Читать книгу: «Алтарь для Спящего бога», страница 2

Замок изменился. Пропали стяги с деревом и стрелой, по стенам ходил караул, а у закрытых ворот дежурила стража. Старший из воинов выслушал девушку и пропустил внутрь, наказав идти через скотный двор к входу для слуг. На стук дверь открыла полная женщина в припылённом мукой фартуке и льняном чепце.

– Тебе чего, ― грубо спросила она, разглядывая Эрию с ног до головы.

– Я по объявлению, ― девушка протянула ей бумажку.

Та лишь мельком взглянула на неё, видимо, сама она читать не умела.

– Ну, проходи.

Закрыв дверь, кухарка повела Эрию вглубь тёмного коридора, в конце которого виднелась светлая комната со столом.

– Жди здесь, ― приказала повариха и ушла.

Эри послушно встала у стены. В коридоре стоял потрясающий запах горячей еды и свежеиспечённого хлеба. В глазах бегали мушки. Последний раз она ела дня три назад, а до того уже и не помнила когда.

Через несколько минут из комнаты в конце коридора к ней вышел невысокий, полноватый мужчина. Из-под короткой, потрёпанной на краях мантии, выглядывал холщовый дублет, из которого топорщился небольшой льняной накрахмаленный воротник. Сразу видно, герцог не обременяет себя заботой о слугах, раз их одежда в таком плачевном состоянии. Мужчина внимательно оглядел Эрию, подкрутил тоненькие усики и устало представился:

– Меня зовут мистер Фрим, управляющий этого дома. Слушаю вас.

Эрия неуверенно поклонилась, подражая нерадивым простушкам.

– Я Марта Оум, из Брута. Пришла по объявлению.

Она протянула бумажку. Управляющий взял её и придирчиво осмотрел.

– Грамотная?

– Умею читать, писать и считать.

Фрим вытащил из кармана сложенный лист, развернул его и протянул Эрии.

– Читай.

Девушка забрала листок и принялась читать по слогам, стараясь казаться малограмотной, но не настолько, чтобы быть недостойной должности.

– На рынке надобно приобрести пять десятков яиц. Яйца должны быть чистые, без помёта. Хозяйку выбирать придирчиво, особо внимание обращать на чистые руки.

– Хватит, ― остановил её управляющий. ― Сколько тебе лет?

– Двадцать.

Приписала себе пару лишних лет, в этом же нет ничего такого?

– Есть ли родственники в городе? Жених?

– Никого. Я сирота. Все погибли на войне. Я приехала вчера и не ела уже несколько дней. Мне очень нужно это место.

Управляющий забрал листок, аккуратно сложил его и пубрал обратно в карман.

– Его сиятельству требуется служанка. Нужно убирать комнату, относить одежду прачкам, чистую раскладывать, приносить еду и прислуживать за столом, если он ест в своих покоях. Тридцать медяков в месяц. Можно обменять на одежду или ткань. Воскресенье выходной. Нельзя водить мужчин, иметь связь со слугами: попадёшься, тут же окажешься на улице. Вино можно пить только в свой выходной день, но не более кружки. Замечу за пьянством, тут же окажешься на улице. Есть будешь со всеми слугами. Завтрак до того, как господа встанут, обед после господского обеда, а ужин до господского ужина. Всё понятно?

Эрия отчаянно закивала.

– Благодарю, господин.

Управляющий поморщился.

– Не обращайся ко мне так, и ни к кому в этом доме. Ко мне следует обращаться мистер Фрим, а к герцогу – его сиятельство. К остальным – милорд или миледи.

– Благодарю, мистер Фрим.

Управляющий удовлетворённо кивнул.

– Хорошо. Фиона!

Из-за угла выглянула девушка, чьи светлые кудряшки торчали из-под льняного чепца. Она подошла, на ходу заправляя выбившиеся волосы.

– Это новая служанка, Марта. Проводи её в комнату… В твоей была свободная кровать. Найди подходящую одежду и отведи в баню, а после пусть Мод её хорошенько накормит. А ты, Марта, приступишь к работе завтра с утра.

Фиона проводила девушку в крохотную комнатушку и показала на узкую кровать.

– Твоё место. В шкафу твои полки верхние… А где твои вещи?

