Читать книгу: «Близнецы», страница 5

Песочница внутри и воды Арно

Работать на улице сложнее. Рабочий день длится до самого заката и ещё чуть-чуть. Голуби всё время садятся на плечи и голову Давида, щекочут его нос, хлопая крыльями, вцепляются коготками, соскальзывая. Давид уже и забыл, каково это. Раньше, до создания Другого Давида, он стоял тут. Но как давно это было! Здесь не забалуешь, даже дышать не стоит – каждую секунду на тебя нацелен фото-, видео-, или ещё какой-нибудь аппарат… Кажется, день длится бесконечно. Давид развлекает себя мыслями о скорой встрече с Венерой Италикой. Надоедливый голубь соскальзывает по коленке, Давид инстинктивно дёргает ногой. О, боги! На постамент кто-то поставил термос, тот задрожал, задребезжал всем металлическим нутром, но остался стоять. Фух, пронесло. Иногда нужно чему-то почти не случиться, чтобы ты осознал, как всё хорошо было, ну и будет, конечно же.

Наконец последние припозднившиеся туристы неторопливо покидают площадь. Солнце зашло несколько часов назад. Нестись галопом, куда так тянет сердце, в палаццо Питти, или заглянуть к Геркулесу, но тогда придётся долго объяснять, куда он собирается и что произошло вчера. Отложив объяснения с другом, Давид одним прыжком покидает постамент и бежит, гонимый нетерпением.

Он целый день придумывал, что скажет, заглянув в окно. Вариантов было придумано много, но ни один не нравился Давиду. Приоткрыв окно, он застывает от изумления – Венера кокетливо общается с Другим Давидом. Конечно же, он пришёл без кепки, но… Как она могла не понять?

Разные мысли разом наваливаются на Давида, душат со всех сторон:

«Другой смог прикинуться мной. Она не отличила. Даже она не отличила. Значит, никто не видит разницы? Никто не сможет понять, кто копия, а кто подлинник? А если я и сам не знаю, если я тоже копия?»

Долго Давид плутает, не разбирая дороги. Ноги выносят его к реке Арно, чьи воды обнимают сердце Флоренции. Мысли становятся такими же мутными и беспросветными, как вода в этой реке. Давид бредёт через мост. Под светом фонаря блестит указатель на площадь Микеланджело.

– Папа… Зачем ты создал меня таким, каким может стать любой другой?

Воздух кажется тягучим, замедляя шаги Давида. Вязкая темнота налипает, сковывая движения. Редкие фонари, будто сдавшись, путаются в ветках деревьев, даже не пытаясь отвоевать у ночи обрывки местности. Но ноги исправно продолжают нести Давида по холму всё выше и выше.

На самом верху, на площади Микеланджело, гуляет приятный тёплый ветерок, выдувая все мысли из бедной головы Давида.

– Не может быть! Так не бывает! Я не верю своим глазам!

Давид оглядывается —вокруг только темнота. Из темноты голос продолжает восхищаться:

– Сам синьор Давид! Я мечтал о знакомстве.

Давид приглядывается, в темноте светятся глаза.