Честное лисье слово

Глава 4. Танцующая лисичка

Фьор любила танцевать. Эта привычка появилась у неё с тех пор, как ей приходилось это делать, по приказанию «Духа Зверя Повелителя».

Да, это был тот редкий случай, когда что-то, сначала выполняемое по принуждению, вдруг встречает внутренний отклик и неожиданно становится в радость.

Она танцевала, если была счастлива – от избытка чувств, и если что-то её расстраивало – тогда танец успокаивал и помогал собраться, а тревога как-то рассеивалась сама собой.

Понятное дело, что танцевала наша лисичка всегда в одиночестве, когда её никто не видел (ну, или она думала, что никто не видит). А то ведь стыда не оберёшься! Братец Ури горазд на всякие подколки – уж ей ли не знать…

Неподалёку от норы, где жили Фьор и Ури, была горушка, почти вся поросшая густым лесом. Только на самой вершине оставалась безлесная покрытая травой поляна. Деревья обступали её с трёх сторон, а с четвёртой – той, что смотрела в большую глубокую долину – её ограничивала скальная гряда, а ниже гряды уже шли деревья. За этими скалами очень удобно было прятаться и наблюдать за всем, что происходит на поляне. Но Фьор почему-то этого никогда не приходило в голову – она использовала полянку на вершине холма для своих танцев.

Однажды майским утром Фьор прибежала на своё любимое место. Радость переполняла её и просто грозила затопить с головой, и надо было срочно расплескать её в танце!

Ещё бы! Вы только представьте: вчера в лесу проходил турнир по прыжкам в высоту, и Фьор заняла на нём первое место среди лисят-девочек. А там соревновались в основном вовсе не её ровесницы, а лисички постарше (потому что так уж получилось, что лисят-ровесников по соседству почти не было). И вот она, самая младшая – первая из всех!

А небо сегодня какое голубое! А солнышко какое ласковое! И птицы поют… конечно, в её честь. Нет, ей просто необходимо было потанцевать!

Фьор встала посреди травы, подняла носик к солнцу и начала плавно кружиться, перемещаясь по спирали и нарезая всё более широкие круги от центра к краю полянки.

Добравшись до конца, то есть, до того места, где трава уступала место кустам под большими деревьями, лиска совершила пируэт и отправилась таким же манером в обратную сторону – по спирали к центру поляны. Танцуя, она ничего не замечала вокруг, потому что глаза её были прикрыты, а дух парил где-то высоко-высоко…

Но если бы этому воспарившему духу вздумалось вдруг взглянуть вниз на землю, надо думать, он кое-что заметил бы. А именно, что кто-то прячется за скальной грядой, явно подсматривая за нашей лисичкой, которой это совсем невдомёк.

Этими любопытными «кем-то» нынче были Ури и Фидо, которые, впрочем, смотрели на Фьор не без удовольствия, хотя и по-разному. Ури посмеивался над причудами сестры (скорее, по привычке старшего брата), а Фидо было трудно скрывать своё восхищение – ведь Фьор казалась ему самой распрекрасной лисичкой на свете.

Подсматривать – это, конечно, нехорошо. Особенно за своими близкими друзьями (да и не только). Но что поделать, такова лисья природа. А природе, увы, очень трудно противостоять.

Наконец, Ури прискучило сидеть без дела и он шепнул приятелю:

– Пошли… Пускай себе танцует… балерина!

Фидо молча кивнул, не без сожаления покидая свой наблюдательный пункт. Но глаз от танцующей лисички он так и не отрывал, поэтому Ури первым заметил неладное.

– Эге!.. – выдохнул он чуть слышно в самое ухо Фидо. – Да мы тут не одни!..

Тот оторвал взгляд от Фьор и проследил, куда смотрит Ури. И впрямь, шагах в двадцати справа от них, из-за выступа скалы виднелся кончик рыжего хвоста. Кто-то ещё наблюдал за танцем Фьор, с другого конца гряды. И явно – одной с ними породы.

– Что-то многовато становится зрителей… – тихо прошипел Ури сквозь зубы.

У Фидо шерсть на загривке стала дыбом и верхняя губа поползла вверх, обнажая клыки. Он был готов ринуться в бой немедля. Кто это посмел следить за их подругой! (То, что они сами не были приглашены на танец, совсем не важно – они-то свои… а это совсем другое). Но Ури медленно покачал головой, показывая знаком, что им следует сначала тихонько прокрасться вдоль скалы, обойдя неизвестного сзади.

