Читать книгу: «Тени Забытых Царств», страница 2

Нита сжала кулак, чувствуя, как новая энергия течёт по венам, смешиваясь с её собственной. Браслет знал своё место, знал её. Она посмотрела на храм, и теперь он казался ещё более зловещим – не просто строение, а живое существо, наблюдающее за ней. Смрад усилился, ветер принёс слабый шёпот, слишком тихий, чтобы разобрать слова. Нита поняла: это место и браслет связаны. Возможно, он был ключом к тому, что скрыто внутри, – к свитку магии крови или чему-то ещё более опасному. Она сделала шаг к храму, готовая узнать правду, чувствуя, как сила браслета пульсирует в такт её сердцу. Нита едва успела сделать шаг к храму, как реальность вокруг неё дрогнула. Пол под ногами исчез, и она провалилась – не вниз, а сквозь что-то неосязаемое, будто ткань мира разорвалась под её весом. Всё закружилось в бешеном вихре: цвета смешались, звуки превратились в гулкий рёв, а её тело словно падало в бездну. Храм, скала, монастырь – всё расплывалось, менялось, искажалось, пока наконец вихрь не стих так же внезапно, как начался. Нита стояла на том же месте, но теперь всё было иначе.

Её глаза, всё ещё дымящиеся зелёным, широко раскрылись. Она видела. То, что раньше было скрыто от её взора, теперь открылось в ужасающей ясности. Стены храма, казавшиеся гладкими и новыми, покрылись письменами – тонкими, извивающимися символами, вырезанными в камне. Это был язык демонов, древний и запретный, который она знала, изучая тёмные искусства. Она пробежалась взглядом по строкам, и слова складывались в её сознании: "Тюрьма вечности", "Узилище крови", "Скованный в тенях". Храм не был просто строением – он был клеткой, созданной для удержания чего-то или кого-то. Монастырь рядом тоже преобразился в её глазах: его окна теперь казались глазами, следящими за ней, а стены дышали, испуская слабые волны тьмы.

Нита опустила взгляд на браслет, плотно сидящий на её запястье. Камень в нём сиял ярче, пульсируя в такт её дыханию, и она поняла: это он дал ей способность видеть скрытое. Сила, что текла через неё, была не её собственной – она принадлежала кому-то могущественному, чья сущность была связана с этим местом. Но кому? Грону, демону, чей череп якобы выставляли у ворот? Или кому-то ещё более древнему, чьё имя стёрлось из легенд? Её разум лихорадочно искал ответы, но вопросов становилось больше. Зачем ей дана эта сила? Чтобы освободить того, кто заперт? Или чтобы стать новой хозяйкой этой тюрьмы?

Она шагнула вперёд, и храм откликнулся – слабый гул прошёл по земле, а письмена на стенах на миг вспыхнули багровым. Смрад стал сильнее, теперь он был не просто запахом гнили, а чем-то живым, пропитанным кровью и страданием. Нита чувствовала, как браслет нагревается, словно подталкивая её войти. Её сердце билось быстрее, а в голове эхом звучали слова из видения: фигура над рекой тел, указывающая на неё. Это не было случайностью. Она была выбрана – но кем и для чего?

Нита сжала кулак, ощущая, как сила браслета сливается с её магией тлена, создавая нечто новое, пугающее даже для неё самой. Храм звал её, и она знала, что ответы ждут внутри. Но вместе с ними ждала и опасность – возможно, та самая огромная фигура из её сна, что двигалась к ней сквозь тьму. Она глубоко вдохнула и шагнула к вратам, готовая узнать правду, какой бы она ни была. Нита толкнула тяжёлые двери храма, и они открылись с низким, протяжным скрипом, словно нехотя поддаваясь её воле. Внутри царила тьма – густая, почти осязаемая, но её глаза, усиленные магией браслета, видели сквозь неё, как сквозь тонкую дымку. Зелёный свет в её взгляде выхватывал детали: пыльные каменные плиты пола, высокие колонны, уходящие в непроглядный потолок, и разбросанные повсюду следы чьего-то присутствия. Рюкзаки, потрёпанные и покрытые паутиной, валялись у стен. Рядом лежали свитки, пожелтевшие и смятые, а книги с обугленными корешками были раскиданы, будто кто-то в спешке искал что-то важное. Это место не было пустым – оно хранило память о тех, кто приходил сюда до неё.

