Читать книгу: «Стать собой: Путь к самопознанию. Тантра, переданная шепотом. Осознанность: Ключ к жизни в равновесии. Любовь, свобода, одиночество: Новый взгляд на отношения», страница 17

«Я принадлежу любви… Я принадлежу любви…» – шепчет Пема себе и звездам. «Эти звезды тоже принадлежат любви, небу…» – говорит она Чандре и обнимает его с благодарностью.

Опускается ночь, и звезды наблюдают за ними, как кажется Пеме.

Утром первая мысль, которая приходит к ней, это: «Мы едины в свете».

* * *

Сонам и Сагара ждут уже Пему некоторое время. Когда она приходит, Сагара прыгает ей на руки и говорит несколько слов на тибетском: «Мама, ты такая красивая». И прижимается к ее шее как маленькая кошка. Сонам улыбается. Его глаза сияют. «Давай начнем», – говорит он. Когда они садятся под деревом, слова из разных языков и смех одного сердца танцуют вокруг них. Во время этого игривого урока Пема забывает обо всем. Она в потоке момента. Лишь по дороге на завтрак ей внезапно становится очень неловко. Это не страх. Это больше похоже на беспомощность. Это больше похоже на состояние полного незнания. Все ее определенности смыты. Словно у нее больше нет корней. В какой-то степени это дает ей ощущение свободы. Она идет по тропе к обеденному дому вместе с Сагарой, которая повторяет все новые слова, которые выучила. Она складывает их в самые разнообразные комбинации, играя с ними как с игрушками. Иногда в них есть смысл, а иногда они превращаются в неизвестный язык, который знает лишь она… Она смотрит на Пему, ожидая подтверждения, что то, что она говорит, имеет смысл. Если Пема отвечает, она знает, что была понята. Если Пема только улыбается и смеется, она знает, что то, что она только что сказала, должно быть, смешно или нелепо.

У дверей в обеденный дом стоит Шивам, улыбаясь их приходу. Пема останавливается напротив него, и они смотрят друг на друга. В них обоих присутствует ощущение неловкости. Теперь их влечение друг к другу вышло на свет. Они больше не могут его прятать, но также не могут и рассказать о нем друг другу. Они слишком застенчивы. Пема не может есть. Прежде чем она смогла выпить свой чай, он уже остыл. Ее выводит из задумчивости та мистическая женщина, которая принесла ей до этого корзину с едой – она подходит и садится перед Пемой. Ей, должно быть, около тридцати. Она обладает красотой таинственного цветка: ее глаза напоминают темную ночь, полную звезд. Она берет руки Пемы и смотрит на ее ладони. Она читает линии как книгу. Пема внезапно чувствует себя уязвимой. Она чувствует, что не может ничего спрятать от этой женщины, чувствует, что вся ее жизнь – прошлое и будущее – обнажена. Эта таинственная женщина берет Пему за руки и смотрит на нее с теплой улыбкой.

«Мы сестры любви. Ты мать моего ребенка, а теперь ты любовница моего любовника, потому что у тебя большое, большое сердце…» – говорит она приятным голосом.

Пема не уверена, что поняла правильно, она думает о том, что эта женщина только что сказала – что она мать Сагары и любовница Шивама, – это значит, что, возможно, он отец Сагары? Пема шокирована. Это еще один удар, разбивающий все ее идеи, все ее концепции о любви и отношениях… Она сейчас с любовью держит за руки женщину, чьих любимых забирает. «Я краду ее ребенка и ее любовника…» – думает она. Она не может пошевелиться или заговорить.

«Меня зовут Амла…» – говорит таинственная женщина.

«Амла…» – повторяет Пема. «Амла…» – говорит она снова с намерением сказать больше, но слова застревают.