Так лисята и поступили. Ступая тихо-тихо, они не выдали своего присутствия наблюдавшему за Фьор лису и вскоре оказались у того за спиной. Но и со спины друзья узнали его сразу: это был Перфидо.

Теперь оба лисёнка напряглись и приготовились к бою. Они ещё не забыли, как он вместе с Булло напал на них на льду во время рыбалки. Ну, теперь-то они поквитаются за всё!

Но пока приятели медлили и перемигивались, Перфидо вдруг вздрогнул, навострив уши, будто что-то услышал, и вдруг молниеносным движением метнулся вправо и исчез из виду за высокими деревьями.

– Эх, спугнули… – досадливо поморщился Ури, – а кажется, совсем у нас в лапах был! И как он учуял? Ветер же от него – в нашу сторону дул…

Фидо не ответил. Он прислушивался. А потом прошептал:

– Это не мы… Послушай-ка…

Теперь и Ури различил доносившиеся со стороны долины звуки. И они ему совсем не понравились. Лисята с тревогой посмотрели друг на друга.

– Кажется, это люди, – взволнованно проговорил Фидо.

– И похоже, они приближаются, – в тон ему ответил приятель.

– Надо предупредить Фьор! – воскликнул Фидо.

– Подожди, не выдавай нас! – не согласился Ури. – Она же сразу догадается, что мы тут не случайно. А люди, может, вовсе и не сюда идут. Давай спрячемся и проследим за ними.

Потом он понюхал воздух и решительно поднялся:

– Пошли!.. А Фьор, если что, сама услышит и успеет убежать, – добавил он.

Лисята, прячась за деревьям, стали осторожно спускаться в долину, откуда слышались голоса. Очень скоро им открылась странная картина: Перфидо, приволакивая лапу, то ползком, а то и совершая грациозные прыжки и кульбиты, ускользал от двоих мальчиков, бегущих за ним по-пятам. Мальчики возбуждённо перекликались и торопились, но догнать лиса никак не могли.

Фидо вопросительно посмотрел на Ури и шепнул:

– Они его ранили?

Тот презрительно скривился и прошептал в ответ:

– Да ты что! Он притворяется. Ты посмотри на его прыжки и хитрую морду!

– А зачем?

– Ты что, не знаешь этот старый трюк? – удивился Ури. – Так нас «хитрые» птички отводят подальше от гнезда. Притворяются ранеными. Бежишь-бежишь за ней, а она вдруг – раз! – перестала хромать и улетела. А где то гнездо осталось – уже и не сыщешь…

– Непонятно только, от какого это гнезда Перфидо отводит мальчишек… – пробормотал Фидо.

Лисята без труда следовали за всей группой, прячась за кустами, наблюдая за разворачивавшимся спектаклем, устроенным Перфидо, и недоумевая – зачем ему это понадобилось. К сожалению, они слишком поздно поняли, куда коварный лис ведёт людей: вовсе не «от», а «к»… А именно, к той полянке на вершине горы, где танцевала Фьор. Оставалось только надеяться, что она оттуда уже ушла. Но – увы! – это оказалось не так.

Добравшись до скальной гряды, отделявшей лес от поляны, Перфидо неожиданно перестал хромать. Одним ловким прыжком он перемахнул через куст колючего шиповника и оказался на вершине небольшого утёса, куда его преследователи не могли за ним залезть. Оттуда он презрительно глянул вниз и перевёл глаза на танцующую на поляне лисичку. В тот же момент мальчишки тоже увидели её.

– Ты только посмотри на это! – воскликнул старший из них, тыча пальцем в сторону Фьор. Младший же только в изумлении таращил глаза на такое чудо.

К счастью, этот возглас вернул Фьор на землю из заоблачных высей. Она перестала кружиться и остановилась, в испуге глядя на застывших мальчиков. Но её оцепенение длилось лишь краткий миг. Лиска очнулась – пушистый хвост мелькнул в воздухе рыжей молнией – и вот уже никого и не осталось на поляне, только качнулись ей вслед метёлки высоких злаков.

