Читать книгу: «Смотрительницы маяка. Рождественская вьюга», страница 6

– За какими еще вещами? – настороженно поинтересовалась я.

– За обычными! Или я, по-твоему, гранда в этих лохмотьях соблазнять стану? – возмущенно прошипела Варежкина. – Валя, включай голову! Мы должны заинтересовать его! И если он придерживается эдакого мистического образа жизни, то и мы должны соответствовать.

– Я не понимаю, – честно призналась я. – Ты можешь объяснить по-нормальному?

– Ну, смотри, до него должны дойти слухи, что девицы из маяка очень не просты! Он должен заинтересоваться нами! А что для этого требуется? – Варежкины глаза блеснули в темноте, и она сама ответила на свой вопрос. – Правильно! Прийти на похороны дядюшки герцога! Тем более, мы имеем право там присутствовать. Так сказать, для наблюдения за порядком. Ведь церемония прощания должна пройти по всем правилам и без эксцессов. Уверена, что на ней будут присутствовать сливки этого общества. Так взбудоражим их нервные окончания, а?!

– Я с трудом представляю, как это будет выглядеть, но давай… Один черт, мы уже повернули на скользкую дорожку, – вздохнула я. – Но мы не знаем, где здесь находятся магазины одежды. А похороны уже послезавтра.

– Ничего. Завтра с утра поедем в город. Благо деньги у нас есть, – в голосе Лиды звучала такая уверенность, что ею трудно было не заразиться. – Что-нибудь уж точно найдем!

Мариса, конечно же, стала нервничать. Она опять принялась охать и вздыхать, что-то ворча себе под нос. Ну никак мы не хотели походить на бедную леди Илону, которая смирилась со своим заточением.

– Вас осудят! Вы понимаете это? – не выдержала нянюшка. – «Коготь дьявола» – место для наказания и исправления! Общество еще сможет принять вас, если вы просто станете жить, как и положено изгнанницам! Если оставите свои ужасные идеи стать… стать… хозяйками кладбища!

Она выпалила это и испуганно замолчала.

– А чем плохо быть хозяйкой кладбища? – сразу же возмутилась Лидуня. – Что в этом неприличного?

И знаешь что, Мариса? Мы не собираемся идти на поводу у этого общества и тем более прогибаться под него!

– Вот именно! – поддержала я Варежкину и крикнула: – Грэйс! Подготовь карету, мы едем в город!

Через час мы уже тряслись на кочках в покачивающемся от ветра экипаже. Варежкина, как всегда, кривила губы в своей угрожающей улыбочке. Но, несмотря на это, она вселяла в меня надежду. Даже если мы вляпаемся в какие-нибудь неприятности, с ней точно бояться нечего. Гробовщица шла до конца.

Грэйс остановил экипаж в одной из узких улочек неподалеку от центральной площади. По логике вещей, все «ништяки» должны были находиться именно на ней. Слуга остался ждать нас, а мы пошли искать магазины одежды, закутавшись в плащи. Не стоило привлекать к себе внимание.

Центр города произвел на меня впечатление. Это было красивое атмосферное место, обладающее уютом городов викторианской эпохи. Первой бросилась в глаза старинная церковь с высокой колокольней. Она выглядела величественно, поражая своей готической архитектурой, и чем-то напоминала знаменитый Нотр-дам-де-Пари, только в уменьшенном виде. Рядом находились какие-то учреждения типа мэрии и часовая башня со смотровой площадкой на самом верху. Похоже, туда поднимались, чтобы полюбоваться видами города.

– А вот и магазины! – шепнула Варежкина, беря меня под руку. – Ну что, осмотримся, Фунтикова?

На площади их было очень много. Рядом с дорогими витринами ютились лавки с сувенирами и всевозможными безделушками. Книжные магазинчики, кофейни и кондитерские, шляпный салон, салон меха, обувной! У нас глаза разбегались от количества товаров и услуг!

– Смотри! – Лида сжала мой локоть. – Вот что нам нужно!

Я проследила за ее взглядом и скептически приподняла бровь.

– Ты серьезно?

Мы стояли перед витриной траурной одежды.

