Читать книгу: «Связь, запретная прошлым», страница 3

Я хочу в душ. Немедленно. Смыть с себя это всё.

– Алиса, потом. Пожалуйста. Давай домой, – я схватила её за руку и повела прочь из коридора.

К чёрту его.

К чёрту этого засранца.

Пожалуйста, судьба, не смейся надо мной.

Не приводи его больше в мою жизнь.

Этот позор я не переживу.

Я тащила Алису сквозь весь особняк к выходу, пока она вызывала такси. Не передать словами, какое отвращение я чувствую – и к себе, и к нему.

Надеюсь, я не увижу его в кампусе. Хотя бы месяц.

И, пожалуйста, пусть никто об этом не узнает. Кроме Алисы… и моего дневника.

Я хочу забыть этот день.

Но понимаю: это невозможно.

Теперь мне придётся пересилить себя.

И принять свой позор.

Я даже слышать ничего не хочу об этом мерзавце.

Ничего.

4 глава

Желание – это начало всего. Тот, кто по-настоящему хочет, не остановится ни перед чем.

Итан.

– Давай, Ной! Не развешивай сопли! Осталось всего два круга! – орал тренер на весь стадион.

Как мы и ожидали, мистер Эшторн не собирался прощать Ною вчерашнее послабление в диете. Алкоголь-то не под запретом в межсезонье, но не в таких дозах, какие он влил в себя.

– Будешь так лениться – отправлю на скамейку запасных. Там и продолжишь распивать свою дрянь! – не унимался тренер.

Ной не возражал. Во-первых – у него попросту не было сил. Во-вторых – перечить тренеру себе дороже.

Мы с парнями уже закончили свою часть – лёгкий трёхкруговой бег, – теперь просто разминаемся. А Ной бежит уже пятый. И, кажется, скоро будет грести носом по дорожке.

Он еле двигал ногами, хрипло дышал, всё тело блестело от пота. Футболка промокла насквозь, волосы растрёпаны, лицо обмякло.

Похмелье у него было знатное. У меня обошлось лёгким головокружением – пара глотков газировки, и всё прошло. А вот Ной проглотил кучу таблеток – толку ноль.

Я смотрел, как он добегает до финиша пятого круга… и в голове снова всплыл её образ.

Та девушка. Злая. Оскорблённая.

Не знаю, что на меня нашло, но когда услышал, что Мэйсон ищет ей сменную одежду, будто сорвался с цепи. Я ворвался в комнату… и поцеловал её. Напал. Словно потерял контроль.

В тот момент я хотел большего. Её аромат сводил с ума. Пробирающий до самого нутра вишнёвый запах кружил голову. Я не выдержал – начал срывать с неё одежду.

И всё рухнуло в один момент.

Когда она прошептала:

«– …Мэйсон…»

Кто он ей, чёрт возьми?

Пока она целовалась со мной, она думала, что я – это он?

Меня скрутило от отвращения.

Я встряхнул головой, запрокинул её назад и отпил холодной воды из бутылки.

Мне нужно узнать о ней хоть что-то. Поговорить. И вернуть то, что она обронила, убегая с подружкой. Я нашёл это у себя под ногами.

Но, чёрт побери, она пробралась в мою душу. Не даёт покоя. Всю ночь не мог уснуть. Только закрывал глаза – передо мной снова и снова её лицо.

Я что, влюбился с первого взгляда?

Бред.

– Ещё раз увижу тебя в таком состоянии – не пощажу! – прорычал тренер, хлопнув Ноя по плечу.

Тот казался вот-вот рухнет.

Я схватил вторую бутылку и подошёл.

Ной упёрся ладонями в колени и шумно дышал. Пот стекал с его лба на землю.

– Держи, – протянул я воду.

Он поднял голову, прищурился от солнца.

– Если ты не ангел, тогда я не знаю, кто ты.

Я усмехнулся.

– Пей. А то я превращусь в падшего ангела и заберу воду обратно.

– Спасибо, – прохрипел он и принялся жадно пить. Меньше чем за минуту опустошил полуторалитровую бутылку.

Бросил её мне и вытер лицо подолом футболки.

– К чёрту вечернюю лекцию. Я просто хочу завалиться в кровать.

– Тогда лекцию тебе устроит отец, – хмыкнул я, сочувственно пожав плечами.