За скалой Фидо облегчённо выдохнул – Фьор была теперь в безопасности. А Ури собирался уже потихоньку улизнуть из-под куста шиповника, куда он подобрался в твёрдом намерении помешать человеческим детям ловить его сестру.

– Вот это да-а… – протянул младший мальчик. – Мы бы её приручили – забавная она. Жалко, что нам её не поймать, правда?

Старший оказался более практичным и тут же вспомнил про лиса, за которым они гнались, и который сидел теперь на скале у них над головой. Тот пока никуда не думал убегать, а посматривал равнодушно вниз и мнил себя в полной безопасности. Итак, старший брат (да, мальчики были братьями) достал из кармана тонкую сеть, повертел её в руках и неожиданно ловко метнул в неподвижно сидящего Перфидо.

Такого финта не ожидал никто из лисят, а меньше всего – Перфидо, который оказался в ловушке – сеть накрыла его с головой. Пленник заверещал и стал метаться, пытаясь когтями разорвать сеть, но вместо этого только больше и больше запутывался.

Мальчик дёрнул за верёвку, привязанную к сетке, и лис рухнул со скалы прямо в куст шиповника, росший внизу, накрыв сеткой и его.

Фидо, наблюдавший за всей этой сценой из укрытия неподалёку, охнул от ужаса. Ведь там, под кустом, теперь накрытом предательской сеткой, сидел его лучший друг! Оставалась только слабая надежда, что мальчишки выпутают сетку вместе с Перфидо и уйдут, не заметив оставшегося под кустом Ури. Но для того, чтобы отцепить сеть от колючек шиповника, им придётся повозиться, и даже встать на коленки и залезть снизу. Только слепой мог не заметить ярко-рыжую шёрстку Ури, просвечивавшую сквозь листву нижних веток. Фидо даже издалека видел его – сжавшегося в комочек и лежащего тихо-тихо в отчаянной надежде остаться незамеченным. Нет. Шансов к него – никаких.

Фидо в отчаянии ломал голову над тем, как помочь другу. Можно попытаться отвлечь мальчишек, чтобы они отошли от куста подальше, и тогда, может быть, Ури удастся аккуратно выползти из-под сетки и убежать. Только бы он пока не двигался! А то ведь, если он запутается, как Перфидо, уже ничем не помочь! Лучше бы, конечно, приподнять сетку снаружи, чтобы освободить Ури, но Фидо никак не мог раздвоиться: и отвлекать преследователей, и поднимать сетку. Времени на то, чтобы бежать и искать кого-то на подмогу, не было. Ведь ребята могли в любой момент обнаружить Ури, забрать сетку с лисятами и тронуться домой. Эх, была не была…

Фидо совсем уж было собрался вылезти из своего укрытия, чтобы повторить перед мальчишками трюк Перфидо под названием «раненая птичка». И вдруг…

– Что тут происходит? – услышал он прямо над ухом знакомый голосок.

Фидо так и подскочил на месте.

– Фьор, что ты тут делаешь?! – Его обуревали два противоположных чувства: тревога за подругу, которую хотели изловить эти мальчишки, и радость, что он теперь не один – ведь вдвоём всегда легче что-то придумать.

– А ты? – вопросом на вопрос ответила та.

Фидо смутился. Впрочем, рассказывать, как всё было с самого начала, сейчас было некогда, и он, с некоторой долей облегчения, свёл объяснения к текущей ситуации.

– Видишь, под тем кустом, под сеткой, сидит Ури. Они его поймали, сами того не зная, вместе с Перфидо. Случайно.

– Случайно? А зачем он там оказался? – спросила Фиор. Нос её наморщился – как всегда, когда она над чем-то глубоко размышляла.

– Фьор! Сейчас не время задавать вопросы, – взмолился Фидо, – надо срочно спасать Ури! Впрочем, скажу… Он там, потому что хотел отвлечь людей, чтобы они не поймали тебя. А вышло всё… как вышло.

Двое лисят замолчали, настороженно разглядывая ребят, стоящих над сеткой с бесновавшимся Перфидо. Правда, тот к этому моменту уже изрядно выдохся и напряжённо затих, с прижатыми ушами, пеной на губах и затравленным взглядом. Куда девалась вся его нагловатая уверенность! Теперь это был несчастный лисёнок-подросток, загнанный зверёк.

