Читать книгу: «Олимпиада», страница 2

ГЛАВА 2

Мы молча доели бутерброды и допили чай. Сыграли еще несколько партий, наблюдая, как меняется небо за окном. Говорить не хотелось, а смотреть на вампира я боялась, не понимая, что со мной произошло. Сердце бешено колотилось, мысли вновь и вновь возвращались к загадочному и притягательному моменту, полному таинственности и будоражащего кровь ожидания. И было очень жаль, что этот миг оказался столь коротким.

Растерянность сменилась разочарованием, когда явилась проводница сообщить об остановке. Вампир стащил с верхней полки свой мешок и улыбнулся:

– Мне пора.

– Удачи, – бесцветным голосом ответила я.

– У меня ее и так достаточно, – добродушно ответил он и добавил: – Тебе она нужнее, Бубновая дама.

А потом, неожиданно для меня, подхватил мою потную ладошку и невесомо поцеловал кончики пальцев. Я вздрогнула, когда тепло и радость искорками пробежали по телу, и взглянула вампиру в глаза, неожиданно осознав: эта не последняя наша встреча.

На душе стало легко и светло, и я улыбнулась Гедымину в ответ, а он ответил мне широкой добродушной усмешкой.

Он ушел и недолго постоял на перроне, пока поезд не тронулся с места. Я сидела, наблюдая, как уменьшается платформа станции, как исчезают из виду признаки цивилизации, поглощенные лесом.

– Привет.

Я вздрогнула и повернулась к возникшему напротив фавну. Рогатый полулежал на коричневом дерматине, помахивая в воздухе толстым конвертом с одной лишь фразой по центру: «Бубновой даме».

– Что это? – нервно спросила я.

Фавн пожал плечами и молча протянул письмо, тут же растворившись в воздухе. Дрожащими пальцами я разорвала край конверта и вытряхнула на колени еще один конверт, а из него – несколько сложенных втрое листов плотной гербовой бумаги. Развернула верхний и, не веря глазам, прочитала короткие сухие строки, лишь с пятой попытки осознав содержание письма.

– Я зачислена на первый курс Академии магического искусства, – ничего не понимая, озвучила я вслух и внимательно рассмотрела и печать, и подпись ректора. Все выглядело настоящим, но верилось с трудом.

– Привет, – вновь появившийся фавн осмотрел столик, похоже, в поисках очередного банана, и разочарованно вздохнул.

– Эй, а кто это был? – воскликнула я, вспомнив про Гедымина.

Фавн вяло ответил:

– А это так важно?

Зарычав, я скомкала конверт и бросила шарик в рогатого. Фавн обиженно дернул длинным ухом и исчез, оставив меня в одиночестве.

– Что же, вампирюга, мы еще встретимся, и я узнаю, кто ты такой, – решительно озвучила я вслух. – И пусть мне поможет удача. Тогда ты от меня не отвертишься! Но! Спасибо.

Вагон качнуло, колода карт сдвинулась, и часть их слетела на пол. Одна перевернулась, как живая. Я наклонилась, чтобы рассмотреть. С картинки мне улыбалась бубновая дама.

Неужели удача таки решила хоть раз оказаться на моей стороне?

***

Через час, когда я уже в двести пятый раз прочла все три листа с подписями секретаря и ректора академии, поезд прибыл на нужную мне станцию. На перрон я сошла в странном расположении духа.

– Вроде все хорошо, отлично даже, но почему же так гадостно на душе?

Из пояснительной записки к документу о зачислении я узнала, что в прошлом году мне уже высылали приглашение, но почему-то «студентка Олимпиада Ремовна Лись не явилась в город Хилгар для обучения».

– Как это понимать? – пробормотала я, изучая список разрешенных к ввозу в Хилгар предметов.

Составители подошли к делу с огоньком, полностью уверенные, что с помощью их списка и специальных пометок в скобках я без труда доберусь в академию в лучшем виде ровно к полудню тринадцатого августа и со слезами радости упаду в объятия коменданта общежития.

– Ты что застыла? – Бабуля возникла передо мной, будто из воздуха материализовалась.

