Люби меня полностью

– Что? – Она снова облизала губы, а я непроизвольно поймал взглядом движение языка.

– Можешь налить чая или воды, – позволил я. – Потом расскажешь, с чего ты решила, что ты в Теме.

В этот раз Полина ломаться не стала, поспешно встала, со второй попытки нашла шкаф с чашками и наполнила из чайника наполовину.

– А заварка есть?

– Рядом стоит заварочный чайник с черным чаем. Свежим.

Это был мой фетиш, поэтому Нина все три раза, что приходила ко мне, заваривала свежий чай. Хм, надо отправить Нину на квартиру для игр, чтобы вычистила там все после Вари.

– Садись, продолжай.

Полина заметно раскрепостилась. Села на стул, обняла ладонями чашку и задрала на сиденье ноги, уперев голени в ребро стола.

Я промолчал. В любом другом случае сделал бы замечание, но сегодня можно было спустить такое поведение. Не думаю, что она станет частой гостьей в моем доме.

– А я у вас первый раз, дядь Саш, – вдруг доверительно произнесла Полина, словно считав мои мысли. – Почему вы нас не приглашаете в гости?

– Не имею привычки водить гостей в дом.

– Но сегодня я у вас дома.

Я уловил заигрывающие нотки в ее голосе.

– Кто тебе сказал, что в качестве гостьи? – холодно уточнил я и тут же вернулся к прерванному разговору: – Когда и с чего ты начала?

Ожидаемо, девчонка снова насупилась. Разглядывала свои коленки и морщила лоб.

– Я… не сразу. Просто все эти свидания, поцелуйчики – это не мое.

– Неужели?

– Дядь Саш, не смейтесь. Я реально думала, что фригидная, пришибленная какая-то. Все подружки уже по второму-третьему разу влюбляются, а меня тошнит от слюнообмена.

– Слюнообмена?

– Ну, от поцелуев! Меня вообще не возбуждает вся эта романтика. А когда я смотрела фильм, мне нравилось…

Слова вырвались из нее, и тут же речь оборвалась. Она испуганной пташкой смотрела на меня и мою реакцию, явно не собираясь быть настолько откровенной.

– Дальше, – сделал вид, что пропустил ее неловкое откровение.

– Все. Я поняла, что мне нужно пожестче.

– Насколько?

– Что?

– Насколько пожестче тебе нужно?

Полина пожала плечами, отставляя чашку и спуская ноги.

– Не знаю. Я не пробовала. Но я погуглила про БДСМ^[4] и решила сначала попробовать, чтобы потом решить.

– Что уже пробовала?

– Ничего еще. До восемнадцати меня даже в клуб не пустили, а Стасик… Ой.

– А Стасик?

– Ну, это мой бойфренд… Бывший.

– Дальше. Или мне из тебя каждое слово клещами вытаскивать?

– Клещами? М-м-м… А вы умете клещами?

– Не отвлекайся. Что сделал Стасик?

– Ничего. Он не проникся. Было больно, но ни фига не возбуждающе. Мне нужен взрослый мужчина. Настоящий доминант.

Я хмыкнул:

– Ни один нормальный доминант с тобой связываться не станет. Ты молодое, нежное, неопытное мясо, Полин. А вот если увязнешь в отношениях с придурком, который тоже начитался книжек и насмотрелся порнороликов, он еще покалечит тебя физически и психологически. Это ты гуглила?

Она неуверенно кивнула.

– Но ведь должен быть договор, стоп-слово?..

– Будет. Это модно, поэтому договор и слово заводят все. Только никто не придерживается. И ты – куда пойдешь с нарушенным договором? В полицию? Или сразу к папочке?

– Я не… А стоп-слово?

– С разорванным ртом ты сможешь его произнести? – грубо оборвал я.

Полина снова схватилась за чашку.

– Можно спросить откровенно? – спросила спустя минуту. – Без передачи родителям?

– Сейчас можно. Мы заранее условились, что родители не узнают о нашем разговоре, если ты будешь послушной.