Младший из братьев сказал:

– Какой-то он… очень уж дикий. И злой. А может он – бешеный? Мне больше та коричневатая лисичка понравилась, которая танцевала. – Мальчик перевёл глаза на поляну. – Лучше б мы её поймали, да? – мечтательно закончил он.

Фидо толкнул в бок подругу:

– Слышала, что он сказал?

– Слышала… но не очень поняла, – неуверенно отозвалась Фьор. – Я людей не очень хорошо понимаю.

– Сказал, что он больше хочет тебя поймать!

Фьор вздрогнула.

– Так и сказал? – тревожно переспросила она. – А ты их хорошо понимаешь?

– Хорошо, – утвердительно кивнул Фидо. – Там, где я раньше жил, человеческая ферма была рядом, совсем неподалёку. Так что выучился.

Фиор посмотрела на приятеля с уважением.

– Какой ты всё-таки умный! Я вот только лесные языки понимаю. А ты – всякие…

Старший мальчик, меж тем, отвечал брату:

– Зато из этого рыжего знаешь, какая шапка тебе на зиму выйдет! Отец уж постарается.

Шапка?! Представив такое, Фидо задрожал всем телом.

– Что? Что он сказал? – нетерпеливо приставала к нему Фьор, видя ужас, написанный на мордочке друга.

– Он сказал… Он сказал, что они сделают из Перфидо шапку, – наконец выдавил тот, не переставая дрожать.

– Но Перфидо не похож на шапку, – возразила Фьор. И тут до неё дошёл смысл сказанного.

– А… Ури?.. – пролепетала она.

В первую минуту Фидо опасался, что его подруга сейчас упадёт в обморок. Но Фьор умела взять себя в руки в трудных ситуациях. Что толку ахать и причитать, когда нужно только действовать. Действовать без промедления.

И старший мальчик тут же невольно подтвердил это и подтолкнул Фьор к этому самому действию.

– Давай-ка, лезь под куст и отцепи сетку от колючек, – приказал он брату. – Нам пора домой.

Ах! Сейчас… сейчас они обнаружат Ури! И скорее всего – свяжут. Тогда всё будет потеряно! Шапка…

К счастью для спасателей младший мальчик неожиданно заканючил:

– Ну, давай ещё немножко здесь посидим! Я так устал, пока в гору бежали…

Всё. Пора. Больше ждать нельзя.

– Я их уведу, – шепнула Фьор. – Спасай Ури!

И не успел Фидо ничего возразить, как смелая лисичка мелькнула меж кустов рыжим хвостом – и вот она снова появилась на поляне. Вышла эдак неспешно, как актриса на сцену, и… начала танцевать. О, что это был за танец! Как старалась Фьор! Будто от танца этого зависела её жизнь. Какие фигуры, повороты и кульбиты придумывала она, то придвигаясь к скале, у которой сидели зрители, то медленно удаляясь от неё. При этом она бросала томные взгляды на мальчиков, словно приглашала их следовать за собой, на танец.

Младший, который всё время с сожалением поглядывал на полянку, заметил лисичку сразу. С минуту он смотрел на неё молча, восторженно, округлив рот, и потом прошептал, тряся старшего за руку:

– Смотри, смотри… Она пришла опять. Только не спугни…

Старший, щурясь, разглядывал Фьор.

– Всё равно мы её не поймаем, – наконец, заметил он. – И сетки у меня больше с собою нет.

– Ну давай попробуем! – взмолился младший. – Можно эту сетку из кустов выпутать…

– А лис в ней? – опешил старший. – Его что – выпустить что ли?

– Ага, выпустить, – кивнул младший. Он был готов на любые жертвы, чтобы поймать Фьор. – Ну на что мне шапка? Обойдусь. Лучше живая лисичка! Да какая!..

Фидо, слушая этот разговор, просто умирал от тревоги. Конечно, хорошо, если они сами снимут сеть с куста и освободят пленников. Но Фьор!.. А вдруг они её всё-таки поймают!

Но старший брат оказался реалистом.

– Нет уж! – твёрдо сказал он. – Знаешь поговорку: лучше синица в руке, чем журавль в небе. Этого мы ни в коем разе выпускать не будем. Но у меня… – он пошарил в карманах, – ещё верёвка есть. Можно попробовать лассо сделать. Заодно потренируюсь. Ну-ка, подсоби…

Мальчики распутывали выуженную из кармана верёвку, время от времени поглядывая на танцующую лисичку. Они сложили верёвку петлёй и старший зажал её в руке. Потом разошлись в разные стороны и медленно-медленно двинулись на поляну, обойдя скальную гряду один с запада, другой с востока.

