Читать книгу: «Тайна старинного портрета», страница 4

Тайные секреты под краской

Антур собрал документы, аккуратно сложил дневник в папку и направился к выходу из кабинета 305. Архив уже пустел – посетители уходили, лампы в коридорах гасли одна за другой.

Но когда он положил руку на дверную ручку, его пронзила мысль, острая, как нож.

Кто-то знал о дневнике художника XIX века.

Кто-то убил Саввелия Павловича за эти материалы.

И этот кто-то может знать, что дневник существует. Что он здесь, в архиве. Что кто-то может его найти.

Антур замер, сердце заколотилось.

Саввелий не просто наткнулся на портрет случайно. Он искал его. Он нашёл дневник. Но как?

Антур развернулся и быстро пошёл обратно к стойке администратора. Женщина с очками на цепочке всё ещё сидела там, заполняя журнал посещений.

– Простите, – сказал он, стараясь говорить спокойно. – Ещё один вопрос. Как Саввелий Павлович нашёл этот дневник? Откуда он узнал о нём? Были ли у него какие-то записи, переписка, что-то, что указывало бы на источник? И… как портрет вернулся владельцу, а дневник остался здесь?

Администратор подняла глаза от бумаг и посмотрела на него внимательно.

– Саввелий Павлович? – переспросила она. – Он работал здесь много лет. Очень методичный человек. Всегда всё записывал. Но дневник… подождите.

Она встала и подошла к шкафу с архивными картами, выдвинула ящик.

– Вот, – сказала она, доставая тонкую папку. – Это его рабочий журнал. Когда он умер, мы сохранили его записи. Здесь указано, откуда что появилось.

Антур взял папку дрожащими руками и открыл первую страницу.

Первая запись касалась портрета:

«Портрет неизвестной, XIX век. Поступил на реставрацию из частной коллекции. Владелец – некто В. (фамилия не указана). Сопровождал документами, но без истории происхождения.»

В.

Художник с художественного двора в Москве. Тот самый, который продал ему портрет.

Дальше – вторая запись:

«Дневник художника. Поступил от того же владельца одновременно с портретом. Устное сообщение: "найден в семейном архиве". Подлинность подтверждена стилем, почерком, бумагами. Оставлен для изучения в архиве по просьбе владельца – "для научной экспертизы".» 

Потом – записи Саввелия о своих исследованиях:

Антур замер.

Дневник оставили в архиве по просьбе владельца.

Портрет забрали обратно в Москву после реставрации.

Владелец знал, что Саввелий будет работать над ними. Знал, что реставратор найдёт связи. И оставил дневник здесь, чтобы разгадка осталась в Петербурге.

Следующая запись – Саввелия:

«Связь с графом Перовским. Вензель на карете в дневнике соответствует геральдике семьи Перовских. 1835 год.»

«Связь с Коковиным. Изумрудное дело 1835 года. Совпадение дат.»

И в самом конце, последняя запись Саввелия, датированная за неделю до его смерти:

«Владелец звонил. Спрашивал о ходе работ. Намекал, что портрет "может стоить дороже, если найду что-то интересное". Предупреждал: "Будьте осторожны с выводами". Нужно продолжить исследование.» 

Антур глубоко погрузился в работу Савелия Павловича. Среди записей реставратора появилась информация, которая потрясла его до глубины души.

«При реставрации портрета обнаружено нечто крайне интересное. Некоторые участки краски на холсте были нанесены позже, чем основное изображение. Современные технологические методы анализа, использованные мной, позволили выявить под верхним слоем тонкие линии, ранее незаметные глазу.»

Савелий подробно описывал процедуру:

«С помощью ультрафиолетового излучения и инфракрасной спектроскопии удалось прочитать тайные изображения. Под краской скрывается изображение ключа и фиолетового цветка – детали, которых нет в основном портрете. Они аккуратно выкрашены поверх основного слоя с особой тщательностью.»

Антур почувствовал, как сердце ускорилось. Ключ и цветок – это не просто символы, а физические скрытые элементы портрета, прямо указывающие на тайну.