Отец Ноя следит за его учёбой, как ЦРУ за террористами. Любая мелочь – и ему влетает. Мы оба только начали второй курс бакалавриата в Колумбийском университете. Ходим на одни и те же курсы, которые берут будущие юристы. Ною реально нравится вся эта тема с законами, делами и судами. Даже пару раз отцовские подзатыльники ловил – для усиления мотивации.

А я… я тут чисто по воле отца. Для него важно, чтобы сын получил престижный диплом. Для меня же это пытка: на лекциях я как зомби и вечно переспрашиваю у Ноя, что вообще там было.

– Да плевать. У меня мозги сегодня не варят. И, боюсь, что пару дней я точно буду нестабилен. Почему ты не врезал мне вчера?

– Я говорил тебе не пить.

– Говорить – мало.

Пока он пытался отдышаться, я бросил взгляд на Мэйсона. Он разговаривал с Калебом.

– Надо у него узнать, кто она, – пробормотал я и посмотрел на Ноя.

Он вскинул глаза снизу вверх, снова упершись ладонями в колени.

– Кто?

Я снова уставился на Мэйсона.

– А, та брюнетка. Запал на неё, что ли?

Я резко обернулся к нему, хмурясь.

– Хочу прояснить ситуацию. И вернуть её пропажу.

– Смотри, как бы она тебе не заехала. Что она потеряла?

– Не важно. Ты отдышался? Пойдём к Мэю, спросим.

– Так он тебе и расскажет. Они не просто знакомы.

– Мне плевать, кто он ей, ясно?!

Ной удивлённо глянул на меня и снова вытер лицо подолом.

– Чувак… Кажется, ты поехал на ней. Что в ней такого? Обычная девчонка. Вот подружка у неё – огонь. Кудрявая блондиночка. Я бы с ней…

– Заткнись. Лучше бы ты с таким рвением мимо алкоголя проходил.

– Да брось. Я имел в виду – познакомиться. У неё юмор, кстати, классный. Я слышал пару шуток с Бриттани.

– Если тебе в пару дадут такую же чокнутую – миру недолго осталось.

– Зато скучно не будет.

– Всего-то мгновение. Ладно, пошли.

Мы направились к Мэйсону, но тут раздался голос тренера:

– Даю вам пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок и стоять в зале!

– Есть, тренер! – дружно отозвались мы, и мистер Эшторн скрылся в корпусе.

Мы подошли к парням. Мэйсон и Калеб замолчали.

– Что-то случилось? – спросил Мэйсон.

Я кивнул.

– Потом договорим, – сказал он Калебу.

Тот, бросив на нас взгляд, отошёл к остальным.

– Что тебе нужно, Итан?

Он знал, что вчера произошло. Он как раз вошёл в тот момент, когда она – та самая девушка – схватила подругу и вылетела по лестнице вниз. Пронеслась мимо него, даже не заметив. Просто бежала к выходу.

И да – он был зол на меня, я видел это по его презрительному взгляду и сжатой челюсти. Но он промолчал.

– Мне нужна информация. О ней.

– О ней? О той, которая вчера сбежала с пылающими щеками и глазами полными стыда?

Его тон уже начал раздражать. Ной выпрямился, наконец отдышавшись, и внимательно наблюдал за моей реакцией.

– Именно. Я хочу с ней поговорить. На каком она факультете?

Мэйсон шмыгнул носом и шагнул ближе.

– Послушай, Итан, – его лицо оказалось в паре сантиметров от моего. – Скажу один раз. Я ничего тебе о ней не скажу. И тебе стоит держаться от неё… подальше.

Он произнёс это медленно, с нажимом, грубым тоном. Кулаки у меня зачесались.

– Мне плевать. Я сам решу, от кого мне держаться подальше. Понятно?

У него на лбу запульсировала вена.

Мы с ним раньше почти не разговаривали. И уж точно не конфликтовали. Но из-за неё между нами начался разлад. Кто она ему? Почему он так остро реагирует? Не её парень – это очевидно. Тогда кто? Брат? Друг?

– Я тебя предупредил. Если ты к ней снова подойдёшь – ничто живое меня не остановит. Вчера тебе повезло, что был твой день. Но второй раз я не сдержусь.

Я сжал кулаки. Гнев кипел. Да и утренний конфликт с отцом подлил масла в огонь. Я бы с радостью выбил из него пару зубов.

– Эй, парни. Спокойнее, – встал между нами Ной.

Хоть и дурак, но в драках не участвует.

– Я тебя тоже предупредил. Мне плевать на твои угрозы.

