Читать книгу: ««Оптимизация» высшего образования в России: преподаватели вузов и их классовый профсоюз «Университетская солидарность»», страница 3

3. Положение университетских преподавателей в условиях «оптимизирующих» реформ 2012–2018 гг

3.1 Занятость

3.1.1 Массовое сокращение рабочих мест

«Дорожная карта» призывала сократить к 2018 г. 44 % преподавательских ставок. В мае 2018 г. В. Тиллес, преподаватель физики Югорского государственного университета и сопредседатель Унисола, на специальном заседании Президентского совета по развитию гражданского общества и правам человека сообщила, что по официальной статистике с 2013 г. было сокращено 125 000 ставок, или почти 40 % штатных преподавательских должностей вузов или их эквивалент. И сокращения по-прежнему продолжались⁴⁷.

В «дорожной карте» не уточнялось, как предстояло сократить преподавательские ставки. Администрация, по всей видимости, должна была импровизировать. Одним из распространенных методов было сокращение штатных ставок до трех четвертей, половины и даже до четверти ставки, а зарплата и нагрузка при этом какое-то время оставались неизменными, хотя ненадолго.

Такой метод предоставлял администрации несколько преимуществ, поскольку различные количественные показатели, по которым министерство оценивает вузы, рассчитываются, принимая знаменателем количество преподавательских ставок. Это был удобный способ продемонстрировать соответствие министерским показателям эффективности. Помимо прочего, он позволял ректорам показать, что зарплаты растут в соответствии с майскими указами. Преподаватель физики МФТИ М. Фейгельман отмечал, что в 2015 г. многие преподаватели вдруг оказались на 0,7 ставки. «При этом оклад обещали оставить прежним, но и часы преподавания не уменьшились. Это вызвало у сотрудников недоумение, и тогда им объяснили, что вуз таким образом пытается выполнить президентский указ о повышении зарплаты. На бумаге оплата полной ставки повысится, но так как сотрудник переоформлен на 0,7 оклада, то расходы не изменятся»⁴⁸. Этот метод также позволял ректорам продемонстрировать сокращение штатных ставок, не создавая дефицита преподавателей и увеличивая соотношение преподаватель-студент.

Другим преимуществом этого метода было то, что он позволял избежать, или хотя бы уменьшить, сопротивления со стороны преподавателей, которые могли оптимистично рассматривать происходящие изменения как некую формальность. Согласно трудовому законодательству на такие изменения условий занятости требуется согласие работника. Но соотношение сил в вузах, да и в государстве, таково, что преподаватели почти всегда дают свое согласие. Но оскорбительный характер сокращения ставок все-таки убедил отдельных преподавателей, особенно пенсионного и постпенсионного возраста, уйти «по собственному желанию».

Еще одним методом была замена должности преподавателя, например, на методиста. Несмотря на протесты Унисола, в 2017 г. такая судьба постигла, например, всех преподавателей кафедры иностранных языков МФТИ⁴⁹. Ранее, в мае 2015 г., ректор Уральского федерального университета дал понять, что будет сокращено 700 преподавательских ставок. Но он заверил председателя профкома Унисола Д. Трынова: «Мы планируем сокращать не преподавателей. Мы будем сокращать не людей, а будем сокращать ставки». Протест, организованный профсоюзом, привлек внимание заместителя председателя Комитета по образованию Государственной Думы В. Бурматов, что на некоторое время приостановило план ректора. Но, как вспоминает профсоюзный активист вуза А. Ладыгин, после визита премьер-министра Медведева, который выразил одобрение курса ректора, Бурматов понял свою ошибку, и «процесс пошел полным ходом. Официально никого не увольняли. Просто […] была спущена директива всем заведующим кафедрой, а они находятся на контракте, люди зависимые, ректор регулирует длину их поводка, поговорить в частном порядке с преподавателями, особенно с пожилыми, кто достиг пенсионного, постпенсионного возраста. Профсоюз вел очень активную работу с преподавателями. Мы им объяснили, что это нарушение Трудового кодекса, что руководство не сможет их уволить. Тем не менее, к сожалению, основная масса преподавателей повела себя достаточно пассивно в этой ситуации. Она пошла на уступки университету. И, как следствие, сейчас вопрос стоит (по моей кафедре) о том, что в течение года планируется сократить до мая 2016 года из 17,5 ставок, которые были изначально, 7,5 ставок. Это фактически уход совершенно конкретных людей по истечении их срока. Планируется слияние целого ряда институтов и факультетов опять же в целях оптимизации. В общем, конца и края этому не видно. Это такая политика отрезания хвоста собаки по частям»⁵⁰.

