Отзывы на книгу «Синдром Петрушки», страница 7, 450 отзывов

Платон называл человека божьей марионеткой и говорил, что у него тоже много нитей - добрые побуждения, дурные побуждения... Но подчиняться стоит только "золотой нити" разума...

Мое знакомство с Рубиной вышло очень удачным! Теперь я загорелась и хочется читать, и читать, и читать ее произведения! С первых же слов я влюбилась в язык. Он похож на тонкое кружево - такой же изящный, сложный, невесомый и восхитительный рисунок, который несет читателя будто бы по волнам произведения. Многим, конечно, может не понравится такое нагромождение сложных метафор, да и я с непривычки сначала вчитывалась, привыкала к манере Рубиной, но я просто обожаю такой подход в литературе - красота языка ради его красоты и, даже, если бы сюжет мне был не интересен, книга уже бы мне очень понравилась.

Но этого не произошло. Сюжет также захватил меня! Эдакая мозаика из времен и мест - Львов, Иерусалим, Самара, Сахалин, Прага - одна яркая картинка сменяется другой, как в любимой игрушке детства трубе-калейдоскопе. Мы оказываемся то в детстве главных героев, то возвращаемся к настоящему, чтобы снова нырнуть в их прошлое и загадочное прошлое их семей. Нить повествования тоже перетекает из рук в руки - чаще всего с нами говорит автор, но и сами герои не молчат, она им дает слово, дает возможность выговорится. На меня такая манера повествования подействовала как дудочка на кобру - буквально загипнотизировала. Отложу книгу, а сама думаю, а что же там дальше, а как же...потому и прочитала так быстро, а теперь жаль, что она кончилась. О чем же книга?

Они были похожи на детей, что пережили оспу, выжили, но навсегда остались с изрытыми лицами. Эти двое стали жертвой особо свирепого вида любви: страстной, единоличной, единственной; остались в живых, но уже навсегда были мечены неумолимо жестокой любовью…

Конечно же, о любви и о трагедии. У каждого в жизни - своя трагедия. Не избежал ее и яркий, светлый мир кукольной жизни. Но это так кажется только, что куклы могут нести исключительно радость, а если вспомнить погребальные куклы или куклы Вуду? То-то и оно, что мир кукол нисколько не отличается от мира людей, а фразу Шекспира "Весь мир театр, а люди в нем - актеры" я бы теперь подкорректировала: "Весь мир - кукольный театр...". И сам Кукольник не раз подчеркивает, что декорации в жизни какие-то кукольные, сцены - кукольные, эмоции - кукольные и даже любимая девушка - куколка. Может быть, это просто бред заигравшегося в куклы человека, а может... может и вправду весь наш мир не более, чем "кукольный" домик. Уверены ли вы, что никто там, сверху не стоит и не дергает вас за ниточки? Интересно! И сюжет оригинальный, и есть о чем поразмышлять на досуге, посмотреть на мир с необычного угла зрения.

Простите меня, сапиенсы! Я забыл что такое критический подход к художественному тексту, отбросил анализ, забыл про метафоры, эпитеты и другие языковые средства. Я поддался природному зову, я позволил этому тексту утащить меня в самую глубину эмоций. Я расчувствовался и увлекся сюжетом и тем зарядом чувствительности, который он в себе несет. А тут еще и эта музыка, ключевая мелодия всего романа – «Минорный свинг» Джанго Рейнхардта: тра-та-та-ту-ру-ру-ра. Невозможно сопротивляться этому простенькому мотиву. Драмы, страсти, трагедии и их преодоление, а над всем этим: тра-та-та-ту-ру-ру-ра!

