Читать книгу: «Конструктор времени 3. Битва двойников», страница 16

Глава 23. Шутка, которая не удалась

Запись в ежедневнике:

«Суббота, 30 дек. Какое-то сумасшествие преследует меня. Телефон Самсунг имеет слабенькую память в 16 гигабайт, когда купил, хватало. Позавчера вечером Профессор сбросил несколько приложений, которые мне сразу пришлось установить. А утром, когда хотел предупредить Степана что на его «Тойоте» под капотом появился дымок, телефон завис и отказался работать. Была память перегружена, пришлось удалить вчерашнее Димкино. По дороге с работы купил карту памяти на 32 гига, решил, надо избегать таких осложнений. Когда вернулся домой почувствовал усталость и операции по улучшению отложил. Впереди ждали выходные. Утром достал коробку со всякой железной всячиной и начал там искать ключ для карты памяти. Пытаться открывать ногтем не стоило. Самая мелочь, как ключ, осыпалась на дно, пришлось сперва вытаскивать предметы большие. Первым оказалось письмо. На конверте была надпись, интригующая надпись: «Сюрприз, Валера! Обязательно вскрыть 30 декабря 2017». Эта дата была сегодняшней. Когда и кем написано, не указано, но на поверхности конверта лёгкий слой пыли, говорящий о большом сроке. Видно, писавший догадывался о моих проблемах!

Вскрыл, стал читать. Хотелось знать об обещанном сюрпризе.

Письмо написано было моим, достаточно разборчивым почерком, но всё-таки со следами тщательного выписывания букв. Это точно чья-то шутка!

«Я долго раздумывал прежде чем написать это письмо. Точно знаю, ты всё равно не избежишь и столкнёшься с этой проблемой даже если я всё-всё-всё постараюсь исправить.»

Это «всё-всё-всё» было написано почти мной, пр крайней мере в моём духе.

«Есть вещи, которые я исправить уже никто не может. Да и не хочу. Чтобы тебе было понятно, расскажу о себе.»

Подумалось, сейчас и посмотрим кто тут во всём виноват. Думал, ожидалось знакомство.

«Мы с тобой очень хорошо знакомы. По крайней мере, я знаю о тебе всё, а ты обо мне знаешь всё до сегодняшней даты. Я – твой двойник из две тысячи двадцатого года. Не тайный близнец, не просто очень похожий. Я – это ты! В будущем некоторые люди будут уметь перемещаться во времени. И вот я вернулся к этому важному дню! Больше ничего про это говорить не буду, иначе история снова покатится по тому неправильному пути, который стараюсь откорректировать.»

«Откорректировать» точно не моё! Эти близнецы-двойники стали портить веселье. Вздохнул, но продолжил читать:

«Тебе предстоит визит Анжелики, дочери дяди Вити. Я, знающий это наверняка, презентую её визит одиннадцатого марта следующего года. Она принесёт записку от твоего дяди. Но записка адресована мне, то, что Виктор Александрович предложит, выполнить уже не сможет никто. Это мне исправит удалось. То устройство я изъял и ликвидировал второй раз.»

Текст перегружался событийно. Зачем это всё? Ничего смешного. Читать стало скучно, но сюрприз ещё не отменили. Вздохнув, продолжил:

«Ты попроси отца, только честно, рассказать о «дяде». Тебя это, я уверен, удивит. Вы с Анжеликой даже не родственники. И это, кстати, очень хорошо. Ведь она – твоя судьба, если сумеешь удержать.»

А это вообще было странным. Я никому и никогда не рассказывал про родню. Даже Димка Калашников ничего не слышал о Викторе Александровиче и его дочери-малявки.

«Этим письмом всё меняю. Твоя жизнь теперь не будет повторять мою, она принадлежит одному тебе. Это послание первое и последнее в нашей переписке. Так что отвечать не придётся.

Тебе желаю удачной жизни в твоём собственном оригинальном будущем.

Твой неудавшийся двойник, возвращенец в прошлое, Валера Евграфов.»

