое потрескивание замерзающих веток.

– Что… что могло случиться? – растерянно спросила Астра.

– Не знаю, – пробормотал я, сердце сжалось. В этом гиблом месте время будто перескочило куда-то далеко вперёд. Где уже пронёсся всесокрушающий смерч, не иначе, который разрушил деревню, а затем выморозил саму жизнь. – Идём к таверне.

Она, таверна Филлипа, представлялась мне символическим сердцем деревни, приютом неприкаянного странника; в ней всегда можно было найти людей, получить помощь, впитать в себя хоть каплю тепла. Раньше.

Мы пробирались по замёрзшей дороге, обходя чёрные провалы, огибая давно заброшенные участки. Кажется, в одном из домов кто-то прикрыл окно изнутри, когда услышал наши шаги. Астра шла, прижавшись ко мне плечом, через ткань я ощущал её мелкую дрожь.

Таверны не было.

На её месте зияла огромная воронка – совершенно круглая, с гладкими оплавленными стенками, уходящими вглубь. Ни обломков, ни признаков фундамента. Ничего. Как будто гигантская рука вырвала таверну Филлипа и всё, что было под ней, из земли, оставив лишь эту чёрную бездонную дыру. Края покрывал переливающийся цветами радуги в скупом свете зимнего дня слой инея.

Мы остановились на краю пропасти, совершенно потерянные в этом полумёртвом, изувеченном мире. Куда идти? Что теперь делать? Неужели это сотворило то зло, выпущенное нами в особняке?

Вдруг Астра вздрогнула. Не от страха. Она резко повернула голову в сторону одной из уцелевших улиц, ведущей в центр деревни. Её взгляд стал отсутствующим, отстранённым, точно тогда, в спальне, когда она видела призрак ребёнка, тень его прошлого.

– Ниа, – прошептали её губы. – Ниа там…

Астра направилась к дороге – на молчаливый, призрачный зов. Она шла на ощупь, по нити чужого прошлого. Я, спохватившись, устремился следом, боясь спугнуть её сосредоточение.

Холод пробирал до костей, но Астра шла с упорством одержимой, ведомая чем-то, недоступным другим. Минуя уцелевшие дома, мы вышли на небольшую площадь перед двухэтажным зданием, которое, кажется, принадлежало какой-то знатной семье из города.

Астра резко остановилась, подняла глаза кверху, указала осторожным кивком на балкон второго этажа с массивными коваными перилами, холодно отсвечивающими промёрзшим железом.

Там, поперёк глубокого кожаного кресла, вальяжно развалившись, лежала Ниа. Она буквально растекалась в его объятиях, раскинув руки на спинку и подлокотник. На ней была лёгкая тёмная ткань, обнажавшая большую часть тела. Отдельные лоскуты вяло колыхались на ледяном ветру. Её волосы небрежно свисали вниз, раскрывая лицо, которое казалось одновременно знакомым и чужим – спокойным, отстранённым, безэмоциональным. Она смотрела не на нас, а куда-то вдаль, как владычица, оценивающая свои владения.

– Ниа! – крикнул я. – Что случилось? Мы видели…

– Ой, да бросьте, – немедленно прореагировала Ниа. Её голос, звонкий, чистый, словно разрезал холодную тишину. Но в нём отсутствовал и намёк на теплоту. – Стало ведь только лучше. И тише.

– Но эти дома? – ужаснулась Астра. – Таверна?

Ниа медленно опустила взгляд, снизойдя до потревоживших её покой. В её глазах читалась пустота – в них не было ни радости, ни удивления. Лишь холодное, безразличное любопытство, смешанное с лёгким раздражением.

– Проваливайте! – зло выдохнула она, помедлила и перевела взгляд на горизонт. – У меня нет настроения для разговоров.

– Ниа! – я сделал шаг вперёд, в наивной попытке разрушить стену внезапно возникшего отчуждения. – Очнись! Что-то происходит! Это важно! Как мы…

Я не договорил – Ниа плавно поднялась с кресла. Её босые ноги не коснулись замёрзшего пола балкона. Она парила в воздухе, лоскуты тёмной ткани странно колыхались, обнажая тонкие руки. Ниа двинулась вперёд – не шагнула, не прыгнула, а именно двинулась. Поплыла по воздуху в нашу сторону, медленно и неотвратимо. Кованые перила балкона при касании с её телом… истлели. Мгновенно рассыпались в серую пыль прямо у нас на глазах.