Преподавателю, отказавшемуся принять эти изменения, грозило попасть в категорию неугодных, которым не продлят контракт. И на самом деле это стало широко распространенным методом сокращения рабочих мест: по завершении пятилетнего контракта преподавателя его должность ликвидировалась методом необъявления конкурса. Обращавшимся в суд объясняли, что работодатель имеет право определить список должностей в своем учреждении⁵¹. А администрации проводили эти сокращения, не выплачивая компенсаций, предусмотренных Трудовым кодексом в случае «массовых сокращений» (до трех месячных заработных плат), и не выполняя остальных обязательств, предусмотренных законом.

Все это происходило с молчаливого согласия Роспрофобра, самого многочисленного профсоюза в области образования с пятью миллионами членов, в том числе и высшим управленческим персоналом вузов и школ.

3.1.2 Бесконечный испытательный срок

В этот период годичные трудовые договора стали широко распространенной, хотя и не совсем универсальной, нормой.⁵² (А еще с другими преподавателями заключались гражданско-правовые договора для выполнения определенной работы за еще меньшую зарплату). В результате высококвалифицированные преподаватели, некоторые, проработавшие десятилетия в данном вузе, оказались на «коротком поводке» – по сути, на постоянном испытательном сроке. «Теперь мы оказались в «подвешенном» состоянии, чего не было даже при коммунистическом режиме или при Ельцине», отмечает политолог Санкт-Петербургского госуниверситета.

В статье 332 Трудового кодекса говорится, что договор с преподавателями университетов может заключаться на ограниченный или неограниченный сроки. С другой стороны, ст. 70 прямо запрещает установление испытательного срока для работников, нанятых по конкурсу. А повторное заключение контрактов сроком на один год – это, по сути, постоянный испытательный срок. В коллективном договоре 2015–2017 гг., заключенном между Роспрофобром от имени преподавателей и министерством, рекомендуется делать нормой договор на неограниченный срок, а краткосрочные договора заключать на срок не менее трех лет. Но каких-либо попыток обеспечить выполнение договора со стороны Роспрофобра не предпринималось. В этом колдоговоре также написано, что если стороны не могут договориться о длительности контракта, то договор заключается на неограниченный срок.⁵³ «Но в России, – объясняет В. Тиллес, – Трудовой кодекс – это одно, а жизнь университетского преподавателя – это другое. Что касается массового профсоюза, то это не профсоюз, а всего лишь имитация».

В очень редких случаях годичные контракты были успешно опротестованы в суде.⁵⁴ Но даже когда суды расположены к преподавателям, этот путь требует большой смелости, поскольку опыт показывает, что решительно настроенная администрация найдет другой способ избавиться от «смутьяна». Администрация Балтийского федерального университета в Калининграде недвусмысленно заявила социологу А. Алимпиевой, уволенной после двадцати лет работы в университете, что «любого человека можно уволить на чисто формальной основе», когда она проинформировала руководство о своем намерении оспорить свой краткосрочный контракт.⁵⁵

Конкурсы на заключение годичных контрактов, безусловно, могут быть и зачастую являются простой формальностью. Но преподаватели ясно осознают, что такие контракты дают возможность администрации легко избавиться от «нелояльных» сотрудников. Как уже отмечалось, это можно сделать, просто не объявив нового конкурса на замещение «вакантной» должности, когда закончится текущий договор.⁵⁶ И если по какой-то причине этот метод не подходит, например, потому, что курсы, предусмотренные этой должностью, очень нужны, то можно найти кандидата со стороны, выбор которого гарантирован, какой бы ни была его квалификация. Или же можно произвольно изменить требуемую квалификацию для данной должности и тем самым исключить попавшего в немилость преподавателя в пользу человека со стороны.⁵⁷

Этот метод дисциплинарного воздействия на преподавателей стал возможным благодаря концентрации власти в руках администрации вузов за предыдущие годы, лишившей преподавателей той меры влияния на назначение и повышение в должности сотрудников и заведующих, которая им досталась после ликвидации Советского Союза. Министерским решением эти вопросы были переданы ученым советам, в которых, как правило, преобладают административный персонал и зависимые от начальства преподаватели, и которые могут принимать решения, идущие вразрез даже с единодушной рекомендацией кафедры или факультета.