Эрия положила кулёк с обносками на кровать и пожала плечами.

– У меня больше ничего нет.

Фиона расстроенно всплеснула руками.

– Совсем-совсем? А ты откуда?

– Из Брута.

– Ой, ― служанка жалостливо заломила тонкие светлые бровки. ― Какой ужас. Хорошо, что тебе удалось спастись. Я сейчас всё сделаю! ― И она настежь раскрыла створки шкафа.

Фиона подобрала ей одно из одинаковых серых платьев, простой накрахмаленный воротничок, льняной небелёный чепчик, передник, а также чистое исподнее, две пары чулок, рубаху, полотенце, мыло, палочки с зубным порошком, а в конце сунула в руку круглую засахаренную конфету, которую Эрия тут же положила в рот. Одежда была хоть и ношеной, но чистой и почти без заплаток.

– На исподнее и рубаху можешь испросить ткани в следующем месяце, если будешь хорошо работать. На платье или обменяй жалование, или скопи и попробуй выторговать на рынке. Впрочем, можно подождать. Мистер Фрим говорил, что на Бейтрин все получат по отрезу хорошей шерстяной ткани, которую можно будет пустить хоть на платье, хоть на плащ. Мыло и исподнее всем выдают. Не дорогие, но нам-то больше не нужно. Бери чистые вещи и пошли в баньку – искупаешься, а то мистер Фрим чумазых слуг не любит.

Загадочная «банька» оказалась небольшим бревенчатым домиком на заднем дворе замка. Внутри он делился на две комнаты: в одной стояли лавки, несколько табуретов и стол, а в другой только широкие лавки да бадьи с водой. Там было влажно и душно.

– Я туда не пойду! – Воспротивилась Эрия, с ужасом отпрянув от входа.

Фиона презрительно фыркнула, но тут же весело рассмеялась.

– Нет-нет. Герцог велел всем через это проходить раз в неделю по субботам. Вернее женщины по субботам, а мужчины по воскресеньям.

– Это такая пытка?

Но служанка только ещё больше развеселилась.

– Что ты! Здесь моются. Ты просто не распробовала. По первости все в замке жутко боялись, но место лишится страшнее. Ты смотри, я ещё могу и за веник взяться – как раз утром замочили, – но увидев отразившийся ужас на лице Эрии, вновь залилась радостным смехом. – Что же ты такая пуганная. Веники мужики любят, а мы как-то и так – мочалом обходимся.

Тем временем Фиона заткнула юбку за пояс, сняла ботинки и чулки. Однако увидев, что Эрия так и стояла на месте, прижав к себе чистую одёжку, упёрла руки в бока и погрозила пальцем:

– Ну, что встала? Раздевайся, а то и вправду за веником пойду.

Она хотела оставить рубаху, но служанка и её заставила снять. Фиона придирчиво осмотрела девушку, проверила волосы и, удостоверившись, что посторонних обитателей нет, успокоилась.

– И что, все ходят по одному?

– Нет, все вместе, – Фиона села прямо на пол на низкий табурет.

– Это же какой-то разврат, – проворчала Эрия, опрокидывая на себя ковш с водой.

– Да ну тебя, мы же сюда мужиков не водим.

– Ну так они могут подсматривать, – девушка кивнула на приоткрытое окошко. – Вон какая щель в ставнях.

– Пробовали уже. Герцог собственноручно их выпорол. Да так, что эти демоны неделю ходили в раскорячку. Впрочем, и нам нельзя подсматривать, – Фиона залилась краской и глупо захихикала.

– Вас тоже… розгами?

– Что ты! Нет, конечно, – и тихонько добавила: – Нас не поймали.

Отвернувшись к бадье, Эрия взялась за мочало и как бы между делом спросила:

– А герцог, он как…?

– А что герцог? Герцогствует. Давеча лютовал, страшнее летней бури. Один Оскольд к нему подойти и решился. Вещами кидался. С третьего этажа по лестнице спустил лорда Рейнертала. За что только? А сегодня их сиятельство уехали в Брейсвик. И теперь неизвестно, когда вернуться. Так что тебе не придётся много работать. Правда, мистер Фрим может ещё какой работы дать, но не думаю, что пока будет тебя мучить. А ты правда грамотная?

– Да.