– Именно! – Варежкина радовалась, как дитя, получившее рождественский подарок. – Посмотри на это платье! Оно шикарно и создаст нужный нам образ! С небольшой коррекцией, конечно…

Нет, платье было действительно красивым. Бархатное, украшенное черным кружевом и вышивкой, с полностью закрытым верхом.

– Здесь отлично будет выглядеть декольте… – мечтательно протянула Лида. – Это ведь готика в чистом виде! Давай зайдем!

Немного подумав, я все-таки согласилась с ней. Было бы странно, если бы мы пытались выглядеть загадочно в платьях из веселого ситца.

Внутри магазин выглядел мрачновато. Черный креп, бомбазин, их лиловые оттенки: все это давило своей обреченностью. Так же здесь продавались черные шляпки, вуали, перчатки, перья, сумочки и даже белье.

– Я могу вам помочь?

Мы вздрогнули от неожиданности, услышав женский голос. Его обладательница стояла между стеллажами с рулонами ткани и абсолютно сливалась с ними. Это была высокая худая женщина лет сорока в темной одежде, с гладко зачесанными волосами.

– Нам нужно два платья. Наподобие таких, как на витрине, – сказала Варежкина. – А еще вуали, перчатки и шляпки.

– Это платье для полутраура, – сказала женщина, подходя ближе. – Его цена намного выше, чем у других нарядов. Оно из бархата и украшено кружевом ручной работы.

– Нам подойдет, – по лицу Варежкиной я видела, что ее задел намек на стоимость сего шедевра траурной моды.

Женщина кивнула, окинув нас изучающим взглядом. Неужели узнала? Ну не могли же нас знать все подряд?

– Я сейчас покажу, что есть в наличии.

Она скрылась в подсобном помещении и вскоре вышла оттуда с помощницей, которая несла ворох одежды.

– Прошу. Это все, что есть в магазине. Если понадобится, мы можем подогнать выбранные вами платья под нужный размер.

Пересмотрев все наряды, мы выбрали два бархатных платья: они прекрасно сели на нас. Может, они были чуть-чуть великоваты в талии, но это можно исправить и своими силами.

Вскоре к ним присоединились кружевные вуали, шляпки, перчатки, белье и маленькие сумочки.

Хозяйка магазина продолжала бросать на нас оценивающие взгляды. А когда она озвучила стоимость покупки, ее взгляд стал неприятно колючим.

Варежкина с невозмутимым лицом отсчитала деньги, а я наслаждалась тем, как у женщины увеличиваются глаза. Что ее так удивляет? Одеты мы были вполне нормально, на нищенок не похожи… Да и ладно. Пусть думает, что хочет.

Мы подхватили свои свертки и, вежливо попрощавшись, покинули магазин.

На все про все нам хватило часа. К черным платьям добавились два темно-бордовых, лента широких кружев, кое-что из косметики и два флакона духов. И все это благодаря деньгам герцога Веллингтона, к которым мы добавили немного из своих средств.

С духами вообще вышла интересная история. В лавке парфюмера мы долго принюхивались к каждому горлышку с ароматной субстанцией, но все было не то. Варежкина постоянно отрицательно качала головой, отставляла флакон и повторяла:

– Нет. Это не то, что нужно нашему образу.

– Могу ли я поинтересоваться, дорогие дамы, к какому именно образу вы ищете духи? – спросил наблюдавший за нашими мытарствами пожилой мужчина с абсолютно лысой головой.

– Вот к этому, – Лида встряхнула платье, достав его из коробки. – Только здесь еще будет декольте, а на лице короткая кружевная вуаль.

– Я так понимаю, к трауру этот наряд не будет иметь никакого отношения? – парфюмер оказался довольно проницательным. Получив в ответ утвердительный кивок, он улыбнулся. – У меня есть кое-что для вас. Два аромата. Я вообще не понимал, кому их можно предложить, зная предпочтения местных леди. Все хотят пахнуть свежестью весны, жасмином или чайной розой. В этом нет ничего предосудительного, но теперь в «городском цветнике» все пахнут одинаково.

Его предложение звучало очень заманчиво, и мы сразу же согласились.

Не прошло и пары минут, как парфюмер вынес два флакона темного стекла и протянул их нам.

– Вот это для вас, – он поставил духи на ладонь Варежкиной, а потом и мне. – А это подойдет вам.