Полина кивнула, но опять замолчала. Я подождал еще минуту, отошел к окну и закурил. Тогда она и заговорила, наверное, перестав чувствовать давление взгляда.

– Я точно не такая, как мама, как девчонки. Я не возбуждаюсь от всей этой романтики.

– Это не повод лезть к извращенцам в БДСМ.

– Но… А если это единственный вариант отношений для меня?

– Тебе всего восемнадцать. – Я повернулся, присел на подоконник, затянулся и выпустил дым в кухню. – Ты слишком мала, чтобы уверенно заявлять, что БДСМ – это единственный возможный вариант.

– А вы?

– Что я?

– Сколько вам было, когда вы выбрали Тему?

Шах и мат. Но откуда она могла знать?

– Восемнадцать. Но тогда были другие времена.

– Сейчас не лучше. Почему вы уверены, что я в свои восемнадцать не могу определить, что мне надо? Вы же определили? Дядя Саша, вы до сих пор практикуете БДСМ?

Соврать или признаться? Она бестолковая, и нас ничего не связывает, кроме ее семьи. Сейчас я имею на нее давление, из-за которого она вынуждена слушаться, но признанием дам ей противовес. Если она вообще сможет удержать язык за зубами и не проболтается.

– Нет. Это было увлечение по молодости. Блажь. Потом прошло. Я повзрослел, поумнел, стал ответственнее относиться к жизни. И у тебя пройдет, просто не нужно углубляться в Тему и травмировать свою психику.

Полина поджала губы и не произнесла ни слова, пока я тушил сигарету и мыл пепельницу.

– Дорога в клуб тебе закрыта. Не пытайся снова туда попасть. И помни: если я еще раз поймаю тебя в тематических клубах – сдам отцу с потрохами. Уяснила?

Она неохотно кивнула, вышла из-за стола, сполоснула чашку и убрала на место в шкаф. Я следил за каждым движением: ничего лишнего, никакой суеты, все спокойно и упорядоченно. Мой внутренний перфекционист остался довольным.

– Идем, покажу, где взять постель. Расстелешь на диване.

И снова я следил за четкими, выверенными движениями Полины, начиная кайфовать от творимого ею упорядоченного беспорядка.

У меня редко, крайне редко кто-то ночевал. Иногда мог остаться Костя, еще реже – друзья по клубу, и никогда – девушка. Девушек я всегда отвозил на квартиру для игр.

Видеть разобранный диван – это как бросить грязную салфетку на пол. Но Полина очень аккуратно расстелила выданные постельные принадлежности. Простыня не спадала, подушка четко лежала на диване, не залезая на боковушку, у одеяла приглашающе откинут уголок.

– Спокойной ночи. Завтра утром отвезу тебя домой.

– Ага. Спокойной ночи, дядя Саш.

И снова тишина между нами. Я стою напротив нее, а она чего-то ждет. Чего?

– Ложись.

– Да. Сейчас вы уйдете, и я выключу свет.

Ах да! Черт, как же непривычно иметь в доме гостей, а не рабынь.

– Конечно.

Я развернулся и вышел, начиная осознавать, что если бы козявка меня не выставила, я бы с наслаждением досмотрел ее отход ко сну. Как она раздевается, как и где складывает одежду, как забирается под одеяло и какую позу принимает, когда засыпает…

Я в Теме. Я, на хрен, в Теме по самые яйца! Но ей этого знать не положено.

Глава 3
Единственный вариант отношений

Утро добрым не бывает. Это правило как-то синхронно распространилось не только на меня, но и на мою гостью.

– Чай будешь?

– А пожрать-то уже можно?

– Колбаса, сыр, масло в холодильнике.

Я курил утреннюю сигарету, смакуя горький дым, и рассчитывал, что утренний стояк уймется с одной сигареты.

– Поставь чайник на огонь.

Полина совершенно выбивалась из образа, взлелеянного вчера перфекционистом: взлохмаченная, припухшая после сна, насупленная. Но исполняла все четко. Достала продукты, аккуратно нарезала на доске и собрала бутерброды. Не спрашивала, буду ли я, просто сделала и на меня тоже.