«Мама!» – кричит Сагара, подбегая прямо к Пеме и прыгая ей на руки. Она подходит и сворачивается калачиком на коленях Пемы, глядя на Амлу, которая улыбается с наслаждением. «Мама!» – игриво говорит Сагара Амле. Вся эта встреча – такая конфронтация для Пемы, что она с трудом дышит. Она не может двигаться, не может говорить. Она просто наблюдает за всей сценой и ждет, чтобы произошло что-то другое. Шивам выводит ее из замороженного состояния, забирая Сагару у нее из рук. Он раскачивает ее в воздухе, заставляя смеяться в полном восторге. Амла тоже смеется и, наконец, Пема больше не может устоять и присоединяется. Волна игривости смывает все сомнения и вопросы в ее уме. «Не относись ни к чему серьезно…» – эхом отзываются слова Ламы в ее сердце.

* * *

Вечером Шивам и Пема идут рука об руку по тропе в джунглях. Пема впервые в этом месте. Тропа идет вдоль реки на некотором расстоянии, иногда приближаясь к ней, иногда забираясь обратно в джунгли, откуда звуки воды все еще слегка слышны. Они идут где-то около часа, пока не подходят к входу в пещеру, из которого мирно вытекает река. Это такое красивое зрелище – вода, возникающая из темного рта пещеры. Вход шире русла реки, есть берег, по которому можно идти вдоль нее, что делает возможным войти в пещеру. Они входят вместе, делают несколько шагов и садятся. Пещера так мелодично вторит песне текущей воды, и это приносит удовольствие слуху Пемы. Они смотрят на вход в пещеру. Солнце садится, и скоро станет темно. Шивам держит руку Пемы как ценный дар. Он чувствует столько тепла, счастья, любви. Пема наслаждается моментом, хотя старается быть бдительной, чтобы не позволить уму завладеть ею через страхи, суждения или подозрения. Она еще «не переварила» новое руководство Лилы быть любовницей Шивама. Ей все еще сложно интегрировать, расслабиться в этом, струиться…

Она чувствует руку Шивама, слушает песню воды, наблюдает, как постепенно опускается ночь…

«Нечего бояться. Существование всегда на стороне красоты, радости, любви. Когда ты сотрудничаешь с существованием, ты всегда находишься в потоке любви. Существование никогда не борется, оно просто течет как река. Но когда ты борешься с существованием, ты вредишь себе. Это словно избивать себя. А ты думаешь, что это существование избивает тебя, ставя тебя в ситуации, противоположные тому, чего ты желаешь. Существование всегда действует в твою пользу, всегда способствует твоему цветению, делая все, чтобы оно произошло. Так что, если ты борешься с ним, ты просто мешаешь своему собственному цветению. Ты идешь против себя…» Шепот Ламы танцует в сердце Пемы.

«Если ты понимаешь, что бороться – значит лишь вредить себе, что это не может изменить ход событий, который предлагает существование, тогда ты движешься в полном сотрудничестве с жизнью. Это сотрудничество с потоком жизни приводит тебя обратно домой. Это сотрудничество само по себе путь».

Припоминание мудрости Ламы помогает Пеме отдаться моменту. Шивам, река, пещера и она – и ничего больше, никого больше. Есть лишь этот момент. Она смотрит на Шивама, который глубоко погружен в слушание песни поющей реки. Он выглядит как ребенок, хотя он прекрасный взрослый мужчина. Это качество ребенка, которое он несет в себе, таинственно. Оно заставляет его казаться выходцем из другого мира. Почувствовав, что Пема смотрит на него, он открывает глаза. Сверкнув улыбкой, он встает. Очень естественно он раздевается и идет к воде. Река недостаточно глубока, чтобы плавать, но отлично подходит, чтобы искупаться. Он ложится как король, положив руки и голову на камни. Пема немного колеблется, последовать ли его приглашению, но, наконец, сотрудничает с потоком и присоединяется к нему. Как раз достаточно места для них двоих. Она ложится рядом с ним. Шивам прижимает ее к себе. Вода на удивление теплая и течет нежно. Так уютно. Опускается ночь. Появляются звезды. Пема тает. Шивам улыбается.