Нита наклонилась и подняла один из свитков, осторожно развернув его. Едва её пальцы коснулись бумаги, мир вокруг снова дрогнул. Реальность растворилась, и она оказалась в видении – ясном, как воспоминание, но чужом. Перед ней разворачивалась сцена: пятеро людей, одетых в грубые плащи и кожаные доспехи, бродили по храму. Их лица были напряжёнными, глаза блестели жадностью и страхом. Они рылись в вещах, переворачивали сундуки, шарили по полкам, явно в поисках чего-то ценного. Один из них – молодой мужчина с короткими тёмными волосами и шрамом на щеке – наткнулся на браслет, лежавший на каменном постаменте. Тот самый, с тёмно-зелёным камнем, что теперь был на запястье Ниты. Он поднял его, и в тот же миг храм ожил: вспышка ослепительного света озарила всё вокруг, а из глубин здания раздался низкий, угрожающий гул.

Пятеро замерли, их лица исказились ужасом. Они обернулись, но ничего не увидели – лишь тьма начала сгущаться, принимая формы, которые нельзя было разглядеть. Незримое присутствие давило на них, и паника охватила группу. Они бросились к выходу, спотыкаясь о разбросанные вещи, крича друг на друга в отчаянии. Видение последовало за ними: они выбежали из храма и помчались к лачуге – той самой, где Нита провела ночь. Двери захлопнулись за ними, и они, тяжело дыша, рухнули на пол, надеясь, что кошмар остался позади.

Но ночью всё изменилось. Тот, кто взял браслет, сидел у огня, нервно теребя украшение на запястье. Его кожа начала бледнеть, вены проступили чёрными нитями под поверхностью, а глаза помутнели, теряя человеческий блеск. Он вскрикнул, упав на колени, и его тело начало ломаться: кости трещали, удлиняясь, мышцы раздувались и рвались, а изо рта вырвался хрип, смешанный с кровавой пеной. Клыки пробились сквозь дёсны, разрывая их в клочья, а пальцы скрючились, превращаясь в когти. Его товарищи в ужасе отшатнулись, но было поздно – он уже не был человеком. Первый упырь родился.

Остальные попытались сопротивляться. Один схватил топор и рубанул по его плечу, но лезвие лишь застряло в гниющей плоти, а рана тут же затянулась чёрной жижей. Другой бросился на него с ножом, но упырь схватил его за горло, сжимая с нечеловеческой силой, пока шея не хрустнула. Третий попытался бежать, но тварь прыгнула, вцепившись зубами в его спину. Кровь хлынула на пол, а крики сменились предсмертным хрипом. Четвёртая, женщина, закричала, когда упырь вонзил когти ей в живот, вырывая внутренности одним движением. Последний, самый молодой, просто замер, пока тварь не прокусила ему шею, впрыскивая заразу.

Видение ускорилось: все пятеро начали меняться, их тела ломались и перестраивались, пока не превратились в тех самых упырей, которых Нита убила на тропе. Браслет на запястье первого всё ещё сиял, но его разум был потерян. Они покинули лачугу, став частью тьмы, что теперь бродила вокруг Ним.

Видение оборвалось, и Нита снова оказалась в храме, сжимая свиток в руках. Она медленно выдохнула, осознавая, что те твари были жертвами этого места – людьми, чья жадность привела их к гибели. Браслет на её запястье слегка нагрелся, словно подтверждая её мысли. Он дал ей силу, но также показал судьбу тех, кто не смог её удержать. Нита поняла: эта магия – не просто дар, а испытание. Она бросила свиток обратно на пол и двинулась глубже в храм, зная, что её собственная судьба ещё впереди. Нита продвигалась глубже в храм, её шаги эхом отдавались в пустоте. Письмена на стенах слабо мерцали, будто следили за ней, а воздух становился тяжелее, пропитанный смрадом и чем-то ещё – древней, необузданной магией. Вскоре её взгляд упал на дверь в дальнем конце зала. Она была массивной, вырезанной из чёрного камня, и покрыта выгравированными символами, которые пульсировали тусклым багровым светом. Магия запечатывала её – мощная, старая, созданная, чтобы удерживать что-то внутри. Нита остановилась, чувствуя, как браслет на её запястье задрожал, словно подталкивая её вперёд. Она поднесла руку к центру двери, и, повинуясь какому-то инстинкту, коснулась холодного камня. Браслет вспыхнул зелёным, символы на двери дрогнули, и с низким гулом она распахнулась, открывая проход.