Мэйсон подался вперёд. Я – тоже. Мышцы напряглись до предела, челюсть сжалась так, что заболели скулы. Я был готов бить.

– Эй! Вы с ума сошли? – подлетели остальные.

– Устроите драку – тренер вас обоих не пощадит, – буркнул Сайлас.

И правда. Тренер не разбирается, кто начал. Он ненавидит драки в команде. Его методы наказания… жестоки.

Однажды Ливай сцепился с Гарретом из-за девушки – Шарли. Тренер заставил их бегать «Адскую милю» – в полной экипировке по лестницам стадиона. Пока не вырубились. Он ещё пригрозил добавить «Табату до смерти» – интервалы без остановок и без воды, пока не будет выполнена назначенная норма.

Мы тогда наблюдали это зрелище с ужасом, что волосы на руках вставали дыбом.

Мэйсон метнул в меня взгляд, полный злости, поднял бутылку и развернулся, направляясь в сторону раздевалок.

Что он из себя возомнил? Думает, что его никчемные угрозы на меня подействуют?

Я усмехнулся про себя.

Если даже отцовские угрозы не работают – его я точно слушать не стану. Я добуду информацию о ней любой ценой. Если нужно, то и в архив университета полезу.

– Надо найти Бриттани. Она расскажет, – проговорил я, глядя на уходящую спину Мэйсона.

– Бро, ты нарываешься на проблемы, – сказал Ной.

Я посмотрел на него. Парни уже разошлись, наблюдая, как наше напряжение начало растворятся..

– Если Мэйсон ведёт себя как истеричная девчонка – это его проблемы. А я делаю то, что считаю нужным. И сейчас я хочу найти её. Любой ценой.

Ной сжал губы и вздохнул.

– Бриттани дружит с Мэйсоном. Уверен, он уже дал ей команду держать рот на замке.

– Значит, найдём, чем его открыть. Как насчёт абонемента в спа на неделю? Думаю, ей не понадобится и минуты, чтобы решить: молчать или выложить всё.

Ной прищурился.

– Если бы я лично не видел твоё достоинство, подумал бы, что ты… Ну, ты понял. Что за женские методы?

– Как там говорят? На войне все средства хороши? Считай, война началась пару минут назад. Переходим к тяжёлой артиллерии. Хватит болтать. Пора найти Бриттани.

Бриттани – как и Мэйсон – моя сокурсница. Но сегодня я её ещё не видел.

– Бро, мобильник – это миф для тебя? Напиши ей.

Чёрт. Совсем забыл, что у меня есть её номер.

– Телефон в шкафчике. После сбора с тренером напишу. Пошли, пока он не заставил тебя добегать оставшиеся круги, – я схватил пустые бутылки и направился к тренировочному залу.

Обычно там разминались девчонки из группы поддержки, но иногда у нас там проходили сборы.

Ной поморщился и поплёлся за мной.

– Никогда больше не взгляну на алкоголь.

– Ты это говоришь каждый раз.

– Хорошо, так: никогда больше не взгляну на алкоголь перед тренировкой или матчами.

– Гениально. Формулировка уровня Нобелевки.

Ной простонал, и мы зашагали к корпусу. Пара минут под холодным душем, полчаса тренерской морали – и я добуду всё, что нужно.

И никто меня не остановит.

***

– Мэйсон сказал мне, чтобы я ничего тебе не говорила, – Бри сложила руки на груди, облокотившись на колонну одного из зданий кампуса Морнингсайд-Хайтс.

Ну конечно, кто бы сомневался.

– Бри, мне нужно узнать. Хотя бы скажи её имя и на каком она факультете. Она потеряла вчера одну вещь, и я хочу её вернуть. Ну и извиниться тоже.

Ной со скучающим видом наблюдал за нами, кривя лицо.

– А что мне за это будет? – она посмотрела сначала на меня, потом на свои розовые ногти.

Бриттани была воплощением Барби: блондинка с длинными прямыми волосами и вся в розовом.

– У нас есть кое-что интересное, – Ной вытащил из кармана брюк сертификат в спа-комплекс на весь день.

Глаза Бриттани засияли. Я видел, как она колебалась – согласиться или промолчать.

– Но ты не скажешь Мэйсону?

– Не скажу, – пообещал я.

Я не собирался её подставлять. Мне лишь нужна была информация.

– Я скажу только её имя и факультет. Больше не смогу, – сказала она с печалью в голосе.

– Этого более чем достаточно.

