Читать книгу: «Стремиться к небу. Часть I. Хочешь мира – готовься к войне», страница 4

– Не может быть. Подключи меня!

– Что… как? Подожди, дать тебе доступ ко всем данным Армии Освобождения?

– Выбора у тебя нет, признай это. Подсоедини устройство к системному блоку.

Генри выполнил команду. Наушник преобразился, теперь напоминая больше диск. На экране возникло лицо Константина. Видеосвязь или что- то вроде того. Директор явно был отвлечен, занимаясь поиском сведений.

– Я хочу увидеть ее, – твердо заявил мятежник.

Владыка бросил на него взгляд, нажал кнопку на клавиатуре, и рядом возникло окно, в котором отображалось лицо Станислава.

– Эй…у нас тут конференциальная связь? Привет, капитан, – разведчик помахал рукой.

– Покажи мне ее, – глаза офицера были одновременно полны страха и еще закипающей ярости.

Станислав отошел в сторону, теперь было видно тело девушки все также привязанной к стулу. Она была в сознании.

Разведчик подошел к заложнице и вознамерился снять с глаз повязку. Он провел рукой ей по щеке достаточно аккуратно, чтобы почувствовать шелковую кожу и не разозлить капитана. Тряпка упала на пол, и Мэри посмотрела на своего возлюбленного. Глаза ее были полны страха, но девушка улыбнулась. Это продолжалось несколько секунд. Неожиданно голова ее дернулась, брызнула кровь. На лице разведчика отразилось удивление.

– Вот ведь…, – произнес Станислав и отключился.

– НЕ- Е- Е- ЕТ! – заорал Генри так, что к нему обернулись все присутствующие, – убийца! – он глядел на Константина. Тот ответил ему холодным взглядом.

– Ты не прав, – изображение исчезло.

– Данные сливаем? – послышалось за спиной. Звук скользящего затвора. Генри поднял руки. Все не так.

Глава 2. Пересмотр позиций

Допросная комната. Капитана Вайлда подозревают в шпионаже и предательстве.

Томас смотрел сквозь стекло на своего друга и не верил обвинениям. Капитан столько лет подставлял плечо, на которое могли опереться товарищи, а теперь все ставится под сомнение. Генерал скрестил руки на груди и продолжил смотреть на пленника. Тот не пытался вырваться, оправдаться, а просто сидел, опустив голову. Признал вину? А может, ждет участи.

Томас не мог больше ждать, он вошел в комнату. Капитан поднял взгляд на друга. Отчаяние четко просматривалось в отблесках зеленых глаз. Никто не решался начать диалог, но оба понимали его неизбежность. Томас придвинул маленький стул и сел напротив Вайлда. Тот опустил голову и продолжил сидеть так, будто находится в помещении один.

– Я не верю тому, что о тебе говорят, – начал генерал.

– Томас, я…не шпион. Он заставил меня! Понимаешь? Он взял Мэри в заложники, угрожал ее смертью, если я не принесу данные. А потом…, – взгляд капитана потупился, – я не понимаю. Зачем он ее потом убил? Потому что…может это сделать? Из ненависти к нам? Ты…ты всегда руководствуешься логикой, генерал, так объясни мне. Почему?

– Я не знаю, друг. Не знаю. Но мы должны разобраться во всем этом. Ты говорил о луче. Значит, его украли у ОПЗМ.

– Да…

Томас задумался.

– В любом случае стоит встретиться с Контролем и обсудить произошедшее. Очень не хочется вновь начинать войну, но если выбора не будет… Можешь быть свободен, Генри. Я улажу дела с Советом, – Томас поднялся со стула и вышел. Генри еще какое- то время сидел. Перед глазами то и дело возникало ее лицо.

Томас вернулся в свой кабинет, обеспокоенный тем, что произошло и может произойти. Он включил компьютер, а затем вызвал на связь Константина. Темный экран монитора отражал сосредоточенное лицо генерала, пока, наконец, не возник генеральный директор.

– У меня очень мало времени, – он раскрыл папку с документами, – говори быстрее.

– Не изображай из себя дурака. Ты знаешь, зачем я звоню. Ты нанес оскорбление одному из наших командиров. Не говоря уже о том, что подтолкнул его к предательству.