Нита шагнула внутрь, и её дыхание замерло. Перед ней раскинулась небольшая круглая зала, в центре которой возвышался алтарь из обсидиана, отполированного до зеркального блеска. На нём лежало существо – мёртвое, но всё ещё источающее присутствие, от которого у Ниты по спине пробежал холод. Это был воин, закованный в доспехи, непохожие ни на что, что она видела раньше. Они были сделаны из костей – не человеческих, а демонических, выточенных и сплавленных в причудливые пластины. Шлем напоминал череп с длинными изогнутыми рогами, грудная клетка была выложена рёбрами, скреплёнными чёрным металлом, а наплечники украшали шипы, похожие на когти. Кости казались живыми, слегка пульсирующими, словно в них ещё теплилась искра силы. Тело под доспехами было иссохшим, кожа натянута на скелет, но сохраняла странную целостность, будто время не могло полностью его уничтожить.

Нита приблизилась, её глаза уловили ауру существа. Оно было мёртвым, но вокруг него клубилась энергия – тёмно-красная, с языками зелёного пламени, танцующими в воздухе. Это была мощь, древняя и дикая, пропитанная кровью и тьмой. Она чувствовала её даже на расстоянии – силу, что звала её, манила, обещая больше, чем она могла себе представить. Нита протянула руку, повинуясь импульсу, и коснулась холодной брони на груди существа.

В тот же миг её пронзила агония. Сила хлынула в неё, как поток раскалённой лавы, разрывая тело изнутри. Её вены вспыхнули под кожей, чёрные и красные нити поползли по рукам, а глаза загорелись ярче, дым вырывался из них густыми клубами. Она закричала, но голос утонул в реве, что заполнил её разум – низком, зверином, полном ярости и боли. Её кости затрещали, мышцы напряглись до предела, а сердце билось так сильно, что казалось, оно вот-вот разорвётся. Видения замелькали перед глазами: битвы, реки крови, демоны, падающие под ударами этого воина, и его последний бой, где он пал, но не сломился. Его сила, его магия крови, его воля – всё это вливалось в неё, сжигая и перестраивая её сущность.

Внезапно доспехи на алтаре дрогнули. Они начали распадаться, превращаясь в чёрный дым, и тут же обволакивать Ниту. Костяные пластины прилипали к её телу, словно живые, обхватывая грудь, плечи, руки. Шлем с рогами опустился на её голову, закрывая лицо, а шипы выросли на наплечниках, извиваясь, как змеи. Она чувствовала, как доспехи дышат, пульсируют в такт её сердцу, становясь частью её. Боль отступила, сменившись мощью – глубокой, непобедимой. Её магия тлена смешалась с магией крови, что текла в этих костях, и Нита ощутила защиту, какую не давала никакая броня прежде. Доспехи были живыми, связанными с ней, и они усиливали её, делая сильнее, чем она могла мечтать.

