Читать книгу: «Глизе», страница 4

Глава 7

Просторный зал академии технических наук Глизе, расположенный в столице и самом крупном населенном пункте планеты – городе А, был заполнен студентами пятого года обучения. В скором времени должна была начаться первая для них лекция знаменитого профессора Мираха.

В академии чтили традиции и предпочитали вести обучение в очной форме. Все материалы лекций были также доступны в электронных библиотеках, однако живое общение и передача опыта и информации из уст в уста были по-прежнему неотъемлемой частью культуры Глизе.

Традиционным было также и здание, в котором разместилась академия. Оно было построено несколько веков назад из камня горных пород, окружавших город А, и слегка модернизировано в соответствии с минимально необходимым набором технических устройств, без которых невозможно было бы представить современный процесс обучения. При этом уникальную архитектуру древних времен каким-то чудом удалось сохранить, несмотря на тяжелые времена.

Здание напоминало рукотворную горную вершину, с большими вытянутыми вертикально окнами неправильной формы, походившими на трещины в скале. Оно утопало в зелени высаженных много лет назад деревьев. С не очень близкого расстояния можно было подумать, что это действительно осколок горы, неизвестно откуда взявшейся посреди современного города, полного лаконичных архитектурных форм, с преобладанием стекла и металла.

Помещения академии походили на пещеры, наполненные современной техникой и мебелью. Самый большой зал, в котором проводились лекции, был точно огромный грот со сводчатым потолком. Ничем необработанный камень искусно подсвечивался скрытыми светильниками, имитируя лучи трех солнц, будто проникшие сквозь проделанные ветром и водой щели в горной породе.

Регул сидел в одиночестве, не участвуя ни в одной из оживленных дискуссий своих однокурсников. Ему было скучно. В последнее время это было его привычное состояние. Обучение в академии его не особенно привлекало. Несмотря на это, он показывал серьезные результаты и высокий средний балл. Чем бы он хотел заниматься после выпуска, было для него загадкой. “Будущее туманно” – так он отвечал на вопросы друзей относительно его планов на жизнь. Преподаватели могли бы охарактеризовать его как способного, но недостаточно усердного и слегка ленивого молодого человека, из которого, при определенных обстоятельствах, мог бы выйти толк.

Его блуждающий взгляд упал на входную дверь как раз в тот самый момент, когда там появилась молодая девушка. Раньше Регул ее не видел. Она двинулась по верхнему ряду в поисках свободного места, стараясь не привлекать к себе внимание. Девушка перемещалась так неуверенно и как будто с опаской, что Регулу стало интересно за ней наблюдать. Пройдя по кругу до центра зала, она заметила свободное место и устремилась к нему более решительно, постепенно переходя на бег, вызвав улыбку у своего наблюдателя. Со стороны могло показаться, будто она переживает, что не успеет занять свободное место, хотя других претендентов на него не было. Девушка слегка переборщила со скоростью и не успела вовремя затормозить, от чего при посадке завалилась на соседа, высыпав на него половину содержимого своей, как оказалось, довольно вместительной сумки.

– Ох, прошу прощения! – выдохнула она смущенно, собирая свои вещички с колен молодого человека.

– Откуда ж ты тут такая шустрая взялась? – спросил Регул, расплывшись в улыбке, после того как она вынырнула из-под сиденья, собрав последние предметы с пола.

От незапланированной физической активности щеки девушки раскраснелись, а волосы растрепались. Она посмотрела на Регула своими зелеными глазами, хлопая пушистыми ресницами в явном недоумении.

– Я тебя раньше здесь не видел, ты новенькая? – Регул решил сформулировать вопрос более конкретно, заметив заминку в поиске ответа на предыдущий вопрос.

– Вообще-то я первокурсница, – призналась девушка с явной досадой. – Надо было заранее что-то придумать, но сейчас ничего в голову не лезет. Так что сдаюсь.

– Как? Пришла на лекцию пятого года обучения? Ах ты проказница! Совершенный не советует нарушать распорядок учебных занятий. – Регул был в восторге. Такое незаурядное обстоятельство разбавило его скучную рутину и приевшееся единообразие студенческой жизни.

– Это ведь всего лишь совет! – ответила она, закатив глаза. – К тому же, я не собираюсь распространяться о своих небольших нарушениях. Ты ведь меня не сдашь?