Осторожно вытащив пробку, я вдохнула аромат и зажмурилась. О-о-о-о… Что-то невероятное! Обычными словами просто невозможно было описать запах сего парфюма.

Он пах жарким темным ветром, ведьминским шабашем в лесу, серебристой луной, выглядывающей из-за свинцовых туч, и… страстью…

Мне даже вспомнились строчки Евгения Головина:

…Оно порой напоминает бархат.

Оно вползает в холод логарифма,

Оно ласкает, словно мертвый хохот,

Кудрявый край невидимого рифа.

Молчание. Сиринкс.

Усмешки Пана.

Сжимая груди, падает гетера.

Проявлено сгибается лиана.

Всё кончено. Взвивается пантера…

Я посмотрела на Варежкину. Она закатила глаза, медленно поводя флакончиком у своего вздёрнутого носика. Лидуня была в восторге.

Глава 21

Мариса долго не могла прийти в себя, увидев наши покупки. Она даже выпила целую рюмку успокоительной настойки.

– Это ведь траурные наряды! Вы что, носить их станете, леди?!

– Еще как станем. Только переделаем чуток, – кивнула Варежкина. – Нужно добавить в них немного страсти.

– Чего добавить? – нянюшка схватилась за сердце. – Вы где такого нахватались?! Леди не пристало так выражаться!

– Молодым девицам сидеть на забытом Богом острове не пристало, – огрызнулась я. – А остальное естественно.

– Святые угодники! – охнула Мариса. – Что творится! Это ведь так и до конца света не долго!

– Какой конец света?! – возмутилась Лида. – Я еще новое платье не выгуляла! Вот произведу впечатление, а потом хоть потоп.

Мы разложили платья на кухонном столе и с энтузиазмом взялись за их переделку. К вечеру все было готово, оставалось дождаться утра, чтобы отправиться на прощание с родственником герцога.

– Я в предвкушении! – Варежкина крутилась у зеркала, напялив на себя корсет. – Посмотри, как шикарно смотрится! Конечно было бы интереснее если бы в декольте колыхалась моя прошлая грудь… Ну и так хорошо.

– На таком теле твоя прошлая грудь смотрелась бы вульгарно, – фыркнула я. – Все должно быть пропорционально.

– Ты это мужикам скажи. У них пропорционально, когда в некоторых местах больше, чем в других! А я себя всегда считала красавицей, – заявила она, поигрывая бровями. – И это подтверждали мои многочисленные поклонники.

– Твои клиенты? – съязвила я. – Воистину многочисленные поклонники! Скажу тебе честно, твоя фигура была далека от идеала.

– Что-о-о? – обиженно протянула Варежкина. – Да чтоб ты знала, это убогий идеал был далек от моей фигуры… Будто сама стройной ланью жила!

– Не жила, но относилась к своей внешности самокритично, а не мнила о себе черт знает что! – я вспомнила свои джинсы. Теперешняя я могла поместиться в одной штанине.

– Девушки здоровые, розовые, пухлые, никого не слушайте: все советы тухлые-е-е-е, – затянула гробовщица, пританцовывая у зеркала. – Ну ведь как точно спел Вилли Токарев!

Этой ночью мы спали аки младенцы, не слыша ни порывов ветра, ни шума моря, которое штормило еще сильнее. Мне что-то снилось, но как только я открыла глаза, все ночные видения испарились из моей головы, будто роса на солнце.

После завтрака мы принялись собирать наш образ. Что сказать, это была ювелирная работа…

Затянутые в корсеты фигурки стали еще тоньше, грудь же, наоборот, подпрыгнула в декольте. Но ее мы прикрыли кружевом, чтобы все выглядело соблазнительно, а не вызывающе. На головах у нас были шляпки с вуалями. Их мы тоже обрезали, превратив в вуалетки до подбородка. Немного пудры, чтобы лицо под нею выглядело аристократично бледным, и несколько капель духов завершили образ.

У Марисы пропал дар речи, когда она нас увидела. Она с минуту просто смотрела на нас, а потом тихо всхлипнула:

– Леди, вы куда собрались?

