Честное лисье слово

– Твоего брата зовут Фидо? – повторила Фьор, приближаясь ко всей группе.

– Д-да, – ответила малышка, доверчиво глядя на неё – бурая лисичка понравилась ей с первого взгляда, но заговорить с ней первой она бы никогда не решилась.

– Дядюшка-енот! – в волнении выкрикнула Фьор. – Вы подождите, пожалуйста, мы с мальчиками сейчас вернёмся!

Но енот покачал головой:

– Вы уж к нам домой все приходите. Что ж посредине поляны стоять. – И добавил, глядя вслед стремительно удаляющейся лиске: – Ну и дела-а…

Фидо расширял нору. Сделал её более просторной и добавил ещё несколько хорошо замаскированных потайных выходов: один – в стороне, где густые заросли ежевики, другой – под большой елью, а третий – под корягой у самой кромки воды. Последний был особенно удобен, если, например, надо сбить со следу охотничью собаку – выскакиваешь прямо в воду (вода все следы и запахи смывает-уносит) и, пробежав по руслу ручья, выходишь, где тебе нужно. А она пускай думает – в какую сторону ты пошёл.

После недавних страшных событий – облавы и охоты – многие лисы взялись усовершенствовать свои норы, поняв, что безопасность жилища – прежде всего. Но Фидо делал свою нору более удобной не поэтому (вернее, не только поэтому). Он очень хотел предложить Фьор переехать к нему, чтобы жить с нею вместе. А значит, его нора должна быть – само совершенство.

Ури, конечно же, вызвался помогать другу. Так что они вдвоём уже третий день работали, не покладая лап. Лисы как раз закончили маскировать один из выходов – тот, который под ёлкой, когда на них вихрем налетела Фьор.

– Фидо!… И Ури! Идёмте скорее! Там такой… сюрприз! – выпалила она.

Друзья давно не видели лиску такой взволнованной. Она размахивала лапами и подпрыгивала на месте от нетерпения.

– Что за сюрприз-то? – проворчал Ури. – Дай хоть передохнуть немного… И не скачи, не маленькая уже, а говори толком.

Фьор остановилась и глянула на брата с прищуром:

– А ты можешь и не ходить, раз не хочешь. Сюрприз касается одного Фидо.

– Почему это – одного Фидо? – прищурился в ответ Ури. – А я, что, рыжий, что ли?

– Вот именно, что рыжий, – засмеялась Фьор, – и потом, у тебя уже есть сестра.

– Причём тут сестра? – не понял брат.

– А при том… – Фьор повернулась к Фидо, который, стоя рядом с другом, молча ей улыбался. Он явно смотрел на неё с обожанием, но сейчас лисичке было не до этого. – Там твоя сестра… нашлась, – проговорила она. – Та маленькая, что со старым псом выступала сегодня на полянке. Они сейчас у дядюшки-енота.

Фидо перестал улыбаться. Глаза его округлились и стали тревожными и печальными. Они с Ури видели сегодня мельком выступление бродячих артистов, когда делали перерыв в своей работе. Но подумать, что та маленькая танцовщица – его сестра, он даже представить себе не мог. Как это может быть?! Ведь ему же сказали, что мама его погибла под копытами лошадей…

Боясь поверить в чудо, Фидо выдохнул одними губами:

– Ты это точно знаешь?

– Точно. Практически, уверена, – Фьор нетерпеливо перебирала лапами. – Ну, бежим!..

И они побежали. Фидо нёсся впереди всех. За ним, отставая лишь на пару шагов – Фьор, и последним – Ури.

Дядюшка-енот со своими новыми постояльцами только успел добрести до дверей своего дома, когда им наперерез вылетела тройка лис. Запыхавшись, они остановились перед «артистами», и три пары глаз просто впились в маленькую лисичку, которая, оробев, попятилась назад. Глаза малышки перебегали с Ури на Фидо и обратно, пока окончательно не остановились на Фидо.

– Это… ты? Фидо?.. – нерешительно произнесла она.