– Её зовут Оливия. Она учится на биологическом факультете, в группе Bio 1B.

– Бри, ты супер. Спасибо, – поблагодарил я, разрываясь от маленького продвижения в деле.

Ной протянул ей сертификат. Она, схватив его, закусила губу.

– Приятно было сотрудничать. Спасибо, мальчики, – она тут же достала мобильник и начала фотографировать бумажку в руках.

Девчонки…

– Приятно провести время, – отмахнулся я и развернулся к корпусам Колумбии, пытаясь вспомнить, где проходят лекции у студентов биофака.

– Ты же в курсе, что у этих клеточных фанатов не меньше семи корпусов, где они шастают? – в голосе Ноя звучало откровенное нытьё.

– В курсе.

– Тогда я надеюсь, ты не заставишь таскаться мою задницу по всем этим корпусам. Иначе я пас. Посижу под фонтаном и буду морально тебя поддерживать.

Он до сих пор не пришёл в себя после утренней пробежки.

– Не нужно. Теперь я знаю её группу – легко получу список всех занятий через университетский портал.

Ной уставился на меня. Наверное, думал: придурок я или идиот. А может – и то и другое. Но я уже на полпути и отступать не собираюсь.

– Скажи честно, у неё была какая-то магическая способность? Околдовать тебя взглядом, например? Иначе я не пойму, почему ты как ужаленный носишься по кампусу.

– Может, и была. Какая разница? Я просто хочу извиниться за свой срыв и вернуть её вещь.

Ной приподнял бровь, явно неудовлетворенный моим ответом.

– Тогда как насчёт того, чтобы свалить домой и отдохнуть? – он расслабился и сменил тему.

Я хмыкнул, кивнув, всё ещё прокручивая в голове, как сегодня вечером найду её расписание и, наконец, поймаю. Больше половины дела раскрыто.

Мы направились к выходу из кампуса, двигаясь к своим машинам.

– Не могу дождаться, когда завалюсь на свою мягкую кровать. У нас с ней идеальные отношения.

Я обернулся и, улыбнувшись, покачал головой.

Идиот.

– А я надеюсь, что вечер пройдёт тихо. Сегодня дед будет у нас.

Ной скривился, как будто ему предложили съесть лимон.

– Может, тогда ко мне? Мама сегодня готовит тако. Кровать и тако – лучшее сочетание.

– Нет. Не хочу оставлять мать одну с ними.

Они снова начнут докучать ей и обвинять в том, что я ушёл из дома, а она не заставила меня вернуться. Не хочу, чтобы она лишний раз испытывала стресс.

– Понял, – кивнул Ной, когда мы вышли к своим машинам.

У Ноя был ярко-красный Астон Мартин, и он вечно ныл, что хочет его поменять. А я был верен своему чёрному Ягуару – в него была вложена часть маминых средств. Она сделала такой подарок мне на двадцатилетие, выпросив у отца свою долю. Так что я берег его как мог.

Мы стукнулись кулаками и разошлись по машинам. Я завёл двигатель и посмотрел на ту самую вещь, которую потеряла Оливия. Казалось бы, это мог быть крабик для волос, цепочка или серьга. Но нет. Она обронила лямку от лифчика, когда я дёрнул рукава ее платья. И со вчерашнего вечера эта лямка обмотана вокруг ручки коробки передач.

Интересно, заметила ли она пропажу? Как отреагировала? Поняла ли, где могла её потерять?

Я хочу увидеть её лицо, когда верну это.

Скоро узнаем. Меня ждёт вечер поисков – последнего кусочка информации.

Я выехал с территории университета, прокручивая её имя в голове.

О-ли-ви-я.

Оливия.

Я представил оливку и усмехнулся.

Совсем не похожа.

Почему ей дали такое имя? Что за ним стоит? Хм…

Никогда ещё не интересовался девушкой так, как ею. Сам не понимаю, что со мной происходит. Надеюсь, я не схожу с ума.

5 глава

Семейные узы, как бабочка: на вид хрупкие, но в них – сила, способная пережить любой шторм.

Оливия.

– Лив? Малышка, пора вставать.

Я лениво раскрыла глаза под шумный глубокий вздох и уставилась на дверь, за которой раздался мамин голос.

– Да, мам, – протянула я.

Мама больше ничего не сказала, и я решила понежиться в кровати ещё пару минут, а потом точно встать. Я уснула очень поздно, потому что была занята практической работой, которая навалилась спустя пару дней после начала учёбы. Мы с Алисой сидели на видеозвонке и обе не спали до четырёх утра. Учиться становится всё тяжелее и тяжелее.