– Проследить, чтобы на кладбище все происходило по правилам. А то: знаю я этих клиентов! То на дорожку вылезут, то дерево срубят! Или еще чего лучше: на чужой участок замахнутся! Контроль прежде всего! Иначе бардак разведут! – ответила Варежкина. У нее немного испортилось настроение, потому что нельзя было использовать помаду. На кладбище это выглядело бы неуместным. А ей хотелось ярких губ на бледном лице.

Мой взгляд упал на окно, и я увидела, что по дороге тянется вереница экипажей. Похоронная процессия!

– Нам пора! – сказала я Варежкиной. – Едут!

– Я с вами! – женщина суетливо забегала по кухне, снимая передник.

– Нет. Оставайся дома! – отрезала я. – Нам в таком деле няньки не нужны! Иначе никто нас не станет воспринимать серьезно!

Мы прошествовали мимо обалдевшей Марисы. Она потянула носом, принюхиваясь.

– Что за странный аромат? Это не ваши любимые духи из фиалкового корня… О-о-о-х… да это же запах греха, леди! Вы что, украли духи у сатаны?! – крикнула она нам вслед. – Спаси и сохрани нас, Господи!

Грэйс окинул нас удивленным взглядом, а потом восхищенно протянул:

– Ну-у, леди… Я даже не знаю, что сказать… Вы будто две черные розы! Якорь мне в глотку!

– Ты что, моряк? – с любопытством поинтересовалась я. Мне было приятно его искреннее восхищение.

– Бывший. Тридцать лет в море, леди… – с грустью ответил он. – Здоровье подвело: пришлось искать работу на суше. А на маяке мне хорошо. Здесь дышится свободно… Вам экипаж заложить?

– Да, будь добр, черти мне в печенку, – озорно улыбнулась ему Варежкина. – Открою тебе секрет: нам тоже здесь дышится свободно.

Грэйс хрипло рассмеялся, после чего похромал к конюшне.

Дорогу уже развезло конкретно. Грязь липла к колесам, замедляя экипаж: стало понятно, что к вечеру попасть на остров и выехать с него будет нереально.

У кладбища мы остановились, обратив внимание, что карет в составе траурного кортежа достаточно много. Они стояли где попало, что вызвало у Лиды негодование.

– Нужно и с парковочным местом разобраться! Это никуда не годится! Бардак!

Мы вышли из экипажа и смело направились к воротам. Наши спины были выпрямлены, подбородки гордо приподняты, а в распахивающихся при ходьбе плащах виднелись шикарные платья. Я еще никогда не чувствовала себя более уверенно, чем сейчас.

– Давай встанем в стороне. Во-он, у того красивого ангела, – шепнула мне Варежкина, когда впереди показалась толпа людей. – Нам не стоит подходить к ним.

Нас заметили сразу. Головы собравшихся стали поворачиваться в нашу сторону. Послышались тихие перешептывания.

Мы прошли мимо и остановились под скульптурой плачущего ангела.

– Это что, сестры Гилмор? Невероятно… Да, да! Это именно они! Святые Угодники… Вот это перемены…

Похоже, они действительно побывали на том свете! А вы знаете, что сестры Гилмор теперь берут деньги за место на кладбище? Да! Это чистая правда! Теперь они хозяйки этого места и хотят получить из него выгоду!

До моих ушей донеслись изумленные шепотки, что говорило лишь об одном: мы все-таки произвели впечатление.

– Они забыли, зачем сюда пришли, – прошептала Варежкина. – Теперь разговоров буде-е-ет! Нам это на руку. Все идет по плану.

Я рассматривала аристократов через густое кружево вуали и вдруг заметила, что на нас тоже смотрят.

Это был высокий мужчина, стоящий у оранжевого ствола большой сосны. Резко очерченные скулы, орлиный нос и волевой подбородок придавали его внешности нечто демоническое. Он был красив какой-то жесткой потусторонней красотой, от которой по телу пробегали мурашки. Я сразу поняла, что это никто другой, как Карлос де ла Серда собственной персоной.

– Посмотри на мужчину у сосны! – шепнула я Варежкиной. – Это ведь наш Карлос!