– Не пугай. – Я не вздрогнула, но заранее обиделась на своеобразное чувство стиля старушки.

Как для любимой и единственной внучки, так сразу приплетает современные технологии и человеческие изобретения, а как для себя – рассекает на метле, творит колдовство и вообще… Живет, как правильная ведьма, умудряясь и делать, что хочется, и перед людьми не мелькать.

– Пойдем. – Бабуля указала на спуск с платформы.

Пришлось мне взять в руки себя, чемодан и сумки и тащиться следом за бабой Верией.

– Давай-давай, – подбодрила ведьма меня у первой ступеньки. – Заодно мышцы накачаешь.

– Какие такие мышцы? – как всегда, играя в несознанку, ответила я и улыбнулась пошире. – Лучше вот скажи мне, почему меня в прошлом году в академию не взяли, а в этом прислали письмо, из которого следует, что приглашение мне раньше высылали?

– Что? – Бабушка молниеносно развернулась, оглядела меня с ног до головы, будто не узнавая. Заприметила торчащие из сумки листы и потянулась к ним, желая выхватить, но я вовремя отступила назад. Ведьма недовольно вздохнула, развернулась и пошла по дорожке.

– Бабушка? – начиная понимать, что к чему, спросила я. – Ответь, это ты не сказала мне про письмо?

Баба Верия не ответила, только прибавила шагу. Я побежала следом, чемодан подпрыгивал на ухабах, а в пристроенных сверху сумках дребезжали фен и косметика.

– Бабушка, ответь! – устав сражаться с разбитой дорогой, остановилась, уперла руки в боки и потребовала ответа я.

– А что я должна отвечать? – прошипела бабушка недовольно.

– Правду, – резонно ответила я.

– Как ты это письмо получила, мне интересно? – едва слышно пробормотала бабуля и обмахнулась широким воротником своей блузы. – Просила же письма мне отправлять… А еще лучше – вовсе забыть о тебе.

Поблагодарив какие-то высшие силы и странного попутчика, я обиженно просопела, не боясь быть услышанной посторонними:

– Так нечестно.

– Что нечестно? – Бабушка к посторонним не относилась. – Зачем тебе в эту академию? Зачем тебе вообще в Хилгар? Что ты там забыла? Чем тебе здесь плохо? Учишься, профессию получаешь. Все полезнее, чем магия. Никому она не нужна, чтоб ты знала! Выпускники академии могут работу найти только в пределах Подлунного мира, здесь им дела не найдется.

– И чем плохо жить там? – спросила я, хотя и так знала ответ.

– Да, ты родилась там, – чуть спокойнее отозвалась бабушка, – потому что твои родители работали в Подлунном в Надзоре, который контролирует действия представителей магического сообщества и следит за законностью магических действий любого вида. Но! Липа, там же они и погибли! Они охотились на нечисть и выслеживали нарушителей магических законов. И где они теперь? Я не хочу для тебя такой участи!

Вот все и открылось.

Я шагнула к бабушке и с нежностью обняла ее за плечи:

– Бабуль, я не собираюсь заниматься такой работой, – на самом деле убеждала я не только ее, но и себя. – Зачем мне это? Гоняться за оборотнями, что вышли на охоту? Магов ловить, занимающихся незаконной деятельностью? Я сама на такое не соглашусь. Да и не возьмут меня. Это мама была сильной ведьмой, а папа – магом с высоким резервом, а я… В лучшем случае буду клерком обычным… Штрафы брать с дриад, что завели путников в чащу. Раздавать наряды кикиморам на уборку болота. Вампирам выписывать разрешение на получение донорской порции. Что тут опасного?

Бабушка шмыгнула носом и гнусаво ответила:

– А раз так, то зачем тебе в академию? Там пять лет учиться, а перспектив, как ты сама заметила, никаких нет. Не лучше ли обычной жизнью жить, а, Лип? Бытовую магию ты уже частично знаешь, остальному я тебя подучу. И хватит на твой век!

Тут, конечно, мне пришлось признать, что бабушка упростила, ведь только бытовой магией ни один представитель магических народов обойтись не может. А жизнь у колдунов, ведьм, магов, чародеек и остальной магической братии куда дольше человеческой.