– Я не пытался скачать ваши стратегические данные. Все, что нужно, мне и так известно, – владыка усмехнулся, но затем его лицо стало серьезным, – кроме одного: где мой луч?

– Я понятия не имею. Мне казалось, что вы пришли к согласию тогда, на конгрессе. Если у тебя были какие- то подозрения, можно было их высказать открыто мне в лицо, а не заставлять людей.

– Чтобы ты скрыл правду? Я уже давно в политике и управлении, знаю, как это делается. И демократией такие методы не прикрыть. Они испытаны временем. Я дал вам неделю мира, а вы отплатили мне похищением луча? Только потому, что я держу свое слово моя армия еще не садится на транспорт. Хочешь открытого разговора? Хорошо. Ресторан «Корона». Через два дня. Аудиенция окончена, – директор отключился.

Высокомерный…, – подумалось Томасу. Но уже хорошо, что он согласился на переговоры. Есть время на подготовку.

Генри не знал куда пойти. Он бродил по коридорам штаба, пока не наткнулся на грузную фигуру генерала Брайера. Голова ударилась о грудь, кожаная куртка чуть шевельнулась. Командующий подался вперед и тяжелые берцы скребнули по полу. Капитан поднял голову и первое, что он увидел, была сигара. Генерал сделал затяжку и выдохнул.

– Слышал о твоей потере, – чуть хриплым голосом произнес Нильсон, – нельзя такое в одиночку тянуть. Пойдем, – он улыбнулся и стукнул друга по плечу, – угощу тебя выпивкой.

И весь вечер (ведь на улице стемнело, как заметил Генри. Со всеми заботами он потерял счет времени) генерал потратил на разговоры о том, что следует забыть все и жить дальше, найти новую цель. Ну а сам он? Если бы умерла Линда? Нильсон не успокоился, пока не переломил бы лично хребет убийцы, а потом горевал все оставшееся время.

Генри сделал глоток и посмотрел в лицо товарища. Все эти утешения – пустой звук. Глаза его говорят обратное. Они напоминают о мести. Генерал стряхнул пепел с сигары и с наслаждением сделал одну затяжку.

– Но я вот что еще скажу, хочешь знать, как поступают настоящие мужики? Они доводят дело до конца, понимаешь? И никто и ничто не должно их останавливать. Так вот и знай, – Нильсон метнул окурок в урну, стоявшую в углу бара.

Глаза капитана и генерала встретились. Оба все поняли. Генри встал из- за стойки и пошел к выходу. Дверь захлопнулась. Неоновая вывеска замигала и погасла.

План родился в мгновение ока. Капитан заявил, что болен, а потому заданиями его не донимали. Он сидел у себя дома и просчитывал все. Нужно узнать у Станислава о событиях того дня. Через знакомых из службы разведки капитан выяснил, что лучник расположился на базе ОПЗМ недалеко от границы. Легионеры сделают вид, что небо чистое. Деньги прибудут кому надо.

Планы достать не удалось, только примерное описание. Капитан поставил бутылку рядом с листом бумаги, на котором сам от руки начертил комплекс по рассказам. Стрелки и кружки отмечали важные места. Капитан провел по щетине и сделал глоток. Горячая жидкость прошлась по горлу и расплескалась в желудке, оставляя горький привкус, но компенсируя его внутренним теплом после себя. Наконец, приготовления были завершены. Капитан взял вертолет, чтобы ночью уже быть на базе. Предлог он придумает позже, когда эта маленькая операция вскроется. Если так произойдет.

Скотт О’Мейли с Верноном Джейном сидели в клубе. Выдалась свободная минутка, и они решили немного расслабиться. Играла музыка, отбивая непонятный ритм, в специальных местах, огороженных решеткой, что как бы намекало, что прикасаться не стоит, танцевали девушки. Их тела изящно изгибались, а мигающие разные цвета выхватывали разные детали, которые тут же исчезали, открывая взору новые.

Скотт смотрел за всем этим с восхищением и даже подмигнул одной из танцовщиц. Она будто его и не заметила. Наемник кивнул и обернулся к товарищу, засунув трубочку, уходящую в стакан с коктейлем, в рот.

– Ну что, как тебе наш новенький? – сделав глоток, произнес он.

– Дело свое знает, – коротко ответил Вернон.

