Цитаты из книги «Божьи воины [Башня шутов. Божьи воины. Свет вечный]», страница 7
- Похоже, - вздохнул Рейневан, - мы дождемся и того, что в училища станут принимать девушек.
- Тут ты малость перебрал, - кисло бросил мамун. - Девушек в университетах мы не дождемся, хоть век жди. А жаль, честно говоря.
В конечном итоге это вопрос полового влечения, которое обычно удовлетворяют, прости за пямоту, введением того, чего надо, туда, куда надо. Не гримасничай! Другого способа нет.
За дверью была библиотека. Полная книг. Кроме книг, свитков, папирусов и нескольких странных экспонатов, там не было ничего. На большее не хватило места. Кучи инкунабул лежали прямотаки везде, невозможно было шага ступить, чтобы не споткнуться о чтонибудь вроде «Summarium philosophicum» Николаса Фламеля, «Kitab alMansuri» Разеса, «De expositione specierum» Мориенуса или «De imagine mundi» Гервазия из Тильбури. При каждом неосторожном шаге болезненно ранил щиколотку окованный угол переплета произведения такого веса, как «Semita recta» Альберта Великого, «Perxpectiva» Уителона или «Illustria miracula» Цезаря из Хайстербаха. Достаточно было невнимательно задеть стеллаж, и на голову валилась, увлекая облака пыли, «Philosophia de arte occulta» Артефия, «De universo» Вильгельма из Оверни либо «Opus de natura rerum» Томаса из Кантимпре. Во всем этом бедламе можно было случайно налететь на что-то, что не рекомендовалось трогать, не соблюдая надлежащей осторожности. Потому что случалось, что гримуары, трактаты о магии и списки заклинаний выделяли чары сами и самопроизвольно, достаточно было невнимательно тронуть, ударить, толкнуть — и несчастье тут как тут. Особенно опасен был в этом смысле «Grand Grimoire». Очень опасными могли оказаться также «Aldaraia» и «Lemegeton». Уже во время второго посещения «Под архангелом» Рейневану случалось сбросить с заваленного книгами и свитками стола толстенный томище, который оказался ни много ни мало «Liber de Nyarlathotep». В тот самый момент, когда древняя и липкая от жирной пыли инкунабула ударилась о пол, стены задрожали, и взорвались четыре из стоявших на шкафу банок с гомункулусами. Один гомункулус превратился в бесперую птицу, второй — во чтото вроде осьминога, третий — в пурпурного и агрессивного скорпиона, а четвертый — в миниатюрненького папу римского в торжественном облачении. Прежде чем кто-либо успел что-либо предпринять, все четверо превратились в зеленую отвратно воняющую мазь, причем карликовый папа еще успел выкрикнуть: «Beati immaculati, Gthulhu fhtagn!» Убирать пришлось чертовски много.
В‑третьих, толковал он, резание дерева помогает ему в то время, когда он вынужден прислушиваться к спорам о политике и религии, поскольку аромат свежих стружек смягчает приступы тошноты.
Пока правда надевает башмаки, ложь успевает весь мир обежать
Вы думаете, почему солнце на заходе бывает таким красным? Так вот потому как окунается оно в огни адские.
. Вино давало здоровье, изгоняло меланхолию, усиливало потенцию и оберегало от заразы.
– Хорватия, Польша, Чехия, Сербия или какая-нибудь другая Молдавия, – надул губы Аллердингс, – то для епископа один пес, один Бес и один черт. Все это славянские нации. Враги. Плохо к нам, истинным немцам, настроенные.
В мести помощи Бога не ищут, и месть, чтобы быть истинной, должна быть жестокой. Тот, кто мстит, должен отринуть Бога. Он проклят. На века.
- Ехать на чужбину? – Рейневан знал, что демерит шутит, но поддержал его игру. – Покинуть землю отцов и дедов? Шарлей! А где патриотизм?
- Я, - Шарлей непристояным жестом указал где, - я человек светский. Patria mea totus hic munduc est.**Моя родина – весь мир (лат).
Начислим
+24
Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.
Участвовать в бонусной программе