– Если не будешь больше вываливать на меня содержимое своей сумочки… то-о-о, я подумаю. В любом случае, ничего не могу обещать.

Разговоры стихли, в огромном помещении установилась мертвая тишина. Все потому, что в зал вошел профессор Мирах.

Он был довольно крепким и подтянутым сухим старичком, с энергией в каждом движении, несмотря на солидный возраст, на который указывала белоснежная седина его волос и поздравительный стенд у центрального входа в здание академии, приуроченный к столетнему юбилею профессора.

Мирах подошел к столу, нажал на кнопку на интерактивной панели и рядом с ним возникла голограмма, в три раза больше его роста с изображением самого профессора. Так поступали преподаватели, выступающие в больших залах, чтобы каждый студент даже с задних рядов мог хорошо видеть лектора.

Профессор продолжал хранить молчание, не обращая внимания на собравшуюся многочисленную публику. Смотря себе под ноги, он прохаживался вдоль стола медленными размеренными шагами. Казалось, он погружен в свои мысли, которые находились где-то далеко, за пределами академии, а может и планеты.

Каждый студент в зале неотрывно следил за профессором, не смея издать ни звука.

– Мы собрались здесь для изучения теории кода, а точнее – теории кода по управлению земными частицами, – внезапно прервал молчание Мирах. – Но сегодня – в нашу первую встречу – я хочу начать с описания некоторых событий, которые способствовали его созданию.

– Клара, включить запись, – прошептала девушка, поднеся запястье с браслетом к лицу.

– Запись включена, – ответил звуковой помощник так же шепотом.

– Я смотрю, вы с Кларой серьезно настроены, – тихо проговорил Регул прямо в ухо незнакомке.

Она только бросила на него серьезный взгляд, в котором отчетливо читался вопрос: ”А разве может быть по-другому?”.

Тем временем Мирах приступил к лекции:

– В далеком прошлом наша планета выглядела иначе, – профессор сделал несколько касаний на панели управления, расположенной на столе, и на большой стене за его спиной появилась модель планеты Глизе, медленно вращающаяся вокруг своей оси.

– Вы можете наблюдать два материка, одну скальную гряду и бесконечный океан, – продолжил Мирах. – А теперь взгляните, как выглядела наша планета более пяти тысяч лет назад.

На стене появилось второе изображение вращающейся планеты Глизе. Профессор еще раз нажал на панель, и изображения обеих планет синхронно увеличились, демонстрируя определенные участки в более крупном масштабе. Отличия сразу же бросились в глаза. Благодаря высокой степени детализации можно было разглядеть каждый мельчайший элемент.

Первыми к сравнению были представлены скалы, раскинувшиеся недалеко от материка на современной модели планеты. Древняя картинка выглядела совсем не так: длинные узкие острова были покрыты буйной растительностью, а в высокий горах угадывались силуэты современных острых зубцов, выглядывающих из океана, будто зубы хищной птицы.

Изображение переместилось на небольшой материк в северном полушарии. Пять тысяч лет назад он был значительно крупнее и покрыт льдом лишь частично – в северной его части. Остальная территория была занята лесами и лугами, кое-где виднелись змеи рек, крупные и маленькие озера. На самом юге можно было разглядеть древний город, состоящий из невысоких каменных построек. На самом побережье виднелась полукруглой формы площадь. От нее лучами расходились стрелы-улицы, разделяя постройки на сектора. Повторял форму площади и весь город, упираясь в лес на севере, западе и востоке, и в океан на юге.

Изображения обеих Глизе вновь сменились и перед аудиторией предстало самое разительное отличие. Основной материк в прошлом был полностью покрыт зеленью за исключением горного кольца, которое было на своем месте. Внутри кольца – никаких песков. Здесь раскинулся поистине райский сад. Можно было увидеть водопады, горные реки и озера. Ближе к центру материка – зеленые луга и дремучие леса с огромными деревьями. Небольшие города, устроившиеся на равнинах и по берегам рек и озер, выглядели так естественно, будто были созданы самой природой. Камень и дерево служили древним людям строительным материалом.

Далее на экране замелькали картинки удивительных диких животных, обитавших в лесах пять тысяч лет назад, которых уже не встретишь на Глизе: птицы невероятных размеров и совсем крошечные, огромные кошки разнообразных расцветок, маленькие пушистые зверьки и совсем лишенные шерсти, гладкие как стекло, пугающие и поражающие своей красотой. Обитатели океана также были довольно разнообразны по своим формам, окраске и размерам.