Томный взор Лидуни моментально переместился в ту сторону. Она пару секунд разглядывала его, а потом довольно произнесла:

– Хорош, подлец…

– Он действительно выглядит опасным. Наверное, не зря о нем слухи ходят, – я на расстоянии чувствовала этот пронзительный колючий взгляд. – У него какая-то темная аура…

– Да ладно тебе! Мы вот тоже в образе! Ты сейчас выглядишь как Мортиша Аддамс, а под оберткой все та же мнительная Фунтикова с большой задницей! – насмешливо произнесла Лида. – Так что, может, он милашка! Нравится мужику мистика, вот он и накидал на себя таинственности.

Но я чувствовала, что все не так просто, и никто не мог убедить меня в обратном.

Глава 22

Тем временем нас заметил и его светлость. Герцог сначала скользнул взглядом по нашим темным фигурам, застывшим у скорбящего ангела, но через секунду его взор метнулся обратно. Он с минуту точно таращился на нас, пытаясь, видимо, понять: что, кто и откуда, а потом что-то сказал маркизу.

Тот тоже взглянул на нас, и его брови подскочили вверх.

– О, начинается… – протянула Варежкина. – Ты видела их лица?

– Я и сейчас их вижу. Только не пойму, что они выражают. То ли злость, то ли недовольство… Хотя, один фиг.

– Они могут злиться, сколько им влезет, – фыркнула Лида. – Кладбище наше, и мы имеем право находиться здесь. Во что нам одеваться, тоже не им решать. Так что аривидерчи!

– Добрый день, леди…

Боже, что это?! Кто-то разлил мед?

Мы медленно повернули головы и встретились с самыми темными глазами во всем мире. Они были настолько черными, что даже зрачок потерялся в их жуткой глубине. Как Карлос де ла Серда смог так бесшумно подойти к нам?

– Разрешите представиться, – он слегка поклонился. – Карлос де ла Серда.

– Леди Гвиневера Гилмор, а это моя сестра Гвендолин, – услышала я внезапно охрипший голос Варежкиной.

– Именно так я и подумал, увидев вас на фоне архангела Гавриила, – гранд поднял глаза на статую. – Город гудит. Ваши имена у каждого на устах.

– Я думала, это просто плачущий ангел, – я тоже посмотрела на статую и только сейчас поняла, что он не плачет, а просто склонил голову. В его руке был зажат рог.

– Архангел Гавриил означает победу над злом и страданием, указывая на то, что умерший прожил добродетельную жизнь и будет воскрешен в Судный день, – бархатный баритон Карлоса, казалось, проникал в самую душу. Господь наделил его воистину шикарным голосом. – Я подошел, чтобы выразить свое сожаление по поводу вашего вынужденного заточения на этом острове.

Я ощутила приятный аромат, исходящий от него. Нечто восточное, тревожащее своей горячей сладостью. В нем был и кедр, и бергамот, и пряный сандал. Но сквозь них яростно пробивался мускус, царапая ноздри кошачьими коготками.

«…Дивная ночь манит негой и лаской.

Вновь отворила уста Шахразада.

Внемлет султан.

Начинается сказка…».

Именно эти строки пришли мне на ум рядом с этим мужчиной.

– Не стоит сожалеть. Это не заточение, а свобода, – ответила я и заметила, что заинтересованность в его взгляде стала еще сильнее.

– Даже так? – Карлос де ла Серда пристально рассматривал нас прищуренными глазами. – Очень интересно слышать это от молодых леди, которые обычно обожают внимание, балы и модные вечера, на которые так щедро наше общество.

– Это не столь важно для нас. Можно прожить и без этих давно приевшихся мероприятий, – вставила свои «пять копеек» Варежкина. – Они все однотипны и неинтересны. Вызывают скуку.

– Возможно, вы просто не бывали на действительно интересных вечерах? – его взгляд скользнул в ее прикрытое кружевом декольте.

– Вряд ли… – она передернула плечами.

– Мне бы хотелось изменить ваше мнение. Я приглашаю вас стать моими гостьями в следующую субботу, – сказал гранд. И я еле сдержалась от радостного вопля. Он клюнул! Клюнул!

– Вашими гостьями? – Варежкина приподняла брови. – Вы разве забыли, что нас сослали на маяк, подальше от общества?