– Кофе есть?

– В верхнем левом шкафу.

Она поднялась на цыпочки, и вчерашнее слишком короткое платье задралось, приоткрыв нежные полушария попки.

Кадык дернулся, я поперхнулся дымом и отвернулся, рукой придерживая внезапный оптимизм члена. Придется закуривать вторую до кофе.

– Не сладкий и крепкий?

– Крепкий и одну ложку сахара, – просипел я, все еще пытаясь справиться с реакцией.

– А молоко есть?

– Я не пью молоко.

– А я пью.

Непроизвольно вырвался смешок. Ребенок. Какой еще, по сути, ребенок!

– Посмотри в холодильнике. Может, там есть дозированные сливки.

После молчаливого завтрака я первым направился в душ, а Полина осталась прибирать на кухне. Когда я одевался, в душе плескалась она. Вышла чистенькая, свежая, с гладкими расчесанными волосами.

Взгляд удовлетворенно прошелся по девушке.

– Поехали, отвезу.

Полдороги до дома Костяна ехали молча, потом Полина вдруг решила поделиться со мной своими мыслями.

– Я не смогу бросить БДСМ, пока не пойму, что ошиблась. Может, я действительно не такая, а может, просто жертва…

Сердце пропустило удар, но я продолжал смотреть на дорогу, никак не реагируя на признания Полины.

– Но пока у меня есть время, я хочу разобраться в себе. Спасибо за вчерашний разговор, дядя Саша. Я обдумала ваши слова и тоже решила, что лучше попробую все пораньше, а если БДСМ не мое, брошу и начну с чистого листа. Выйду замуж, рожу ребенка и все такое.

– Тебе все рано. Замуж надо выходить сознательно. Ребенка заводить – тем более. Не в восемнадцать.

– Я не спешу же. Сначала попробую раскрыть в себе женщину.

Мне резко захотелось покурить. Женщину она в себе разбудит! Разговоры ни хрена не вывозят козявку! На что я рассчитывал? Наверное, на то, что утром получу что-то вроде «Спасибо, дядь Саш, вы отвратили меня от Темы навсегда».

Я опустил стекло, закурил, прикидывая, что бы такое сказать напоследок, чтобы точно больше не столкнуться с ней в очередном клубе.

– Жаль, что вы оставили Тему, дядь Саш. Могли бы помочь мне.

– Как?

– Вы могли бы стать моим господином.

Я вздрогнул, бросив на нее быстрый взгляд. Она же должна понимать, что я не могу стать ее наставником, ее мастером? Это же очевидно?

– Не мог бы. Я быстро просек, что Тема не для лохов. Если не разобраться в ней конкретно, то еще последствий огребешь. Это запомни.

– Запомню, спасибо. Дядь Саш…

Мы уже подъезжали к дому, и Полина понизила голос, словно боялась, что нас уже могут подслушать.

– Если у меня вдруг появятся вопросы, можно я у вас спрошу?

Какие вопросы могут опять появиться? С другой стороны, пусть лучше вопросы, чем практические попытки найти себе господина.

– Разрешаю. Приехали, Полин. Как и обещал, отцу не скажу ни о клубе, ни о разговоре. Но пока снова не поймаю тебя на Теме. Поняла?

– Не поймаете, дядя Саш, – усмехнулась Полина и выскочила из машины.

Что значит «не поймаю»?

Я с раздражением шлепнул по рулю. Как же с бабами сложно! И как просто с нижними – как сказал, так и будет исполнено, без всяких словесных уверток. Черт!

Зашел успокоить Костяна и сразу был взят в оборот Мариной:

– Взрослые детки – большие бедки. Радуешься, что пока удается избегать проблем с детьми?

– Пока удается избегать и проблем с женами, Мариш. – Я улыбнулся и отсалютовал жене Кости. – Не всем так везет, как твоему мужчине.

Марина зарделась и отвернулась к плите.

На ее блинчики грех было не остаться.