Вот тут, когда дочитал до конца, понял, что ничего не понял! Это письмо не могло быть написано моими шутливыми друзьями. Авторство осталось загадкой. Какой-такой двойник, и откуда он взялся? Зачем вообще это письмо и причём тут фантастические измышления будущее-прошлое? Возвращенцы безголовые!

Рекламной компанией для завлечения тут и не пахнет! Откуда бы столько обо мне знать? И способ, каким доставили письмо был наверняка криминальным. Подготовили ключи, проникли ко мне и ещё это письмо… Кому, вообще, это было надо?

Чтобы разобраться правда ли это, надо сделать что-то из предложенного в письме. Встретить девчонку или поговорить с отцом. Последнее проще, а до марта далеко. Что отец сможет рассказать о дядьке, его дочери не буду даже гадать. Скорее всего, ничего такого странного. Тогда мне и будет понятно! Виктора Александровича, кстати, уже два года как нет. Так что никаких записок и быть не может. Всё обман!

Лёгкой рукой разорвал листок и взялся за сюрпризный конверт. Вот здесь и ждал настоящий сюрприз! В конверте лежали ключи. Я сразу узнал свои. Как они успели спрятаться в конверт?

Но мои должны лежать на низкой тумбочке у порога, они лежат там всегда. Вышел в прихожку и нашёл связку на своём месте. Сравнил их, особых различий не было. И те и эти должны открывать замок. Только решил, что проблем больше нет, и вот она, большая проблема. Преступники подкинули свои ключи, оказавшиеся моими…

***

Началось всё со ссоры. В конце мая мы втроём решили встретиться, чтобы обсудить наши растущие проблемы. Трое это я с Валеркой-вторым и высокоучёная Федеральная Служба Безопасности. От ФСБ пришёл Богданов с каким-то вальяжным господином в офигенной форме, но без знаков отличия. Богданов нам его не представил и я первое время считал его обыкновенным статистом, приведённым для солидности. Так вчетвером мы и приехали в какое-то не очень посещаемое кафе на северо-западе Москвы. Посетителей там почти не было и персонал, как видно, ожидая вечернего наплыва, зевал и работал очень вяло.

Мы устроились за свободным столиком вдали от бара и какое-то время спокойно сидели, разглядывая друг друга. Тот господин тщательно делал вид, что нами не интересуется, но за тонированными очками я видел как его зрачки гуляют по нашим лицам. Богданов со скрытой ухмылкой сидел и чего-то ждал. Валерка-Второй разглядывал Богданова довольно нахальным взором. Как видно, не мог простить ему Лики и своего отравления.

Молчание затягивалось, но персонал кафе на нас внимания не обращал. Поэтому я для начала кашлянул и сказал:

– Чего же мы ждём? – давно пора было начинать беседу.

Юрий Маркелович вместо меня повернулся и стал рассматривать того господина рядом с собой. Через, пожалуй, целую минуту господин тоже повернул голову к полковнику и сказал:

– Да, очень похожи. – после этого он снял свои очки и уже в открытую уставился на нас с Валеркой.

Мне это совсем не понравилось, а двойник вообще негромко пробормотал нечто непристойное, адресованное в частности Богданову. Я нашёл и сжал ему руку под столом. Очень не хотелось начинать с какого-то фанатского конфликта с мордобитием.

– «Похожи» – это ни о чём! – тут же заявил полковник. – Это один и тот же человек! С абсолютно идентичной биографией, генетической информацией и памятью. Таких «похожих» в природе больше не существует. Давайте, Максим Денисович, решим сразу, кто они такие…

Так вот оно что! Богданов пригласил этого Денисовича чтобы решить проблемы двойников. Умно! Мы сами, если не признать наше родство, окажемся в ужасных социальных и человеческих условиях. Кому-то одному придётся постоянно доказывать своё право на существование. Если не придётся это делать обоим вместе.

– Бесполезно, Богданов! – сказал на это его собеседник. – Ваших фокусов чтобы убедить меня будто это один человек, мне недостаточно. Это двое, и совершенно различные, только похожие! Где ты таких набираешь?