– А по мне, так понтов выше крыши.

Полководец оглядел собеседника: дорогой костюм, начищенные туфли, золотая цепь, яркая рубашка, вальяжная поза. И он еще говорит о понтах. Наемник улыбнулся.

– Мне он не нравится, – продолжал Скотт, – маска эта тупая. С детства не любил костюмированных героев, – он поморщился и сделал еще глоток коктейля.

– А мне в детстве не давал покоя вопрос: как эти герои живут? Ну, на какие деньги. Вряд ли государство им что- то выделяет.

Скотт посмеялся над мыслями друга.

– И что, нашел ответ? – создатель полей ехидно посмотрел на собеседника.

– Нет. Но понял, что я теперь один из таких героев.

Скотт поднял бровь в недоумении.

– Только я практичней и маску не ношу. А трико мне не идет и от пуль не защитит, а в остальном…

– За…героизм?

– За героизм.

Стаканы звонко ударили друг о друга.

В кармане Вернона завибрировал телефон. Наемник нащупал устройство и посмотрел на дисплей. Звонил Туз. Полководец удивленно мотнул головой, показал телефон другу, тот одобрительно закивал. Вернон снял трубку.

– Слушаю.

– Вернон! Тебя беспокоит Фрэнсис Клауд. Сейчас ты срываешься с места и едешь в аэропорт забирать нашего героя, понял?

– Героя? – поднял бровь полководец. Он увидел, что и Скотт заинтересовался, выплюнув коктейльную соломинку изо рта.

– Туз смог похитить луч, но не смог остаться незамеченным. Ему потребуется транспорт домой и эскорт.

– Но почему я?

– Потому что ты первый пришел мне на ум, Вернон. Делай то, за что тебе платят и не задавай лишних вопросов. Все, разговор окончен. Отправляйся.

– Есть, командир, – наемник убрал устройство.

– Чего там? – Скотт расстегнул пуговицу на вороте рубашки.

– Собирайся, поедем Туза встречать, – поднялся с кресла Вернон.

– Да ладно! Выжил!

Скотт последовал его примеру. Щелчок пальцами и поле, покрывающее собеседников, исчезло. По ушам ударила музыка, но она уже не помешала, ведь гости ушли.

Они сели в джип Скотта и направились в аэропорт. К их прибытию самолет уже сел. Наемники поднялись по трапу в салон и увидели сидящего в кожаном кресле человека в серой маске, по центру которой размещалась карточная масть трефа. Он держал на вису перевязанную фиолетовым галстуком руку, на рубашке его зияла дыра, покрытая запекшейся кровью. Пассажир медленно повернул голову в сторону вошедших.

– Я Вернон, а это Скотт. Клауд прислал нас забрать тебя, – отрапортовал наемник.

– Здравствуйте, – с болью произнес Туз, – не могу протянуть вам руку, но рад буду опереться на вашу.

Синдикатовцы подняли вора на ноги и медленно повели к машине.

– Что, украл луч? – спросил Скотт.

– Д- да. Он при мне, – Туз споткнулся и чуть не рухнул на землю, наемники удержали его, но Вернон, похоже, надавил на рану. Вор закричал.

– Черт дери вас! – сорвался он. На маске появилась пика, – как мешок несете!

– Смотри какой благодарный попался, – оскалился Скотт. Ну тогда, – он отпустил вора, сделал шаг назад. Тут же транспортируемого обхватили хрустальные ремни, сформировались носилки, они же и повезли его к джипу,– удобнее?

Туз молчал.

Синдикатовцы положили его в салон, сами устроились в передней части автомобиля. Закрыв двери, Скотт завел двигатель, и наемники двинулись в путь.

– Что с тобой произошло? – поинтересовался Вернон.

– В конце пути настигли гвардейцы. Побежал наугад. Может, удача мне помогла, а может еще что, но выход я нашел и смог уйти целым. Почти…

– Клауд тебе щедро отсыпет, – усмехнулся О’Мейли.

– Это точно, – с грустью произнес Вернон, – поздравляю.

– С чем же?

– Ты сделал то, что не удавалось ни одному одаренному. Ни мне, ни Скотту, ни Аде, ни, уж тем более, Мартину, – последнее слово вызвало смех водителя.