Молодой лис шагнул вперёд, обнял сестру и прижал к себе. Никаких сомнений в том, что она – именно его сестра, у Фидо даже не возникло, ведь она так напомнила ему маму…

Остальные стояли, в молчании созерцая эту сцену, пока дядюшка-енот не сказал:

– Что ж так стоять-то… Пойдёмте, угощу вас орехами. И яблок мой внучок целую кучу натащил. Всё с хутора гостинцы… Любят его там.

Некоторые из присутствующих вовсе не любили орехи, но из уважения к старому еноту не стали привередничать. Так что все расселись вокруг большой миски и завели вежливую беседу. Немного погодя домой явился Веня и принёс большую спелую грушу, что явно указывало на то, что и сегодня он целый день пропадал в гостях у Ники. И ему наперебой стали рассказывать о произошедших событиях. Веня слушал, кивал, а потом произнёс:

– Наверное, день сегодня такой… «Событийный».

– Ну да, – отозвалась Фьор. – Я так рада за Фидо… и за малышку тоже, конечно.

– Не, я не про то, – помотал головой енотик. – Вернее, не только это… – Он, похоже, сбился, и не знал, как объяснить то, что было у него на уме. – Ну, в общем… Мы теперь – за-по-вед-ник.

Выговорив трудное слово, он вздохнул и откинулся на спинку деревянного дивана, который смастерил для него когда-то дедушка (да-да, дядюшка-енот тоже был очень «рукастым», так что у Вени это было наследственное).

Все замолчали и воззрились на младшего енота.

– Заповедник? – медленно повторил енот старший. – Это уже наверняка?

– Наверняка, – кивнул Веня. – Никина мама так сказала.

– А что такое – заповедник? – спросил Ури. Он не понял, почему это сообщение так взволновало дядюшку-енота, и о чём вообще толкует его внук.

– «Заповедник» – это очень хорошо, – сказал старик. И объяснил, что когда какая-то территория объявлена заповедником, то никто не может тронуть её жителей, и люди перестают беспокоить проживающих там зверюшек. Те сами устанавливают свои правила и живут по своему разумению.

– Значит… на нас больше не будут охотиться?! – заверещала от радости маленькая лисичка. Видно было, что она кое-что знала о тяготах лисьей жизни.

– Правильно, детка, – подтвердил дядюшка-енот.

А старый пёс испустил долгий вздох облегчения:

– Да неужели, наконец, свершилось… Так давно об этом говорили, а всё – охота за охотой… Я думал, никогда они такого закона не примут. Люди – да чтобы в чём-то сами себя ущемили или ограничили… – он удивлённо покачал головой. – На моём веку такого ещё не было.

– Люди – они разные бывают, – изрёк Веня. – Вот Никина мама как приехала, так и стала добиваться… Те-то, другие – да, давно обещали, но не делали… А она смогла… чтобы сделали для нас, коренных жителей – хорошо. Тут ещё, она сказала, и последний пожар помог…

Маленький енот говорил, как большой. Он хорошо разбирался во многих вещах, и все его внимательно слушали.

«Как же он вырос за это время, – подумала Фьор. – А мы и не заметили».

Было уже поздно, и все стали расходиться. Маленькая лисичка осталась на эту ночь в доме енотов, вместе со старым псом. Но на следующую ночь брат уже обещал забрать её к себе.

– Завтра мы с Ури закончим ремонт, и ты переедешь в мою нору… В нашу нору, – заверил он маленькую сестрёнку и посмотрел на Фьор.

Они с нею успели переговорить в этот вечер, и бурая лисичка приняла приглашение своего лучшего друга разделить с ним жилище и начать новую жизнь. Теперь в эту жизнь вошла и крошка-сестричка. Так что Фидо чувствовал себя абсолютно счастливым.

На завтра у лис было назначено ещё одно важное дело, но пока это было ещё секретом.

Поздним утром Фьор забежала к енотам и увела с собою маленькую лисичку.