Нет, книга умная. В ней такое количество поднятых тем, что хватило бы еще на пару романов. Великое множество уникальных, умело выписанных героев, находящихся на расстоянии во времени и в пространстве, но крепко связанных между собой нитями родства, случайности и даже, не побоюсь этого слова – судьбы. Но в центре, конечно, находится описание жизни и безумных отношений гения сцены и мастерской Кукольника Петра и Лизы, прекрасной девушки с родовым проклятием за плечами (или в генах). Дина Рубина с поразительным мастерством продолжает классический для литературы мотив двойничества. Так Петр несет в себе несколько личностей, иногда в нем берет верх Дон Кихот, иногда демиург, а иногда просыпается трикстер (шут, Петрушка). У Лизы так вообще прямой физический антипод имеется – кукла, точная копия ее самой. Вы можете представить, как выглядит ревность к собственной копии, кукле с которой муж срывает аплодисменты у публики? Это очень страшно, я когда читал, не мог избавиться от мурашек на спине. Если бы в романе ничего больше не было бы, и то это уже было бы прекрасно. Но там есть еще много чего: темы привязанности и собственничества, тема больших и малых людей с их проблемами, тема еврейского народа, мотивы одиночества, расстояния, встреч и прощаний, извращений, сумасшествия, дружбы, старости и так далее.

Роман не обошелся без мистики. Там есть некое проклятие, семейный талисман и связанное с ним реальное медицинское заболевание – синдром Ангельмана, он же синдром Петрушки. Но мистика в данном случае не портит сюжет. Да и вообще, если разобраться, очевидно, что судьбу свою определяют все же люди, а не могущественные куклы, и в этом важный гуманистический посыл произведения. Хотя в определенный момент становится понятно, чем же закончится книга, она держит в напряжении до последней страницы. Лично я так переживал за героиню, что готов был молиться Неведомому богу, ну или Джокеру, только бы у нее все было в итоге хорошо.

Книга закончилась. Куклы убраны до следующего представления. Но над рекой, над метелью, над миром продолжает звучать мелодия: тра-та-та-ту-ру-ру-ра… И пусть звучит, ведь пока есть желающие танцевать, можно верить, что в мире кроме кукол есть настоящие живые люди.

Угрозы, насмешки, Короны примеряют пешки, На лицах отметки, Что все они марионетки. (из песни группы "Король и шут")

За нового автора всегда берусь с опаской, особенно когда имя автора на слуху, а ожидания несколько завышены восторженными отзывами друзей. Но Дина Рубина избавила меня от опасений буквально с первых страниц и, дочитав первый для меня пока (!) роман, могу уверенно сказать: "Хочу еще!".

В книге я всегда в первую очередь оцениваю сюжет, и хорошему увлекательному сюжету я готова простить и ляпы переводчика, и опечатки, и сухость языка, и полное отсутствие каких-либо "красивостей". Но, когда эти "красивости" есть, для меня они становятся той самой вишенкой на торте. Язык автора меня просто заворожил, давно со мной такого не было, если честно, хотелось выписать по паре цитат с каждой страницы и остановило меня только то, что от книги я не могла оторваться. В кои-то веки аннотация не врет и действительно

Мастерство же литературной "живописи" Рубиной, пейзажной и портретной, как всегда - на высоте: словно ешь ломтями душистый вкусный воздух и задыхаешься от наслаждения.

Как великолепно прописаны герои, причем не только главные! Каждый появившийся в книге оставил после себя след, как-будто и вправду встретился тебе не на страницах книги, а мелькнул в реальной жизни. Как описаны города! Особенно Прага, моя давняя мечта. Полное ощущение присутствия!

Что сказать о самом сюжете? Это история о куклах и людях, о людях-куклах и куклах-людях. История самого необычного из когда-либо мне встречавшихся любовных треугольников. История семейного проклятия и несчастных "огненных" женщин. История о людях, чей талант настолько велик, что жить обычной жизнью они не могут.

Меня заворожила даже не столько история Лизы и Пети, сколько история их семей, а еще та небольшая доля мистики, которая придала книге очень необычную нотку. Ведь нам предстоит вернуться в середину 19-го века и познакомиться с основателем рода, узнать почему семью преследует "Синдром Петрушки" и как обойти проклятие. Прогуляемся мы и по веку 20-му с его бесчисленными жертвами войн, репрессий, геноцида. Помимо страшных событий, затронувших миллионы людей, узнаем и о трагедиях, произошедших по вине злодеев "местного масштаба". Пан Вильковский в первую очередь страшен своей реальностью, ведь именно такие аморальные и беспринципные люди частенько достигают вершин при любой власти и получают "право" творить что им в голову взбредет...