– Я не следую за обществом. Живу и действую, как хочется именно мне, – немного надменно произнес Карлос. – Поэтому я так интересен для него. Если ты не можешь быть свободным, то с жадностью следишь за тем, кто пользуется этой свободой сполна.

– Ваши дочери так же свободны, как и вы? – в своей язвительной манере поинтересовалась Варежкина. – Или это другое?

– Вы хотите уличить меня в лицемерии? – тихо засмеялся он. – Мои дочери свободны в той мере, которая позволительна девицам их возраста и положения. Я не тиран и не пытаюсь навязать им дурацкие правила, от которых один вред. Итак, могу ли я рассчитывать на ваше появление в моем доме в предстоящую субботу?

– Мы принимаем ваше приглашение, – ответила я, обратив внимание на странный перстень на его безымянном пальце. Это был рубин, оплетенный клубком змей.

– Я просто уверен, что вам понравится. Жду вас к семи часам вечера. А теперь я вынужден покинуть вас. Похоже, прощание с покойным подходит к концу, – Карлос поцеловал нам руки и, поклонившись, вернулся к остальным аристократам.

– Мы идем на вечеринку к загадочному гранду! – радостно прошептала Лида. – Я хочу станцевать! Но, увы, для этого место неподходящее!

– Рано радоваться. Неизвестно, что нас ждет на этой вечеринке, – я постаралась немного остудить ее пыл. – Представь реакцию «обчества». Скандал.

– И что? А ты думаешь, зачем они все посещают все эти вечера у де ла Серды? Ради скандала! – хмыкнула Варежкина. – Очень уж непростой мужик…

– Ты ведь говорила, что ничего особенного! – возмущенно напомнила я ей. – Что Карлос «накидал на себя таинственности»!

– Ну че сказать… Накидал умело… – она приподняла вуаль и широко улыбнулась. – Он как этот… Что сквозь Великую Китайскую стену проходил!

– Копперфильд, что ли? – я насмешливо покосилась на нее. – Он-то каким боком?

– Ну-у-у… симпатичный тоже… и таинственный… – Лида закусила губу. – Я помню, от телевизора не отлипала, когда он фокусы свои показывал.

– Не знаю, не знаю… Мне никогда не нравился этот аферист с начесом на голове, – фыркнула я. – Такое себе.

– Ты бы ему тоже не понравилась! – обиделась Варежкина на такое пренебрежительное отношение к шастающему через Китайскую стену Дэвиду. – Не Клаудиа Шиффер, чай!

Мы замолчали, глядя вслед людям, тянущимся темной лентой к воротам. А потом одарили друг друга злыми взглядами.

* * *

– Что случилось с сестрами Гилмор? – Веллингтон не мог прийти в себя после того, что увидел на кладбище. Они с Бекингемом ехали в одном экипаже, вальяжно развалившись на широких бархатных сиденьях. – Я даже сначала не поверил, что это они!

– Да уж… Они снова заставили общество заговорить о себе! И это притом, что еще не отшумела история с платой за похоронные услуги! – маркиз покачал головой и засмеялся. – Сумасшедшие девицы!

– Ты видел, как они вырядились? Это невероятно! Леди Смерть! – Гарольд раздраженно швырнул перчатки на сидение.

– Но что ни скажи, выглядели сестрицы эффектно. Гвендолин стала такой взрослой… – задумчиво произнес Захария. – Оказывается, у нее есть грудь. Я это заметил еще в тот день, когда мы нанесли визит в маяк. А еще я заметил, что ими заинтересовался Карлос де ла Серда. Они долго разговаривали, а потом гранд приложился к ручкам наших сестриц.

– Что ты хочешь сказать? – герцог нахмурился. – Думаешь, гранд заинтересовался одной из сестер как женщиной?

– Почему нет? Если ты откинешь свою неприязнь и посмотришь на них непредвзято, то обнаружишь, что леди Гилмор становятся красавицами, – спокойно сказал маркиз. – Еще пару лет, и эти девицы станут отменными соблазнительницами.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь. Например, те же леди де ла Серда намного интереснее, – не сдавался Гарольд. – Их жгучая красота сразу бросается в глаза.

– Иногда я думаю, что самая настоящая красота не та, что бросается в глаза, а та, что с каждым годом проявляется все сильнее. Она не надоест глазу, ты будешь открывать для себя ее новые горизонты, – маркиз грустно вздохнул.