Ресторан «Корона». Томас прибыл раньше назначенного времени. Всех заблаговременно оповестили, что заведение будет закрыто на спецобслуживание. Генерал сел на стул. Взгляд его проскользнул по помещению. Без людей оно казалось таким безжизненным и одиноким. Ведь даже персонал не спешил появиться. Наверняка готовились.

Вот на часах уже тринадцать. Томас пересел поближе ко входу так, чтобы был сразу заметен, когда двери откроются. Перед ним стояла сложная задача. Несмотря на происшествие не дать всему этому перерасти в военный конфликт. Армии Освобождения это не нужно. Послышались шаги.

Машина директора встала перед входом в ресторан. Он повернул ключ зажигания, вытащил его и положил в карман. Дверь машины открылась, и ОПЗМовец вышел. Подул легкий теплый ветер. Весеннее солнце стало греть сильнее. Становилось жарко. Владыка утер лоб платком.

По обе руки приземлись альфа- гвардейцы. Без охраны никуда, особенно на вражеской территории. Солдаты хранили молчание и уже наверняка сканировали все, что можно. Константин пошел вперед и раскрыл двери. Перед ним предстал ресторан «Корона». Вернее, его первый этаж. Ничего нового в интерьере заметно не было. Скучная роскошь, чрезмерно много позолоты на рельефных частях и…а больше отметить было и нечего. Директор повернул голову и заметил своего сегодняшнего собеседника. Генерал Файн сидел за одним из столов. Ни мускул не дрогнул на лице дипломата, когда его взгляд встретился со взглядом вошедшего.

Константин протянул руку. Повстанец пожал ее, но только из заведенных правил приличия. Вряд ли он рад встрече. Гвардейцы гулко шагали по залу, осматривая окрестности и, убедившись, что все чисто, встали за господином.

– Вот мы и встретились. Надеюсь, генерал, у тебя было достаточно времени, чтобы прибрать все улики, – директор поправил галстук.

– Прекрати свои пустые обвинения. Луча у нас нет. Мы никогда ничего не крадем.

– И кровь вашего человека ложь? И камеры мои сбоят, где заметно, как капитан Генри крадет мой луч?

– Определенно. Ты же и сам знаешь, что мы так не работаем.

– Говоришь, не крадете? А как же операция «Вечность»? – Константин победно отклонился, – когда капитан Генри утащил из- под носа Адама несколько ампул с эликсиром вечной молодости? Кстати, снова он. Интересная тенденция.

– Луча у нас нет. Зачем рушить шаткий мир? Подумай сам. Нам это было бы не выгодно, – Томас старался не утратить то, чего с таким трудом достиг.

– Томас, мне твои мотивы не получится узнать привычным способом, ведь по известной причине, мысли киборга для меня закрыты. Улики говорят сами за себя. Кровь ничем не перекрыть, даже если мои камеры вдруг сошли с ума. Объясни это.

Генерал замолчал. Он не верил… Невозможно.

– Фальсификация, – тихо заявил повстанец.

– Слабый аргумент… Стоило следить за своими людьми. Ни о какой его ЛИЧНОЙ ответственности за содеянное и речи идти не может. Вся Армия Освобождения нанесла Организации ущерб. И…, – в кармане владыки завибрировал телефон. Он достал устройство из кармана и приложил к уху, – слушаю.

Туз положил кубик на стол Фрэнсиса.

– Отлично. Отли- и- и- чно, – протянул Президент, – ты отработал все вложенные средства до последней монеты, – он взял в руки предмет и поднял его на свет. Надеюсь, все сделано максимально чисто?

– Насколько мог, сэр. Насколько мог.

– Учитесь! – воскликнул Фрэнсис, глядя на стоящих в углу Вернона и Скотта, – горжусь тобой! Деньги будут переведены в кратчайшие сроки. Можете идти. Все.

– Сэр, позвольте вопрос, – тихо произнес Туз.

– Конечно же, – на лице Клауда возникла улыбка. Он был счастлив до беспамятства.

– Что именно я украл? Что это?

– Это, дорогой друг, наш ключ к лучшему будущему для Синдиката! Узнаешь, все узнаешь со временем. Никогда не торопись что- то познавать. Оно придет само. Со временем. А сейчас тебе лучше пойти отдохнуть и вылечиться.