– В приходской школе училась? Родители, наверное, богатые были.

Эрия спрятала глаза.

– Нет, но хотели, чтобы я образованной была. Тогда и место хорошее найду.

Фиона мечтательно вздохнула.

– Повезло тебе. Мои дальше поля не выпускали. Зачем, говорят, тебе школа. Сорняки дёргать некому. Ну а потом я сбежала. А будь грамотной, может, где и получше местечко сыскалось.

– Хочешь, научу писать и читать?

Она это предложила из чувства сострадания. Всё равно в скором времени её либо повесят, либо она сбежит.

– Правда?! ― Фиона по-детски раскрыла глаза. ― А тебе точно несложно будет? ― Её круглое кукольное личико озарила неуверенная улыбка, и такое неподдельное счастье засветилось в глазах, что Эрия с трудом проглотила комок в горле.

– Точно. Только бумагу и карандаш найди. Или дощечку с мелом.

– Спасибо! ― Фиона захлопала в ладоши от счастья.

Глупо было обещать то, что никогда не сможешь сделать, но ей надо было стать «своей». У Эрии не было плана, только желание отомстить, а как именно неважно. Пусть даже после этого её притащат за волосы на площадь и повесят, пусть пытают. Неважно.

Герцог вернётся через месяц или два, а значит, у неё достаточно времени, чтобы подготовиться.

Глава 2. В берлоге зверя таится несметный ужас

Вдоль Милуги двигались два всадника. Лошади вязли в снегу, и, в конце концов, путникам пришлось спешиться и вести коней в поводу.

Алтарь завалило по самую крышку, и юному ученику мага пришлось лопатой, которую взял с собой предусмотрительный учитель, расчищать снег вокруг. Это только в сказках маг махнёт рукой, и река вспять повернёт.

Хуртулей был учеником уже полтора года и страшно этим гордился. Сам он родился в далёкой северной деревеньке и никогда не уходил дальше дневного перехода. Что там в той деревне он мог увидеть? Читать и то не умел. Ученик оказался способным и менее чем за полгода смог освоить грамоту. Не сказать, чтобы в совершенстве, но для начала этого было достаточно.

Не далее, чем месяц, Антонио принёс первую из пяти клятв. Илларет давался Хуртулею с трудом, но Джузеппе был им доволен. Собственно сам маг поначалу не питал никаких надежд к новообретённому ученику, пусть и был он послан самим проведением. Ещё пройдёт не один год, прежде чем юному Антонио перейдёт участь охранять Алтарь. И не только хранить, но и выполнять возложенную на их плечи ношу. Джузеппе был стар, но надеялся, что сможет довести дело до конца.

Казалось, что Алтарь грустит. Камень и грустит! Старик покачал головой и стёр с камня ледяную крошку. На него уже несколько десятков лет никто не всходил, и теплилась надежда, что не потребуется ещё столько же. Может, за это время сам Джузеппе или его приемник найдут новую ветвь.

Демоны побери этих идиотов! Сумасшедшая война. И Эрл… Он же знал! Знал и всё равно ринулся в гущу переворота, не думая о последствиях! Остался верен клятве герцогу и нарушил другую. Не сберёг семью! Не сохранил дочь. Не успел старый Джузеппе, не вовремя отправился на поиски ученика.

Старейшина медленно выдохнул. Рядом с Алтарём его всегда начинал обуревать гнев. Но сколькие поколений женщин всходило на Алтарь, неся на своих хрупких плечах ответственность за безопасность этого мира! И всё может рухнуть в одночасье. Как здесь не злиться?

Старик, кряхтя, вскарабкался на Алтарь.

– Смотри внимательно, как я буду общаться с Алтарём, ― бросил он ученику. ― После пятой клятвы ты будешь делать это самостоятельно.

Антонио энергично закивал и жадно вперился взглядом в старика. Усевшись, Джузеппе поджал ноги и положи ладони на колени. Закрыл глаза.

Алтарь откликался нехотя, ворчал, разбуженный после долгого сна. Поднялся ветер, бросил в лицо ученика горсть снежинок, засветились знаки, и в воздух взвилась водянистая взвесь. Старик вошёл в Алтарь и прислушался…

Смолкла колыбельная.