– Валеры, никто из вас не желает продемонстрировать свои возможности? – Юра наконец соизволил обратить внимание на нас.

– Только для того, чтобы тебе поверили? Нет! – заявил второй Валерка. Посмотрел на меня и добавил: – И тебе запрещаю!

Он, пожалуй, перегнул со своей ненавистью. Так мы никогда не сможем стать официально признанными в этом мире. Да если бы только в нас было дело! А девчонки, которых я реверсировал из той бойни?

Но он, Валерка, был мной. И я не мог его не поддержать:

– Не беспокойся! Я и не собираюсь. – и я тоже посмотрел в глаза Богданову. Он что, ожидал что мы ему тут спляшем на столике после всего, что их глупая организация для нас сделала?

А Валерка под столом в благодарность сжал мои пальцы. И полковник, чтобы заполнить возникшую паузу, стал объяснять этому господину какие-то азбучные истины:

– Я знаю почему они не хотят ничего делать. Вы их не признаёте и подвергали унизительным и опасным опытам по совету их врагов. Да, я тоже в этом участвовал, поэтому они и мне теперь не доверяют.

Денисович засмеялся:

– Да, удачная была постановка. Режиссура, правда, у тебя, родной, слабовата! Актёры ролей не выучили. Да ты и сам сценария не знаешь. И продолжаешь бред свой нести! На работу завтра можешь уже не приходить, с сегодняшнего дня ты уволен!

И он поднялся и не оборачиваясь направился к выходу. Когда он уже не мог нас слышать, Богданов негромко сказал:

– Ну и как? Что вы теперь собираетесь делать? Я же хотел вашего признания. Неужели трудно было подыграть?

– После того, что ты со мной сделал, я поклялся тебя убить! – заявил Второй.

– Юра! – перехватил инициативу я. – Не проще ли было сперва с нами наладить отношения, а потом уже играть в свои игры! Ты с нами ведёшь себя не очень честно. Мы что, у тебя на службе? Ты помыкаешь нами! Если хочешь, чтобы тебе доверяли, добейся доверия. Прежние твои заслуги не в счёт! Ты играешь в игры с бандитами из будущего, где разменной монетой мы… Ну хорошо, не ты играешь, так твоя организация этим занимается. Нам с Валеркой от этого не легче! На вашей совести смерти семи человек.

– Восьми. – поправил меня Валерка.

– Не понял! – заявил Богданов. – А кто умер?

– Да, не умер никто, ты прав!.. – начал объяснять я.

Но Валерка снова включился:

– Давай посчитаем этих «никто»! Загибай пальцы. Вот этот Валера прошлым утром уже был в морге вместе с семью студентами. Его убили в подвале общежития вместе с ещё одним человеком, кинувшимся помогать. Потом бандиты поднялись на шестой и прикончили ещё пятерых. Трое сумели сбежать и одна из них погибла от удушья…

– Это всё моя вина! – вставил я.

– Нет, не твоя! – отрезал Валерка. – Это вина тех, кто должен был всех защищать, а вместо этого стал о чём-то договариваться с бандитами.

– О чём вы?

Похоже, Богданов в этом времени ничего не понимал. Всё что случилось, осталось навсегда в реальностях прошлых. Но всё же про тайный договор он должен знать!

– Надпись в подвале на два квадратных метра. – напомнил я. – Или забыл чем решили накачивать Евграфова?

Для него наш разговор тогда ночью в сто одиннадцатом кабинете не существовал. Валерка тоже смотрел на меня, как на несущего вздор.

– Это я тебе сказал? – догадался полковник. – Но я ведь сам почти ничего не знаю.

– Значит, знаешь всё-таки. – определил за меня Второй.

– К тому же я не мог этого сказать!

– А режим наблюдения вэ в сто одиннадцатом? – припомнил я сказанное Богдановым.

– Господи! Меня за такое разглашение пожизненно посадят…

Мне было жалко своего бывшего друга. После всего, в чём он тогда признался мне, я его готов был оправдать и простить.