– Бабушка, не волнуйся обо мне, пожалуйста, – попросила я. – Просто я хочу получить образование, как и все в семье. А то ведь тебе перед правнуками стыдно будет, что я неуч.

– Дожить бы до тех правнуков… – всхлипнула баба Верия.

– И не нужно больше мои письма забирать. Я ведь все равно в Хилгар поеду. И ты уже меня не остановишь.

– Пошли домой, там поговорим, – увильнула от ответа бабушка.

Я усмехнулась, подхватила свои вещи и уже с более спокойным сердцем покатила чемодан по проселочной дороге.

ГЛАВА 3

Жизнь в деревне, а особенно когда это почти заброшенное крошечное местечко вдалеке от больших городов, поселков и даже дорог, хороша в своей неизменности и удивительной молчаливой чистоте. Каждое утро до однообразности прекрасно: просыпаешься под возню кур под окнами, потягиваешься, сладко трешься носом о твердую наволочку, пахнущую немножко шкафом, лавандой и утюгом, зеваешь и вскакиваешь, предвкушая свою порцию свежего молока и тарелку творога с клубникой или блинчиков с вареньем из одуванчиков.

Это утро не стало исключением. Я потянулась, повзбивала ногами одеяло, перевернулась на живот, зевнув в подушку, и сонно почесала нос.

– Вставай, засоня! – позвала бабушка, услышав, что я уже проснулась. – Иди поешь, а потом гулять на речку пойдем.

Я улыбнулась и села, но тут же упала обратно и накрылась одеялом с головой. За несколько дней легко привыкаешь отсыпаться почти до обеда.

Что еще нужно студенту летом? Сон, еда и никакой нервотрепки. И к осени он будет бодр, здоров и начисто растеряет полученные за год знания.

– А зачем нам на речку? – спросила я, выползая к столу в пижаме.

Зная свою бабушку, я не ожидала, что поход ограничится банальным любованием природой.

– Русалки к себе звали, – просто ответила старушка, заставив меня усмехнуться, – что-то у них там произошло.

Завтрак я проглотила с такой скоростью, что бабушке оставалось только довольно хмыкнуть. Я же не особо обратила на это внимание, побежав переодеваться. Встречу с русалками бабушка обещала мне давно, в прошлом году я гостила у нее совсем мало и повидаться с этими удивительными созданиями не успела.

Впервые русалок я увидела в компании родителей, тогда подводные жители почти не обратили на меня внимания, как и на всякого человека, жизнь которого – полная чаша. Потом, уже после гибели мамы и папы, здесь, в деревне, я ходила к реке одна и чуть не оказалась в заложниках водяного. Бабушка долго бушевала, даже отходила меня веником, навсегда отучив от подобных проделок. И я на всю жизнь запомнила, что детям, а особенно тем, кто остался сиротой или без одного родителя, ни в коем случае нельзя приходить к водоемам и рекам в одиночку – русалки заманят и не отпустят. А уж на болото нос совать не стоит тем более!

Даже повзрослев и став достаточно уверенной в себе молодой ведьмой, я продолжала опасаться рек. По старой памяти.

Веник из лозы – это вам не хухры-мухры! Это вернейшее средство для запоминания. Впечатывает прямо в мозг!

Имея опыт в общении с русалками, к походу в их владения я готовилась куда основательнее, чем к прогулке в лес, хотя с бабушкой опасаться проделок со стороны подводных жителей не стоило. Но лучше уж лишний раз перестраховаться, чем потом жалеть. Все ж таки опыта у меня было мало. По меркам любого создания волшебного мира, я – ребенок несмышленый, а таких им их зловредный характер велит крутить в бараний рог, чтобы в будущем боялись. С точки зрения простого обывателя, я могла казаться опытной ведьмой, ведь не всякий человек может сделать уборку в доме при помощи магии, сварить зелье для перемещения в пространстве или что-то починить одним взглядом, но для русалок я безнадежная неумеха. Именно поэтому я облачилась в рубаху из бабушкиных запасов, с длинными рукавами и глухим воротом, удобные широкие штаны и высокие резиновые боты. Волосы туго заплела в косу и заколола на макушке кренделем.