В тишине Джузеппе стало страшно. Дыхание Спящего, до этого ровное, сделалось чаще. Стены колодца, всегда холодные и во льду, покрылись тонким слоем влаги. Темница таяла.

Джузеппе наклонился вперёд, разрывая связь. Его колотила крупная дрожь.

Надо искать новую ветвь. Как можно скорее. И хорошо, если девица окажется в возрасте и успела обзавестись потомством. Для верности Джузеппе проверил старую привязку, и какого было его удивление, когда она загорелась ровным голубым светом.

Жива… Марсали или Эрия? Это предстояло выяснить.

Джузеппе открыл глаза и снисходительно взглянул на своего ученика. Парнишка присел от испуга и смотрел широко раскрытыми глазами.

– Учитель… Я видел!

– Видел, видел, ― усмехнулся старик. ― Молодец, не убежал.

– Это же был… Он!

– Да, это был наш всемогущий Спящий бог. Помоги старику спуститься.

Антонио подскочил к Алтарю и едва ли не на руках перенёс учителя на землю. Сил парню, конечно, не занимать. Осталось только ума набраться.

– Учитель, мы будем теперь с ним сражаться?!

Старик отряхнулся и поплотнее закутался в шубу.

– Не мели чепухи. Мы с тобой две букашки. На одну лапу положи, другой прихлопни.

Антонио громко сглотнул.

– Но ведь это значит, что мы теперь…

Джузеппе похлопал парнишку по плечу.

– Наша задача маленькая. Найти жертву, и она уже сама всё сделает.

– Жертву?

Маг с запозданием вспомнил, что до сих пор так и не решился рассказать своему ученику про эту не самую приятную часть их миссии. Так было заведено, что только после второй клятвы, когда ученик в полной мере познаёт и поток, и себя самого… А впрочем, что уж тут. Выбора у них всё равно нет ― год, может быть, два и Алтарь расколется, выпустив в мир нечто куда страшнее, чем нежные чувства юного ученика.

.

Альгар редко спал. Ему, как обычным людям, сон не требовался. Но иногда накатывало желание отстраниться от мира.

Забыть.

Потеряться.

Как в этот раз. Он плохо помнил те годы, что провёл в Алтаре. Темнота, холод, да песня жертв. Со времени освобождения, голоса притихли. Если поначалу их советы звучали громко, а иной раз дамы начинали спорить друг с другом, то теперь Альгар слышал лишь эхо.

Каждому приходит время уходить, даже душам.

Во сне он долго блуждал. Вначале по коридорам какого-то замка, где ему встречались люди в длинных красно-чёрных мантиях. Затем был зимний лес. Холодный и одинокий. В конце концов, блуждания его завершились у Алтаря. Его крышка съехала в сторону, открывая своё жадное чрево. Альгар подошёл совсем близко и заглянул внутрь.

Из тьмы на него смотрели алые глаза.

– Я не ты, ― проговорил Альгар.

― Ты?

– Я лучше тебя

― Лучше?

– Я остановил войну!

― Остановил?

– Ты бессмысленная, неразумная оболочка. Ты не я!

– Я?

Из тьмы высунулась когтистая лапа, схватила Альгара и утащила внутрь.

Он проснулся весь в поту и долго тёр саднящее горло. Если такие сны снятся, то лучше совсем не спать.

Полог палатки отдёрнулся. В серости предрассветного утра показалось лицо Оскольда.

– Ты чего кричишь?

Альгар потёр глаза и поднялся с топчана, что заменял в походе кровать.

– Кошмар приснился.

Оскольд хмыкнул и зашёл в палатку, задвинув за собой полог.

– Там это, парламентёры приехали. Хотят тебя видеть.

– Сдаваться?

– Ну как сказать: выгодно продать свою свободу, я думаю.

Глава 3. Лик войны

Последняя крепость, не сдавшаяся на милость герцога, а значит, и короля, остался Брейсвик. Альгар намеренно не стал распылять силы и брать его сразу, лишь осадил, тем самым выиграв время и наладив снабжение по всей остальной усмирённой провинции. Накануне мятежа туда свезли зерно и прочие запасы. Но перебежчики рассказывали, что несмотря на полные склады, вот-вот начнут урезать пайки.