В дневнике Савелий писал:

«Обнаруженная информация меня ошеломила. Никто до меня не видел этих деталей. Я предполагаю, что художник, возможно, сам же и нанёс эти тайные знаки позже, чтобы сохранить послание. Мне нужно глубже изучить это, возможно, найти следы, которые приведут к разгадке тайны девушки и ключа.»

Однако дальше Савелий признаётся:

«К сожалению, времени у меня мало. Мои исследования только начинаются. Я ещё не успел обсудить это ни с кем, не изложил все свои гипотезы. Я боюсь, что если кто-то узнает об этом раньше меня… Мои тайны могут быть украдены или уничтожены.»

Антур сидел в тишине архивного кабинета, держа в руках дневник Савелия. Его сердце колотилось. Он понял: эти материалы – бомба замедленного действия.

Если кто-то узнает, что Савелий нашёл скрытые детали портрета… если кто-то поймёт связь с Перовским, Коковиным, ключом и цветком…

Они придут за ними. Как пришли за Савелием.

Антур огляделся. Архив пустел. Администратор заканчивала рабочий день. Никого.

Он быстро пролистал рабочий журнал Савелия. Записи о портрете, дневнике, скрытых деталях под краской. Всё это лежало открыто на полке.

Антур принял решение.

Он аккуратно вынул страницы с ключевыми записями – те, где упоминались Перовский, Коковин, скрытый ключ и цветок. Сложил их в карман куртки.

Оригинальный дневник художника XIX века он оставил – слишком ценный артефакт, его пропажа вызовет вопросы.

Потом взял маркер из ящика стола и аккуратно замазал наиболее важные пометки на оставшихся листах: «Перовский, 1833, Коковин» превратилось в нечитаемую чернильную кляксу.

На полях добавил от руки: «Материалы перенесены в основной архив для оцифровки. С.П.»

Потом закрыл папку, поставил её обратно на полку и вышел из кабинета.

Администратор подняла голову.

– Всё нашли? – спросила она.

– Да, спасибо, – улыбнулся Антур. – Дневник очень помог. Я сделал заметки. Остальное оставил как было.

Женщина кивнула.

– Хорошо. Не забудьте сдать пропуск.

Антур кивнул и направился к выходу, чувствуя тяжесть бумаг в кармане.

Теперь ключевые выводы Савелия были у него. Только у него.

Никто больше не найдёт прямую связь между портретом, ключом, цветком и уральским изумрудом.

Никто, кроме того, кто уже знает.

Он вышел на улицу Псковскую. Холодный ветер ударил в лицо.

Антур замер на пороге архива, всё ещё сжимая в кармане украденные страницы. Логика не сходилась.

За что убили Савелия, если он не успел никому рассказать о скрытых деталях под краской? О ключе и цветке? О связи с Перовским и Коковиным?

Это не укладывалось в картину. Разгромленная квартира, убийство – это выглядело как отчаянный поиск чего-то конкретного.

Антур развернулся и вернулся к стойке администратора.

– Ещё один вопрос, – сказал он, стараясь звучать спокойно. – Савелий Павлович… он кому-нибудь говорил о своих находках? О портрете, о дневнике? Может, оставил зарисовки или фотографии?

Администратор нахмурилась, вспоминая.

– Зарисовки? Да, он всегда делал эскизы. В его журнале есть наброски. Но он никому не показывал. Говорил: "Это моё открытие. Пока не проверю до конца". Мы все знали, что он работал над чем-то важным, но подробностей не рассказывал.

Антур открыл журнал на странице реставрации:

«Зарисовки скрытых деталей. Ключ – старинный, с выгравированным узором. Цветок – фиолетовый, редкий, возможно, ирис сибирский или анемон. Сделаны фото под УФ-светом. Хранятся в личном сейфе.»

Личный сейф.

Антур почувствовал озноб.

– А сейф… его вскрывали после смерти?