И, конечно же, Лиза и Петя, безумная любовь двух безумных людей. Не могу сказать, что я им сильно симпатизировала, все же для меня они в первую очередь психи и я рада, что такой любви, исступленной, на грани безумия мне испытать не дано. Такая любовь выматывает, изнуряет, уничтожает:

Они были похожи на детей, что пережили оспу, выжили, но навсегда остались с изрытыми лицами. Эти двое стали жертвой особо свирепого вида любви: страстной, единоличной, единственной; остались в живых, но уже навсегда были мечены неумолимо жестокой любовью...

Сначала я их жалела, уж очень сложные судьбы им достались, но потом поняла, что жалеть их, пожалуй, не стоит. Ему не нужна была обычная женщина, ему с детства нужна была кукла, которую бы он одевал, кормил, развлекал и укутывал в десять слоев заботы. Именно такой он и "вырастил" себе Лизу. Тут хочется вздохнуть "ах, бедная Лиза"! Бедная? Вот уж вряд ли. Как сложилась бы ее жизнь без Пети, останься она в родительском доме? Представить страшно... А смогла бы она жить самостоятельно, как не раз она рассказывала Борису? Сильно сомневаюсь. Инфантильная, так до конца и не выросшая девочка, всегда получавшая все, что хочет от своего любимого. Смог бы ей дать такую любовь и самоотдачу кто-нибудь другой? Ой, как вряд ли. Так что жалость моя постепенно переросла исключительно в интерес.

И напоследок пара слов о главных героях этой книги, о куклах. Местами мне было жутковато, особой любовью к куклам никогда не пылала, а пупсы меня в детстве вообще пугали. Здесь же куклы на каждой странице, миниатюрные и в человеческий рост, гротескные и пугающе человечные, кукольные театры и мастерские по их изготовлению, частные коллекции редчайших изделий и конвейерные "собери сам". Узнала для себя много нового, но главное, пожалуй, это та атмосфера, которую они придали всей истории.

Мне кажется, здесь тот случай, что Дину Рубину можно либо понимать и любить, либо - нет. Потому что это - определенный стиль, и легкой прогулки не будет. Уж точно. Книга получилась, как калейдоскоп - только вчитаешься в одну историю, как автор поворачивает книгу и выдает новый кусочек. Мы узнаем буквально крупицы информации, повествование совершенно нелинейное - оно состоит из воспоминаний, диалогов, писем. Если собрать историю - она о какой-то невероятной, странной любви (любовь ли это вообще?) и с долей... мистики? По крайней мере, старинные легенды, связанные с куклами, присутствуют. История Лизы и Петра a.k.a. Мартына... Больше напоминает запечатление - Мартын пытается стать для нее всем: защитником, благодетелем, наставником, тюремщиком... А Лиза? Такое ощущение, что она просто это не выбирает и в конце концов ищет спасение в безумии. Рассказчики и персонажи меняются - мы узнаем части истории от друга детства Петра Бориса, который, как кажется, тайно влюблен в Лизу. Интересный и очаровательный персонаж - друг семьи Сильва Жуззепович, обрусевший итальянец. Меняются не только герои, но и локации - Сахалин, Самара, Львов, Прага, Эйлат... Кухонные воспоминания о днях минувших уступают место семейным легендам. Очень интересным и таинственным легендам - о "родовитой" кукле Корчмаре, Петрушке-трикстере (даже главный герой назван, видимо, в честь него - Петром Уксусовым) и "синдроме Петрушки". Историю буквально приходится собирать., как паззл. Но, что я люблю и ценю в Рубиной - стиль. Это - такой визуал, живописец слова. Одно описание метели на Сахалине, когда мир обрушивается... А эти эпитеты - они всегда какие-то неожиданные, но такие яркие! Я вот не люблю такие вопросы в ЧГК, когда спрашивают, как автор описал - Рубину можно брать кусками, и - никогда не догадаешься. Обязательные вкрапления музыки - это понять невозможно, это надо чувствовать. И представлять. Книга-калейдоскоп, где история разбросана и перекручена. Очень немного книг мне хочется переварить, задуматься о них. Такое было чувство, что я набирала воздуха, заныривала на очередной эпизод - а потом надо было продышаться. Меня книга заворожила - линейные куски-воспоминания о детстве Петра со странным отцом или его спасения Лизы от ее отца... Да и все рассуждения о куклах и работе кукольника - пробирают. Но - над книгой словно придется потрудиться. Есть писательская работа - должна быть и читательская работа. Рекомендую - любителям и ценителям, потому что легкой прогулки не будет, и с наскока подобный стиль и форму не осилить. P.S. Фильм я, как водится, смотрела. В нем - невероятный дуэт Евгения Миронова и Чулпан Хаматовой. Прекрасный визуал картинки. Но - если книга дает кусочки головоломки, то фильм - уже собранный паззл. И - есть в это что-то недо... Недосказанное, недоделанное, непонятности. Тут - очень рекомендую не пренебрегать книгой. Хотя бы ради восхитительного стиля автора- фильм его передать не в силах.

