Читать книгу: «Девушки Хлопушки», страница 6

– Мадемуазель, не хотите нам помочь? – Миха увидел, что эти люди могут им чисто теоретически помочь с мафиозными.

Девушка услышала обращение к ней на ее родном языке и обернулась, смотря на того, кто вполне хорошо говорил на нем. Ее глаза заблестели от того, что кто-то смог этот язык.

– Кто сейчас отозвался?

– Я, – Миха вышел вперед и нарочно наступил на ногу дамочке, которую недавно ударил по голове и вырубил. – Меня зовут Михаил.

Это первый раз долгое время, когда он представил своим первым именем. Именно так его назвали родители до переезда в Штаты и так его звали дома. Майклом он был номинально, чтобы скрыть происхождение и интегрироваться в общество, которое и так не любил. Поэтому во Франции взял себе похожее имя – Михаэль.

– Катерина, – представилась девушка и подошла ближе к мужчине, который не был похож на белогвардейца или потомка дворян. – Чем же вам помочь, товарищ Михаил?

Миха не успел ничего сказать, как с пола, кряхтя и отряхивая шубу поднялась Меган. Она только пришла в себя и перед ее глазами еще все плавало.

– Ух ты! Меган! Тебя оказывается не пристрелили! Как жаль! – резко отозвалась Катерина, видя старую знакомую.

– А ты я вижу… Пришла испортить мне мои разборки? – Меган сразу узнала голос и акцент главы банды коммунистов и попробовала направить на нее свой пистолет, но с трудом осознала, что была безоружна. – Какого черта?

– Лишили пушки? Ну и правильно. Ты все равно с ней хуже ужа на сковородке.

– Ах ты дрянь! – взревела Меган.

– У моих людей пушек больше вашего и бомба… Тише.. Нападешь на меня – все взлетить на воздух. Знаешь же наши правила – либо тихо – либо взрыв.

Катерина хитро улыбнулась и позволила себе ударить врага по лицу. Она засмеялась осознавая, что ей опять ничего не сделают. Ведь коммунистов боялись другие банды. Никто не мог сравнится с ними по умению владеть оружием и устраивать облавы на банки и брокеров. Девушка еще раз оглядела толпу и заприметила высокого и красивого мужчину с шубе, который удивленно смотрел на нее и на Михаила. Он уже не походил на ее союзника. Наверное был как раз французом, раз носил такие китчевые вещи. Глядя на него Катерина первый раз за много лет испытала уже забытое чувство влюбленности с первого взгляда и даже замерла, чувствуя, как в ее животе снова порхают бабочки. Этот мужчина в шубе и лиловом костюме был совершенным. И мог стать отличным союзником в борьбе с капитализмом.

Внезапно, в помещении отключился свет и загорелись красные лампы. Все присутствующие подняли головы вверх и после услышали громкий хлопок, похожий на звук вспышки фотокамеры 70-х годов 19 века. Следом последовал низкочастотный гул и затем оглушающий высокочастотный писк, который заставил всех закрыть уши и упасть на пол. Еще через минуту писк стих и на его смену пришел жуткий звук, сравнимый с пением призрака с пустом замке и яркие вспышки розового света.

– Это же не часть шоу Пиджачников? – Марсель наклонился к Михе и решил у него уточнить, что сейчас происходит. Он не понимал, почему вдруг началась эта чертовщина и почувствовал сильный удар в спину.

Кто-то бросил в толпу бобину без кинопленки и как раз она прилетела по спине художнику. Тот зашипел от боли и повернулся. Позади стоял Луис с раскрашенным фосфорной краской лицом и держал в руках кусок пленки и зажигалку. Марсель сразу понял, что этот сумасшедший собирается сделать и громко закричал:

– Всем на пол!

Луис только и ждал этой команды. Он поджег кусок пленки и та заискрила, отбрасывая в разные стороны огонь и поднимая пламя наверх, к потолку, где висела инсталляция с горящим драконом. Тот вспыхнул мгновенно, приводя людей в ужас. Началась паника. Кто-то побежал на выход, пользуясь моментом, ведь коммунисты первыми поспешили покинуть помещение. Кто-то побежал вглубь залы, боясь, что на выходе будет засада, кто-то начал стрелять, от чего завязалась перестрелка и послышались уже людские крики и вопли вперемешку с звуками затвора фотокамер. А под потолком горел настоящий бумажный дракон, обножавший одну из самых провокационных картин: "Обнаженную Мадонну в языках огня”.