Нита выпрямилась, тяжело дыша. Её рука, теперь в костяной перчатке, сжалась в кулак, и она почувствовала, как энергия струится по ней, готовая вырваться наружу. Существо на алтаре – воин, демон или что-то среднее – отдало ей всё, что у него было. Но почему? Браслет, храм, доспехи – всё это было частью какого-то плана, и Нита знала, что ответы ещё впереди. Она бросила последний взгляд на опустевший алтарь и повернулась к выходу, готовая столкнуться с тем, что ждёт её дальше, теперь уже не просто некроманткой, а чем-то большим. Молодой монах по имени Тал сидел в углу таверны "Пьяный Ворон" в городе Смок, сжимая в руках деревянную кружку с тёплым элем. Его светлые волосы были коротко острижены, а простая ряса, запылённая после долгого пути, выдавала в нём странника. Он пришёл сюда в поисках храма с черепом – того самого, о котором шептались в монастырях как о месте, где верховный жрец чистой веры одержал победу над демоном Гроном. Тал мечтал найти его, увидеть легендарный трофей и, возможно, доказать свою преданность ордену. Но пока он сидел в таверне, прислушиваясь к гудящим вокруг голосам, его надежды смешивались с тревогой.

Зал был полон: торговцы, наёмники и местные жители галдели, перекрикивая друг друга. Тал подвинулся ближе к столу, за которым собралась компания из трёх человек – бородатого охотника, тощей женщины с острым взглядом и пожилого мужчины в потёртой шляпе. Они говорили громко, не замечая его интереса.

– Я тебе говорю, этот храм в болоте – пустышка, – бурчал охотник, стуча кулаком по столу. – Ходил туда на прошлой неделе. Ничего, кроме грязи и костей каких-то тварей. Череп демона? Ха! Если он там и был, его давно утащили.

Женщина фыркнула, отпивая из своей кружки.

– Болото – это одно, а ты слышал про тот, что за скалой Ним? Говорят, он не такой, как все. Мой брат клялся, что видел его издали – стоит, будто вчера построили, а вокруг ни души. Только запах гнили такой, что глаза режет. Может, череп там?

– За Ним? – старик в шляпе покачал головой. – Гиблое место. Лет двадцать назад туда ходила шайка смельчаков, искали сокровища. Вернулся один, седой, как лунь, и твердил, что слышал голоса из стен. Череп, говоришь? Если он и был, то его стерегут не люди, а что-то похуже.

Тал напрягся, делая вид, что смотрит в свою кружку. Гора Ним – это название он уже слышал от наставников, но никто не знал точно, что там. Он подождал, пока разговор затих, и повернулся к другой группе – двум наёмникам, что сидели у стойки.

– А я тебе говорю, там демоны, – шептал один, широкоплечий, со шрамом через бровь. – Мой кузен охранял караван недалеко от Ним. Ночью видели тень – огромную, с рогами. Утром нашли следы, будто кто-то камни когтями разодрал. Череп Грона? Может, он там, а может, это сам Грон до сих пор бродит.

Его товарищ, худой и нервный, рассмеялся, но смех вышел натянутым.

– Грон мёртв, это все знают. Жрецы его прикончили, а череп выставили, чтобы все видели. Только вот куда он делся? Я слышал от торговца, что какой-то чужак недавно спрашивал про Ним. Тёмный такой, в плаще. Может, он и забрал, что там было.

Тал нахмурился. Чужак в плаще? Это могло быть кем угодно, но его сердце забилось быстрее. Он подвинулся к стойке, где трактирщик протирал грязной тряпкой кружки, и решился задать вопрос.

– Прошу прощения, – начал он тихо, – вы что-нибудь знаете про храм с черепом? Я слышал, он где-то здесь, в этих землях.

Трактирщик посмотрел на него исподлобья, будто оценивая, стоит ли отвечать.

– Храм с черепом, говоришь? Легенда старая. Одни говорят, он в болоте, другие – за скалой Ним. Но я тебе так скажу, парень: если он и был, то его давно растащили. Или прокляли. Недавно тут болтали, что кто-то видел свет у Ним – зелёный, странный. А потом тишина. Может, череп там, а может, что-то другое проснулось. Идти туда собрался?

Тал кивнул, стараясь скрыть волнение.

– Думаю об этом. Это важно для моего ордена.

Трактирщик хмыкнул, возвращаясь к своим кружкам.

– Тогда молись крепче, монах. Те, кто ходит к Ним, редко возвращаются такими, какими уходили.

Тал откинулся на стул, задумчиво глядя в потолок. Слухи путались: болото, гора Ним, череп, демоны, странный свет. Он не знал, чему верить, но чувствовал, что храм за Ним – его цель. Завтра он отправится туда, вооружённый лишь верой и старым посохом. Он допил эль и закрыл глаза, готовясь к тому, что судьба уже начала плести свою сеть вокруг него.