Мы вышли покурить с другом на веранду, и я коротко рассказал заранее придуманную «правду». Забрал из клуба, она не перепила, была немного напугана из-за наезда особо наглых ухажеров.

– Ох, сука, как же колбасит, – высказался Костян, опираясь руками на перила веранды и оглядывая пробуждающийся после зимней спячки сад. – Вот понимаешь, что придется отпустить, что у нее своя жизнь должна начаться, но… Как свербит вот здесь…

Кореш ударил себя в грудь, продолжая усиленно затягиваться сигаретой.

– Я теперь понимаю старые порядки, когда заранее договаривались о свадьбах. Найти ей приличного парня, отдать замуж, чтобы не дергаться каждый раз, когда домой вовремя не явилась. Ухажеры эти еще! Каждого же не проверишь, не пробьешь.

– Это да.

– Мне бы спокойнее было, если бы я отдал ее в надежные руки.

– Понимаю.

Мы помолчали. Костян, наверное, прикидывал способы привязать Полинку к дому, а я перебирал список сабов, кому можно позвонить в субботу, чтобы скинуть напряжение.

– Ну, пойдем, что ли, позавтракаем? Маринка требует курить бросить.

– Требует?

– Говорит, в моем возрасте вредно так легкие перегружать. Да и на тренировках одышка уже появилась. А у тебя?

– Вроде нет.

– Но я тебя предупредил!

– Насчет одышки?

– Насчет Марины. Она за компанию и тебя может заставить бросить курить. Чтоб меня не сбивал.

– А! Обойдется.

– Вот завидую я тебе иногда, Сань. Ни мозговыноса, ни птичканутых родственничков. Живешь в свое удовольствие и не паришься.

– Только иногда? – усмехнулся я, уловив иронию.

– Да. А потом смотрю на Польку и понимаю, что не зря… Все это не зря.

Тут я промолчал. Тема его дочери всегда была щепетильной. Не скажу, что Костя баловал дочь, но в части вмешательства в воспитание ревностно оберегал подступы. Наверное, поэтому Полина не посещала бальные танцы, музыкалку и художку, как все девочки ее возраста, а исправно ходила в тир, в секцию восточных единоборств и на шахматы. Насколько Полине это было интересно, я не знал, но уже после двенадцати все кружки она забросила, став обычной домашней девочкой.

Пока ей не исполнилось восемнадцать…

И теперь у девочки новое увлечение, но папа даже не в курсе.

За завтраком Марина пыталась расспросить меня о планах на следующую неделю. Как выяснилось из разговоров, они с Костей уезжали к матери, а Полина оставалась дома, готовиться к сессии.

– Я бы попросила Танюху приехать проверить, но она как назло на природу в выходные. Может, ты заскочишь?

– Ма-ам! – Полина громко отложила вилку и нахмурилась на мать. – Я большая. За мной не надо присматривать, ладно? Перед дядей Сашей прям неудобно…

Не смог сдержать улыбку от такой напускной серьезности:

– Ничего, мне не трудно. Приеду, навещу.

Полина быстро посмотрела на меня, закусила губу и снова начала кромсать блинчик.

– Вот и чудесно! И не предупреждай ее, когда заедешь. Пусть сидит дома и ждет.

Я покачал головой, не сводя насмешливого взгляда со злящейся козявки. Нам обоим было понятно, что это способ проконтролировать ее, а не дом.

– Полина, маму прежде всего беспокоит твоя безопасность, – спокойно пояснил я, допивая чай.

– Ну конечно. Что со мной случится, если я безвылазно буду сидеть дома?

– И ничего не случится, если дядя Саша приедет проведать, – чуть резко закрыл тему Костя. – Ты уже уезжаешь?

Друг развернулся корпусом ко мне, закрывая собой Полину.

– Да.

– Не останешься на баню?

– Не сегодня.

Мы встали из-за стола, когда на выходе из столовой нас обогнала Полина и протиснулась вперед.

– Я сейчас.