Хотя дискриминация запрещена и Конституцией и Трудовым кодексом, судьи, даже когда им предоставлены неоспоримые доказательства, отказываются вмешиваться в подобные решения ученых советов, ссылаясь на тайное голосование, которое не позволяет раскрыть мотивы голосующих.⁵⁸ А если пострадавший преподаватель обращается в министерство, его ждет ответ: университетская автономия не позволяет вмешиваться.

Парадоксально, а может быть и нет, что пока число преподавателей в вузах уменьшалось, увеличивалось число административных должностей. Профсоюзный активист МФТИ отмечал в 2015 г., что «из обсуждений в ректорате МФТИ мы узнали, что количество руководящих и административных работников в МФТИ больше, чем количество штатных преподавателей. Для примера: рост административных штатов в МФТИ в последние годы привел к тому, что получение подписи на документе стало занимать не один-два дня, а от недели до месяца, так как требуется согласование всё большего и большего числа бюрократов на одной бумаге».⁵⁹ В Югорском госуниверситете, отмечала В. Тиллес, «у нас 180 преподавателей и 100 начальников, восемь юристов и пять проректоров, каждый из которых зарабатывает 450 000 рублей».⁶⁰

Как и можно было ожидать, ненадежность положения преподавателей, возникшая из-за этих изменений, подорвала их профессиональную автономию и отрицательно воздействует на рабочий климат, усиливая тенденцию к атомизации, что сильно препятствует развитию профсоюза, способного отстаивать их интересы. «Психологическая обстановка очень тяжёлая. Для того чтобы добиться от ректора совершенно законной выдачи штатного расписания, в котором нет никаких персональных данных, для того чтобы зафиксировать массовое сокращение, профсоюзу нужно совершить подвиг или жить в суде. Всё это создаёт в университетах атмосферу страха: достаточно уволить нескольких преподавателей, выражающих мнение, отличное от «правильного» ректорского».⁶¹

Ячейка Унисола в Высшей школе экономики в Москве отмечала, что «трудозатратная процедура прохождения конкурса ППС каждый год создает нервозную и нездоровую обстановку в наших подразделениях, отвлекает преподавателей от их непосредственных рабочих задач и унижает бюрократизмом и бессмысленностью».⁶² О царящих в вузах бесправии и произволе, А. Алимпиева сказала: «Помимо того, что здесь есть политическая подоплека, есть и конкретная социальная незащищенность вузовских педагогов. Мы никто, мы ничто, у нас контракт на год, никто нас не должен предупреждать за два месяца, нам вообще никто ничего не должен. Это нормально? Последние годы идут сокращения. Почему? Потому что Путин сказал, что нужна такая-то зарплата, а чтобы этого добиться, они урезают ставки и увеличивают нагрузку. И в итоге получается, что дворник лучше защищен, чем педагог… Полное ощущение совка. Даже хуже»⁶³.

И как часто бывает, различные меры государственной политики в сфере высшего образования действуют вразрез друг другу. Нестабильность занятости, а также колоссальная рабочая нагрузка преподавателей (см. дальше) препятствуют полноценной исследовательской деятельности. Проведение серьезных научных исследований, не говоря уже о формировании научных традиций и школ, требует долгосрочного планирования и продолжительных усилий. Но «вместо того, чтобы думать о фундаментальных вопросах и работать над долгосрочными проектами, – отмечает социолог И. Ясавеев, – преподаватели озабочены тем, чтобы поскорее опубликоваться, продемонстрировать свою активность и остаться на своем месте»⁶⁴.

3.2 Оплата труда

3.2.1 Уровень заработной платы

В 2018 г. правительство заявило, что средняя заработная плата преподавателей вузов поднялась до двух средних зарплат в регионах в соответствии с майскими указами президента. А Росстат сообщила, что средняя зарплата вузовских преподавателей по стране в 2018 г. составляла 82 486 рублей или 217,7 % от средней зарплаты.⁶⁵

Но многое заставляет усомниться в этом утверждении. Унисол провел опрос по зарплатам преподавателей в сентябре и ноябре 2017 г. и продолжал собирать данные в течение почти всего 2018 г. Опрос обнаружил, что средняя зарплата (до вычета 13 % налога) составляла 38 000 руб., что было меньше даже одной средней зарплаты по стране в 2017 г. (39 144 руб.). (Респонденты, в основном доценты, прислали фото своих расчетных листов.)⁶⁶