– Не бойся, Юра, кроме меня в этой реальности никто об этом не знает!

Валерка посмотрел на меня в удивлении. Неужели я решил простить Богданова?

В общем-то я оказался в двойственном положении. Мой клон настаивал на возмездии, забывая, как многим он обязан полковнику. Ведь тот, наперекор собственным обязанностям, стал поддерживать и защищать идею перемещений во времени, посоветовал узаконить наши небывалые возможности. Было даже, рекомендовал поучаствовать в телешоу, угадывая всяческие головоломки и решая неразрешимые задачи. Если бы это мне показалось интересным или нужным, я бы согласился. А так, ничего, кроме глупой и ненужной популярности…

Когда мы отказались возвращаться на Малый Каретный с ним, Богданов в расстройстве уехал один, а мы начали до хрипоты ругаться. Я пытался убедить двойника, что Богданов не враг и, если он имеет такую возможность, всегда будет помогать. А в этот раз он был связан обязательством хранить молчание о замыслах своего руководства.

На что Валерка выдал такую мысль, что нельзя доверять лицам, которые из своих организационных интересов могут пожертвовать восьмёркой посторонних лиц, которые ничего плохого им не сделали.

К этому времени в кафе свободные столики стали заполняться и нам пришлось перенести диспут на улицу. Но там уже, мы рассорившись, шли молча по улице. Не особо разбирая, куда нас несёт. И после получаса такого движения мой телефон принял какое-то сообщение, а Валерке пришёл звонок.

– Да, Лика, это я! – выкрикнул он и замолчал, слушая её голос.

Включать громкую связь Второй не стал, посчитал, как видно, излишним. А я у себя на смарте обнаружил сообщение о попытке дозвониться до меня моей Лики.

Потом Валерка помахал у обочины рукой и к нему тут же подъехал какой-то водила. Дверца открылась и быстро захлопнулась, мой двойник, не говоря ни слова, укатил, а я остался. Без копейки денег и плохо соображая где нахожусь.

Но это были только цветочки. Когда попытался позвонить Лике, оператор сотовой сообщил, что мой номер является клоном, и потому заблокирован. Для выяснения причин мне предлагалось посетить с паспортом офис оператора и там разобраться.

Вместе со связью пропали и интернет-функции. Оглядевшись, смог по названиям улиц определиться в пространстве. Я оказался на Волоколамском шоссе и за три часа пешком всё-таки добрался до хижины Фёдора Алексеевича. Усталость последних дней взяла верх, и я, закрывшись у себя в комнате и погасив свет, растянулся прямо на синем тонком покрывале, в последних воспоминаниях видя как синее покрывало зарастает пушистым белым и мягким ковром плесени…

Валерка разбудил в третьем часу ночи:

– Вставай давай! Мне тоже поспать надо.

Когда я, поднимаясь, попытался в шутку толкнуть его в бок кулаком, Второй с презрением меня отпихнул, завалился на кровать и сразу захрапел.

Мне наше такое раздвоенное состояние нравилось всё меньше. Двойник меня почему-то ненавидел. Мы были уже не единым целым. По крайней мере он о вчерашнем звонке Лики мне ничего не сказал. А мне было важным, что думает о нас моя Лика. Ни обо мне, ни о нём, а о нас обоих!

И я решил не тратить время попусту и тотчас отправился в завтрашнее утро. Не пошёл в реверс, так как дополнительный мой клон был бы излишеством.

Выйдя на лестничную площадку на первом этаже, я достал из кармана перстень и перегнал время до самого рассвета. Была только посветлевшая ночь и я вышел на улицу, пешком отправился к дому Лики. Меньше чем за час оказался у её подъезда.

Небо над столицей за это время окончательно порозовело. Во времени ориентироваться я перестал окончательно. На смартфоне было около четырёх, хотя по моим скромным подсчётам, в этой реальности не хватало минут шестидесяти. Это было как раз время, которое я прогулял на площадке первого этажа до самого начала рассвета. Утро было ясным, день ожидался солнечным. Но до выхода моей Лики оставалось ещё часа два, и я отмотал ещё какое-то время, чтобы приблизить встречу.