«Берегись, Фьор!» – хотелось крикнуть Фидо. Но он знал, что нельзя ему сейчас себя обнаружить, а надо быстро делать дело, ради которого смелая лисичка так рисковала – рисковала самой своей бурой шкуркой. И он, стелясь над землёй, устремился к кусту шиповника, к западне, в которой маялся его друг.

Перфидо, увидев невесть откуда взявшегося лисёнка, и решив, что он именно его явился спасать, взвыл отчаянно:

– Вызволяй, братишка! Не дай пропасть в проклятых шапках!

– Ага! Теперь, значит, я «братишка»! – не удержавшись, буркнул Фидо. – А раньше…

– Ой, не поминай старое! Спасай скорее! – пуще прежнего заголосил пленник.

Он извивался, дёргался в сети, сотрясая куст и мешая Фидо работать.

– Замри! Не дёргайся! – наконец, рявкнул спасатель. И добавил уже спокойнее: – Если смогу – помогу.

Перфидо затих. Но Фидо уловил возглас с другой стороны. Скосив глаза, он увидел, что вдоль гряды к ним спешит старший мальчик. Видимо, он оглянулся посмотреть – отчего вдруг так завопил оставленный в сети лис. Оставались считанные секунды.

Но к счастью, Фидо уже удалось отцепить сеть от нижних веток и чуть приподнять её над землёй.

– Вылезай! Быстро, но осторожно!.. – шепнул он другу.

Ури не надо было повторять дважды. Он ужом проскользнул под сеткой и стрелой кинулся в лес. И Фидо – за ним. Вслед им неслись негодующие вопли. Вопили все: Перфидо – от злости и отчаяния, уразумев, что в капкан он, оказывается, угодил не один, но другой-то спасся, а он-то – нет; мальчики – от досады, когда поняли, что чудом поймали двоих лисят и так глупо одного из них упустили.

– Поворачивай вокруг! – крикнул Фидо на бегу. – Надо предупредить Фьор!

Ури тут же изменил траекторию, чтобы забежать на поляну с другой стороны. Но оказалось, что Фьор ни о чём предупреждать уже не нужно – она спешила им навстречу. В своём замысловатом танце умудрилась она на сей раз всё видеть, всё замечать и всё слышать. Ибо этот танец был –совсем другой, чем прежние – танец обольщения и хитрости. Но – для спасения.

Как только её друзья благополучно сбежали, исчезла с полянки и танцующая лисичка, к немалому огорчению младшего из мальчиков.

Теперь мальчики стояли у куста шиповника, с досадой и изумлением рассматривая слегка порванную сеть и одинокого оставшегося в ней лиса. Старший покачал головой:

– Ну и хитрющие эти лисы! Их тут, оказывается, целая компания была! Зря я тебя послушался. Не надо было за той бестией бегать – она нарочно нас отвлекала! Тогда была бы наша добыча сейчас вдвое больше. А так – только одна шапка получится.

Услышав опять про шапку, бедный Перфидо взвыл с новой силой. И столько тоски было в его голосе, что кто угодно его бы пожалел. Но люди – нет. Они не понимают. И к тому же считают, что никто из зверей не понимает их умных речей. Ах, какое неприятное заблуждение…

Младший брат в своё оправдание заметил:

– Ну, мы же не знали, что под сетку сразу двое попали…

– А если б знали?.. – склонив голову набок, усмехнулся старший.

– Я всё равно… променял бы их обоих на ту коричневую, – на мгновение запнувшись, признался младший.

Старший легонько, в шутку, отвесил ему подзатыльник.

– Вот то-то и оно… Ценю твою честность. Ладно, пошли. Нам давно пора… И всё равно мы – с добычей.

Мальчики взяли сетку с запутавшимся в ней Перфидо с двух сторон и потащили вниз по склону.

Трое лисят держали совет.

– А что мы тут можем сделать? – пожимал плечами Ури. – Он сам нарвался. Кто этих мальчишек на гору привёл? А?