Туз медленно кивнул, явно будучи недовольным ответом президента. Но это ничего. Совсем не нужно посвящать всех во все детали.

Когда наемники ушли, Фрэнсис раздвинул Куб и взял в руки увесистое орудие. Выдохнув, он поднял его и прицелился. Скоро, Патрик, скоро.

Капитан пробрался к зданию. Вероятнее всего, Станислав сейчас в комнатах офицеров. Генри достал из кармана план и сверился с ним. Теперь нужно пройти внутрь. Напрямик глупо. Повстанец глянул на главный вход. Охрана и проверка документов.

Он обошел здание сзади. У черного входа не должно быть проблем. Но и там оказалась пара солдат. Они смотрели прямо на Вайлда, вернее, на трансформатор, за которым он прятался. Времени мало. Бросок ножа, рывок, удар, прыжок. Два трупа. Мятежник держится за уступ. Он напряг мышцы рук и подтянулся. Теперь боком к подъему на второй этаж. Там и находились жилые помещения.

Станислав проводил пальцем по сенсорному экрану своего телефона. Перед глазами мелькали глупые шутки из интернета, но разведчику они нравились. Над глупостями всегда смеешься, в них мало глубины. Разведчик услышал шорох и посмотрел вокруг себя. Никого нет. Паранойя разыгралась.

Произошедшее охотник никак не мог выбросить из головы. Хотя бы потому, что ему об этом постоянно напоминали. Константин велел немедленно приехать. В Кубе директор вытащит все нужное из головы служащего и…поможет забыть. Кинжалом в мозг и сердце ударила картина смерти девушки. Как закатились ее глаза, тело начало биться в ужасных конвульсиях. Станислав зажмурился. Образ пропал. ОПЗМовец вновь уткнулся в телефон.

Наконец, шаги в коридоре за дверью прекратились. Беспокойные служащие отправились на отдых. Разведчик был несказанно рад, ведь обостренный слух усиливал стук ног, что раздражало. Но нет. Кто- то еще идет. Целенаправленно. Сюда.

ОПЗМовец отмерил расстояние до лука и прикинул, как быстро он сможет его схватить. Ручка двери повернулась, звук открытия.

Капитан влез в окно и попал в один из кабинетов. Станиславом здесь и не пахло. Основная проблема состояла в том, что повстанец не знал конкретно, в какой комнате разведчик. Вылезать обратно очень не хотелось. Генри огляделся в поисках чего- нибудь полезного и обнаружил на вешалке офицерский китель. Вряд ли здесь кто- то будет приглядываться. Цвет его штанов совпадал с найденной одеждой.

Китель оказался чуть больше, но это даже и хорошо. В рукаве нашлась небольшая фуражка. Опустив козырек как можно ниже, мятежник вышел в коридор. Ходили люди с пачками бумаг, солдаты отдавали честь офицерам и о чем- то с ними говорили. Спокойствия не было даже в жилых помещениях. Открыв первую попавшуюся дверь, капитан понял, что не в каждой комнате есть окно. Проверять наугад очень глупо. Остается просто спросить, надеясь на то, что его не рассекретят. Повстанец ощупал внутренние карманы в поисках удостоверения личности и не нашел его. Дела плохи.

Осложняло еще и то, что доподлинно не известно, кто знает о местонахождении Станислава. Стоит спросить у офицера? Но какова вероятность, что это окажется не владелец украденного кителя? Хотя, все видимые представители командующего состава здесь были в форме. Решившись, Генри направился к ближайшему ОПЗМовцу. Тот о чем- то разговаривал со своим подчиненным.

– Майор, вы не видели Заречного? – мятежник поздно понял, что неплохо было бы посмотреть на свои погоны, прежде чем обращаться. Сказывалось пережитое, волнение затмевало разум. Но удача была на стороне мятежника. Говорящие вытянулись по стойке «смирно».

– Так точно! Он находится в двадцать девятой комнате, полковник, – отрапортовал один из них.

– Благодарю, – Генри развернулся и замаршировал в указанном направлении. Сейчас ему почему- то стало весело, хотелось поддеть ОПЗМовцев.