Переполох вызванный стечением нескольких обстоятельств не стихал. Люди суетились, кричали, выбегали из здания, кто-то стрелял в воздух, кто-то в людей. Кто-то ложился на пол и прикидывался мертвым, надясь выжить, но оказывался затоптанным толпой, рвавшейся к выходу. Вместе с тем, красный свет стал мигать и послышалась еще более жуткая музыка, напоминающая завывания ветра в безлюдном, густом и черном лесу. Все это только добавляло паники и уже все те, кто планировал пересадить – стали рваться к выходу, от чего образовалась давка.

Выставка была уничтожена, как и церемония открытия. Почти все художники смогли выйти живыми и относительно целыми. Они сбежали через черный ход и не попали в давку, в которой пострадали многие случайные зрители.

Корин потеряла своего мужа и был сильно ранена в ногу в ходе перестрелки. Поэтому ее нес на руках Ив, у которого весь пиджак был испачкан кровью. Луис получил ожог из-за целлулоида и едва не оплоил свои волосы, но пули миновали его. Видимо, удача все еще была с ним. Только вот их Камера Изабелла была уничтожена и юноши уже мысленно попрощались с ней. Пьер Панис едва унес ноги из перестрелки и поэтому его одежда была также испачкан в крови и грязи, ведь мужчина вовремя упал на пол и ползком, под телами других людей, смог выбраться. Его коллега Филипп Эрнас шел опираясь на Жаклин, ведь они оба выпрыгнули из окна, как только услышали выстрелы. И если Жаклин смогла упасть в мусорный бак с картонными коробками, то Филиппу повезло меньше и она приземляется на асфальт и скорее всего повредил себе ногу и руку. Поллет же была самой невредимой среди них, но самой напуганной. Она понимала, что скорее всего убила человека. Но она утешала себя тем, что она защитила дорогих для себя людей. Ведь у нее не было никого ближе Марселя и Михи. Так как много лет назад именно они спасли ее жизнь. Иначе Поллет кончила бы на гильотине или сумасшедшем доме, как и многие активистки суфражистского движения.

Но самым невридимым художником оказался Николя Шампанье, который просто проспал выставк, ее открытие и перестрелку. Он смог продрать глаза лишь к обеду, когда все закончилось, но кипиш в городе только начинался, а журналисты стали объявлять охоту за новостями и свидетелями.

Кики и Джесси смогли выбраться вместе с художниками и были сильно напуганы. Они и раньше оказывались в центре мафиозных разборок, только вот такого уровня перестрелки еще не видели. При всем при этом, они обе винили себя в случившимся. Ведь из-за них ирландцы сорвали выставку и убили некоторых людей. Тогда еще было неясно, сколько погибло и пострадало. Но о трех трупах она знала точно: о Тибо, висевшем в зале, о голой азиатской натурщице, которую пристрелили просто так, и о девушке, которой прикрывался один мафиозник. И все это повергло в ужас девушек. Они понимали, что виноваты, но как загладить вину не знали. И боялись, что Меган не успокоится и обязательно найдет их еще раз. Если ее конечно не пристрелил в перволого. Хотя и это было маловероятно. Такие паршивые сучьи змеи всегда выходили сухими из воды и извивались дальше.

В то же время себя в случившимся винил и Марсель. Он был организатором выставки и был ответственен за ее проведение. И скорее всего должен был позвать полицию на охрану этого места. Но подумал, что это лишние. Да и не любил он представителей закона, которые часто гоняли его и ловили за противоправное поведение. Но в этот раз он бы не отказался от их помощи, лишь бы люди, пришедшие на выставку были целы и живы. Ведь теперь все заголовки должны были греметь о том, что выставку сорвали и что там была перестрелка.

Глава 11

Дадаисты устроили перформанс с жертвами!

Французская революция и коммунисты ошибающиеся дверью: все о происшествии в Линкольне!

Убийственное искусство

Ирландцы повесили труп

Срочно! В галерее “Линкольн” Пожар! Возможно кто-то умер!