Тень Тенедора

«Тьма не всегда приходит, чтобы уничтожить. Иногда она приходит, чтобы создать. Но что она создаёт – это вопрос, на который даже тьма не всегда знает ответ.»

Великий мир Аэтерии, полный тайн и чудес, раскинулся под бескрайним небом, где звёзды рассказывают древние легенды. Среди бескрайних лесов, затерянных городов и бескрайних морей, где каждый камень дышит историей, живут народы, чьи судьбы переплетены магией и войной. Эльфы, люди, орки и многие другие существа сосуществуют в этом мире, где древние боги и демоны оставили свои следы.

Молодая эльфийка по имени Мирвэн Ветрокрылая с детства была очарована магией. Её серебристые волосы, словно лунный свет, и яркие, как изумруды, глаза выдавали в ней потомка древнего рода магов. Мирвэн выросла в тенистых лесах Лунной Рощи, где её народ, эльфы Лунного Племени, хранил древние знания о магии природы и звёзд. Но её сердце всегда стремилось к чему-то большему, к приключениям, которые звали её за горизонт.

Однажды, после долгих лет учёбы и странствий по известным землям Аэтерии, Мирвэн услышала легенду о затерянном острове, которого нет ни на одной карте. Говорили, что этот остров, названный Тенедор, появляется лишь раз в тысячелетие, когда звёзды выстраиваются в определённом порядке. Те, кто ступал на его берега, рассказывали о древних руинах, полных забытых знаний, и о существах, которые охраняют тайны, способные изменить судьбу мира.

Судьба привела Мирвэн к древнему порталу, скрытому в глубинах Леса Шепчущих Теней. С трепетом в сердце и магическим посохом в руках она шагнула в неизвестность. Когда свет портала рассеялся, перед ней открылся вид на остров, окутанный туманом. Воздух был наполнен ароматом незнакомых цветов, а вдалеке виднелись очертания древних башен, покрытых мхом и плющом.

Мирвэн поняла, что её приключение только начинается. На Тенедоре её ждали не только древние секреты, но и испытания, которые проверят её силу, ум и веру в себя. И кто знает, какие тайны откроются ей на этом затерянном острове, где время течёт иначе, а звёзды шепчут забытые заклинания…

Мирвэн ступила на берег Тенедора, и её кожа покрылась мурашками, будто остров сам дышал, ощущая её присутствие. Песок под её босыми ногами был холодным, словно пепел от давно угасшего костра, а воздух, густой и влажный, обволакивал её, как невидимые руки. Она почувствовала, как магия острова проникает в неё, словно тонкие нити, вплетающиеся в её душу. Это было не просто место – это было живое существо, древнее и загадочное, с сознанием, которое наблюдало за ней из тьмы.

Она шла вперёд, её посох, украшенный резьбой в виде спиралей и звёзд, слегка светился в тумане. Лес, который начинался сразу за берегом, был непохож на те, что она знала. Деревья здесь были выше, их стволы извивались, как тела гигантских змей, а листья, тёмно-багровые, почти чёрные, шелестели, словно шептали на языке, который она не могла понять. Ветви сплетались над её головой, образуя свод, напоминающий то ли храм, то ли ловушку.

Мирвэн шла дальше, и с каждым шагом её охватывало странное чувство – будто остров не просто наблюдал за ней, но и помнил её. Она слышала шорохи, которые не могли принадлежать ни зверю, ни ветру. Иногда ей казалось, что за деревьями мелькают тени, но, когда она оборачивалась, там ничего не было. Только тишина, густая, как смола, и глаза, которые, возможно, были лишь игрой её воображения.

Через некоторое время она вышла на поляну, где стояли руины. Они были древними, настолько, что казалось, будто время здесь течёт иначе. Камни, покрытые мхом и лишайником, были испещрены символами, которые она не могла прочесть. Они пульсировали слабым светом, как будто в них всё ещё билось сердце магии, давно забытой миром. Мирвэн подошла ближе, её пальцы коснулись одного из камней, и в тот же миг её сознание погрузилось в видение.