Хотел Фьор подставить. И сам в ловушку угодил. Я знаю, люди говорят : «Не рой другому яму – сам в неё попадёшь». А я бы сказал: «Не веди людей к соседу…» – ну, дальше – сами понимаете.

– А как дальше? – с любопытством поинтересовался Фидо.

– «… а то они придут к тебе», – закончила Фьор за брата. – Но всё-таки… – она неуверенно взглянула на Фидо, – я бы попыталась вызволить Перфидо… хоть он и противный.

– Я тоже… – тихо отозвался Фидо. – Знаешь же, как он отчаянно орал, – напомнил он Ури, – вспомнить страшно.

– Не надо было… – начал снова Ури.

И тут Фьор сказала тихо и проникновенно:

– Брат! Но ведь – шапка…

Повисло тяжёлое молчание. Все понимали – придётся спасать. И ничего другого не остаётся. Оставалось теперь придумать – как.

Они сели треугольником, носами друг к другу – правая лапа каждого касалась левой лапы соседа – и молча, напряженно думали. Этот приём у них назывался – «резонанс лисьей хитрости». Да-да. Они были очень умные лисята, и знали такие мудрёные слова.

Фьор глубоко дышала, Ури сопел, а Фидо иногда тихонько вздыхал.

Наконец, Фьор не выдержала:

– Мальчики, ну думайте же быстрее! Люди, конечно, ходят медленно, чуть быстрее черепах, но всё равно… Не можем же мы идти к ним домой – мол, отдайте нашего приятеля! Надо что-то придумать, пока они ещё в лесу…

Тут она замолчала и снова задумалась, глядя в долину.

Фидо и Ури стали сопеть интенсивнее, но всё равно первой идея пришла в голову Фьор. Она вскочила и подняла хвост трубой от возбуждения!

– Придумала! – воскликнула лиска. – Надо найти их слабое место! И чтобы они выпустили сеть из рук. А лучше – отошли бы куда-нибудь от неё, хотя б на время.

– И как ты собираешься вырвать у них из рук их поноску? – усмехнулся Ури. – Снова потанцевать? Боюсь, второй раз этот трюк не сработает.

– Надо подумать – где им будет неудобно идти, – медленно произнёс Фидо, – и где…

– Знаю! – возбуждённо перебила его Фьор. – У них на пути канава, которую надо будет переходить по мостику. Потому что вода в ней глубокая…

– А мостик может быть очень шатким!.. – подхватил Ури, мигом вскакивая на ноги. – Бежим!

И лисята побежали. Ох, как они мчались по лесу! Перескакивая через упавшие стволы и мелькая среди травы и кустов – только ветер свистел в ушах.

Мальчики, тащившие Перфидо (который, к слову сказать, весил уже немало для лисёнка-подростка), не прошли и трети пути до мостика через канаву, когда рыжая команда оказалась уже там.

Решение напрашивалось само собой. Надо, чтобы люди не смогли перейти канаву по мосткам. Тогда им надо будет искать способ переправиться, и они оставят пленника на земле… хоть на какое-то время.

– А можно, чтоб они с этих мостков упали, – вдохновенно заявил Ури.

– Это как у тебя получится? – прищурилась Фьор. – Гипнозом? Или ты собираешься на них напасть в узком месте?

– А что? – хорохорился брат. – Если другого выхода не будет…

– Это не выход… Нам не выстоять в такой схватке, – рассудительно заметил Фидо.

Фьор, наморщив нос, смотрела вдоль канавы.

Давным-давно это был обыкновенный ручей, протекавший по заболоченной лощине. Но потом пришли откуда-то люди и для каких-то своих целей разрыли, спрямили и углубили ручей – вышла канава. Течение в ней стало не быстрым, как в ручье, а красота извилистых прежде берегов исчезла. Окружающее болото высохло.

Люди потом, правда, ушли из этих мест. И берега канавы снова густо заросли ивой и ольхой. Местами деревья и кустарники перевили лианы хмеля, образуя здесь труднопроходимые заросли. Природа брала своё. Только небольшой хутор из нескольких домов, расположенный в паре километров отсюда, напоминал о том, что когда-то в большой долине жило много людей и кипела жизнь. В одном из этих домишек и жили мальчики, поймавшие Перфидо.

Конечно, лисята не могли всего этого помнить, потому что это было очень давно – даже на веку не их родителей, а каких-то там пра-пра-прабабушек, а может, и ещё раньше.