«Любовь проста… она всегда происходит в простоте. Нет нужды просить многого. Просто посмотри вокруг себя на цветы, на бабочек, на птиц, на звезды… Что можно увидеть? Лишь любовь, тянущуюся к тебе миллионами форм…» Мягкий голос Ламы пробуждается в сердце Пемы. «Никогда не проси о невозможном, о сложном. Просто оставайся в простоте. И тогда ты в любви…»

Шивам нежно гладит лицо Пемы. Она тихо плачет. Ее слезы возникают от таяния сердца, от радости, от возвращения домой. Она настраивается на тепло его тела, на его энергию. В ее теле появляется мгновенный отклик: вкуснейшее ощущение жизни расширяется в ее йони, жизнь откликается на жизнь. Она вдыхает ощущение, давая ему больше пространства во всем своем теле. Это словно открывать врата, которые позволяют ощущениям проходить через все ее тело. Это приятное ощущение становится теплым чувственным потоком во всем ее теле. Шивам дышит в ритме с Пемой. Его тело тоже охвачено возбужденной чувственной энергией, но он спокойно наблюдает, как она нарастает в его лингаме, в его позвоночнике. Нежное прикосновение струящейся воды к их коже участвует в оргазмичном расширении их тел. Пема становится текучей. Ее энергия мягкая, словно медленная река в ладу с рекой, ласкающей ее кожу. Больше нет границ между ней и водой. Она во власти воды. Вода течет внутри и снаружи нее, словно ее кожа не водонепроницаемая. Она отдается этой экстатической игре. Больше нет контроля, нет делания, больше некуда идти. В этот момент полного поглощения Шивам нежно, но твердо усаживает ее на себя сверху. Она садится. Она чувствует его лингам под своей йони. Свет! Это свет! Она берет его и осторожно, молитвенно позволяет ему войти в себя. Словно теплый свет пронзает воду – такое ощущение приходит к Пеме. Это ощущение не относится к рациональному миру, оно выходит за пределы любых словесных объяснений. Это игра энергии огня и воды: мужская и женская энергии делятся своими уникальными качествами. Невозможное внезапно становится возможным – Вода и Огонь танцуют вместе, тают друг в друге, но не уничтожают себя… Вся пещера вторит их мягким стонам радости, таяния. Опустилась ночь, и ярко светят звезды.

* * *

Переживание с Шивамом остается в теле Пемы в течение нескольких дней и раскрывает в ней новое качество женственности, восприимчивости. Мягкое, округлое, расслабляющее, тихое… Она остается одна, пытаясь сохранить переживание живым максимально долго, позволить ему укорениться в своем сердце. Но она не может обманывать себя. Во всем этом прекрасном переживании все время присутствует тень, чувство вины. Она видит всю красоту переживания, но одновременно и чувство вины, которое отравляет все расширение. Это такой парадокс, такое противоречие. Она не может по-настоящему определить, с чем это связано. Это очень ее запутывает. И вскоре яркое расширение оттеняется чувством вины настолько, что начинает причинять боль… Пока Лила не приходит со своим любящим мечом…

«Пойми, что любовь никому не принадлежит. Это не чья-то собственность. Точно так же, как ты не являешься чьей-либо собственностью, и никто не является твоей. Ты принадлежишь любви. Это единственная истина, которую тебе нужно интегрировать. Тебе не нужно требовать любви, но тебе нужно позволить любви потребовать тебя обратно. Слушай ее зов. Она зовет тебя через птиц, она зовет тебя через восходящее солнце, она зовет через смех детей, через поцелуи твоего возлюбленного… Она зовет постоянно. Научись слышать…»

Лила нежно говорит с Пемой, и Сонам переводит почти шепотом. «Твой страх лишь показывает, что ты слышишь зов любви, но истолковываешь его как опасный, как угрожающий… Опасно твое толкование, а не сама любовь. Это твое толкование заставляет тебя чувствовать себя больной, заставляет тебя сжиматься».