– Прям колхозница, – озвучила свое мнение бабушка.

Она оделась попроще, всем видом демонстрируя уверенность в собственных силах. Что ж, ее право, а я лучше перестрахуюсь.

– Любимые брючки мне жалко, так что в речке, если будет нужно, я искупнусь в этом неприглядном виде, – поджала губы я. – Всяко лучше. А старой рубашке пара лишних иловых пятен только на пользу пойдут. Очень колоритно будут смотреться рядом с дырками в швах и отметинами от валяния на траве и сборов малины.

– Готова? – спросила бабушка, пряча усмешку.

Мы под руку вышли из дома и по проселочной дороге отправились в сторону леса.

Я никогда не спрашивала, почему бабушка решилась перебраться из Подлунного мира в мир людей. И с каждым годом мне все отчетливее казалось, что подобные вопросы неуместны.

Ну живет здесь дипломированная ведьма. Так тут ведь тоже волшебные создания обитают. Что странного?

Дорога виляла меж полей, уводя в сторону от обжитых людьми мест. Вскоре мы и вовсе перешли на видимую только нам тропку.

– Что-то леший забаловал, – заметила бабушка, указывая на основательно вытоптанную траву. – Лапти у него здоровенные, ходит быстро. Еще с ночи примял.

Даже если бы баба Верия не обратила моего внимания, то я и сама бы заметила и примятую траву, и пару обломанных веточек на кочке. Тропка лешего серебристо светилась, видимая даже днем, а уж ночью ни за что ее ни с чем не перепутать. Опытный леший любого знатока ночью в лес завести может, обмануть, но только не таких же обитателей волшебного мира, как мы с бабушкой.

По тропе лешего мы обогнули лес и поднялись на холм, с которого открывался отличный вид на самое широкое место реки. И только владеющим магией были видны густые заросли ивы на левом берегу и кукурузы – на правом.

– А когда это на том берегу кукуруза успела вырасти? – удивилась я, рассматривая широкую полосу сельхозкультуры.

Бабушка не ответила и начала спускаться к воде. Я последовала за ней, так и эдак присматриваясь к странному явлению. Особенно удивляло, что для людей кукурузное поле виделось обычными зарослями бурьяна. Пусть и идеальной прямоугольной формы.

У берега нас уже встречала делегация из полудюжины русалок разного возраста. Одна из речных жительниц, внимательно оглядываясь по сторонам, держала на руках крошечного детеныша, то и дело принимаясь гладить его по короткому хвостику.

– Ты вот… на бережочке посиди, Лип, а я тут делом займусь, – велела бабушка и уверенно направилась к русалкам, а я послушно свернула к прибившемуся к берегу старому сломанному дереву. Его ветви давно растеряли свою листву и теперь крючковатыми гибкими пальцами расчесывали дно в неглубокой запруде, вздымая песок и клочки ила на поверхность.

Я уселась поудобнее и вытянула ноги, почти касаясь воды каблуками резиновых сапог.

Правила поведения с русалками я когда-то вызубрила от корки и до корки, чтобы больше не попадать в неприятные ситуации. Именно поэтому и не стала расспрашивать бабушку сейчас. Любой мало-мальски образованный колдун или ведьма – а о магах и чародейках даже говорить не стоит! – знали, что русалки к своим деткам чужих не подпускают. А если по банальной глупости попробовать подойти поближе, то можно и на острый прием нарваться: обстреляют чешуйками или покусают не хуже бойцовой псины.

– Привет, – в паре метров от меня из воды вынырнула хрупкая девушка с темно-зелеными волосами.

– Привет, – отозвалась я, рассматривая русалку.

«Модница!» – отметила я про себя, любуясь вплетенными в волосы лилиями и похожими на серебряные подвески рыбками. Кожа русалки отливала зеленью, но с приятным сиянием, словно и под кожей жили мириады крошечных серебристых рыбок.

