Читать книгу: «Трилогия Двенадцать – ноль семь», страница 2

Шрифт:

Эпизод Тишина

Эта сигарета истлела до фильтра

Воскресенье. Подбитый вечер Пью вино и совсем не пьянею С тобой мне было бы дальше не легче,
Но и быть одному – будто потяжелее.
В камине теряются твои письма, За окном слабеет седая метель Все теряет когда-то свой смысл: Вот и мы потеряли его теперь. Мы ведь привыкли ещё до разлуки Друг без друга жизнь проживать. Еще не забыл твои тёплые руки, Но разучился их бережно обнимать. Вопросов больше чем на них ответов. И оттого не подобрать писателю слова. Не воскресить угаснувших сюжетов И дни, когда мне доверяла всю себя. Наши встречи развеяны пеплом Сигарет с фильтром вкуса ментола.
В ночи слышу с питерским ветром:
«Жди меня дома, в четверть седьмого».

И после поцелуев летних и безумно долгих Нам просто не о чем стало гулять. Это было так несчастно-ненадолго, Что невозможно и себя поистерзать. Без видимых глазам причин в душе зарыла смуту: В последний день ты была так отстранена. Хотел бы верить, что тебя я не забуду.
Но все возвышенные чувства губит тишина.

17 февраля 2023

Самый «тихий» текст Трилогии.

Самый загадочный, самый «тихий» текст Трилогии. Так хочется сказать о «Тишине».

Здесь нет каких-то открытых проявлений чувств. «Тишина» являет собой мотив опустошения. Это воспоминания. Воспоминания, которые вот-вот себя изживут, как изжили уже себя отношения: «все возвышенные чувства губит тишина».

Это не текст с глубоким мыслительным процессом и логичными умозаключениями. Это текст состояния. И это состояние – опустошение.

Текст «тихонько», лаконично вписался в Трилогию, словно затаился в ней. Не так ярко, как «На подоконнике» или «Облегчение». И о нём действительно сложно рассуждать, ведь «вопросов больше, чем на них ответов».

Это логическое продолжение настроения, которое передано в «На подоконнике». То же состояние: «смысл утрачен был тогда во всём». Но лирический герой не ищет смысл, лишь сухо констатирует его отсутствие.

В каждой строфе теперь отмечается конец:

«С тобой мне было бы дальше не легче»
«В камине теряются твои письма»
«Вот и мы потеряли его [смысл] теперь»
«Не воскресить угаснувших сюжетов»
«Но разучился их обнимать»
«Наши встречи доныне развеяны пеплом»
«Нам просто не о чем больше гулять»
«Но все возвышенные чувства губит тишина»

Хоть Автор и говорит, что остатки чувств ещё сохраняются, он одновременно утверждает, что и они скоро пропадут, у них просто нет шансов на сохранение в условиях тишины: «все возвышенные чувства губит тишина».

Здесь уже нет той ностальгической надежды: всё кончено, отжило себя -

«хотел бы верить, что тебя я не забуду».

Предопределённость судьбы читается между строк:

«С тобой мне было бы дальше не легче»
«Все теряет когда-то свой смысл»
«Мы ведь привыкли ещё до разлуки»
«Это было так несчастно-ненадолго»

Привлекают вдумчивого читателя и отдельные строки:

«Сигарет с фильтром вкуса ментола»
«Наши встречи доныне развеяны пеплом»

Вот она – линейность Трилогии. Вот, среди какого пепла на подоконнике Герой не видит жизнь в ярких красках, не видит собственные перспективы. Зацикленность на каком-то, очевидно, приятном прошлом не даёт сфокусировать внимание на будущем. Не надо так!.. Это прошлое, пепел.

«Пью вино и совсем не пьянею» – это строчки опустошения. Лирический герой пытается почувствовать боль, печаль – хоть что-то. Но «красивые картинки выцвели», выражаясь языком «Притчи об Императоре». И даже при погружении в мысли и воспоминания, при попытке «посмотреть» на эти картинки, испить этого вина, ни сладкой эйфории, ни больной головы, свойственной состоянию опьянения, не возникает.

Здесь пить вино = смотреть картинки= думать и вспоминать (о прошлом).

«Несчастно-ненадолго» – свойственный рутениевскому стилю эпитет. «Это было так несчастно-ненадолго» – вот основная характеристика этих отношений и в то же время проявление мотива предопределённости Судьбы. Эти отношения были ничем иным, как временным эпизодом, не подразумевающим переход во что-то более серьёзное. Просто период «двенадцать – ноль семь». И глубокая печаль, самобичевание, то самое «истерзание» самого себя явно не цель этого периода. Эту идею продолжает и «Облегчение»: «когда-то было время- нас свели».

«Хотел бы верить, что тебя я не забуду» – этой строчкой «Тишина поднимает ещё одну важную тему. Это тема забвения. Сколько эпизодов в жизни, о которых каждый из нас говорил: «никогда не забуду!» Сколько людей зарекался навсегда оставить в памяти незыблемой фигурой? И ведь всё это неизбежно теряется в суете повседневности и новых, более интересных и насыщенных теперь переживаниях… Вот и здесь Лирический герой искреннее хочет оставить её и эти отношения светлым образом в своём сердце. Да только наученный опытом, с ноткой горечи признаёт тяжёлую правду: если чувства не подпитывать, они, ровно, как и воспоминания о них, уходят на дно непробудного прошлого, какими бы высокими ни были при жизни.

Тишина – вот главный герой этого текста – состояния. Это то, что убьёт эти чувства. И это то, что испытывает теперь герой. Опустошение – это тоже тишина. То состояние, при котором нет эмоций и переживаний. Когда нет ничего. Или это затишье перед бурей?