Брейсвик был не из тех крепостей, о которых слагали баллады. Невелик, но добротно сложен: толстые стены без излишеств, глубокий ров, узкие ворота с двойной решёткой. Его строили не для величия – для удержания.

Фронтальный штурм был возможен, но стоил бы слишком дорого. Альгар не собирался платить такую цену без крайней необходимости.

Его небольшое войско численностью семь сотен, при поддержке почти полутора тысяч королевских хорошо обученных солдат обустроились у стен крепости ещё летом. Посланный на переговоры парламентёр вернулся ни с чем. Комендант лорд ― Эйг Гранд ― даже не стал выслушивать предложения, а просто выставил посланника вон. Несмотря на всю безрассудность мятежа, он остался верен клятве и ныне покойному герцогу Кайя Баккерелю. Соответственно, присягать новому не намеревался. Эйг свято держался древнего обычая – следовать за сюзереном до самого конца, и Альгар справедливо опасался: в отчаянии тот способен на всё, даже утопить Брейсвик в крови.

И вот к ним пришли договариваться. Не стоило сомневаться, что пришли парламентёры исключительно по своей собственной воле и без ведома Эйга. Удивление вызвало не столько появление парламентёров, сколько их предводитель – женщина. Лет сорока с лишним, но с той спокойной красотой, которую не трогают годы. Прямая спина, неторопливые, точно выверенные движения. Даже мужской камзол не мог скрыть благородства её манер. Она внимательно изучила Альгара, затем склонила голову – не покорно, а с достоинством.

– Приветствую вас, герцог Баккерель, ― голос её был подобен тихому летнему ветру, но не стоит обманываться ― он быстро переменится, едва разразиться бури. ― Меня зовут леди Аннабелл Гранд.

За спиной Альгара кашлянул Оскольд, но предпочёл не делать своих шутливых замечаний.

– Приветствую вас, леди Гранд.

Жена или сестра?

– Мы могли бы поговорить наедине?

Невысокий мужчина из числа парламентёров наклонился к её уху и что-то прошептал, но леди величественно взмахнула рукой и спокойно ответила:

– Не стоит, Роберт. Милорд не сделает мне ничего дурного.

В палатке леди присела у стола на предложенный табурет рядом с походной печкой и с благодарностью приняла из рук Альгара горячий травяной чай, отказавшись от вина.

– Вам выдался тяжёлый путь, ― начал он.

– И вы жаждете узнать, зачем я его проделала, но воспитание требует начать разговор издалека? ― Аннабелл устало улыбнулась. ― Я бы предпочла перейти сразу к делу, минуя ненужные светские условности.

Альгар согласно кивнул и сел рядом.

– Только утолите моё любопытство: лорд Гранд не знает о вашем приходе сюда, я прав?

– Вы догадливы. И боюсь, если узнает, то участь наша будет незавидная, ― леди Гранд аккуратно отпила из кружки и посмотрела Альгару в глаза. ― У вас достаточно сил и ресурсов, чтобы взять нас измором. У нас достаточно людей и запасов, что протянуть до лета. Это будет долгая осада, упорная, и, в конце концов, когда люди начнут умирать от голода, они сами откроют ворота. Или вы войдёте чуть позже и обнаружите внутри лишь склеп.

– Как вы сказали, у нас достаточно солдат и ресурсов, и не только для долгой осады.

– Вы правы, ― леди Гранд на мгновение прикрыла глаза, словно ей было больно смотреть. ― Я пришла к вам, чтобы предостеречь от этого. Эйг… вы знаете, он следует старому рыцарскому кодексу. Не тому, где про турниры и подвиги. Ещё старше. Глас Первородного ― свод правил благородной крови.

– Не слышал о таком.

Но даже из названия стало ясно ― касаются они только лордов.

― Неудивительно. Триединый и ныне правящими королями они признаны излишне… консервативными. Но Эйг всегда восхищался их строгостью и праведностью. И до недавнего времени они казались мне действительно самыми правильными ― верность своему слову, смирение и искоренение слабостей. Но у каждого прекрасного идеала есть и обратная сторона, ― на лицо Аннабелл легла тень. ― Если не можешь быть верным клятве до конца и битва проиграна, нельзя сдаться на милость врагу.