Она увидела остров, но не таким, каким он был сейчас. Он был полон жизни – высокие башни, сияющие в свете двух лун, существа, которых она никогда не видела, с кожей, переливающейся, как радуга, и глазами, полными звёзд. Но затем пришла тьма. Она пришла из глубин океана, из трещин в земле, из самого неба. И остров пал, поглощённый ею, но не уничтоженный. Он просто… исчез, став тенью самого себя.

Мирвэн очнулась, её сердце билось так сильно, что она едва могла дышать. Она поняла, что Тенедор был не просто островом. Он был тюрьмой. Или, возможно, хранилищем. И теперь, когда она здесь, остров начал пробуждаться. Она почувствовала, как что-то движется в глубине леса, что-то большое, древнее и голодное. Её магия, всегда такая послушная, вдруг заколебалась, будто испугавшись.

Но Мирвэн знала, что пути назад нет. Остров выбрал её. И теперь ей предстояло узнать, почему.

Мирвэн двинулась дальше, глубже в сердце Тенедора. Туман сгущался, обволакивая её, как влажный саван. Воздух стал тяжёлым, насыщенным запахом гниющих листьев и чего-то ещё – металлического, почти как кровь. Её кожа покрылась испариной, и она почувствовала, как её одежда, лёгкая и удобная для путешествий, прилипает к телу. Она шла, и с каждым шагом её охватывало странное, почти животное чувство: остров не просто наблюдал за ней. Он желал её.

Лес вокруг неё изменился. Деревья стали выше, их стволы извивались, как тела гигантских змей, а кора была покрыта странными узорами, напоминающими руны. Листья, тёмно-багровые, почти чёрные, шелестели, словно шептали на языке, который она не могла понять. Ветви сплетались над её головой, образуя свод, напоминающий то ли храм, то ли ловушку. Она шла, и её ноги увязали в мягкой, почти живой земле, которая, казалось, пыталась удержать её.

Внезапно она вышла на поляну. Здесь туман был тоньше, и она смогла разглядеть, что находится перед ней. Это было нечто, что заставило её сердце заколотиться. Посреди поляны стоял алтарь, вырезанный из чёрного камня, который блестел, как мокрая кожа. На нём лежала фигура – человек, или то, что когда-то было человеком. Его тело было обнажено, кожа бледная, почти прозрачная, покрытая тонкими, почти невидимыми шрамами. Глаза были закрыты, но она почувствовала, что он не мёртв. Он ждал.

Мирвэн подошла ближе, её посох дрожал в её руках. Она почувствовала, как магия острова сгущается вокруг неё, как будто готовясь к чему-то. Она протянула руку, чтобы коснуться алтаря, но в тот же миг фигура на нём открыла глаза. Они были чёрными, как бездонные колодцы, и в них не было ничего человеческого.

– Ты пришла, – прошептал он, и его голос был как скрип ветвей на ветру. – Я ждал тебя.

Мирвэн отшатнулась, но её ноги не слушались её. Она почувствовала, как что-то тянет её назад, к алтарю. Она попыталась сопротивляться, но её тело не подчинялось ей. Она почувствовала, как её одежда начинает рваться, как будто невидимые руки срывают её с неё. Она кричала, но её голос терялся в тумане.

Фигура на алтаре поднялась, её движения были плавными, почти змеиными. Она подошла к Мирвэн, её чёрные глаза сверкали, как звёзды в ночи. Она протянула руку, и Мирвэн почувствовала, как её кожа горит под её прикосновением.

– Ты принадлежишь мне, – прошептала фигура, и её голос был как звон колоколов. – Ты всегда принадлежала мне.

Мирвэн почувствовала, как её сознание начинает плыть. Она видела видения – остров, каким он был раньше, полный жизни и света, и затем тьму, которая пришла и поглотила всё. Она видела себя, стоящую на алтаре, её тело обнажённое, её кожа, покрытая рунами, которые светились, как огонь.