От этого романа у меня мурашки по коже и волосы вон на затылке шевелятся. А еще мозг немного в недоумении. Нет, серьезно, сижу сейчас обдумываю, что вот, сейчас прочла. Драму, семейную сагу, историю про любовь-одержимость, психоделику, мистику? Все вместе? Убойная смесь, короче. Жуткая, странная.

Это мир кукол. Весь роман им посвящен. Наш мир - кукольный театр, все в нем марионетки, а кто-то выше дергает за ниточки. Хотя, не обязательно сверху, может даже кто-то рядом. Возможно, люди разделены на два типа, кукловоды и их игрушки. Педиофобам вход сюда запрещен, хотя нет, могут и войти. Нервы отменно пощекочут себе. У меня же к куклам нейтральное отношение, я их не любила в детстве, но и не прям боялась, просто с ними скучно. В общем, не зацикливалась. Но вот начитаешься такого, и будет всякое-разное мерещиться. Вон стоит на полке, миленькая девочка, и смотрит пристально на меня, своими мертвыми глазами... Дьявольщина, тьфу!

Книга многогранна, она зыбка, от нее веет потусторонним. Как выше я описала, это смесь разных жанров, абсолютно нельзя выделить что-то одно, грани расплываются. Слишком мутно и неясно. Тут есть магия кукол, магия любви и магия проклятия. Сюжет замешан на чертовщине и на психически ненормальных людях. Так и хочется воскликнуть: "Да они же тут все того, по ним сумасшедшим плачет, Боже, куда я попал!". И в тоже время все такое обыденное, реалистичное, как само собой разумеющееся. И от этого становится еще больше не по себе.

В главе произведения стоит любовь талантливого кукольника Пети и девушки Лизы. О, это не просто чувство, это целый кипящий котел. Это огонь, сжигающий все вокруг, это страсть, одержимость. Это завораживающий танец двух безумцев. Танец кукольника и марионетки. Вот она высшая ипостась любви! Извращение/проклятие/ сумасшествие/ад в сердце. Каково это, любить так, что пожирать души друг друга? "Они были похожи на детей, что пережили оспу, выжили, но навсегда остались с изрытыми лицами. Эти двое стали жертвой особо свирепого вида любви: страстной, единоличной, единственной; остались в живых, но навсегда были мечены..."

Замечательный роман, сильный, живой. Его тяжело читать. Увлекательно, интересно, необычно и очень атмосферно, да. Но к концу устаешь, чувствуешь себя морально раздавленным. Кто-то пишет: сказка, романтика... Ну, не знаю, если только кошмарная сказка, по мне так здесь нет ничего святого. Зато впечатлений и эмоций сколько... Вагон и маленькая тележка! Сильная вещь, но посоветовать кому-либо ее не решусь, слишком необычная, странная.

- Петр Романыч, - сказал я. - Позвольте объясниться: я волнуюсь. Вы - страшно талантливая сволочь.

Что-то я даже забыла, что не написала рецензию на эту прекрасную книгу. Пора исправляться. Правда, с момента прочтения прошло уже некоторое время, и бурные эмоции улеглись, но попытаюсь оставить несколько слов на память.

Как и все романы Дины Рубиной - это история любви. Красивая, романтическая, очень насыщенная особым, узнаваемым языком автора, драма о том, как не надо любить. Или может лучше сказать - как не стоит любить.