Костя проводил меня до машины, тайком выкурил полсигареты и встал у ворот, чтобы выпустить с территории. Но выехать я не успел. Из дома выскочила Полина, открыла пассажирскую дверь и заговорщицки затараторила, поглядывая на озадачившегося отца:

– Это подарок. Вам. Спасибо, что выручили.

На сиденье легла коробка кубинских сигар. Откуда они у девчонки?

Полина, похоже, догадалась о моем изумлении, шепнула в ответ:

– Папины. Но он бросает курить, мама велела спрятать.

Я не успел сориентироваться по такому дорогому «подарку», как Полина суетливо зашептала:

– Вам они точно понравятся, а я так спрячу, что потом не найду. Ой, папа идет. Черт! В бардачок уберу…

– Нет. Стой!

Но рука Полины стремительно дернула ручку. Крышка бардачка распахнулась, и все моя походная атрибутика вывалилась наружу.

– Я не разрешал открывать, – процедил я ошеломленной Полине.

– А я не думала, что у человека не в Теме может быть столько ошейников в машине.

Вот на этой двусмысленной ноте нас поймал Костя. Я лихорадочно запихал ремешки и наручники в бардачок, а Лина придавила сверху коробкой с кубинскими сигарами и резко отдернула пальцы, чтобы я их не прихлопнул.

– Что это вы тут шкеритесь? – протянул подходящий Костя.

– Я…

– Она…

Полина закусила губу, просительно глядя на меня, и этот взгляд царапнул. Неправильно царапнул. Ее взгляды не должны быть такими просящими.

– Она что-то обронила у меня в салоне, – пробормотал я, пытаясь разобраться с непонятным чувством, поселившимся внутри.

– Нашла? – Костя бодро хлопнул по плечу Полины.

Только тогда она отвела от меня свои большие влажные глаза и покачала головой:

– Наверно, дома у дяди Саши оставила. Потом как-нибудь заберу.

Костя кивнул, снова попрощался со мной, и я уехал. А из головы упорно не выходил взгляд Полины. Просящий и одновременно требующий защитить. И внутренний монстр откликнулся на зов. Пригреть, защитить и забрать себе. Присвоить, подмять и навязать свою волю.

Но ведь это дочь Костьки. Могла бы вполне быть моей…

Нет. Не могла.

Я свернул на обочину, набрал Нину и отправил ее на квартиру, вычистить и приготовить к сессии. Следующим звонком я вызвал сабу. Девчонка имела склонность к мазе, и хоть я сам не тяготел к физическим расправам, пристрастие могло сыграть мне на руку за счет ее выносливости. Предыдущая сломалась, недотянув до конца сессии, надеюсь, эта выдержит.

– Обещаешь отшлепать меня, господин? – с легким вызовом осведомилась саба.

– Обещаю отодрать тебя сначала ремнем, потом раком.

Она хихикнула, совсем как девчонка, заводя руки за спину, чтобы я скрепил запястья.

– Одно условие на сегодня, – выдохнул ей в ухо, пробегая пальцами по ладной фигуре и задерживаясь на высокой груди.

– Любое, – покорно отозвалась саба.

– Называй меня «дядя Саша»…

* * *

Подозрение, что меня накрывает от мысли трахнуть дочь друга, отступило. На третьем круге и очередном стоне это ее «дядь Саш» стало безумно раздражать. Только спустя пять часов я отпустил сабу и с удивлением обнаружил Нину, все это время просидевшую под дверью.

– Заходи. – Я нахмурился, косясь на соседние квартиры.

Вряд ли их быстро сменяющиеся арендаторы следят за моим появлением в квартире, но не хотелось бы нездорового любопытства, какого хрена я закрылся в доме с одной, а вторая сидит на коленях на коврике перед дверью.

– Пока я в душе – приберись. Потом примешь наказание.

Нина согласно кивнула. Вряд ли ей пришло на ум спорить, раз она понимала, за что будет наказана.

С Ниной у меня был подписан договор, тот самый, который так интересовал Полину. Но не было стоп-слова. Я искал домработницу, и, как это всегда бывает, ко мне она попала из Темы. Старательная, чистоплотная и дотошная в части быта.