В канун предстоящих президентских выборов в марте 2018 г. были предприняты дополнительные усилия с целью повышения зарплат работников социального сектора. Неудивительно, что средний размер зарплат в декабре 2017 г., по опросу Унисола, был значительно выше, чем в предыдущие месяцы – в среднем 57,630 рублей. Это объяснялось, главным образом, необыкновенно высокими премиями конца года. Активист профсоюза в МГУ В. Дикарев отмечал тогда, что «у многих есть разные надбавки, но эта выплата не укладывалась ни в какую логику. По расчетам активистов МГУ, весь научный и преподавательский состав получил пятикратный месячный оклад».⁶⁷

Но эти неожиданные выплаты оказалось временными. Зарплаты вообще еще сильно отставали от обещанных майскими указами. В апреле 2019 г. местное отделение «Альянса учителей» Татарстана («виртуальный» профсоюз А. Навального) подало жалобу в Госинспекцию труда о низких зарплатах преподавателей вузов – от 15 000 руб. до 25 000 руб. в месяц – намного ниже средней по региону – 35 000 руб.⁶⁸ Даже в МФТИ, где зарплаты были сравнительно высокие для России, обычный доцент получал в октябре 2018 г. 75000 руб. – чуть меньше средней зарплаты по Москве.⁶⁹

Для того, чтобы продемонстрировать исполнение майских указов, помимо одноразовых премий и чистой фальсификации цифр, использовались и другие разнообразные методы. Среди них было решение Росстата от 2015 г. изменить метод расчета средней зарплаты по регионам включением доходов работников обширного неформального сектора, доля которых по некоторым оценкам составляет пятую часть всех занятых, и которые являются самыми низкооплачиваемыми работниками страны. ⁷⁰

Внесли свой вклад и администрации вузов. Уже упоминавшийся классический метод заключался в том, чтобы перевести преподавателей с полной ставки на неполную, но с сохранением прежней заработной платы, что формально увеличивало зарплату, рассчитанную на основе полной ставки. Другой метод заключался в том, чтобы перевести преподавателей на гражданско-правовые договоры, по которым оплата производится за отдельный курс или за определенное количество часов – эти работники и их зарплаты не входили в расчет средней зарплаты преподавателей по вузу. Еще одним популярным методом было приписывание какой-то доли преподавательской ставки высокооплачиваемым работникам администрации, общий доход которых затем включался в расчет средней заработной платы преподавателей.⁷¹ Этим объясняется призыв Унисола пользоваться расчетом медианного уровня зарплаты вместо средней.

Сопредседатель Унисола историк П. Кудюкин так описал типичную сцену общего собрания вуза в этот период: «…Ректор или проректор гордо называет на собрании коллектива размеры средней заработной платы, в зале начинается шум – присутствующие начинают искать счастливцев с такой оплатой или просят «показать такого доцента»⁷².

Майские указы не сокращали той пропасти, которая разделяет зарплаты высших руководителей вузов и преподавателей. Профессор философии Саратовского государственного университета В. Афанасьева писала в 2017 г.: «Нищета большинства особенно очевидна на фоне всем известного финансового благополучия вузовских администраций, бесстыдство которых позволяет им иметь зарплаты в десятки, а иногда и в сотню раз превышающие зарплаты своих подчиненных, – зарплаты, которых в России не удостаиваются даже гении. Это противоестественное и безнравственное расслоение является еще одним немаловажным источником недоплат преподавателям»⁷³.

Другая проблема – произвольные различия в зарплате преподавателей, занимающих схожие должности и выполняющих, по сути, такую же работу. Эту практику признала публично министр образования О. Васильева в 2017 г.: «Мои коллеги, департамент контрольноревизионной деятельности, сделали уже целую подборку схем, как руководство вузов, повышая достаток только отдельных, приближенных преподавателей, фактически не повышает зарплату педагогического коллектива. По принципу – у тебя 20, у меня 120, а средняя у нас 70».⁷⁴ Такие различия не всегда объясняются фаворитизмом администрации по отношению лишь к отдельным преподавателям. Например, в Санкт-Петербургском Горном университете оплата труда всех преподавателей «профильных» (инженерных) факультетов в три-пять раз превышают зарплаты преподавателей гуманитарных факультетов.