Главный герой - кукольник Петр, или просто Петька, как привыкли его называть близкие. Куклы вошли в его жизнь ещё в раннем детстве, и с тех пор он не мыслит себя без них. Как и без жены Лизы, которую тоже впервые увидел, когда той было всего год. Ещё тогда у него появились стойкие ассоциации при виде красивого младенца, что это кукла. Он и нянчился с ней, не взирая на насмешки приятелей, как с куклой. И даже когда поженились, не изменил своего отношения.

Лиза, хрупкая, болезненная, с огненными кудрями, терялась в тени его любви и чрезвычайной опеки. Для неё это было подавляющее чувство зависимости, которое только усилилось после смерти их сына, который родился с редким генетическим заболеванием «синдромом Петрушки», носителем которого была Лиза. Вот уж глумление судьбы. Это было наследственным проклятием её рода. И это был приговор их отношениям. Нет, любовь Петьки не прошла. Но их танцевальный номер, который приносил славу и заработок, стоял под угрозой. И кукольник придумал хороший выход - он сделал куклу, точную копию своей жены.

Бедная Лиза! Отныне она не может честно ответить, кого он любит больше, её, или этого двойника, и это страшно. И без того хрупкое здоровье подорвано, и психика не может выдержать навалившихся испытаний.

Рубина прибегла к испытанному методу. Повествование ведётся от лица двух персонажей. Самого Петра и его друга-детства, который заведует психиатрической клиникой в Израиле, где Лиза периодически проходит реабилитацию. Оказывается, это тот ещё треугольник. Любовный, жизненный, психологический. Борька Горелик тоже привязан к Лизе. У него свой любовь, тихая, тайная, безответная.

Возможно покажется, что я тут наспойлерила, или переписала сюжет. Ни в коем случае. Роман настолько глубок, драматичен, наполнен тайнами и интригами, что мои несколько слов ничего не значат. Эти сюжетные веточки, броски в прошлое, даже отсылки к войне и семейным хроникам. А секреты и тайны, глубоко и прочно спрятанные, но сплывающие неожиданно и немного даже страшно? А колорит еврейского Львова? О, этот незабываемый говор! Так ещё только в Одессе говорят. Или говорили, будет правильнее. И незабываемый экскурс в Иерусалим, Прагу, Германию. И это всё как-то гармонично, уместно. Красиво, хочется обязательно добавить. Рубина умеет удивлять, ошеломлять. Кого-то даже злить. Но равнодушными не оставит. Её герои становятся родными, даже самые неприглядные. А вот второстепенные часто напоминают о ценностях жизни.

Меня просто потрясла эта последняя глава перед эпилогом. И Борькины слова, этого несчастного соломенного вдовца, так и звучат в ушах: – Нет, сукин ты сын! Не сметь!!! Не куколка! Ты слышал? Она – не ку-кол-ка!!!» Кстати, я бы тоже отдубасила Петьку, вот только не нравится мне это увечное «как собаку»…

Ф/М 2019 6/7

Как же подступиться?

Начну с того, что Дина Рубина числится в моих любимых писателях. Временами мне кажется, что уровень мастерства и нащупывания человеческого нутра у нее под стать с незабвенными русскими классиками. И та же – тоска и неприкаянность героев, несуразность сложных судеб, достигающая местами накала трагизма, а временами – и трагикомизма. Пожалуй, именно это и так пленяет меня в творчестве Рубиной – умение в каждой затрепанной судьбёнке увидеть трагическое, а значит великое, и подтрунить над ним, то есть внести комичность, а с ними и жизнь.

Все герои Рубиной носят изрядную долю инаковости и потустороннести, и в большинстве своем – скитальцы искусства. Что из этого следует, думаю, вы и без меня понимаете – большие чувства, непоправимые ошибки, искупления длинною в жизнь и больше. Не исключение и этот роман, в нём вы найдете и трагизм, и комизм, и людей искусства, и небанальные судьбы, и исковерканные души, жаждущие любви, и повороты сюжета, на которые способна только реальная жизнь – с их разворотами на 180 градусов, а потом снова на 180 – к исходной точке. Кроме того, в «Синдроме Петрушке» - изрядная доля мистики, но не сказочно-подростковой, в которой приведения указывают место клада, а жутковатой мистики старины, когда куклы оживают, но забирают душу, а старинные проклятия меняют судьбы целых поколений, где бы и с кем бы они ни жили.