– А теперь обратите внимание, как выглядела планета две тысячи лет назад, – сказал профессор, меняя изображение на экране.

Острова пылали огнем. Город северного материка превратился в руины. Реки и озера внутри горного кольца основного материка были темно-коричневого цвета. Лесов на обоих материках практически не осталось. Вместо зелени виднелись стальные конструкции, в некоторых местах превышающие высоту гор. Казалось, будто некогда цветущая планета взята в заложники и закована в цепи.

– Вы наблюдаете результат технологического прогресса, – продолжал лекцию Мирах. – Люди веками потребляли ресурсы планеты, в погоне за увеличением объемов производства и совершенствованием технологий. Стремительный успех, которого они добились на этом пути, не позволил вовремя остановиться и обратить внимание на тот невосполнимый урон, который они наносили своему дому. Природа самостоятельно дала знать о своей болезни, обрушив на цивилизацию Глизе невиданные до тех пор катаклизмы: эрозия превратила некогда цветущий и полный жизни край в пустыню; загрязнение океанов привело к гибели морских обитателей и жителей прибрежных зон: вода служила домом для сотен видов живых существ и была необходима для обеспечения жизнедеятельности людей; ураганы бушевали неделями, уничтожая целые города; а от ударов молний сгорали оставшиеся леса; серия землетрясений привела к изменению уровня океана: острова и часть северного материка оказались под водой.

Тогда люди разделились на несколько лагерей, между которыми вспыхнула ожесточенная война. Одни считали, что следует выжать из планеты максимум, закончить строительство полностью автономного космического флота и отправиться на поиски нового дома. Другие – что необходимо срочно сворачивать “грязное” производство и направить имеющиеся технологии на восстановление планеты. Третьи выступали за немедленное прекращение исследований и какого бы то ни было производства и возвращение в эпоху ведения сельского хозяйства. Война, начавшаяся из-за идейных разногласий, переросла в борьбу за последние ресурсы, которые удавалось выжать из умирающей планеты. Люди голодали, мерзли, им не хватало воды и крова над головой. Война и продолжающиеся стихийные бедствия стремительно сокращали население планеты. Когда цивилизация Глизе оказалась на грани уничтожения, люди, наконец, решили сплотиться вокруг общей беды и прекратить вражду. Остатки технологий были использованы для создания искусственного интеллекта, на который была возложена одна единственная функция – спасение планеты и человеческой популяции, восстановление флоры и фауны. Так появился Совершенный.

Профессор остановил свой рассказ, уставившись в пол. Тишина повисла в зале, будто минута молчания в память о трагических событиях прошлых лет.

– На сегодня все, прошу всех желающих пройти сканирование сетчатки глаз в лаборатории на нулевом этаже для пополнения базы данных, необходимой для проведения научных исследований. Всем спасибо, и до скорой встречи! – закончил лекцию профессор Мирах, выключил проекцию Глизе на экран и голограмму, а затем неспешно направился к выходу.

Рой студентов зашевелился, поднялся со своих мест, заполнив зал монотонным жужжанием.

– Ты пойдешь в лабораторию сканировать сетчатку? – спросил Регул свою соседку.

– Нет, конечно, меня же тут не было! Я пойду сдавать со своими, через четыре года. – Ответила девушка, вскочила и ринулась к выходу так быстро, что Регул даже не успел пошевелиться.

– Как тебя зовут? – бросил он ей в след, пытаясь перекричать шум тысячи голосов.

– Андромеда, – услышал ответ, едва различая ее силуэт в толпе.

Глава 8

Кабинет профессора Мираха больше походил на чулан затворника. Он был узкий, длинный и темный, заставленный разными причудливыми старинными вещицами, вышедшими из употребления столетия назад, похожий на библиотеку, только вместо книг стеллажи, выстроившиеся стройными рядами, были заставлены всяким хламом: старинными кубками, камнями с причудливыми рисунками и непонятными надписями, обычными коробками без отличительных знаков и многим другим. Книги тут тоже водились: толстые и до того ветхие, что казалось вот-вот готовы рассыпаться в труху.

У дальней стены стоял длинный стол, над которым висело с десяток мониторов, точно картины в галерее. В самом темном углу спрятался маленький дряхлый диванчик, по виду – ровесник академии, служивший профессору местом отдыха во время его ночных исследований.