– Я буду скучать без тебя, – завздыхал старый пёс, провожая её.

– А я каждый-каждый день буду тебя навещать, чтобы ты не скучал, – пообещала малышка. – И мы же всё равно будем давать с тобой концерты, правда? Чтобы и никто тут не скучал!

Старый пёс улыбнулся.

– Конечно, кроха. Будем. Обязательно.

И маленькая лисичка заспешила вслед за Фьор. Около её нового дома их ждали Фидо и Ури.

Фидо сказал:

– Знаешь, сестричка, мы подумали, что тебе нужен не только новый дом, но и новое имя.

Ещё вчера друзья столкнулись с этой проблемой. Когда кто-то из них попытался выяснить, как же зовут сестру Фидо, она пожала плечами и, подумав немного, предположила:

– Наверное, Малышка… А может быть, Малютка… Или Кроха… Дедушка-пёс по разному называет. Надо у него спросить.

Но старик только развёл лапами:

– Не успела ей мамка имя придумать. А мне и невдомёк, что оно нужное… Вы уж сами как-нибудь…

Так что юные лисы, ставшие теперь её семьёй, решали, какое же имя будет носить лисёнок-малютка.

– Может быть, Трова? – предложил Ури. – А то Трователла^хх) – слишком длинно.

Он считал, что имя должно отражать суть лисьего ребёнка. А Трователла означало «найдёныш».

– Ммм… Не знаю, – засомневалась Фьор и взглянула на Фидо. – А тебе такое имя нравится? – повернулась она к маленькой лисичке.

Та смотрела на брата.

– Я хочу, чтобы ты мне имя подарил. И я его буду носить с радостью, – заявила она.

– С радостью… – прошептал Фидо. – Да… Ты права. Твоё имя – Джойа^ххх). Честное лисье слово!

– Ура-а! – закричала малышка. – Меня зовут Джойа! Значит – Радость! Какое замечательное имя подарил мне мой брат!

Прошло совсем немного времени, и весь лес уже знал, что в норе Фидо и Фьор появилась малышка по имени Джойа. И это имя очень ей соответствовало, потому что где бы она не появлялась (а Джойа, конечно же, быстро перезнакомилась со всеми соседями), всюду слышался смех и шутки, и настроение становилось прозрачно-радостным, словно каждый получал от маленькой лисички по подарку.

Она быстро усвоила знаменитый пароль своей лисьей семьи. И когда ей надо было кого-то в чём-то убедить или просто от избытка чувств, она повторяла: «Честное лисье слово». Очень скоро все соседи поняли, что в этих словах нет никакой хитрости или подвоха, а есть чистосердечная клятва… Ну, разве что с маленькой долей лукавства – иногда.

Эпилог

Тем, кто хочет узнать, что было потом с нашими знакомцами – обитателями леса у большого озера, а также с их соседями, людьми, я с удовольствием это расскажу.

Никина мама, которая поначалу приехала к своему брату только на лето, осталась здесь насовсем. Потому что решила, что дело, которое она с таким энтузиазмом продвигала, то есть объявление территории вокруг озера заповедной – это дело её жизни. И она теперь ответственна за всех зверей, проживавших в этом месте. Они с Никой выкупили дом соседей (тех самых, с чьими детьми воевал когда-то Филип), и переехали туда, вместе со всеми многочисленными зверушками, которыми постепенно наполнился их дом. Ведь если человек любит зверей, они это чувствуют и тоже его любят. И когда в их звериной жизни что-то не так (например, кто-нибудь из них заболел), они ищут спасения и помощи именно у таких людей – своих друзей.

Брат Никиной мамы – как вы уже догадались, это папа двух братьев, Филипа и Макса – поначалу был совсем недоволен тем, что лес вокруг его дома стал заповедным, а значит, охотиться тут больше было нельзя, в том числе и ему. Но, получив должность директора Заповедника, он проникся важностью порученного дела и стал таким же защитником местной фауны и флоры, как и его сестра. Так что наши лисички теперь могут жить спокойно и растить своих детей – ни один человек с ружьём больше не придёт в лес и не выкурит их из собственного дома.