Самое главное – Рубина как всегда из воздуха умеет создать плоть и кровь. Люди, города, судьбы, оживают под ее дуновением и забирают читателя с собой, в свой мир.

Кстати, о городах. Невероятно точные, живые – Львов, Прага, и кусочек Израиля. И чарующее ремесло кукольника. Очень хороший роман.

Оставлю пару слов себе на память об этой книге, а заодно расскажу Наде почему, как мне кажется, эту книгу стоит прочесть. Во-первых, Рубина замечательно заплетает интригу. И не одну! Столько скелетов вывалится на вашу утомленную голову во время чтения этого романа, что это почти чрезмерно. Тут будут семейные драмы, предательства, страсти и любовь, невероятные тайны, странные события... Не только главные, но и многие второстепенные персонажи расскажут свои истории. Словом, это крайне занимательное чтение! Во-вторых, она так прекрасно описывает взаимоотношения куклы и кукольника, что чувствуешь себя ребенком, впервые увидевшим это одухотворенное волшебство. Надо сказать что мне, выросшей за кулисами, никогда не удавалось в кукольном театре ощутить эту магию, но благодаря Рубиной я начала верить, что такое возможно! :) В третьих, автору, как правило, изумительно удается портрет места действия. И "Синдром Петрушки" не исключение. Тут таких мест несколько: Львов, Саратов, Ленинград, неназванный город на Сахалине, а также Прага и Иерусалим. Лучше других, на мой взгляд, удались Львов, Саратов и Прага, но тут я всерьез оценить результат не могу, поскольку не бывала. Кстати, как раз поэтому хотелось бы понять - эта притягательность описанных автором незнакомых мне городов сохранилась бы, если бы Рубина рискнула сделать героем своей книги мой волшебный Питер? И, в четвертых, тут совершенно замечательные второстепенные персонажи. Такие зарисовки, небольшие портреты людей, яркие, живые, которые понравились мне еще в когда-то прочитанных рассказах автора. Но кроме названных очевидных достоинств, книга не лишена некоторых не менее явных недостатков. 1. На мой взгляд, количество безумия на единицу текста здесь зашкаливает. Большая часть сюжетных ходов обусловлена сумасшествием. Герой - так вообще описан каким-то маньяком. Ну не верю я в мальчика, который может с восьми лет играть в ребенка, как в куклу. Вообще, медицина тут может понадобиться не только героям, но и читателю. Иногда, право слово, чересчур. 2. Автор активно использует недоговоренности и недосказанности, навевая некую мистическую атмосферу. Наверное, это не так плохо, просто я этот прием очень не люблю. Мне уж либо притчевое волшебство, либо внятный реализм. 3. Странный пропуск в семейной истории Петра и Лизы - довольно подробно про детство, когда она вполне нормальной была, веселой, капризной; потом сразу - больница, поломанная кукла, ненависть к Эллис, а вся середина - какой-то скороговоркой. И не сага получается семейная, с развитием характера, а какой-то сумбур, ррраз! - и все по-другому. 4. Очень (!!!) придуманное, искусственное имя. Не просто Петя-Петр-Петрушка, но еще и непременно Уксусов, чтобы профессия стигматом впечаталась. Вот этому я не поверила. Тут - точно перебор. 5. И еще есть излишества в тексте. Большей частью мне построение фраз очень нравится, но местами - все слишком вычурно, слишком витиевато. Получаются красоты текста ради красот текста. И смысл убегает... Хотя вообще - язык вкусный, образный. Впрочем, без мата я бы легко обошлась. Но это уже мои собственные погремушки. :) Словом, читать было очень интересно. Ни минуты не скучно. И даже несмотря на все национальные, и болезненные перегибы, на всю эту истерику и достоевщину, на красные волосы и предсказуемые трагические развязки (уж очень все было построено, правда - ни один владелец уникальной авторской куклы не оставил бы её незапертой в гримерке! Не верю!!!). Читала, не отрываясь. Злилась местами, но не откладывала, пока не перевернула последнюю страницу. А вот тот самый Минорный свинг Джанго Рейнхардта во мне звучал куда более чувственным... Так что музыкально мы не совпали.

