Читать книгу: «Нуждается в починке», страница 4

по указаниям сломанного навигатора…

«Я впадаю в детство… по подбородку сок…»

Я впадаю в детство… по подбородку сок алычи и дыни. Жарко гудит июль…

«Петушок или курица?!» – выдернутый колосок. А на кухне бабуля хлопочет среди кастрюль.

Мальчишки на дальность бросают камни в овраг. Я разбегаюсь не глядя… здравствуй, асфальт! Колени в зеленке, на ниточке самолет. Вместо воздушного змея – воздушный флот…

Все как надо, все живы и, кажется, мы растем.

И как будто знаем, зачем и куда расти!

Пообедать наскоро, косы переплести и нырнуть в трепещущий марлей дверной проем.

А потом?

Под вечерний стрекот кузнечиков во дворе упустить случайно пару десятков лет, словно их и не было. Дыры в календаре инкрустированы фантиками от конфет.

Ну а взрослости не усвоено ни на грош, одеяло лишь маловато.

На этом все.

Утомительно парит.

Потопоподобный дождь не отмоет морщины, прочерченные быльем.

Маленьким мальчикам стукнуло тридцать три.

Это не веха, просто две цифры в ряд.

Втоптаны в грязь бумажные корабли,

Выброшен за борт янтарно-бесценный клад.

Недоцифрованные

Вот мы стоим здесь, воинственные романтики,

недоцифрованные, бессанчопансные…

Детство на память оставило только фантики,

былью примятые, сине-зелено-разные.

Юность прощается – пару ступенек в будущность

и шею свернет, оступившись на верхнем ярусе.

Молодость, говорите? Ну, разве молодость…

благо, сейчас ее тянут до самой старости.

Что же мы ищем, спросите? Если б знали мы…

Кто-то ответит надсаженным голосом с пафосом:

«Правды и справедливости!» – аномалии

эти давно уже всем без особой надобности.

Может быть, вечности или хотя бы верности?

Или ответов на вызовы экзистенции?

Или возврата к утерянной откровенности

в обществе нарастающей конкуренции?

Может быть, так… и немножечко понимания,

и ощущения собственной сопричастности.

не повсеместно грохочущего признания,

просто присутствия в чьей-то обойме важностей.

Но это вторично. А первопричина данного

набора исканий до пошлого тривиальная

(как в детсаду на тарелочке кашка манная):

бросает нас в дрожь не от говора поминального,

не от угроз межпланетными катаклизмами,

не от военных конфликтов и дискриминации…

Страшно остаться захоронёнными заживо

в ворохе нерасчищенной информации.

Страшно остаться имперсональными никами.

Страшно остаться безгласыми невидимками.