Двадцать девятая комната. Капитан решил подождать, пока все не разойдутся. Он сел на скамейку за углом. Провел еще раз по карманам и нащупал фляжку. Повстанец вынул на свет предмет. Серебро. С покрытием и надписью яркими выпуклыми буквами: «За родное государство!». Звучит как тост. Генри открутил крышечку и сделал глоток. Тепло разошлось по телу. К несчастью, содержимое фляги закончилось раньше, чем все успели разойтись. Повстанец чувствовал себя нехорошо. Видимо, уже дало в голову.

Вскоре все ушли, свет погас. Капитан поднялся со скамейки, подошел к двери и повернул ручку. Заречный даст ответы и заплатит.

Разведчик увидел сначала китель ОПЗМовского офицера и на секунду расслабился, но ночное зрение позволило разглядеть и лицо. Генри. Понятно, зачем он пришел. Охотник медленно поднялся с дивана, следя за гостем.

– Послушай, я не убивал твою девушку.

– Ее звали Мэри, – зло ответил вошедший.

– К смерти Мэри я отношения не имею, – ОПЗМовец поднял руки и стал медленно отходить к луку. Черный металл было непросто заметить в темноте, если не иметь особых навыков.

– А кто? Ты последний прикасался к ней! Не пытайся оправдаться, – офицер резко приблизился к обидчику, – аргументов у тебя нет. Но ответь мне на один вопрос: зачем вы ее убили?

– Генри, ты пьян, – разведчик почувствовал характерный запах изо рта гостя.

– Не отходи от темы, – капитан сжал кулак, – почему вы ее убили? ПОЧЕМУ?! Ответь!

– Я не знаю, ведь мы не убивали.

– Ложь, – спокойно ответил Генри.

Нож будто сам влетел в руку мятежника. Колющий снизу попал на блок луком. Станислав увел руку повстанца с оружием и вывернул ее. Нож упал на пол. Хук слева отстранил охотника. Генри высвободил правую руку, схватил ей противника за волосы и ударил его головой об стол, а затем добавил носком ботинка в живот. Мебель дрогнула от удара и ваза с цветами, стоящая на ней хотела упасть, но легла в руку Станислава. Треск разбитого стекла, осколки упали на ковер, отражая начавшееся противостояние.

Капитан схватился за голову и пропустил удар в живот. Блок левого джеба, правого. Руки разведчика зажаты. Генри с размаху ударил головой об голову. Повстанец вновь схватил разведчика за волосы и впечатал колено ему в лоб. ОПЗМовец вскрикнул и упал на спину. Генри сел на него и обхватил горло. Всю боль и ненависть он превратил в силу.

Станислав ощупывал пол в поисках оружия и схватил осколок вазы. Повстанец вовремя заметил угрозу и остановил руку Станислава своей. Еще усилие, и послышался хруст запястья. Разведчик вскрикнул, но из- за нехватки воздуха изо рта вышел лишь хрип. Краем глаза ОПЗМовец заметил на краю стола стрелу. Он яростно ударил сапогом по ножке, оружие упало. Поддев его вывернутой кистью, разведчик перебросил единственный шанс на спасение в правую руку. Капитан заметил это. Наконечник уже смотрел ему в лицо. Пришлось ослабить хватку, чтобы защититься, но Заречному уже недолго оставалось. Последовал удар ногой по затылку. Наконечник стрелы пробил глаз. Дикий крик. Руки, до того сжимавшие горло охотника, расслабились. Офицер лег на пол и свернулся. Он хотел вынуть злополучную стрелу. Когда у него это получилось, в комнате уже стояли гости.

– Руки за голову, – услышал Генри прежде чем отключиться.

– Сейчас, майор, подождите, – Константин положил телефон на стол и включил громкую связь, – а теперь еще раз. Четко и медленно.

– Мы арестовали капитана Вайлда. Повстанец хотел убить лучшего разведчика ОПЗМ, который не получил серьезных повреждений. Распоряжения по поводу арестованного? – голос из динамика шокировал Томаса сказанным. Генерал сел на стул.