Много лет назад, когда молодой научный сотрудник стал отличаться от коллег не только чудаковатым поведением, но и выдающимися результатами, фундаментальными трудами и неоценимым вкладом в развитие кода, изучение земных частиц и космического пространства в целом, ему выделили отдельный кабинет в качестве знака уважения и признания, а также в целях повышения работоспособности. Не пристало такой выдающейся личности делить помещение с десятком других, ничем не примечательных ученых, выполняющих рутинную работу изо дня в день, отвлекая своим суетливым присутствием настоящего гения. К тому же, статус, внезапно приобретенный молодым Мирахом, не позволял ему более прозябать среди серых масс. К таким выводам пришло руководство академии, когда Мирах открыл некоторые неизвестные ранее свойства земных частиц, а также обнаружил еще одну планету с потенциалом зарождения разумной жизни, обещавшую в далеком будущем стать второй Землей.

Собственный кабинет стал, пожалуй, единственной наградой, которая пришлась Мираху по душе. Почетные звания имени Совершенного, денежные премии, документальные фильмы, рассказывающие о его великих научных достижениях, нисколько не прельщали молодого ученого. Даже наоборот, обрушившаяся популярность и восхищенные взгляды, которые он то и дело ловил и в академии, и даже просто перемещаясь пешком по улицам города, его тяготили и вызывали чувство дискомфорта.

Мирах всегда предпочитал оставаться в тени. Так было удобнее, так было проще заниматься самым важным и необходимым – своими тайными экспериментами с земными частицами. Каким-то невероятным образом он успевал все: приносить пользу обществу Глизе официальными исследованиями и продолжать поиски доказательств своей теории, проводя бесчисленное множество испытаний. К тому же, отдельное помещение сильно упростило реализацию последних. Ему больше никто не мог помешать или отвлечь, или поймать. Даже заподозрить в чем-то предосудительном его никто на Глизе не посмел бы. Настолько громкое имя он себе сделал в самом начале пути.

В конце концов, Мирах нашел в своей неожиданной славе неоспоримое преимущество и смирился с ее неизбежными спутниками – повышенным вниманием и восторженными взглядами, особенно со стороны противоположного пола, посчитав это небольшой платой за столь надежное прикрытие своей основной деятельности.

Удачный эксперимент, подтвердивший его теорию и бросивший тень на репутацию Совершенного, требовалось повторить, дабы исключить вероятность случайной ошибки. Первым делом, дождавшись удачного момента, Мирах запустил алгоритм на прежних данных. Результат первого эксперимента воспроизвелся в том же виде.

Воодушевленный успехом, Мирах принялся собирать новую базу данных. Прежде чем обнародовать шокирующую правду о Совершенном и земных частицах, он просто обязан был найти как можно больше случаев, доказывающих его правоту, иначе никто не поверит молодому чудаку-ученому. Это он понимал так же ясно, как и то, что если его теория верна, то успешных экспериментов должно быть великое множество.

Однако, раз за разом Мираха ждала неудача. В какой-то момент он было подумал, что ошибся. Перестал верить в собственную теорию и даже в неоспоримый факт, подтверждавшийся одним единственным удачным экспериментом. К тому моменту он повторил его такое количество раз, что сбился со счета, всегда получая один и тот же положительный результат. Но стоило Мираху только запустить тот же самый алгоритм на других входных данных, эксперимент с треском проваливался. Снова и снова, и снова. Ситуация осложнялась еще и тем, что Мираху не с кем было поделиться полученными результатами. Это было слишком опасно.

Один на один со своими размышлениями, год за годом, он повторял и повторял свой эксперимент, меняя только входные данные, но не сам алгоритм. Откинув эмоциональную составляющую, он заставил себя мыслить здраво: неудача может быть объяснима недостаточным количеством данных. Нужно больше. Чем больше данных, тем выше вероятность вновь получить положительный результат и доказать свою теорию.

Тогда Мирах стал думать, где брать данные, не привлекая при этом лишнего внимания. И нашел способ – направил все силы на официальную научную деятельность и стал выдающимся ученым, который мог получить любые данные в неограниченном количестве без лишних вопросов.

Когда план был осуществлен, и сырье для экспериментов повалило, как из рога изобилия, вопреки ожиданиям профессора, прорыва в секретных исследования не последовало. Все эксперименты проваливались с треском, упорно демонстрируя отрицательный результат.