И затем всё стало чёрным. Она почувствовала, как её тело падает, как её сознание ускользает. Последнее, что она услышала, был голос, который шептал ей на ухо:

– Ты теперь часть меня. И я часть тебя.

Мирвэн очнулась в кромешной тьме. Её тело было обнажено, кожа покрыта липким потом и чем-то ещё – тёплым, скользким, словно кровь. Она попыталась пошевелиться, но её руки и ноги были прикованы к холодному камню. Металлические оковы впивались в её запястья и лодыжки, а каждый вдох давался с трудом, будто воздух вокруг был густым, как смола. Она почувствовала, как что-то движется в темноте, что-то большое, древнее и голодное.

Её сердце бешено колотилось, а грудь поднималась и опускалась в ритме, который казался почти неестественным. Она попыталась вызвать магию, но её силы словно ускользали от неё, как вода сквозь пальцы. Вместо привычного тепла, которое обычно наполняло её, она почувствовала лишь холод, проникающий в самое нутро.

Из тьмы раздался звук – низкий, гортанный смешок, который заставил её кожу покрыться мурашками. Затем появились глаза. Сотни глаз, сверкающих, как звёзды в ночи. Они смотрели на неё, изучали её, словно она была лишь игрушкой, которую можно разобрать на части. Она почувствовала, как её тело начинает гореть под их взглядом, как будто они касались её, хотя физически ничего не происходило.

– Ты красива, – раздался голос, глубокий и резонирующий, как гул подземного колокола. – Твоя плоть… она чиста. Совершенна.

Мирвэн попыталась закричать, но её голос застрял в горле. Она почувствовала, как что-то скользит по её коже – тонкое, как паутина, но невероятно сильное. Это было похоже на щупальца, но не из плоти, а из самой тьмы. Они обвивали её ноги, поднимались выше, касаясь её бёдер, живота, груди. Каждое прикосновение оставляло за собой след – горячий, как ожог, но в то же время вызывающий странное, почти болезненное удовольствие.

– Не бойся, – прошептал голос, и теперь он был ближе, прямо у неё в ухе. – Ты будешь частью чего-то большего. Ты будешь… совершенной.

Мирвэн почувствовала, как её тело начинает меняться. Её кожа, обычно гладкая и бледная, теперь покрывалась тонкими узорами, которые светились слабым, зловещим светом. Она почувствовала, как её мышцы напрягаются, как будто что-то внутри неё пробуждается. Её дыхание стало прерывистым, а сердцебиение – громким, как барабанный бой.

Щупальца тьмы продолжали своё движение, исследуя каждую часть её тела. Они обвивали её шею, касались её лица, заставляя её кожу гореть. Она почувствовала, как что-то проникает в неё – не физически, а на более глубоком уровне. Это было как вторжение в её разум, её душу. Она видела образы – остров, каким он был раньше, полный жизни и света, и затем тьму, которая пришла и поглотила всё. Она видела себя, стоящую на алтаре, её тело обнажённое, её кожа, покрытая рунами, которые светились, как огонь.

– Ты теперь часть меня, – прошептал голос, и теперь он звучал внутри неё, как будто он был частью её самой. – И я часть тебя.

Мирвэн почувствовала, как её сознание начинает плыть. Она больше не могла сопротивляться. Её тело, её разум, её душа – всё принадлежало острову. Она была его теперь. И он был её.

Тьма сгустилась вокруг неё, поглощая её полностью. Последнее, что она почувствовала, было тепло, которое разливалось по её телу, как будто она была обёрнута в пламя. И затем всё стало чёрным.

Мирвэн больше не боролась. Её тело, обнажённое и дрожащее, лежало на холодном камне алтаря, прикованное невидимыми цепями, которые впивались в её плоть, оставляя тонкие кровавые следы. Её кожа, некогда бледная и гладкая, теперь была покрыта рунами, которые светились тёмным, зловещим светом. Они пульсировали в такт её сердцу, как будто сама магия острова вплеталась в её сущность.