Это абсолютно волшебная сказка, которую приятно было бы прочесть, когда-нибудь в предрождественские дни, сварив глинтвейн и забившись с ногами в кресло возле елки, и, вдыхая легкий аромат хвои и ловя игры отражений в стеклянных шарах, включить Minor Swing и углубиться в кукольную историю.

Особо интересна она будет тем, кто понимает, что такое бесконечно проецировать на мир свои фантазии, бесконечно мучиться от невозможности выразить свое Я доступными физическими способами. Проблемы Кукольника поймут те, кто вынужден выплескивать себя через посредников, будь-то блоги в интернете, рисунки, музыка, танцы, да что угодно - что позволяет сбросить тлен социального давления и выплеснуть наружу бурлящее внутри Креацио, эдакую бесконечно творческую и сумбурную сторону личности. И пока мы живем в рамках "так принято", "так надо" и "так делают все", наши творения проживают за нас жизнь без запретов и глупых ограничений. И тогда наша свобода становится отчасти заложником того, что делает нас свободными. Такой вот парадокс. И да, пара исключений. Сказка - она-то сказка, но только для взрослых: слишком уж недетское отношение к куклам, слишком уж неигрушечные проблемы возникают между людьми, слишком неочевидна грань между добром и злом. Да и волшебство здесь совершенно особое: готичное, полное мрачным духом старой Праги с ее хмурым романтизмом и клубящимся мистицизмом. Дивная харизма негативизма таится в уголках вырезанных кукольных губ, в излишне пестрой одежде, в таких слишком живых марионетках, в их темных тайнах и некой порочной власти над якобы водящими их людьми. Поразительно, но люди и куклы выглядят одинаково ярко - со своим набором потрясающих особенностей и болезненных секретов.

Рубина умудрилась органично сплести очень разные вещи, и - более того - сделать их невероятно реальными, до болезненной осязаемости шероховатого дерева под пальцами. За это ей смело можно простить нередкую излишнюю велеречивость, порой тягучую, до невозможности, страсть к описаниям как героев, предметов, так и их действий. Фактурность письма и любовь к создаваемому совершенно скрадывают фигуру самого автора, которая разве что лукаво улыбается своими же воспоминаниями о разных городах и людях. С не менее хитрой самоиронией Рубина еще и обыграла эпиграф к роману, мелькнув в этой совершенно неважной истории бледной тенью.

Это сказка о патологии, история в красках кукольного театра, который незаметно сплетается с атмосферой готической психушки. Жизнерадостность отдельных эпизодов ярко контрастирует с сепией воспоминаний и коричнево-мрачных путешествий по разуму Петрушки. Вы можете представить себе ребенка, который зловеще ухмыляется и потирает ручонки, называя себя Трикстером? На "Синдром Петрушки" очень просто посмотреть как на беллетризированную историю болезни: возьмите, например, синдром множественных личностей. Или же нет, стойте - это прекрасно обыгранный фетишизм, проснувшаяся первобытная тень в творческом человеке, который обожествляет игрушки, становлясь их властелином и их же рабом. Хотя нет, может это все-таки тончайшая мистическая история психологии творца, его творения и творения как акта. Эх, да и важно ли это?

Нежно и очень трогательно проявляются здесь города, Львов и Прага, два столпа славянской романтики, готики и легкого мистицизма. Хотя Львов скорее детская, умилительная аура волшебства и забавных слегка карикатурных образов: лощеный вдовец, самоотверженная прачка, добродушная тетушка. Прага - вариант похардкорнее, с нотками триллера, истерики и борьбы в подвалах подсознания. И до удивления сочные образы, что я даже торопел - бывают ли такие люди на самом деле? И во всем этом - легкая кукольность, театральность - герои будто сами порой ощущают тонкие нити у своих рук и ног. Блестящая притча (история?) про золотую нить и ее обыгрывание в финале достойны как минимум аплодисментов.

Итого: очень атмосферно, живо и ярко. Уважающим триллеры и jazz noir пойдет на ура.