Я обняла подушку и закрыла глаза, наслаждаясь мягкостью ткани под собой. Казалось, будто я в облаках… или, может, в тумане.

– Оливия?! Прошло уже десять минут, ты до сих пор не встала? – снова раздался мамин голос и стук в дверь.

Я резко открыла глаза и уставилась в потолок.

– Мам, можно войти и не кричать так громко? – я перекатилась на другой бок и зажмурилась от яркого света.

Хоть и были шторы, но солнце всё равно било прямо в глаза.

Дверь заскрипела, и снова послышался знакомый голос:

– Вот как? Ты видела, сколько время, мисс? Ты опоздаешь на учёбу.

Я была пунктуальной и ненавидела опаздывать. Проще вообще не пойти куда-то, если я знаю, что задержусь хотя бы на минуту.

Я соскочила с кровати, чуть не запутавшись в одеяле, и начала орать на весь дом, одновременно пытаясь одеться и запихнуть учебные принадлежности в рюкзак.

– Боже, мама, почему ты меня не разбудила нормально? Могла бы вытащить меня за руку из кровати!

Я бросила взгляд на часы. 7:37. О боже мой. У меня двадцать минут, чтобы вылететь из дома.

Я пыталась влезть в брюки, которые висели на спинке стула. Натянув одну штанину, стала пихать тетради в рюкзак, когда раздался мамин смех. В полном недоумении я обернулась к ней и выгнула бровь.

– Ситуация критичная, и смех тут совершенно неуместен.

Учитывая, что у меня на голове сейчас птичье гнездо.

Мама продолжала хохотать и подошла ко мне. Её ладони легли мне на плечи, и она сдула прядь моих запутанных кудрей с глаз.

– Милая, ты так сильно устала за первую неделю учёбы, что даже не помнишь, какой сегодня день? Напоминаю: сегодня законный выходной.

Я медленно повернула голову к календарю. Действительно, выходной. Чёртово воскресенье.

Я перевела недовольный взгляд на маму.

– Это была ужасно глупая шутка.

Я швырнула рюкзак на стол и поплелась обратно к кровати. Плюхнулась в неё, оставаясь в одном топе и в одной штанине.

– Шутка, может, и глупая, но вставать тебе всё равно придётся.

– Зачем? – пробурчала я в подушку, обдавая её горячим дыханием. Это тут же начало убаюкивать меня обратно.

– Ты обещала тёте Кэт посидеть с мальчиками сегодня. Ей к десяти нужно быть на другом конце города.

Я тяжело вздохнула и перевернулась на спину, глядя в потолок.

– Эти засранцы не дают мне отдохнуть, даже когда их нет рядом. Мне придётся вооружиться верёвкой и скотчем.

Мамино лицо нависло надо мной. В отличие от меня она выглядела свежей. Хоть кто-то из нас выспался.

– Папа ещё не уехал. Он может тебя подбросить.

– Неужели хоть какая-то радостная новость этим утром. Кто вообще придумал в выходной вставать в семь?

– Поправка, милая. Почти восемь.

– Первый раз ты пришла ко мне в семь.

Мама захихикала.

– Давай, умник, вставай, умывайся, приводи себя в порядок и завтракать. На кухне тебя ждёт ещё одна радость.

Я приподнялась, упираясь на локти.

– Какая?

– Малиновые кексы и чашечка латте. Может, даже с кусочками маленьких маршмеллоу!

Улыбка расползлась по моему лицу.

Малиновые кексы я обожаю с детства.

– Обожаю тебя, мамочка. Ты способна скрасить любой мой ненавистный день.

Я соскочила с кровати, оставила быстрый поцелуй на маминой щеке и забежала в ванную. Сняла брюки и поспешила собрать волосы в хвост. Из-за кудрей каждое утро я просыпалась лохматой – будто у меня не голова, а неухоженная грива льва. Мне требовалось много времени, чтобы привести её в порядок и вернуть кудрям приличный вид. Спасибо папе и всему семейству Харрис. Алиса тоже кудрявая – и она не избежала этой участи.

Запомните, девушки с прямыми волосами: я вам ужасно завидую. Запомните ещё кое-что – кудри красивы только тогда, когда за ними не нужно ухаживать. Я прохожу через ад, чтобы добиться приличной укладки. Иногда мне хочется выдрать себе волосы и ходить лысой. Потому что быть кудрявой – значит обладать железным терпением. И даже не спрашивайте, сколько расчёсок я сломала. Мне пальцев не хватит, чтобы сосчитать.