На этот раз Мирах не стал впадать в отчаяние. За долгие годы упорного труда вера в правильность теории окрепла, превратившись в камень, который не так-то просто сдвинуть с места. Больше он не сомневался и не поддавался унынию, выполняя возложенную самим на себя миссию спокойно и методично год за годом. Профессор посвятил своему призванию всю жизнь, время, силы. Отдал без остатка и сожаления.

Несмотря на высокую популярность среди женщин, которых привлекал не только его экстраординарный ум и высокая популярность, но и внешность: он был высок даже по меркам Глизе, подтянут и хорош собой, семью Мирах так и не построил. Мимолетные романы, случавшиеся в молодости, так ни к чему не привели. Только подчеркнули пропасть между ним и всем остальным миром. Полюбить спутницу сильнее работы он так и не смог, как и уделять должное количество времени. Все его мысли занимали эксперименты, не приносящие никаких результатов на протяжении десятилетий.

Он не помнил ни имен, ни лиц своим милых дам. Это было так давно, что стерлось из памяти, не имея особой значимости, не занимая лишнего, такого ценного, места.

Только одно назойливое воспоминание никак не хотело покидать разум старика, зацепившись своими цепкими костлявыми пальчиками. Звон бьющейся посуды порой так отчетливо и беспардонно возникал в сознании Мираха, будто происходил в реальности как минимум в соседнем помещении. В такие моменты он отвлекался от дел, погружаясь в размышления на тему того, как могла бы сложиться его жизнь, удели он хоть каплю своего драгоценного внимания одной из своих бывших возлюбленных.

Нет, он все сделал правильно. Его цель важнее даже самого теплого семейного очага. К тому же, родственная душа, ради которой можно было пойти на уступки и пересмотреть свое плотное расписание, ему, увы, так и не повстречалась.

Однако одна большая любовь в его жизни все же случилась.

Дело было в один из дождливых вечеров. Мирах как обычно пренебрег рекомендациями Виктора относительно ухудшающихся погодных условий, не в силах оторваться от анализа результатов очередного исследовательского проекта. Когда звуковой персональный помощник начал разрываться от неистового писка, тем самым уведомляя пользователя о критическом расчетном времени прибытия домой, профессор выругался в несвойственной ему манере, бросил дело в самом неподходящем для этого месте, и бросился к выходу из здания.

Выйдя на улицу, Мирах мгновенно промок. Дождь щедро поливал опустевшие улицы города А, избавляя от пыли и зноя, предвещая скорый приход бури.

Молодой профессор поспешил домой. Предстояло преодолеть довольно значительное расстояние пешком: автолеты прекратили работу в связи с нелетной погодой, а жил Мирах на самой окраине города.

Все ответственные люди давно перебрались в надежные укрытия. Конечно, можно было остаться в академии и переждать бурю в своем уютном кабинете, так обычно Мирах и поступал. Однако на этот раз пришлось отказаться от привычных действий: Виктор сообщил о затяжном характере бури, которая обещала продлиться минимум три дня. Скудные запасы еды, отсутствие душа и не самый пригодный для сна небольшой потрепанный временем диванчик заставят даже самого отъявленного трудоголика ретироваться в более подходящие для жизни условия.

Одноэтажный дом Мираха располагался на небольшом земельном участке. Территория была огорожена невысоким забором, выполненным из деревянных прутьев. Дом стоял на отшибе, на значительном удалении от плотной застройки соседей и граничил с лесом с одной стороны.

Это была древняя заброшенная постройка, возведенная из тех же скальных пород, что и здание академии технических наук, предположительно в то же время. Таких зданий в городе А осталось всего два. Мирах находил это весьма символичным.

Когда Совет Старейшин принимал решение о награждении профессора за его открытие новой планеты с потенциалом зарождения разумной жизни, они учли особенности характера ученого, его склонность к уединению и интерес к артефактам, представляющим историческую ценность. Решение подарить этот дом Мираху, предварительно оснастив его всеми удобствами и атрибутами современной жизни, было принято единогласно.

Мирах тотчас влюбился в это место, как только увидел.

Со стороны домик казался сказочным и переносил на несколько веков назад, в смутные времена царившего на Глизе хаоса. Как он сумел выстоять и сохраниться в первозданном виде, сложно было вообразить. Невозможно было также представить, что всего в нескольких минутах ходьбы начинается цивилизация – город А со своими современными белоснежными постройками.