Она на мгновение останавливается и смотрит на Пему, которая чувствует себя неловко. «В чем проблема, милый цветок?» – спрашивает Лила. Пема колеблется. Она не знает, как выразить свои чувства словами. Все это так запутанно.

«Я чувствую, что делаю что-то неправильно…» – говорит она со слезами.

«Что ты делаешь неправильно?» – спрашивает Лила с любовью.

«Я забираю возлюбленного у женщины. Я даже забираю ее ребенка… и я испытываю чувство вины из-за этого..!»

Пема рыдает. Долгая тишина. Лила закрыла глаза. Она ждет, когда Пема успокоится. Затем она говорит с резкостью в голосе:

«Тогда тебе нужны гораздо более смелые ситуации, чтобы смести все твои ограничения, все твои суждения, твою обусловленность!» Она делает паузу и смотрит на Пему, которая изумлена. «Что заставляет тебя считать, что ты забираешь кого-то у кого-то? Ты никого не забираешь! Ты даже не видишь, когда кто-то предлагает тебе себя! Ты не видишь и не слышишь. Ты слепа к красоте любви. Ты глуха к песне любви. Открой глаза! Открой уши! Открой сердце! Шивам предлагает тебе себя. Он дар. Сагара предлагает тебе себя. Она тоже дар. Амла тоже предлагает тебе себя. Все они дары. Но ты не знаешь, как принимать. Ты думаешь, что забираешь что-то. В любви никто ничего не забирает. Все лишь принимают и дают дары. Предложи себя Шиваму, Сагаре, Амле, всем здесь. Предложи себя любви!»

Слова Лилы режут Пему словно нож. Словно Лила делает операцию, чтобы удалить всю ее негативность.

«Твое чувство вины – это лишь еще одна защита от любви. Это лишь еще одна сторона твоего „Нет“.

На мгновение ты была в объятиях любви, ты была в ее власти. Я вижу. Это видно во всей твоей энергии. Она струится как река. Но река натыкается на камень в тебе. Этот камень не может бороться против реки любви. Этот камень – большое „Нет!“ в тебе. И пока ты отождествляешься с ним, ты питаешь его! И что оно возвращает тебе? Чувство вины, ревность, собственичество, гнев… Все виды негативных сил, которые так разрушительны! Любовь – это струящаяся река, которая говорит только „Да!“ И это не „Да“, которое содержит в себе двойственность. Не „Да“, которое несет в себе „Нет“. Это только „Да“. Ты должна научиться настраиваться на него, укореняться в нем. Это твой центр. Это твой дом…»

Лила смотрит на Пему с огнем в глазах. Пема становится все легче и легче. Она сидит, не мигая. Она смотрит прямо в сияющие зеленые глаза Лилы. Глаза тигрицы – полные огня, интенсивности, ясности – пронзают ее. Внезапно Лила больше не человек. Она просто огонь. Пема впитывает всю ее энергию. Дышит ею. Она наполняет все ее тело. И внезапно возвращается круг света. Она в нем. Он движется от ее сексуального центра вверх до макушки головы. Лила подходит ближе к Пеме и берет ее за руки. Она соединяет свой лоб и «третий глаз» Пемы. Отовсюду струится свет. Круг увеличивается. Он проходит через Лилу и струится обратно к Пеме. Они обе вовлечены в его танец, в его поток. Свет… есть только свет…

«Это урок, который ты должна усвоить, – говорит Лила, вернувшись в сидячее положение. – Ты есть свет, все мы есть свет. Нет различия по форме, полу, возрасту. Свет, есть только свет». Она останавливается на мгновение.

«Кажется, что только темнота может научить тебя свету. Ты отправишься обратно в Пещеру. Там ты была гораздо более в ладу со светом, гораздо более в ладу с любовью. Ты потерялась в мире форм, слов…»

Пема со слезами благодарности кланяется Лиле. Она остается в этом положении, пока не чувствует, что Лила ушла. Она не может двигаться.

«Свет, есть лишь свет…» Эти слова резонируют в ней. «Да… – говорит она себе. – Да…»