Не жгите кинопленку! Или почему коммунисты напали на ирландцев?

Коммунисты грабили художников, мафиозников и банк!

Французам по гильотине – Ирландецам по виске, а Комунистам по обворованному капиталисту!

Коммунистическая пресса: Бравые коммунисты спасли дадаистов от капиталистов ирландцев!

Именно такие заголовки печатала пресса в тот вечер. Выжившие журналисты не стали долго ждать и соревновались в желтушном описании происходящего приукрашивая события. А кто-то наоборот топил за правду и написал репортаж с места события, публикуя жуткие кадры с трупами и пожаром.

В тот день в зале "Линкольн" погибли 11 человек. Еще 58 были ранены. И разные СМИ уже спешили найти виноватых: кто-то клеветал на дадаистов, которые уже были известны своими перфомансами. Кто-то обвинял коммунистов, которые были вообще ни причем и никого не ранили, а просто зашли не в то здание. А кто-то винил привидений, которые, по слухам жили на этой улице.

В номере, который снимал Марсель было людно, но все еще тихо. Все сидели и пытались пережить происходящее. С ними не было только Коррин, которая предпочла одиночество. Даже Николя, что проспал выставку, пришел поддержать своих коллег и принес водку, чтобы запить тоску. Особо погано себя чувствовали Кики и Марсель. Первая винила себя в том, что навлекла беду на других людей, Последний за то, что не обеспечил безопасность.

– Надо было запретить пронос оружия и каждого досматривать, – тихо произнес он.

– Тогда мы бы не смогли пройти в здание, – заключил Ив.

– А как вы вообще провезли столько оружия через океан? – Марсель поднял голову и посмотрел на Пиджачников, которые в этот раз сидели без своей униформы, а в обычных рубашках.

– Мы спрятали пушки в бобины с фильмами. И кейсы с объективами. Кинопленку не досматривали, – Ив провел рукой по прилизанной прическе, продолжая красоваться перед дамами.

– Как не досматривали? А как же запрет на ввоз порнографии?

– Ну они же не будут каждую ленту отсматривать. Мы приклеили к каждой пленке пустой кусок и сказали, что это чистый целлулоид. А под ним лежали пушки. Но у нас ничего и не досматривали, – Луис поставил на стол рюмку и тут же закусил кусочком багета из местной хлебной лавки. – Какой ужасный багет. Американцы не умеют готовить хлеб.

Марсель про себя выругался. Если бы он знал, он мог привезти не только веер в шахматах и бутылку абсента в кейсе для скрипки. Миха же был в шоке вообще от того, что кто-то смог провести подобные вещи. Ведь его досматривали особенно тщательно и даже не разрешили ввезти пустую бутылку из-под вина, которая должна была быть частью его инсталляции.

– Мы должны были сообщить, что нас ищет мафия… – Кики решила подать голосок, отчего сразу обратила на себя внимание.

– Mon cher ami, tu ne devrais pas te blâmer pour ça. (Моя дорогая подруга, ты не должна винить себя за это.) – Марсель положил руку на спину девушки. – Ты не виновата в этом. Мафия… Она на всех охотится. Я уверен, что если бы не пришла мафия… К нам бы просто вломились те коммунисты. И это тоже стало бы достоянием газетных заголовков. А так… Они сразу поняли, что ошиблись зданием и ушли.

– Но коммунисты не мафия. Они бы не устроили перестрелку, – возразила девушка.

– Они бы устроили революцию и все бы подумали, что это часть шоу, – Миха налил себе абсент и кинул в рюмку ложку сахара, чтобы смягчить горечь. Он залпом выпил зеленую жидкость и поморщился, тут же протягивая руку за стаканом апельсинового сока.