Ниа бесшумно опустилась на промёрзшую землю перед нами. Она не смотрела на Астру – хищный взор был прикован только ко мне.

– Той здесь нет. Ты опоздал.

Я инстинктивно попятился, но Ниа оказалась проворнее – молниеносно шагнула вперёд, схватила мою левую руку. Её хватка была железной, нечеловечески сильной. Дёрнула за запястье вверх, подняв перед своим лицом.

Бинты вспыхнули ярким, ослепительно-белым пламенем и вмиг испарились, не оставив даже пепла. На обнажившейся коже внешней части ладони чётко горели выжженные изнутри буквы:

НИА

Она провернула мою руку к себе и сразу перевела взгляд на карман Астры, прямо туда, где лежал сверток.

– И кажется, ты не понял, что тут важно, а что нет, – презрительно добавила она.

Мир, окружавший нас, содрогнулся – не метафорически. Под ногами задрожало, загудело. Слева, в десяти шагах, земля внезапно вздулась – и взорвалась фонтаном грязного льда и пара – в небо ударил первый гейзер. Потом справа – ещё один. И ещё. Поверхность вокруг затряслась, раскрыв разломы, зияющие чернотой. Иней рассыпался, как пыль, обнажая мёртвую, крошащуюся почву.

Жгучая, невыносимая боль пронзила мою руку, ударила в мозг. Я закричал, пытаясь вырваться, но хватка Ниа была абсолютной.

Трещины на земле продолжали расходиться веером от наших ног, гейзеры били всё ближе, небо чернело.

Я попытался повернуться к Астре – но не успел.

Мир взорвался ослепительной белизной. Боль и свет достигли апогея – и в миг оборвались, сменившись абсолютной, невесомой темнотой.

Наступило ничто.

***

Запах ромашки. Приглушённый стук ставни. Что со мной произошло? Я всё ещё жив?

Тепло её ладони, лежащей поверх моей перебинтованной руки. Я открыл глаза. Астра сидела рядом. Лёгкий ветерок шевелил светлые пряди, превращая их в сияющий ореол на фоне разгорающегося утра.

Она встала и подошла к окну, заслонив слишком яркий свет. Прикрыла створку.

Шёпот ветра и пение птиц стихли, но они были реальны. Затем вернулась и опустилась рядом на край кровати.

– Астра… – выговорил я с благодарностью, и чтобы подтвердить, что окончательно пришёл в себя.

– Всё будет хорошо, – прошептала она, поглаживая меня по перебинтованной руке. – Как ты? – Астра потянулась ладонью к моему лицу.

Но ничего не было хорошо. Это был не сон. Слишком ярко, слишком реально стояли перед глазами картины: обугленные разрушенные дома, кратер на месте таверны, Ниа, парящая над руинами с лицом холодного божества… и её имя на моей руке. Это было видение – острое и неоспоримое предупреждение о грядущем.

Буквы, выжженные на коже.

Я не смог удержаться – мне нужно было удостовериться.

– Астра, сними бинты, – хрипло, чужим голосом, попросил я.

Она одёрнула руку:

– Что?! Фрэй, нет, рана свежая…

– Скорее! Убери их! – я был уверен, что медлить нельзя. Если я прав, то каждая секунда отсрочки – шаг Ниа к пропасти. И к нашей смерти.

Астра, побледнев, послушалась и, несмотря на смятение, принялась разматывать пропитанные травами бинты. С каждым витком всё больше обнажалась кожа – воспалённая и чувствительная.

И там, на тыльной стороне ладони, в ямочке между большим и указательным пальцами – чётко, неопровержимо, как клеймо, обнажилось то самое подтверждение:

НИА

Буквы пульсировали в такт моему стучащему сердцу.

Астра отвернулась, будто отрицая увиденное.

– Камень, – произнёс я, вставая на ноги. Я не собирался сдаваться без боя. – Он у тебя. Где?

– Что?! – она попыталась остановить меня, ухватив за рукав, но я решительно, хоть и мягко отстранился, и уже шагал по коридору к её комнате.