Но ведь не только люди пишут свои истории. В лесу память о былом тоже сохраняется, каким-то своим непостижимым способом. Может, птицы в своих песнях поют обо всём, что когда-то здесь происходило, или старые лисы при большой луне рассказывают внучатам древние предания. Во всяком случае, лисята многое знали из истории родного леса.

И сейчас, когда Фьор в задумчивости смотрела на канаву, кое-что вспомнилось ей, о чём толковали в лесу.

– Знаете, – проговорила она, – эти мостки относительно новые. Им не так уж много лет.

– Значит, шансов мало, что они подломятся под этими мальчишками, – расстроился Ури.

– А те, которые до того были, – продолжала Фьор, – и дальше бы стояли, может, целый век… если бы не…

– … если бы не?.. – эхом повторили лисята-мальчики.

– Если бы не бобры!

– Точно! – завопил Ури. – Как я мог забыть?! Бобры столбы подгрызли! Тогда рассказывали, что люди даже охоту на бобров устроили – потому что много, мол, их на канаве развелось. И бобры переселились на озеро…

– Но с тех пор многие уже вернулись обратно, – подхватила Фьор. Она давно оглядывалась вокруг, словно искала кого-то.

Фидо только слушал, переводя взгляд с Ури на Фьор и обратно: он же был пришлый в этих местах и не мог знать здешних историй.

Наконец, Фьор надоело озираться и она призывно закричала:

– Э-эй! Боб! Ты тут?

Сначала никто не отозвался.

– Бо-об! – не умолкала лиска. – Помоги-и!..

– Бо-о-об! – подключились ещё в две глотки лисята. – На по-о-мощь!

Под мостками послышался всплеск. И чей-то серьёзный голосок произнёс:

– Боба сейчас тут нет. Так что зря орёте.

– Какая жалость, – огорчилась Фьор. – Он мне всегда помогал. Ведь мы с ним друзья!

– Ну, может, к вечеру сюда и приплывёт… Но не наверняка.

Лисята заглянули под мостик и увидели небольшого бобрёнка, вылезшего на перемычку сваи. По-видимому, он как раз собирался нырнуть обратно в воду.

– Ой, подожди, не уплывай! – заторопилась Фьор. – А ты кто?

– Я – Корс, троюродный брат Боба.

Фьор сложила лапки в мольбе.

– Корс! Пожалуйста, помоги! Нам очень нужно срочно уронить этот мостик! Можешь подгрызть сваю? Хоть одну…

– А лучше две… – вмешался Ури.

Бобрёнок недоверчиво смотрел на лисят.

– Наверное, вы какую-то каверзу затеяли! И меня подбиваете. Нам старшие бобры не велят эти сваи трогать! Говорят – тогда беда может с нами со всеми случиться.

– А если не подгрызёшь… – угрожающе начал Ури, – Ой!…

Это Фьор пребольно наступила ему на лапу. Потом повернулась к бобрёнку спиной и сделала знак брату: «Молчи!»

А что делать, если эти лисята-мальчики напрочь лишены вежливости и элементарной лисьей дипломатии! И как они не соображают, как вообще нужно договариваться! Кажется, впервые Фьор ощутила гордость от того, что она – девочка, и владеет этим искусством лучше.

– Послушай, Корс, – начала она, – мы вовсе не каверзу затеяли, а как раз наоборот! Пытаемся спасти… одного из наших. Его поймали люди – они как раз идут сюда. Очень скоро они перейдут этот мостик, и тогда их уже не остановить. Они унесут его в свой дом.

– И что?

– Как – что?! – опять не выдержал Ури. – Убьют его – вот что!

Казалось, бобрёнок всё ещё колеблется.

– Я лучше старших позову, – наконец, решил он. – Вы, лисы, хитрые. Кто вас знает…

– Зови! – решительно кивнула Фьор. – Тут дело срочное, всё равно тебе одному не справиться.

Корс надулся (ведь эта лисичка усомнилась в его способностях!), но всё же засвистел особым образом, созывая своих.

Не прошло и минуты, как поверхность канавы покрылась расходящимися полосками ряби – это под водой со всех сторон к мостику спешили бобры. Кто бы мог подумать, что их так много в здешних местах!