– И то верно… – Марсель тоже налил себе абсент и выпил его без сахара, морща нос и издавая короткое – Incroyable (Удивительно)

В это время Джесси уже мешала колоду и готовилась гадать. Она делал это так увлеченно, что даже Николя замер с поднесенной к губам рюмке и стал смотреть за дамой. А та уже стала быстро доставать карты и раскладывать их на столе:

– Так… Смерть перевернутая… Это срыв планов… Я тут делаю расклад на то, должно было это событие случится… Хм, Перевернутый дьявол… Все плохо. Восьмерка мечей это доказывает… Эта выставка не должна была состояться. Она бы сорвалась в любом случае. Тут все карты говорят о срыве планов и том, что кто-то строил козни. Был человек, который хотел лично сорвать открытие. Да, вот перевернутая фортуна. Удача была не на вашей стороне. Но кто же хотел сорвать вам все? Шут! Человек, которого вы знаете, но он вам не близок…

– И что же он хотел сделать? – Марсель дернул ногой и облокотился на спинку кресла.

– Десятка жезлов. Хотел сорвать ваши планы. И он был очень последователен в действиях. Но в последний момент случайность ему помешала.

– Ну, будем считать, что нам повезло и с тем, кто планировал сорвать выставку, мы не столкнулись.

– Так, а что будет с выставкой дальше… Хм, Королева кубков. Вас ждет успех. Хороший успех.. Только… Вам надо встретится с ударом судьбы. Это перевернутый туз мечей. Будет испытание, которое вы пройдете успешно и… Карты императора… Успех будет на вашей стороне… но вам надо поменять место открытия выставки. Об это говорят карты башня и отшельника, которые выпали вместе. Это смена места. Путешествие, переезд…

– Как кстати… – Марсель взял небольшую канапешку и положил ее в рот, чтобы сбить горечь абсента. – Я как раз должен вечером пойти на встречу с владельцем зала в Вашингтоне. Хочу попросить его предоставить площадку нам раньше оговоренного ранее срока и открыть выставку там.

– Могу сделать расклад на эту сделку, -Джесси стала собирать карты назад.

– Нет. Я хочу быть уверенным в своих переговорных навыках и не доверять так слепо картам. Они меня успокоили, но не более. L’espoir fait vivre (Надежда дает жизнь)

Марсель считал подобные вещи вспомогательным элементом для личного успокоения. Но если дела касались чего-то важного, то он предпочитал полагаться только на себя и свое умение просчитывать ходы наперед. Все же он бы еще шахматистом и всегда взвешивал свои решения и действия. Даже если они были безумными и безрассудными. Хотя и часто он просто делал то, что приходило ему в голову.

Поэтому он поправил свои кудри, встряхнул голову и издал вскрик, после употребления абсента. Он всегда ощущал себя особенно бодро и при этом расслаблено от проблем. Словно весь мир превращался в центр его вселенной. А он сам становился главным героем истории, который мог изменять судьбы второстепенных персонажей.

К этой встрече он готовился особенно тщательно. Даже сменил костюм на желтый. Так как появляться в том же лиловом одеянии, что и утром, он считал неприличным. Да и сейчас ему этот цвет навевал неприятные воспоминания о самом ужасном дне его жизни.

Волосы он укладывал особенно долго. Из-за второй рюмки абсента и порции водки, его руки тряслись так, что он позвал в ванную Кики и попросил ее уложить его прическу. Девушка, которая тоже была под шофе, все же сумела превратить компанию беспорядочных кудряей, от которых пахло гарью и порохом во что-то более приятное. Плюс ко всему залила прическу своими Eau Irisee – шикарными французскими духами, которые пахли сосной, жасмином и мускусом. Девушка обожала этот аромат за его силу, за вызов, который он бросал обществу. Ведь его нельзя было причислить к чисто цветочным ароматам для дам прошлого, которые обязаны были носить шляпы для показа статуса. Или к ярким восточным ароматам современности.

Марсель Маршал пришел на встречу ровно к нужному часу. Это был ресторан американской кухни, где подавали много странной еды и не было ни грамма алкоголя. Поэтому посетителям разливали апельсиновый сок прямо в винные бокалы. Но некоторые просили наливать им напиток только в стаканы. Импозантный франзус к таким заведениям относился со скептитизмом. Ибо как можно было прийти в ресторан, где не подавали вино? И где люди ели случайную еду и совершенно не имели культуры поведения за столом и особый язык жестов.

– Мистер Маршалл, вот и вы.