– Красивая иллюзия, – похвалила я вслух, взглянув на русалку с прищуром, как учила бабушка. Вся красота слетела с подводной обитательницы, как шелуха, явив истинный облик русалки. Он уже мало чем привлекал, но зато и от зависти меня перекручивать перестало.

Русалка не обиделась, а будто бы даже оценила мое сопротивление своим чарам, а потому выбралась на большой камень у самого берега и, поглаживая спутанные волосы, похожие на тину, спросила:

– В академии теперь учиться будешь?

Я глянула на бабушку, пытаясь понять, когда та, занятая работой, успела проговориться.

– Да, буду.

– Верия очень не хотела, чтобы ты поступила… – мягко сказала русалка и улыбнулась, показав острые щучьи зубки. – Даже писала в академию, чтобы не присылали тебе писем.

За время, проведенное у бабушки, я перестала обижаться на ее попытки меня обезопасить, так что теперь восприняла слова русалки без злости.

– Я хочу учиться.

Русалка кивнула и заметила:

– Ты, если надумаешь после в Подлунном остаться, так и делай.

– Почему? – опешила я.

– Верия свою горечь в сердце хранит, но это ее дело. Не слушай бабушку.

Я улыбнулась русалке, не желая развивать тему, хотя уже поняла, что подводная обитательница знает о жизни моей бабули больше, чем я сама.

– А что это за кукуруза на том берегу? – решив сменить тему, поинтересовалась я.

– А ты не знаешь? – удивилась русалка. – О… Ах да! Ты же не была здесь, у реки, несколько лет.

Я подперла голову кулачком и приготовилась слушать очередную местную байку, коих русалки знали даже не сотни – тысячи!

– То была тихая лунная ночь… – понизив голос, произнесла русалка.

– Солнце тогда светило, – обиженно обозначил свое присутствие еще кто-то.

Я обернулась, не сразу разглядев в ветвях ивы совсем юную дриаду. Ветерок добродушно трепал ее светло-зеленые локоны, переплетая их с листиками ивы.

– Что ты тут забыла? – растеряв весь повествовательный романтизм в голосе, простонала русалка. – Река – наши владения!

– Так то река, – пожала худенькими плечиками дриада, – а я на иве сижу. Не придирайся. Лучше рассказывай. Я тоже вспомню…

Русалка недовольно ударила хвостом по воде, пытаясь прицельно обдать лесную нимфу водой, но та ловко увернулась.

– Луна освещала еще не успевшую созреть кукурузу… – сверля товарку взором, провыла русалка.

– Солнце! Солнце! Какая луна? – не обращая внимания на тон русалки, поправила дриада.

– Весь мир вокруг замер, будто предчувствуя надвигавшуюся беду…

– А то! – покивала лесная нимфа.

– А потом появились они… – нараспев продолжила подводная жительница. – Кто-то утверждает, что то был злой колдун и его случайная жертва, решившая своей жизнью спасти все живое.

– Кто-то твердит, что это какие-то студенты магической академии из параллельного мира напились и буянили, – хихикнула дриада.

– Р-р-р! – зарычала на свою товарку русалка и уже спокойнее продолжила: – То ли это светлый маг гонялся за сорвавшимся с цепи очередным экспериментом. В общем, история о том умалчивает.

– Отчего же? – хмыкнула нимфа, с дерева осыпая подводную обитательницу сорванными листочками. – Да все в округе слышали тот леденящий кровь крик: «А-а-а! Так нечестно!» Это вполне могли быть и духи из других миров.

– История о том умалчивает, – повторила русалка с нажимом, выбирая застрявшие в волосах листики ивы. – Одно известно доподлинно – во все стороны из кукурузы поползли огромные гусеницы…

– Ага! Грома-а-адные! – подтвердила дриада, руками показывая размер насекомых.

– Видимо, кто-то узнал об этом и явился, чтобы защитить нас. – Русалка вздохнула и продолжила снова напевно: – И был бой великий! И бросались наши защитники в гусениц домашними тапочками…

– Тапочками? – переспросила я, зажимая рот, чтобы не расхохотаться в голос.

– Да, – дружно подтвердили обе рассказчицы.