Верхний ящик. Бельё. Я выдернул неосторожно артефакт, и он выпал из свёртка, покатившись по полу. А на его поверхности угадывалась знакомая надпись. Я перевёл взгляд на свою ладонь. Этот ожог… Словно насквозь прошитые буквы проступали с внешней стороны кисти тем самым именем.

– Фрэй, нет! Только не трогай! – Астра стояла в дверях, с лицом, искажённым первобытным страхом. – Ты не в себе!

– Я видел! – прохрипел я. И уложил камень обратно в свёрток, продолжая держать тот в руке. – Видел разрушения и смерть! Нам надо к Ниа. Идём! Пока не стало поздно! – я подошёл к Астре и ухватил её за руку.

Она отдёрнула кисть, будто я прикоснулся к ней раскалённой головёшкой.

– Да что с тобой такое?! – её глаза сверкнули ревнивой злобой. – Она всегда была странной! А теперь ты… с её именем на руке… бежишь к ней?! С этим проклятым камнем! Она опасна, Фрэй!

Я скривился от её слов, но вряд ли меня что-то могло остановить. Я стремительно прошёл в комнату с разбитым накануне зеркалом, чтобы проверить.

Большое овальное стекло в резной раме было абсолютно целым. Нетронутым. Ни трещин, ни осколков.

– Оно… – прошептал я, ухватившись за косяк. – Ты его разбила. Это ещё может не случиться.

Астра стояла неподалеку.

– Я не понимаю тебя, – выдавила она.

Боль в руке ударила с новой силой. Времени не оставалось. Я повернулся, сжимая камень в свёртке.

Пейзажи зимней мертвой деревни встали перед глазами. Остаться – значит всё так и случится? Идти – значит отдать себя в руки Ниа? Что делать? Верного пути я не знал, но последствия бездействия помнил.

– Идём со мной! – наконец решился я. – Медлить нельзя! Или жди здесь. Здесь… безопаснее.

– Нет! – она вцепилась мне в рубашку. – Не уходи! Не оставляй меня одну!

Я беспардонно отстранил её – не грубо, но твёрдо.

– Прости. Скоро вернусь. Обещаю тебе.

И ушёл. Пройдя мимо. Её тихие всхлипы сливались с ненавистным тик-так часов.

Тёплый воздух сада. За забором – серая, мёртвая стена тумана.

Мутная гладь привычно расступилась при приближении. Она не обволакивала, а таяла и исчезала.

Я встал на пыльной дороге. Обычное утро. Тело ныло, слабость валила с ног. Но знание будущего вело к таверне, которая оказалась на своём месте: я выдохнул с облегчением.

Дверь была приоткрыта. Толкнул её вперёд. Скрип гулко отозвался в безмолвном пространстве.

За дальним столом, у окна – она. Ниа. Спиной ко мне. Волосы небрежно собраны. Она смотрела в окно, подперев щёку правой рукой, на которой был шрам.

Ниа, конечно, обернулась на скрип.

Я осторожно подошёл, пытаясь понять, кто передо мной. Та же Ниа? Её ли это глаза – с той же глубиной, с отблеском страдания и усталости? Её ли волосы? Она выглядела измотанной и отрешённой. Но не чужой.

– Фрэй? Ты… в порядке? Я думала… – Она махнула рукой, словно отгоняя лишние слова. – Хорошо, что теперь ты вернулся.

Я сел напротив, нащупав свёрток в кармане.

– Ниа. Ты… как?

Она отвела взгляд в окно, коснувшись виска кончиками пальцев.

– Пусто…

Я молчал, давая ей время. Наблюдал.

– Не думаю, что я в порядке… – призналась Ниа. – А ты? Астра? Почему вы позже не… Не знаю. Вы с ней целы?

Это была она. Не богиня разрушения. Просто Ниа, сбитая с толку, пытающаяся собрать себя по кусочкам – как и я.

– С нами что-то произошло, Ниа, – начал я осторожно. – После озера. После особняка, – я вытащил свёрток, развернул его, и артефакт выкатился на стол. – Помнишь его?

Она вздрогнула и насторожилась.

– Камень Вивианы? Но как?