А еще плотно сидящая на подчинении и домогательствах. Это она предложила составить не договор найма, а контракт хозяина и раба. Нина готова была отказаться от оплаты ради удовлетворения своих своеобразных прихотей.

Но я платил, это моя компенсация ей за редкий интим. Нина была некрасива, а глотать виагру, чтобы оплатить уборку, не вставляло мне. Хотя иногда ей перепадало, но, видимо, недостаточно.

Она определенно ждала, что я захочу добавки, как в прошлую сессию. Ждала, чтобы получить свой кусочек игры.

Я вышел из душа, не заботясь об одежде, вытираясь белоснежным полотенцем и осматривая упавшую на колени Нину. Та не скрывалась, жадно разглядывая мое тело.

– Я придумал тебе наказание. Иди к машине и жди меня.

Одевался неторопливо, заранее зная, как пройдет остаток субботы. Вышел из здания, сразу заприметив рабу у «крузака». Для нее я нес в пакетике реквизит. Уверен, после сегодняшнего вечера Нина не станет устраивать мне засады под дверью.

– Поехали. Садись назад.

– Хозяин… А можно?..

Я недовольно остановился, обернувшись к ней. Нина заговаривала редко, а сейчас еще и момент для привлечения внимания был выбран неподходящий.

– Что еще?

– Можно я доеду в багажнике?

– Стоять! Не надо падать на колени перед окнами многоэтажки, – тихо процедил я, открывая багажник и удерживая ей затылок, чтобы не ударилась.

– Можете связать руки, хозяин.

Ого, а Нина-то уже по полной инсталлирует игру.

– Нет. Если остановят гайцы, сложновато будет объяснить, почему я подвожу девушку в багажнике. А с наручниками это станет серьезной проблемой.

Захлопнув багажник, я сел за руль, завел машину и глянул в зеркало заднего вида. Не то чтобы я беспокоился о комфорте Нины, но сама ситуация мне нравилась.

Вот если бы я сейчас в багажнике перевозил не рабу, а… другую маленькую заразу в крошечном платьишке, смотрящую на меня просящими темными глазищами, то вечером была бы еще одна сессия.

Я откинулся на спинку, чувствуя, как тянет в паху. И это после пяти часов неторопливого удовлетворения всех моих извращенных прихотей!

Черт тебя побери, Полина! Умеешь ты всколыхнуть нездоровый интерес в мужчине.

Я выехал со двора, запретив себе думать о дочери Кости. Но я никогда не был послушным мальчиком.

Дома приковал раздевшуюся домработницу к кресту, обработал шарики дезинфицирующим раствором и проверил батарейки в пульте.

– Не напрягайся.

Дождался, когда мышцы вагины расслабятся, нанес немного лубриканта на щель и ввел оба вагинальных шарика.

– Это наказание, – напомнил, включая вибрацию. – Стонать, кричать и издавать любые другие звуки запрещаю.

Я помотал шариком-кляпом перед ее лицом и положил на видное место рядом с пультом. Оставшийся вечер провел на диване перед телевизором, наблюдая за соревнованиями по тай-боксу.

Поздний ужин ждал на кухне за столом, я наблюдал за неуверенными передвижениями Нины по кухне. После трехчасового стимулирования, отключил вибрацию, заметив у Нины упавшее давление. Но когда вытаскивал шарики из щели, Нина насела на мои пальцы и буквально в два касания получила разрядку. Вся воспитательная сессия была сорвана вырванным оргазмом.

Я влепил ей пощечину, немного гася чувственность.

– Если ты сейчас еще и разрыдаешься – я разорву контракт.

– Нет… Я… Простите, хозяин. Простите меня. – Губы задрожали, но Нина сдержалась.

– Хочу легкий ужин. Рыба, зелень, козий сыр.

– Слушаюсь.

Я отпустил Нину, а сам тщательно вымыл руки и перешел в кухню, чтобы наблюдать за приготовлениями еды едва стоящей на ногах рабыни.

Телефон завибрировал, заставив Нину вздрогнуть, а меня улыбнуться.