– Во-о-он они! На палках висят! – Дриада ткнула пальцем в чучело на том берегу, и я присмотрелась, чтобы разглядеть орудие, с которым нужно охотиться на гусениц.

– Помогло? – хихикая, уточнила я у рассказчиц.

– Конечно! – кивнула русалка, выдирая из волос листик. – Волшебный артефакт подействовал, гусеницы исчезли, не причинив никому вреда.

– Наши спасители тоже пропали, – печально вздохнула лесная нимфа. – Но мы теперь их всегда вспоминаем, храним тапочки, как великий оберег от природных катаклизмов, и кукурузное поле от людей скрыли, чтобы не смели трогать место сошествия к нам спасителей.

Я хихикнула, представив, кто на самом деле мог покуситься на урожай кукурузы, и прикидывая их реакцию на свежую местную легенду.

– Липа, – позвала меня бабушка.

Я быстро распрощалась с дриадой и русалкой и поспешила обратно к тропке, на которой уже стояла ведьма.

– Значит, я так и не увижу… – начала я, оборачиваясь к реке.

– Нет, – отрезала родственница. – Рано тебе еще. Вот сначала со всеми русалками перезнакомлю, потом еще несколько лет надо к ним в гости захаживать…

– Да поняла я, – обиженно простонала я и побрела по тропе. – Зачем только сейчас с собой водила?

– Ну… ты же с одной из них поговорила, – резонно напомнила бабушка. – Так что скоро они тебя будут подпускать ближе. И уже не так, как раньше.

Я вздохнула и пнула камушек, вымещая на нем свое раздражение.

«Вот уеду в академию и буду там жить, как хочется!» – подумала я и немного успокоилась.

Домой мы вернулись уже после обеда: бабушка – чуть вымотанная прогулкой, а я – свежая и отдохнувшая.

– Бабуль, я погуляю? – уточнила я, проверяя деньги в кармане. Местный сельский магазинчик не мог похвастаться ассортиментом, но должно же у них там мороженое найтись?

– Не уходи далеко, – велела бабушка.

– Я же в августе в академию уеду, – напомнила я. – Ты и там будешь меня контролировать?

Бабуля не ответила, только зыркнула на меня недобро, прежде чем лечь на диванчик в общей комнатке.

– Я тебя еще не отпустила, – напомнила она, когда я уже почти вышла из дома. Я предпочла сделать вид, что не услышала ее слов.

Солнце припекало голову, и я всего через четверть часа пожалела, что не прихватила какую-нибудь шляпу. Но делать было нечего – не возвращаться же! – я просто прибавила шагу, стремясь поскорее оказаться у магазинчика. После можно будет пойти в рощу и поваляться в траве на опушке, слушая гудение пчел над клевером.

В магазине было прохладно, а под потолком вяло жужжали мухи. Продавщица скучала за прилавком с томиком в мягкой обложке. По внешнему виду книги даже нельзя было определить, что именно читала женщина, настолько выгорела и затерлась яркая некогда картинка.

Выбрав из двух видов мороженого обычный пломбир, покрутившись у полок с резиновыми сапогами и галошами и сосредоточенно оценив размеры и форму чугунков, я отчалила из магазинчика под любопытным взором продавщицы.

– А вечером слухи по деревне расползутся, как тараканы, – хмыкнула я, вспоминая, как задавала вопросы о качестве продаваемых изделий.

Это местным мои вопросы покажутся странными, а в магической среде имеет огромное значение, чтобы резиновые сапоги были без дырок, а котлы и чугунки – без брака.

С мороженым мир уже не казался таким уж неприветливым, и я, весело улыбаясь, потопала по тропинке за магазином, с уверенностью кошки углубляясь в заросли борщевика. С годами люди перестали бороться с этой напастью, отвоевав себе лишь право на дорожку, а могучие сорняки уверенно заняли оставшееся место между старых осин, не давая шанса другим растениям.

На тропке, как и на любой дорожке в окрестностях, виднелись следы лешего.

– Интересно, – хмыкнула я, обдумывая это наблюдение. – Скучно ему, что ли, раз так часто и подолгу свои владения без присмотра оставляет, выходя за пределы леса?