Обстановка внутри дома ничуть не уступала экстерьеру. Те же грубые каменные стены, с подсветкой, аналогичной главному лекционному залу академии, современная мебель, выполненная в стиле древнего Глизе, автоматизированное управление искусственным интеллектом тщательно скрыто.

Конечно создавалось впечатление подлога, обмана, надувательства, но это если задуматься и окунуться в философские рассуждения. Мирах не стал изводить себя подобными умозаключениями, а просто позволил себе насладиться уютной обстановкой и всеми благами цивилизации одновременно.

Когда профессор подошел к дому, к проливному дождю прибавился порывистый ветер. Чувствуя невероятное облегчение, обессиливший и замерзший, он поднялся по ступеням к входной двери и замер в оцепенении.

В углу небольшой террасы, прячась от дождя и ветра, промокший и сотрясающийся всем телом от холода, забился зверь. Отойдя от шока, Мирах сообразил, что это должно быть лесная кошка – большая редкость на Глизе. Она была довольно крупного размера. Серую шкурку исполосовали черные полоски, будто следы от кнута. Мокрая шерсть обнажила худобу: можно было разглядеть даже ребра. По всей видимости бедняжка давно не ела.

Профессор стоял неподвижно, уставившись на свою непрошенную гостью, перебирая в голове всю имеющуюся информацию о лесных котах, которая когда-либо попадалась ему на глаза. Удалось вспомнить следующее: агрессивны и довольно опасны, питаются мясом более мелких животных, обитают в дикой природе, популяция малочисленна, стабилизирована, держаться на солидном расстоянии от населенных пунктов.

Кошка смотрела прямо на Мираха своими огромными выразительными голубыми глазами, прижавшись к самому полу, застыв на месте. Так они и смотрели друг на друга, боясь пошевелиться, а порывы ветра тем временем набирали силу.

Первым пришел в себя Мирах. Оценив обстановку, пришел к выводу: зверь напуган, измотан и не опасен, нуждается в укрытии и еде. Медленными плавными движениями он потянулся рукой к сенсорной панели возле двери. Кошка дернула голову в сторону руки Мираха, теперь ее взгляд был прикован к ней. Дверь растворилась в воздухе.

– Заходи, – сказал Мирах, делая шаг назад и освобождая путь в дом.

Зверь колебался лишь мгновение. Посмотрел еще раз в глаза Мираху и шмыгнул в укрытие. Профессор аккуратно вошел следом.

– Виктор, опустить защитные барьеры.

– Принято.

Тяжелые щиты с грохотом опустились на окна и двери, превратив дом в неприступную крепость из камня и металла, способную выдержать любые капризы стихии. Из угла послышалось шипение – кошка испугалась резкого шума.

– Не бойся, все хорошо, я тебя не обижу. – Мирах решил говорить со зверем, рассчитывая, что его миролюбивый тон может помочь ему успокоиться.

Кошка забилась в ближайший ко входу угол. Он был совершенно пустой, не за чем было укрыться. Однако, бежать подальше и прятаться за мебелью видимо было гораздо страшнее.

Мирах набрал воду в глубокую миску и толкнул ее в сторону гостьи, оставаясь на внушительном расстоянии. Посудина проехала по полу и затормозила в полуметре от цели, расплескав часть жидкости по дороге. Пара робких шагов, и кошка с жадностью принялась лакать воду, не отводя глаз от профессора.

– Так-то лучше, – обрадовался Мирах. Улыбка засияла на его лице. – Мы с тобой подружимся, поищу что-нибудь из еды. Виктор, есть ли у нас стейки?

– Есть. Степень прожарки?

– Один подай сырым, а второй – средней степени прожарки с овощами, пожалуйста. Я тоже поем. Только для начала переоденусь. Принеси сухую одежду из гардероба.

Робот помощник появился из соседнего помещения, бесшумно положил одежду на стул рядом с Мирахом и так же бесшумно удалился, будто его тут и не было. Другой робот тем временем занимался приготовлением ужина.

Через пару минут на столе стояли два блюда: красиво сервированная тарелка с румяным стейком, овощами и соусом для Мираха и сырой ломоть мяса, истекающий кровью – для зверя.

Профессор проделал тот же трюк, что и с водой, и тарелка с угощением отправилась к гостье. Кошка понюхала блюдо и через пару секунд оно оказалось пустым.