Я воткнула зубную щётку с пастой в рот и выглянула в комнату. Мама поднимала мои разбросанные вещи и раскладывала их по местам.

– Что делает папа? – спросила я с набитым ртом.

Мама повернулась ко мне и одарила осуждающим взглядом с едва заметной улыбкой.

– Не болтай, когда чистишь зубы. Насчёт твоего отца – он пытается взбодриться после бессонной ночи. И да, сразу отвечаю на твой следующий вопрос, прежде чем ты проглотишь зубную пасту. Он не спал, потому что у него всё ещё болит лодыжка после гольфа.

Мама закатила глаза и отошла от моего стола.

Грудь сдавило от беспокойства за папу. Он, конечно, всё ещё пытается казаться молодым и даже записался на курсы гольфа, но несколько дней назад подвернул лодыжку. Не сильно – ходить и машину водить он может, но к ночи она начинает ныть.

– Хорошо, я спрошу, как он себя чувствует, за завтраком.

Мама улыбнулась и пошла к двери.

– Не задерживайся, – сказала она и вышла.

Я снова забежала в ванную и принялась умываться, а потом занялась своими кудрями.

Круговорот адовских мучений.

***

Спускаясь по лестнице вниз, яуже заметила отца за столом. Он читал газету, отпивая из кофейной чашки. Я была занята собой около часа: собрала нужные мне принадлежности, закинула их в сумку и, готовая к выходу, спустилась в столовую. Единственное – мне осталось позавтракать. Я пыталась дозвониться до Алисы, но тщетно: видимо, она не решилась расставаться со своей кроватью так рано.

Планировка нашего дома была схожа с домом семьи Гарсия. То же строение лестницы, столовой, кухни. Гостиная на первом этаже и коридор были похожи, но различия всё же присутствовали. Иногда создавалось ощущение, что я бываю в одном и том же доме. Ну разве что мебель здесь другая.

Я в последний раз обернула резинку вокруг хвоста, когда папа отложил газету и, поправив очки, произнёс:

– Доброе утро, Оливия. Как спалось?

Я подошла к нему и оставила поцелуй на его виске.

– Доброе утро, папуля. Не буду врать – я даже не поняла, что спала. Но есть и плюсы: я сделала всю практическую работу.

Я опустилась на стул напротив папы и отложила свою сумку на соседний.

– Это прекрасные новости. Мне греет душу твоё упорство.

Он одарил меня нежной улыбкой, на что я ответила взаимностью.

– А ты как? Мама сказала, что ты всю ночь не спал. Сильно болит нога?

Мама в этот момент шуршала на кухне, и папа бросил на неё взгляд.

– Всё понятно. Ты снова выставила меня нытиком? Ну уж нет. Я в полном порядке. Вот, сейчас вы обе увидите.

Я потянулась за кексом на тарелке, когда мама вынесла мне кофейную чашку. Мы обе замерли, наблюдая за папой.

Он вышел из-за стола и начал приседать. Первые два приседания дались ему легко, но на третьем он издал шипение.

– Вот же чёрт…

Он потянулся к лодыжке и с тяжёлым вздохом опустился обратно на стул. Мама сразу подскочила к нему.

– Ну и как? Спортсмен… Легче стало? – в мамином голосе слышались и лёгкое осуждение, и забота, и нежность.

Папа посмотрел на меня. Я положила кекс обратно и подошла к нему. Встав сзади, я опустилась и прижалась щекой к его щетинистой, колючей.

– Папулечка, тебе ничего не нужно доказывать – ни мне, ни маме. Мы знаем, что ты у нас самый сильный и смелый. Но в жизни каждого бывают ситуации, когда можно, например, подвернуть ногу. Тебе сейчас нужен покой. Вот увидишь – скоро она заживёт, и ты снова будешь бегать и давать нам фору.

Я отстранилась и встала рядом с мамой, обняв её.

– Предлагаю на каких-нибудь свободных выходных поехать в Кэтскилл и устроить гонки на лошадях, – радостно предложила я.

Папины губы растянулись в улыбке.

– Отличная идея. Как тебе, травка?

Мама сначала посмотрела на меня, потом на папу.

– Думаю, я смогу побыть судьёй.

– Отлично. Жду не дождусь, когда смогу обскакать тебя, – подмигнула я папе и показала язык.