Филип уже такой большой, что уехал в город учиться, и приезжает только на каникулы. Однако, поскольку пример отца для него очень важен, то взгляды мальчика поменялись – он больше не стремится ловить зверей, а скорее наоборот – готов помешать любому, кто возьмётся за такое дело. Что уж говорить о Максе, который давно относится с уважением к лесным жителям! Хотя он и скучает порой по брату, с которым так дружен, вообще-то скучать ему некогда. Он много учится, потому что хочет стать ветеринаром, чтобы всегда суметь помочь своим четвероногим друзьям. А по Фьор ему скучать не приходится: лисичка приходит к нему в гости. Но только когда сама захочет.

Веня по прежнему дружит с Никой и частенько наведывается на хутор, чтобы поиграть с ней. Хотя оба изрядно подросли, и Ника давно прекрасно выговаривает все буквы и слова, девочка и её друг енотик отлично понимают друг друга, и для них огромное удовольствие – быть вместе. Заодно Веня приносит в лес все новости из мира людей и рассказывает Нике новости лесные, а та, в свою очередь, передаёт их маме. Так что все всегда в курсе, что происходит у соседей.

Дядюшка-енот тоже иногда наведывается на хутор вместе со своим внуком. Хотя в последнее время всё реже и реже – стар становится, видно, ходить стало трудно. Особенно с тех пор, как умер его друг, старик певец, к которому он неизменно захаживал в гости.

Да, я забыла сказать, что старый пёс прожил остаток жизни на хуторе. И жизнь его там была наполнена радостью и любовью, как он того и заслуживал. Пёс сразу подружился с этими людьми – с того самого первого раза, как пришёл сюда вместе с енотами. И Ника, и её мама просто души не чаяли в этом старике, который порой вечерами садился возле дровяной колоды и, отбивая лапами ритм, пел хриплым голосом обо всём, что повидал за свою долгую жизнь. Иногда маленькая лисичка Джойа тоже приходила и танцевала под эти песни. Тогда на хуторе царило такое веселье, что трудно передать. Она вообще очень весёлая, эта Джойа. Обитатели хутора видели её плачущей только один раз: когда умер старый пёс.

Ещё из лесных зверей умерла только старая крыса Топона, с западного берега озера. Та самая, чью нору осаждал когда-то Перфидо. Видно, время пришло. Но она и вправду была очень старая. Выдра Лутра, напротив, совсем не стареет и наводит свои порядки на всём западном берегу – характер-то у неё – ого-го!

Все эти новости принесла на хвосте сорока, которая везде летает, всё видит и всё знает. Не знает она ничего только о диковинном звере Скунсе, который неизвестно откуда пришёл и также неизвестно куда ушёл. Впрочем, Лутра, наверное, вздохнула с облегчением.

Все знакомые лисы находятся в добром здравии, включая родителей Фьор и Ури. Эти уж давно ждут не дождутся, когда же их дети подарят им внуков: теперь-то у них есть время и охота нянчиться с малютками. Но до этого, похоже, ещё далеко.

Фидо и Фьор живут душа в душу, как молодая пара, и воспитывают маленькую Джойу. Хотя, она теперь уже и не такая маленькая. Занимается спортивными лисьими танцами и в этом не знает себе равных. Ещё она занимается всеми возможными видами спорта, какие только смогла придумать. И на каждый вид спорта у неё свой тренер. Например, она очень любит плавать (в отличие от Фьор). И учит её этому, конечно же, молодой бобр по имени Боб, кто же ещё! Джойа такая способная ученица, что Боб просто не нахвалится. Ещё бы! Где вы видели лису, которая умеет нырять и плавать под водой, как самый заправский бобр!

Для бобров, как и для всех, настала золотая пора. Никто больше не устраивает «гонения», и они строят свои хатки и на озере, и на канаве – в общем, где хотят.