– Вы можете передать лорду Гранду, что его наказание не минует, как не избежали его прочие мятежники. Но в обмен на сдачу Брейсвика я, как герцог, обеспечу безопасность его семье и остальных.

– Боюсь, вы меня не поняли, ― Аннабелл потёрла висок, словно у неё внезапно разболелась голова. ― Мы уже покойники. Не будет сдачи в обмен на защиту семьи, ибо это противоречит тому, во что верит Эйг. Во что мы верим. Если вы попытаетесь взять город силой и быстро, то вначале убьют детей и тех, кто не захочет уйти с честью добровольно. Затем все прочие…

Голос изменил леди Гранд, и она замолчала. Альгар надеялся, что ослышался.

– Вы хотите сказать, что всех…

– Только благородных. В крепости почти два десятка детей. Шестнадцать женщин. И около сорока мужчин, ― она усмехнулась – сухо, безрадостно. ― Эйг умеет вдохновлять. Они пойдут за ним до конца. Даже если этот конец будет кровавым. Милорд… Я не стала бы устраивать этот маскарад. Не пришла бы. Не стала бы говорить с вами, но моему внуку всего несколько месяцев. Его мать дрожит от страха перед тем, что замыслил её отец. И она не одна. Есть и другие – среди женщин, среди слуг. Не все… но достаточно. Если действовать осторожно. Очень осторожно… может, у нас ещё останется шанс – не спасти крепость, но спасти хоть кого-то. Хоть что-то.

Альгар не ответил сразу. Его взгляд метнулся к проёму, в сторону мрачных стен за пределами шатра, а затем медленно вернулся к собеседнице. Он провёл ладонью по столу, как будто что-то искал – решение, уверенность.

– Вы ведь понимаете, – сказал он наконец, негромко, почти устало, – что если мы войдём в крепость и нас обнаружат…

Леди Гранд выпрямилась, словно сбрасывая с плеч груз, который несла слишком долго.

– Конечно, понимаю. Насколько бы тихо вы ни вошли – жертвы всё равно будут, – она смотрела прямо, голос был твёрд, но не холоден: – Я лишь прошу: пусть их будет как можно меньше.

– Мне нужен подробный план крепости, возможный проход и содействие.

– План есть, ― она кивнула медленно, сдержанно – словно взвешивала каждое слово. – Хотя он не имеет смысла без моих пояснений, если вы понимаете, о чём я.

Альгар наклонился вперёд, задержал её взгляд и, с той уверенностью, на которую только был способен, произнёс:

– Ваши жизни под моей защитой.

Аннабелл рассмеялась негромко, по-женски прикрыв рот ладонью. Но в этом смехе не было ни насмешки, ни веселья – лишь усталость.

– Наши жизни ничего не стоят, милорд. А ваши слова просто слова. Я хочу получить более весомый зарок.

Её взгляд остановился на кинжале, который висел у Альгара на поясе. Но он только покачал головой.

– Я не могу принести кровавой клятвы. Она не будет действовать.

Брови леди Гранд едва заметно приподнялись, в глазах мелькнуло удивление, но выражение её лица тут же сменилось лёгкой, почти материнской улыбкой:

– Вы знаете, из-за чего началась эта проклятая война?

– Из-за притязаний герцога Кайя Баккереля на корону Холмистого края.

На мгновение воцарилось молчание. Затем леди Гранд снова рассмеялась: тише, горче, почти про себя.

– Так и правда говорят. Не скажу, что Кайя не хотел власти. Хотел, но причина была не в этом. Его семья носила это имя многие сотни лет. Три с половиной, если быть точной. У Кайя было достаточно власти, больше, чем имел каждый из нас, кроме, разве что короля. Да и то, с оглядкой. И уж точно Кайя не хотел стать королём. Всё дело Генриетте.

Альгар пытался вспомнить, где слышал это имя.

– Кажется, так звали старшую сестру короля Луиза.

– Она умерла от оспы, когда ей было всего четыре. Однако спустя десять лет объявилась некая особа, утверждавшая, будто ею и является. Мол, смерть – лишь вымысел, а на деле ребёнка тайно вывезли в Ниссу, где она и прожила все эти годы. Ложных личностей история знала немало, но эта… ох, эта разыгрывала свою с удивительным искусством. Ей даже в какой-то удалось одурачить Луиза.