– Подожди. Зачем ему… Я не…

– ХВАТИТ С МЕНЯ ТВОЕГО НЕРАЗБОРЧИВОГО ТРЕПА! – директор не выдержал, – вы гадите мне под дверь, как сопливые дети, а потом убегаете, когда вас прижали к стенке. Слабость – ваше главное качество. Но хуже всего не то, что я полностью разочаровался в Армии Освобождения. Я потерял веру в союз. Вы начнете плодить таких же. Говорящих, что сила духа и вера в победу придает сил, а на деле, – ОПЗМовец замолчал на секунду. Он больше не хотел продолжать разговор, – будущее за нами, Томас, а не за повстанцами, – директор обратился к майору, который все еще был на связи, – арестованного в трудовую колонию, – владыка покинул ресторан, забрав телефон.

Генерал приготовился к возвращению ощущения опасности на каждом углу, грохоту оружия и смертям, ведь только что война вернулась во все дома.

Трудовая колония – не самый худший приговор в ОПЗМ. Хотя пожизненное содержание в ней может обернуться скорой смертью. Но этого Генри и ждал. Он уже даже признался сам себе.

Путь был долог, но капитан проспал его половину. На базе ему оказали медицинскую помощь. Правый глаз повстанец потерял в бою со Станиславом. Врачи лишь очистили рану и надели повязку, не забыв накачать пациента обезболивающим.

Грузовик, в кузове которого находился полевой командир Армии Освобождения, остановился. Двери раскрылись, и в лицо ударил яркий свет. Двое крепких солдат вошли внутрь, подняли Вайлда и вытолкали его наружу. Когда зрение вернулось, капитан смог разглядеть высокие стены, покрытые сверху вязью проволоки, обрамляющие обширную территорию. Слышались удары чем- то металлическим по руде, редкие ругательства или пыхтения.

Конвоиры не разделяли стремления мятежника любоваться видами и толкнули его вперед. Такое отношение начинало раздражать, но что поделать? Как еще обращаться с врагами?

Но пока повстанца вели, он продолжал осматривать окрестности. В четырех углах территории колонии стояли сторожевые вышки. Намного выше стены, с прожектором на крыше и пулеметом, способным двигаться на все триста шестьдесят градусов благодаря специальным полозьям.

По стенам вокруг места работы ходила охрана. Ближе и чуть более узким кругом сходились помосты, которые тоже занимали часовые. Это были люди в пепельной форме. Тела их накрыты бронежилетами, а лица – масками, плавно переходящими в шлем. В руках они держали автоматы, на поясе висел какой- то предмет. Благо солдаты провели Вайлда как раз мимо помоста, и он смог разглядеть: раскладная металлическая дубинка. Видимо, для усмирения недовольных.

Хотелось выяснить, куда его ведут. Таковым оказалось здание в центре колонии. Невысокое, всего в два этажа, но широкое. Видимо, там находился комендант и круг работников. Но неожиданно мятежника вновь толкнули, уводя влево от замеченного дома.

Целью на самом деле оказался «Дом довольствия». Так гласила надпись над входом. Конвоиры открыли дверь, ввели пленника. Все помещение занимал огромный склад. Здесь находилась одежда, рабочие инструменты, номерные нашивки и другие мелочи. Конечно, от входа все это отделено решеткой. Для работы с клиентами сделали специальную стойку, под которой находился длинный деревянный стол. За ним сидел старик в очках и пересчитывал бумаги. Звук хлопнувшей двери отвлек его от дела и заставил обратить внимание на визитеров.

– Кантемир Палыч, – произнес солдат, – оформляйте нового работника.

Старик поднялся из- за стола, снял очки и протер их серым свитером, а затем снова надел. Секунду или две он разглядывал Вайлда, а потом достал бланк, заполнил его и исчез в глубинах склада.

Капитан посмотрел на своих сопровождающих. Крепкие парни. Нелегко будет с ними справиться. Хотя… Уже поздно. Он в комплексе, окруженном охраной, которая наверняка имеет приказ стрелять беглецов. Представится возможность для побега…

Пока повстанец размышлял, старик вернулся со стопкой формы. Он положил ее в стороне от своего рабочего места, пригласительно махнул рукой. Солдаты кивком приказали пленнику идти. Оказалось, там, куда Кантемир Палыч принес одежду, находилась небольшая железная дверца. Как только Генри дошел до нее, послышался звук открывающихся замков.