– Да ты философ, Захария! – засмеялся герцог. – Только не говори, что ты передумал ухаживать за леди де ла Серда!

– Никакая философия не собьет меня с этого пути, – Бекингем подмигнул другу. – Мы проведем чудесный субботний вечер! Я чувствую, что он будет незабываемым!

Глава 23

Когда кладбище опустело, мы тоже двинулись к выходу. В новых платьях было не очень комфортно прогуливаться при такой погоде, и нам уже хотелось побыстрее оказаться дома. Небо заволокли свинцовые тучи, из которых начинал накрапывать мелкий дождик.

– Леди Гилмор! Постойте! – детский голос заставил нас обернуться. Это был Кевин.

Он стоял на дорожке, одетый в теплую курточку и шапочку с меховым околышем.

– Кевин? Что-то случилось? – мы подошли к нему, с любопытством рассматривая его румяное личико.

Узнав, что он нам брат, хотелось увидеть нечто общее в чертах. И оно действительно нашлось. У него был такой же разрез глаз, как у Варежкиной. Подбородок походил на мой. А вот улыбка была нашим общим «достоянием». Стоило ей засветиться на лице мальчика, как на правой щеке появлялась очаровательная ямочка.

– Бабушка хочет видеть вас, – сказал Кевин, глядя на нас своим чистым, будто весеннее небо, взглядом. – Она так и сказала: «Иди на кладбище и приведи сестер Гилмор.».

– Как неожиданно… – Варежкина посмотрела на меня, словно ожидая от меня окончательного решения.

– А зачем?

– Не знаю, – пожал плечами мальчик. – Но бабуля ничего не делает и не говорит просто так.

– Хорошо, мы пойдем. Только сначала нам нужно предупредить нашего возницу, – сказала я. – Пойдем, скажем, чтобы он ехал домой. Мы вернемся пешком.

Грэйс выглядел недовольным. Ему не хотелось оставлять нас. Но ослушаться он тоже не мог, поэтому медленно поехал в сторону маяка.

– Ну, веди нас, Кевин, – усмехнулась я, а потом поинтересовалась: – А откуда твоя бабушка узнала, что мы будем на кладбище?

– Она знает все на свете, – гордо заявил мальчик. – Ей об это говорят карты или остатки волшебного чая в чашке!

– Что ж, отлично, – я улыбнулась ему, после чего мы с Варежкиной переглянулись. Точно: бабка непроста! Но страха я не испытывала, лишь сильное любопытство.

Лес встретил нас удивительной тишиной. Он словно поглощал все звуки. Вой ветра, шум моря, даже карканье ворон, которое так раздражало на кладбище, растворились между хвойными лапами. Мы свернули на незаметную тропку, прошли мимо куста боярышника, усеянного красными ягодами, и оказались у черного камня. Он выглядел очень необычно. Его матовая поверхность напоминала закопченное дно котелка. Вокруг него не росла трава, и даже деревья образовывали круг, будто страшась находиться слишком близко с жутковатым соседом.

Чуть поодаль стоял небольшой деревянный дом. Его стены покрывали мох и лишайник, словно природа медленно поглощала то, что не было создано ею. В маленьких окнах виднелись светлые занавески, а из трубы тянулся сероватый дым, опускаясь густыми клубами на глиняную черепицу.

Кевин взбежал по каменным ступеням и распахнул тяжелую дверь, почерневшую от времени и сырости. Мы вошли внутрь дома, представляя себе, что сейчас окажемся в мрачном жилище лесной ведьмы, но ошиблись. Даже запах старины, царивший здесь, имел свои неповторимые уютные нотки. Его разбавляли ароматы сухих трав, меда и пчелиного воска, напоминая о жарком лете. После узкого темного предбанника мы оказались в большой комнате с жарко пылающим очагом. Ее стены покрывали трещины, потолок кое-где осыпался, но, тем не менее, это даже придавало дому некий шарм. В массивном буфете из темного дерева стояли старые книги, бутылки с непонятным содержимым и ступки разных размеров. В углу притаился стол с разбросанными на нем рунами для гадания и оплывшими свечами в бронзовом подсвечнике, одна из которых была черного цвета.