Папа поддержал меня, тоже показав язык.

– Это мы ещё посмотрим. В последний раз я обогнал тебя на целых двести с лишним метров.

Я закатила глаза и вернулась к своему месту.

– А последние пять раз я обыграла тебя больше чем на пятьсот метров. Признайся уже, что моя Долорес намного быстрее твоего Чарльза.

– Чарльз просто джентльмен.

Долорес – моя личная лошадь. Я сама придумала это имя. Не знаю, почему выбрала именно его, но мне хотелось, чтобы в ней, как и во мне, была частичка весёлой, солнечной Испании. Папа подарил её мне на пятнадцатилетие. Она почти вся чёрная, кроме ног – там белые пятна. С тех пор, как мы познакомились, мы отличная команда. Малышка понимает меня так, будто мы одно целое. Я внимательно слежу, чтобы онавсегда была ухоженной, и часто, навещая её в стойле, ухаживаю за её хвостом и гривой, кормлю и болтаю обо всём. Наверное, она тайно мечтает сказать мне, какая я болтушка, и чтобы я наконец замолчала.

Алиса пыталась научиться ездить верхом только на моей лошади, но ей проще оседлать кусок металла, чем мохнатое животное. Мама любит просто кататься на лошадях и ни за что не будет участвовать в скачках. Поэтому мы с папой всегда соревнуемся, и я чаще его обыгрываю. Иногда приходится поддаваться – как сделаю это на ближайших выходных.

Бывают и семейные вылазки в лес Кэтскилла. У каждого из нас есть своя лошадь. У папы – Чарльз, сын бывшего его коня, Графа. У мамы – Талия, дочь её прежнего коня, Алекса. А мне досталась молодая кобылка Долорес.

Папа отхлебнул воды, которую принесла мама, и медленно начал вставать.

– Жду тебя в машине, хвастунишка.

Я улыбнулась и сделала первый укус кекса. Как всегда, он сразу растаял во рту, оставляя приятный малиновый вкус. Мамины руки – волшебные.

– Спасибо, травка, было очень вкусно.

Он оставил поцелуй на маминой щеке, и я отвернулась, чтобы дать им закончить нежности. Малиновый кекс полностью занял моё внимание.

Раньше я всегда удивлялась, почему папа называет маму «травка». У меня было много версий, а оказалось – всё проще: мою маму зовут Мелисса, как лимонное растение. Поэтому – травка.

Надеюсь, когда я буду в отношениях, меня не прозовут оливкой. Потому что после этого я всажу этому идиоту оливковую косточку прямо в глаз. Есть только один человек на планете, которому я позволяю так меня звать, – моя бабушка. Вернее, она бабушка моего отца, но для него она как мать. Так что она – моя бабушка. Всем остальным я никому не позволяю звать меня оливкой. Так пыталась сделать моя тётя, бабушка Алисы – Эсмеральда. Терпеть её не могу. Высокомерная, бесящая женщина. Про её стиль я вообще молчу. В общем, надеюсь, не скоро её увижу.

– Милая, я положила тёте Кэт несколько кексов. Передай ей. Она в последнее время очень смотрит на сладкое.

Я улыбнулась с набитым ртом. Пока я рассуждала в своей голове, успела запихнуть в рот два кекса. Подо мной образовалось целое море крошек. Я быстрее отпила латте и закивала маме.

– Где твои манеры, леди? – нахмурилась мама.

Я проглотила и ответила:

– Они ещё остались в моей кровати. Разбуди их через пару часиков и скажи, что я в доме Гарсия. Если они не поторопятся, на одного племянника у тебя станет меньше. И скорее всего это будет мелкий засранец.

Мама быстро сменила нахмуренное выражение на ухмылку.

– Боюсь, тётя не будет этому рада.

Я пожала плечами и допила кофе, борясь с искушением взять ещё один кекс. Мама заметила мою борьбу.

– Думаю, ещё один не навредит. Ты много работаешь – тебе нужна энергия.

Я улыбнулась и схватила ещё один.

– Если я когда-нибудь откажусь от твоих кексов, просто убей меня.

– Запомнила.

Пока я жевала, услышала шорох пластиковой упаковки.

Через пару минут мама вышла с контейнером, в котором было шесть кексов.

– Вот, держи. Поделишься еще и со своими засранцами.

Я закатила глаза.

– Ну уж нет. Этим двоим умникам я приготовлю зелье.

Мама покачала головой.