– Нет, – ответила женщина. – Он был пуст. Только рабочие бумаги. Но полиция говорила, что в квартире всё перевернули. Искали что-то.

Антур кивнул. Всё сходилось.

Савелий нашёл ключ и цветок под краской. Сделал зарисовки. Может, сфотографировал. Проболтался кому-то – коллеге, знакомому, или даже художнику (В.). Сказал: "Раскрыл тайну изумруда Коковина".

Или оставил намёк в разговоре: "Перовский, 1835, Коковин".

Кто-то услышал. Понял. Убил. Перевернул квартиру в поисках зарисовок и доказательств.

Но Савелий был осторожен. Спрятал самое важное в архиве.

Антур посмотрел на часы. Поздно.

Нужно было в Москву. Но сначала – поговорить с Галина Ивановной снова. Она знала Савелия лучше всех.

Он вызвал такси до улицы Чехова.

Дверь квартиры 46 открыла сонная Галина Ивановна в халате.

– Антур? Что-то случилось? Уже поздно!

– Галина Ивановна, простите, – сказал он быстро. – Ещё вопросы о Савелии. Он кому-нибудь говорил о портрете? О находках под краской? Может, хвастался коллегам?

Она вздохнула, приглашая войти.

– Савелий был скрытный. Но… да, говорил. Неделю до смерти встретила его в подъезде. Сияющий такой. Сказал: "Галя, нашёл! Тайну века! Ключ к сокровищу XIX века!" Я спросила – что? А он засмеялся: "Изумруд! Уральский изумруд!" И про графа что-то бормотал. "Перовский украл, а я нашёл!"

Антур замер.

– Изумруд? Он так и сказал?

– Да. И зарисовки показывал – ключ, цветок. "Это карта!" – кричал. А потом… потом его убили.

Всё встало на места.

Савелий проболтался. Зарисовки пропали. Но дневник остался.

– Спасибо, – сказал он. – Теперь понятно.

Галина Ивановна посмотрела тревожно.

– Будьте осторожны, Антур. Савелий так же сиял… и вот.

Антур вышел из квартиры Галины Ивановны и сразу набрал номер Морозова. Было уже за полночь, но эксперт ответил на второй гудок – голос бодрый, словно не спал.

– Антур Игоревич? Что-то срочное? Портрет в безопасности, не волнуйтесь.

– Александр Евгеньевич, слушайте внимательно, – сказал Антур, ускоряя шаг к такси. – Срочно проведите полную техническую экспертизу портрета. УФ-свет, инфракрасная спектроскопия, рентген. Ищите скрытые слои под краской. Ключ и фиолетовый цветок – они там есть. Савелий их нашёл, но не успел никому сказать.

Морозов помолчал секунду, потом голос стал деловым:

– Под краской? Интересно. Савелий Павлович, реставратор из Питера? Я слышал о нём. Хорошо. Завтра с утра начну. У нас есть всё оборудование.

– Сфотографируйте всё, – добавил Антур. – Каждую деталь. Зарисовки, изображения. Сохраните копии. Никому не показывайте. Это важно.

– Понял, – ответил Морозов. – А вы где? Что нашли?

– В Петербурге. Дневник художника 1835 года. Девушка на картине – Лилиана. Перовский. Коковин. Изумруд. Всё связано. Но об этом лично, когда приеду.

Морозов присвистнул.

– Перовский и Коковин? Тот самый изумруд? Антур Игоревич, это сенсация века. Будьте осторожны. Я всё сделаю. Жду вас.

Антур сел в такси до вокзала.

Теперь портрет был под надёжной защитой. Морозов найдёт ключ и цветок под краской. Сделает профессиональные снимки. Сохранит доказательства.

Савелий начал это.

Антур завершит.

Такси мчалось по ночному Петербургу к вокзалу. В кармане – страницы Савелия. В Москве – портрет с тайной. Перед глазами – карта из прошлого, ждущая разгадки.

Поезд в 05:20. Четыре часа до Москвы.

Время начинало работать на него.