Устроился на скамейке шагах в двадцати от её подъезда, откинулся на спинку, стал ждать.

Лика вышла минут через двадцать в сопровождении моего двойника, которого я оставил спящим на Малом Каретном.

На меня Валерка не посмотрел, но Лика увидела сразу. Я встал и дождался когда они подойдут.

– Я же всё сказала! – подойдя ближе, спокойно сказала Лика.

И я вдруг разглядел у её покрасневших прекрасных глаз слёзы. Лика, почувствовав мой взгляд, тотчас отвернулась, пошла дальше. Валерка остался стоять, презрительно разглядывая меня.

– Ну и что ты стоишь? – сказал я ему. – Беги и догони! Она плачет.

– Ты беги! – сказал он. – Она не желает больше со мной разговаривать.

Я догнал Лику у входа в метро. Денег на поездку не было, поэтому постарался поговорить до турникета.

– Здравствуй Лика! Ты и со мной тоже разговаривать не хочешь? Почему?

Лика не отвечала и продолжала стремиться к турникетам вместе со всем потоком торопящихся уехать. Последний поворот и вот они турникеты.

– Лика! Прости, если что я тебе не так сказал. Только не плачь, пожалуйста! Скажи хоть слово…

– Отстань! – наконец сказала она это слово.

– Я не могу. Телефон не работает, заблокирован. Я могу только так с тобой разговаривать.

Мы дошли, наконец, до турникетов и мне пришлось уйти в сторону, чтобы не останавливать пиковый поток.

– У меня даже на метро денег не осталось! – крикнул ей вслед.

На какое-то мгновение её синяя туника притормозила в общем потоке, но была унесена дальше.

Да что же такое с моей Ликой? Неужели я заслужил такое отношение к себе. «Отстань» и всё!

И тут дошло! Я действительно заслужил это, создав двойника. Различить нас было невозможно. Я перестал быть уникальным и остался лишь половинкой от прежнего Евграфова Валеры. И заставлять Лику выбирать одного нам было нельзя.

– Понял наконец?

Я обернулся. Валерка стоял и смотрел на меня уже со спокойным вопросительным выражением лица.

– Сам-то давно об этом узнал? – спросил я.

– Ещё вчера.

– Не мог просто сказать что ли? Обязательно нужно было пропустить всё это через Лику.

– Так ты поймёшь лучше!

Я и сам это понял уже. Двойник хотел, чтобы я понял всё сам. Поэтому и создал вокруг меня обстановку непреодолимого одиночества. Правда, он не знал ещё, что оставил меня и без связи в этой созданной им жуткой реальности.

Когда мы вернулись домой, нас у порога встретила Анна. Похоже, у неё сразу отнялся язык, когда увидела двоих абсолютно одинаковых постояльцев.

– Здравствуйте, Анна! – сказали мы в один голос.

– Здра… – ответила она, продолжая скользить взглядом по нашим лицам. Как видно, желала выбрать кого-то одного, а второго отсечь и прогнать.

Поэтому я, указывая на Второго, сказал:

– Мы немного позанимаемся, а потом он уйдёт.

Этого оказалось достаточно. Анна облегчённо вздохнула, покачала головой и пошла по своим хозяйственным делам.

Мы с Валеркой сели рядом за стол в своей комнате и он спросил:

– Что делать будешь?

– Хочешь сказать, что будем делать мы?

– Нет! – двойник помотал головой. – Решать придётся кому-то одному. То есть, тебе!

– Это за что же такие привилегии?

– Не надо задавать глупых вопросов! Ты всё отлично понимаешь, поверь, я знаю что говорю! Ситуация вышла из-под контроля и вернуть всё может только глубокий реверс. Сперва думал, что всё решит ювелирный магазин. Ан нет! Рано или поздно, что-нибудь такое же вызовет управляемый переход и всё начнётся сначала. Тебе нужно…

– Не дать Валерке в том году экспериментировать с машиной времени. – быстро сообразил я.

И Валерка мне кивнул.