Я мельком взглянул на экран. Смс с неопределившегося номера. Такие я, как правило, не читаю, вряд ли срочное. Но, выхватив на экране блокировки начало сообщения, перестал улыбаться.

А вот и первый вопрос от Полины:

«У вас есть садистские склонности, дядя Саш?»

Я сжал челюсти, но потом представил, как она, высунув язычок, придумывает эту проказу, и снова растянул губы в улыбке. Все же отличная сессия снимает излишнюю агрессию.

«Нет».

Но не успел мой ответ уйти, добавил вторую смс:

«Но ремнем пользоваться умею».

Я чувствовал, что у нее свербит тут же переспросить или даже напроситься, и телефон снова ожил:

«А запас ремней, надо полагать, вы перевозите в багажнике?»

Вот козявка!

«Нет, в багажнике я перевожу тех, кого потом нещадно порю».

Повисла пауза. Нина накрыла мне стол, поставила салат, подала нож с вилкой, поставила блюдо с отличным стейком из лосося, когда телефон завибрировал.

«Хочу проехаться как-нибудь в вашем багажнике».

Я усмехнулся, чувствуя зверский аппетит. Не спеша поел, запил белым вином, отпустил до утра Нину, обговорив с ней меню на завтра. И только потом написал ответ:

«Это произойдет только тогда, когда захочу я».

Думал, на этом наша переписка закончится, но нет, снова поступил сигнал.

«Или когда я сильно провинюсь? Вы накажете меня?»

Отставил фужер, еще раз перечитал, озадачившись ответом. Ведь в самом вопросе были вызов и предвкушение. Козявка обещала нарываться, чтобы попасть на расправу. И я как лох повелся, изначально допустив переписку в заигрывающем тоне. Она меня определенно поймала.

Я перечитал смс от нее и свои. Нет, у меня не было шанса соскочить, девчонка так или иначе подвела бы меня к действиям.

Без пяти двенадцать я отправил ответ:

«Мы договаривались только на вопросы по делу. Никакой практики».

Я не ждал ответа. Его и не последовало.

Воскресенье проторчал в клубе, узкоспециализированном. Размышлял.

Мне нужно было понять, что заставляет людей идти в Тему. Я знал, из-за чего они на нее подсаживаются, но не понимал, зачем изначально идут.

Сам я влез в БДСМ из-за любви к более жесткому сексу. Просто трах не заводил так, как грубый трах. Я не любил прелюдии и предварительные заигрывания. Мне нравилось выбирать девушку, практически тыча в нее пальцем, и трахать без принятых расшаркиваний перед процессом.

Любовь, цветы и поцелуи вызывали омерзение. Хотелось честных отношений хотя бы перед самим собой. Секс – это только процесс, физиологический контакт между двумя и более участниками для достижения оргазма.

Так что в Тему я попал как раз, чтобы избежать неминуемых отношений с девушками. Костян косвенно оказался причастным к моему отклонению, закрутив в то время роман с Маринкой. Насмотревшись, как Маринка крутит им направо и налево, а тот терпит, чтобы снизойти до пассивных трепыханий под одеялом в студенческой комнатушке, окончательно понял, что в сексе главным буду я. Решаю, когда, где и с кем. Как – тоже решаю я.

И в Теме я нашел все эти возможности и рычаги. Там изначально можно было обозначить свою позицию и подобрать партнера, которому свое положение доказывать не надо, потому что он тащится от противоположной роли.

С годами и с вереницей временных партнеров я особо проникся к игре. Просто трах стал скучен. Физиологический процесс уже не давал приход. Хотелось чего-то большего. Охоты, азарта, добычи, сдающейся тебе жертвы. Игры открыли для меня новый пласт БДСМ.

И новый уровень ответственности.