– Ваша новая одежда, – старик вытолкнул форму, – вот нашивка с номером, иголка и нитки. Скоро обед, потратите время и пришьете. Держите набор для личной гигиены, – сверху одежды он положил запечатанный прозрачный пакет, – так…хм…обувь, – на стойке устроилась пара сапог с длинными шнурками, которые еще предстояло провести через отверстия, – и, конечно, рабочий инструмент, – старик положил перед Генриом кирку. Самую настоящую. Повстанец, не скрывая удивления, посмотрел на Кантемира Палыча. Тот ухмыльнулся, – все здесь должны работать руками. А вы, молодой человек, как хотели? Не следовало нарушать закон. Но, это уже не мое дело. Надолго к нам?

– Пожизненно, – ответил вместо мятежника один из солдат.

Заключенного привели в жилое помещение. Оно являло собой длинное высокое здание, разместившееся буквой «П». Внутри подразделялось на блоки, в которых было по пять жилых отсеков.

Солдаты, которые сначала вели повстанца, покинули территорию, передав пленника в руки сотрудников СОП¹. Неразговорчивые охранники подвели мятежника к железной двери, открыли ее, втолкнули Вайлда внутрь и указали на форму.

Переодеться, догадался офицер. Скрип оповестил о закрытии двери. Повстанец осмотрелся. Внутри отсека никого не было, но судя по кроватям, здесь могут проживать четыре человека. Две двухэтажные кровати заняли левую и правую стены от входа. Рядом с одной находилась раковина с краном, откуда капала вода. У северной стены под окном стоял металлический стол. Стульев же было только три. Кому- то пришлось бы стоять.

Мятежник сел на нижнюю койку и стал расшнуровывать сапоги. Глаз, вернее, то место, где он когда- то был, страшно зудел. Генри провел ладонью по повязке, что стоило ему болевых ощущений. Раздался тяжелый стук в дверь. Вероятно, у охраны кончается терпение. Уже через минуту повстанец оделся. Тут открылась дверь, тюремщики вошли. Один скомкал форму Армии Освобождения и передал ее другому. На выходе из отсека они разделились.

Генри следовал за СОПовцем и уже обдумывал план побега, но постоянно натыкался на обстоятельства, делающие невозможным уход из колонии. Самое главное – неизвестно, где мятежник находится прямо сейчас. Даже примерно. Придется играть по правилам ОПЗМ…пока.

Охранник привел заключенного в столовую, не проронив ни слова. Рукой он указал на распорядок, висящий на стене. Большой лист, на котором было написано красными буквами: «Знай, что будет!» Далее следовала таблица, где указывалось время и соответствующее ему событие. Обед длился час. Генри посмотрел на часы. Двадцать минут пропали.

Столовую наполняли звуки ей под стать: звон алюминиевых тарелок, еле слышные беседы, чавканье и хлюпанье. Если прислушаться лучше, то можно заметить, как кипит кастрюля. Глазами повстанец поискал место, где удастся получить свою порцию. Оно оказалось в конце помещения. Мятежник пошел мимо столов, то и дело попадая под косые взгляды.

Невзрачный работник столовой зачерпнул порцию поварёшкой и кинул ее в тарелку Вайлда. Что ж, это выглядело съедобно. За основным блюдом последовала чашка, наполненная чаем и пара кусков черного хлеба, устроившихся на ней.

Наполнив поднос, повстанец огляделся в поисках свободного стола, но это успеха не принесло. За каждым сидел хотя бы один человек. Стоит отметить, что людей здесь было много. По примерным подсчетам, не меньше двух с половиной сотен. Взгляд мятежника остановился на одном столе, за которым обедал одинокий заключенный. Он смотрел куда- то в стену, пережевывая отломленный кусочек хлеба, а после глотка, отправляя в рот другой.

Офицер поставил свой поднос, а сам сел так, чтобы не встретиться глазами с соседом. Не сказав ничего, мятежник приступил к еде. Обед стремился к завершению. Прошло уже около половины порции, когда заключенный рядом с капитаном повернул к нему голову. Лицо труженика не выражало никаких эмоций. Колкая щетина делала его строгим и волевым. Может, бывший солдат. Взгляд. Четкий и прямой, словно человек ищет что- то конкретное в вас. Нет, не повстанец. Значит, местный. Не хотелось бы сейчас вести разговор. Или лезть в драку. Охраны в столовой было достаточно.