Около маленького бобрёнка вынырнул здоровенный бобр.

– Что случилось? Обижают? – спросил он, с подозрением поглядывая на лисят.

Корс замотал своей круглой головкой:

– Нет, пап. Тут совсем другое. Послушай, что они говорят…

Фьор прочистила горло и чинно выступила вперёд. Одно дело – говорить с малышом-бобрёнком, и совсем другое – с его отцом. Перед этим она не преминула сделать страшные глаза братцу Ури – чтоб помолчал и не испортил всё дело.

Говорила Фьор коротко и ясно – время поджимало. И скоро будет уже безразлично – согласятся бобры помочь или нет.

– Мы пытаемся спасти одного их наших, – сказала она. – Его поймали люди и тащат к себе в дом. Есть только один шанс: если вы поможете и подточите бревно сваи, чтобы мостик упал, когда по нему будут переходить люди. Тогда они выпустят сетку с лисёнком из рук, а мы его уже вытащим как-то из канавы.

– Вытащить из канавы – не проблема, – усмехнулся усатый бобр. – Проблема подточить сваи. Потому что тогда опять начнутся гонения на бобров.

– И почему мы вообще должны помогать лисам?! – вступил в разговор другой бобр. – Это их дела, а не наши.

– Вы, конечно, не должны, – согласилась Фьор. – Мы просим помочь ему из милосердия. Люди хотят сделать из него шапку…

– Шапку?.. – глаза старого бобра из круглых стали ещё круглее.

Над канавой повисло молчание. Но длилось оно совсем недолго – старый бобр принял решение.

– Когда люди будут здесь? – деловито спросил он Фьор.

– Боюсь, что уже совсем скоро, – вздохнула та. – Они спускаются с нашей горки.

– Мы пилим только одно бревно! – обратился отец Корса к своим. – Вон то, основную опору моста. Все разом, и быстро… Но помните: остальные не трогать. Может, тогда и не догадаются, что это наших зубов дело…

– Спасибо!.. – от души сказала Фьор.

Старый бобр покосился на неё.

– Хитрые вы всё-таки создания – лисы… – вздохнул он. – И не собираешься, да всё равно поможешь! Это надо ж, как повернула… Шапку!.. У меня и бабушка, и дедушка на эти проклятые людские шапки пошли! Я-то понимаю, что это такое… – и добавил с ожесточением, сквозь зубы: – Но больше ни одной шапки не видать им из нашего леса!

Потом бобр прикрикнул на застывших в молчании Фидо и Ури:

– А вы что стоите? Бегите на тот берег, пока бревно не перепилили! Тащите оттуда длинную лиану хмеля, привяжите её вон к той доске в самом начале моста, что другим концом на то самое бревно опирается… затем перекиньте через другое бревно, что на берегу. Спрячьтесь и ждите… Как пройдут мимо люди, да окажутся посредине над канавой, я свистну – дёргайте тогда лиану изо всех сил! Так наверняка получится мост своротить.

Зверюшки работали быстро и слажено. Бобры пилили бревно, лисята принесли длиннющий побег хмеля и сделали, как велел старый бобр, засев потом в укрытии и ожидая знака. Но всё же им ни за что не успеть бы, кабы мальчики не шли так медленно. Виноват был, конечно, младший: он через каждые сто шагов просил брата остановиться и посидеть-отдохнуть, потому что он, дескать, очень устал. Так что когда они достигли злосчастного мостика, всё уже было готово: свая подпилена, доска зацеплена секретной петлёй – их ждали.

– Давай осторожней на мосту, – предупреждал старший младшего. – Он узкий. Нам рядом вместе с сетью не пройти. Так что, идём так: я впереди – ты сзади.

Младший только кивнул, он действительно что-то утомился сегодня. Но как ни осторожно шёл впереди старший, всё получилось так, как и должно было получиться.

Когда они были примерно на середине моста, вдруг резко застрекотала сорока (никто ж не знал, что это Фьор показала ей язык). Старший брат вздрогнул и оступился. Перфидо, который к тому времени давно затих и, казалось, смирился со своей участью пленника, вдруг резко задёргался в сетке, нарушая и без того шаткий баланс. Над водой раздался тихий свист (мальчики его, понятное дело, не услышали), и в ту же секунду лисята изо всей мочи дёрнули за свою лиану-верёвку.