Мне, естественно, никто не ответил, хотя я была не прочь разгадать загадку.

Понадеявшись, что вспомню и спрошу уже дома у бабушки, я продолжила прогулку, совершенно ни о чем не думая. До рощи дошла уже с одной только палочкой от мороженого и оберткой, засунутой в задний карман штанов. Осмотревшись и выбрав себе уютное местечко подальше от муравейника, я устроилась в траве, собираясь немножко подремать на солнышке. Дома все равно никакого отдыха не выйдет, бабуля обязательно пристанет с очередной порцией расспросов.

Осмотревшись, я решила отыскать пару широких листиков подорожника, чтобы уберечь нос от ожога, и на коленях полезла в травяные заросли, высматривая такое нужное растение.

– Ну где ж ты? – через несколько минут поисков простонала я, когда даже на тропке подорожник не обнаружился. – Ладно, я тебя найду, и потом будет плохо!

Так же на коленках и локтях я устремилась в кусты, уже надеясь отыскать просто что-то подходящее, и едва не ткнулась носом в большую плетеную корзину. Та стояла прямо в зарослях лозы и нахально перегораживала единственный просвет.

– Эй! – воскликнула я и вскочила, заглядывая в высоченную конструкцию. – В таких только маленьких девочек домой относить…

– Только не стоит проверять, влезешь ты в нее или нет, – хмыкнул рядом кто-то, и я заглянула за корзину, увидев за кустами девушку.

Та с довольным видом стояла на коленях перед цветком, торчавшим прямо посреди травяного ковра.

– Привет, – сказала я незнакомке, открыто ее рассматривая.

Едва ли выше меня самой, но куда упитаннее, с короткими, до плеч, волосами небесно-голубого оттенка.

– Привет, – кивнула девушка, – поможешь?

Я с готовностью нырнула в заросли и через секунду оказалась рядом с девушкой.

– Я Дина, – представилась незнакомка.

– Олимпиада, но можно просто Липа.

– Живешь тут? – уточнила Дина, примериваясь к цветку маленькой лопаткой.

– К бабушке приехала, а ты?

– Тоже, но моя далековато отсюда, – поморщилась девушка с голубыми волосами и воткнула лопатку в землю. – А вот этот дружочек от меня который день прячется!

Я хихикнула.

Представляться полностью нам нужды не было. Каждая и так легко опознала в новой знакомой носительницу магического дара, этому в первую очередь учили всех детей. Раньше, чем начать говорить, каждый из магического племени должен был усвоить разницу между своими и чужаками. К чужакам относились все люди без способностей к магии. При них запрещалось вести себя необычно, чаровать и что-либо рассказывать, ведь все ведьмы, колдуны, чародейки и маги в мире людей начальное образование получали в обычной человеческой школе.

В Подлунном мире все было немножко проще, там о волшебстве знали все, так что скрываться необходимости не возникало, а детям прививали банальную технику безопасности и запрет на проведение экспериментов над неодаренными сверстниками.

– Я в этом году в академию поступаю в Хилгаре… – призналась Дина.

– Я тоже, – хихикнула я.

– Хе-хе, – развеселилась Дина.

Мы переглянулись и дружно захохотали.

– Забавно, – успокаиваясь, сказала я. – Нас здесь не так много. Русалок в реках – и то больше, а вот встретились же…

– Моя старшая сестра уже учебу заканчивает, – подкапывая растение со всех сторон, прокряхтела Дина. – У нее годовая практика и работа над дипломом. Родители очень довольны, даже работу ей подыскали в Надзоре. Мне так не повезет, я в бабушку уродилась.

– Быть ведьмой ничем не хуже, – ободряюще произнесла я. – Мы можем многое из того, что магам и чародейкам не доступно. Да и сил, если рассудить, у ведьмы побольше будет.

– В академии нам всем крылья откромсают, – пессимистично предрекла Дина.

– Это как? – удивилась я, но потом мысленно признала, что совсем ничего не знаю ни о Хилгаре, ни об академии.