Её приняли при дворе, но признания не последовало – необходимо было всё тщательно проверить. Спустя какое-то время она вступила в связь с вашим предшественником и родила от него сына. Разумеется, вне брака.

На тот момент о короне речи не шло – ни с её стороны, ни тем более со стороны мальчика. Так к чему, скажите, была разыграна вся эта сцена? Ради скверной шутки? Или денег? Или просто из любви к театру? Увы, ответа мы уже не получим.

Кайя, взвесив всё, принял решение: жениться на ней – несмотря на смутное прошлое. А тем временем наш с вами общий знакомый, лорд Эндерс, отыскал занятного свидетеля – мелкого лорда из Ниссы, утверждавшего, что «принцесса» – не более чем продажная девка из самого захудалого дома приятия. Затем нашлись и другие, кто подтверждал его слова.

Казалось, свадьба будет расстроена, но что бы вы думали? Кайя Баккерель отказался верить слухам – и публично провозгласил её девицей безупречной добродетели.

– Ему виднее, ― не удержался от едкого замечания Альгар, и Аннабелл поддержала его задорной улыбкой.

– Ничуть не удивлюсь, если лорд Эндерс самолично подбирал этих свидетелей. Он рассчитывал выдать за Кайя свою дочь, тем самым связав свой род с Баккерелями. Возможно, в нём взыграла гордость… или самая простая обида. Как бы там ни было, Луиз поверил обвинителям и велел заключить Генриетту в темницу вместе с ребёнком. Сам же вскоре отбыл в горы – на охоту, как говорили. На мой взгляд, он просто решил переждать, пока не улягутся слухи. Безусловно, разрешения на брак он бы не дал. Но если бы Кайя проявил хотя бы каплю благоразумия…

Он разозлился. Я видела его – как вас вижу сейчас – и поразилась тому, насколько ярость может преображать человека. Не знаю, что двигало им – любовь, уязвлённая гордость… а, быть может, и то и другое. Он говорил много. Слишком много. И в какой-то момент его слова вышли за дозволенное. Если бы он ограничился речами о несправедливости, ничего бы не случилось. Но он посягнул на святое – усомнился в законности притязаний Луиза на корону. Лорды испугались. Пока король отсутствовал, герцог с войском вполне мог взять столицу, освободить Генриетту… и посадить на трон своего сына. Быть может, Кайя и не собирался идти так далеко. Возможно, он просто брехал, сорвался в пылу гнева. Но советники Луиза предпочли не рисковать.

Они казнили сначала Генриетту, а затем… и ребёнка. Я была там, ― голос Аннабелл снова дрогнул. ― Палач нёс мальчика на плече, а тот всё спрашивал, куда они идут и можно ли потом покататься на пони… того самого, что подарил ему отец. Бедный мальчик.

Голос Анабель дрогнул, и она обхватила шею ладонью. В глазах её блестели слёзы.

Альгар прекрасно понимал, что испытал король, когда вернулся в столицу, осаждённую обезумевшем Баккерелем. Стоит ли ему самому ждать удара в спину?

– Дети ― вот истинная трагедия этого безумия. У нас с Эйгом было шесть девочек и три мальчика. Выжили только Лейла и Дарин. Дарин не отступиться – он пойдёт за отцом до конца, но Лейла, её муж Роберт и их ребёнок… другие дети… ― Аннабелл глубоко вздохнула, словно набиралась смелости сказать следующие слова. ― Я не боюсь умереть. Завтра или через полгода. От рук своего мужа или от голода, но я не хочу, чтобы мой внук был поднят на штыки во имя чужих интересов. Вы могли бы промолчать, принести клятву и действовать по своему разумению, герцог Баккерель, но вы сказали правду. Я вверяю вам жизни моих детей. ― Она достала из внутреннего кармана куртки сложенные листы. ― Здесь подробный план крепости. Если вы готовы пойти на риск, то мы можем пригласить остальных и продумать план.

И наверное, никогда в жизни Альгар не видел столько решимости и смелости в одной-единственной женщине.

.

Матушка подняла Лейлу перед рассветом. Заставила тепло одеться и спрятаться.

– Что бы ни случилось, не выходи, – сказала мать напоследок и ушла.