К тому времени я уже создал свою фирму и порвал рынок рекламных изготовителей. В меня идеально вписывалась роль хозяина в сексе и по жизни. Я руководил сотрудниками, не задумываясь, точно зная, что они подчинятся и сделают так, как требую я. И знал, что несу полную ответственность за своих подчиненных. Идеальная бизнес-структура, которая помогла за пять лет основательно закрепиться на рынке и расшириться. Теперь моя фирма стала единственным крупным рекламным агентством, предоставляющим все виды услуг от билбордов и полиграфии до концепта брендбука с полным позиционированием клиента на рынке.

Интимная жизнь не входила в резонанс с деловой, БДСМ идеально вписался в концепцию моей жизни, и у меня никогда не возникало мысли что-то менять.

Но это то, что касалось меня. А что приводит в Тему других? Почему Полина уверена, что БДСМ – ее тема?

Основная масса в клубе – уже опытные доминанты и сабы. Я кивал одним, принимал рукопожатия от других. Почти нет новичков. Среди доминантов нет точно. Но я искал новеньких сабмиссивов. Они как раз довольно часто появлялись в закрытом клубе в сопровождении проверенных членов.

Вот такую новенькую я и приметил рядом с Егором, старым знакомым по клубу, с которым мы имели некоторый опыт совместных сессий и периодически обменивались сабами. В отличие от меня Егор любил садо, в то время как я больше углублялся в игры и философию.

Сегодня рядом с ним в широком ошейнике стояла молоденькая пугливая девушка. Помимо обязательного аксессуара, на ней была одежда, полностью закрывающая грудь, руки и ноги. И только подойдя ближе, я заметил на единственно открытом участке, на лице, замаскированные тональником синяки.

Побои.

И все же она с ним. Осталась. Значит, видит в этом смысл.

Какой?

– Привет, Егор. Новенькая? Давно с тобой?

– Не приценивайся, Сань. Я от нее пока еще тащусь. Не дам даже покататься.

Я мотнул головой, типа и не собирался просить напрокат, но поговорить с ними очень хотелось.

– Пойдем за мой столик? Угощу ужином.

– Тебе зачем? Я сам в состоянии оплатить нам ужин.

– Хочу поговорить. Задать пару вопросов. Столкнулся тут с… сабой, но не уверен.

– Ты? Не уверен? Это что-то новенькое. Угости.

Только тут я заметил, что щиколотки девушки были между собой скованы цепью, отчего передвигалась она крайне неловко, чем постоянно заслуживала тычки от Егора.

– Я поговорю с ней? – спросил я его, после того как от стола отошел официант с нашим заказом.

Для своей сабы Егор заказал собачью миску и паштет. Еще одна игра в публичное унижение, плюс догги-стайл. Но время у меня на любопытство теперь ограничено.

– Говори, – усмехнулся Егор, подтягивая к себе бутылку пива и поглаживая рукой шею девчонки у основания черепа.

Я внимательно разглядывал затравленный взгляд. Она скорее дрожала от ласки Егора, чем принимала. Вряд ли ответит откровенно, а сплавить Егора, успеть заручиться поддержкой сабы и вывести на откровенный разговор я не успею.

– Давно в Теме?

– П-полгода…

– Как попала? Любопытство? Знакомые привели?

– Нет… Я просто… Хотела попробовать.

– М… Сразу с СМ начала?

Быстрый испуганный взгляд на хозяина и отрицательный ответ мне.

– А в садо-мазо давно?

– Не очень…

– Я первый, – довольно пояснил Егор. – Она у меня неделю.

Я снова сосредоточился на девчонке, замечая, однако, приближающегося официанта с миской для корма и паштетом. Черт!

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать…

– Тебе нравится в Теме?

Затравленный взгляд девчонки на Егора был единственным ответом. Как только он наиграется ею и отпустит – она выйдет из Темы навсегда. Либо Егор ее сломает, и она станет рабой любого, кому нравятся тряпичные безвольные игрушки.

Твою мать! Я не хочу такого урока для Полины! Если уж девчонка полезет в Тему, то под моим чутким руководством.

Я смотрел, как Егор тычет сабу лицом в паштет, специально делая процедуру грязной и унизительной, и набирал смс уже занесенному в справочник абоненту:

«Неужели все вопросы закончились? Так быстро сдулась?»