– А так, – заметив свое информационное превосходство, Дина на миг оторвалась от дела. – Да, учеба, жилье за счет казны, питание. Но… Ты список разрешенных к ввозу предметов видела? Или еще не читала?

Я кивнула и без труда перечислила короткий список, где упоминались в основном одежда и обувь.

– Это они не прислали список запрещенного, – многозначительно хмыкнула Дина. – Еще лет двадцать назад присылали. Моя тетя Доротея такой получила в свое время.

– И что? – спросила я, садясь и скрещивая ноги.

– Раньше был список, и все знали, что нельзя ввозить, а теперь по приезде готовься к тому, что в стены академии войдешь совсем без вещей, налегке, – криво усмехнулась Дина. – Все пожитки студентов отправляются в специальную комнату, где тщательно перетряхивают каждую вещь. Все, что покажется странным или подозрительным, заберут и даже на вопросы отвечать не станут.

– Но почему? – удивилась я.

– Техника безопасности, – вздохнула Дина. – Ты слышала про студента, что своими экспериментами чуть половину города не разрушил?

Я кивнула, но ничего говорить не стала. Как и очень многие, кто знал настоящую правду о тех событиях, я была вынуждена помалкивать. Большинство представителей магического сообщества считало, что десять лет назад все случилось по вине молодого мага, который не уследил за экспериментом. Людям и нелюдям проще было жить, думая, что здание в центре большого человеческого города взорвалось и рассыпалось в прах, накрыв десятки кварталов вокруг, по чьей-то безалаберности, чем смириться с тем, что где-то в Подлунном мире могут жить сильные колдуны и маги, собравшие в своей коллекции рецептов и формул самые ужасные, запрещенные заклинания.

Я криво улыбнулась.

Мои родители многие годы натыкались на следы действия того колдуна, тянули за оставленные им ниточки, чтобы найти и обезвредить, но колдун успешно скрывался, продолжая практиковать темное искусство до самого последнего дня.

В Подлунном мире, конечно, темные не считались поголовно преступниками. Они жили, как и все, академия ежегодно выпускала из своих стен несколько новых темных. Но то были маги или колдуны солидных темных специальностей, нужных не только в Подлунном, но и в других мирах. Кто-то из них становился некромантом и открывал частную практику, кто-то предпочитал распределение в Надзор. Кто-то даже отправлялся к жрецам, чтобы стать одним из темных хранителей. Но, оставаясь темными по своей сути, эти маги и колдуны подчинялись законам и не убивали никого из разумных магических созданий для своих ритуалов, заклинаний и зелий.

Колдун, за которым охотились мои родители, уничтожил более дюжины людей, эльфов и оборотней. Случайно? Специально? Родители так и не выяснили. И это – только доказанные убийства. А сколько недоказанных?

Меня передернуло от отвращения, и я попыталась отгородиться от воспоминаний. Над головой все так же сияло солнышко, в кустах трещали воробьи, а Дина рассказывала о жизни в академии.

– Подержи-ка, – попросила девушка и передала мне выкопанный цветок. Его длинные корни цеплялись за землю, змеясь и стремясь вырваться из захвата.

– Верткая какая, – одобрительно пробормотала я, сражаясь с растением. – Клубни есть?

Дина вскочила, нырнула с головой в корзину и, вооружившись ножницами, поднырнула под мои руки, быстро стряхивая с корней землю.

– Взрослая клубневидная ползуха, – с нежностью пробормотала Дина, улыбнувшись мне. – Ее в такое время найти сложно…

– А в другое – еще сложнее, – покивала я.

Дина поддакнула и осторожно ссыпала похожие на горошинки клубни в мешочек. После этого мы в четыре руки вернули растение в землю и присыпали землей.

– Крепкое, к осени еще урожай даст, – наблюдая, как ползуха выравнивается и расправляет примятые листья, сказала Дина.

– Для чего, кстати, собираешь? – уточнила я.

– Да хочу с собой приготовить немного, – призналась Дина. – А то в академии вечно чего-нибудь не достать, а потом майся то бессонницей, то от чьего-нибудь проклятия, то от… – Она оглянулась по сторонам. – Бессильной злобы.