К Марселю подошел мужчина в роскошном клетчатом костюме из шерсти. На его шеи красовался голубой платок из китайского шелка, а запонки были изготовлены из натурального жемчуга. Сразу видно, что собеседник человек влиятельный и очень богатый, раз позволяет себе носить такие вещи и еще мастерски их стилизует на себе. Он даже на ноги натянул самые модные ботинки из кожи аллигатора и взял в качестве аксессуара трость с изображением орла. "Настоящий американец" – подумал про себя Марсель.

– Заказывайте, что душе угодно. Я угощу вас этим ужином.

– Как-то неловко… У нас в Париже принято угощать только выпивкой. А не едой.

– А у нас в Штатах принято угощать рабочих партнеров, которые в будущем принесут вам успех и много денег, – мужчина улыбнулся и сел за стол возле окна. Он снял свою шляпу и повесил ее на крючок рядом стоящей вешалки и взял меню, смотря на позиции бегло, будто зная наизусть блюда и в данный момент лишь обновляя их в памяти. – Я видел статьи в дневных газетах… Может расскажите, что случилось, мистер Маршалл?

Марсель заметно заволновался и стал теребить край рукава. Он отвел взгляд в сторону и увидел меню. Он не знал, как начать разговор о произошедшем и поэтому решил сначала заказать еду, взять паузу и все рассказать.

– Знаете, я так голоден, – француз улыбнулся и открыл меню, изучая позиции.

– Я советую вам взять бивштекс с вареной кукурузой… Хотя… Вы вряд ли будете есть ее руками. Французы такие белоручки. Вы же даже куриные ножки едите ножом и вилкой.

Марсель резко закрыл меню и пристально посмотрел на мужчину. Он очень резко воспринимал подобные комментарии насчет французов и вообще недолюбливал подобные национальные стереотипы. Особенно сказанные с хитрой улыбкой и явным издевательством.

– Я буду бифштекс с варенной кукурузой.

– Прекрасно, официант, два бифштекса с вареной кукурузой. И апельсиновый сок! В стаканах. По-американски…

Этим американцем был Роджер Френсис Грин, предприниматель и владелец нескольких галерей в Вашингтоне. К тому же имевший много связей в том городе. И он был тем, кто поднялся именно благодаря экономическому подъему 20-х. Хотя и начинал как простой разносчик газет. Роджер был настоящим продуктом американской культуры начала 20 века и он гордился тем, что был уроженцем штата Вашингтон и белым мужчиной.

– Ну так что там случилось? На вашей выставке?

– Ворвалась банда ирландцев. Мафия. Хотели пристрелять журналистов и гостей.

– Не, эти сукины дети обычного другого хотят. Расправы над тем, кто им насолил. Они же бешеные. Но просто так не стреляют.

– Они искали одну из наших натурщиц. Она им насолила.

– Хаха… Вот хороша сучка. Насолила ирландцем и прибежала к французам.

– Не оскорбляйте даму… Пожалуйста.

– Ты еще эту суку выгораживаешь? Да она тебе выставку испортила. Ты понимаешь, что вся эта жопа случилась только из-за нее?

– Она не виновата, что глава мафии подумала, будто бы именно с ней изменяет ее муж.

– Главарь банды ирландцев женщина? Вот же черт! Точно сукины дети. За женщиной пошли. Я всегда считал их тупыми.

– Почему вы оскорбляйте женщин?

– А почему бы нет? Они вон, по улице шабашами ходят. Права требуют. Плакаты свои суют в рожи нормальным людям. Ну им дали право избираться и работать. Что еще надо? Разводы им нужны и ношение брюк. А что дальше? Они будут требовать главенство в семье? Или того хуже… Женщина пойдет в президенты Америки!

Марсель слушал это все и с каждым словом понимал, что его собеседник просто гандон, который не принимает ничего иного, кроме своих убеждений. И ненавидит женщин.

– Все проблемы мира – от женщин!

– Все проблемы мира – от тупых людей, – закончил Марсель и посмотрел в окно. Пошел дождь. А он не взял зонт. Значит придется задержаться в этом ресторане. – В моей группе есть женщины. И я хочу, чтобы они были… Чтобы они не услышали подобные речи из ваших уст.

– Хорошо. Сам будешь с ними общаться. Если мне потребуется им что-то передать. Так вот… что там еще было?

– Ворвались коммунисты и мои люди воспользовались моментом. Они подожгли кинопленку и спровоцировали хаос, чтобы люди выбежали в открытую дверь. Но началась стрельба. Она и убила людей.