Ручной работы коврики на деревянном полу, черный кот у очага и сова на каминной полке дополняли и без того пропитанную мистикой атмосферу.

– Спасибо, мой дорогой мальчик… – скрипучий голос заставил нас похолодеть. Стоящее у огня кресло медленно повернулось, что само по себе было удивительным. Оказалось, что вместо ножек оно имело специальный механизм, позволяющий креслу вращаться в разные стороны. В нем сидела женщина непонятного возраста. Ей можно было дать и шестьдесят, и девяносто, что тоже наводило на размышления. Так вот ты какая, Белладонна…

У Белладонны был длинный крючковатый нос, тонкие, плотно сжатые губы, а еще колючий бездонный взгляд, горящий каким – то колдовским светом. Я не могла понять, какого цвета ее глаза, потому что смотреть в них оказалось делом заведомо невозможным. Энергетика этой женщины подавляла. Она уж никак не походила на старушку, несправедливо обиженную великосветскими дамами.

– Добрый день, – поздоровалась я. – Вы бабушка Кевина?

– Да… – проскрипела она. – Зовите меня тетушка Белладонна. Хорошо, что вы пришли. Я хотела вас кое о чем предупредить…

– О чем? – Варежкина сдвинула к переносице свои рыжие брови.

– Садитесь, в ногах правды нет, – старуха указала нам на стулья у стола. – Я сейчас все вам расскажу. Вы ведь знаете, кто мы такие с Кевином?

– Знаем. Нам нянюшка рассказала, – ответила я, присаживаясь за стол. А потом спросила: – Если вдруг вам нужно что-то, обращайтесь. Мы всегда поможем.

Тетушка Белладонна ничего не ответила, лишь стрельнула в нас очередным пристальным взглядом. Она сняла чайник с огня, а Кевин тем временем уже поставил на стол все чайные принадлежности. Было видно, что мальчик помогал по хозяйству своей бабушке, а не бездельничал, бегая по лесу. Когда из носика чайника в кружки полилась ароматная жидкость, я не удержалась и принюхалась, шевеля ноздрями.

– Что, нравится? – усмехнулась хозяйка дома. – Эти лесные травы я собираю каждый год… Чай из них успокаивает и придает сил. А еще на нем можно гадать.

Она присела между нами, продолжая улыбаться каким-то своим мыслям. Кевин пристроился напротив, поглядывая на нас с веселым любопытством.

– Так что вы хотели нам сказать? – напомнила Белладонне Варежкина, дергая ногой от нетерпения. – О чем предупредить?

– Остров этот непростой, – старуха накрыла рукой костяшки рун. – Когда здесь еще не было маяка, а на его месте стоял мрачный замок, на острове жил один человек. Плохой человек. Поклонялся он злу, и зло его за это баловало своим вниманием. Он был богат. У него была красавица жена, которую он держал взаперти, потому что не хотел, чтобы она видела других мужчин. Леди Сильва – одна из первых жертв этого острова. Она выбросилась из замковой башни прямо в море. Ее муж сошел с ума, потому что зло никогда так просто не отпускает того, кто ему поклонялся. Поэтому будьте осторожны. Зло до сих пор здесь. Оно притаилось и ждет своего часа.

– Почему вы решили предупредить нас? – история острова становилась все занимательнее. Но мне совершенно не нравилось, что вокруг нас постоянно творится черт-те что. Взглянув на Варежкину, я успокоилась. Лида, похоже, никак не восприняла жутковатую историю тетушки Белладонны. Она уже жевала с довольным выражением лица печенье, которое принес Кевин.

– Жалко мне вас… Ведь молоденькие совсем. Мачеха ваша нутро змеиное имеет. Небось, спит и видит, чтобы вы здесь навеки вечные и остались, – проворчала хозяйка дома. – Но вы не бойтесь ничего. Пока я здесь, вам ничего не грозит.

– А мы и не боимся, – ответила Варежкина, как всегда улыбаясь на все свои тридцать два зуба. – Мы любому злу такую кузькину мать покажем, что оно еще сомневаться станет: кто из нас большее зло…

Тетушка Белладонна удивленно приподняла брови. Похоже, она не ожидала, что сестры Гилмор такие своеобразные леди.