Она прижимала к себе сына, скрючившись в узком тайнике между стенками, и молила Богов, чтобы малютка не проснулся. Она смогла напоить его сладкой водичкой с капелькой сонного корня, но сколько ребёнок проспит. Лейла привыкла не задавать вопросов. Муж и отец лучше знают, как надо поступить. А матушка? Что она задумала?

Было тихо, и Лейла даже стала думать, что можно выбираться, когда крепость наполнилась криками, топотом ног и лязгом железа. Она прижала к себе ребёнка, едва касаясь его детский пуховых волос, и беззвучно зашептала молитву.

.

Когда спускается ночь, приходят тени. Они живут в дрожащем свете факелов, в щелях, в чужих шагах. Тени движутся бесшумно, проскальзывают, тают в темноте и появляются вновь, будто не идут – а плывут сквозь камень. Задремавший часовой уронил голову на грудь и не заметил, как рукоять кинжала стремительно опустилась ему на затылок. Он повалился наземь, а тени двинулись дальше.

Взять крепость, даже укреплённую, бывает проще, чем кажется – особенно если за стенами есть тот, кто откроет дверь. Если таких несколько, это уже не штурм, а почти прогулка. Но на этот раз всё пошло не по плану. Роберт опоздал. Они пробрались внутрь, когда рассвет уже начал окрашивать башни. Их едва не засёк патруль на внутреннем дворе, и, только спрятавшись за бочками, удалось проскользнуть дальше. И когда они уже были в донжоне, какая-то женщина выперлась в коридор с пустым ведром и с визгом уронила его на камни. До покоев Эйга они добрались почти бегом. Странно – охраны не было вовсе. Слишком тихо. Слишком просто. Опыт подсказывал: если всё идёт гладко – значит, ты чего-то не заметил. Или уже опоздал. Альгар почувствовал, как в горле становится сухо, а в животе – тяжело, будто там завязали узел. Опасения оказались не напрасны.

Как лорд догадался о предательстве жены? Уже неважно.

Эйг встретил их, держа у горла жены короткий меч. Он оказался моложе, чем Альгар себе представлял: не такой седой, да и морщин на лице почти не видно. В глазах Эйга горел такой знакомый Альгару огонёк безумия.

Солдаты за спиной быстро вышли из комнаты, начиная зачистку крепости. Альгар и Оскольд остались наедине с Эйгом.

– Лорд Гранд, опустите оружие. Эта война окончена, ― как можно спокойнее попросил Альгар.

Лорд лишь презрительно поморщился.

– Неужели ты, мальчишка, считаешь, что я преклоняю колено пред тобой? Никогда я не опущусь ниже безродного приблудны с севера.

Глупо было ожидать, что мятежный лорд сдаться.

– Знаю, но колено вы обязаны преклонить не предо мной, а пред королём.

– Вот когда король появится здесь, тогда и моя спина склонит.

Альгар поймал взгляд Аннабелл: смесь страха и покорности судьбе. Она уже всё решила для себя, ещё тогда, в палатке. Женщина медленно закрыла глаза, в ожидании своей участи.

Оскольд коснулся локтя Альгара и тихо спросил:

– А ты не можешь… как тогда?

Как в Райрате. Там всё вышло скверно. Но если сделать всё аккуратно?

В коридорах крепости разгоралась битва. Их было слишком мало, но благодаря неожиданности они ещё могут победить.

В Аяре, где Альгар провёл прекрасные три года, водились змеи Джохоэсу. Смертельно ядовитые и очень быстрые. Местный охотник Барн Барам показал, что делать, если встретишь такую змею. Лучше всего, конечно, убежать, но если змея близко, то шансов мало. Кто быстрее ― змея с её смертельным ударом, или человек с ножом? Нужно отсечь голову тогда, когда Джохоэсу бросится и будет совсем рядом. Именно такую вот змею напоминал Эйг. Отсеки ей голову и победа будет за тобой.

Альгар прикрыл глаза, а когда открыл, то увидел как «змея» вздрогнула. Кровавый взгляд демона преисподней, вот что увидел мятежный лорд. Стоит отдать ему должное ― он малодушно не упал на колени и не стал молить о пощаде, а только крепче сжал рукоять меча. Глаза Аннабелл в ужасе расширились. В этот момент она, наверное, пожалела о своём предательстве.