Прыжками в длину и высоту с Джойей занимается Ури. Кроме того, он учит её метать снаряды. И в меткости Джойа уже может сравниться с самой Фьор, чей меткий бросок орехом прямо в пасть куницы всегда приводит ей в пример Ури. Он столько раз рассказывал ей об этом, что другая лисица давно бы возмутилась или заскучала, но только не Джойа. Эта только смеётся и отшучивается… наверное потому, что она очень любит Фьор и Ури.

А ещё Джойа занимается… акробатикой и лазанием по деревьям. Да, я ещё чуть не забыла про джиу-джитсу! И всем этим с нею занимается… кто бы вы думали? Правильно. Перфидо, собственной персоной. Только, если быть точным, теперь его зовут по-другому. Сфидо^хххх) – вот как его зовут! И знаете почему? Потому что уже давно, ещё тогда, когда Джойа только поселилась у Фидо и Фьор, к ним как-то заявился Перфидо и попросил их об одном одолжении. А именно – переименовать его.

«Все мои несчастья оттого, что меня неправильно назвал отец, – сетовал он. – Я не хочу больше зваться Перфидо, потому что следуя этому имени просто вынужден быть «Коварным». Назовите меня как-нибудь по-другому. Вы же подарили Джойе её имя, и она стала счастливой и радостной. Помогите и мне. Пожалуйста». И он повесил голову.

Фьор тогда вновь стало жалко этого лиса, вечно мечущегося между добром и злом, и она предложила ему немножко изменить старое имя и зваться отныне Сфидо, что значило «Вызов». «И то лучше», – удовлетворённо проворчал бывший Перфидо, и стал упорно вколачивать в головы местного населения это новое имя. Тем самым он бросал всем вызов, оправдывая свой выбор. Но теперь всё было совсем иначе.

Понемногу все привыкли так его называть, и сам Сфидо настолько изменился вместе с именем, что это было просто чудо.

Так вот. Сфидо занимается с Джойей тем, что лучше всего умеет делать именно он. И находит в том огромное удовольствие. Однако, Ури, похоже, ревнует – ему хотелось бы быть главным тренером маленькой лисички, и чтобы все остальные отошли в сторонку.

«Не дави на малышку, братец, – просит его Фьор. – И не ссорься со Сфидо. Каждый даёт Джойе, что может».

А Фидо она как-то сказала с улыбкой: «Наш Ури, кажется, влюбился…» и покачала головой.

Сам Фидо занимается с сестрой разными языками, какие знает сам, особенно человеческим. «Это важное умение, сестра, поверь мне», – говорит он. И Джойа верит брату и старается вовсю. Ещё Фидо и Фьор учат её считать, читать и писать. Короче, скучать той никогда не приходится.

Но иногда наступают такие моменты, когда все занятия и визиты откладываются. Фьор и Джойа идут на плоскую полянку на вершине ближайшей горки и танцуют, танцуют вдвоём. Обычно это случается в лунные ночи, когда их тени ложатся на землю тёмными серпами, а ветерок пробегает легко, словно гладит по шерсти. И есть в воздухе нечто такое, что заставляет дышать полной грудью, наполняет радостью и лёгкостью.

Те, кому довелось видеть это зрелище, не забывают этого никогда. Только таких счастливцев совсем немного, ибо лисички стараются устраивать свои «волшебные танцы» без свидетелей. Единственные, кому они всегда разрешают присутствовать на этом действе – это Фидо и Ури. Ну, изредка ещё Веня.

Вот, пожалуй, и все новости о наших знакомцах, которые я хотела поведать. Ах, нет, есть ещё одна, сама последняя новость. Для всех она пока секрет, но я вам, так и быть расскажу. Ещё не догадались?

Дело в том, что скоро маленькая лисичка Джойа перестанет быть самой младшей в семье. Для кого-то она станет… тётей. Потому что жизнь продолжается и никогда не останавливается. Честное лисье слово!