– Время идёт, а ваши отношения не меняются.

Я захлебнулась кофе и стала кашлять, приговаривая:

– У них скоро будет сестрёнка. И я даже не знаю, как она выживет среди них. Надеюсь, она будет женской версией дяди Феликса. Только так сможет им противостоять.

Мама протянула стакан воды, я стала пить маленькими глотками.

– Я даже не сомневаюсь, что ты будешь её защищать.

Поставив стакан на стол, я схватила сумку, оставила поцелуй маме на щеке и потянулась за контейнером с кексами.

– Сомнений быть не должно.

Мама снова покачала головой.

– Всё, мамуль, я пошла. Хорошего дня. Люблю тебя.

Я уже бежала в коридор, чтобы обуться, когда услышала ответ:

– И я тебя люблю. Будь осторожна и желаю тебе терпения.

Я обулась в лёгкие босоножки.

– Спасибо! – выкрикнула я и выбежала на улицу.

Наконец – сентябрьская приятная, не жаркая погода. Лёгкое утреннее дуновение прохладного ветерка дарило бодрость и желание работать весь день. Ну, по крайней мере, у меня.

Минус такой погоды в том, что волосы разлетаются в разные стороны, а мои кудри становятся похожи на пружинки.

Папа уже сидел за рулём машины и улыбался мне.

Я открыла заднюю дверь пассажирского сиденья и залезла в салон.

– Готова надрать задницу этим мальчишкам?

– Всегда.

– Тогда поехали?

– Мгм. Только сможешь высадить меня не доезжая до дома дяди? Там на углу улицы есть хороший канцелярский магазинчик, мне нужно прикупить пару вещей.

– Конечно, дорогая.

Папа стал выезжать на трассу.

– Что собираешься купить?

– У меня закончились бабочки. А ещё нужно несколько клубков ниток, чтобы подходили к одежде. Я купила пару новых вещей – ты же знаешь мою традицию.

– Конечно. На каждой твоей одежде есть бабочка.

Я улыбнулась – приятно, что папа помнит эту мелочь.

– Тебе нужны деньги на траты? Я могу дать карту, – сказал папа, и мне стало неловко.

Раньше, во время учёбы в школе, я получала деньги из выигранных олимпиад.

Папа с мамой редко давали мне что-то сверх этого.

Но сейчас, пока я не прохожу конкурсы, приходится просить их.

Что-то внутри во мне протестует.

– У меня есть мелочь. Ограничусь ею, – смущённо ответила я, надеясь, что папа просто кивнёт и не будет настаивать.

Но куда уж там…

– Нет. Вот, держи. Ты заслужила. Я знаю, что ты стараешься зарабатывать сама и экономишь, но не отказывай себе в нужных вещах. Купи всё, что действительно нужно.

Он протянул кредитку. Я замерла, уставившись на неё.

– Пап, правда не нужно. У меня есть пара долларов – хватит на пару клубков и накладок.

– Нет, держи. Я настаиваю.

Спорить с папой бесполезно. Он затолкает её мне в зубы, если потребуется.

Я взяла карту и спрятала в чехол телефона.

– Спасибо большое.

– Не за что. Мужчина должен баловать своих девочек. Неважно – сестра, жена, дочь.

– А если я найду парня, который не будет меня баловать? – спросила я и сразу же посмотрела в зеркало, чтобы уловить его реакцию на слово «парень».

Папа всегда на это морщился – и в этот раз сделал также..

– Тогда к чёрту он нужен? Если он не будет баловать мою дочь – пусть катится ко всем чертям.

Я захихикала.

– И вообще, зачем он тебе? Тебе плохо с нами?

Я замерла.

– Нет, что ты. Просто… каждому ведь нужна половинка.

– Мы родили тебя целой.

Я снова засмеялась.

Папа есть папа.

– Ты понял, что я имела в виду.

– И мне это не нравится.

– Пап. У всех бывают парни. И я не исключение.

– Как противно это звучит.

Он уже сворачивал на нужную улицу.

– Но это факт. Прими его. Я хочу обниматься с ним и, может быть… целоваться?!

Папа скривил лицо, как будто я предложила что-то ужасное.

– Мои уши этого не слышали.

Я подарила ему злобную, победную улыбку.

– Какой магазин тебе был нужен?

– Вон тот. С бело-зеленой вывеской.

Папа нагнулся, чтобы рассмотреть название. Вряд ли смог – магазин на углу, а надпись разделена на две части.