– Вот это скорость, я даже не успел попробовать. Может еще? – Мирах выждал пару секунд многозначительной паузы, будто надеялся услышать ответ. – Думаю да. Виктор, повтори. Давай сразу два!

Очередная тарелка прокатилась через комнату и остановилась рядом с предыдущими двумя. На этот раз кошка никуда не спешила, медленно пережевывая каждый кусочек и только затем приступая к следующему. Следить за человеком больше не было нужды, можно было насладиться угощением.

Мирах тоже не спешил. Он ел медленно, внимательно изучая каждое движение гостьи. Когда с ужином было покончено, кошка принялась вылизывать свою мокрую шерсть.

Профессор наблюдал за ней, как завороженный. Где еще такое увидишь в живую.

– Виктор, разведи огонь, нашей гостье должно быть холодно.

Обычно камином в доме не пользовались. Он остался тут скорее для антуража, как артефакт. Мирах иногда просил Виктора его разводить, чтобы понаблюдать за огнем, послушать треск костра, вдохнуть запах дыма. Конечно, использовать натуральное дерево для подобных целей было строго запрещено, но его искусно созданный заменитель мало чем отличался от оригинала по внешним признакам и производимому эффекту.

Камин располагался в противоположном углу комнаты, довольно далеко от места, в котором укрылась кошка. Это обстоятельство позволило роботу-помощнику беспрепятственно добраться до пункта назначения и выполнить пожелание хозяина под пристальным взглядом зверя, который отвлекся от своего занятий и напряженно уставился на незнакомый движущийся объект, не внушавший никакого доверия. Когда миссия робота была выполнена, гостья расслабилась и вернулась к своей все еще мокрой шкурке. Мирах медленно переместился на огромный мягкий диван, развалившийся напротив камина. Кошка больше не обращала на профессора никакого внимания, даже его приближение не заставило ее отвлечься от дела.

Уютно устроившись на диване, тело Мираха поспешило напомнить о долгом тяжелом дне. Оказывать сопротивление было бесполезно. Всего несколько минут и профессор провалился в сладкую дрему, успев напоследок оставить помощнику задание:

– Виктор, следи за гостьей.

А пока зоркий глаз искусственного интеллекта следил за ничего не подозревающей кошкой, она совсем освоилась. Медленно ступая шаг за шагом, она перебралась поближе к камину, соблазненная приятным теплом, исходящим от огня. Свернувшись клубочком, последовала примеру хозяина дома и отошла ко сну, сладко посапывая.

Мирах приоткрыл один глаз и посмотрел на кошку. Улыбка слегка коснулась его губ. Как приятно было осознавать, что сегодня он в своем большом доме не один. Понаблюдав пару минут за гостьей, он провалился в безмятежный сон.

Так они и спали вместе – человек и дикий зверь, в паре метров друг от друга, сладко посапывая, а в случае Мираха – периодически переходя на заливистый храп, надежно укрытые от набравшей полную силу стихии, согреваемые огнем, под чутким присмотром Виктора, в безопасности и комфорте.

Когда утром Мирах открыл глаза, первое что он увидел – недовольное выражение морды, которое в первые секунды после пробуждения, он ошибочно принял за лицо человека. Голубые глаза сверлили его, явно чем-то недовольные. Мирах был готов поспорить, что точно так же на него смотрели его женщины в минуты гнева. Кошка сидела в паре шагов от дивана и нервно била длинным тяжелым хвостом по полу. Гладкая короткая шерсть переливалась на свету, исходящем от настенных светильников.

События прошлого вечера мелькнули в сознании яркой обжигающей вспышкой. От вчерашней эйфории не осталось и следа. Дикий зверь, чье место в лесу, среди сородичей и естественных природных условий, поселился у него в доме, и, судя по всему, неплохо освоился.

Жители Глизе считали, что животные должны обитать в естественной для себя среде, а не взаперти, пускай даже с самым заботливым и любящим хозяином. О содержании животных в клетках или пускай даже просторных вольерах не могло было идти и речи. Не разводили на Глизе и животных в целях пропитания. Для этого много веков назад, после окончания эпохи хаоса и войн, при содействии Свершенного мясо синтезировали, обогатив его всеми необходимыми человеку микроэлементами. По вкусу его невозможно было отличить от настоящего. Так это или нет, на самом деле доподлинно было неизвестно, поскольку вкус настоящего мяса никто не знал.