– А как вы, мистер Маршалл, выбрались почти невредимым?

– Сначала я притворился мертвым, потом выбежал когда мой помощник поджег кинопленку. Я знал, что она сгорает быстро с небольшим взрывом. До взрыва было 5 секунд. Их хватило, чтобы убежать к выходу с коммунистами, которые ошиблись зданием и уже уходили…

– Хахаха, ну вы молодец. Только вот вы понимаете, что подобные статьи в газетах не хорошо на вашу репутацию работают?

– Понимаю.

– Мне придется поработать с парочкой купленных журналистов, которые напишут нужные заголовки. А с вас… Фотографии голых женщин.

– Вы же ненавидите женщин.

– Когда они кричат о своих правах. А когда они голые, на кровати… Это мне по вкусу. Как и любому мужчине… Не так ли, мистер Маршалл?

Роджер демонстративно развалился на стуле, раздвигая ноги и смотря на Марселя. Француз же чувствовал себя неуютно и жался к спинке стула, сдвигая ноги вместе, хоть это было и не очень удобно.

– А если женщина будет голой в кровати кричать о своих правах? – Марсель хитро улыбнулся, смотря на принесенное блюдо.

Это был огромный кусок жареного мяса и 2 початка кукурузы. Марсель вздохнул и взял приборы в руки, чтобы начать очень аккуратно есть, отрезая по небольшому кусочку. К кукурузе он пока не притрагивался. А вот Роджер взял руками початок и откусил большой кусок. Затем он масляными пальцами взял приборы и стал отрезать огромный кусок мяса, чтобы отправить его в рот. От такой картины Марсель даже замер, смотря на американца и едва заметно покраснел. Хотя и слой белой пудры это скрывал.

– То я покажу ей, кто в этой спальне главнее, – сказал американец с набитым ртом.

От такого ответа Марсель поморщился, но продолжил аккуратно есть мясо. Он осуждал Роджера за все его высказывания. Но осуждал тихо, про себя, понимая, что этот мерзкий человек может спасти его выставку.

– Ну не издевайтесь над тарелкой. Ешьте… Или боитесь запачкать руки?

Мистер Маршалл положил приборы на стол, грязными концами в тарелку по обе стороны от еды и демонстративно взял салфетку, которую элегантно заправил краем в рубашку, делая импровизированную манжетку. Он не хотел пачкать маслом свой новенький костюм. Сам початок Марсель захватил кончиками пальцев и поднес его ко рту, немного наклоняясь ближе к тарелке, чтобы стекающее масло не попало на брюки. Укусил он осторожно, будто боялся запачкать щеки. Хотя его волосы все равно предательски упали вперед, немного мешая мужчине. Эта картина так рассмешила Роджера, что он засмеялся прямо с едой во рту. Но Марсель не стал опускаться до уровня этого человека и продолжил тихо есть кукурузу.

– Я так и ждал, что ты будешь ее ножом и вилкой есть. А ты мне тут шоу устроил.

– Шоу тут увидели только вы, – Марсель доел початок и принялся за второй. Он понял, что если доест все несмотря на насмешки, то покажет свой высокий уровень культуры.

Но Роджер решил заказать себе еще сока. Но на этот раз в бокале. И попросил принести бокал своему партнеру по бизнесу. Марсель же никак не отреагировал на такую провокацию и молча доел второй початок и элегантно облизал масляные мальцы.

– Сливочное масло… Вкусно…

Француз улыбнулся и взял бокал сока, будто это бокал дорогущего вина и отпил совсем чуть-чуть:

– Ну так что с залом?

– Я дам вам галерею. Свою лучшую галерею Бингем. Там все равно сейчас странные ребята сидят. Музыку из электричества пишут. Я их выгоню в пространство Брек. Им такие площади подойдут. Кстати, если вы с ними договоритесь, они вам музыку организуют. Ребята интересные. Терменвокс привезли. Такая коробка с антеннами. Звучит как привидение на спиритическом сеансе Пауля и Глории Смит. Странная ерунда.

– Я подумаю об этом. Когда пространство будет готово?