Туман вокруг неё сгустился, превратившись в плотную, почти осязаемую тьму. Из неё начали появляться фигуры – высокие, измождённые, с кожей, которая переливалась, как масло на воде. Их глаза были пустыми, но в них горел голод, древний и неутолимый. Они двигались медленно, почти грациозно, их длинные, тонкие пальцы тянулись к ней, как будто желая прикоснуться к её чистоте, к её свету.

Мирвэн почувствовала, как её тело начинает гореть. Руны на её коже светились всё ярче, и с каждым их пульсом она чувствовала, как что-то внутри неё пробуждается. Это было не просто боль – это было нечто большее, почти экстатическое. Её грудь поднималась и опускалась в быстром ритме, а её кожа покрывалась испариной, которая смешивалась с чем-то тёплым и липким, стекающим по её бокам.

Один из существ подошёл ближе. Его лицо было искажено, как будто оно было вылеплено из глины и затем растянуто до неузнаваемости. Его пальцы, длинные и костлявые, коснулись её живота, и она почувствовала, как её кожа горит под его прикосновением. Он провёл рукой вверх, к её груди, и она закричала – не от боли, а от чего-то другого, чего-то, что она не могла понять.

– Ты совершенна, – прошептал он, его голос был как скрип ветвей на ветру. – Твоя плоть… она станет сосудом.

Мирвэн почувствовала, как её тело начинает меняться. Её мышцы напрягались, кожа растягивалась, как будто что-то внутри неё пыталось вырваться наружу. Она почувствовала, как её кости начинают ломаться и срастаться заново, её суставы скрипели, как старые двери. Она кричала, но её голос был поглощён тьмой.

Существа вокруг неё начали двигаться быстрее. Их руки, холодные и липкие, касались её тела, исследуя каждую его часть. Они обвивали её ноги, поднимались выше, касаясь её бёдер, живота, груди. Каждое прикосновение оставляло за собой след – горячий, как ожог, но в то же время вызывающий странное, почти болезненное удовольствие.

Мирвэн почувствовала, как что-то проникает в неё – не физически, а на более глубоком уровне. Это было как вторжение в её разум, её душу. Она видела образы – остров, каким он был раньше, полный жизни и света, и затем тьму, которая пришла и поглотила всё. Она видела себя, стоящую на алтаре, её тело обнажённое, её кожа, покрытая рунами, которые светились, как огонь.

– Ты теперь часть меня, – прошептал голос, и теперь он звучал внутри неё, как будто он был частью её самой. – И я часть тебя.

Её тело начало изгибаться, как будто её позвоночник был сделан из гибкого металла. Она почувствовала, как её кожа начинает трескаться, как будто что-то внутри неё пытается вырваться наружу. Из ран начала сочиться кровь, но она была не красной, а чёрной, как смола. Она текла по её телу, смешиваясь с потом и чем-то ещё, что она не могла определить.

Существа вокруг неё начали петь. Их голоса были низкими и гортанными, как будто они пели на языке, который она не могла понять. Их руки продолжали касаться её, исследуя каждую часть её тела. Они обвивали её шею, касались её лица, заставляя её кожу гореть. Она почувствовала, как что-то проникает в неё – не физически, а на более глубоком уровне. Это было как вторжение в её разум, её душу.

Мирвэн больше не могла сопротивляться. Её тело, её разум, её душа – всё принадлежало острову. Она была его теперь. И он был её.

Тьма сгустилась вокруг неё, поглощая её полностью. Последнее, что она почувствовала, было тепло, которое разливалось по её телу, как будто она была обёрнута в пламя. И затем всё стало чёрным.

Мирвэн больше не была собой. Её тело, обнажённое и искажённое, лежало на алтаре, но оно уже не принадлежало ей. Оно было сосудом, инструментом, глиной в руках древних сил, которые теперь владели ею. Её кожа, некогда гладкая и бледная, теперь была покрыта чешуйками, которые переливались, как нефть под лунным светом. Её руки, изящные и тонкие, удлинились, пальцы стали гибкими, почти змеиными, с когтями, острыми как бритва. Её ноги, когда-то стройные и сильные, слились воедино, превратившись в мощный хвост, покрытый блестящей чешуёй. Она извивалась на алтаре, её новое тело двигалось с неестественной грацией, как будто оно всегда было таким.