Цитаты из книги «А зори здесь тихие… (сборник)», страница 4

Красивые редко счастливыми бывают.

- Голова у меня побежала!...

- Завтра догонишь.

— Да, насчет того, что и они тоже люди, это я как-то недопонял.

Могла нарожать Соня детишек, а те бы — внуков и правнуков, а теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки в бесконечной пряже человечества, перерезанной ножом.

Война — это ведь не просто кто кого перестреляет. Война — это кто кого передумает.

— Волк, например…

— Волк?.. — взъерошился отец. — Волк тебе мешает? А почему мешает? Почему?

— А потому, что у него зубы, — улыбнулся охотник.

— А он что, виноват, что волком родился? Виноват?.. Не-ет, мил человек, это мы его обвиноватили, сами обвиноватили, а его не спросили. По совести это?

Одно знал Васков в этом бою - не отступать. Не отдавать немцу ни клочка на этом берегу. Как ни тяжело , как ни безнадежно - держать. Держать эту позицию ,а то сомнут - и все тогда. И такое чувство у него было, словно именно за его спиной вся Россия сошлась, словно именно он, Фетод Ефграфыч Васков был ее последним защитником и сынком. И не было в этом мире больше никого - лишь он, враг да Россия

...Теппо Раасеккола и Маруся Прибыткова бежали навстречу друг другу......Помните холеру 1882 года? Говорят, её занесли в Прославль пленные турки, хотя никто из вас, конечно, и слыхом не слыхивал об этой напасти. Ей не дали особо развернуться, она промчалась как метеор, но всё же успела унести в могилу отца, мать, сестру и брата Теппо Раасекколы, оставив его в полном одиночестве. "Пропадёт парнишка один", - сказал Кузьма Солдатов, хотя любая церковная крыса была богаче его. В большой семье всё время кто-то рождался и кто-то умирал, но Стёпа оставался старшим; чем мог, помогал приёмному отцу, а потом и сам стал ломовиком. Неплохо зарабатывал, но ему не везло с любовью: те, кто ему нравился, не замечали его, а тех, кому он нравился, не замечал он. А потом появилась Маруся Прибыткова.

А вот откуда она появилась, никто не знал. Успенка не расспрашивала женщину о её прошлом, если эта женщина побывала у мадам Переглядовой: с радости туда не попадали, а о горе человек должен рассказывать сам, если вдруг ему захочется. Но Маруся захотеть не успела, и тайна её происхождения осталась покрытой мраком. Единственное, что я установил, так это, во-первых, что была она жгучей брюнеткой с густо-карими глазами и, во-вторых, смягчала "г", из чего можно заключить, что прибыла она в город с юга. Южанки бывают либо очень большими, либо очень маленькими, и Маруся была гибка и изящна, что оценили многие, и первой - мадам Переглядова. Но огромный белоголовый финн любил не знойную турчанку, а тихую, работящую и скромную Марусю, мучительно стеснявшуюся своего "турчанского" прошлого, а потому никогда не говорившую о нём.

-Понимаешь, старуха, она - как звёздная ночь, - объяснял Теппо своей лошади, поскольку с людьми разговаривать не умел. - И у нас были бы чёрные девочки и белые мальчики: что может быть лучше, а? Но я же не могу вот так, за здорово живёшь, прийти к ней и сказать: будь моей женой. Почему не могу? Да потому, что боюсь, как бы она в этом не увидела намёка на мадам - это во-первых. А во-вторых, ну кто я такой? Белоглазый финн, который с лошадью только и может разговаривать...Да, они давно бежали навстречу друг другу......-Стой! Кто такая?

-Прибыткова я, с Успенки. Меня все знают.

-Откуда и куда следуешь?

-Домой иду. - Маруся инстинктивно понимала, что во время криков, перестрелок и баррикад правду полицейским не говорят. - Куда же ещё? Домой конечно.

-Что несёшь?

-Это? Утюг это. за утюгом к соседке бегала.

-В три утра? - офицер усмехнулся. - Покажи, что это за утюг.

И протянул руку. Возникла очень короткая пауза, и неожиданно загремел выстрел...-Бо-о-о!

Нет, не "больно" она хотела крикнуть, а "Боря", но не крикнула: из горла хлынула кровь. И все остолбенели, все замерли, и никто ничего не успел сказать, как возле Маруси Прибытковой, бившейся в последних конвульсиях, оказался Теппо Раасеккола: они давно бежали навстречу друг другу...

— Нету мамы. Война есть, немцы есть, я есть, старшина Васков. А мамы нету. Мамы у тех будут, кто войну переживет. Ясно говорю?

— Кому, спрашиваю, читаешь?

— Никому. Себе.

— А чего же в голос?

— Так ведь стихи.