– Вас устроит к Рождеству? Самая, кстати денежная неделя… Числа так с 14

– Неделя до подготовки?

– А вы против?

– Нет, я согласен.

Марсель понимал, что ему никуда не деться и надо просто смирится с этим. Он достал свою ручку и уже приготовился подписывать договор, который ему подсунул американец. Там было много странных пунктов. Вплоть до отсутствия к экспозиции произведений черных авторов. Но это уже не имело значение для Маршала, который спасал свою выставку и судьбу Дадаизма. Он подписал и решил быстро удалится, чтобы не находится в компании мерзкого мужчины.

Только вот по выходе из ресторана его ждал неприятный сюрприз. Большая красная машина и несколько человек в кожаных пальто, которые ударили мужчину по голове и подхватили под руки, чтобы унести. Марсель моментально потерял сознание и не успел даже позвать на помощь.

В себя он пришел только в темной комнате с одной тусклой лампочкой мерзкого желтого цвета. Марсель не осознавал, что произошло, пока не понял, что сидит привязанным к стулу, а вокруг него люди в зеленой одежде, похожей на форму солдат времен первой мировой.

– Кто вы такие? Что вам надо? Заплатить? У меня есть деньги. Я вам все отдам.

– Молчи, ты в плену, – отозвался один из тюремщиков.

– В каком плену? Меня похитили… Кажется… У меня болит голова. Я хочу пить.

Внезапно раздался звук поворота ключа в двери. У Марселя все внутри сжалось и он сглотнул, когда в помещение зашел мужчина в длинном пальто и в фуражке. Он запер за собой дверь и посмотрел на привязанного француза, а после на русском сказал одному тюремщику позвать Катерину. Марсель не так хорошо знал этот язык, хоть и дружил с Михой, который хорошо им владел. Но все же понял, что сейчас придет кто-то еще. А вот пришедший мужчина подошел ближе и стал говорить на чистом французском, словно он полжизни знал этот язык, чем удивил француза. Это был мужчина лет 45-50, но с очень красивым и выразительным лицом. Не таким измотанным работой, как у тюремщиков в солдатской униформе.

– Слушай сюда. На тебя положила глаз Катерина. Она очень своенравная барышня. Отказы не принимает. И хочет, чтобы ты работал на нас. Имей ввиду. Хочешь жить – прими верное решение.

Марсель сглотнул от таких слов и лишь тихо вымолвил, издавая тихий писк от страха. Он почувствовал, как к его груди прижимается дуло старинного револьвера.

– А если у меня есть невеста? – он улыбнулся, хотя невесты у него и не было никакой. Просто он не хотел связываться с этими людьми.

– Твоя невеста – Катерина.

– Вы коммунисты? Почему вы говорите на французском так, словно это ваш родной язык?

– А вот за такие вопросы, я вырываю людям языки и запихиваю их им в пустые глазницы. Естественно перед этим, выкалываю глаза.

Марсель улыбнулся и замолчал, понимая, что попал в самую дерьмую ситуацию на свете. Он был готов смирится с тем, что ужинал с не самым приятным и не особо умным человеком. Но ради искусства был готов потерпеть. Но вот оказаться в плену у коммунистов и еще быть насильно женатым он не планировал. И не знал, как на такое реагировать.

Катерина была седьмом небе от счастья. Ведь тот мужчина, в которого она влюбилась, был рядом. И совсем скоро станет ее мужем. О таком муже она могла только мечтать: красивый, высокий, с шикарной шевелюрой и очень талантливый. Тот, кто восхвалял французскую революцию. А значит имеет революционный дух. А это было для нее ценно. Пусть пока он не коммунист. Пусть пока не восхищается идеалами Ленина. Это легко можно исправить. Все эе Катерина имела опыт прееговоров и мастерски переманивала людей на свю сторону во благо коммунистической партии.

Только вот Марсель был вообще не рад тому, что его похитили, чуть не избили и еще привязали к стулу. Поэтому он просто сидел и молча смотрел на людей, которые говорили на почти непонятном ему языке. Он просто слушал этих людей и пытался понять их настроение. Но судя по интонациям, люди, которые его сторожили что-то бурно обсуждали. И при этом он был напуган. Он совсем не знал, что его ждет и получится сбежать или нет. И найдут ли его живым.